Фенечки-колечки

      — Хочешь в душ?       — Хочу.       Санрайз, скрипя зубами, потёр ключицы и шею, ощущая от каждого прикосновения лёгкую боль от назревших синяков, оставленных Мундропом. Тот помог ему сесть, притянув разбросанную на постели одежду, дабы Сани не ходил голышом. Он снова стал привычно бледненьким, разве что щёчки оставались розовыми и румяными. Изрядно помятая рубашка вновь укутала робкие плечи, пряча их под своей ласковой тканью.       — Разберёшься, где ванная? — от Муна последовал вопрос.       — У тебя разве так много комнат? — удивился Санрайз.       — Хах, нет. Но мало ли, вдруг тебя проводить нужно. Вдруг свалишься, — Мундроп улыбнулся, и склонившись к Сани, взял того за ладошки, аккуратно потянув на себя, подымая на ноги.       Несмотря на то, что потянули его легонько, голова всё равно слабо закружилась, а сам Санрайз почувствовал дрожь в ногах, пошатнувшись, почти повалившись на Муна, который бережно придержал его. Сани ошеломлённо глянул на него, получив в ответ не удивлённое «Ну да» и лёгкую полуулыбку, наполненную доброй насмешкой.       — Спасибо, — он неловко улыбнулся, наконец выпрямившись, свыкаясь с окоченелостью ног, что уже постепенно начинала отступать.       — Давай, вперёд, — направил его Мундроп, наконец отпуская. Он обратился к постели, рывком стянув с неё покрывало. Будет менять постельное.       Санрайз послушал его, и не спеша двинулся к двери, будто бы обучаясь этому навыку снова. Когда он несильно толкнул её, оказалось, что в коридоре уже ждал Антрацит, внимательно оглядевший его.       — Привет, — он негромко поприветствовал его, осторожно переступая, наконец запуская в комнату к хозяину. Кот ответно что-то уркнул, юркнув мимо него.       Санрайза тут же встретила дверь — последняя, помещение, которого он ещё не видел. Впервые в гостях у Муна он мыл руки на кухне, потому ещё не знал, что его ждёт за белой дверью. Сани заметил в стороне от неё и переключатель, догадливо щёлкнув его, освещая комнату за преградой.       Когда он потянул дверь на себя, она раскрыла достаточно светлую комнатку: в глаза первым делом бросилось зеркало над раковиной, которое не скрывая показало Санрайзу, какой бардак успел свиться у него на голове. Дальше стояла стиральная машинка, на которой благополучно лежали какие-то косметические принадлежности, вызвавшие неподдельный интерес. «Я так и знал!» — подумалось Сани только он подошёл ближе, распознав среди небольшого беспорядка палетку с тенями, пухленький пенальчик, вероятно наполненный чем-то не менее интересным, и помаду в алом корпусе; а ещё, ожидаемо, обыкновенную плоскую расчёску, спугнувшую своим видом. Не факт, но внутри помада могла быть красной — той самой с клоунского образа.       Санрайз мало, что знал о косметике, лишь иногда наблюдая, как мама легко приукрашивается. Правда теперь, зная человека, которому это всё принадлежит, становилось куда любопытнее. Он решил оставить это на потом, всё-таки обратившись к ванне, желая избавить кожу от липких ощущений.       Из-под тёплой воды, граничащей с кипяточной температурой, откровенно не хотелось вылезать. Странное пристрастие, но под ней думалось легче, пусть мозг иногда и мог потеряться в бездумных просторах. От тёплых температур тело нежилось, согреваясь и освежаясь. Санрайзу было так непривычно видеть себя таким: искусанным, в багровых покусах, более не девственным. Должно быть, прямо сейчас на спине Мундропа зрели царапанные раны, которые он зачитал бы, как трофей.       Но заставить себя выключить воду и выбраться из ванной пришлось. Санрайз обратно натянул боксеры, не позабыв и о рубашке. Правда, такая важная вещь, как штаны, остались в комнате, что позже заставит его неловко поёжиться. Он ощущал лёгкую сонливость, спутанно жмурясь, сводя мысли в кучу.       Сани вышел из ванной, выпуская тёплый пар. В квартире было тепло, но тонкая струйка холодного воздуха всё-таки коснулась его ножек. Он сразу тыркнулся в комнату напротив, но заметил там только по-новому заправленную постель, на которой благополучно, как и хотел некоторое время назад, развалился Антрацит. Только не Мун.       — Я здесь.       Санрайз дрогнул, услышав его голос где-то позади, разорвавший стоящую тишину. Он обернулся на звук, обращаясь к кухне, замечая там Мундропа, который уже благополучно раскуривал очередную сигарету под форточкой.       — Ой…       — Уснул там, что ли?       — Только если самую малость, — признался Сани, легонько потерев пальцами затылок. Он поторопился к нему, уже выискивая взглядом стул для себя, который Мун умудрился догадливо выдвинуть раньше него. Он скромно сел рядом, молча уткнувшись в него взглядом, пока тот всё так же картинно пускал дым.       — Где штаны посеял? — заметил Мундроп, на что Санрайз неловко улыбнулся, потянув края рубашки вниз, пряча свои ножки всё больше.       Как же много он сейчас испытывал к нему: ему даже не до конца верилось, что такое чудо происходило с ним. Он не мог предвидеть, что сейчас окажется здесь, согретый только одним присутствием человека, вселившего в его сердце так много чувств… И подарившего так много ценного внимания.       — Такими влюблёнными глазками смотришь.       Мундроп вырвал его из собственных раздумий, стерев мечтательную пелену с глаз. Сани легонько стушевался, осознавая, что откровенно пялился.       — А какими ещё должен смотреть?.. — он робко подал голос.       — Ох, надеюсь, ещё долго будешь смотреть именно такими, — Мун осторожно притянул руку к его лбу, зарывшись в спутанные кудри, которые зачесал пальцами в сторону. Санрайз непроизвольно потянулся вслед за рукой, принимая такую нежную ласку. — Интересно было бы взглянуть на себя твоими глазами. Что ты умудряешься видеть…       — Много-много вдохновения и восторга, — отвечает Сани не задумываясь, сверкая своими небесными глазками. — А ещё… мне нравится каждая минута, проведённая с тобой. Ты даришь мне так много приятных чувств, что я не могу представить себя счастливым без тебя, — он смущённо опустил взгляд на свои руки, торопливо залепетав, пока щёки с ушами начинали розоветь, согревая своим мягким огоньком.       — Я не выдерживаю. Ты просто чудо, — Мундроп затушил истлевшую сигарету в пепельнице, вновь потянувшись рукой к личику Сани. Он подтянул того за подбородок, мягко поцеловав в искусанные губки. Санрайз сначала дрогнул, после податливо потянувшись в ответ, утопая в трепетном нежном поцелуе. Мун так же мягко прервал его, взыскательно всматриваясь в каждую веснушку на чужих щеках. — Я бы вечно целовал тебя, — вкрадчиво произнёс он. В его взгляде отразилась необычайная нежность, забота и любовь. — Ты самое светлое, что могло быть в моей жизни.       Санрайз смущённо поёжился. Его пуще прежнего согревало каждое слово, что Мундроп с такой чувственностью посвящал ему. Он долго не знал такого, но как же радовался, узнав прямо сейчас. Более того, Санрайз открыл для себя Муна, склонного сентиментальничать не меньше, чем он. А ещё прямо сейчас он заметил подаренный совсем недавно коллажик, закреплённый на холодильнике цветным магнитиком.       — Ты его повесил, — заметил Сани, не уточняя, что именно он имел ввиду.       — Хах, да, — но кажется, что Мун догадался и сам, глянув за спину на кропотливо выполненную работу. — Грех такую красоту прятать, — он закинул руку на спинку стула, теперь восседая в такой знакомой вальяжной позе с ладонью под подбородком. — Останешься сегодня у меня? — вдруг поинтересовался Мундроп.       — Ой… а тебе удобно? — неловко и с долей смущения проронил Санрайз, на что получил смешок.       — Естественно. Было бы неудобно, не предлагал бы.       — И правда…       — Вот и договорились, — Мун поднялся со стула, развернувшись к форточке, которую тут же плотно закрыл, дабы холодный воздух с улицы перестал поступал в квартиру, — Беги пока что в спальню. Тоже в душ хочу, — и он, зачесав растрёпанные кудряшки Сани назад, тут же поднял с полу откуда-то за собой таз с постельным бельём, не замеченный здесь с самого начала, а потом вышел в коридор, прямиком до ванной, в которой благополучно скрылся. А зачем сначала причёсывать волосы, а потом трепать их?       