~Обретённый отец~

      Прошла неделя с момента их последней встречи. Всё это время Марию тревожили дурные предчувствия и настойчиво кололо в области сердца, словно давая ей знак того, что случилось непоправимое. Особенно явственно это ощущалось тогда, когда она вспоминала их прощание. Он тогда целовал её с особой нежностью и трепетом, гладил по волосам, припадал то губами, то носом к шее, беспрестанно целовал её руки. — Ну что ты, родной мой? Я обязательно к тебе приду. Мы не навсегда прощаемся. Тогда ей казалось, что так оно и есть. Что у них ещё много времени на то, чтобы наслаждаться друг другом и любить. Она даже в страшном сне не могла представить разлуку с ним. — Хочу запомнить тебя, моё сокровище. Ты самое лучшее, что было в моей жизни, но не стоит тебе больше приезжать…это опасно. И даже тогда она не хотела верить в то, что та ночь была последней, но в подкорке намертво засела та его фраза. Это опасно. Он знал, о чём говорил. Не похож он был на человека, который будет впустую паниковать или лгать с целью просто отделаться от надоевшей девицы. Уверенность в каждом движении, в каждом слове и поступке — вот что отличало его от всех остальных. И в тот вечер он явственно чувствовал неладное, потому так торопился долюбить, надышаться ею, запомнить. А ещё, та его интонация с которой он произнёс те слова о том, что ей не надо приезжать, это не желание избавиться, а волнение. За неё. Анализируя всё это, девушка ещё сильнее укреплялась в своём желании сорваться и поехать к нему. Однако как назло всё складывалось вообще ни в её пользу. Началось всё с того, что Говарду вдруг приспичило представлять её своим партнёрам по бизнесу, что в свою очередь предполагало её безотлучное присутствие дома. В основном конечно в качестве домохозяйки и образцовой жены, хотя на деле то оба понимали, что образцового в их семье не было ничего. А однажды вечером после одного из таких приёмов, выпивший Говард ни с того, ни с сего начал склонять её к близости, противно приставать и бесцеремонно лапать. Не было ни чувств, ни нежности, ни аккуратности, ни располагающей к этому атмосферы. А главное чего не было и подавно, так это желания самой Марии. Всё потому что Старк решив видимо вспомнить былую молодость, перепутал её с бардельной девкой, коих у него было предостаточно, бесцеремонно залез рукой ей под домашнюю сорочку, не заботясь о её комфорте разведя ей ноги в стороны. От его поцелуев и вылизывания шеи, в качестве стимулирования ей становилось противно и не уютно. Она всё пыталась отбиваться, морщилась от едкого запаха коньяка, умоляя её отпустить, чем разозлила супруга ни на шутку. — Чего, муж тебе стал не приятен? А! Шлепок по щеке и из глаз девушки брызнули слёзы. Всякое было, но до этого ещё не доходило никогда, хотя предпосылки всё же были. — Не хочешь исполнять супружеский долг, наседка ощипанная! — Говард, ты пьян! Оставь меня в покое, как протрезвеешь, мы ещё об этом поговорим. Марии было страшно, но показывать она ему этого не собиралась. Сколько же можно? Слишком долго наполнялась чаша её терпения. Она всё же надеялась, что муж не перейдёт чёрту в своём пьяном угаре. Но это оказалось не так. Старк взъярился ещё сильнее, глаза потемнели от злости, он шумно втянул носом воздух, прорычав. — Поговорим? О чём это мы, дражайшая жёнушка поговорим, а? Он смолк на миг, затем устрашающе свёл брови, а губы исказились злобной, пьяной усмешкой. — Не уж то ты, дрянь такая, мне изменяешь?! Он вновь хлестанул по щеке Марию, вырывая из её горла всхлипы и вскрики, намереваясь всё же взять своё, резко разорвав подол сорочки. — Говард не надо, умоляю, отпусти! Мария захлёбывалась криком и слезами, из последних сил сопротивляясь, а в мозгу стучала страшная истина — её муж собирается её изнасиловать. Она не могла этого допустить, судорожно хрипела, срывая голос кричала, отчаянно зовя на помощь. — Джарвис! Джарвис, помоги! — Ах ты бесстыжая! На мои деньги польстилась, на влияние! Думала, бога за бороду поймала, окрутив богатого идиота?! Хитра, шельма! Старк уже рывком стянул с себя брюки, рыча и проклиная Марию, пристроился своим наполовину вялым органом к её. — Говард, ра…ради бога…не бери грех на душу. — Заткнись! Вновь удар по лицу, уже