Нарисуй мне улыбку

      —Чонгук!       — Да?       — Иди сюда! Срочно! Да брось ты их, ты мне нужен!       Чонгук отвлёкся на оклик главного менеджера от беседы с двумя нерадивыми стажерами, которых измучился полдня учить мастерству. Но, похоже, всё было без толку. Они только глупо моргали и неизвестно, доходили ли до них его слова.       — А что такое? — отозвался он нехотя, так как не любил резко переключаться с незавершенной задачи на новую.       — Есть для тебя одно спец-задание! — нервно ответил главный, настойчиво подзывая его к себе жестом руки.       — Что за задание? Вы же знаете, что сейчас мне нужно…       — Знаю, что тебе сейчас нужно, но бросай всё это, прислушайся ко мне! Это важно!       Чонгук оставляет двух растерянных парнишек, дав им указание, что займёт их время на час с лишним, и торопится к менеджеру, ведь лицо того не выражает ничего доброго.       — Есть у нас один приглашённый гость. Мы не знали до последнего, приедет ли он. Но, к сожалению, он успел. Так вот! Он желает видеть в работе с ним сегодня только тебя! Не подведи!       Чонгук быстро заморгал. Что за радость бросать собственные планы на сегодня и браться за какого-то там гостя, который, видите ли, желает работать только с ним? Он не единственный здесь визажист. В команде в эту минуту их около пятнадцати, и даже сестра Элия по его личной рекомендации также участвует. Сегодня их издание тесно сотрудничает с известном домом моды, поэтому к участию приглашены сторонние фотографы, визажисты и стилисты, а напряжение буквально витает в воздухе, накрывая своим плотным куполом собравшихся в душном, тесном помещении, а тесным этот огромный зал сделало количество собравшихся в моменте.       Чонгук такие скопления не любит, но приходится терпеть. Он определил для себя на сегодня важные задачи. Знал наперёд, с кем и сколько ему предстоит работать, а тут эта новость. Плюс ко всему, на нём ещё и неусыпный контроль за остальными, ведь его на днях всё же сделали главным в группе, и он в полной мере успел ощутить весь груз ответственности. Из-за этого даже пропустил поездку с Тэхёном на Чеджу, но ничего не поделаешь. Его обязанность теперь, помимо своей работы, вести неусыпный контроль за их деятельностью, составлять расписание, отслеживать чёткое его исполнение, курировать, консультировать и многое другое, всплывающее в процессе. Но где на них взять время? Он разрывается на части, мечтая расклонироваться. А ещё нервируют эти стажеры, что ходят за ним по пятам, задавая глупые вопросы. Чонгук уже с самого утра на взводе.       — А почему именно я? Я представил Вам с утра график работы на день. Могу с легкостью подобрать кого-то себе на замену ничуть не хуже. Например, моя сестра. Она справится, сейчас я её позову!       — Стоп, Чонгук! Не надо никого звать! Если бы всё было так просто, стал бы я настаивать? Он утверждает, что уже работал с тобой и его полностью устроил результат, поэтому хочет только тебя.       — Так и сказал? — Чонгук усмехается, а в мыслях всплывает Тэхён. Ну, вот кто ещё, как не он, мог сказать такое? Тэхён? Неужели?!        — Так и сказал! Хочет только тебя и с другими работать не собирается. Это его условие. И если честно, Чонгук, я тебе не завидую! Наберись терпения. Тебе предстоит вытерпеть несносного Ким Тэхёна. Не подведи, прошу тебя! Так и знал, что этот понедельник подкинет нам неприятностей! Ненавижу понедельники!       Чонгук на это лишь расплылся в счастливой улыбке, похлопав сопереживающего менеджера по плечу, а тот не понял внезапной радости Чонгука, проводив сочувствующим взглядом. Думал, что Чонгук тронулся умом. Ведь, по его личному мнению, только умалишенный обрадуется возможности работы с Кимом.       А Чонгук уже торопливо двигался по тесному залу, ища глазами в толпе знакомую макушку. Понедельник — день тяжелый? Нет! Для Чонгука прекрасен каждый новый день, пока на тонких струнах его души звучит любовь. Они не виделись с Тэхёном долгих четыре дня, он соскучился, а этот сюрприз стал подарком небес. Вместе они уже два с половиной месяца, а встречи их можно сосчитать по пальцам, настолько они редкие.       Говорят, человек одинаково привыкает как плохому, так и к хорошему. Чонгук поспорил бы с этим утверждением большинства. Он не может привыкнуть к редким встречам с вечно занятым Тэхёном. Предупреждение Кима о том, что с ним будет сложно, сбылось. Изо дня в день легче не становится. Сложно не в плане отношений и взаимодействия, а в смысле гнетущей разлуки. Чонгуку не хватает его, как в жаркий зной живительной капли воды и лёгкого дуновения ветерка. Ему не хватает его, как тепла в леденящий морозный день; не хватает его, как подснежнику весны, а птице простора и свободы в полёте. Но он свыкается с этим чувством, не показывает, насколько оно съедает его изнутри, не выказывает недовольства, ведь прекрасно понимает, на что шёл. Сам на это подписался и согласился в тот первый день, признаваясь, что хочет общения, которое плавно перетекло в отношения. Но странные эти отношения, недоделанные какие-то… Чонгук старается мало думать об этом и не позволяет себе анализировать, наслаждаясь каждой минутой взаимности в их короткие встречи. Тем более, последнюю неделю он как никогда поглощён работой, и домой буквально приползает.       Но всё равно видит в Тэхёне своё счастье. Уверен, что из двух категорий людей, тех, с которыми легко и так же легко без них, и тех, с которыми сложно, но без них невозможно, он всегда выберет вторую! Без Кима ему невозможно. Он — его улыбка ранним утром и сладкий трепет перед сном от томного в трубку: «Неспокойной ночи тебе, Гу! Я приду к тебе во сне!» Он — его радость в полдень от обыкновенного смайлика или посланной в тему Gif с собственным изображением. Он же его влажный, страстный сон глубокой ночью, когда пробуждение неминуемо от испытанного в ночи удовольствия, потому что во сне они были вместе, и Ким ласкал его так, как другие не способны.       Их встречи редки, буквально один-два раза в неделю, но всё такие же яркие и незабываемые. И теперь не только Тэхён делает их такими, Чонгук тоже старается. Он часто сам приезжает к нему туда, где тот работает, привозит еду, кормит буквально с ложечки по приколу и любовно вытирает перепачканные губы, а потом с жаром их целует. Он жалеет и успокаивает уставшего и порой раздраженного Кима, спустя время отпуская того обновленным и светящимся с новыми силами приступать к работе. А если у Кима появляется свободное время, он приезжает к Чонгуку домой и они проводят вечера за просмотром кино и поеданием вредных снеков, от чего Тэхён сокрушается, что набрал уже несколько лишних килограммов, и сгоняет эти свои кило, до потери сознания выжимая из Чонгука соки. А потом они могут долго стоять и курить на балконе, где Чонгук выискивает на небе звёзды, но всё бессмысленно. В его бедном районе даже звёзды не светят, зато есть одна — единственная звезда, что сияет ярче всех на небе, и Чонгук спокойно заменил бы ею все существующие. Его звезда имеет самый сексуальный взгляд и голос на планете, но чтобы её увидеть не нужен телескоп. К сожалению, его красота и свет доступны каждому, желающему полюбоваться. Для Чонгука это проблема.       Все эти мысли кружатся в его голове, когда он, наконец, найдя своё «сложное счастье» за угловым столиком, подходит к нему, громко приветствуя:       — Добрый день, господин Ким!       Ким кидает на него короткий взгляд, оторвавшись от телефона и кивает. «Сложный» делает вид, что они не знакомы настолько близко, чтобы одарить его хоть мимолетной снисходительной улыбкой. И хорошо, что делает именно так, ведь на них сейчас смотрят, по меньшей мере, десятки пар глаз. За Кимом наблюдают все без исключения, кто находится рядом. Чонгук кожей чувствует это чрезмерное внимание и не представляет, как Ким ежедневно справляется со всем этим.       — Добрый день, господин Чон, — звучит в ответ любимым голосом, а у Чонгука одно лишь желание: наплевав на всех, приблизиться и поцеловать так, чтобы Ким ощутил всё то, что переполняет Чонгука в эту минуту.       — Я пришёл по вашей просьбе. Приступим? — кланяется ему Чонгук, опуская на столик свой набитый до отказа рабочий чемоданчик.       — Да. Не будем терять время! — резко и небрежно отвечает ему Ким, даже не глядя. Чонгук ухмыляется про себя. Они похожи сейчас на двух разведчиков, встретившихся на чужой вражеской территории без возможности нормально пообщаться. Нельзя и слова лишнего произнести, и даже взглядом выдать мысли и желания недопустимо.       Чонгуку едва ли удаётся справиться с нелегкой задачей: он видит блестящие шелковистые волосы Кима и мечтает к ним прикоснуться. Тэхён так любит эти прикосновения, но Чон сдерживает себя, занимая руки другим. Он не умеет играть и, скорее всего, по его лицу легко сейчас прочесть эмоции. Он замечает, что Элия кружит неподалеку и слышит её звонкий голос. Она тоже определенно наблюдает и после обязательно выдаст своё экспертное мнение. А вот Тэхён прекрасный актёр, умеет держать лицо и вовремя приобретать невозмутимый вид. Ни единый мускул на его лице не дрогнул, и он ни одному присутствующему не дал усомниться в том, что их с Чонгуком ничего не связывает.       