Джокер

...

6 лет назад

Черная блестящая мазерати едва вписывается в поворот, заезжая на территорию ночного клуба. Омега, что был за рулём, останавливает машину прямо у входа и бросает ключи в руки одного из охранников. Жестом руки указывает ему припарковать авто как следует, а сам, слегка шатаясь, идёт вовнутрь клуба. Он уже явно нетрезв, точно так же, как и друг, что приехал с ним. Но никто не смотрит, такая картинка для них привычная, потому что Ким Тэхён здесь очень частый гость. — Здравствуйте. Всё готово, в точности как вы просили, — к омеге почти сразу подходит администратор и указывается на зону балкона. В клубе уже полно народа, звучит громкая музыка, официанты бегают между столиками, едва успевая разносить заказы, а Тэхён идёт прямо на балкон. Всё украшено чёрными и золотыми шариками, ленточками, в углу зоны отдельный стол, буквально заваленный подарочными коробками и пакетами. — С днём рождения! — кричит целая толпа, как только Тэхён поднимается наверх. Стреляют пробки от шампанского, его тут же разливают по бокалам и начинается веселье. Сегодня Тэхёну исполняется 18 лет и праздновать будет слишком много народа. Сам именинник бродит с бутылкой шампанского и наливает выпить всем, кого только встречает на своём пути, и угощает не только тех, кого сам пригласил, но и тех, кто находится в клубе. — Мы это не заказывали, — Чонгук с непониманием смотрит на официанта, что поставил на их столик бутылку элитного рома. Он сегодня со своими друзьями празднует заключение выгодной сделки и в их планы совершенно не входит участие в чьём-то чужом празднике. — Господин Ким угощает в честь своего дня рождения, — официант с улыбкой кланяется и уходит, а взгляд альфы падает на молодого парня с ярко-красными волосами, что уже танцует на барной стойке. «Сумасшедший...» мысленно выносит вердикт Чонгук, а затем отводит взгляд в сторону. Чонгук и его друзья выпивают за своим столиком, совершенно не интересуясь обстановкой вокруг, но спустя пару часов картина сменяется. В их компании появляются незнакомые омеги, они заказывают ещё напитки и еду, празднуют во всю. Чонгук так же веселится, иногда бросая взгляд на красноволосого омегу, что носился по всему клубу, всех угощал, со всеми выпивал, танцевал и громче всех подпевал, когда играла знакомая песня. Но в какой-то момент он пропал из виду и Чон забыл о нём совершенно. Их праздник продолжается до поздней ночи. Чонгук выходит из клуба, когда все остальные уже пьяные в стельку. Он каждому вызвал такси и со спокойной душой пошёл на парковку к своему авто. Пусть он и выпил, но до дома как-то сам сможет доехать. Но ещё не дойдя, альфа слышит тихий плач, что больше похож на скавчание щенка. Прямо под его машиной, уперевшись в колесо, сидит тот самый омега с алыми волосами и рыдает, обхватив коленки. — Эй! Ты чего здесь сидишь? — Чонгук тут же присел рядом и внимательно смотрит на лицо незнакомца. — Земля холодная, простудишься. — Ну и пусть... Может умру быстрее ... Парень едва мог разговаривать, его трясёт то ли от холода, то ли от болезни какой-то. Тонкая ткань одежды явно не согревает, поэтому Чонгук снимает с себя кожаную куртку и накидывает ему на плечи. Альфа замечает солёные дорожки от слез на щеках, которые всё продолжают стекать с его глаз, потекшую тушь и дрожащие пухлые губки, помада с которых уже давно стёрлась. Он хочет что-то сказать, но совсем не знает, что. Парень выглядит так явно не от алкоголя, потому что на пьяного совсем не похож ни взглядом, ни речью. Он просто... Слишком грустный..? — Тебя кто-то обидел? Или альфа бросил? — всё же решается спросить Чон и внимательно всматривается в лицо омеги, а затем силой поднимает и помогает упереться в дверь авто. Тот не особо сопротивлялся. — Нет... — парень качает головой и достаёт из заднего кармана шорт пачку сигарет и зажигалку. — Я люблю носить розовые очки, которые потом разбиваются стеклом внутрь. Я знаю, что так будет, но надеваю их снова и снова. Я знаю, что у меня появились