График уборки или жизнь за перегородкой

|||

За то, что вы больны — увы! — не мной, За то, что я больна — увы! — на вами! — М. Цветаева, «Мне нравится, что вы больны не мной»

Шаги. Туда-сюда от одного конца комнаты, до другого. Широкие, по военному точные и до безумия громкие шаги, такие, что кажется начинает закладывать уши. И да, они, конечно, ужасно бесят. В почти могильной тишине, что охватывает всю больницу, где звуки считаются будто «дурным тоном» из-за самой ситуации, это бьёт по мозгам, не давая сосредоточиться.

И вновь и вновь бесит, мешает, раздражает...

Жан морщится и начинает нервно постукивать ручкой по железному столу, отбивая что-то наподобие резвого ритма. Глаза, невольно, косятся куда-то в сторону, обращая внимание на нарушителя тишины. Тогда же шаги останавливаются и секунду спустя, с не меньшим упорством, продолжаются, становясь, кажется, лишь интенсивнее и громче. Как будто не по полу ходят, а по его голове. Терпение у вампира обычно, в силу факторов, титановое, не зря ведь он столько столетий как-то прожил и не сошёл с ума (хотя, это понятие довольно относительно), но сейчас оно, кажется, начинает по правде сдавать. — diable! — не выдержав, вскрикивает он на французском и оборачивается назад, сбив пару бумаг. Те, с грохотом, падают на пол — Волков, успокойся сейчас же. Он даже не ранен и спит! Прекрати донимать меня! Олег, до того погружённый в свои мысли и меряющий кабинет шагами, тут же резко встряхивает головой, так, что у него что-то хрустит в шее и смотрит звериным будто взглядом, скалясь. Он клацает зубами так, будто хочет крови. Глаза горят колючими искрами, зрачки опасно сужены, словно готовясь к нападению, даже цвет их меняется с голубого на дымчатый и туманный, словно какое-то бельмо на глазу... Глаза, которые бывают у истинно голодных вампиров. Де Шамм не страшась заглядывает в эти глаза, неосознанно скалясь в ответ. Это лишь некий рефлекс на атаку вампира, так что ничего плохого соответственно Жан в этом не видит и даже не замечает за собой... Правда, каковы бы его надежды на благоразумие Олега не были, он понимает, что не смотря на то что прошло порядка пяти часов, если не больше, — граф так и не отошёл. Его всё ещё мелко трясло и он шарахался от каждого звука, вечно принюхиваясь, будто зверь, рыская по углам, что явно означало ещё его не полную вменяемость. С другой стороны, когда их двоих привезли, с Олегом было куда хуже. Они, в составе Вадима, Шуры и Алтана, едва могли его удержать и не дать прорваться к палате Разумовского! Что уж говорить — вполне молодой вампир, обладающий недюжинной силой, герой нескольких войн... Как уж такого удержать? Он царапался, рычал и клацал зубами, пытаясь укусить всех подряд, ища глазами бедного Разумовского. Даже речь он утратил и лишь неясно рычал, кричал и изредка стонал. От того интеллигента-вампира, которым он являлся всем на публике, не осталось и следа. Он превратился в поистине монстра, обнажив естественную для многих вампирскую сущность, готовую разорвать кого угодно, лишь бы добраться до своей жертвы... Впрочем, реакция вполне ясная — он слишком надышался той дрянью, что вкололи Сергею. Пришлось приложить много сил, чтобы вколоть ему подобие успокоительного для вампиров. Жан до сих пор был не уверен в его действии, но либо оно, либо воля самого графа, каким-то образом помогли ему хоть чуть-чуть расчистить разум и вернуть благоразумие. Теперь он чуть контролировал свою сущность, но Жан видел — их положение более чем шатко. Одна неосторожность, из-за которой он может вздохнуть запах этой проклятой вакцины и Олег больше не будет сдерживать себя. В его случае уже не выйдет, ибо конкретно на него, отчего-то, этот запах действует сильнее всего. И он просто не сможет себя контролировать, не посмотрит даже на то, что это Разумовский, которого он сам хотел вернуть домой и вроде как спасти. От осознания этого даже ему становится не по себе. — Жан, прошу, поправь меня, если я не прав, — набрав в лёгкие побольше воздуха произнёс он, прошагав до Де Шамма и смотря на него хищным взглядом — Разве Серёже не вкололи какой-то препарат, из-за которого все вампиры хотят убить его и который, в силу особенностей его организма, приобрёл иные функции, став ещё сильнее? И разве ты, о уважаемый граф Де Шамм, не молчишь на протяжении пары часов, испытывая моё терпение на прочность!? — Ты что, прочёл заключение Рубинштейна? — опешив, спросил Жан. На оскорбления в свой адрес ему было плевать, а вот откуда Волков узнал о том, что