Заражение

      Это было ловушкой.       Гренадеры проломили твердый бетонный пол. Бакуго приподнявшись на локтях, с трудом подавил тошноту и поднял голову чтобы оглядеться. Все его внутренности сжались от сильного давления, в ушах звенело, да и вибрация в голове не прекратилась.       Стены рушились, а потолок постепенно сыпался — этаж был разрушен на части. Воздух был пропитан запахом озона.       Он не был полностью уверен что произошло. Со стоном садясь, Бакуго быстро попытался собрать воедино разбросанные фрагменты памяти. Он конечно понимал, что взрывы должны быть его коньком и безмерно злила мысль о том, что ёбаный Альянс Злодеев думает, что могут это использовать против него.       К счастью он был в порядке. Были небольшие порезы и царапины. Лишь на бедре была рана, что в сравнении с остальными, было самым большим увечьем. Кости целы и если не считать что его немного трясло, то вполне мог еще двигаться. Это уже само по себе чудо.       Но не будь то этим чудом, которое его спасло.       Бакуго кашлянул, всматриваясь в пыльный воздух в поисках обломков. Наконец заметил светло-розовый шлем.       — Блять. – выругался он.       Какого хера она последовала за ним?       Чем она только блять думала?       Спотыкаясь, он подходил к ней, вместе с тем пламенные эмоции гнева и паники вскипали в груди. Убирая бетонные кирпичи с тела, Бакуго просмотрел на наличие серьезных травм. Но она также как и он выглядела относительно невредимой, за исключением порезов.       Они все еще не были в безопасности. И этот запах в воздухе начал вызывать у него некоторые опасения. Какую бы бомбу ни изготовили эти ублюдки из Альянса Злодеев — за каждой бомбой следуют большие последствия. От этого опасения у него в животе затянулся тяжелый узел.       Она была в сознании, но глаза смотрели в одну точку сквозь треснутого стекла шлема. С каждой секундой Бакуго становился настороженным. Он хлопнул её по щеке, пытаясь выбить хоть какой-то отклик.       — Эй, щекастая, посмотрела на меня, блять. — голос охрип, а на языке саднил привкус пепла.       И она глянула на него, но снова тем же отрешенным взглядом. Вероятно, даже не слышала то что он сказал. Легкий укол беспокойства за неё заставил остановиться и подумать. Что же делать дальше? Бакуго снова выругался.       У неё контузия.       Прекрасно.       Им нужно было убраться отсюда к черту. Понимая, что не может ждать, пока она придет в себя, Бакуго провел руками под шеей и коленями. Подхватив на руки, Бакуго поднял её на своих гренадеров и неуклюже закинул голову себе на плечо. Короткое женское дыхание слабо обдавало его шею.       Стоя на дрожащих ногах, он сделал пару шагов вперед, прежде чем ускориться. Бакуго чувствовал себя не очень и не был уверен — то ли это было из-за атмосферы вокруг них или то что она была ранена. Если Урараке и было неудобно когда она покачивалась, то об этом не говорила.       Когда он несся через разрушенные залы комплекса так быстро, как только могли нести усталые ноги, взгляд Бакуго скользнул к её треснувшему забра́лу.       Урарака не из тех девушек, которые слишком далеко отходят от своей команды, в отличие от него. Сама она бы не ушла.       Так почему?       Почему она была здесь?       Где были остальные одноклассники?       До взрыва Бакуго слышал окружающее эхо перестрелки, дрейфующие сквозь стены. Сражение UA против слабых шестёрок, которых Альянс Злодеев где-то откопал. Однако теперь было жутко тихо и единственным звуком был скрежет ботинок по полу.       Но, это не его ботинки...       Прежде чем Бакуго смог приготовиться в боевую стойку, Деку свернул за угол впереди него. Он лихорадочно оглядел оба конца коридора и замер, увидев своих одноклассников. Мидория бросился к ним, широко раскрыв глаза от беспокойства.       — Каччан! Урарака!       Наконец-то девушка в руках Бакуго отреагировала на голос своего друга, приподняв подбородок с его плеча. Она слегка шевельнулась. Бакуго, несмотря на облегчение, инстинктивно отпрянул от Мидории. Внезапно в голове промелькнула мысль об той бомбе. Что если там были радиоактивно опасные вещества?       — Стой, блять, где стоишь, задрот! – гаркнул на него, крепче сжимая Урараку.       Деку затормозил в паре метров от него как раз в тот момент, когда последние силы Бакуго покинули. Его колени подкосились и с рычанием рухнул на пол, все еще крепко держась за Урараку. У парня веки тяжелели, а у девушки дыхание стало прерывистым как и его.       Бакуго посмотрел на Деку.       Его тупое выражение замешательства и беспокойства на лице выводило Бакуго из себя. Но знал, нужно объяснить что произошло. Хоть и вес Урараки больше не давил на его лёгкие, ему было трудно говорить.       — Там была... ловушка, в последней блядской комнате. Но это бомба … я не знаю... такое ощущение, что побывал в ебучем ядерном реакторе.       Чем больше говорил, тем больше задыхался.       Деку открыл рот от шока, а глаза расширились от тревоги. Но он быстро среагировал и приложил палец к уху, быстро заговорив с героями на другом конце провода.       Бакуго посмотрел на девушку. Казалось, она начала осознавать происходящее вокруг неё. Руки обвились вокруг Бакуго, мягкие подушечки пальцев скользнули по его спине. Лицо было бледным и истощенным, брови ссужены, а на нижней губе остался след от зубов.       Его сердце сжалось от увиденного.       Она не должна была плакать.       Самая сильная девушка которую он знал, не должна была плакать.       Какого хера она плакала?       — После того, как ты ушел в атаку один, Каччан, - начал Деку, снова привлекая внимание. — Мы узнали, что Шигараки здесь не было. Урарака… она ушла, чтобы найти тебя. Сказать тебе, что…       Несмотря на дрожь в голосе, глаза Мидории сверлили прямо на Бакуго, словно пылая. Бакуго знает этот взгляд, ведь он сам так смотрит на других — яростно. Бакуго стиснул зубы, бессознательно сжимая её крепче.       Это имело смысл.       Он вынул наушник, потому что всралось ему слушать команды кого и как бить.       Если кто-то и собирался найти Шигараки в этом грёбаном лабиринте залов и комнат, так это ему. В какой-то момент показалось, что слышал, как кто-то зовет его... но он просто проигнорировал.       Если бы он сделал еще один или два шага в ту комнату.       Если бы он был хоть немного ближе к той грёбаной бомбе.       Если бы она не дернула его назад... нет.       Если бы он просто, блять, слушал других, тогда этого бы не случилось.       Вместо этого она пострадала по его ошибке.       — И все же, если Урарака серьезно ранена, я… я… — Деку дрожал, но не от страха. Ему не нужно было заканчивать сказанное.       Бакуго не мог найти в себе силы признать, что тоже винит себя. Чувство вины легло тяжелым ношей на плечи. Вскоре прибыли люди в костюмах химзащиты и вывели Бакуго из здания. Он все еще держал Урараку. Она была слишком потрясенной, чтобы вообще стоять. Только крепче сжала костюм Бакуго и прижалась губами к его плечу. Он не возражал.       Носить её было меньшим, что он мог сделать — горящие руки должны были хоть с этим справиться. Деку старался следовать за ними на безопасном расстоянии, не сводя глаз с молчаливой девушки, которая цеплялась за Бакуго как за спасательный круг.       Все одноклассники смотрели как Бакуго и Урарака исчезают в синей палатке. Только когда они наконец оказались внутри, Деку был вынужден остаться вместе с остальными.       Оказавшись внутри палатки, Бакуго повернул голову к Урараке и тихо сказал:       — Мне нужно тебя сейчас опустить.       Он не ожидал ответа. Девушка лишь кивнула ему в шею. Часть его почувствовала облегчение.       Аккуратно посадив на смотровую кушетку, Бакуго поддерживал её за руку и спину. Урарака немного пошатнулась, но удержалась на его плече. По-прежнему не вымолвила ни слова и не сводила глаз с пола. Урарака выглядела такой же раненой как и Бакуго, но она упрямо отказывалась показывать свою боль на лице.       