друзья лишь из-за того, что я начал пить, тусить и раскидываться деньгами с ними, я знаю, что все альфы клеятся ко мне из-за влияния отца, я знаю, что мой отец позволяет мне всё это, потому что чувствует вину. Я знаю... Но боль всё равно никуда не уходит. И знаю, что тебе всё равно на меня, потому что ты видишь меня впервые в жизни... Между ними проскакивает искра от зажигалки и он выпускает длинную струю дыма вверх, невольно засматриваясь на звёзды. Слезы стекают вниз по щекам и падают на землю. Омега стоит, ожидая, что Чонгук сейчас уйдет, курит сигарету с мятным вкусом и пытается улыбнуться, чтобы хоть как-то себя успокоить, но не может. Красные волосы с красивых локонов превратились за вечер в безобразие, макияж испортился, а маска ложного веселья треснула на миллионы осколков. Вот он, настоящий Ким Тэхён. — Я и правда вижу тебя впервые, но мне не очень хочется бросать тебя здесь одного, — Чон нажимает на ключе разблокировку авто и подхватывает его на руки. — А то ещё сделаешь с собой что-то... — он не знает, пожалеет об этом потом или нет, не знает, что сейчас чувствует, не знает, жалость это или что-то другое, но внутри сидит неприятное ощущение, которое не позволяет ему забрать свою куртку обратно и бросить этого разбитого паренька одного. — Куда тебя отвезти? Домой или в отель? — Чонгук сжимает кожаный руль и выезжает на объездную дорогу столицы, ведь тут машин меньше всего. Едет старший не очень быстро, ведь выпил и не хочет случайно попасть в неприятности. — Поехали к тебе. Омега уже внутри авто снимает с себя жутко неудобные туфли на высоких каблуках и поудобнее усаживается на сиденье, продолжая курить и выпуская дым в открытое окно. Он молчит всю дорогу, смотрит на ночной город, фонари, дома, авто, деревья. Ему всё равно, куда его везут. Он хочет побыть собой, вдали от псевдодрузей, подчинённых отца и его самого. Тэхён хочет туда, где не нужно зубами удерживать маску счастья, пить и веселиться, где можно поплакать, укутаться в пушистый плед и открыть душу хоть кому-то. — Как тебя зовут? — спрашивает Чонгук, всё так же неся омегу на руках к своей квартире. — Тэхён. Просто Тэхён. А ты? — шепчет в ответ паренёк и склоняет голову на грудь альфы. Тот теплый, отчего омега на миг прикрывает глаза, наслаждаясь этим. — Чонгук. Квартира Чонгука находится в не самом благополучном районе городе, в обшарпаном старом доме с непокрашеной лестничной клеткой и граффити на стенах, на 7 этаже. Сама квартира ярко показывает отсутствие в ней омежьей руки. Не убрано, неуютно, не вычурно, не дорого. Тэхён никогда не был в подобном жилье, но здесь ему комфортно. Здесь можно не прикидываться гламурной сучкой. Он бросает туфли куда-то в угол коридора, когда Чонгук опускает его на пол ногами. — Хочешь выпить или перекусить? Или в душ?.. — Чонгук никогда не приводил домой омег и поэтому без понятия, что говорить или предлагать. Он смотрит ему в глаза, теряется, не знает, как с ним обращаться, ведь тот выглядит таким хрупким и ранимым. — Хочу в душ... С тобой... — спустя минуту молчания шепчет тихо Тэхён и руками шею Чона обвивает, к себе притягивает. Чувствует жаркое дыхание на своих губах, грубые руки на своей талии, а после и горячий язык. Омега плавно поддаётся на его поцелуй, совсем неправильно двигает своими губами, сбивает ритм, дышит тяжело и срывисто, от чего поцелуй больше напоминает импровизацию танца. Но в один момент он просто позволяет Чонгуку вести и полностью поддается ему. Прижимается к нему всем телом и чувствует не ком в горле, что обычно душит и мешает говорить, не пульсирующую боль в висках, не выпрыгивающее из груди сердце, не потеющие от страха перед кошмаром ладони, а что-то совершенно другое... Что-то, чего до этого не ощущал, о чём не мечтал даже и не надеялся. — Ты не умеешь целоваться... Чонгук откровенно удивляется и смотрит прямо на паренька, что в ответ взгляд опускает и голову с заплаканными красными глазами, засохшими дорожками чёрных из-за туши слёз, опухшими