пишет этот «безумный доктор» в своих заключениях, было интересно знать. Или неужели он знал об этом ещё до всей этой заварушки? — Все двадцать документов?.. — Он сам сказал мне про их... Особенность, — злостно выдавил он, сведя нервно брови к переносице. Он отвернулся в сторону. Вампир, болезненно скривившись, потёр виски — Да и я просто почувствовал это. А догадываться уже не пришлось... Вновь повисло тяжкое и нудное молчание. Жан прикрыл глаза рукой, откинувшись в кресле и глубоко вздохнул. Он, на протяжении пары часов к ряду, как и говорил (хотя, скорее упрекал) Олег, после того как всё это произошло, изучал всю информацию о Разумовских, которую ему любезно преподнесли вовремя подоспевший Алтан с его людьми, стараясь срастить все двадцать документов Рубинштейна о течении эксперимента с обоими братьями с теми выводами, что он получил после исследования крови старшего Разумовского. Помимо этого, он также изучал некоторые сторонние данные о самом роде Разумовских, однако пока не мог прийти к никакому логическому выводу. Главное, что у него не получалось выявить процесс создания самой вакцины и её компоненты. Рубинштейн просто не описал её состав. А без этого, увы, и противоядие сделать едва ли возможно... — Я понимаю, — зачем-то произнёс он первым делом, не поднимая головы. Олег посмотрел на него уставшим взглядом и тут же вновь отвернулся. Создавалось ощущение, что вампиру буквально от всей этой ситуации тошно — Но его жизни пока ничего не угрожает. Он находится в палате под наблюдением людей — с ним всё будет в порядке. — А потом? Жан поднял голову и вгляделся в Волкова чуть внимательней. Мужчина выглядел неважно, всё также с вампирскими замашками, озирался и рычал, но в то же время он будто бы был замучен и отрешён от всего и всех. Его состояние неожиданно показалось вампиру знакомыми, ведь он выглядел совсем как... как тогда, — пронеслось в голове и вампир кашлянул. Вспоминать вновь о тех временах, когда они «познакомились» откровенно говоря не хотелось, особенно помня всю ту ситуацию в целом... Уж лучше вовсе забыть те времена и не давать Волкову вновь скатиться в то ужасное состояние, ибо в нём он действительно может натворить что угодно! — Не могу точно сказать. — честно проговорил Жан. — Да, у нас есть записи Рубинштейна, только вот они дают лишь поверхностную информацию. Последствия его не так уж волновали, в отличие от процесса и цели... — Можно ли как-то нейтрализовать действие этого препарата? — мужчина сделал несмелый шаг в сторону и с надеждой взглянул на него, а после развёл руки в стороны, без возможности чётко сформировать свои суждения. Мысли, вкупе с эмоциями и впечатлениями, путались и наслаивались одна на другую — вычленить из этого вороха хоть что-то было довольно сложно — Ведь начнётся «охота» если он выйдет из палаты! Никто не сможет сдерживать себя... Жан встал изо стола, взяв в руки бумаги с заключением и посмотрел на них, почти тут же нахмурившись. — Скорее всего с этим уже ничего нельзя сделать, — произнёс он вздохнув. Олег замер и потерянно осмотрелся, словно в поиске решения проблемы. — Но ведь на его брате тоже испытывался препарат, — понуро смотря в пол, проговорил он. — Тем не менее он смог жить с этим. Разве с Серёжей так не выйдет?.. Жан, для уверенности, пролистал пару документов и не найдя ничего путного, вздохнул, передав пару бумаг в руки Олега. — Проблема в том, что дозировка в случае Александра была кратковременной и минимальной. — начал объяснять он — Рубинштейн пишет, что вводил препарат, после чего он отправлялся на вампирские вечеринки, где действовал как наживка. После он ждал некоторое время, пока клетки крови восстановятся, а восстанавливались они довольно быстро, и вкалывал препарат вновь. У Сергея иная, бóльшая, дозировка. Он должен был стать оружием, — вампир недобро хмыкнул — Венцом всего эксперимента, если угодно. Думаю, он хотел держать его под замком и выводить в «особых случаях». Удобно, когда можно экспериментировать на старшем, а ставить опыты уже на младшем. — Жан, сведя брови к переносице, сглотнул неясный ком, подступивший к горлу —Такую дозировку невозможно вывести из крови, а на восстановление надеется уже не стоит — риск слишком велик. Олег его, кажется, и не слушал, отдавая предпочтение бумагам, увлечённо разглядывая их и вчитываясь, пытаясь самолично найти «на всё ответы». Только получалось у него это плохо — голова просто отказывалась работать и что-то понимать. Урывками звучали лишь отрывки слов и фраз:

спасти.

