Джентльмен (не)удачи

Всю следующую неделю Антон мог выдохнуть и не дергаться от мысли, что сейчас в очередной раз совершит какую-то глупость, когда увидит третьекурсника. Большая часть студсовета уезжала на фестиваль в Москву, обещала там представить университет и вернуться с полной уверенностью в том, что теперь все абитуриенты мира приедут поступать к ним. Но молодого человека не то, чтобы очень радовала эта ситуация. Он ходил чуть поникший, и даже Катя время от времени начинала задавать вопросы о том, что происходит. По сути, она прекрасно понимала, что скорее всего, проблема была в очередных неудачах на личном фронте. В целом, девушка была почти права, потому что последнее время Антона мучили именно происходящие события. Да и эта недавняя новость о том, что он не ошибся, решив, что рыбак рыбака видит издалека, его несколько огорошила. В этом контексте все его попытки завязать более близкое общение начинали казаться ещё более провальными, поскольку так любой дурак мог догадаться, что всё происходящее — это не про желание сгонять вместе на футбол. Было не совсем понятно, какой он следовал логике, но суть была такая, что до момента, пока Арсений ему лично не намекнул что да как, делать все эти глупые попытки «задружиться» было чуть проще — он будто ничего и не терял. Тем более третьекурсник мало походил на того, кто мог за излишнее дружелюбие прописать по лицу. Парень надеялся, что в его жизни всё будет происходить как-то постепенно, что он найдет повод, чтобы заговорить, а, следовательно, наладить приятельские отношения, и уже потом, может через много-много месяцев, найдётся момент, чтобы сказать о симпатии. Но поскольку вся жизнь Антона Шастуна была похожа на один большой ситком с медленным развитием сюжета, в ней определённо так быть не могло. Он не то, чтобы сильно отдавался рефлексии последнее время, но состояние намекало на то, что пора бы уже что-нибудь для себя решить. Казалось, что Арсений-то толком и не понимал, что творилось в голове у этого забавного парня со второго курса. Все эти случайные столкновения и неловкие ситуации вполне могли происходить с каждым, и вполне могли оправдываться нелепым стечением обстоятельств. Но проверять как-то не очень хотелось, так ли это было на самом деле. Весь студсовет возвращался к концу недели и, как полагается, это событие ребята предлагали отпраздновать. Это нельзя было назвать вечеринкой или какой-то дикой тусовкой, после которой никто ничего не помнит. На деле, поскольку мероприятие всё-таки было от организаторов, ребятам предоставлялся вузовский зал, переделанный под лофт, в котором обычно свои занятия проводил театральный кружок и играл КВН. Время проведения тоже строго оговаривали, и всех просили не устраивать конфликты и уйти до двенадцати. На празднике как всегда было миллион речей о доблести вуза, об итогах выезда, потом ведущий предлагал поучаствовать в каких-то конкурсах, а диджей с компьютера очень пытался подобрать более-менее нормальную музыку. Антону эта перспектива «провести половину вечера», занимаясь чёрт знает чем, не особо нравилась. Тем более, он понимал — завтрашняя пара в десять утра мягко намекала, что в общежитие лучше приехать пораньше, чтобы не проспать всё на свете. Но доблестная парочка, узнав о том, что их «товарищ» собирается провести всё воскресенье, пересматривая очередной сезон «Кухни», зашли в его комнату и просто поставили перед фактом, что сегодня они втроем идут на эту вечеринку. Аргумент был один: они двое не состояли в студенческом совете, а Антон состоял, и без него никого бы не пустили. Разумеется, это было не так, и любой желающий, который учился в этом университете мог прийти и привести с собой кого-угодно. Но поскольку молодой человек даже не догадался открыть пост с условиями входа и анонсом мероприятия, просто устало выдохнул, кинул своё недовольное «ладно, пойдемте» и пошёл собираться. Таким незатейливым образом он оказался на тусовке, на которой оказываться не хотел. Мало того, что они пришли в самый разгар торжества, когда из колонок уже валила музыка, ведущий что-то параллельно говорил в микрофон, часть студентов распивала притащенный алкоголь, а