вишневыми губками. Тэхён отрицательно качает головой и в кулачках футболку альфы сжимает боязно. Не хочет быть отвергнутым, выгнанным, пристыженным. Чонгук видит ответную реакцию и понимает, что омега явно не планировал этого, но при этом не отказывается. Вновь целует и руками талию сжимает, медленно опуская их вниз, а затем подхватывает под бёдра и поднимает. Несет в сторону ванной комнаты, целует, облизывает, кусает, усадив на стиралку одежду стягивает. Дорогие шмотки, что стоят больше, чем эта квартира, летят на пол тряпками, туда же и одежда Чона. — Ты уверен? В последний раз спрашивает он, когда уже развернул того к себе спиной под струёй горячей воды, когда касался его тела обнажённого, а губы шептали на ухо самые ласковые в мире слова. Мужчине хватило лишь кивка в ответ и вот так вот неожиданно, в самом дрянном районе, в старой зачуханной квартире под покровом ночи, вода смыла между ними границы, соединив слишком неожиданно два противоположных мира. Чонгук ни с одним омегой не был таким нежным, ни к кому не относился так бережно, ни перед кем так себя и свою похоть не сдерживал. Этот омега творит с ним чудеса, а Чон и не против. Поддаётся, превозносит этого ангела, пытается показать нежность и человечность, что ещё осталась в нем. А Тэхён впервые подобное к себе ощущает. К нему никто так не относился ещё, никто его мнения не спрашивал. Тэхён и есть никто. Он ничего ни для кого не значил и пустым местом был всю жизнь. Все видели деньги, но не равнодушие Тэхёна к ним, власть отца, но не ненависть омеги к нему, стильные дорогие шмотки, но не болезненную худобу, яркие волосы, но плевать на вечно заплаканные глаза. Чонгук первый, кто увидел последнее. А Тэхён впервые ощущает что-то ещё кроме пустоты. Он словно щенок, которого подобрали с улицы и пригрели. И это тепло смертельную зависимость вызывает. Без него умереть можно в считанные минуты. — Я буду звать тебя Тэ-Тэ.. — шепчет Чонгук и любуется омегой. Они валяются в кровати, раскуривая одну сигарету на двоих, и наблюдают в окно, как начинает ночь днём сменяться. Тэхён одет в одну-единственную футболку альфы, сидит, уперевшись ему в грудь, и дым выдыхает вверх. Его волосы уже почти высохли и начинают завиваться в безобразные кудри. Чон этим буквально восхищается. — Хорошо... — Тэхён отвечает тихо, словно громким тоном боится их идеальный миг испортить. Пальцы их рук переплетаются в замок и неожиданно он спрашивает: — Сколько я могу здесь побыть? — Сколько захочешь, мне лишь в радость. Ты мог бы и переехать сюда, если пожелаешь. Но, как видишь, я весьма не богат и деятельность моя не самая правильная, — Чонгук грустно выдыхает и Тэхёна в макушку целует. — Ты ведь знаешь, кто я... — Тэхён говорит тихо и в глаза ему прямо смотрит, а в голосе такая огромная боль, что лишь слушая со стороны, от неё умереть и оказаться в вечных муках можно. — Нет. Не знаю, — Чонгук отрицательно качает головой и омегу притягивает поближе к себе, за талию обнимает, словно хочет укутать в кокон. — И если не хочешь говорить — не говори. Для меня это не имеет значения. — Все так говорят. Все. А потом... — Я не все. Я не сделаю тебе больно. Я не буду тебя использовать или принуждать к чему-то. Если ты только захочешь, я тебя украду, защищу, укрою от всего мира. Ты... Ты мне нравишься, Тэ-Тэ... Чонгук шею его целует, гладит живот впалый широкими ладонями. У него было множество омег, были те, чьё имя даже не спрашивал. Но Тэхён первый, кого ему хочется защищать, а не просто хочется. Он не позволит ему убежать, спрятаться и снова плакать, пока никто не видит. Чонгук отныне будет шеи сворачивать тем, кто его омегу до слёз доведёт. Они встречают рассвет всё так же валяясь в кровати. Тэхён делает за это время лишь один короткий звонок, попросив кого-то забрать машину и передать отцу, что его не будет дома пару дней, а затем отключает телефон и вынимает с него симку. Чонгуку многое хотелось спросить, но не стал. Он даёт самому себе шанс удержать этого омегу рядом