~Обретённый отец~

      *Flashback* — Мария, у меня нет времени ждать тебя до второго пришествия! Говард слегка раздражённо сморщился, прицокнув языком. Это всё сейчас было жутко не вовремя, впрочем у его юной супруги по другому просто не бывало. Сейчас он катастрофически опаздывал на очень важное совещание, которое нельзя было отменить, отложить, перенести только из-за того, что жене понадобилось ехать в магазин для какой-то престарелой соседки, которая не двигалась примерно с того самого дня, как они поселились тогда ещё в квартире на Стейтен-Айлэнде. Серьёзно? Они уже полгода как оттуда переехали, а Мария всё продолжала строить из себя добрую монахиню, бегая туда-сюда по первому зову. Вообще, бог бы с ней, пусть бегает, его как то это не касается, но вот сейчас это действительно не уместно. — Ну хорошо, ты можешь не ждать. Сама доберусь. Мария плотнее запахнулась в пальто, открывая дверцу машины. Её спокойствие, смирение и кротость просто из себя выводили. Говарду ничего не оставалось, кроме как уступить. Устроившись на сидении поудобнее, он приспустил стекло, высовываясь наружу. — Джарвис заберёт тебя через час прямо с этого места, не советую опаздывать или забывать о времени. Не хватало ещё слоняться по Нью-Йорку, привлекая лишнее внимание. Мария на это лишь обернулась, удобнее перехватив лямку от сумки, пожав плечами. — Работай спокойно, я на такси доберусь. Заодно загляну в химчистку, узнаю готов ли твой пиджак. Машина с визгом тронулась с места, оставляя девушку посреди малолюдного в столь ранее время переулка. Как обычно не дождавшись ни доброго слова, ни ласкового от мужа, Мария проверила в сумочке наличие списка, что передала ей мисс Смитсон и побрела до небольшого круглосуточного маркета, находившегося неподалёку от их бывшего дома. Список тот был небольшим, да и ей абсолютно не в тягость было помочь одинокой, беспомощной женщине с продуктами, которых и было всего упаковка тостового хлеба, бутылка молока и десяток яиц. Ещё она собиралась побаловать старушку фруктами и её любимым шоколадом, что со временем ей стал не по карману. Ничего, супруг у неё щедрый на деньги, лишь бы откупиться. Так что, Мария имела полное право распоряжаться деньгами так, как считает нужным. Миновав небольшие лужицы, девушка бабочкой впорхнула внутрь, тут же выбирая целенаправленно всё необходимое. — Доброго утра вам, миссис Старк. Пожилой кассир с улыбкой принялся пробивать покупки, с интересом посматривая на покупательницу. — И вам доброго, Уолли. — А вы чего, никак за старушкой Смитсон ухаживаете? — Да, вот попросила меня за продуктами сходить. Мэл ведь уехала к матери во Флориду, так что. Вот. Мария широко и приветливо улыбнулась, доставая из сумочки кошелёк. — Ах, да. И все равно, вот вам прелесть то великая, таскаться сюда в такую далищу. Кассир принял у неё деньги, а Мария разом растеряла весь настрой, уже мечтая поскорее покинуть магазин и ворчливого кассира. — Зря вы так. Старость нужно уважать, все ведь под богом ходим. «Ишь, блаженная» — подумал про себя Уолли, а вслух произнёс уже ей в спину. — Аккуратнее идите, а то тут около магазина тип подозрительный околачивается, обворует ещё, не дай господь. Мария ничего не стала отвечать, молча скрывшись за дверью. Вот противный какой! Всё брызжет и брызжет желчью своей, да негодованием. Вечно чем то недоволен. Хотя не мудрено, ведь сам сына воспитал в одиночку, а тот что сорняк ни пользы, ни дела, в старости стакана воды не подаст. С этими мыслями Мария прошла мимо магазина, машинально повернув голову влево и заметила сидящего на земле мужчину. Видимо это был тот самый подозрительный тип, но ничего такого она в нём не заметила. Он скорее напоминал бездомного: из одежды на нём были лишь потёртая куртка, надетая на такой же джемпер без горла, тёмные похожие на форменные брюки и ботинки. Длинные до плеч волосы ниспадали на лицо, но вот что было жутким, так это его металлическая левая рука от кисти, до плеча. Марию пробрало холодком по спине, ей бы стоило выдвигаться восвояси по намеченному маршруту, но не успела она и шагу ступить, как он, до этого смотрящий вниз, взглянул на неё. Она едва в обморок не упала. У него на лице были заметны уже заживающие ссадины, а в серо-голубых глазах столько безысходности, боли и одиночества, что не смогла уйти, сердце воспротивилось оставлять его без помощи. Должно быть пострадал на войне, вон их сколько еле живых, да искалеченных на всю жизнь. Только вот молодо он выглядел для ветерана, даже несмотря на то, что лицо его было щетинистое и избитое. — Что ж за