конфетти уже давно топтались каблуками и туфлями. Антон чувствовал себя на этом празднике жизни, мягко говоря, некомфортно. Ему не особо нравился этот нескончаемый гам, куча разодетых людей, при том, что он сам сейчас выглядел даже хуже, чем он выглядит обычно, когда плетётся к первой паре. На фоне всех коктейльных платьев и костюмов его помятая клетчатая рубашка и голубые джинсы сейчас казались вообще не в тему, про свои потрепанные конверсы он вообще молчал, даже не делая вид, что так задумано. Катя и Дима предательски его оставили, всучив в руки стакан с сомнительным содержанием. Через полчаса отсюда захотелось просто сбежать. Так и не сделав ни одного глотка, он поспешил сначала в туалет, чтобы на какое-то время выдохнуть от этого огромного количества людей, но, увидев в коридоре целующуюся парочку, наблюдать за продолжением чужого веселья ему не очень захотелось. Антон быстро окинул взглядом всех танцующих и болтающих студентов и, не найдя среди них двух конкретных ребят, он написал Кате, что ушел проветриться. А дальше пришлось проталкиваться через кучу людей, обходить импровизированную диджейскую стойку, возле которой толпились ребята. После безуспешных попыток найти тихое место, молодой человек сдался и поспешил к выходу во двор. Найти было его не так сложно, учитывая, что количество шныряющих туда-сюда студентов с сигаретой в зубах, слишком уж очевидно выдавали место, где можно было курить. Университет не очень одобрял курение на территории корпусов, особенно у главных входов, и ребята искали свои выходы. Чем ближе он подходил к толпе у дверей, тем более ужасной казалась эта идея. Там уже половине было не то, чтобы хорошо, и они совсем не были похожи на людей, которые пили сок, предоставленный вузом на мероприятие. Поболтав с парочкой встреченных знакомых, Антон, наконец, очутился на улице. После очередной популярной песни, послышался голос ведущего, который просил всех собраться и посмотреть видео с выезда, часть толпы стала рассеиваться. Только тогда парень выдохнул, сильнее кутаясь в своё пальто и присаживаясь на ступеньку лестницы. Под вечер начинал накрапывать дождь, и сейчас его спасал только козырёк. Катя была не онлайн и уже не отвечала, поэтому было принято незамысловатое решение выкурить сигарету и поехать домой. Всё-таки, стоило иногда слушать свою интуицию и делать так, как хотелось изначально, потому что вечер получался максимально неудачным. И вечеринка эта оказывалась совсем не в тему. Минут через десять ребята в зале стали активно реагировать на видео: знакомые голоса участников студсовета рассказывали о том, как они агитировали абитуриентов этого года приезжать в Питер и поступать к ним. А Антон в это время только сильнее затягивался и медленно облокачивался на железную дверь, прикрывая её, чтобы не слышать этого шума. Так он и просидел в своей тишине, которую оттенял гул тусовки, докуривая сигарету. Когда Дима наконец написал и спросил, где тот вообще сейчас, пришлось сказать, что стала болеть голова и нужно было срочно найти аптеку, поэтому праздник на этой ноте закончился. Ему, разумеется, никто не поверил, и на это сообщение в ответ только кинули смайлик с закатывающими глазами, а потом пожелали перестать киснуть и ехать тогда уж по-нормальному отдыхать, а не сидеть до утра за своими конспектами. Антон и собирался так провести вечер, пока ему не треснули дверью по спине. Молодой человек собрался уже ругаться, и даже набрал в легкие воздуха вместо никотинового дыма, как на него посмотрели виноватые голубые глаза. — Ой, извиняюсь, — послышался этот мягкий знакомый тон. — Думал просто, что дверь заклинило. Второкурсник зачем-то резко выкинул сигарету куда-то в сторону и отряхнул руки, делая вид, что сейчас ничего вредного для своего здоровья не делал. Арсений аккуратно просунулся в эту щёлочку и облокотился о стену. Он ласково улыбнулся и поправил чуть вьющуюся челку. — А, да… — слова почему-то перестали формулироваться в предложения. Вот, перед Антоном возвышался Попов в своём свитере и забавных черных джинсах с дырками, которые совсем не подходили дресс-коду мероприятия. Парень смотрел совсем не затуманенным