подольше. Он должен хоть раз послушать сердце, а не мозг. Затем он впервые готовит для кого-то завтрак. Едва ли не подгоревшая яичница и сладкий кофе. Они едят прямо со сковородки, дабы лишний раз не пачкать посуду, а затем снова валяются в кровати. Смотрят какой-то скучный фильм, снова курят с очередной чашкой кофе. — Ты правда не знаешь, кто я? — спрашивает Тэхён, лежа на плече Чонгука, и медленно пальчиками по груди водит. Слушает размеренное дыхание, наслаждается таким приятным моментом и хочет поверить в миг своего редкого спокойствия и счастья. Ему слишком тяжело носить привычную маску беззаботности и веселья, он хочет сильнее всего на свете найти человека, рядом с которым будет себя в безопасности чуствовать. — Ты мой Тэ-Тэ... — альфа легонько улыбается. — Большего мне о тебе знать не нужно. Расслабься. Всё хорошо... Я буду с тобой. Ты ведь ещё учишся в школе, верно? — Типа того... В выпускном классе. — Учись... Нужно обязательно учиться, если есть возможность. У меня её не было и без образования и хорошей работы очень сложно добиться хоть чего-то. Так что ходи в школу, а я буду забирать тебя после неё, будем гулять, ходить куда-нибудь, если нет проблем с родителями, можешь оставаться у меня когда захочешь. И всё будет отлично. Тэхён слабо улыбается в ответ и засыпает. Он на миг позволяет себе снова поверить в хорошее, побыть наивным. Почувствовать то, на что уже слишком давно потерял надежду. Тэхён снова надевает розовые очки. Через пару дней, как Тэхён и говорил, он ушёл с квартиры Чонгука и появился наконец-то дома. Он никому ничего не рассказывал, не признался, почему сбежал с собственного праздника, где был эти дни и с кем. Никому и ничего. С отцом, что вечно занят работой, без особого повода он не разговаривает уже несколько лет, а папы у него никогда не было. Тэхён один всегда. За пару дней выходных парень перебрал весь свой гардероб. Выбросил всё, что ему не нравилось: излишне короткие юбки, шорты и платья, слишком яркие или откровенные вещи, неудобную обувь на высоких каблуках. Выбросил всё, что было ему маской. Следом и дурацкие сумочки, в которые помещаются разве что ключи от машины и даже чехлы для телефонов с модными дизайнами, сменив на обычный чёрный, такой же как и его душа. Такой же черный, как глаза Чонгука. Тэхён устал от всего этого слишком сильно. Он пошёл в школу и впервые за много лет сел за первую парту, а не последнюю, чтобы слушать учителя, а не болтать с друзьями. Тэхёна словно до заводских настроек сбросило. Сидит теперь по вечерам в комнате над учебниками, не ходит с мнимыми друзьями по клубам и не спускает миллионы на шмотки и траву. Это начало напрягать отца, который такую картину видеть не привык. Приставил охрану, отслеживал телефон, авто, звонки и даже соцсети и друзей. Ничего. А потому, что Тэхён про это знал и не позволял хоть как-то навредить Чонгуку. Пользовался другим телефоном, ходил пешком и мастерски сбегал от слежки. Он вырос в этом мире, знал всю систему и никому не позволял быть помехой минутного счастья. А Чонгук и сам не понял, что произошло, но своей жизни без омеги больше не представлял. После драк или перестрелок именно у него раны залечивал, после удачных сделок именно с ним радость делил, только ему позволял курить свою сигарету, спать в своей кровати и быть смыслом жизни. Тэхён часто оставался ночевать у него, они вместе учились готовить, ибо оба не умели, Чонгук учил его целоваться, открываться и быть собой, они спали, отдыхали, смотрели фильмы, занимались сексом, курили и наслаждались минутами покоя. Розовые очки Тэхёна превратились в линзы и омега рассказывал и доверял ему то, что самому себе доверить боялся. Всё шло слишком хорошо. Тэхён подозревал, что идиллия не может существовать вечно. Знал, что наступит день, когда произойдет что-то плохое. Он изо всех сил оттягивал этот момент, принимал все меры предосторожности, но беда всё равно постучалась в дом его счастья. Когда отец прислал авто к школе Тэхёна, омега