Санрайз невольно накрыл волосы ладонью, когда тот проделал это, всё ещё заботясь об их внешнем виде, и встал, послушно дойдя до спальни. Там всё так же горела гирлянда, а на свежей постели валялся блаженный Антрацит, который приподнял голову, только он вошёл. А котик неплохо расположился: в самом центре, на бочке, раскинув свои прелестные лапки. Сани тихо хихикнул, снова начиная осматривать комнату.       Ничего нового здесь не появилось, кроме того, что поменялось постельное. Он подошёл к плотным серо-синим шторам, за которыми прятались окна, выходящие на задний двор. Сейчас уже было поздно — потому Мун и предложил ему остаться. На самом деле такое предложение вызывало не меньше щекотливых чувств — оно казалось романтичным, элементарно заботливым и приятным. Санрайз невольно представил себе, как прижмётся к нему, уткнувшись носиком в острое плечо, а после сладко уснёт, позабыв обо всём.       Он развернулся, покружившись на ходу, останавливаясь у стола, который всё так же терпел на себе беспорядок со всякими тетрадями, некоторыми даже особенно плотными, и даже со знакомым стихотворным сборником. А может, он мог быть и другим… Санрайз уже не помнил. Его посетило желание прибраться здесь, но он решил пока что не копаться в вещах Мундропа, развернувшись ещё раз. Обязательно сделает это в другой раз.       Сейчас Сани ощущал такую лёгкость, словно бы за его спиной отросли прелестные крылья, способные унести в мягкие дурманящие облачка. Он скромно сел на краешек постели, потянувшись рукой к животику Антрацита. Кот от неожиданности поднял головку снова, а потом расслабленно уложился обратно, через мгновение ласково замурлыкав. Санрайз умилённо лёг поодаль от него, оставаясь с краю, аккуратно гладя, причёсывая пальцами макушку головы, от чего его ушки начинали трепетать.       — Вы уже расположились, я смотрю, — послышалось из-за спины, когда к ним наконец вернулся Мундроп.       Сани, будто бы не должен был, приподнялся.       — Лежи, — отозвался Мун, и сам упал рядом, всполошив Антрацита, который сначала дрогнул, а потом поднялся на лапки, тут же подпрыгнув к хозяину, которого, всё так же мурлыкая, лизнул в щёку. Мундроп фыркнул, сразу улыбнувшись. — Ой-ой, — протянул он и поднял кота над собой, — Посмотри на эту хитрую мёрду, — показывая его мордочку с высунутым кончиком розового язычка, Мун забавно перековеркал слово, а потом опустил его к губам, коротко поцеловав в чёрную лапку. — Бр-бр-бр-бр-бр.       Санрайз тихо засмеялся, начиная розоветь, наблюдая такую очаровательную сцену.       — Боже мой, как мило, — он помотал головой, совсем не сумев справиться с чувствами, что почти пропищал это. — Ты его так любишь.       Санрайз представил себе, как Фуфа прямо сейчас мирно сопит на его кровати, просматривая кошачьи сны в его запахе и духе. Господи, он так соскучился… Наверняка ровно так же затискал бы её, только приехал бы отдохнуть домой после первого семестра. Зарывался бы пальцами в её длинную пушистую шерсть, ощущая, как она пахнет чем-то сдобным.       — Да-а, — утвердительно протянул Мун, опуская Антрацита на свой живот, позволяя тому разлечься на нём. Он скользнул к Сани, оказываясь под его рукой. — Почеши меня, — попросил он, приподымая голову, чтобы тот смог как следует зарыться в его волосы. Теперь стало ясно, где у него приятное место.       Санрайз тихо хихикнул, выполнив скромную просьбу, осторожно пустив пальцы по голове Мундропа. Он довольно промычал, наслаждаясь каждым создаваемым движением. Если бы Мун мог, наверное, он замурлыкал бы точно Антрацит. «Как же хорошо» — негромко проговорил он, сохраняя на лице довольную улыбку. Какой хозяин, такой и питомец.       — У тебя так уютно, — мечтательно вздохнул Сани.       — Знал, что тебе понравится, — улыбнулся Мундроп.       — У тебя там косметики так много, — вдруг вспомнил Санрайз. — Но я, почему-то, не видел, что бы ты красился, — он неловко поёрзал, словно бы не должен был спрашивать об этом.       — Ах, косметика. В основном она для домашнего баловства. Крашусь, может делаю фото, а потом смываю. Ну и всё, — Мундроп пожал плечами, объясняясь перед Сани.       — Да? Здорово. Просто я ещё не видел тебя с макияжем. Только с гримом на Хэллоуин.       — А ты хочешь, чтобы я красился при тебе?       — Да! Если можно…       — Хах, ну хорошо. А-то я думал: вдруг это слишком по-гейски для тебя, — Мун усмехнулся.       На секунду Санрайз в изумлении замер, а потом непонятливо припустил брови, вопросительно покачав головой, всем видом сообщая, насколько странно это прозвучало. Мундроп весело зажмурился, запыхтев от смеха.       — Ох, прошу прощения. Рубрика: «Тупой юмор».       — Да, пошутить у тебя не получилось, — Санрайз и сам улыбнулся, без сомнений соглашаясь.       — Ах, ладно. В другой день побалуемся. Тебя накрашу, может быть, — Мун, заверяя, вскинул брови.       — Ой, спасибо, — Сани скромно улыбнулся, невольно представив себе, что Мундроп мог сообразить у него на лице. Должно быть, это было бы чем-то таким же неформальным, как и он сам, дерзким и пёстрым. А может, лёгким и мягким, как Санрайз.       — У тебя был кто-нибудь до меня? — вдруг спросил Мундроп, сделавшись спокойным, от части серьёзным. Такие перемены смутили Сани.       — У меня? Ну… наверное. Без отношений, правда, — он задумчиво склонил голову в сторону, засомневавшись в итоге своих мыслей.       — Расскажи, — Мун настоял, не желая отступать.       — Ну вот… знаешь, когда в начальных классах закончится ручка? И ты просишь у той самой девочки замену до конца уроков? У меня была такая. Ушла она, правда, потом. — Санрайз посчитал неплохим поделиться с Мундропом чем-то подобным. К тому же он испытывал достаточно доверия, чтобы желать говорить с ним о любых вещах.       — Хм, про девочек не знаю, а вот про мальчиков — да, — Мун ухмыльнулся, частично соглашаясь. — А дальше?       — А дальше… Я очень долго дружил уже с другой девочкой. Я плохо помню, если честно, но в лет тринадцать начал уделять ей знаки внимания: рисуночки, цветочки… Но она не видела в них ничего особенного, а разговаривать я не умею, потому ничего не получилось, — Санрайз усмехнулся над собой, коротко пожав плечами. Сейчас это мало, что значило для него. Для чувствительного Сани те девочки действительно могли много значить в то время, но не теперь — теперь его переполняла любовь к парню перед ним. — На этом мой опыт кончается, ха-ха, — дополнил он, несколько саркастично хохотнув.       — Я бы ценил твои подарки, — к слову проговорил Мун, заставив Сани в смущении тронуто понурить глазки. — А к мальчикам что-нибудь испытывал?       — … нет. У меня даже друзей постоянных мальчиков не было. Им было неинтересно со мной, — признался Санрайз, теперь несколько потухнув, вспоминая об этом.       — Ух-ты, я такой особенный, — Мундроп мечтательно-горделиво покачал головой, ощущая себя принцессой среди девчонок, которые не пожелали урвать Сани себе. От этой мысли становилось его жаль, но при этом дико радостно. Всё-таки он получил такое солнышко, когда они упустили такую возможность.       — Да, точно, — Сани хихикнул, совершенно не отрицая этого. — А у тебя как всё было?       Мун вдруг перестал кривляться, запрятав куда-то взгляд.       — Это достаточно сложно. Не думаю, что тебе захочется слушать, — произнёс он, всё так же не поднимая глаз. Подобное поведение для него было непривычным, тут же начиная настораживать.       — Я хочу послушать, — возразил Санрайз. — Ты так мало говоришь о себе… расскажи, пожалуйста.       — Ах, ладно, — Мун проигрышно ощерился, — В общем, мой опыт несколько посерьёзнее, но при этом он несчастный, — и ответил, не шибко заботясь о содержательности.       — Почему несчастный?..       — С многими не срасталось. А всякие расставания разбивают. Особенно самые первые.       «Особенно самые первые» — врезалось в мозг Санрайза. Было заметно, что Мундроп не хотел столько говорить о себе, от чего и выражался относительно и кратко, но его это не останавливало из-за неприятного чувства неизвестности. Всё-таки знал Мун о его прошлом куда больше, чем Сани о нём самом, кроме того, что происходило при нём.       — А кто был твоим первым?.. — негромко он подал голос, задав такой серьёзный вопрос.       — Ты действительно хочешь знать? — Мундроп переспросил, желая убедиться. И незамедлительно получил уверенный кивок, заставивший его говорить. — Хах, ну хорошо. Начнём с того, что он был габаритнее меня. И старше, само собой. Мне было почти шестнадцать, я смутно осознавал, что он мне нравится, и я проводил с ним всё своё свободное время, — Мун, словно размышляя, побегал глазами, задумчиво огладив подбородок. — Помню, что колебался, но потом мы внезапно переспали по его инициативе. Я был влюблён, меня ничего не волновало, я хотел ещё и получал, — он махнул рукой, словно требовательная дама, пересказывая подробности. — Разве что приходилось прятаться. Но в один прекрасный день он сообщил мне, что баловство закончилось и мне пора бы отлипнуть.       Должно быть, не будь они сейчас в спальне, Мун закурил бы снова, наплевав на короткий промежуток между прошлым разом. Рассказ обо всём этом его заметно напрягал. Выслушивая это, Санрайз чувствовал себя не в своей тарелке. Будто бы ему не следовало интересоваться совсем. Но Мундроп продолжил:       — Он имел меня до тех пор, пока это не должно было превратиться во что-то более серьёзное. Жалею, что находил в нём хорошее. Это меня разбило, — тут он опустошённо припустил веки, уткнувшись взглядом в потолок, осознавая горький опыт. — После этого я с меньшей охотой думал и об отношениях, и о сексе. Но всё рано или поздно проходит, потому я начал искать других партнёров, предавая особое значение искренности. Правда не хотел ложиться на лопатки, — Мундроп скривился, наверняка представляя себе что-то. — Попадались хорошие парни, но какой-нибудь нюанс всегда что-то портил. Но, признаться, проблемы бывали и у меня. Некоторые отношения от части сравнимы с интрижками, потому ничего примечательного выделить не могу. Да и не хочу вообще. Вот так, — Мундроп наконец закончил, не охотливо отвернувшись.       — Прости, пожалуйста, я не должен был спрашивать… — Санрайз стыдливо извинился, заметив, как Мун растерял свой настрой. Ему очень не хотелось напрягать его мыслями о неприятном прошлом, но ведь он не знал… хотя даже эта мысль не утешала его.       — Ох, Санрайз, — Мундроп коротко закатил глаза, покачав головой. — Много извиняться ни за что — тебе же во вред. Мои проблемы останутся моими, а неизвестные пятна обо мне сами себя не вытрут.       — Ты просто так помрачнел сразу…       — Ну и что? Сейчас раскачаюсь. Мне вообще интересно, как ты так просто справляешься со своими чувствами. Или мне кажется? — Мун внезапно перескочил, задавая новую тему.       — В каком смысле?..       — Я так похож на девушку? Уж не думал, — Мундроп усмехнулся, замечая непонятливые взгляды.       — А, ты об этом… Не знаю. У меня как-то и не было каких-то сомнений. Мама никогда не прессовала меня тем, что однополые отношения — это плохо.       — Думаешь, она приняла бы меня?       — Да! Потому что ты чудесный, — Санрайз устремил на него горящие глазки, непроизвольно подавшись вперёд, словно бы готовый неудержимо обнять.       — Ох, рад слышать. Рассказывал ей что-нибудь обо мне?       — Пока нет… Ой! Она же могла звонить! — Сани взволнованно вскочил с постели, покидая тёплые волосы Муна, шустро ринувшись в коридор до прихожей, должно быть, чтобы проверить мобильный в кармане куртки.       Мун на мгновение остался один, улыбнувшись такой забавной сцене. Правда, новость о том, что мама Сани совсем ничего не знала о нём, смутила, заставив задуматься, в чём же была проблема. Но он слишком быстро вернулся, рассеяв все размышления.       — О, нет, от мамы два пропущенных звонка… — заволновался Санрайз, уткнувшись в мобильник. — Мы увлеклись. Ей нужно перезвонить.       — Расскажешь ей о нас?       