найти.

помочь.

как?

как?-как?-как?-как?-как?

— ...в таком случае, — после недолгого молчания и приступа головной боли, проговорил он, смотря на Жана внимательно и сосредоточено. Глаза уже не казались столь туманными — Какие есть варианты его будущего. Хотя бы прогнозы, Жан. Может ли он... Жить? Вампир тяжко вздохнул и прикрыл глаза рукой, раздумывая с пару секунд, вспоминая какие-либо похожие, хотя бы отдалённо, случаи. — Есть место, далеко отсюда, полностью скрытое от вампиров. — ответил несмело и неуверенно доктор — Его обустроили специально для тех людей, что узнали о вампирах и стали сходить с ума. Оно хорошо охраняется и там нет никаких рисков для жизни. Мы можем отправить его туда. Навсегда, — увидев взгляд Олега он протянул — Или хотя бы на время, наблюдая. Может быть спустя несколько десятилетий его кровь сможет изменить состав. Либо же... — Либо?.. — с надеждой в голосе, спросил Волков. Де Шамм кашлянул. Он, как доктор, по идее не должен давать «пациентам» ложной надежды, особенно когда от его решения зависит чужая жизнь. Предположения и теории не подкреплённые ничем, в их профессии, слишком опасны. — Их кровь расположена к вампиризму. —после небольшой паузы, проговорил граф — Чисто теоретически, если мы обратим его он избавиться от действия вакцины. Кровь станет вампирской и человеческий запах пропадёт и никто нападать на него не станет... — произнеся это он тут же стал более серьёзен и обернувшись на Волкова, строго проговорил — Но это возможно лишь с его согласия. Он сам должен определить хочет ли он быть вампиром. Смириться с вечной жизнью и «своеобразным питанием»... Хотя, всё это не так страшно. Ему придётся умереть, чтобы принять потом новую жизнь... — Вы, обращённые, понимаете это не понаслышке. — Нам приходится менять всю свою физиологию, Волков, — злостно вздохнул Жан — Менять свои этические нормы и правила и принимать свою насильственную смерть... Рождённым вампиром быть намного проще. — Не намного. — фыркнул Олег. Споры обращённых и рождённых, как правило, ни к чему не приводили. В конце-концов все они были в одной лодке, плывущей по бесконечной реке и спорить, находясь в ней, было уже бессмысленно. Да и кому уже какая разница: обращённый ты или рождённый? Теперь для всех вампиры не более, чем сериальная выдумка. — В таком случае... — Волков не ясно взволнованно кашлянул — Кто обратит Разумовского, если он согласится?.. Жан тупо моргнул и на секунду скривил лицо. Видимо, он был не прав: умственная деятельность вампира протекала всё ещё туго, раз он не понимал вполне простых истин... — Ты ведь знаешь о том, что идёт...Supplémentaire к обращению? — несмело и учтиво тихо произнёс он, сложив руки на груди и изогнув бровь, внимательно вглядываясь в графа. Волков на это развёл руки в стороны и смущённо опустил голову. серьёзно? — подумал тогда Де Шамм и едва это не озвучил, но всё же учтиво кашлянул и посмотрел на Олега, что всё ещё ничего не понимал. — Эмоциональная привязанность, — всё же сказал вампир — Все обращённые находятся в сильной привязке со своим potentat. Для Сергея и было бы хорошо, будь он привязан к тому вампиру, с кем у него хорошие отношения, чтобы... Не мучаться потом вечность. — ...а таких вампиров поблизости нет. — выдохнул, едва Жан закончил, Волков и отошёл к ближайшей стене, прижавшись к ней спиной. Доктор одарил его осуждающим и абсолютно ничего не понимающим взглядом под грузом которого Олег сломался, зашипел и выдал: — Жан, он теперь меня ненавидит и боится. Я ведь обманывал его, — пояснил он и с невероятной тоской поглядел в сторону закрытой наглухо палаты — Он сказал, что я чудовище. Ты думаешь ему бы хотелось получить зависимость от такого как я, пусть это и стоит ему жизни?.. — Волков, не мне тебе советовать, но, — он неожиданно положил ладонь на его плечо — Ты и сам понимаешь, что тогда он был под чужим влиянием. Дай ему время и он отойдёт. — он замолк, вглядевшись в лицо мужчины, отчего-то ставшее ещё более задумчивым и риторически продолжил — Но ты ведь не хочешь обращать его явно по другой причине? Олег затих и сконфуженно опустил глаза в пол, ясно давая понять — всё он понимает. Жан в действительности попал в цель. У вампира личные причины, связанные с обращением. Только вот какие? Связаны они в принципе с обращением или же дело в Сергее? Но это пока оставалось загадкой... — Не думал на психолога идти? — колко ответил он и убрал руку Де Шамма с плеча, смотря на него исподлобья. — Если я поменяю направленность своей профессии, то только в сторону стоматологии. — в