Троянский конь

      Резко похолодало.       Солнце над головой уже не пекло, а прошлой ночью моросил дождь, из-за чего травы были покрыты мелкими бусинками росы. Во влажном воздухе витал землистый аромат и приятно щекотал нос.       — Ты знаешь, что означает слово «петрикор»? — спросил Регулус, плотнее кутаясь в мантию. Вопреки распространенным легендам о Блэках, в крови которых якобы застыл лёд, Регулус не любил прохладу. Порой холод бил прямо в кости, челюсти начинали стучать друг о друга, а пальцы синели и сморщивались.       — Не знаю, и знать не хочу, — пропыхтел Хагрид; пригнулся над землёй и срезал необыкновенно крупный гриб маленьким ножиком. Он собирал их каждый год в сезон дождей в специальную плетёную корзину, чтобы замариновать. Ну и гадость — подумал Регулус, слегка скривив нос. Да, грибы он не любил. — Напомни мне, почему ты здесь, а не на занятиях?       Регулус проигнорировал последний вопрос.       — Вдохни глубже и ты почувствуешь петрикор, — следуя собственному указанию, он втянул носом воздух с нескрываемым наслаждением. — Ну разве это не прекрасный запах?       — Регулус, — Хагрид распрямил спину и вылупился на него требовательным лицом. — Почему ты прогуливаешь урок?       — Сейчас теоретическое занятие по ЗОТИ, — отмахнулся Регулус и шмыгнул. Проклятый холод донимал его: кости ныли, как у старика. — Это неинтересно.       — Пусть так, но за пропуски снимут баллы, — напомнил Хагрид. — Я, может, и отучился всего три года, но тоже ведаю кое-что. Если пропустить непозволительное количество часов, то тебя не допустят к экзаменам.       — А я пропущу позволительное количество часов, — Регулус беспечно пожал плечами, но Хагрид продолжал взирать на него осуждающе. Он закатил глаза и вытащил палочку из кармана, после чего с самодовольной усмешкой сказал: — Сириусу нечему меня обучать. Взгляни сам. Экспекто патронум!       Заклинание патронуса всегда захватывало дух: ничто не было сравнимо с этим чувством. Регулус не сдержал ликующую ухмылку, когда из кончика палочки вылетел маленький, серебристый жеребец и закрутил вокруг Хагрида. Ему даже причудился звук топота маленьких копыт скачущего жеребца. Хагрид следил за патронусом с завороженно открытым ртом, и Регулус непроизвольно рассмеялся от выражения чистого и ребяческого восторга на лице великана.       — Видишь, когда я говорю, что я знаю всё и умею всё, я не просто хвастаюсь, — объявил он и взмахнул палочкой; жеребец тут же ускакал подальше — куда-то вглубь леса, чтобы потом раствориться в тенях угрюмых деревьев. — А факультетские баллы меня не волнуют.       — Но… когда и как?       — Я умел это ещё с прошлого лета, — пояснил он, глубже засовывая руку с палочкой в карман. Он успел изрядно замёрзнуть, пока колдовал. — Я сам научился. Так что мне никакой профессор Сириус Блэк не нужен. Ни для СОВ, ни для образования в целом. Я всегда был лучше своего брата во всём. И умнее.       Обычно Хагрид отчитал бы его за подобное соперничество по отношению к родному брату, но тут его заинтересовало кое-что другое:       — Летом? Но магия вне Хогвартса… — он умолк, позволяя Регулусу додумать самому.       — Разрешена, если ты единственный наследник одной из богатейших семей, — сообщил он. Заметив неверящий взор великана, добавил: — Можешь спросить у Крауча — он подтвердит. Ты только грязнокровкам не говори, пусть они и дальше верят, что мы ничем от них не отличаемся и что между нами существует равенство.       Хагрид нахмурился.       — Не будь таким негативным, — осадил он. — Если так уж нечего делать, то, может, поможешь мне?       — Мне холодно, — посетовал Регулус и вынул из кармана одну руку, демонстрируя посиневшие пальцы.       — Какой ужас. Чего это ты так?! На улице ещё тепленько.       Он с сомнением посмотрел на серое небо, обтянутое тучами, и подумал, что у Хагрида какие-то свои критерии «тепла». Солнца не было, и он задумчиво пожал плечами.       — Зачем тебе вообще столько грибов?! Ты всё равно столько не ешь.       — Я раздаю их своим друзьям, — любовно засиял Хагрид. — Барти их любит. И твой брат тоже.       Да, великан дружил не только с ним одним. Как он мог забыть.       — Поверь мне, ни мой дорогой братец, ни Крауч не пухнут там от голода. Лучше своё время посвящать себе, а не своим «друзьям», — Регулус изобразил кавычки в воздухе.       — Да? А чем ты тогда сейчас занят?       — Определённо не «собираю грибы для кого-то другого».       Хагрид тяжело вздохнул, срезав очередной, особо крупный гриб. Редкие проблески солнца на небе исчезли за облаками, из-за чего воздух казался серым. Хагрид покрутил в пальцах гриб и сказал:       — Иди на занятия, Регулус. Ты можешь быть умён, но твои обязанности ещё никто не отменял.       Регулус поник.       — Обязанности, обязанности никогда не закончатся, — проворчал он, после чего, вынув из кармана золотые часы, сверился со временем. До конца урока Сириуса оставалось пять минут, а значит: уже надо было возвращаться в замок. Он взглянул на Хагрида, который вовсю игнорировал его присутствие. — Я серьёзно, Хагрид. Крауч и Сириус того не стоят.       Хагрид закатил глаза. Хагрид закатил глаза. Регулус всегда думал, что это его личная, фирменная мимика.       — Иди уже. У тебя нос краснючий.       Регулус не стал прощаться: просто развернулся и зашагал прочь. Возможно, со стороны это выглядело странно, но он ненавидел слово «пока» и принципиально никогда его не произносил.       Осенняя листва уже вовсю хрустела под ботинками, издавая приятные звуки. Регулус воровато огляделся и, убедившись, что никого вокруг нет, с детским наслаждением попинал скопленные в кучи листья. Они забавно разлетались по сторонам и создавали полнейший хаос, и от этого вида Регулус невольно хихикнул.       Затем он обнаружил огромный клёновый лист: золотистый, широкий и великолепный. Это было красиво, а потому он осторожно положил его в карман, стараясь не помять и не повредить. Тинни обожала красивые вещи: следовательно, после занятий Регулус намеревался зайти к эльфам.       Людей снаружи оказалось мало: ученики спешили на второй урок и особо не разгуливали. Уже прямо у входа в замок Регулус столкнулся лицом к лицу с не кем иным, как со своим братом. Ну, конечно.       Сириус снова носил безобразную магловскую одежду: светло-голубую джинсовую куртку поверх белой толстовки. Честно говоря, это выглядело уродливо и позорно. Но он уже давно привык к мысли, что у его брата отсутствовало всякое чувство достоинства и вкуса.       — Мистер Блэк, — безмятежно кивнул Сириус. — Вас не было на занятии.       — Я захворал и проспал, — нагло соврал Регулус, не моргнув и глазом.       — Есть подтверждение от мадам Помфри?       — Потом принесу, — он широко улыбнулся, демонстрируя всё дружелюбие, на которое был только способен.       Судя по складке, образовавшейся у Сириуса между бровями, получилось плохо.       Разумеется, Регулус собирался сам написать эту гребаную бумажку. Он не раз пропускал занятия вследствие травм во время квиддича: он наизусть знал, как это подтверждение составляется, и виртуозно имитировал чужие почерки.       — Отлично, — кивнул Сириус, удовлетворенный. — Мистер Крауч снял с вас десять баллов.       Регулус едва не закатил глаза. Каким бы Сириус ни был болваном, он всё ещё оставался профессором.       — Мистер Крауч как всегда суров, но справедлив, — произнес он с той же улыбкой на лице, хотя, как он подозревал, сейчас она больше смахивала на оскал.       Мерлин, этот Крауч. Никак не поймёт ведь, что Регулусу начхать и на баллы, и на межфакультетскую битву.       — С вашего позволения, профессор Блэк, у меня сейчас урок, — приторно сожалеющим голосом сказал он. Дождавшись очередного кивка, он проплыл мимо брата, не попрощавшись.       Он ненавидел слово «пока».

