~Обретённый отец~

      *** — И ты знаешь, Роудс, хоть Говард и был не подарок, от слова совсем, но сейчас, с высоты своих лет я где то даже всё ещё его люблю. — поделился Тони, быстренько отвернулся, чтобы смахнуть одинокую слезу. — Он был моим отцом, хоть я и не понимал, почему он всегда относился ко мне с таким пренебрежением, но всё равно продолжал его уважать. — последние приготовления были завершены, вертолет готов принять одного единственного пилота на борт, а они с Роуди тут заболтались как две почтенные леди на лавочке. Тони сам не понял, как так быстро они перешли с обсуждения местонахождения Кэпа вместе с его «отмороженным» армейским дружком, к ностальгическим воспоминаниям детства самого Старка. Главное ведь, ничего к этому не предвещало в принципе. — Так всё! Заканчиваем сопли. Ты всё понял, да? — обратился он к другу, уже зайдя внутрь вертолёта. — Остаёшься здесь, ждать вестей. — Да понял я, понял. — кивнул Джеймс, уперев руки в боки. — Ты уверен, что сможешь убедить его? Старк на секунду замолчал, пожевав губами. В конце концов, это же Кэп — с ним не знаешь наверняка. — Смогу. — ответил он затем. — Раз я догадался о махинациях Земо подставить Барнса, значит и до Стива смогу это донести. — с этими словами, дверца автоматически сомкнулась, а сам вертолет при автоматическом управлении взмыл плавно в воздух, через открывающиейся специальный отсек крыши базы. Уже в пути Старк думал. Надеялся, что Стив не заупрямится, примет помощь, вместе с предложением о перемирии и вернётся вместе с ним в Нью-Йорк. Миллиардер уже решил, что сделает все для того, чтобы по возвращении к Стиву мало что ни одна собака из Агенства не прикопалась, так ещё и сняли все до одного обвинения. Он даже готов был обеспечить Барнсу самых лучших специалистов, помощь во всем, что касалось реабилитации, лишь бы только Стив согласился. Для Тони очень была дорога их дружба, и терять он её не хотел. Уже примерно на подлёте к месту назначения, Старк активировал «Марк», дальше добираясь своим ходом. *** Как и предполагал, он нашел обоих именно там. Стив поприветствовал, сложил щит, а вот его друг скептически воспринял появление Железного человека вновь, наведя на него дуло автомата. Ну, ещё бы — стоило лишь вспомнить недавнюю потасовку в Берлине, тут хочешь не хочешь, появятся основания для недоверия. Когда на кону собственная жизнь. Хотя, как понимал сам Тони, для Солдата его жизнь не так, чтобы уж очень дорога. Нет, он его вовсе не жалел, скорее был способен понять. Очень тяжело, равносильно самоубийству жить с таким грузом на душе. Стив попросил друга опустить оружие, а самому Тони не давал покоя взгляд Солдата на него. Оружие то он отпустил, почувствовав видимо, своим солдатским (или наёмным) чутьем, что опасности нет, но отчего то продолжал изучающе поглядывать на мужчину, словно бы в попытке найти какой то изъян. Этот взгляд не был слишком уж долгим и к тому моменту, как Тони не вытерпел, в своей язвительной манере указав на это, Баки спешно отвёл взгляд. — Со мной что то не так, Холодное сердце? — обратился к нему Тони, чем вызвал недоумение уже у Стива, который так же повернулся в сторону друга. Баки ничего не сказал, сжимая крепче винтовку, смотря перед собой. *** Земо оказался тем ещё дьяволом. Хитрым и безпринципным — это же надо было придумать такую схему, столько людей убить, чтобы просто напросто отомстить им за то, что не смогли спасти его семью. Но вот истинная его цель, оказалась куда ужаснее, а поняли они это слишком поздно. — Что это? — спросил он, подходя к экрану с видео магнитофоном, в который была вставлена кассета с написанными по русски буквами: «16 декабря 1991 года». — Что здесь написано? — повторил вопрос Тони, так и не дождавшись ответа на первый. Сердце заныло, по рукам пошла дрожь — он уже предполагал, что это за запись, но не ведал, что ему доведётся увидеть ее воочию. Не покидала мысль, что среди присутствующих, он один круглый дурак, не понимающий что происходит. Вот тот самый щенячий, слезливый взгляд Кэпа, даже Барнс глядел на ту запись, а в глазах его было столько боли и сожаления, что даже удивительно, что он вообще на это способен. Да… Все верно, это тот самый день, когда погибли в аварии его родители. Сердце глухо бьётся о грудную клетку, губы дрожат, а левая рука, облаченная в металлическую перчатку, знакомо занемела. Чёрт, неужели приступ? Ох как невовремя. Вот, машина врезалась в столб, но очевидно, что это явно результат постороннего вмешательства. Вот отец обессиленно выполз наружу, зовя на помощь. …но… Стойте, это же… Тони увидел, как к нему подходит Барнс, они глядят друг на друга секунду — отец его узнал. Затем Солдат одним движением убил его, сажая обратно в машину на водительское сиденье. Тут же слышится голос мамы, зовущей супруга, но вместо помощи, на её шею легла живая ладонь наёмника, выдернувшая из нее жизнь в одно мгновенье. Баки тоже видел это, бледнея скулами, глаза его стали стеклянными. Он взглянул на Тони, едва собравшись с силами произнёс: — М…мне очень жаль…боже…м.мне — в левом виске неожиданно стрельнуло болью, заставляя Баки зажмуриться, машинально выронить из рук оружие, прижав к нему ладонь. Этим Старк и воспользовался — дезориентацией Баки и замешательством Стива. Наотмашь ударил Баки, зажимая его горло стальной рукой. Джеймс даже не сопротивлялся, не пытался дать отпор, лишь хватая ртом воздух, хрипя, пытаясь проморгаться и перетерпеть болезненный приступ вспышки воспоминания. — Ты! — рычал сам не свой Старк. — Ты убил моих родителей! Мою маму убил! Даже не смотрел на нее… От этих слов, Баки было только хуже и больнее. Он вновь крепко зажмурился и прохрипел, обхватив сжимающую горло руку — не в качестве захвата, а скорее миролюбиво, осторожно. — Ээто…это я. Я твой…родной отец. ***