Медработник провел по их телам счетчиком Гейгера. Учащенный писк был достаточно громким. Урарака вздрогнула от этого звука и дыхание участилось, Бакуго это заметил. Кто-то сказал, что у них поднимается температура и медработники полностью не могли быть уверены в какой степени студенты заражены.       Бакуго внимательно наблюдал за Ураракой пока те говорили, не заботясь о значении слов. Он наблюдал за её поведением, ища признаки того что с ней все в порядке.       За все это время она не убрала руку с его плеча.       Их обливали холодной водой, скребли жесткими щетками костюмы в течении долгого времени. Затем погрузили в фургон и поехали в ближайший пункт специальной обработки..       Её шлем лежал на коленках. Прижавшись к Бакуго и крепко обняв, Урарака дрожала. Вода капала с волос и лица. Лицо было бледное — даже те щеки, которые получили название «Щекастая», казались желтоватыми и худыми. Бакуго поймал себя на том, что смотрит на неё со всем раскаянием в сердце. Она так старалась быть сильной сейчас и он не мог не восхищаться ею. Парень нахмурился, не зная, что может сделать для неё чтобы хоть как-то сгладить свою некомпетентность героя. Она была заперта в своем разуме с мрачными мыслями. Мыслями, которые могли принести больше ран, чем любая взрывчатка.       Во рту остался горький привкус.       Но он хотел сделать что угодно, лишь бы попытаться вернуть ту веселую девушку, которая ему нравилась.       Бакуго приобнял её за плечо. Он тоже был мокрым, но по крайней мере теплым. На этот раз Бакуго был благодарен за его высокую температуру тела. Урарака ощутила его прикосновение и встретилась с ним взглядом впервые. Он не знал как выглядит его лицо, но очень надеялся что оно было уверенным, нежели то как он себя чувствует.       Её карие глаза сверкали и была так близко к нему, что он мог сосчитать каждый штрих радужной оболочки. От неё доносился слабый запах влажных волос — горный воздух.       Рот Урараки слегка приоткрылся, но ничего не сказала. Её лицо напряглось, брови сошлись вместе. Маленькие, почти незаметные слезы тихо блестели в уголках глаз. Она снова опустила голову, чтобы он не увидел как они падают.       Бакуго думал что девушка больше ничего не предпримет сделать, пока она не придвинулась еще ближе к нему, прижавшись бедром и устроившись под его рукой. Положив голову на его плечо, Урарака перестала дрожать и спокойно вздохнула. Его рука скользнула вниз к её предплечью, большой палец успокаивающе водил кругами по костюму.       Повернув голову к ней, парень коснулся губами волос и закрыл глаза. Близость усугубляла вину Бакуго — он не заслуживал ни её доверия, ни её прощения. Но его необъяснимый жест помог ей почувствовать себя лучше.       Это было хорошо, подумал Бакуго. Это помогало. Однако это не отменяло того факта, что они оказались в такой ситуации только из-за него. Редкий момент нежности длился недолго.       Они прибыли в пункт спецобработки и быстро были доставлены в зону дезинфекции, которая оказалась не чем иным как чередой душевых кабин и смотровых кабинетов. Душевых было три, кабинки разделены стальными стенами. Пластиковые пакеты вместе с набором халатов для каждого из них были разложены на скамейке рядом с ними. Врачи и медсестры покинули душевую, оставляя их одних.       Нужно было еще раз принять душ, на этот раз раздевшись, а одежду сложить в полиэтиленовые пакеты. Геройские костюмы, к сожалению, необходимо было сжечь. Школа позаботится о своевременном получении новых. Как бы ни злило Бакуго то, что его костюм будет уничтожен, он уже знал что гренадеры были не пригодны еще после первого «купания».       Урарака и Бакуго вымотались изо всех сил. Сложно осознавать что они могли и не выжить. Но теперь худшее уже позади. После душа их разделят и будут наблюдать в течение 24 часов. Если ни у кого из них не будет признаков радиационного отравления — их отпустят.       