взглядом, несмотря на то, что сейчас держал в руке какое-то подобие фляги. Он вышел без пальто или хотя бы пиджака и, казалось, совсем не чувствовал холода. — Да? — тот только усмехнулся и чуть спустился по стене вниз, садясь на корточки. Шастун только потёр виски, понимая, что вообще не услышал, что ему сказали. — Что? — он поднял печальные глаза на молодого человека и сразу же увёл взгляд. На это ответа не последовало. Так они и провели в молчании несколько секунд. — Я присяду? — ему кивнули, а Арсений только спустился на ступеньку и уселся рядом, пододвигаясь как-то слишком близко, да так, что теперь касался своей оголённой коленкой ткани чужих джинсов, — Будешь? — он протянул ему флягу. — Если честно, не то, чтобы я… — его перебили. — Да, я помню, что ты «не то, чтобы трезвенник, но и как бы не алкоголик», — оба усмехнулись, а Антон наконец повернулся в пол-оборота. — А сегодня как? — А сегодня я не пью. — Так же, как и не куришь? — парень аккуратно указал на ту самую выкинутую сигарету. Второкурсник на секунду задумался. — Нет, не так же, — он пожал плечами. — Просто не хочется половину вечера валяться у туалета после того, что тут разливают, — молодой человек зачем-то так внимательно всмотрелся в чужие глаза, будто собираясь сказать что-то такое, чем можно было шокировать вообще всех. — А вообще, получается, что теперь ты узнал, что у тебя на одного некурящего знакомого меньше. И как-то грустно улыбнулся, будто боясь разочаровать человека рядом. На что Арсений только тихо хихикнул и достал электронную сигарету, в простонародье названную «курилкой», вероятно, с каким-то фруктовым вкусом, потому что дым от нее сейчас был именно такой. Антон только выгнул брови, наблюдая за тем, как парень без стеснения при нем затянулся и, даже не протирая салфеточкой картридж, как обычно делали все, кто брезговал (а Попов брезговал всегда, учитывая, что он протирал даже горлышко бутылки), протянул своему соседу. Сейчас в голову приходила и та ситуация, когда они с третьекурсником перепутали стаканы, а тот даже не написал, чтобы об этом сообщить. Шастуну не хотелось думать о том, что и ту крышку Арсений тогда не протирал. — Ну, во-первых, у тебя тогда тоже, — они друг другу улыбнулись, — а во-вторых у меня тут красное сухое, — Попов пододвинулся чуть ближе и снова передал ему флягу. — Гарантирую, что напиться им особо не получится, — следующую часть предложения он проговорил шепотом, — да и валяться у туалета — тоже. Молодой человек перенял флягу, сделал глоток и, действительно, почувствовал, как неплохое гранатовое вино стало обжигать ему горло своей терпкостью. — А так хотелось! — он демонстративно всплеснул руками и сделал затяжку этой фруктовой штучкой. — Замечательное, конечно, желание, — Арсений чуть съежился от холода, — но лучше его было бы воплощать хотя бы не сегодня. — Это почему же? Антон на него внимательно посмотрел и ухмыльнулся. — Согласись, что было бы неловко, если бы посреди вечера нам пришлось ехать в общежитие, потом искать у кого-нибудь энтеросгель или смекту, промывать тебе желудок, а потом половину ночи проводить у туалета, — парень от представленной картинки только скривился, а третьекурсник продолжал задумчиво разгонять гипотетическую ситуацию. Он упорно игнорировал такое вскользь брошенное «мы». — Звучит как обычная ситуация из моей жизни, — а сказал это так тоскливо, что Попов даже обернулся. — Ещё одна неловкость в списке неловкостей. — А ты ведешь такой список? — а в тоне чувствовалось тепло. — С некоторых пор думаю начать, — второкурсник продолжал смотреть куда-то вдаль, будто и не замечая чужой заинтересованный взгляд. — Думаю, что я бы даже не удивился, если бы я, например, просто попросил бы тебя помочь с зарубежкой, а всё закончилось бы тем, что тебе бы пришлось искать мне смекту. — Нет, от зарубежки мне тоже бывает плохо, но, чтобы настолько… — они как-то смущенно засмеялись и в секунду этот запал угас. — Да нет, я люблю зарубежку, просто Виктория Вадимовна с этим Гераклитом сводит меня с ума уже вторую неделю, — Арсений начинал подрагивать от холода. — Но в любом случае, даже если бы ситуация была другая, обстоятельства