А тем временем Чонгук подготовил всё необходимое для работы. Хотел уже приступать, как на его телефон поступило сообщение. Рука машинально потянулась проверить, и он застыл, вчитываясь:       — Привет, Гу! Какой ты сегодня миленький! Почему губки такие красные? Зажимаешь стажеров по углам? Я видел тут парочку мальчишек…       Чонгук покраснел. Какие стажёры? У него тут в кресле сидит его персональная звезда, что громким и поставленным голосом выдает сейчас во всеуслышание:       — Чонгук, дайте мне, пожалуйста, пару минут. Важная переписка! Не могу не ответить!       Чонгук хмыкает и кивает. Вот же, продуманный Ким! А сам быстро набирает ответ.       — Привет, Тэ. За последние месяцы у меня одно желание: зажимать только тебя! Может, проверим в подсобке, насколько оно велико?       Чонгук отправляет сообщение и следит за реакцией Кима через зеркало. Но её нет, лицо его ничего не выражает. А вот сообщение, что приходит следом, противоречит напускному спокойствию:       — Мм, Гу… Не искушай! Ты мне сегодня снился. Посмотри вниз, и поймешь, о чём был сон.       Чонгук мельком бросает взгляд вниз, видя, как топорщатся брюки Кима, но, показав это Чонгуку, он резко накрывает проблему пиджаком всё с тем же невозмутимым видом.       — Бесстыжий Ким Тэхён, у меня сейчас затрясутся руки, и я сделаю тебе такой мейк, что Сынхо не узнает, — кидает ему свой электронный ответ Чонгук, хватаясь за крем и нервно откручивая крышку.       Тот самый Сынхо, о котором зашла речь, сидит неподалеку и тоже внимательно следит за ними, не выпуская из виду.       Чонгук уже было решил, что вот сейчас приступит к делу, и переписка их завершена, как Ким снова показательно и громко произносит:       — Прежде, чем начнём, мне бы отойти в уборную. Но боюсь, что заблужусь в ваших витиеватых коридорах. Чонгук, Вы меня не проводите?       Чонгук непонимающе впивается в него глазами через зеркало, решив, что ослышался, а тот только мило улыбается и дарит просящий и по-детски невинный взгляд. Ну, как тут отказать? Окружающие явно слышали его просьбу, ведь Ким всё сделал для того, чтобы она не осталась без внимания. Но к чему это? Ему нужны проблемы и излишнее внимание? Чонгук такого выпада не понял.       — Да, конечно, у нас здесь действительно можно легко заблудиться. Я провожу, — дружелюбно произносит Чонгук, направляясь к выходу, спиной ощущая чужие тяжелые, внимательные взгляды. Ким спокойно следует за ним расслабленной походкой.       — Веди меня в самый дальний, в тот, что в конце коридора, — командует Ким, когда они оказываются наедине, на безопасном расстоянии от остальных.       Чонгук ничего не отвечает и на него не смотрит. Только убеждается, что Ким бывал здесь и прекрасно знает расположение.       — Иди, я подожду здесь, — Чонгук доводит его до места, останавливаясь у двери. Естественно, о том, чтобы войти туда вместе и речи быть не может. Их могут в любой момент увидеть, а зная себя и Кима он уверен, что держаться на расстоянии они не смогут — обязательно притянутся.       — Вот ещё! — Ким озирается, и убедившись, что рядом никого, хватает его за ворот рубашки, утаскивая за собой.       Чонгук задыхается от неожиданности — Тэхён ведь даже опомниться ему не даёт. Закрывает дверь, прижимает к ней Чонгука, сразу и без предупреждения жадно целует. Он ведёт себя как безумный, даже о последствиях не думает. На их счастье внутри никого нет. А ведь вполне мог кто-то оказаться…       — Почему не сказал, что будешь здесь сегодня? — пытается отстраниться Чонгук, но получается только сипло выдавить из себя вопрос прежде, чем Тэхён вновь затыкает его поцелуем.       — Сюрприз! А ты не рад? — Кима не остановить. Тигр добрался-таки до добычи, не отпускает из сильных лап. А говорил, что слабый и по сравнению с Чоном как палка от швабры. В этот момент он демонстрирует всю свою скрытую силу. Чонгук в этих крепких руках как в тисках.       — Рад! — задыхается Чонгук, понимая, что живым, похоже, отсюда не выйдет. Они не виделись четыре дня, но по ощущениям словно четыре года. Зверя надо накормить вдоволь, хотя бы поцелуями.       — Ну, что же ты такой зажатый? Нарисуй мне улыбку, Гу, — просит Ким хрипло, лаская руками упругие ягодицы, перемещает ладони на талию, крепко сжимает её и смеётся в поцелуй. Ну, точно сдвинулся! То ли от разлуки, то ли от близости Чонгука и его податливости…       — Вам какую, господин Ким? Лёгкую, широкую, надменную, слащавую, игривую, ослепительную? А? — ведёт долгие перечисления Чонгук, дразня своего хищника, а тот вжимает Чона в себя, сладко выстанывая ответ.       — Самую страстную, Гу! Хочу только такую сейчас! Сделай так, чтобы на этом показе я блистал ярче остальных!       Потрясающая просьба, и уточнение супер! Только Чону думается, что сейчас не время и не место. Они не могут долго отсутствовать. Это неминуемо породит множество вопросов.       — Оо, тут и помощи моей не потребуется. Так и будет, Тэ! — уверяет его Чонгук, глядя в горящие глаза напротив.       — Давай подстрахуемся! Уверен, после твоего поцелуя я буду блистать ярче! Заряди меня, Гу, — искушает Ким, давя на слабые точки, которые рядом с Тэхёном становятся ещё слабее.       — Тэ, нас могут здесь застать. Давай позже, вечером? — Чонгук чувствует жар его тела и загорается сам. Если так пойдет и дальше, они рискуют здесь задержаться.       — Не переживай, за дверью Сынхо. Он не позволит никому помешать нам.       Чонгук не верит, что этот человек, следующий практически всегда и везде за Тэхёном по пятам, уже здесь и, возможно, слышит их сейчас. Становится неловко.       — Откуда ты знаешь, что он там? Он не шёл за нами! — протестует Чон, надеясь, что Сынхо не рядом. Не хотелось бы, чтобы тот их услышал.       — Убедись сам, — с этими словами Ким громко стучит по двери, произведя четыре коротких стука, в ответ на это они тут же слышат пять обрывистых музыкальных.       — Вот это да! — восхищается Чонгук, но руки Кима на нём и губы, что прямо перед глазами и просят ласки, лишают рассудка, и уже не думая об опасности, он целует своего тигра, как тот и хотел. Поцелуй получается жарким, страстным, с укусами и вздохами обоих. Он долгий и прерывается только для того, чтобы за пару секунд отдышаться. Теперь уже Чонгук прижимает к двери Кима, пробираясь руками под выправленную собой же рубашку, гладит покрытые мурашками бока «сложного». Тэхён и мурашки — это что-то запредельное! Никогда до этого он их на его теле не замечал. Сегодня ощущает впервые.       Возникает вопрос: может, Тэхён что-то принял? Отчего его так кроет? Но следующая фраза отвечает на вопросы:       — Я очень хотел к тебе, Гу…       Чонгук улыбается. «Я скучал, Гу!» — этого вновь не звучит, но устраивает и то, что сказал Ким. Чонгук не даёт ему больше говорить. Целует, вжимая в дверь, наплевав на свидетеля снаружи. И это могло бы продолжаться вечно, потому что когда двое хотят одного и того же, слова уже не нужны и напрочь забывается о времени. Говорить начинают глаза, руки, губы, эмоции. Это особый разговор, в котором вкусно, страстно и нестерпимо жарко. Чонгук дал то, чего хотел Тэхён. Ким принял это с благодарностью, позабыв обо всём, но предусмотрительный Сынхо, который, в отличие от парочки за дверью, способен мыслить здраво и оценивать ситуацию трезво, звонит Тэхёну на мобильный, а тот включает громкую связь, не прерывая поцелуй:       — Да… — запыхавшись, отвечает он.       — Тэхён, пора на выход. Время! — наставляет его строгий и непреклонный голос, а Ким в ответ лишь мычит.       — Мм, успеем…       — Не успеем, у тебя ещё мейк и стилист! Выходи! Но сначала пусть идёт Чонгук, мы чуть позже, — спокойно и более чем серьёзно заявляет Сынхо.       — Дай минуту! — отключается Ким, но они успевают услышать в трубке его недовольное шипение.       — Тэ, послушай его, а? Тебе правда уже пора!       Тэхён кивает и смотрит расфокусированным взглядом. Чонгук понимает, что отпустить его в люди такого взбудораженного было бы преступлением. Он чуть отстраняется, высвобождаясь из рук Кима.       — Подожди, дай, я приведу тебя в нормальный вид, — пальцы нежно скользят по ткани рубашки, что благодаря его усилиям помялась, бережно поправляют воротник, ладони неторопливо проводят по предплечьям и запястьям. Как же хочется Чонгуку остановить время, забыть обо всём и остаться с ним ещё хоть ненадолго!       — Ну, приведи меня в порядок, мастер Чон! А я пока кое-что тебе скажу, — Тэхён пытается вернуть самообладание, пока следит за действиями Чонгука.       — Что же? Внимательно тебя слушаю! — подмигивает ему Чонгук, оглядывая со всех сторон своего любимого. Теперь он часто в мыслях так его называет. Думать об этом приятно, а смотреть на него и тайно думать об этом приятно вдвойне. Чонгук аккуратно приглаживает его волосы, а матирующими салфетками, что достаёт из кармана, убирает блеск с кожи лица и немного промакивает ими же горящие алые губы. Тэхён мнётся недолго и сообщает:       — Место для таких предложений не совсем подходящее, но мне не терпится! Скажу тебе по-секрету, Гу… В этом помещении есть тот, у кого скоро день рождения. Ты в курсе?       — Да? Даже не представляю, кто бы это мог быть! — пожимает плечами Чонгук, пряча улыбку.       Ким вновь что-то задумал. Вот же, генератор идей! А Чонгук, поглощенный этими невероятными отношениями, работой и прочими заботами, совсем забыл о себе. Его день рождения уже через неделю, и Киму об этом известно.       — А я не только представляю, но и вижу его сейчас перед собой. Приглашаю отметить твой день рождения в самом романтичном городе мира, — Тэхён склоняется и шепчет эти слова ему на ухо.       — Где? — Чонгук теряется. От неожиданности он роняет из руки использованную салфетку. Какой ещё город? Такой есть вообще?       — В Париже, Гу! Ты бывал там? — Тэхён снисходительно улыбается. Его веселит растерянность Чонгука, но, готовя этот сюрприз, он, конечно же, ждал именно такой реакции.       — Нет, я там не был… — Чонгук прокручивает в голове услышанное. Всё это кажется сном. Они с Тэхёном отправятся в Париж?! Не верится!       — Приятно, что в этом вопросе я буду первым и покажу тебе его. Я могу украсть тебя на два дня? — интересуется Тэхён, прижимаясь к его щеке своей. — Специально ради этого освободил дни, отказался от нескольких встреч и перенес их на конец месяца.       Чонгук смотрит в его горящие глаза и тонет в них. Предложение сбивает с толку. Париж… Чонгук, к своему стыду, немногое знает о Франции и о Париже. Слышал, что парочки любят этот город за его невероятную атмосферу, но вот желания там побывать никогда не возникало. Может, он не романтик? Не знает. Не думал об этом, но сразу же подумал о другом. Он слишком отчетливо себе представил, как завопит от недовольства Элия, узнав о его отсутствии в этот день, как расстроятся родители, узнав, что этот день рождения он проведёт, в нарушение семейных традиций, не с ними. Но перед ним Тэхён, и он не в состоянии отказать ему.       — Спасибо, Тэ, я с удовольствием! Надо только отпроситься у главного, — задумчиво произносит Чонгук.       — Ууу… А что же так безрадостно? Если честно, я боялся, что ты вообще откажешься.       — Нет-нет! Всё хорошо! Всё просто отлично, — уверяет его Чонгук. — Спасибо, Тэ!       Чонгук меняет мыслительную загруженность на откровенную радость. Отказаться? Ну уж нееет! Несколько дней рядом с Тэхёном! Надо быть сумасшедшим, чтобы отказаться от такого. И неважно, в каком городе: Париж это будет или скромная деревенька в пригороде, Чонгук на всё согласен! Остаётся только грамотно объяснить семье причину своего отсутствия.       А сделать это будет сложно — придётся нагло врать! Ведь долгие десятилетия у них в семье существует эта незыблемая традиция. А началась она в семье отца, где было принято, чтобы все дни рождения родных всегда проводились вместе. В другие дни могли быть встречи с друзьями и прочее, но именно в этот день повелось, чтобы каждый член семьи был дома, накрывался стол, и они дружно отмечали новый год жизни родного человека и просто весело проводили время вместе. Эта традиция не нарушалась никогда, и ни в один свой день рождения Чонгук не позволял себе быть где-то вне дома. Так было раньше, а вот теперь перед ним стоит Ким Тэхен, в чьих глазах горят надежда и ожидание положительного ответа, и в сердце Чонгука пылает любовь к нему, поэтому он на всё согласен.       Чонгук решает, что он имеет право единственный раз жизни нарушить эту традицию. В конце концов, он взрослой человек и это его день рождения, и он уверен, когда объяснит всё родителям, они непременно его поймут. Поймёт даже Элия, узнай она, куда отправляется Чонгук и тут же начнёт выпрашивать сувениры и подарки.       Чон думал об этом, ворочаясь в постели перед сном, обнимал новую огромную подушку и жалел, что рядом с ним не сам оригинал, и что не Тэхёна он так сильно сейчас обнимает. Вспоминался прошедший день. Как же великолепен был Тэхен этим вечером на показе! Его появление до последнего держалось в тайне от собравшейся публики, и когда он вышел на подиум и эффектно поплыл по нему своей неповторимой походкой, зал не смолкал. Его беспрестанно щёлкали фотоаппараты, снимали на видео зрители, и только один Чонгук стоял, не двигаясь, любовно за ним наблюдая. А после был банкет, где Ким остался с организаторами по их настоятельной просьбе, а Чонгук поехал домой.       Множество мыслей крутилось сейчас в его голове. Он много думал о Тэхёне, о родителях, сестре. Представится ли ему когда-нибудь возможность их познакомить, насколько задержится в его жизни Тэхён, сколько продлится эта сказка — неизвестно…       Вопрос с Парижем закрыт был для него окончательно. Он поедет — и точка! Но разговоры с семьей решил отложить на ближайшие дни. Сейчас же ему нужна тишина и Тэхён, а вместо него только подушка, что ни разу не помогает от одиночества.       Сон накрывает его неминуемо — день был длинным и напряженным. Едва хватило сил на душ и лёгкий перекус. Чонгук чувствует, как тело расслабляется, а его уносит куда-то далеко от земли, и он летит, но не в пропасть. Он взмывает ввысь от невероятных ощущений. На его шее почти невесомо оставляют нежные поцелуи теплые губы. Эти волшебные губы он не спутает ни с чьими. Это ЕГО губы, ЕГО поцелуи и шёпот в тишине тоже принадлежит ему:       — Гу… Погрей меня… Я так замёрз…       Чонгук слышит это, и чувствует, как к нему прижимается чужое прохладное тело, обвивает руками и дышит в затылок. Какой прекрасный сон! Вот бы видеть такие каждую ночь… Чонгук инстинктивно прижимается спиной и греет своим теплом, как и просили.       — Вот так… Я согреваюсь, Гу…       Но голос этот и дыхание слишком уж настоящие, не похожи они на иллюзию. Стоп! Это точно уже не сон! Чонгук приоткрывает глаза, опускает руку поверх чужой, исследует чужую ладонь в темноте. Это его рука… Поворачивает голову и вглядывается в темноту, чувствуя рядом с собой шевеление. Оказывается, это не сон. Он снова ощущает на себе чужие руки и тёплое дыхание, чувствует, как эти руки его успокаивают, гладят, а шёпот, звучащий на ухо, окончательно пробуждает, развевая сомнения:       — Гу, тихо, тихо… Не пугайся ты так! Это всего лишь я, Тэхён.       Чонгук быстро поворачивается в постели и видит перед собой Тэхёна, который забрался под его одеяло и непонятно почему так же, как и он, раздет. Лежит напротив, оперевшись на локоть, смотрит на него с улыбкой.       — Как ты здесь оказался? Я что, забыл закрыть дверь? — первая мысль именно об этом. Но это действие всегда на автомате, поэтому вряд ли.       — Нет, ты всё сделал правильно. Ты её закрыл, а я открыл, — успокаивает его Тэхён, скользя рукой по плечу.       — Но как ты это сделал? — Чонгуку бы привыкнуть и не удивляться уже ничему, но узнать тайну проникновения Кима в его дом очень хочется.       — Благодаря своей профессии я владею множеством навыков. Научился и этому, играя вора в одном из фильмов, — веселясь отвечает Тэхён, целуя плечо, где только что скользнула его рука.       — Да с тобой опасно иметь дело, Тэ! — на самом деле Чонгук даже рад такому воришке. Он готов каждую ночь принимать у себя этого изобретательного вора.       — Не-е-ет… Для тебя нет опасности, Гу. Для тебя есть только одно удовольствие. Брось ты эту подушку. Может, секс втроем для кого-то и круто, но я не согласен делить тебя ни с кем!       Ким отбрасывает подальше подушку, которую Чонгук по привычке обвивал одной рукой, и устраивается рядом вместо неё.       — Сегодня на банкете у меня постоянно скручивало живот и учащалось сердцебиение, но это не от тех гадких закусок, что там подавали, — признается Тэхён, зацеловывая его ключицы.       — Да? А от чего тогда? — вздрагивает от щекочущих поцелуев Чонгук, ёрзая на месте.       — От мысли о том, что ты уехал без меня, а я не мог тебя задержать и поехать следом не вышло. Один старичок, разодетый во всё лучшее сразу, присел мне на уши и рассказывал о нынешних трендах в моде, — говорит Тэхён, опускаясь поцелуями к упругому животу.       — Гм… Про сердцебиение я ещё могу понять, почему оно учащалось. Ты, видимо, был раздражен навязчивым собеседником. А причём тут живот? Отчего его скручивало?       — Всему виной ты… При мысли о том, какого наслаждения с тобой наедине меня лишает этот чопорный старик, во мне закипала дикая злость, а стоило только представить, что ты один входишь домой, идёшь в душ, стоишь там без всего, а струи воды сверху падают на твоё шикарное тело, я с ума сходил, и внутри всё закручивалось в узел. У меня было в планах уехать с тобой. Не получилось…       — Ты не перестаёшь меня удивлять, Ким Тэхён! О чём твои мысли?       Чонгук до сих пор не может прийти в себя от неожиданности и радости, что теперь всего его заполняет. Он не надеялся на такую скорую встречу. Рассчитывал только завтра его увидеть.       — Мне нравится удивлять тебя, Чон Чонгук! Прости, что разбудил. Я не хотел, честно. Не думал, что ты уже спишь. Надеялся, может, как раз застану тебя в душе. Но как увидел тебя таким милым, обнимающим во сне мою подушку, не удержался — разделся и нырнул к тебе под одеяло, но замерз, пока лежал, не шевелясь. Я долго смотрел, как ты спишь.       — Тебя согреть? — тянется к нему Чонгук, обнимая.       — Желательно… Есть один верный способ. Укрой меня собой, Гу, — в своей привычной нахальной манере произносит Тэхён, вжимаясь в него всем телом.       — Этот способ я и хотел предложить, - Чонгук знает, чего хочется Киму. Видит это по блеску в глазах и определяет по тяжелому дыханию. Его дыхание становится таким же, стоит лишь почувствовать под бельём возбуждение своего любимого гостя.       Разговоры теряют всякий смысл. Чонгук ложится сверху и отогревает своим теплом замёрзшего Тэхёна, целует его, как и мечтал весь день, обнимает так, будто боится упустить и любит бесконечно, не сказав об этом ни слова.       