удивился. Подобное случалось редко и лишь по серьёзной причине. Омега садится на переднее сиденье и пристёгивает ремень. Расспросы водителя не дали особого результата, а сердце начало бить особо сильную тревогу, когда Тэхёна привезли за город на деревоперерабатывающую пилораму. Раньше он здесь не был, но знает, что отец любит вместо деревьев распиливать здесь неугодных ему чиновников. По коже бегут мурашки и водитель просит Тэхёна зайти внутрь здания, где уже был его отец. Слёзы в одно мгновение покапали с глаз омеги, ноги буквально приросли к земле. Он жил последние дни благодаря Чонгуку, благодаря их любви, благодаря доверию. Омега начал любить жизнь, верить в её краски и доброту, верить в хороший финал и надеяться, что добро существует. Только что в спину Тэхёна засадили последний нож, которого так не хватало, чтобы он лёг в могилу самостоятельно. Чонгуку связали руки и подвесили до потолка. Сейчас его лицо больше похоже на сплошное кровавое пятно, одежда порвана, видны огромные синяки и раны. Альфа едва находится в сознании. Он уже не может разговаривать или сопротивляться, лишь висит молча и открывает глаза лишь тогда, когда слабый мятный аромат доносится до него. — Прости... — едва может прошептать альфа, смотря на любимого омегу. Ему больно совсем не от ран, не от неминуемой смерти. Чонгук разделяет боль Тэхёна, ведь омега явно не в силах смотреть на такую картину. — Тебе нет прощения, неблагодарная мразь, — неожиданно отзывается отец Тэхёна — высокий крепкий альфа средних лет в белом костюме. — Ты позарился на невозможное и заплатишь за это. А Тэхён молчит. Его взгляд бегает от отца до Чонгука. Тело трясёт, ноги отказываются слушаться, а в горле снова сидит тот противный огромный ком, душит, убивает. Чонгук был одним из немногих главарей местных банд, что получили одобрение от самого Главы. В свои юные годы Чон контролировал оружие и проституцию на чёрном рынке, не допускал на своей территории хаоса, вёл дела банды прямо, без поисков быстрой наживы и способов обделать каждого. Две недели назад он лично встретился с Главой Кимом впервые, зарекомендовал себя на будущее и получил официальное разрешение на свою деятельность. — Отпусти его... — Тэхён дрожит всем телом, ему становится холодно, всё вокруг пахнет смолой, древесиной, кровью и болью. Он и есть боль. Этот противный запах въедается в кожу, заползает в вены, словно змея, душит, выедает глаза, и омега слепнет, полностью бессильный. Тэхён смотрит на отца, кусая губы до крови, хочет сделать хоть шаг навстречу Чонгуку, но не может. Ему не позволяют. — Тэхён, я привел тебя сюда, чтобы ты не покрывал его, а увидел, что ты под моей защитой и никто не может использовать тебя в своих целях. Эта псина втерлась к тебе в доверие, посягая на власть Клана... — голос отца мягкими цепями обвязывает Тэхёну руки и ноги, превращая того в мумию. Омега смотрит в глаза Чонгука, но не видит в них сожаления или мук совести, а всё те же чёрные и до невозможного сильно любящие глаза. Тэхён отвечает ему тем же. Парень переводит взгляд на отца и любовь рассеивается в прах. В глазах ангельского разреза читается дьявольская ненависть, такая сильная, что человеку ее не выдержать. — Отпусти его. Это приказ, — стальной холод в голосе поражает даже охрану, стоящую у выхода. Тэхён сжимает руки в кулаки, стоит прямо, словно готов напасть и перегрызть глотку каждому, кто попробует сделать хоть шаг. Тэхён не маленький пугливый зверюшка, которого можно напугать треском ветки, а дикий, неуправляемый хищник. Тигр, что готов разодрать каждого, кто попытается хотя бы близко подойти к его семейству. В глазах больше не пустота, а необъятная сила, готовая рушить вселенные ради своего. — Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне? — лицо мужчины становится хмурым и угрюмым, он вынимает руки из карманов, а запах грецкого ореха очень резко приобретает горькие нотки. — Я сказал отпусти, — четко, без лишних эмоций, пауз и язвления. Тэхён делает шаг