момент оскалившись проговорил Жан. — Почему не педиатрия? — Пфф, работать с детьми? — усмехнулся вампир и отошёл от Олега к своему столу, по которому всё ещё были разбросаны бумаги, продолжив улыбаться — Нет уж, увольте. Я был нянькой для многих. Ведь имею я права более не соприкасаться с детьми после такого-то «опыта»? Волков заметно встрепенулся и выпрямился, смотря на графа пристально, но вместе с тем казалось бы более снисходительно. Возможно Жан и вправду хорошо справился бы с ролью психолога. С таким-то вековым стажем... И с такими «пациентами». Но тут дверь в кабинет с грохотом отворилась и из неё фактически вывалились Вадим на пару с Шурой о чём-то громко переговариваясь прямо на ходу. Насколько Олег помнил эти двое, получив «распоряжение» от Дагбаева, что решил взять всё это дело в свои руки и правильно его «замять», обследовали всю прилегающую территорию больницы, пока сам Волков находился здесь, в состоянии далёком от адекватного. Ему бы тоже хотелось обследовать больницу, чтобы самому до конца во всём разобраться, да и банально помочь, но пускать его туда уже никто не собирался... — Э, Поварёшкин, ты как? — Вадик подошёл ближе и шуточно потрепал графа по волосам, смотря в это же время на Жана. — Адекватный? — Вполне, — усмехнувшись, проговорил Жан и прошагал до окна, вглядываясь в него и наблюдая за чем-то задумчиво. Шура и Вадим же в это время обступили Олега, весело переговаривались, пытаясь отвлечь его от всех событий. — Его Золотейшество вбухал в это много денег, знаешь ли, — ехидно усмехнувшись, поделился Вадим — Неожиданная щедрость однако. — Я обязательно отблагодарю его, когда всё это кончится, — чуть улыбаясь, твёрдо проговорил Олег. — Только оплатить я это всё навряд ли смогу... Только если взять кредит. Пять кредитов. — Алтан всё равно денег у вас не возьмёт, — неожиданно вмешался Шура, весело улыбаясь — Я слышал как он ругался с кем-то по телефону и говорил, что нужно «сделать всё максимально тихо, чтобы его семье ничего не мешало». — Ага, значит они — семья, а я так — «принеси-подай»?! — шуточно возмутился Вадим и стал дальше допытываться Шуры. Олег невольно улыбнулся. Семья... Как же давно они не были просто дома, без различных приключений и переполохов, в спокойствии и тишине... Ну, в относительной тишине, ведь вампир сейчас был бы рад даже обычной ссоре Серёжи с Евгением за ужином. А ведь когда-то он не особо жаловал их худую квартирку, а теперь поистине скучал по родным, в какой-то степени, стенам, да и по людям: по Валерии, Евгению. И он действительно был рад тому, что Алтан, по сути вообще чужой вампир, так им помогает. Пусть это уже не та семья, что была у него когда-то раньше, но в ней находится было всяко спокойней и приятней... Жан, до того наблюдавший за ними с расстояния, вновь перевёл взгляд в окно и вдруг широко раскрыл глаза, припав к нему теснее, рассматривая что-то или кого-то, беспорядочно шепча: — Чёрт... Чё-ё-ёрт! — прорычал он и подбежал к Олегу, отводя его в сторону, схватив за руку — Олег, тебе надо уходить и срочно! — Что?.. — ничего до конца не понимая произнёс Волков, которого Жан уже буквально волок к двери из кабинета. — Сюда идёт Ольга! — воскликнул он так, будто боялся этого сильнее всего на свете... После он, подумав, тихо добавил — Она всё ещё думает, что ты мёртв!.. Жан огляделся, пытаясь найти место куда спрятать не особо-то компактного вампира. Если Ольга увидит его и поймёт, что Жан «несколько соврал» ей о состоянии Волкова его ждёт неделя, а то и больше, сущего ада и не милости своей жены... Тут же он подбежал к столу, схватив с неё плотную маску, больше похожую на противогаз и всучил её Олегу в руки. — Ты хочешь с ним поговорить? — нетерпеливо спросил он, топая ногой и вечно озираясь, будто бы ожидая, что Ольга, самым необычным образом, окажется у него за спиной. Волков ожидаемо кивнул на слова вампира. — Отлично! — радостно протянул Де Шамм и подвёл его к закрытой наглухо палате, быстро открывая её — Давай, вперёд! Я тебе доверяю, Олег! Не подведи меня! — Погоди, а что мне ему ска-... — договорить тот не смог, ибо вампир оперативно затолкнул его в почти что пустую и по могильному тихую палату, закрыв дверь за ним. Когда дверь за ним закрылась Жан наконец смог выдохнуть. — Док, а вы уверены, что он его... — вмешался вдруг Вадим, разведя руками в стороны и оскалившись показательно — Того. Не съест?.. — А если он останется здесь, то съедят уже его, — рассудил Жан. Он поморщился и тихо добавил — Да и меня тоже за «милу-душу» до капли выпьют...

