Боль и жертва.

Меч, чистый словно Его вера. Меч, полученный за Его заслуги перед верой. Меч, сияющий золотым светом воли Бога в момент избавления еретиков от их грехов. Он был счастлив обладать этим Мечом. Он был счастлив тянуться к своему Богу и доставать до Звёзд. Он был счастлив получать в награду его благосклонность.

***

Его плащ, впитавший столько грязной крови, побывавший среди стольких богоотступников, уже позабыл свой настоящий цвет. Когда-то он сиял как Меч. Они были братьями. Теперь же, когда Меч, ведомый волей Бога, продолжает рубить еретиков, Плащ тянется к ним, но находит лишь их изувеченные трупы.

***

Верный слуга Божий никогда не позволял себе запамятовать о друзьях, сопровождающих Его в избавлениях. И в тот момент, когда Плащ изорвался в первый раз, проронил слезу его хозяин. А в тот, когда изорвался в третий, позабыл Меченосец плакать. Потому и сам Плащ позабыл сиять. Потому он и стал тянуться к греху.

***

Он рубил их словно топором головы курам. Он уничтожал их словно съедающий свой обед разжиревший дворянин. Он не ведал боли словно король, отправляющий своих детей на Войну. Он не знал сострадания словно не знал и чувств вовсе. Он не видел их слёз словно был слепым. Он не слышал их мольбы словно был глухим. Он упивался кровавой бойней словно палач. А потому всегда следил за Мечом своим, чистил его и ходил к мастерам, дабы заточить. Он был убеждён, что на то воля Божья. И именно она наполняет Меч силой, ведь тот стал сиять золотом. Божественный свет. Божественное провидение. Златом заливал Меч всё вокруг, пока еретики горели во время Его прикосновений. Пока Богу неугодные кричали, моля о пощаде, Он слышал только грязные слова и ересь. И Меч сиял, поглощая всё. А Плащ же не сдерживал горьких слёз, что были не слышны и незаметны для двух его прошлых соратников. Изувеченный, изуродованный, грязный и обожженный... Он стенал по душам жестоко убитых, стенал по себе, что был таким же, стенал по жестокому Богу. Он проливал горькие слёзы, что тянулись кровавым следом от умерщвлённых.

***

Он ненавидел их всей душой, презирал; но был удивлён их смелости. Те, что не верили в единственно возможного Бога, что не слышали его волю - они правда были смелыми. Быть может, смелость та являлась глупостью, но её Он пороком не считал. Много деревень познали кару Его, мало кто сумел отсрочить свою казнь. И сейчас Он шёл в пристанище дури - туда, что называют церковью. Меч сиял праведным золотом, вливая в глупцов волю Всевышнего. Плащ вёл за собой алую дорожку, не забывая о боли.

***

Безумный воин, зверь, несущий веру и наказание. Самый преданный слуга, самый неистовый последователь. Но кто он перед Нею? Она молилась не помня себя, заливаясь слезами, но голос её не дрогнул. Молитва Её была отчаянной, бессмысленной. И Она знала это. Но продолжала верить в своего Бога, просить о помощи. Но никто не откликнулся. Она сидела в большой зале, совсем одна. Лучи пламенного Солнца падали на Её руки, спрятанные под длинными рукавами, на Её волосы, на статую Её бога. И Он забылся на мгновенье: зачем Он здесь? Протяжный, всасывающийся в душу крик напомнил Ему о деле. Он подошёл к Ней, прервал её мольбы. Сердце Его разрывалось как от сотни раскалённых игл от Её взгляда. Он пытался направить Её на путь истинный силой слов, пытался убрать Меч, доказать Ей ничтожность Её божка. Всю жизнь Она верила в него, но именно тогда, когда он был нужен, он не пришёл. Но Она отрицала то, что он бросил Её. Она отрицала веру Карателя, Его убеждения. Сломленный горечью и чужим неповиновением, Он принёс и этой Глупой свою Веру Мечом своим.

***

Еретики - избавить их от них самих. Таковы его Воля, его Желание. Но даже сам Бог не ведал всё в этом мире, а потому...

***

Вместо крови из раны на Её груди полился золотой свет. Из последних сил Она потянулась к статуе своего Бога, что не оставил Её. Когда прикоснулась Она к Творцу своему, забыла о существе своём. Руки Её стали каменеть, лицо не выражало эмоций, а волосы струились к Плащу, опутывая его калеченые концы; сливаясь с ним воедино. Грязно-золотой, такой, каким и является Его вера, Его Бог - цвет Её волос безупречно отвечал прогнившему цвету Плаща. Её Бог не оставил Её. Меченосец взобрался по каменному лику Её, желая избавиться от связующей их нити. Запрокинул Меч на плечо, готовый рубить нечестивых, но отвлекла Его Луна, сияющая золотом, спускающаяся в руку. И понял Он, что не чувствует ног своих, рук своих. Луна эта - конец веры его, жизни. Последние мысли утекали из каменной головы, преображённой в шлем, что защищает от глупости:

Моего Бога никогда и не было. Лишь глупое забвение. Лишь слово "бог".

А Меч сиял золотым светом,

внимая бессмертному мерцанию Луны.