вперёд, прищуривается немного и давит на самое больное: — Ты будешь делать то, что я тебе скажу. Вся твоя репутация держится на моём молчании, я могу уничтожить твою власть за один день, сегодня я знаю то, что ты узнаешь только завтра. Я могу превратить тебя в ноль, в абсолютную пустоту самыми ужасными способами, но ведь всё равно то, что со мной сделал ты — не ставится даже в сравнении. Тебе напомнить, отец? Как ты смеешь сейчас отбирать единственного дорогого мне человека? — Тэхён... Я защищаю тебя. Мне жаль, что так вышло, но сейчас речь о другом. Он не тот, кем прикидывался перед тобой, — мужчина отступает, снижает тон, переходит в стадию защиты. Ему не нравятся слова родного сына, лицо искажается от незнания что же ответить. Он слегка разводит руки в стороны и обречённо смотрит на омегу. — Я лишь пытаюсь защитить тебя и показать, что со мной ты в безопасности. — Мне плевать на абсолютно всё, что ты делаешь. Будь он хоть самим дьяволом, против тебя Чонгук будет святым. Опусти его, иначе к утру у тебя не будет ни власти, ни страны, ни сына. Вот он, настоящий Ким Тэхён — единственный сын Главы клана Ким Инчана, правителя 3 и 5 кратера. Когда-то его гордость, отличник, спортсмен и просто любимый сын. Смотрит с непробиваемым холодом во взгляде и сталью в голосе. Не маленький невинный ребенок, а зверь, готовый уничтожить любого, кто причиняет боль дорогому человеку. Тэхён вырос в клане, он с пеленок познал всю жестокость этого мира, его меркантильность и поиск выгоды, он вырос в крови и боли, смерть пела ему колыбельные вместо папы, которого он видел лишь в тот миг, когда пришёл в этот мир. Говорят, Тэхён не плакал при рождении — знал, что при жизни вдоволь слёз пустит. Тэхён помогает Чонгуку подняться с пола, на который он упал, когда головорезы разрезали веревку, берёт его под руку и боится в глаза смотреть. Стыдно. — Тэхён... — глава стоит растерянный словно ребёнок, ведь совершенно не ожидал, что всё закончится именно так. — Если Чонгука ещё хоть пальцем тронут, я уничтожу тебя, отец. Я тебе обещаю, — Тэхён рычит, словно хищник, пока отец и его головорезы лишь смотрят в след им. Омега молчит в машине, не зная, о чем поговорить. Ему стыдно, больно, ужасно плохо, когда видит избитого и раненного Чонгука. В больнице он не отходил от него ни на шаг, внимательно слушал доктора и делал всё, лишь бы альфа скорее поправился. Чувство вины сжирало его полностью, запрещало дышать, говорить, смотреть в глаза. Тэхён умирал из-за собственного имени, что тавром выбито на его груди с самого рождения. — Так значит, ты сын Главы?.. — тихо спрашивает Чонгук, после операции очнувшись уже в палате и оказавшись с Тэхёном наедине. Он не осуждает омегу ни капельки ни за молчание, ни за секреты, ни даже за то, что через связь с ним едва ли не умер. — Прости... Я должен был сказать раньше. Я не хотел, чтобы ты пострадал из-за меня... — Тэхён, как только звучит вопрос, начинает плакать и прячет лицо в дрожащих ладошках. Он разбит, опустошен и чертовски слаб. Он чувствует огромную вину на своих плечах и ему стыдно даже смотреть в глаза Чонгуку. — Не должен... — альфа берёт его руку и слегка сжимает своей. — Ты не хотел говорить и я догадываюсь почему, значит так надо было. Я не осуждаю... Тэ-Тэ, не плачь. Мне плевать на твоего отца и всех остальных. Я буду с тобой до последнего, пока ты чувствуешь ко мне то же самое, что и я к тебе. Никто и ничто не разлучит нас, я тебе обещаю. Тэхён прижимается к его ладони щекой, целует её, размазывает свои слезы в попытках стереть, обнимает предплечье, дрожит как осенний листик в истерике и никак не может прийти в себя. Он едва не потерял самое дорогое, любимое, ценное. Того, кто принял его изувеченную душу и опороченное тело. Грусть, боль, шрамы, обиды. Его чернь. Хаос. Вселенную в вечно заплаканных глазах. Чонгук не испугался. Решился идти до конца ради своей души, ради того, кто позволяет ему быть человеком и показывать свои слабости. Ради кого умереть больше не страшно.