~Обретённый отец~

      В тот миг Старку показалось, будто его уже огрели чем — то тяжёлым по голове, причём так сильно, что у него начался бред вперемешку со слуховыми галлюцинациями. Нет, вот серьёзно, такое ощущение, будто в холодную воду нырнул, провел под ней уйму времени, а как вынорнул — заработал анафилактический шок. Где он в жизни так ошибся? Или же это провидение так жестоко над ним смеётся за то, что именно в данную секунду он намеревался искалечить до смерти психически нестабильного ветерана Второй Мировой войны — было не ясно. Но ведь было за что. Было, определённо. Слишком затравленный взгляд, чересчур виноватый, приправленный горечью и сожалением с лопнувшим каппиляром на правом глазу. Всего в позе этого безжалостного убийцы было до такой степени чересчур, что Тони так и сидевший, буквально придавивший его к бетонному полу весом своего тяжёлого «МАРКа» грешным делом решил, что во всем этом сумасшествии сам двинулся умом. А потому, двинулся, что на самую мать его, ничтожную наносекунду поверил. Позволил себе сам не понимая зачем и главное, как — поверить в этот бред, усомниться в задуманном. Чёрт, даже занесённый кулак как-то безвольно опустился с характерным скрежетом. Солдат под ним все так же шумно, загнанно дышал, не сводил с него глаз, в уголках которых начала скапливаться влага. За спиной что то бормочет Стив, явно раздираемый подойти ближе, чтобы вмешаться, а «ПЯТНИЦА» всё стрекочет об участившемся пульсе самого Тони. Вся эта ситуация откровенно попахивала сюрреализмом, кому то срочно нужно было разрядить эту с ума сводящую, удушливую, такую внезапную паузу. Сам не понимая от чего, Старк зацепился за эти слова Барнса, как за соломинку, упорно сопротивляясь этому. — Я что то не пойму, Холодное сердце, мы вроде драться ещё даже не начали, а у тебя уже в голове израненной помутилось? — Старк опустил забрало шлема, стараясь чтобы голос звучал естественно. Как обычно. Хотя, какое там обычно? Только бы самого себя не выдать. Хватки он так и не ослабил, не забыв при этом вытянуть раскрытую ладонь с репульсором в сторону Кэпа, чтобы не дурил. Сам же внутри понимал, что в случае чего, это его вообще не остановит и они с этим отмороженным на пару разделают его на раз. Чего лгать, он сейчас глядит в эти потускневшие, серо-голубые глаза, и понимает, что Барнс просто напросто не в состоянии биться вообще с кем бы то ни было: потрескавшиеся губы дрожат, взгляд стеклянный, а руки сжимают его собственные, но не так. Чёрт дери, Тони богом сейчас поклясться готов, что хватка Солдата другая. Он все продолжал смотреть прямо в глаза миллиардеру, а до Тони только сейчас дошло, от чего именно дрожали губы Джеймса — он шептал что то очень тихо, но мужчина все же сумел расслышать: — Прости меня, меня небыло…очень долго.мне так жаль… — Тони, я тебя прошу, не надо. Не тронь его, Баки нуждается в помощи, но никак не в твоей мести. — совсем рядом слышится голос Кэпа. Вот упрямый индюк! Всё то ему нипочём. Затем, он чувствует, как Стив со все аккуратностью опускает его руку с оружием, склоняется ближе: — Умоляю, остановись. Он такая же невинная жертва, как и ты. За него я могу тебе поручиться, жизнь свою положить — Баки просто не способен ни на что подобное, им просто управляли, запрограммировали. — дрожащий от волнения и нервного перенапряжения последних дней, голос Стива, действует сейчас словно медленно тягучий по венам яд, но Старк слышит его, и видит бог, уже на полпути к протянутой Кэпом руке просто потому, что сейчас он как-то внезапно обессилел. — Ему нужно помочь, а не пытаться убить. Прошу, Тони, я ведь знаю тебя, ты хороший человек, не способен причинить зла. Я обещаю тебе, что расскажу о том деле всё, что мне известно, только пощади его. — акцент на последних трёх словах, сделанный низким, срывающимся полувсхлипом, заставил Старка вздрогнуть, моментально приходя в себя. — Он расскажет. — Железный человек на пробу чуть тряхнул за грудки Джеймса, затем отпустил и вновь встал на ноги, опуская забрало вновь. — А пока, нам надо с баронишкой разобраться. *** *flashback* — Мамочка, почему папа меня не любит? Все время ругает, обижает, прогоняет. — всхлипнул восьмилетний Тони, укладываясь спать, пока Мария, сдерживая собственные слёзы, тщательно укутывала его одеялом. — Я ему не нужен, да? Женщина крепко поцеловала сына в лоб, спеша убедить в том, что папа вовсе не плохой, просто очень сильно занят на работе, потому ему и некогда уделить внимание сыну. По чести сказать, она сама в это не верила, от слова совсем, но слишком огорчён был малыш. — Ты знаешь мам, мне иногда кажется, что папа у меня не родной. — выдал внезапно Тони, в пыль развеивая все попытки мамы его поддержать. ***