***

Олег быстро огляделся и посильнее прижал маску к носу. Запаха он, к счастью, не чувствовал из-за плотности той самой маски и скорее боялся, что сможет в принципе его унюхать... Оттого старался даже дышать через раз, хоть и понимал, что это не выход, но поделать со своей осторожностью ничего не мог. Руки мелко и еле заметно тряслись. Всё тело выпрямилось в один длинный, затянутый жгут, настолько сковавший его, что едва возможно было двинуться. Липкий страх проводил руками около головы и сжимал когти у макушки... Вампир в тот же момент сжал раскрытые беспомощно ладони в кулаки и прошипел, наконец возвращаясь к своей воле и сделав уверенный шаг к кровати. Палата была пустой и светлой. Воздух здесь свеж и, кажется, постоянно фильтруется. По крайней мере Жан говорил об этом несколько часов назад, однако он всё ещё не был в этом уверен. У самого изголовья кровати тихо пищал какой-то прибор, капала капельница, а помимо этих звуков ничего другого не было. Будто гробница. Обычные шторы в горошек же, правда, при всём этом свете, что окутывало всё помещение, были плотно задёрнуты, чтобы не мешать пациенту спать... Олег слышал его тихое и более-менее ровное сопение. И это почему-то неясно успокаивало. Подойдя к кровати мелкими и едва слышными шагами, он убедился, что парень спал. Крепко ли? — иной вопрос, но он определённо не бодрствовал. Волосы растрепались по уже смятой подушке, а чёлка налипла на лоб. Брови, даже в казалось бы спокойном сне, были сведены к переносице и от каждого вздоха лишь сильнее изгибались. Помимо этого, вообще вся постель уже была смята. Видимо, Серёжа сильно крутился во сне. Ему явно, даже во сне, было плохо и неспокойно... Когда Олег взглянул на него он, словно почувствовав его взгляд, промычал что-то уж слишком неразборчивое и сжал рукой, в которую была вколота игла капельницы, одеяло так, что едва не вытянул трубку с лекарством. Волков сразу же осторожно поправил капельницу, подведя её ближе к кровати и вздохнув, сел на неподалёку стоящий стул у стены, неотрывно смотря на Серёжу. Олег тут же стал от чего-то нервно сжимать пальцы рук, хрустеть ими... что если он выберет обратить его? — повторялось теперь в голове заевшей пластинкой. Да, Олег уже отчего-то не отрицал тот факт, что Разумовский может захотеть не покидать и не терять родной дом (и свою человеческую жизнь) и выберет вариант с обращением, это было бы в его стиле, но это всё ещё было для него чем то... Неправильным будто. Ведь жизнь вампира не так проста, как кажется. Вечность, что им отдана не оканчивается долгое время... И, так уж работает их мозг, в этой вечности они запоминают лишь свои страдания. Не стало бы лучше для него просто прожить свою, человеческую, жизнь, не мучаясь вечностью своего бытия? Как сказал Жан, его будет ждать долгое принятие собственной человеческой смерти и рождения вампиром. Только вот сможет он сейчас принять такое сложное решение ещё, по сути, находясь под впечатлением, не пожалеет ли он после... И... Не пожалеет ли он о этой привязанности, с которой придётся мириться?.. Привязанность не означает романтические отношения однозначно, ведь её трактуют уже сами вампиры по своим ощущениям, но с её помощью их взаимодействие выйдет на новый уровень и это не получится изменить, ведь просто станет частью физиологии обоих. Олег никого не обращал до того, потому не может даже догадываться о том... Каково это. Как это ощущается?.. Он привязывался к многим людям, вампирам, даже к животным или конкретным местам, но почему-то казалось, что всё это не то. Будто эта связь будет другой. У него действительно был шанс испробовать это раньше, с своей последней семьёй.. Кто знает, быть может у него вышло бы сохранить их жизни и сейчас он бы был совсем в другом месте и ощущал что-то иное, чем чувство вины, накапливающиеся столетиями... Но эту возможность он бестактно упустил. Жалел ли он об этом? О, ещё как. Но в его жизни ничего нельзя было изменить, лишь совершить нечто новое. Пусть и смириться с этим было ещё сложнее. Волков вновь перевёл уже порядком уставший взгляд на Серёжу и неровно вздохнул, когда тот, дёрнувшись, открыл глаза и зевнул, от боли, или ещё чего-то, жмурясь... Он болезненно простонал, вытянув руки вдоль тела и откинув голову на подушку. После этого Олег буквально вскочил со стула, едва не уронив его, однако тут же застыл, тупо разведя руки в стороны и выпучив глаза. Разумовский, часто сглатывая и жмуря глаза, повернул голову на шум и в секунду его глаза широко раскрылись, а зрачки сузились. — Н.. Нет-нет, нет, прош-... Прошу. — хрипел он, отползая к стене и подтягивая за собой капельницу. Она стала больно тянуть, от чего тот вновь кашлянул и просипел — Чёрт! — Серёжа! — только и смог проговорить Олег, подбежав