Обоих в одно мгновение поглощает страсть. Та самая, от которой нет спасения, та самая, с которой бороться бессмысленно. Да они и не стараются. Видимо, именно она, та самая страсть, и заставила Тэхёна пойти на риск, проникнуть в квартиру Чонгука без предупреждения, и именно она заставляет сейчас Чонгука снова полностью сдаться, отключив рассудок. С Тэхёном по-другому и не получается. На протяжении всех этих месяцев что они вместе, Ким берёт его и делает, что пожелает, а Чонгук не хочет сопротивляться. Он в руках Кима как тающий зефир в какао, как глина в умелых руках мастера, как ванильное мороженое, оседающее на стенках чашки с обжигающим чёрным горьким кофе. Он — сладость. Тэхён — горечь. Они разные, и казалось бы, как могли вообще притянуться? Чонгуку думается, что их встреча была неизбежна. Он когда-нибудь спросит у Тэхёна мнение об этом, а сейчас… Сейчас вселенная по имени Ким Тэхён поглощает его, заполняет собой. По комнате снова разносятся их несдержанные стоны, а они бесконечно меняют позы.       У обоих в этот момент загнанное дыхание, ломота в теле, потому что это бывает редко, но всегда очень долго и мучительно сладко, невообразимо воздушно и в то же время низменно пошло и откровенно. Всё это смешивается в единый жгучий микс, который оба выпивают без остатка. Ласки Тэхёна безудержно страстные, ласки же Чонгука любовно-нежные. Они и сами такие разные, но объединяет их одно невыносимое притяжение друг к другу. У Чонгука это любовь, и у Тэхёна, хочется верить, хоть капля тоже. Ведь не зря же он зовёт его в Париж! В город, куда стремятся все влюблённые. Чонгук прочёл об этом. Но сейчас о Париже думается в самую последнюю очередь. Мысли только о том, что на нём и в нём Тэхён — влажный, горячий, пышущий жаром, рычащий что-то о том, как он его хотел весь день:       — Хочу тебя, как никого ни разу, — звучит от «сложного», и губы обжигают, как раскалённое железо.       Видно, что Тэхён одержим им. Видно, как хочет его снова и снова. Чонгук тоже хочет, он одержим сейчас тем же. Тэхён этой ночью как никогда мало говорит. За него говорят губы, ладони на теле, кожа, что касается кожи. За него говорит страсть. Не произнося ни слова друг другу, они сгорают в ней, а она горит в них миллионом не произнесённых чувственных и пламенных слов. Чонгук понимает, что его так никто никогда не желал. Страсть Тэхёна к нему необузданна, чувственна, временами аморальна, когда он вытворяет такое, что мурашки по коже и дрожь по телу. И Чонгук не замечает, как день ото дня становится его рабом. Он чувствует над собой его власть, но противиться этому не хочет. Ему нравится быть в этих крепких руках. В них ему комфортно и уже привычно. Но, несмотря на всю свою неудержимость, Тэхён продолжает его беречь, всегда заботится о том, чтобы не навредить, чтобы доставить удовольствие в первую очередь ему. И это потрясающе согревает. Это не может не подкупить, потому что такая забота о себе для Чонгука что-то новое. И он дарит в разы больше, чем получает, ему хочется отдавать больше, чем берёт.       — Отдохни, Тэ. У тебя сейчас сердце выскочит, — прижимается к его груди Чонгук, когда наступает финал.       Тэхён еле дышит, ответно прижимая его к себе. Весь взмокший, уставший и такой настоящий в эту минуту, что хочется его таким запомнить и спрятать ото всех, чтобы только Чонгук мог им любоваться и любить. Чонгуку хочется вот так всю жизнь прожить, ощущая его рядом, пусть не каждый день, но чтобы только с ним, чтобы Ким принадлежал только ему. Чонгук смотрит в потолок, представляя себе тёмное небо, и мысленно обращается к нему. Он просит, чтобы это небо оставило ему Тэхёна таким, какой он есть: сложным, страстным, озорным, безрассудным, временами опасным, а самое главное — одержимым им! Хотя бы так, но пусть он будет! Пусть не покидает его никогда!       С этими мыслями он прикрывает глаза, лёжа на груди, кажется, уже уснувшего Тэхёна, погружается в сон и ощущает, как чужая рука нежно гладит его даже во сне. Чонгук улыбается этому и обнимает его так крепко, будто Тэхён всё, что у него есть в этом мире ценного. Счастливый вздох вырывается у него из груди, и слова, что неконтролируемо слетают с языка:       — Тэхён-и, останься со мной навсегда. Я не хочу больше чувствовать на себе ничьих рук. Никогда… Только твои… Только ты… Пожалуйста…       Слова тают в предрассветной тишине, ответа на них Чонгук не слышит, потому что проваливается в сон. Ответа и не было. Вместо него были только крепкие объятия и долгий поцелуй в макушку от Кима, который на самом деле ещё не спал. А наутро, в подтверждение того, что появление Кима в его доме не было видением, он находит на постели рядом с собой записку:       — Доброе утро, Гу! Не думай, тебе не приснилось. Это действительно был я. Не смог остаться дольше, извини, ушёл рано. Сынхо заехал за мной, надо было торопиться домой, чтобы переодеться. Сегодня съёмки на ТВ. Эта ночь была незабываемой, впрочем, как и все с тобой. Надеюсь, я не очень тебя помял и не сильно травмировал. Прости если, что не так. Я просто очень хотел тебя, поэтому приехал без разрешения и предупреждения, поэтому вскрыл дверь и влез, как преступник. Ты простишь мне это, Гу? Пожа-а- луйста! А если, нет, то копи всю свою злость! Ну, ты понял, как тогда… И знаешь ещё что… Меня греет мысль, что сейчас ты читаешь эти слова и я уже не рядом, а ты по-прежнему пахнешь мной. Гу, мне очень не хотелось уходить утром. Я и не мог, если честно, с первого раза выбраться из твоих рук. Но совсем скоро нас ждёт миллион приключений на двоих. Потерпи… Кстати, ты там особо не расслабляйся! Подумай над тем, что возьмёшь с собой в Париж. Не бери много, главное, чтобы обувь была удобной. Мы будем много гулять. Целую тебя, Гу, до связи!       Чонгук сладко тянется и также сладко мычит от удовольствия. Пахнет им… Он об этом и не думал. Тело ещё помнит его губы и руки. Жаль, Тэхёна нет рядом, но Чонгук чувствует себя самым счастливым.       Счастье есть, и Чонгук знает его номep телефона. У его счастья самый сексуальный голос на свете и временами дикий взгляд хищника в невообразимых черных глазах. Они с Кимом определенно разного поля ягоды. Чонгук с ромашкового поля, где всё пестрит многообразием ярких цветов, а Тэхён с минного, куда ступить опасно и никогда не знаешь, что тебя ждёт. Но всё равно с Кимом ему хорошо и он не хочет ничего менять. Тэхён удивляет. Он волнует и будоражит, а это для Чона куда ценнее комфорта и спокойствия. Кажется, он вряд ли уже сможет вернуться к привычному течению жизни. Ему хорошо здесь и сейчас. Хочется многое сказать Тэхёну. Сейчас, наверное, решился бы. А почему бы и нет? Он хватается за телефон, набирая текст:       — Доброе утро, Тэ! Спасибо за ночь, за то, что пришёл, прокрался и остался до утра. Для меня каждая минута с тобой бесценна. Жаль, я не смог поцеловать тебя перед уходом. Уже скучаю. Твоя потрясающая записка меня взбодрила. Напиши, как сможешь. Буду ждать…       А дальше ряд смайликов с поцелуями и глупая улыбка на лице. И правда, если бы не эта записка, Чонгук задумался бы, а был ли действительно Тэхён рядом этой ночью? Он проснулся один, ничего не изменилось: всё так же под своим одеялом, всё на той же одной подушке, а рядом лежит в полный рост тканевый Ким Тэхён. Визуально ничего не поменялось, но вот внутренне до сих пор ощущается эта приятная боль в мышцах, что является последствием тех самых оргазмов, что он испытал за ночь. Он снова не был одним — единственным. С Тэхёном никогда не бывает одного. И одного с Тэхёном всегда мало. Тело требует большего, потому что не может насытиться.       Чонгук медленно бродит по дому, собираясь на работу, и решает для себя, что уже этим вечером поговорит с семьёй о своём отъезде. Всё же с родителями Чонгук думает не быть откровенным. Он рассказывает им за вкусным ужином легенду о том, что его поездка носит исключительно деловой характер и отменить и перенести её никак нельзя. А поскольку он стал теперь главным в своей группе, ему необходимо посетить один форум, куда направляет его руководство для повышения профессионального уровня.       Родители поверили его вранью. А мама, под несмолкаемый смех отца и его подколы, принялась делать заказы на тему, что ей оттуда привезти. Чонгук посмеивался, но послушно записывал мамины указания. Список вышел внушительный. Отец смотрел на них и от души хохотал над её вмиг включившимся энтузиазмом.       Элия, сидевшая рядом, только молча качала головой. Сестра сразу же догадалась о причинах его отсутствия, но ничем не выдала своих догадок. Чонгук ей был за это благодарен. Она не сказала ни слова против, и потом, оставшись с ним наедине, не завела неудобных разговоров. И за это тоже он был ей бесконечно благодарен. Не хотелось пускаться в откровения и признаваться в том, что это время он проведёт с Тэхёном. Но по возвращению он, возможно, ей обо всём расскажет и привезёт, конечно же, оттуда сестрёнке какие-нибудь интересные подарочки, отблагодарив её тем самым за молчание и понимание.       Эта неделя перед поездкой стала для Чонгука размеренной и спокойной. Он без особых усилий смог отпроситься на работе. Отпустили его без вопросов, ибо перед этим они все потрудились на славу, и эти несколько дней его отсутствия в период малой загруженности команды ничем и никому не навредят. Но всё равно Чон оставил за себя одного толкового человека, которому можно было довериться.       