другие, всё равно бы все пошло не по плану, — он пожал плечами. — Потому что как-то не получается у меня по-другому, обязательно что-то нелепое и неловкое происходит. Антона будто и не смущало все, что сейчас происходило. По ощущениям, он потерял любую надежду на то, что он сможет построить хотя бы приятельские отношения с третьекурсником, и почему-то был уверен, что тот сейчас считал его абсолютным дуралеем, который ещё и устраивал внезапный вечер откровений. Парню это все было как-то не особо свойственно, да и он достаточно редко говорил о том, что тревожит. Может, потому, в этот момент он всё оборачивал в какую-то грустную иронию, которую было очень сложно не заметить. — Почему это ты так думаешь? — Попов слегка возмутился, пытаясь поймать чужой взгляд, — В жизни часто происходит забавное стечение обстоятельств, и все мы попадаем в странные ситуации, о которых потом вспоминаем и хотим вернуться назад, чтобы сделать что-то иначе. Но это же не значит, что ты — магнит для неловкостей, — он опустил ему руку на плечо, теперь еле касаясь. Молодой человек, наконец, повернулся, и взглянул в голубые глаза. Прежде чем что-то ответить он как-то устало выдохнул, будто готовясь вынести вердикт. — Получается, что в таком случае, магнит для неловкостей — ты, — на него удивленно взглянули. — Иначе я не знаю, как объяснить, почему каждый раз, когда мы даже случайно видимся, всё идет вообще не туда. — А куда должно, прости, идти? — и этот вопрос прозвучал не саркастично, в голосе определённо было что-то вроде интереса. Рука на плече наконец окрепла, будто переставая думать, убраться поскорее или нет. — Задай вопрос попроще. Арсений не думал ни секунды. Он не пытался отшучиваться или иронизировать, ему было действительно важно то, что сейчас ему говорили. Может, потому, он так и не уводил взгляд, боясь потерять зрительный контакт. — Ладно, тогда... — молодой человек помолчал минуту, следя за реакцией второкурсника. — Вопрос попроще: объясни человеку, который так и не понял, что «идёт вообще не туда», где успели случиться неловкости, которых он не заметил. — Говорить о себе в третьем лице — это просто ужасно, — Антон улыбнулся, чувствуя, как напряжение словно рассеивается. — Да что ты? — они засмеялись, разбавляя тяжелую атмосферу. — И это был не вопрос, а просьба. Арсений ужасно нагло повел бровью, убрал руку и повернулся теперь уже полностью к молодому человеку. — Мне нужно сказать что-то по типу «ну так исполни мою просьбу» или без фамильярностей на сегодня? — второкурсник успел аж подавиться воздухом от этого тона. — Пусть это останется риторическим вопросом. Так они и просидели следующие минут десять в молчании, попивая сухое вино и потягивая фруктовую курилку. При всём при этом оба упорно игнорировали происходящее за железной дверью. Никто не знал, что там устраивал ведущий, но на перекур за последнее время не выходил вообще никто. Может, это было сейчас и кстати. — Ну так? — Попов мягко улыбнулся и облокотился на вытянутые руки. — Что произошло такого, что заставило тебя загнаться до состояния, когда в одиночку куришь, пока идёт тусовка? — Я сейчас съязвлю. — Приму это без боя и обороны. — Вот теперь не хочется язвить. — Нет уж, ты же уже начал, — Арсений цокнул языком и запрокинул голову, откидывая чёлку назад. — Продолжай. Антон только молча смотрел на весь этот ужас. С ним определённо кокетничали. И он очень надеялся, что третьекурснику в голову сейчас просто било вино. Парень упорно пытался игнорировать, что они оба соображали замечательно, что он сам был трезв, как стекло, а его собеседник и вовсе — выглядел, максимум, расслабленно. — Хотел сказать, что-то из разряда: «откуда мысль, что я загоняюсь, а не просто решил проветриться», а потом добавить, что я никогда не поверю, что ты когда-то делал так же. На это Попов только закатил глаза. — Учитывая, что ты только сегодня узнал, что я тоже иногда грешу всеми этими курительными штуками, то неудивительно, что поверить во что-то подобное ты и не мог, — и это звучало даже слишком странно, учитывая, что тон сменился моментально, обретая вполне серьезный окрас. — Это всё тот же стереотип, который преследует меня