Джентльмен (не)удачи

Тем вечером Антон встретил Серёжу, уходящего из комнаты. Он был одним из ведущих спортсменов университета и, видимо, соседом третьекурсника. Тот на него только странно взглянул, а потом недоумённо оглядел странное выражение его лица. Видимо, парень решил игнорировать неестественную позу Шастуна, который завел руки за спину и облокотился на стену. Серёжа у него только спросил, всё ли нормально, на что тот не нашел ничего лучше, чем ответить, что просто ждёт девушку. На этаже жилых комнат. Во флигеле, где жили только парни. Антону просто повезло, что Серёжа лишних вопросов не задавал. Он определённо направлялся к кому-то, потому что электрический чайник был у половины ребят, несмотря на запреты, а на кухне сейчас было не протолкнуться. А ещё повезло с тем, что комната осталась не закрыта и только дверь была слегка прикрыта. Молодой человек быстренько прошмыгнул внутрь, сразу обратил внимание на то, что комната выглядела гораздо чище его, да и было видно, что ребята тут сами делали ремонт. Пришлось в срочном темпе искать что-то типа вазы для цветов, но кроме парочки чистых кружек на комоде, где хранилась еда у парней, больше ничего не нашлось. Смотреть дальше времени не было, а действовать приходилось максимально быстро, потому что каждые пару минут кто-то ходил по этажу и вызывал у молодого человека пердечный сриступ. Он не нашёл ничего умнее, чем взять бутылку воды, которая была даже не открыта, налить почти половину в кружку, якобы надеясь, что никто не заметит пропажи, а потом облокотить цветы о стену, чтобы они не упали. Когда парень всунул свою записку куда-то в ромашку и нацелился уходить, дверь скрипнула. На пороге показался Арсений, который вопросительно осматривал второкурсника. Из его термоса доносился аромат кофе, а сам он сейчас был не то, чтобы на себя похож. Большую часть времени тот выглядел, как из рекламы всех в мире завораживающих профилей в одной популярной социальной сети, куда выкладывают красивые фотографии. А сейчас обычно хлопковые домашние брючки сменились на спортивки, а сам он тонул в огромной толстовке. Нетипично, но выглядело всё равно стильно. Особенно забавно смотрелись пушистые тапки. — Нос не болит? – единственное, что он спросил, облокачиваясь на дверной косяк. — Почти не болит. Антон резко выпрямился, чуть не сшибая импровизированную вазу и моментально стараясь закрыть ее спиной. — Это хорошо. — Очень хорошо. На него вопросительно взглянули. — Даже славно, получается… — парень сделал шаг вперед, заглядывая за спину второкурсника. — А что… — Нет! Ничего тут нет! Вообще ничего нет! – Арсений снова дёрнулся, хотя ему уже пора было привыкнуть к внезапному повышению чужого голоса. — А я вообще здесь, так сказать, случайно. — Так, ладно, на вопрос, что ты тут делаешь, считай, ответ получен, — он ласково улыбнулся. — Но мне всё равно интересно, что ты прячешь за спиной. — Кто прячет? Я прячу? Ничего я не прячу! С чего ты вообще решил, что я что-то прячу? — Антон поднял две руки, зачем-то демонстрируя, что в них ничего нет. — Вот, видишь, ничего нет. Это тебе показалось просто. Парень сделал ещё один шаг вперед. — Предлагаешь мне перекреститься? Теперь уже Антон ничего не понимал. — Это ещё зачем? — Говорят, что, когда кажется – надо креститься. — Нет, не предлагаю я тебе ничего такого. Со стороны их диалог звучал ещё более комично. — Значит, тогда мне не кажется, — он подошел ближе и мягко оттолкнул второкурсника в сторону. — Тебе нельзя на это смотреть! – Арсений сначала взглянул на Шастуна, потом на цветы, потом снова на Шастуна и развёл руками в немом вопросе. — Ну и зачем ты посмотрел? Это вообще, может, был сюрприз. — Сюрприз? — Ну, подарок, презент, гостинец… — он набрал в легкие воздуха, но его перебили. — Да, спасибо, я знаю, что значит это слово. — Попов наклонился к цветам, чтобы их понюхать. — Но не знаю, что этот, как