Ведь ты оставляешь мне самое лучшее, не прося взамен ничего.

Квакити кажется что если дотронуться до его груди, сердце по-прежнему будет биться. Так же как билось раньше. Кожа по прежнему будет тёплой. Такой же как была раньше. Взгляд будет таким же ничем не омрачённым. Квакити хотел чтобы всё было как раньше. Когда никто из них не думал о последствиях. Последствия ударили в спину резко и очень больно. Последствия разбили землю под ногами и небо над головой. Для Квакити в тот вечер земля стала медицинской кроватью, а небо белыми лампами и монитором. Для Шлатта в тот вечер землёй стал железный стол потологоанатома. Последствия их ошибок являли собой первый передоз для Квакити, а для Шлатта остановку сердца. Уже ничего не будет как раньше. В тот вечер оказалось что сердце у Шлатта не бьётся, оно больше не качает кровь по венам, поэтому кожа никогда больше не будет тёплой. Наверное в тот вечер когда Квакити прикоснулся к холодному лицу с закатанными глазами, он впитал этот мертвецкий холод ладонями. Закатившиеся глазные яблоки больше не подарят безразличный взгляд. Квакити не мог поверить в то что случилось. Тяжелое тело просто распласталось на деревянном полу развеевая сладкий запах по всему дому. Самое страшное то что сны являли потаенную надежду что тот все ещё жив. Пазл собрался по кусочкам представляя собой что-то совсем нереальное, но наделенное смыслом. То что никогда не происходило, но то что рассказало слишком много. Квакити стоит на похоронах. И в последний раз в руках лежит что-то по правде греющее. Квакити смотрит как на ладонях медленно стучит чужое сердце. Не самое чистое, не самое большое, но по-прежнему живое и истекающее кровью. Квакити уверен что он сам достал его из груди Шлатта. Mi amor Квакити завороженно смотрит на окровавленый кусок тканей, мышц и артерий. Оно всё сочится темно-бордовой кровью. Она стекает по пальцам, пачкая белую рубашку под пиджаком и капает на туфли. Она забивается под ногти и кажется будто впитывается в кожу. Кровь выглядит чертовски вкусной. Сладкая тыковка. Оно всё ещё тёплое, всё ещё бьётся в размеренном ритме. Стук, стук, стук, стук. Оно такое нежное и родное, оно такое же как и когда-то был его хозяин. И Квакити хочет оставить его себе. Даже когда Шлатт будет гнить в земле, у Квакити все равно останется его кусочек. Любовь моей жизни. Алекс Квакити подносит сердце к лицу, просто чтобы услышать запах и звук, почувствовать тепло и ритм у губ. Квакити открывает рот, пытаясь заглотить немного воздуха и застывает с открытым ртом. Слюни стекают по подбородку и капли падают на пол, смешиваются с лужей крови. И это ощущается таким правильным и желанным. Смешение жидкостей. Квакити облизывает сердце от миокарда до верхней полной вены. Вкусно, вкусно, вкусно. Квакити растягивает момент, будто бы играясь с любовником, грязно, извращенно пытается вставить свой язык в полную вену. Входит кончиком языка, а после вытаскивает, заглатывает аорту в рот, слегка посасывая. Вылизывает вверх, вниз, справа налево. Этот ублюдок мёртв. Квакити заглатывает сердце практически целиком. И вытирает кровь, слюну и слёзы с лица. А после просыпается. Алекс Квакити вздрагивает и завывающи, переворачивается с кровати, падает на пол. Комната вокруг расплывается, стены тают и замерзают. Квакити смотрит на свои ледяные и мокрые от пота руки. Это не его тело. Он будто смотрит фильм. Он скулит как собака. Обрывки сна пропадают и снова въедаются в мозг. Ползают в нем словно черви, пожирают клетки, оставляя внутри только картинки того как выглядел холодный труп. Квакити сжимается и собирается достать все это из своей головы, вырывая пряди волос, цепляется