к кровати и оттянув капельницу в сторону так, чтобы она не завалилась на кровать. Увидев безумный от страха взгляд, направленный на него, выражающий буквально безмолвный крик, вампир тихо опустился на колени, дабы казаться меньше и тихо проговорил: — Шшш, тише-тише, всё в порядке. Я не наврежу тебя. Видишь, — он указал на маску и поправил её, натягивая едва ли не до глаз — Я ничего не чувствую, я тебя не укушу. — Уйди. Уйди сейчас! — едва повысив голос, проговорил Разумовский, прикрываясь одеялом. — Хорошо-хорошо, — Волков послушно кивнул и вновь сел на стул, пытаясь не смущать взглядом парня. Повисла неприятная и явно напряжённая тишина. Серёжа смотрел на него вплотную из-за чего становилось неловко, но он таким образом, вероятно, пытался понять правду ли Олег говорит... — Где я? — первым дело, пару минут спустя неуверенно спросил Серёжа. — В больнице, у Жана... Ивановича. — ответил Олег, повернув голову. Он увидел насколько сильно был Серёжа замучен и будто стал ещё худее, чем был... От осознания этого от чего-то становилось тошно. — Ты... Ты вампир?.. — спросил он совсем тихо. Олегу пришлось разбирать его слова по губам, хоть и этот вопрос был до боли очевиден. — Да. Я вампир. После его слов Серёжа схватился за голову и с силой сжал волосы в кулаки, простонав от неясной для Олега боли. Он подтянул ноги к груди и весь зажался. Плечи начали часто-часто дёргаться... — Я хочу домой. — прогнусавил он куда-то себе в колени и шмыгнул носом — Я хочу... Я хочу своей нормальной жизни. Олег шатнулся было в сторону, в диком желании успокоить его, но вспомнив о реакции парня на его даже самые безобидные реакции он сел обратно и сжал челюсти едва ли не до хруста. Внутри всё буквально кипело и переворачивалось, очень уж хотелось, вновь наплевав на все манеры, прокричаться в открытое окно. — А теперь... А теперь я даже жить нормально не смог-гу! — выкрикнул громко Разумовский. Олегу в миг это резануло по ушам, крик был слишком неожиданным и громким для, казалось бы, тихого сейчас Серёжи... — Меня убьют! Точно убьют! — Успокойся! — неожиданно жёстко для себя выкрикнул Волков, вновь вскочив. Поняв и вновь увидев на себе перепуганный взгляд, он, смягчив свой тон, проговорил — Пожалуйста, не нужно истерить. Я помогу тебе, правда. — Ты ведь вампир, — с не ясной бурей эмоций проговорил Серёжа, опустив ноги на холодный пол — Вампир... Ты просто убьёшь меня, как и Сашу. Ты просто хочешь крови, да, крови... И смерти. — Серёжа, я правда-.. — попытался он. — Я тебе не верю! — неожиданно, уже на грани истерики, с застывшими в уголках глаз слезами, выкрикнул он. Голос в конец сорвался и хрипел. — Тогда почему спас?.. — потеряв последнюю надежду, опустив голову, тихо прогнусавил Волков — Что?.. — Серёжа глупо захлопал глазами и застыл на месте, будто статуей. Олег, не ожидавший уже того, что это может сработать, поднял голову и посмотрел на абсолютно потерянного, будто маленького брошенного щенка, Серёжу, то и дело нервно сжимающего края своей футболки. — Когда Рубинштейн напал на меня. — пояснил он, смотря точно в чужие глаза — Ты выстрелил. Спас меня. Разумовский, не дослушав толком, упал на кровать и зарылся рукой в волосы, оттянув их. Он вновь безжалостно стал прикусывать губы, а Олег старался не дышать — он ведь так мог до крови прокусить губу! — Он убил бы меня, если бы ты не вмешался. — Я не знаю. Софа, ну, медсестра, — шёпотом начал пояснять он — Дала мне пистолет, когда убегала. Не знаю, почему мне. Но я увидел, что доктор напал на тебя там и я... Я не смог по другому. — Даже зная о том, что я вампир?.. — всё же спросил Волков, несмело подходя ближе. Серёжа в этот раз от чего-то даже не дёрнулся и лишь кивнул. — Спасибо. Серёжа на эту благодарность лишь промолчал, уткнувшись в свои колени, над чем то долго раздумывая... — Я просто хотел домой, — произнёс он спустя время — Мне было неважно с кем я туда вернусь. Но... — он замялся и будто смущённо кашлянул — Когда ты говорил с Рубинштейном я понял, что хотел бы вернуться туда с тобой. — Мы вернёмся домой, — тут же ответил Волков, подхода совсем близко кровати и указав на место рядом с парнем, спросив — Можно? Серёжа кивнул. — Эта вакцина, что ввели тебе... — начал осторожно Олег. Ему не хотелось пугать парня... Раньше времени. — Она опасна и из-за неё на тебя могут напасть вампиры. Но её уже невозможно вывести из организма. — Что же делать?.. — с надеждой в голосе, трепетно будто прошептал Серёжа. Он смотрел своими огромными голубыми глазами на него и от этого взгляда становилось неясно... Тепло? Уютно? Олег кашлянул, окончательно теряясь в эмоциях. — Мы можем отправить тебя в место, где нет вампиров, — стал объяснять тот — Оно далеко отсюда, но полностью безопасно для таких, как ты. Ещё я... Я могу обратить тебя. Тогда запах твоей крови заменится на вампирский и никто не будет нападать. Правда, — Олег заметно смутился из-за того, что Серёжа просто слушал его и не перебывал, как сделал бы обычно, потёр шею и нервно усмехнулся уголком губ — Я никого ещё не обращал и не могу знать всего... — А почему ты не обратил свою дочь? — из вороха всей информации Серёжа спросил самое неожиданное. ...