С Кимом до дня отлёта они виделись всего пару раз, и то урывками. Пересекались в городе, в безлюдных местах, причём лишь поздно вечером. Ким не мог сам к нему приехать, был весь в делах и постоянных разъездах, приезжал сам Чонгук, только бы увидеть его хотя бы недолго.       Дата их вылета назначена была за день до дня рождения Чонгука. Они должны были стартовать вечером накануне и прибыть в Париж уже на следующий день. Чонгук никогда не летал так далеко, оттого внутренне нервничал. Время в пути должно было составить примерно тринадцать часов, и это жутко напрягало, но только поначалу. Когда они, наконец, ступили на борт, все его представления о тяготах в полёте тут же развеялись. Чонгук был немало удивлён тем, что летят они не в простом привычном самолёте обычным рейсом, как все земные люди. Их ожидал частный борт, где помимо них были только пилоты и стюард.       Спрашивать у Тэхёна, его ли это воздушное судно (понятно, что от «сложного» можно и такое ожидать) или он специально арендовал его для этого путешествия, чтобы сохранить конфиденциальность, он не стал. Но был немало удивлён тем, что Ким знал всех, с кем они оказались на судне, и каждого приветствовал лично, назвав по имени. Значит, летал с ними не раз. К Чонгуку с их стороны тоже было корректное и учтивое отношение, отчего он сразу расслабился, позабыв о волнении. Полёт, что представлялся ему ещё день назад изнурительным и долгим, оказался расслабленным и приятным, и не только от того, что рядом был Тэхён. Их обоих окружил вниманием стюард, предлагая напитки и еду на выбор. Чонгук и представить не мог, что в полёте так изысканно кормят и что салон может быть настолько комфортабельным. Он видел такое в кино, но не думал, что когда-нибудь представится возможность самому побывать в таких условиях. Тэхён лишь улыбался, следя за его бурной реакцией на всё, что окружало, а Чонгук только озирался и радовался, как ребенок. Их вкусно и сытно накормили, и заботливый стюард оставил их в покое после знака, сделанного Кимом. Он лишь лёгким движением руки разложил для них диванчик и принёс подушки с пледами для сна. И здесь Чонгук присвистнул, а Тэхён, уже успевший улечься, позвал его к себе, похлопав по широкому теперь дивану.       Чонгуку совершенно не хотелось спать, а Тэхён, обняв его покрепче, рассказывал, что оставил в Сеуле злющего Сынхо. Тот до последнего был не согласен с отменой нескольких мероприятий из-за спонтанного путешествия в Париж. Менеджер злился на него и отчасти был прав, но Тэхён оставался непреклонен.       А Чонгук вдруг спросил:       — Кто такой этот Сынхо? — ему интересно было, почему тот имеет на непробиваемого Кима влияние. Ему с первых дней казалось, что Сынхо больше чем просто менеджер для Кима.       Тэхён с предположением согласился, принявшись за долгий рассказ:       — Ты прав, Гу. Сынхо для меня не просто менеджер. За долгие годы совместной работы мы стали друзьями и даже братьями. Как он для меня, так и я для него нередко выступаем в качестве психолога, отца, брата, соответственно, босса. Он умело сдерживает мои эмоциональные порывы, успокаивает темпераментные всплески, наставляет во многом. Я не представляю уже без него ни дня в своей карьере и жизни.       — А как вы познакомились? Интересно, как он стал работать с тобой?       Тэхён коснулся губами его шеи, вызвав мурашки и продолжил:       — Оу! Это правда интересно. Мы вместе учились на актёрском. По образованию он такой же актёр, как и я. Дипломированный актёр, представляешь? Мы окончили один и тот же факультет, учились в одной группе, но он не смог работать по профессии. Не сразу понял, что на самом деле это не его. Только после окончания многолетнего обучения понял, что не хочет этим заниматься. И такое бывает… И когда до него это дошло, он впал в жуткую депрессию. Не смог справиться с осознанием, что впустую потратил время на обучение делу, которым на самом деле не горит. Я видел, насколько ему тяжело, понимал, что парень буквально на грани пропасти. Казалось, ещё чуть-чуть — и он просто не выдержит и что-нибудь с собой сотворит, потому что для него в то время перевернулся весь мир. А ведь тогда мы не были друзьями, общались мало, но я не смог его оставить. Ни к кому никогда жалости не испытывал, а его почему-то пожалел. Я не позволил ему совершить непоправимое, крепко за него взялся, предложив стать моим менеджером. Не дал ему опомниться и взвалил на его узкие плечи миллион обязанностей. Да таких, что у Сынхо и времени не находилось, чтобы страдать, а потом тот втянулся, ему понравилось. И незаметно для нас обоих он примерял на себя эту роль уже с радостью, а после настолько в неё включился, что теперь я иногда жалею, что дал ему когда-то столько свободы. Но как менеджер Сынхо оказался первоклассным, в нём это просто где-то внутри спало и, наконец, проснулось. Он нашёл себя в этом, ему с самого начала нравились бесконечные организаторские мероприятия, переговоры, забота обо всех без исключения мелочах. Для него не составляло особого труда проснуться в пять утра и поехать за мной. Он очень мобилен и легок на подъём. Благо, мы теперь живём близко друг от друга и ехать далеко не приходится. Подозреваю, что для него вся жизнь — это я и моя карьера. У него кроме родителей, которые живут далеко, никого нет. В личной жизни тишина. С девушками отношения не складываются из-за его плотного графика и нежелания их завоёвывать, и потом, когда они узнают о том, что он личный менеджер Ким Тэхёна, начинают беззастенчиво выпрашивать у него познакомить их со мной. Но, кажется, он не слишком страдает по этому поводу. Некогда страдать. Говорит, что его вполне устраивают частые короткие встречи без обременений. Хотя, знаешь, на этом недавнем показе ему понравилась одна девушка из вашей команды, но он не успел узнать её имени. Часто в разговоре упоминает её. Надо бы тебе с ним об этом поговорить. Может, подскажешь, кто такая… — Тэхён вздохнул, — Вот так мы и живём десятилетиями вместе, поддерживаем друг друга, ругаемся, и тут же миримся, потому что уже друг без друга не можем. Сынхо единственный человек на свете, которому я могу доверять рабочее и личное.       Чонгук молчал, никак не ожидая от Кима таких откровений. Пожалуй, это впервые, когда Ким открывается перед ним и говорит о тех, кто ему дорог. Вот только про семью по-прежнему ни слова. Чонгук слушал его и единственной мыслью было: а станет ли он когда-нибудь для Кима таким же необходимым, а лучше вообще единственным? Тэхён не дал ему погрузиться в размышления, начав рассказывать смешные истории того времени, когда они только начинали работать с Сынхо. Чонгук покатывался со смеху, щекоча шею Тэхёна прядями волос и заражал его своим солнечным настроением.       — Мдаа… Я и не ожидал, что у вас такая длинная и интересная история, — улыбаясь, признался Чонгук. Он приподнялся на локте, заглядывая в лицо Кима, что казался сейчас уставшим, но таким он только казался.       — Вижу, тебя позабавили мои рассказы. Ты такой радостный стал, Гу. Мне нравится видеть тебя таким. А со мной поделишься? Знаешь, хорошее настроение нередко передается половым путем.       — Тэхён, ну опять ты! Мы же не одни здесь! Как ты себе вообще это представляешь?       — А что? Я прекрасно себе всё это представляю, но хочется прочувствовать. Гу, у нас уже неделю не было секса. Я хочу тебя. Неужели это не взаимно?       — Взаимно, но…       — Тссс… Давай без этих твоих «но»! Тебе не о чем переживать — нас никто не побеспокоит. Подумай сам: на воде у нас было, как же не попробовать в воздухе? Давай накопим побольше приятных воспоминаний, — эти слова звучали шепотом, а Чонгук забыл о сопротивлении. Он просто не смог больше ничего возразить, оказавшись прижатым к дивану сильным любимым телом.       Всё случилось быстро, даже не снимая одежды, что сохранила на себе все следы. О таких пустяках они не задумывались, мягко целуясь после взрыва эмоций. Оба получили желанную разрядку, и Ким сразу же уснул, смешно захрапев, а Чонгук уснул не сразу, долго размышляя о том, как у них всё пройдет в Париже. В его руках снова грелся любимый человек, сопел ему в шею и приятно щекотал кожу подрагивающими ресницами. Чонгук нежно целовал его в неизменно гладкую щеку и с ума сходил от его умопомрачительного запаха. Вот именно так, опьяняюще, пахнет его любовь, его человек, в объятиях которого спокойно и тепло. Чонгук уснул с мыслями о нём. Это уже вошло в привычку.       Но он не ожидал, что оба проспят так долго, а проснулся от тихого:       — Гу, сон-я-я, просыпайся! Примерно через час мы будем на месте.       Вместо ответа Чонгук сладко потянулся и притянул к себе Тэхёна, который от неожиданности завалился сверху.       — Сколько же мы спали, Тэ?       — Часов десять, думаю. Давно я так долго не спал. А сейчас надо перекусить. Смотри, сколько всего принес нам Джихун.       — Он что, видел, как я сплю? Или он видел, как мы вместе…       — Ну да! Вообще не думай об этом, стеснительный мой! Бегом умываться, а потом поедим. Я жутко голоден. Не поторопишься — покусаю тебя!       И несмотря на то, что Чонгук поторопился, угрозы Кима сбылись. Его всё равно укусили… В губы… Но он не был против, сделав в ответ то же самое.       