ногтями в кожу головы, так что в ногтях оказывается кожное сало. Черви разъедают глаза, иначе не объяснить почему в них темнеет. Он царапает кожу, все ещё пытаясь их достать. Квакити кричит и бьётся о пол. Он хочет забыть это. Оно не уходит. В голове всплывает мысль. Он не может просто отключить свой мозг так, как можно было бы это сделать с помощью дробовика. Но можно сделать что-то похожее. Решение его проблемы находилось под стелькой кроссовка. Его больше не заботит то как долго он был чист. Он ползёт в коридор, падая от дрожи и снова поднимаясь. Трясущиеся руки достают пакетик. У него нет шприца и даже при всем старании он не смог бы попасть в вену. Мокрые пальцы не могут держать пакет открытым и он падает на пол, рассыпая все содержимое. Квакити глубоко насрать, как доза окажется в организме, главное забыть. Он пытается разровнять пальцем дорожку и снюхивает её прямо с пола. И может быть ещё. Без сил он ложится на пол обхватывая голову руками, так будто его сейчас ударят. Пропавший голос шепчит что-то неразборчивое. Время разбивается, как и пространство, поэтому сложно понять в какой момент принятое начало действовать. В ожидании он просто смотрел в одну точку пытаясь сосредоточиться на том как болит голова. В какой-то момент он перестал кричать, голос сорвался,но не мог закрыть рот и сидя в коридоре просто капал слюнями на колени вместе со слезами. Но в какой-то момент он снова почувствовал фантомных червей. Только теперь под приходом он начал видеть их на своих ладонях. Он пытается стряхнуть их с себя, но они вырывается из головы и Квакити бьётся головой о пол. Тишина ощущается как грохот превращающийся в пытку. Он бьётся сильнее, безмолвно завывая. —Уходите. Уходите. Уходите. Наверное точно также эти черви поедают Шлатта под землёй. Может быть Квакити пролез бы туда сам, под землю. Проворнее, чем трупные личинки открывал от него куски, добираясь до сердца. До этого тошнотворно-сладкого сердца. Квакити чувствует этот фантомный вкус на языке. Во сне он проглотил сердце не разжевывая. И сейчас кажется что но застрял где-то в глотке. Секунда и Квакити блюет на пол, не удосужившись встать. Рвота смешивается где-то на полу с остатками героина. Стены плывут смешиваясь в какой-то психоделике и кажется все его сожрёт. Он качается взад вперёд, пачкая все кровью из носа. Все идёт не по плану. Квакити осознает что с ним сейчас происходит. Но это уже не важно. Если он умрёт здесь на полу, в своей рвоте, так тому и быть. Если он избавиться от этого кошмара, так тому и быть. Скорее бы. Скорее бы все закончилось. Но стены резко, на секунду сшиваются вместе и дрожь совсем чуть чуть стихает. Галлюцинации всегда представляли собой что-то ужасающее, что-то от чего хочется спрятаться, но в этот раз нежный голос течёт по стенам. "—Алекс" "—Алекс" "—Алекс, милый" Квакити чувствует как кто-то рукой проводит по его колену, но открывая глаза ничего не видит. Сквозь белый шум он слышит фантомный голос кого-то знакомого. Знакомого и родного. "—Я обещал сыграть" Квакити распахивает глаза. Вилбур. Вилбур. Вилбур. Руки начинают трястись ещё сильнее. Он движет одними губами. В и л б у р. Он вытается позвать его на помощь, но он остаётся лишь в его сознании. Шум усиливается и Квакити понимает что нужно что-то сделать пока не поздно. Он резко вскакивает, практически вырывая ручку входной двери. Его шумное тело вываливается из проёма и он всеми силами пытается закричать. "—Я обещал сыграть тебе сегодня." Да. Точно. У него всего пара секунд. Он ползёт на четвереньках к двери напротив. Резко встаёт, наваливаясь всем телом и нажимает на звонок. Надеясь что там есть кто-то кто вызовет скорую.