а в целом — это было вполне ожидаемо. Волков буквально опешил, и застыл, срастаясь с кроватью. Горло будто сжало и он не мог даже вдохнуть. Он сжал край простыни и если бы он потянул её на себя наверняка порвал бы... — Что?.. — У Рубинштейна был архив и я читал там про тебя... — заметив явную агрессию, исходящую от мужчины, спешно стал оправдываться Разумовский — Было написано, что у тебя были жена и дочь. Она ведь была маленькой... — он проговорил это с вполне ясной тоской — Она умерла при блокаде, да? Или.. — Мы жили в Хабаровске. — жёстко и твёрдо оборвал его ход мыслей, Волков. Серёжа, всё поняв, учтиво промолчал и лишь поджал губы — Я хотел обратить их, но не успел. Их просто... Просто убили пока я был на фронте. — Их?.. — Мою жену тоже убили тогда. — в воздухе буквально чувствовалось насколько Олегу трудно об этом говорить. Руки его всё сильнее дрожали, а зубы начали стучать. — Я... Я не знал. Прости. — Серёжа и вправду виновато сложил руки на своих коленях и будто по особому опустил голову, словно поминая память этих людей. — Ничего. — Они были тебе очень дороги? — Безумно. — Олег выдал это на выдохе и закрыл глаза. Жуть как хотелось курить... Или пить. Или всё вместе. Хотелось забыть — А как их звали?.. Что-то внутри оборвалось и с треском разбилось. Настолько громко это было, что в ушах начало звенеть, а в глазах всё поплыло. Стало тошно. — Я... Я не помню. — проговорил он часто-часто сглатывая, пытаясь проглотить тот ужасный ком, вставший поперёк горла. — Как? Волков тяжко вздохнул и положил руку на лоб, перебирая свои волосы. — Когда я вернулся они были уже мертвы. Я похоронил их, но не смог смириться и разбил кресты, оставив только могилы. Я забыл их имена. Они вновь замолчали. Олег так и сидел, сгорбившись и изредка вздрагивая отчего-то, а Серёжа же, сидя максимально рядом, чувствовал себя самым отвратительным существом. — Прости, — Серёжа горько вздохнул и перевёл мимолётный взгляд на вампира — Я не хотел ворошить твоё прошлое. — Не переживай, со мной всё в порядке. — Олег сам себя заставил подняться и почти буквально встрястись — Сейчас нужно решить, что делать с тобой... Серёжа встал за ним вслед и посмотрел смело в его глаза. — А я уже решил. Обрати меня. — У этого есть последствия, — не ожидая такой быстрой реакции, чуть склонив голову, проговорил Олег — Мы будем... Грубо говоря зависимы друг от друга, появится особая связь и мы будем, как родственники. — Тебя это смущает?.. — с неясной эмоцией, быстро и резко, спросил Серёжа. — А тебя? — Ну... Я не уверен, но, кхм... — он как-то странно, словно смущаясь, покраснел и прокашлялся. Помолчав пару минут он отвёл взгляд и сказал уже чуть серьёзней — Я... Я просто хочу домой. Я не хочу уезжать куда-то, я устал от этого. Да, я стану вампиром. Но от этого решения зависит моя жизнь, да? — Олег податливо кивнул — Я хочу жить нормально, как и все. Не как Саша... Я хочу быть дома — Я понимаю тебя, — произнёс Олег — Но тогда есть ещё кое-что, что нужно знать перед обращением... — он вздохнул и отошёл к столу, находящемуся напротив. Серёжа проводил его странным взглядом. Олег повёл по столу в поисках острых предметов. Найдя небольшой кинжал, который явно был кинжалом Жана, любившего расставлять такие вещи по больнице «на всякий» после определённых событий, он взял его в руки и подходя к парню вновь, сказал: — Тебе придётся умереть, чтобы переродиться вампиром. — Ум-мереть?.. — Серёжа схватился за футболку, а голос его в секунду сорвался... — Да. Я убью тебя этим кинжалом, дам своей крови и ты переродишься. — без тени сомнения проговорил Олег. Серёже стало не по себе. Лишь недавно он говорил о том, что не убьёт и пусть это действительно было так и технически он не погибнет, но... Каков же вампирский цинизм, если такие слова для него незначимы?.. — А если что-то пойдёт не так?.. — Я постараюсь сделать всё правильно. — он даже мимолётно улыбнулся... Острая гладь кинжала опасно блеснула. Серёжа сглотнул, пока в голове так и кричало о побеге. Может Олег вообще решил соврать, зачем ему доверять? Лишь бежать, бежать пока не добежит до дома, а там уже подумает... Но что-то, в ворохе этих мыслей, не давало обвинять Олега. После того, что он узнал о нём, его семье, его стало слишком жалко. И отчего-то казалось, что Олег действительно сможет помочь. — Я согласен.