ты выразился, гостинец, делает в моей комнате. — Цветет и пахнёт, полагаю. — Полагаю, Антон, что скоро я такими темпами буду цвести и пахнуть, — тот аж подавился воздухом от этой фразы, а парень только обошёл стороной тумбочку и потянулся к окну, чтобы открыть его на проветривание. — Ты, случайно, не знаешь, отправителя букетика? — А что, не нравится? Ему просто повезло, что Арсений сейчас не видел его выражения лица, хотя и по тону голоса можно было услышать, что там проскользила почти личная обида. — Нравится, почему нет? – тот только устало выдохнул и протянул термос молодому человеку. — Будешь кофе? — Шастун покачал головой. — Только у меня поллиноз. — чужие глаза округлились. — Не пугайся, это просто повышенная чувствительность организма к пыльце. — И что, плохо становится? – теперь голос подрагивал, и не заметить это было невозможно. — Не то, чтобы я прямо умираю, но я не очень люблю эксперименты со своим здоровьем, мне и весны хватает, когда на всех каплях мира существовать приходиться, — на него как-то озадаченно смотрели. — Поэтому и спрашиваю, кто такой заботливый, что решил наградить меня приступом насморка. А Антон только замялся, чувствуя, как на него подняли взгляд и сделали глоток кофе. — Да, так, девочка одна, — тот только выгнул бровь, подошёл ближе и рассмотрел цветы, доставая из них записку, — ты её не знаешь. Она просила не рассказывать, если вдруг спросишь. — Девочка? – Арсений только прыснул. — Не помню, когда последний раз мне девушки отправляли цветы, да ещё и незнакомые. — Ну, всё бывает в первый раз. Он достал записку и открыл её. — Не в первый раз такое, конечно, но просто мне казалось, что слухи ползут достаточно быстро, чтобы подобных сюрпризов со стороны «незнакомых девочек» не случалось, — молодой человек пробежался глазами по тексту и улыбнулся. Шастун только нервно постукивал пальцами по тумбочке. — Слухи? – тот удивленно выгнул бровь. — А ты не в курсе? — а чужие брови взлетели. — Да как-то я не то, чтобы интересуюсь слухами. Ему смазанно улыбнулись. — Смотри, что тут написано:

«Наверное, в чём-то ты похож на Жоржа Милославского, но, кажется, что ты намного его талантливее: ― А фамилия Ваша как? ― Я артист бoльших и малых академических театрoв! А фамилия мoя, фамилия моя слишкoм известная, чтoбы я её называл»

Антон внимательно прочитал свою же записку и сделал вид, будто видит её в первый раз. — Это же из «Иван Васильевич меняет профессию»? ― он похлопал ресницами, а Арсений только кивнул. — Так и есть, — он отложил записку, а цветы поставил на подоконник. — И эта девушка определённо знает, что я пишу курсовую по театру, — парень присел на кровать и взял свой термос. — Даже интересно, как так получилось, что про театр она знает, а про то, что девушке дарить мне цветы — это проигрышное дело, нет. — Потому что аллергия? — Потому что девушке, — он акцентировал на этом слове внимание, — дарить мне цветы — не самая удачная идея. — А, — Антон перенял у него термос, сделал глоток и вернул его обратно, — то есть… — То есть я и не скрываю. — Да, я тоже… — он сказал это шёпотом, но Арсений не просто округлил глаза, он ещё и чуть привстал с кровати, непонятливо изучая чужое выражение лица. — Да, в целом, я пойду, наверное, дел много, и как-то уже время позднее, и на пары завтра… — он что-то еще бубнил, пока молодой человек в такой же застывшей позе продолжал следить за действиями второкурсника, который нервно пытался найти себе место. — Я тогда ей передам, что да как, и если что, поставлю в известность. Да и ты прав, слухи быстро расходятся, дойдут и до нее, и в целом... – парень сделал шаг в сторону двери, зачем-то поднимая руку, чтобы посмотреть на выключенные часы, которые он хотел подзарядить уже неделю. — Всё, конечно, давно пора, а то завтра не встану, и вообще для организма нужен режим, а то бессонницы и всякое такое, замучаешься! Молодой человек