со школы. Знаешь, из серии: «отличники не ходят на ночёвки и вечеринки», «старосты класса со всеми учителями в хороших отношениях», а «главный организатор всего и вся делает это только ради хороших оценок». — Кажется, знаю, — он улыбнулся и повернулся к Арсению. — Но у меня нет ощущения, что я этот стереотип поддерживаю и думаю о том, что ты ему соответствуешь. — Антон, ты выбросил сигарету, как только я просто сюда зашел, — он грустно ухмыльнулся. — Согласен, странное действие, но… — его перебили. — Да и без «но» понятно, что, скорее всего, дело в том, что все «отличники» не курят, не пьют, приходят домой к маме в девять и делают вечером задания на пары, и они, по определению, должны сторониться тех, кто делает иначе. Третьекурсник печально улыбнулся и не заметил, как Антон повторил его же позу — также завел руки за спину и закинул голову. — Ну, часть правды, наверное, в этом есть, — он тяжело вздохнул, — но только часть, и очень маленькая. Из этого всего верно только то, что мне бы хотелось не производить впечатление человека, которого хочется сторониться, вот и всё, — парень на него заинтересованно посмотрел. — Говорю же, ещё одно глупое действие, ещё одна глупая ситуация. — Я всё ещё не понимаю, почему «ещё одна»? — Арсений внимательно наблюдал за меняющимся выражением лица Шастуна. — И почему тебе так не хочется, чтобы, пусть даже из-за того же курения, кто-то тебя сторонился? — его внимательно слушали. — Конечно, я понимаю, что у каждого есть свои стоп-штуки, но и это решается компромиссами, если это не те табу, с которыми невозможно мириться. Ну, то есть, если ты сам не куришь, но общаешься с курящим человеком, то всегда можно обговорить этот момент, — молодой человек молчал, думая о том, что сейчас говорил его собеседник. — Да и знаешь, куча всяких наших «пороков» становятся мелочью для другого человека, если тому интересно общаться. Я иногда сам удивляюсь тому, на какое количество уступок друг для друга идут люди, когда они друг другу важны. Второкурсник услышал достаточно, чтобы отпустить себя. Он понимал, что другого шанса объяснить причины происходящего у него бы не было. И пусть это был бы самый неловкий момент в мире, но он бы расставил все точки над «і». — Да, конечно, ты прав, но на первых порах об этих «стоп-штуках» ещё никто вообще ничего не знает, — парень пожал плечами и отвернулся, надеясь, что Попов не будет испепелять его взглядом. — И поэтому, когда хочешь понравиться, из списка вычёркиваешь сначала возможные табу для человека, с которым начинаешь общаться, — Арсений выгнул бровь, зацепившись за одно единственное слово. — То же примирение с чужими «пороками» начинает происходить, когда строятся взаимоотношения. А если ты попадаешь в миллион неловких ситуаций, пока пытаешься просто наладить общение, то разливая кофе, то встречая человека в окружении упавшей шторы, велик шанс, что до изучения чужих «пороков» просто не дойдет. Третьекурсник сел поближе, внимательно рассматривая молодого человека. — Значит, понравиться… — и это был не вопрос, а констатация факта. — Значит, вот о каких ситуациях ты говорил. Антон наконец повернулся. — Но говорю же, что всё как-то нелепо: этот кофе тогда разлил, потом с футболкой, с душем, с этими дурацкими стаканчиками… — наконец, его поток речи перебили. — Цветы все равно были красивые. — Догадался, получается? — парень нервно поправил пальто. — Да нет, на самом деле, — Арсений смотрел на второкурсника, чувствуя, как чужие переживания сейчас пробивали потолок. — Про цветы Сережа рассказал, — он осёкся, — ну, что видел тебя возле комнаты, и что ты что-то странное ему ответил. Я тогда и подумал, что поднимусь, и мы обсудим, что ты хотел, а потом образовалась эта таинственная незнакомка с букетом и… — Антон робко коснулся чужого мизинца. — Изначально я хотел предложить сходить в «Кофе на кухне», и всё начало проваливаться ещё с той неудачной шутки про безлактозное молоко, а потом каждая моя попытка заканчивалась неудачно, — а молодой человек только ласково улыбнулся, смотря на второкурсника. — А с этими цветами вообще глупо получилось, — он грустно выдохнул. — Ну кто знал, что у тебя поллипоз