Вздохнув, он уже собрался идти, но Урарака дернула за край верхнего костюма. Её пальцы держали ткань, а поза была замкнутой и кроткой. Она не смотрела на него, но он понял намерения не глядя в глаза. Его сердце кольнуло и не был уверен в том что способен быть тем человеком, в котором она нуждалась сейчас. Но должен был попытаться. Парень повернулся к ней, чувствуя, как её пальцы слегка коснулись его тела. Вздохнув через нос, Бакуго взял за руку, осторожно потянул за собой.       — Пошли, Урарака.       «Покончим уже с этим»       Бакуго знал, что долго она не продержится. Она ломалась внутри и быстро. Теперь, когда они остались только вдвоем, ей было труднее держать храброе выражение лица. Он не мог винить её за то, что испугалась: то что они испытали было немалым потрясением.       Бакуго с этим свыкся. Он ежедневно сталкивался с подобными ситуациями. Позднее по-своему старался справиться с травмой, но видеть её такой: держащейся кончиками пальцев за свою силу и чувство собственного достоинства, было больно его сердцу. Она так старалась не расклеиваться, не быть той ранимой девушкой которую он увидел сегодня, и это её еще больше ранило.       Это он сделал с ней.       Это была его вина.       Они были здесь из-за него.       Ничего из того что он бы не сделал, никогда не будет достаточным для Урараки.       Ему нужно было что-то предпринять.       Урарака подошла и села на скамейку рядом с пластиковыми пакетами и халатами. Когда она взялась за шлем, плечи дрожали. Встав перед ней на колени, Бакуго аккуратно положил свои ладони поверх её. Бережно снял шлем и положил на пол. Она вздрогнула от его прикосновения, но не позволила слезам пролиться.       — Нужно раздеться, Щекастая, хорошо? — спросил Бакуго как можно мягче, но голос был грубым. Урарака слегка кивнула и начала стягивать перчатки.       Не задумываясь, он начал с сапог. Расстегивая и стягивая их с ног вместе с носками. Её маленькие пальцы ног иногда постукивали по полу. Поднявшись, ловко расстегнул ремень с талии, позволив попросту упасть на сапоги.       Урараке удалось снять одну из своих перчаток, но руки сильно тряслись, что пальцы неуклюже теребили другую. Бакуго вмешался, уводя руку в сторону и стянул перчатку до конца, элемент экипировки добавился к остальной кучке. Его руки медленно двинулись к её лицу. Скользя пальцами по шее, он расстегнул воротник, который стимулировал давление.       Она осталась только в порванном костюме. Решив, что сама сможет снять его, Бакуго выпрямился и протянул руку ей. Она взяла в ответ и поднял её на ноги. Она дрожала и тихо хныкала. Эти звуки рвали его на части.       — Хорошо. У тебя отлично получается.       Его слова казались глупыми, но Урарака ничего не ответила. Нежным прикосновением Бакуго подвел её под струю воды. Вода, возможно, была немного прохладной как для него, но для девушки идеально подходила. Она отпустила руку, резко вдохнула когда вода захлестнула её. Насадка душа висела прямо над головой, что вода лилась на девушку как проливной дождь. Закрыв глаза, Урарака позволяя воде струиться по грязно-каштановым волосам.       Бакуго наблюдал за ней.       Смотрел, как вода плотно облегает костюм.       Смотрел, как маленькие струйки алой и коричневой воды стекаются с её тела.       Бакуго сверлил взглядом на кровь не зная, что он больше ненавидит в этой ситуации — то что чуть не угробил Урараку или то что стала навсегда травмированной из-за него. Если бы во взрыв попал один Бакуго, это одно дело. Но втянуть в это вместе с ним еще кого-то — другое. Особенно когда этим «кого-то» была Урарака — это подливало масло в огонь.       Губы Бакуго сжались. Холодный и безжалостный гнев на себя протыкало грудь. Всё потому что он пиздец как сильно напортачил. Но он не готов был разбираться с этим прямо сейчас. Она не должна видеть как и он ломается. Не сейчас.       Отвернувшись от неё, Бакуго сел на скамейку и снимал ботинки. Ему казалось, что ходит во сне, а разум затуманен усталостью. Бакуго усмехнулся. Герой не должен быть таким уставшим ...       