сильнее. На щеке девушки налился синяк, прямо под левым глазом. — Настрой сбиваешь только! Дрянь, ещё божьего одуванчика строила из себя! Старк ворчал, пристраиваясь и жёстко схватив жену за бока так, что гематомы останутся наверняка. — Значит всё-таки изменяешь, шлюха! Следующий удар предотвратил Джарвис, пулей влетевший в хозяйскую спальню, услышав истошный крик Марии. Он просто вырубил пьяного мужчину сзади, от чего тот рухнул на кровать рядом с женой. Он тут же помог дрожащей Марии подняться, подхватив со спинки стула её халат, его же на неё надевая. Оба вышли из спальни, а дворецкий для пущей надёжи запер дверь на ключ. Мария же всё ещё мелко дрожа и плача, резво взбежала по ступенькам вниз, на бегу завязывая халат. В одном исподнем, с растрёпанными волосами, слезливыми воспалёнными глазами и синяком на лице, она словно раненая волчица металась по прихожей в поисках ключей от машины. Ей нужно было к нему. Срочно нужно, жизненно необходимо. Укрыться в его спасительных объятиях, отогреться в них, ощутить блаженную безопасность и просто услышать тихое, такое нежное «Синичка, я с тобой». — Миссис Старк, что вы ищете? Встревожанный Джарвис подошёл к ней, стараясь поймать крутящуюся в поисках девушку. — Ключи…где ключи от машины, Джарвис? Она лепетала дрожащим, срывающимся голосом, проглатывая слова так, что мужчина едва мог разобрать. — Мне…нужны…нужно…к нему… — Полицию вызвать нужно, надо что то делать, нельзя это так оставлять. Мария зажмурилась, игнорируя начинающееся головокружение и слабость в теле. — Джарвис.мне…нужно… к нему. Мужчина долго колебался, но согласился. Едва уговорив Марию надеть пальто, они оба спешно покинули особняк. *** На улице было темно, холодно и сыро, что только усиливало беспокойство Джарвиса за здоровье молодой хозяйки. Ведь она даже тапочки не переобула, а пальто надела на тоненький халат, под которым в свою очередь была порванная сорочка. Он видел через зеркало, как она дрожала, вся сжавшись, шмыгала носом, иногда всхлипывая. Водила по щекам рукой, в попытке убрать слёзы, а волосы взмокли на висках, ниспадая на лицо. Мужчина клял сам себя за то, что вновь поддался и уступил, попутно молясь, чтобы тот тип был там, чтобы такая жертва над собственным здоровьем со стороны Марии не оказалась напрасной. Они были на месте уже через полчаса и в этот раз, Джарвис не стал сидеть в машине, а пошёл следом за Марией, которая даже дверцу не захлопнув устремилась вперёд. С разбега она вбежала внутрь, едва не оступившись в темноте среди бетонной крошки, шумно дышала рвано всхлипывая. Теперь эта тьма пугала своей пустотой, холодом и отчуждённостью. Казалось даже обшарпанные стены с гулом ветра говорили «уходи…не найдёшь ты его здесь». Но она упорно шла вперёд, сквозь пелену слёз осматривая каждый уголок, каждую комнату, что была ей так знакома здесь. — Пожалуйста…пожалуйста…ты мне нужен…мне так плохо без тебя… Она всё шептала, вертя головой по сторонам, в попытке хоть откуда-нибудь уловить, почувствовать его сильные руки и горячие губы у своего виска. Но нет, ниоткуда он не появился, а вместо ответа на её приглушённые молитвы и увещевания, дул в спину промозглый ветер. Его нет. Она осталась одна. Дрожь прошибла каждую клеточку её тела, ступни в тонких тапочках, обитых хлопком заледенели, заставляя колени подгибаться, но она найдя в себе мизерные остатки сил, побрела в ту самую комнату, где они провели ночь. — Миссис Старк, Мария! Нам срочно нужно уходить в машину, иначе заработаете переохлаждение! Даже нервный, с нотками тревоги голос Джарвиса, бегущего за ней по пятам, она не слышала, упрямо идя вперёд. Войдя внутрь, она обнаружила, что ничего не изменилось: было темно, относительно не холодно, в центре так и остался самодельный камин, а у стены та самая тряпица, что наверняка хранила на себе его запах. Обессиленно опустившись на колени, Мария легла на неё, свернувшись в позу эмбриона. Голова не только кружилась, но и начала болеть, всю трясло, а внизу живота тянуло. Видимо уже простыла, застудив ноги. Она уткнулась в неё носом, а перед глазами всё начинало расплываться. Но перед тем, как провалиться в блаженное беспамятство, девушка успела разглядеть на полу уже подсохшие капли крови. ***