***

Серёжа лежал на кровати часто глотая ртом воздух от страха. Всё тело трясло и сводило судорогами одновременно от осознания своей смерти. Думал ли он, что она настанет так? Нет, он хотел бы прожить с любимым человеком до самой своей старости, умереть в один день там... Можно конечно и без романтики. Главное, что ему бы просто хотелось жить дальше! Но вот, Олег уже заносит кинжал, положив руку на его руку, которой он беспомощно прикрывал грудь. — Не бойся. Всё быстро пройдёт, — понятно, что такие слова явно не приободрят человека, которого сейчас убьют, но от голоса Олега всё равно как-то стало легче... — Я могу?.. Серёжа кивнул и всё ещё трясясь, вцепившись в руку Олега, зажмурился. Холодный кинжал в начале лишь щекотал кожу, но с каждым сантиметром он всё сильнее прижимался к его плоти, постепенно начал резать её... Серёжа очнулся лишь в момент, когда грудь словно прожгло, а из-за рта потекли сгустки тёмной крови, марающие белые простыни под ним. Издавая булькающие и мычащие звуки он изогнулся в пояснице на секунду, словно в предсмертной судороге, а когда кинжал вынули из груди, оставив огромную открытую рану, из которой стремительно вытекала кровь, упал почти замертво. Уши ужасно заложило, всё тело выкручивало, а грудь сдавливало сильнее всего — дышать было невозможно, но и через рот, из-за крови, не вздохнуть из-за чего он начал совсем уж задыхаться... Олег хватанул его за подбородок, не ясно как находясь ещё в состоянии нормально мыслить, ибо запах его крови вновь заполнил помещение и ни маска, ни фильтр уже не помогали, и рассёк прямо над его головой свою руку, приставив рану к его губам, насилу буквально вливая в него кровь. — Пей, — рыкнул он, находясь уже явно на грани. Серёжа смог это услышать и смог даже улыбнуться... Постепенно боль стала уходить, а сам он провалился в неясную яму, не зная сам о том есть ли из неё выход. Лишь где-то в конце маячило что-то светлое и оно будто тянуло к себе... В конце-концов, не думая, Серёжа шагнул к свету.