Сани поднял на него изумлённые глаза, наполнившиеся лёгкой тревогой и сомнением.       — Прямо сейчас?.. — он неуверенно подал голос.       — Да, а что? Боишься? — Мундроп вопросительно вскинул бровь.       — Может быть совсем немного, — признался Санрайз, понурив головушку.       — Расскажи ей, — теперь Мун твёрдо настоял на своём, не оставляя ему выбора.       — Ну хорошо, — Сани опустил глаза в мобильный, робко тыкнув пальцем на звонок. Он незамедлительно приложил его к уху, принявшись ожидать, слушая каждый новый гудок. — Привет, мам!       Санрайз развернулся, шагая вглубь комнаты, начиная разговор с матерью. Мун слушал, как он говорил с ней: «Прости, пожалуйста. Как ты?.. Я рад… Я немного не в общежитии… В гостях… Всё хорошо, я у… — как он осёкся, решительно продолжив, — … Муна… Мун, мам… Нет, он не слышит тебя», — и весело улыбнулся, когда мама неправильно расслышала его имя. Мундроп в этот момент несколько возмущённо глянул на него, чем ещё больше рассмешил. Сани приложился пальцем к губам, как Мун однажды, прося молчать, продолжив говорить:       «Я хотел рассказать тебе о нём. В общем, мы с ним вместе… Отношения, мам… Не волнуйся только, пожалуйста!» — он взволнованно тряхнул рукой. Мун заволновался вместе с ним, навострив слух пуще прежнего. Чего такого его мама могла сказать, чтобы он так попросил её не беспокоиться? — «Он правда замечательный. Заботливый и внимательный. Такой, какого бы ты хотела, будь я у тебя дочкой, — сначала он посылал Муну смущённые нежные взгляды, пока снова задорно не запыхтел. — Да, более, чем симпатичный… Длинный нос».       — Чего? — тут Мундроп всё-таки встрял, не распознав такой комментарий. Но Санрайз снова заставил его замолкнуть всё тем же пальцем у губ.       — Ладно, мам. Спасибо большое. Я тебя очень люблю, постараюсь больше так не делать. Я буду рассказывать… Обними её за меня!.. Спокойной ночи.       Сани наконец закончил говорить, откладывая телефон, обращаясь счастливым взглядом к Муну.       — В чём проблема моего носа? — он возмутился.       — Нет! Он мне очень нравится, — воодушевлённый, он, почти порхая, снова приземлился рядом с Мундропом, мягко тыкнул того в лоб, скользнув от него вниз по носу, словно по горке. Но неожиданности не закончились, ведь после этого Санрайз склонился к нему, в объятиях невольно тревожа Антрацита. — Мама обрадовалась за меня, — негромко, но со слышимой радостью, произнёс он. — Я тебя так люблю…       Мун тут же подтянул свои руки, мягко приложив их к хрупкой спинке, расслабленно прикрыв глаза, прижав к себе в ответ. Он потёрся носом о плечико Сани, ощущая расползающееся тепло, такое приятное и ласковое…       — Я тебя тоже люблю.       Он не слышал, как его мама взволнованно вздыхала, всё-таки имея некоторые сомнения, пока слова сына не развеяли их. Да, она не видела Муна, в действительности могла скрыть долю недоверия, но поддержала его, сделав ещё более счастливым. Да и Санрайз не был склонен не верить ей. Но вот сомнения Мундропа — остаются его сомнениями.       Антрациту пришлось спрыгнуть, так как положение на животе хозяина перестало быть удобным. Он махнул на них хвостом, юркнув с постели на пол, шустро переместившись на стул подле стола. Мун заставил Санрайза упасть на себя, теперь полностью поглощая в свои объятия. Сани податливо уткнулся щекой в его грудь, ощутив, как его голые ноги накрывает приятная ткань тёплого одеяльца.       — Это чтобы ножки не замёрзли, — негромко произносит Мундроп, мягко касаясь губами его лобика. Он поднял края плотного одеяла, заправив его под ноги Сани, чтобы к ним вдруг не попал холодный воздух ночью.       Санрайз запыхтел, слабо улыбаясь, позволяя себе остаться лежать в приятных объятиях. Стало очень тепло — и не только от одеяльца, которым Мун бережно укрыл себя и его. Тепло стало и на душе. По-особенному уютно, может, даже лестно. Если пойти дальше, то от части так же тепло, как под потоком нежной нагревшейся воды, вводящей в сладкую сонливость, чему способствовали заботливые руки, прямо сейчас обвивающие хрупкую спинку…