нелюди так над человеком поиздевались? — крутилось в голове, а ноги уже сами шли в проулок, наверняка навстречу погибели. Ведь не ясно же, чего можно ожидать от него, тем более что пока она к нему подходила, он так и не отвёл от неё настороженного, пристального взгляда не произнеся ни слова. Лишь лязгнула металлическая рука, заставляя его слегка смыкать и размыкать пальцы. — Извините, вам нужна помощь? Мария осторожно, не доходя до него примерно пяти шагов, наклонилась к нему, только сейчас заметив, что он дрожит. — Позвольте помочь вам. Она не смело протянула к нему руку, показывая что ей можно доверять. — Не нужно… Это опасно… Нельзя Он отрывисто зашептал односложные слова, обхватив голову ладонями, крепко зажмуриваясь. Мария сперва было отшатнулась, но затем подошла ближе, отставляя пакет с покупками в сторону. — Я не причиню вам зла. Лишь хочу помочь, вижу ведь что вы замёрзли. Мне самой зябко стало, глядя на вас. Она неловко ему полуулыбнулась, ведя плечами, заметив что он тоже посмотрел на неё, уже без настороженности, всё ещё держа ладони на висках. — Вы продрогли и наверняка проголодались. Я права? Мужчина лишь слабо кивнул, всё так же не сводя с неё глаз, затем медленно опустил руки, протягивая живую ладонь, слегка касаясь ею аккуратной, укутанной перчаткой кисти Марии. Она тихонько вздрогнула, но от прикосновения не ушла, ощущая невесомое поглаживание по поверхности перчатки. От него почему то было так спокойно, надёжно и тепло, что она и сама на миг растерялась. — Давайте так, я сейчас быстренько отнесу пакет, а потом накормлю вас чем-нибудь вкусненьким и желательно горячим, хорошо? Он кивнул ей, тоже лишь сдвинув уголок губ попытавшись улыбнуться. *** Мария лежала у него на груди, ощутив что он вновь ушёл в себя, лишь неотрывно глядя на поднявшиеся к потолку языки пламени. Она чуть приподнялась, оставляя нежный поцелуй в центре его груди, затем поцеловала в плечо, вновь прижимаясь к его тёплому боку. Он сегодня сам не свой и от этого делалось муторно на душе. — Ты задумался о чём-то? Мария перебирала его волосы, пока он не повернулся к ней, затем поймав её ладонь прижал к своим губам. — Вспоминал день нашего знакомства, Синичка. От того дороги воспоминания, что они всё, что у меня есть. — Ты совсем ничего о себе не помнишь? Он заломил брови и наморщил лоб, кивая из стороны в сторону. — Боюсь забывать тебя… Слишком больно… Не смогу вынести, если заставят забыть. Мария прижалась к его губам своими, а у самой слёзы на глазах наворачивались. Всё сжималось внутри от боли и какого то не ясного предчувствия. — Любимый мой, не бойся. Никто нас не заставит друг о друге забыть, ведь когда люди любят друг друга, то вся память, она вот здесь. Она приложила ладонь к его груди, не отрываясь глядя в глаза. Взгляд против воли цеплялся за отливающую бликами металлическую руку. Никогда прежде она не спрашивала его о травме, думая что это следствие того, что он всё же был на войне, там и пострадав. — Твоя рука, она…всегда была такой? Она невесомо коснулась металла кончиками пальцев, но он нежно перехватил её за тонкое запястье, прижавшись к её ладошке губами. Где-то на периферии подсознания, он ощущал, нет скорее помнил о том, скольких людей лишил жизни этой самой рукой и это пугало, сжимало сердце ледяными тисками, билось в черепной коробке, заставляя болезненно зажмуриться. Больно от того, что он совершенно не помнил о том, как лишился руки, но помнил что ходит с этим смертельным оружием, им же убивая. — Прости меня, я не хотела бередить больные воспоминания. Мария смотрела на то, как он всё ещё целовал её руку, прикрыв глаза, затем запустила другую руку в его спутанные длинные волосы, слегка массируя ему кожу головы, успокаивая, баюкая своим теплом, отгоняя все тягостные мысли. — У нас всё получится. Я уйду от Говарда и мы будем вместе. Девушка целовала его в висок, затем в центр лба и переносицу. Он вдруг мигом посерьезнел, обратив внимание на её предплечье, где уже налился синяк. — Что это? Он бьёт тебя? Взгляд его стал прямым и холодным, как сталь. — Скажи мне, он поднимал руку на тебя?! Мария тут же замотала головой, беря его щетинистое лицо в ладони. — Нет, нет мой хороший. Это я об дверной косяк ударилась. — Не тревожься. Он смягчился, запуская руку в её распущенные волосы. В груди тянуло раскалённым жгутом, а глаза стали влажными. — Не спокойно мне, Синичка. Стучит в затылке, сердце жмёт ни к добру. Он поглаживал её по щеке, припав губами ко впадинке между её обнажённых грудей, тяжело выдохнув. — Не увижу я тебя больше, родная моя. ***