Вёльва

      Вёльвами древние скандинавы называли провидиц. Эти женщины верой и правдой служили языческим богам, и боги говорили с народом их устами. Как появлялся этот дар, никто не знал, но люди обращались к вёльвам за советами, с желанием приподнять завесу грядущего.       Быть может, вёльвы были именно теми женщинами, которые вспарывали врагам животы так, чтобы их содержимое, сцепившись розоватыми брыжейками, падало на мерзлую землю, после чего читали по внутренностям тайны будущих лет. Может, они были глубоко слепыми, потому что их третье око видело куда дальше, чем два обычных. Как бы то ни было, они существовали среди фьордов далекого севера многие десятки лет.       С приходом христианства на скандинавский полуостров вёльвы исчезли, лишь одна из них успела предсказать гибель богов и конец всего сущего. Это пророчество и по сей день можно найти среди песен Старшей Эдды.       Сейчас вёльвы кажутся лишь сказкой, такой же недосягаемой, как древние языческие боги. Но на самом деле вёльвы не исчезли, а лишь скрылись от зорких глаз инквизиции и продолжали передавать свои знания из поколения в поколение до нашего времени. Потомки вёльв, скрывшихся в еще в десятом веке, до сих пор блуждают по земле, неся на себе бремя своего дара и груза ответственности.       Вы спросите меня, откуда я все это знаю? О, это поистине интересная история, ведь я и есть вёльва, занесенная судьбой в провинциальный русский городок и вынужденная влачить свое полубожественное существование в маленькой кофейне в обнимку с кофемашиной.       Сказки о моих мнимых предках мне рассказывала прабабушка, а я не особо верила ей, ведь мой дар никогда не был таким ярким, как у нее. Ее видения были внезапными и ужасающими. Иногда прабабушка могла за обеденным столом уставиться в одну точку и бормотать не своим голосом бессвязный бред, который казался бредом лишь до тех пор, пока не сбывался в реальности.       Мои способности (если таковые имеются) весьма скромны. Мне снятся вещие сны. Чаще я их забываю или не придаю им должного значения, но лишь один сон мучает меня на протяжении последних двух лет.       В этом сне все остается неизменным – ночное небо, высокие ели и ослепительно белые сугробы снега. Я бегу по этому снегу, спотыкаясь и падая, бегу, держа в руках подол ярко-красного платья. Мои плечи совсем обнажены, растрепанные волосы липнут к лицу, и с каждым моим шагом из раны на моей шее глубоко в снег падают рубиновые капли. За мной погоня, сердце бешено колотиться, а в глазах темнеет, то ли от того, что я потеряла так много крови, то ли от усталости, то ли от переохлаждения…