только сейчас очнулся. — А, ну да, естественно, иди, а то времени уже и правда много, — он встал с кровати и окликнул второкурсника, когда тот уже стоял в дверях. — Антон! Тот обернулся, делая вид, что вообще ничего не случилось. — Чего? — а тон голоса стал совсем мягким. — Ты заходил-то зачем? — он вопросительно посмотрел на Шастуна. Ему елейно улыбнулись. — Передать цветы, да и всё. — Ну, хорошо, — Арсений пожал плечами, — понятно. Только если ты эту девочку встретишь, ты помягче объясни ей всё, а то как-то некрасиво получается. — Но про то, что у тебя аллергия лучше не говорить, она же старалась, — ведь действительно, девочка Антонина очень сильно старалась. — В остальном — найду слова. — Спасибо, — и дверь медленно закрылась, — Спокойной ночи! — И тебе. Так, Антон Шастун в эту ночь узнал, что всеобщую известность Арсений Попов получил не только из-за того, что он был талантлив и очень дружелюбен, но ещё и из-за того, что, как оказалось, совсем не скрывал свою ориентацию. А сейчас, сидя с Катей и Димой, второкурсник час их допытывал о том, как так получилось, что общий известный слух доходил далеко не до всех, и ко второму году обучения парень так и не узнал этого важного факта. Причём с этой сладкой парочкой он общался достаточно давно, но они думали, что тот всё знает, и не нуждается в том, чтобы это обсуждать. Антон не то, чтобы мучился, его радар работал исправно, и многие штуки он достаточно быстро подмечал, но по поводу Арсения он сомневался долгое время и активно куда-то его звать не мог еще и по этой причине. Тут всё оказывалось совсем иначе. Дима ещё и подметил, что известность как таковая пришла даже не из-за того, что этот молодой человек открыто говорил о себе, а из-за того, что на первом курсе после одной из конфликтной ситуации со спортсменами и долгого разговора с ними один на один на пьянке, он смог позиции агрессивно настроенных ребят развернуть на сто восемьдесят градусов. Серёжа с начала учебы был его лучшим другом, потому способствовал тому разговору. Парни в итоге приняли мысль о том, что это разделение на «правильное» и «неправильное», действительно, странное. Так по вузу прокатились слухи, а уровень толерантности значительно вырос среди студентов. А у Антона за эту ночь успела вырасти только тревожность. Последние пару часов разговора с ребятами прошли уже не на таком эмоциональном заряде, и чем больше он пил, тем больше начинал загоняться о том, что все его попытки сблизиться с человеком, шли вообще куда-то не туда. Где-то между пятым и восьмым бокалом парень вспомнил, как успел в душе выключить горячую воду, а система была так устроена, что иногда один душ заедал, и когда выключал в нем горячую воду, она выключалась и в соседнем. Общежитие было отремонтировано не так давно, и душевые кабинки теперь закрывались дверцой, поэтому, естественно, никто не подозревал, что в соседней кабинке был Арсений. Так Шастун его впервые увидел только в одном полотенце. Ещё через двадцать минут пришлось рассказать ситуацию, как он случайно стряхнул на третьекурсника пепел, когда тот стоял под балконом, но, видимо, не заметил виновника. Потом Дима долго смеялся, когда слушал про то, как Антон на кухне мыл посуду, а Попов зашел помыть руки в своем классическом костюме, в котором собирался в театр. Но, естественно, второкурсник забыл, что, когда моешь ложки, лучше их переворачивать, чтобы не стрелять из них водой как из водяного пистолетика. Так молодой человек заставил кое-кого идти переодеваться. Ближе к утру всё закончилось на истории о том, как два парня с именем на букву «А» говорили о делах студенческого совета в коридоре и перепутали свои стаканчики, когда расходились. В итоге Арсений пил ужасно приторный капучино с двойным молоком, а Антон — почти безвкусный американо без всего. Вторая неделя попыток «пообщаться поближе» с Арсением Поповым начиналась с похмелья.