Париж встретил их проливным дождём, но судя по прогнозам, он обещал быть непродолжительным. Такси везло их к месту, где они должны были прожить три дня, а Чонгук не мог отвести взгляда от окна. Он жадно всматривался в картину за стеклом, покрытым крупными каплями дождя, и даже не обращал внимания на перепалку Кима и Сынхо по телефону. Те что-то бурно обсуждали, ругались, выясняли, а Тэхён временами выходил из себя. Какой же сексуальный он был в эти моменты неконтролируемого гнева!       Чонгук отдаленно слышал его бурчание, но особо не прислушивался. А спустя полчаса пути им снова овладело удивление. Ким привёз его не в отель, как он предполагал. Они приехали в просторную квартиру, расположенную недалеко от центра, на третьем этаже старинного дома.       — Это квартира Сынхо. Он обожает Париж и давно купил её для себя. Я останавливаюсь здесь, когда бываю по делам. Подумал, что нам двоим безопаснее будет остановиться здесь, а не в отеле. И потом, здесь нам будет удобнее без посторонних глаз, и я смогу когда захочу делать вот так… — объяснил Ким и быстро приблизился, утянув Чонгука в поцелуй, разорвать который смог только входящий настойчивый звонок на телефон Чонгука. Тэхён с грустью вздохнул, отстраняясь, и позволил ему сразу же ответить.       Звонила его мама, поэтому пришлось поговорить и дать пояснения по всем интересующим её вопросам о том, как её взрослый мальчик долетел, не заблудился ли в чужом городе, как покушал и поспал ли в полёте, и так далее по списку. Тем временем Ким, быстро поместив свои вещи в шкаф, отправился в душ, также быстро выйдя оттуда в длинном белом халате, а Чонгук в то время уже общался по рабочим вопросам с коллегой, которого оставил за себя. Чонгук говорил с ним, а взгляд скользил по силуэту Тэхёна: по его влажным после душа волосам, выглядывающему из-под ткани треугольнику кожи на груди и босым ногам. Чонгук не видел его таким домашним прежде, поэтому замер, уже не вслушиваясь в вопросы собеседника, а потом и вовсе прервал разговор, обещая скоро перезвонить.       — Сходи освежись, Гу. Найдешь всё чистое на полках, — усмехнулся Ким, наблюдая за реакцией Чонгука на себя любимого. — Я пока прилягу. Смотрю, дождь так и не утихает. Надеюсь, он закончится и позволит нам сегодня вечером прогуляться по центру.       — Я быстро, — отчеканил Чонгук и скрылся за дверью ванной комнаты, ещё оставаясь под впечатлением от Тэхёна. Это же надо даже в халате быть настолько притягательным! Нет, этот мужчина определенно рождён, чтобы сводить с ума!       Чонгук старался закончить быстрее, но не получилось. Завис, наслаждаясь прохладными острыми струями воды, а выйдя из душа, обнаружил Кима спящим на диване. Тот крепко спал, будто и не было тех часов отдыха в самолёте. Чонгук нашёл легкое одеяло и укрыл его потеплее. А сам вышел на балкон, где с удовольствием закурил, наблюдая сверху за спешащими людьми. Все они были европейцами, странно было видеть столько непривычных глазу лиц. Кого-то скрывали шапки зонтиков, а кто-то не заморачивался из-за дождя, неспешно шлепал по лужам, не укрываясь. Картина была занимательная.       Чонгук любовался архитектурой старинных зданий, рассматривая внимательно каждую деталь построек. Даже воздух в этом городе казался ему иным. Снизу слышалась незнакомая французская речь, а он, докурив одну, потянулся за второй. Дождь, кажется, и не собирался стихать. Но Чонгука мало это беспокоило. Он даже не столько восторгался сейчас Парижем и новизной происходящего, сколько радовался тому, что за стеной спит Тэхён. Тот человек, разлука с которым даже на день равносильна личной катастрофе. Чонгук многое бы отдал, чтобы чаще его видеть. Лишь бы только судьба дала им шанс на это, им желанное, «вместе».       В комнату Чонгук вернулся нескоро, зато довольный, весь пропитанный сигаретным запахом, и бесшумно опустился в кресло напротив. Тэхён ещё спал. Он сейчас с удовольствием прилёг бы рядом, но тревожить его сон не хотелось. Тэхёну нужен отдых. Нехватка его у Кима налицо, иначе не заснул бы так сразу, лишь успев прилечь.       Чонгук долго ещё наблюдал за ним, безмятежным. Было очень непривычно находиться в другой стране с Тэхёном. Но рядом с ним хорошо при любых обстоятельствах: в самолете, за множество километров от земли, на земле, с ощущением, что ты паришь в облаках всего лишь от его взгляда на себе.       Чонгук убежден, что это любовь. Когда очень любишь человека, ты не можешь на него наглядеться. Тебе хочется смотреть в его глаза бесконечно и оставить в себе свет его улыбки, забрав её во все свои следующие жизни. Ты будто делаешь фото его образа на память, только хранишь его не в бумажном альбоме и телефоне, а в самом сердце, чтобы оно, почувствовав родное, его обязательно узнало даже через миллионы лет.       Наблюдение затянулось. Тэхён спал уже больше часа, а Чонгук решил скоротать время в интернете, листая ленту любимой соцсети, начав читать последние новости о НЁМ и как обычно провалился в виртуальный мир, позабыв о времени. Он не сразу заметил, что Ким уже не спит и теперь сам тихо наблюдает за ним.       — Чему ты улыбаешься, Гу? — тихо спросил он, и был в этот момент таким милым, что только что прочитанная новость о нём теперь показалась чистым фейком.       — Да вот, читаю новости о тебе. Пишут, что на днях ты нахамил журналисту. Он даже собирается в суд на тебя подать.       — Опять наврали, — хмыкает Ким, — Не нахамил я, а культурно поставил на место. В суд? Ну, что же… Удачи этому недоумку! Только время потеряет и деньги заодно!       — Тэхён, вечно ты ввязываешься во что-то скандальное! Это ведь уже не первый случай. Зачем ты это делаешь? Вот поэтому тебя и недолюбливают и слухи распускают.       — Хм… Недолюбливают меня только те, кто слабее, не могут грамотно ответить и противостоять. На них мне плевать, Гу. Даже будучи царем зверей, лев без клыков — это всего лишь большая кошка. Так вот я и не лев. Я тигр! Ты же знаешь, и мои острые клыки, Гу, на себе испробовали многие, поэтому и опасаются связываться. А этот просто пока не в курсе, с кем имеет дело. Решил пропиариться на моём имени. Дурачок! Мне нет до него дела. Но я другому удивляюсь… Почему меня не боишься ты?       Чонгук застыл от неожиданного вопроса. Захотелось ответить: потому что люблю, а произнёс лишь:       — Потому что я не чувствую от тебя угрозы, Тэ. Или я ошибаюсь, и она существует?       — Не ошибаешься. Её нет и не будет. В этом можешь даже не сомневаться!       Чонгук задержал на нём долгий, полный любви взгляд. А Ким, в своей типичной манере, продолжил:       — Ну, что ты так смотришь? — сощурил один глаз Тэхён. — Дай угадаю! Наверное, думаешь: сейчас бы взять и расцеловать ЕГО, да? — подмигнул он, лукаво улыбаясь.       — Ты читаешь мои мысли, — серьезным тоном ответил Чонгук. Он давно этого хотел, всё то время, что сидел напротив.       — Так иди сюда, Гу, — раскинул тот руки в приглашающем жесте, а после одна его рука легко ослабила поясок белоснежного халата, и Чонгук сглотнул, направляясь к Тэхёну.       Из дома на просторы парижских улочек они вышли нескоро. Дождь давно закончился, и дороги уже успели просохнуть. Остаток дня они провели, гуляя по центру. Чонгук впечатлялся всему увиденному и бурно это комментировал. Они покупали сувениры семье Чонгука и засиживались в кафе, пробуя местную кухню, отчего Чонгук морщился с непривычки, а Ким над ним подшучивал, подкладывая всего понемногу.       Чонгук никогда бы не подумал, что ему может понравиться такой отдых. Да, безусловно, новые эмоции, впечатления от посещения различных достопримечательностей — это всё замечательно, но он всегда видел и делал свой отдых спокойным, где-нибудь у моря, на пляже с чистым, мелким песочком или в местах, где красивая природа, под несмолкаемые звуки пения птиц. Он видел себя в этом всём, где его никто не трогает, а он принадлежит только самому себе. Именно о таком отдыхе Чонгук всегда мечтал и стремился к этому, а здесь Тэхён с его предложением поехать за тысячи километров от дома, в столицу Франции, и утонуть в океане впечатлений, которые неминуемо поглотили его, как только они въехали в город.       Гулять с Тэхёном было очень интересно. Он рассказывал всё, что знал о Париже, делился впечатлениями и не давал скучать. С ним рядом было весело и приятно. А тот момент, когда он обнял его, стоя под Эйфелевой башней, залитой огнями, Чонгук не забудет никогда. Вокруг были сотни людей, лица которых горели восторгом, их поглощали эмоции от красоты перед глазами, а Чонгук думал только о руках Кима на себе и его дыхании, ощущаемом на шее. А потом были десяток селфи на их телефоны на фоне башни и долгий нежный поцелуй, что утонул в криках окружающих, которые восторгались начавшимся оглушительным салютом в небе. И как Тэхён подгадал и привёл его на это место именно к началу салюта? Чонгук был полон эмоций и чувств.       — А вы верите в волшебство? — пронеслись в его мыслях слова из мюзикла. Голова закружилась от переизбытка событий и нехватки кислорода, что украл у него Ким, не отпуская от себя. Кажется, в эту минуту он тоже проникся моментом.       Чонгук верит! Да! Без этого никак. Тэхён ежедневно дарит ему волшебство, вырывая из реальности.       — Нам завтра очень рано вставать, Гу, — сообщил Ким, когда они вошли в квартиру, уставшие после длительной прогулки. Ноги гудели и не слушались, хотелось упасть прямо при входе и уснуть.       — Почему? — он думал, они выспятся завтра, понежатся в постели, позавтракают и уже потом снова пойдут гулять.       — Узнаешь… Сейчас не скажу. За час до рассвета нам уже надо быть в одном месте, — отрезал Тэхён безапелляционно, — Ложиться нет смысла, — улыбнулся Ким, следя за тем, как вытягивается от недоумения лицо Чонгука.       — Да как так-то? Расскажи! Я же не усну теперь! — возмутился Чонгук. Он не любит, когда не договаривают.       — Тебе и так не грозило уснуть этой ночью! — спокойненько так заявил Тэхён, косясь на него, пока снимал обувь.       — Да? — Чонгук опять не понял, что значит — не грозило? Но стоило ему только взглянуть в глаза Кима, как ответ нашёлся сам собой.       — Да!       Наверное, только Ким так мог — одним взглядом разжечь огонь, одним прикосновением свести с ума. Κакая там логикa и здравый смысл? Однo его прикосновениe — и Чонгук словно под кайфом и уже ничего не соображает.       И ведь действительно, Чонгуку не грозило выспаться. После совместного душа была бутылка французского шампанского, а потом и вторая, были фрукты со сладостями за душевными разговорами об увиденном этим вечером, а потом остаток времени, проведенный в стонах от удовольствия. И конечно, как без этого — был новый сюрприз от Тэхёна.       — С днем рождения, Гу… — прошептал он хрипло на ухо, со сбившимся дыханием от долгой близости.       — Что? — Чонгук и забыл, по какому поводу они сюда приехали. В его руках он вообще всегда забывает обо всём.       — По нашему времени, у тебя наступил день рождения! — не выходя из него, прошептал Ким и снова толкнулся, вырывая очередной громкий стон.       — Спасибо, Тэ… Клянусь, так меня ещё не поздравляли! — рассмеялся Чонгук, подаваясь навстречу приятным ощущениям.       — Знаю… Поэтому хотелось быть первым! — новый толчок и поцелуй Кима, что оказался слаще предыдущих.       — А единственным не хочешь быть? — вырвалось у Чонгука и он замер в ожидании реакции на свои слова.       Ким не ответил. Он лишь одарил долгим внимательным взглядом и поцеловал так, что Чонгук чуть сознание не потерял от нехватки воздуха.       Можно ли это расценить как положительный ответ? Да чёрт его знает! Кто поймет этого «сложного»? Чон больше ничего не спросил. Тэхён попросту не дал этого сделать, зацеловывая, как в последний раз.       И всё же, Чонгук надеялся на лучшее, засыпая хоть ненадолго, весь влажный от пота и спермы в его крепких объятиях. Они же только в самом начале пути, не стоит так сразу загадывать на будущее. Он постарается больше не ставить Тэхёна в неудобное положение своими вопросами. Уверен, что именно это и сделал, а Тэхён очень грамотно его заткнул собой во всех возможных смыслах.       Ким не обманул. Долго поспать им не удалось, уже через час тот будил его, настаивая, чтобы Чонгук поторопился, иначе они не успеют на самое важное приключение, о чём Чонгук в последствии будет жалеть всю свою жизнь. Заинтриговал…       Они успели, быстро собравшись, а такси очень долго везло их по городу, в итоге доставив полусонных в какой-то парк.       — А где мы? — Чонгук неспешно вышел из авто, потягиваясь. Прохлада утра бодрила и хотелось назад, в тепло салона и объятия Тэхёна.       — Мы на месте, Гу, — хихикнул Ким, увиливая от ответа.       — Это понятно! А куда дальше? — потирал припухшие веки Чонгук, озираясь.       — В небо, Гу… Дальше в небо… — Ким посмотрел наверх, простирая руки и стал кружиться.       Чонгук не понял прикола, принявшись осматриваться по сторонам, а Тэхён уже схватил его за запястье, чуть ли не бегом приближаясь к группе людей в одинаковых костюмах, которые, похоже, ждали только их.       И здесь до Чонгука дошло… Пройдя довольно приличное расстояние от парковки, они вышли на зелёное поле, где на земле в ряд были выстроены разных размеров корзины, а рядом с ними на сочной зелени выстланы были огромных размеров разноцветные полотна воздушных шаров.       — Мы полетим на этом? — удивлённо воскликнул Чонгук, вызвав улыбки инструкторов и добрый смешок Тэхёна.       Да знали бы они все, как Чонгук хотел этого! Он всегда с упоением смотрел по телевизору выпуски с полетами туристов на шарах и тихо завидовал тем, кто был внутри. В планах у него давно было полетать вот так, но Тэхён решил всё за него и снова попал в самую точку.       — Только если ты захочешь, Гу. Лучший вид на город откроется только сверху. Поэтому, сколько бы мы с тобой ни ходили ножками по улицам Парижа, а всё равно то, что ты увидишь сверху, оставит самое яркое впечатление, — поведал ему Ким со знанием дела.       — А почему мы летим с тобой так рано? — не унимался Чонгук, стоя уже весь взбудораженный.       — Чтобы застать рассвет. А ещё потому, что я не хотел никаких совместных ни с кем полётов и посторонних глаз. Зачем они нам нужны, правда? Единственное, что я не спросил у тебя: ты не боишься высоты?       — Нет, не боюсь, — ответил и замер, разглядывая корзины и ткань, что лежала пока спокойно на зеленой траве. Неужели это произойдёт? Пока ещё не верилось.       — Чонгук-и, отомри… Видел бы ты себя. На твоём лице шок. Всё хорошо? Ты согласен? Только скажи — и мы не полетим, — заботливо поинтересовался Тэхён.       — Д-да… Конечно, согласен! Я-я просто не ожидал. Но я очень хочу, Тэ! Правда, хочу! — заверил Чонгук, цепляясь за его руку. Он был весь как заведенный. Вот почему Тэхён не сказал обо всём накануне? Он подготовился бы морально, а теперь стоит перед незнакомыми людьми как дурачок и улыбается во все свои 32, или сколько их там…       — Отлично, тогда вперёд! — и Ким мягко подтолкнул его, не забыв шлепнуть по мягкому месту, как частенько делал в последнее время, приговаривая, что эта попка ценнее для него, чем тонны золота.       Чонгук взбрыкнул и залился краской, но никто не заметил этой выходки Кима, и они подошли к администратору для оформления. Сначала они деловито подписывали какие-то документы, а перед тем, как выпустить их в небо, состоялся довольно долгий инструктаж, где всё сводилось к одному: ничего не трогать, никуда не прыгать и не паниковать. А ещё было серьезным тоном подмечено, что сегодня их Бог — это пилот, управляющий воздушным шаром, и его надо беспрекословно слушать при любых обстоятельствах. Поняли, приняли. Кое над чем посмеялись, конечно. Тэхён всех развеселил, поведав о первом своём полёте. Чонгук же слушал ломаную английскую речь инструктора, а самому уже не терпелось наверх. Кровь бурлила внутри, глаза горели безумным блеском и Тэхён периодически брал его за руку, успокаивающе её сжимая. Он был на редкость спокоен и невозмутим, а потом признался, что когда-то, пару лет назад, они летали вот так же с Сынхо именно с этой компанией, поэтому беспокоиться не о чем и каждому из них можно смело доверять.       Чонгук слушал его, но страха не было. Скорее, он испытывал волнение от предвкушения. Позже они увлеченно наблюдали за установкой шара и его надуванием, что длилось не так долго. Ну, а потом их пригласили внутрь, и шар стал медленно подниматься вверх. Добродушный и чересчур улыбчивый пилот делал всё неторопливо, аккуратно и без экстрима. Чонгук даже не ощущал этого подъема. Тэхён постоянно стоял близко, обнимая его за талию, а в небе уже разгорался восхитительный рассвет. Сердце готово было выпрыгнуть из груди прямо вниз, на ту самую землю, от которой они теперь уже стремительно отдалялись.       Тэхён забалтывал его. Понятно, лишь для того, чтобы расслабить, предлагая обратить внимание на разные объекты. А Чонгук не знал куда смотреть: то ли в прекрасные глаза Тэхёна, что участливо следили за его реакцией на происходящее, то ли на великолепный вид, что открывался сверху на город в рассветный час.       Они парили над городом, и это не преувеличение. Казалось, только руки разведи, шагни — и ты взлетишь, как те птицы, что встречались им в небе. Ветер играл с чёрными прядями Кима, и Чонгук смотрел на это, как завороженный. Тэхен ещё в самолете признался, что отращивает волосы для новой роли, а ещё для этой роли ему надо поправиться, поэтому обещал за компанию много есть, ни в чём себя не ограничивая.       Чонгук чувствовал, как его сердце буквально вырывается из груди от непередаваемых ощущений. Тэхён видел это, он всё чувствовал, и потому сам весь светился от счастья. Видеть его таким стало для Чонгука новым откровением. Между ними ломались преграды. Чонгуку казалось, что с каждым днём они становились ближе. Он считал, что теперь ему доступно видеть за привычной суровостью Кима мягкость, показанную только ему одному. Он так чувствовал. Наверное, без Тэхёна это приключение не было бы таким чудесным. Он стоял теперь позади, уложив подбородок на плечо Чонгука и периодически целовал шею, щекоча нервы. Высота была неимоверная для восприятия, голова кружилась от картинки Эйфелевой башни вдали, где только вчера они целовались под салютом. Прохлада высоты будоражила и Тэхён тоже будоражил, прижимаясь сзади. У Чонгука двойное… Нет! Тройное удовольствие! Он понял, что ни один подарок в мире, который можно покрутить в руках, поставить на полку или надеть на себя, не сравнится с этим, что останется в памяти навсегда.       Под ними были парки и крыши домов, узкие улочки города и люди, которые как муравьи спешили кто куда по своим важным делам. А после они уже наблюдали бескрайние сочные поля и леса близлежащих деревушек, а пилот не забывал рассказывать о месте, над которым они пролетают. Ветер щекотал кожу, а ладонь Тэхёна покоилась на его талии, периодически её сжимая. Казалось, облака были так близко, что только руку протяни — и можно коснуться, а рассвет горел своими самыми яркими красками.       — Спасибо тебе, Тэхён! Без преувеличения, это лучший мой день рождения! — признался Чонгук, утопая в его объятиях. Они согревали и успокаивали.       — Потому, что в Париже? — хмыкнул Ким, глядя в даль.       — Потому, что с тобой! — искренне ответил Чонгук, потеревшись носом о его скулу.       Чонгук совершенно не заметил тех двух часов, проведенных в небе. Он чувствовал необычайный прилив сил и энергии, и готов был кричать о том, как ему хорошо. Ему ну никак не хотелось покидать их прекрасный воздушный корабль, но внизу ждал ещё один сюрприз. Для них подготовлен был вкусный завтрак и предложено было забрать фото с камеры, что, оказывается, весь путь их снимала. Фотографии получились отличные, и им обоим их скинули на электронную почту.       — А что это? — спросил он у Тэхёна, когда увидел, как ему в руки протягивают небольшую книжечку в твердом переплёте.       — А это диплом о том, что ты теперь настоящий воздухоплаватель! — шепнул ему на ухо Ким и незаметно поцеловал в мочку.       — Оу! Здорово! Тэ, спасибо тебе… Этот подарок… Это… Это… — запинался Чонгук от нахлынувших чувств.       — Гу, это ещё не всё… — спокойно заявил ему Тэхён, и пока они, присев на скамейку в парке, дожидались такси, он достал из своего рюкзака коробку и протянул её в руки Чонгуку.       — Телефон? Тэ, ведь я же хотел сам купить! Я уже знаю, какой хочу. Просто не успел.       Тэхен ничего не ответил, лишь игриво улыбнулся и предложил открыть коробку. Чонгук нахмурился, бубня себе что-то под нос, но поспешил её открыть.       А в ней, в той, на картинке которой был нарисован телефон, лежали ключи и больше ничего.       — Не понял… А… — Чонгук поднял на Кима недоумённый взгляд.       — Телефон ты купишь себе сам. Я и не претендую. Это шутка такая, Гу! Какой же ты забавный! Просто хотел посмотреть на твою реакцию. А это ключи от твоей новой квартиры, — ровным тоном изложил Тэхён, вкладывая их в ладонь Чонгука.       — Новой чего? Как? Зачем это?! — у Чонгука сегодня сплошные сюрпризы. Он ещё от предыдущих не отошёл, а здесь уже новый на подходе.       — У нас, кажется, проблема. Мы редко видимся. Ты страдаешь, и я тоже. А теперь мы будем жить рядом. Эта квартира ниже этажом, прямо под моей. Давно искал тебе жильё поближе, а тут случайно узнал, что апартаменты подо мной освобождаются. Теперь, чтобы увидеться, нам не нужно будет преодолевать огромное расстояние.       Тэхён сомкнул его ладонь, впечатав в неё ключи. Этим жестом он чётко дал понять, что всё уже решено.       — Что? Но… — Чонгук поверить не мог в услышанное.       — Опять это твоё «но»… Гу, да забудь ты уже это слово! Я арендовал эту квартиру для тебя на длительный срок. Ни о чём не думай, просто заселяйся и живи.       Чонгук молчал, теребя в руках ключи. Он хотел быть ближе, хотел быть рядом, но не так. Он переводил взгляд с ключей на лицо Тэхёна, не зная, что сказать.       — Ты разве не хочешь видеть меня чаще? — наигранно возмутился Тэхён.       — Хочу, — Чонгук звучал потерянно.       — Тогда не пойму. Гу, не думай деньгах. Они для того и зарабатывались мной все эти годы, чтобы их тратить. Ты не рад? — приободрил его Ким, опустив ладонь на плечо.       — Рад… Я хотел быть ближе! Да! Но не за твой счёт, Тэхён! Это неправильно! Ты для меня столько всего… А я… — стих и сник на последних фразах Чонгук, и здесь всё вполне объяснимо. Он не хочет жить за чужой счёт. Он так не привык, и допустить подобное — значит, предать самого себя и изменить своим внутренним убеждениям.       — Прекрати, а то обижусь! Чонгук, ты даёшь мне то, чего не купить за деньги! Говорю же… Не думай об этом! Гу, ну а на кого мне ещё тратить эти деньги? На себя? У меня всего в избытке! Остаёшься только ты! Прими их, наконец, и не вредничай! А то и правда обижусь! — фыркнул Ким и отвернулся.       — Вот же, манипулятор! — подумалось Чонгуку, но потом мысли его резко изменили траекторию.       Чонгук прекрасно всё понимал. Сам ведь он даже не подумал сменить место жительства, чтобы стать ближе, а вот Ким подумал за него. Быстро всё устроил, видимо, наслушавшись нытьё о том, как Чонгук хочет видеть его чаще. А что же в итоге? А по итогу в его руке звенят ключи от квартиры, что буквально в двух шагах от Кима, а он сидит и дует губы, как ребёнок. И где тут логика? Непонятно. Чонгук решает, что можно попробовать, и в конце концов он обязательно выведает стоимость аренды и вернёт Тэхёну деньги, чтобы не чувствовать себя обязанным. Слишком много подарков для одного дня рождения.       — Хорошо, не буду вредничать. Но… — потянул его к себе за подбородок Чонгук, растягивая улыбку, что никак не хотела появляться.       — Без «но»! Окей? — рассудил Ким и чмокнул его в кончик носа, указывая, что такси уже прибыло за ними.       — Да, я всего-то хотел сказать «спасибо»… — проворчал Чонгук, пока Тэхён объяснял таксисту, куда их отвезти.       — «Спасибо» принимается, но вместо него лучше поцелуй, — подмигнул ему Ким, коснувшись губ.       Тему эту они больше не поднимали, а после их снова закружил вихрь впечатлений. Днём была долгая экскурсия по Лувру, где Чонгук надолго задержался возле Моны Лизы, а Ким шепнул, что уже начинает ревновать и утянул его в другой выставочный зал. А вечером была водная прогулка по Сене с ужином на борту и фантастическими видами на Париж. И конечно, несмотря на усталость и недосып, в довершение всего была ночь на двоих в уютной квартире Сынхо, где Чонгук таял в руках Кима, а тот сжигал его дотла своим огнём, и этому безумию не было предела.       Их небольшое путешествие получилось насыщенным и незабываемым. Таким его сделал Тэхён. Чонгук неустанно его за это благодарил, а тот лишь отшучивался. Возвращались в Сеул они уже вечером следующего дня, счастливые и отдохнувшие. В полёте почти не спали, вспоминая Париж и обсуждая скорый переезд Чонгука. Тэхён предложил ехать в квартиру прямо из аэропорта, а вещи подвезти позже. Чонгуку и самому не терпелось увидеть своё новое место жительства. А увидев его, он в прямом смысле обомлел. Он ошарашенно ходил по просторным апартаментам и терялся от обилия свободного пространства. Здесь было много всего необычного и даже свой мини-спортзал. Ему теперь не придётся ходить на фитнес специально. В его доме есть всё: гигантских размеров кухня, кинозал, балкон с захватывающим дыхание видом на город, спальня с кроватью, где поместятся целых четыре Чонгука, и даже отдельная гардеробная. Открыв шкаф, чтобы повесить то, что привёз с собой, он застыл от его содержимого — тот весь был битком забит новой одеждой с бирками.       — Тэ, это что?! — негодовал Чонгук, приведя того за руку к шкафу.       — Это? Да так, по мелочи! Заказал тебе всего понемногу, — оправдывался Тэхён, играя бровями.       — По мелочи?! Да здесь же целый магазин! — Чонгук представить не мог того, сколько это всё великолепие может стоить.       — Ну-у, увлёкся, не мог остановиться. А ещё я представлял тебя в каждой этой вещи, между прочим, облизываясь.       Ким медленно повёл его в спальню и повалил на кровать, устраиваясь сверху.       — Ох, Тэ! Ты неисправим…       — А теперь открой этот ящичек, — указал ему Ким на выдвижной ящик прикроватной тумбы, что была близко от Чонгука.       Чонгук приподнялся, открыв его, и увидел на дне ключи. Ещё одни… Но от чего же эти?       — А эти от чего? От кладовки? — пошутил он, беря их в руки и сразу же подмечая знакомое обозначение.       — Это от твоей новой машины, Гу. Ты извини, но та, на которой ты ездишь сейчас, как минимум небезопасна. В неё можно только сесть, поностальгировать и выйти, — прозвучало как издёвка, но не без доли правды.       — Тэхён! Мне это всё уже не нравится! — попытался высвободиться из его рук Чонгук, но хватка оказалась крепкой.       — Чонгук, я прежде всего беспокоюсь о твоей безопасности и комфорте, конечно, — успокоил его Ким, снова укладывая и подминая под себя.       — Тэхён! Это неправильно! — продолжал протестовать Чонгук, выбираясь из-под него. Снова не вышло.       Путешествие в подарок? Ну, ладно, это вроде как нормально и ничего такого. Квартира? С этим он тоже уже почти смирился, но обязательно вернёт деньги за аренду! Новый гардероб? Это, конечно, ещё надо переварить и осмыслить… А теперь ещё и машина! Это уже ни в какие ворота! Чонгук начал по-настоящему возмущаться.       — Гу, не вредничай! Позволь мне это, прошу! Тебе комфортно, а мне приятно. Ты же хочешь сделать приятное своему тигру? — вновь прижал его к себе Тэхён, медленно двигая ладонью по бедру, а кончиком носа по скуле.       — Хочу, но этот тигр переходит все границы! Ты… — не в состоянии успокоиться продолжал высказывать претензии Чонгук, обмякая от губ Кима на себе.       — Не злись, Гу. Лучше знаешь что… — рука Тэхёна уже расстегнула верхние пуговицы на его рубашке, а дыхание, что опаляло ароматом мяты, сводило с ума.       — Что? — спросил Чонгук, задыхаясь. Он прикрыл глаза, потому что всегда делал так, когда Ким начинал его целовать.       — Нарисуй мне улыбку… — и вроде привычная уже для обоих просьба, но в этот раз сказано было шепотом на ухо, вперемешку с поцелуями, и Чонгук поплыл.       — Ким Тэхён, мы п-позже п-поговорим обо всём, — дыхание его участилось, язык не слушался, а руки потянулись к волосам Кима, чтобы утонуть в их мягкости.       — Обязательно поговорим, Гу, а сейчас — улыбка…