Он остался только в водолазке и штанах. Упаковав свое снаряжение и Урараки в пакеты, направился к душевой, та что была слева от девушки.       — Бакуго?       Её голос был таким тихим, что со звуком бегущей воды он почти не услышал. Парень замер, отказываясь смотреть на неё. Смертельно боясь того, что может увидеть. Впервые после взрыва Урарака наконец заговорила с ним и он едва узнал её напряженный голос. Это перехватывало дыхание.       Она тоже винит его?       Ненавидит ли она его сейчас?       Если она никогда больше с ним не заговорит.       Если никогда не улыбнется ему.       Бакуго привык к тому что люди его ненавидят, но она…       Если он посмотрит на неё то не сможет этого вынести.       Однако он никогда не скажет, что будет винить её. Он был ответственен за их серьёзное положение. Но когда посмотрел на неё — вода стекала по лицу, которая вполне могла скрыть слезы и грустную улыбку. Получить прощение ему будет сложно.       Её руки дрожали, вцепившись за талию. Подбородок опустился и нижняя губа дрожала.       — Мы… мы чуть не умерли, — прошептала она. — Я... ты... чуть не успела... я так испугалась.       — Урарака...       Само её имя казалось ругательством — именем, которым он не имел права называть после того что случилось. Щипцы сжали его сердце, не давая дышать.       — Я… я не знаю… мммм… - Она подавила всхлипы, несмотря на улыбку на её лице. - Я не знаю... что бы я делала... если бы потеряла тебя...       Его тело двинулось само прежде чем успел подумать, ступив в струящуюся воду к ней. Бакуго резко обнял её, одной рукой прижимая затылок к своему плечу.       Этого было достаточно чтобы Урарака сдвинулась с места и открыто зарыдала ему в грудь, вцепившись руками в водолазку сзади. Он чувствовал, как сильно она дрожит и осторожно опустил её на кафельный пол, подставив ноги для поддержки. По мере того как горячая вода обмывала его тело, все маленькие порезы и царапины начинали жечь. Их кровь смешивалась с водой, стекая в канализацию.       Она сильно прижалась к нему, не прекращая плакать. Его сердце громко колотилось об её, когда они вцепились друг за друга. Бакуго поймал себя на том, что шепчет короткие фразы.       — Теперь все в порядке. Я рядом. — выдохнул он ей.       Эти две фразы вылетели из его уст хрипотой.       Как... как он вообще мог надеяться называть себя героем, если даже не мог защитить людей, которые пытались ему помочь?       Как он мог думать о Номере Один, если подвергал опасности других?       Как он мог так жить... если причинял боль людям, которые ему небезразличны?       Сначала это был Всемогущий, а теперь...       — Я так рада… — пробормотала Урарака ему в грудь. — Что ты жив, Бакуго.       Искренние слова резали его ножом. Стиснув зубы от бушующих в груди эмоций, Бакуго позволил себе небольшое утешение, уткнувшись лицом в изгиб шеи Урараки. Он не заслуживал этого. Отнюдь нет. Она должна злиться на него, кричать, пинаться и надрать ему задницу. За то, что так подверг её жизнь опасности.       Но Урарака не отстранилась, губы прижались к изгибу его челюсти и продолжала кричать. Непонятно, кто кого утешал.       Он сейчас тоже плакал?       Было трудно сказать, когда вода стекала по его лицу. Все что понимал — ни один из них больше не мог притворяться сильным.       Именно здесь, под горячей водой душевой дезактивационного блока, они держались друг за друга, пока тела очищались от ужаса, вины и печали вместе с реактивными веществами, которые чуть не убили их.       Тут Бакуго понял, как многое ему еще предстоит пройти, как много еще предстоит узнать — о том, как стать героем и самим собой. Утешенный решимостью, но все еще с тяжелым сердцем от сожаления, Бакуго закрыл глаза и чуть крепче обнял Урараку, чувствуя как горячая вода струится по телу и смывает темные чувства. Урарака улыбается в шею и испытывает огромное облегчение от того, что парень рядом с ней, а не в морге лежит. Бакуго полностью осознал, что она для него значит.       Они оба были живы. Это было достаточным, о чем они могли просить.