этот… — Поллиноз, да, — наконец, они столкнулись взглядами. — Самое забавное во всём этом, что только после ситуации с цветами и после Катиных шуток на тему «тайного поклонника», я стал предполагать, что всё происходящее — не просто случайное стечение обстоятельств. Антон подсел ближе, чувствуя, как третьекурсник перенимает инициативу и мягко накрывает его ладонь своей. — То есть вообще не было ощущения, что при каждой встрече со мной происходили какие-то дикие нелепости? — Арсений ухмыльнулся и наклонил голову. — «Просто случайное стечение обстоятельств», серьезно? — Ты даешь всему какую-то слишком негативную окраску, — парень на это только поднял брови. — Нет, конечно, определённую закономерность забавных ситуаций я замечал, но мне это казалось даже… — он на секунду задумался, заставляя второкурсника понервничать, — милым, что ли. — Да, очень мило стирать рубашку в туалете и переодевать костюм, потому что тебя облили водой. — Не драматизируй, — Попов еле ощутимо положил голову на чужое плечо, и сам не заметил, как Антон аккуратно расцепил руки и приобнял его. — Зато как бы там ни было, запомниться у тебя получилось. — Больше всего в жизни мне хотелось запомниться в роли человека, который умудряется всё испортить… — он закатил глаза и отвернулся. — Ну, во-первых, это слишком критично по отношению к себе, а во-вторых, — Арсений аккуратно поднял голову и провёл тыльной стороной кисти по чужой слегка колючей щеке, — не прямо уж всё. Парень толком не мог понять, не мерещилось ли ему то, что происходило сейчас, но к нему определенно приближались со стремительной скоростью. — Так, стой, — он мягко отодвинул третьекурсника, который теперь смотрел на него почти ошарашенно, — давай пока снова не произошла какая-нибудь нелепость я кое-что спрошу, — Попов только облегченно выдохнул, понимая, что никто его сейчас не собирался динамить, и кивнул Антону вместо ответа. — Найдешь время сходить в ту кофейню и всё-таки попробовать тот латте на безлактозном молоке? — Найду, — тот только приблизился, чувствуя, как чужая рука мягко прошлась по его спине. — Теперь… — его снова остановили, как только он решил наклониться ближе. — Подожди, — Арсений вполне оправданно на это цокнул языком, — ты согласен, если мы назовем это свиданием? — Ну е-мое, так и предполагалось, — парень сомкнул руки за шеей Шастуна, и без лишних отлагательств коснулся его носа своим, — Теперь, наконец-то, может, поцелуемся или так и будем сидеть? Слегка прохладно, если честно. — Блин, точно, ты же без куртки и вообще… — Антон! — дальше третьекурсник возмущался уже беззвучно, чувствуя, как чужие теплые губы нежно проходятся по всему контуру улыбки. Его целовали. И в этом поцелуе было очень много. Пусть оставалась между ними эта забавная неловкость, пусть Антон оставался неисправимым, пусть нелепостей в их будущих отношениях обещалось ещё очень и очень много, но именно таким этот молодой человек и нравился Арсению. Может, тот далеко и не сразу понял, что вместо обычной негативной реакции, вместо последующих скандалов из-за залитой кофе рубашки, из-за костюма в мыльных каплях, из-за ледяной воды в душе, он всегда почему-то просто смеялся с этих ситуаций. Ещё сам не догадываясь в чём дело, третьекурсник внутренне выбирал совсем другую реакцию. Потому что Антон был очарователен в каждом своем действии. И свою цель «понравиться» он так и выполнил, хотя был уверен, что этими дурацкими действиями только отпугнул «комсомольца, спортсмена и просто красавца». Но нет, этот комсомолец его сейчас целовал, а он целовал в ответ. Конечно, партия бы такого не одобрила, но в одобрении кого-угодно уже и не было нужды, потому что от одного главного человека оно было получено. Теперь жизнь Антона перекочевывала из ситкома в старый добрый советский фильм, где герои в конце обязательно обретали свой заслуженный финал. В этом случае, вполне счастливый. Здесь, как у Гайдая, «требовалось продолжение банкета», и оно обязательно должно было случиться, потому что «жить, как говорится хорошо, а хорошо жить ещё лучше». Вот и студентам, чьи имена начинались на одну букву, сейчас было очень хорошо жить. И ещё обязательно будет.