***

      Заниматься персонально с самим Дамблдором было, за неимением лучшего слова, увлекательно.       Когда директор предложил ему ввязаться в это опасное дело, Регулус согласился лишь потому, что хотел согнать скуку. Если бы речь шла не о нём самом, он назвал бы эту ситуацию забавной.       Малолетний подросток соглашается на жизненно опасную авантюру, потому что ему скучно. Его сверстники заводили свои первые отношения с девушками. Барти Крауч взвалил на себя все двенадцать дисциплин и обязанности старосты. Аманда Селвин коротала свои дни, «тайно» любуясь Барти Краучем, мечтательно вздыхая и что-то торопливо записывая в своём дневнике. Наверное, сочиняла стихи или оды о своей несчастной и неразделенной любви. Рабастан Лестрейндж играл в плюй-камни, играл в квиддич, играл в шахматы...       Именно так боролись с хандрой все остальные, нормальные подростки. Регулус Блэк же готовился стать шпионом против самого смертоносного и страшного человека во всей гребаной магической Британии. Просто потому что мог.       — Зная историю вашей семьи и убеждения, я решил, что вы идеально подходите на эту роль, — сказал Дамблдор небрежно. Регулус никогда раньше не видел его таким прямолинейным. Директор даже не пытался сейчас скрыть, что семью Блэк он недолюбливает, хотя в другие времена любые слова из его уст могли быть мёдом для ушей. На этот раз он даже не тратил энергию на любезности.       — С чего вы взяли, что я не разделяю этих убеждений? — презрительно поинтересовался Регулус.       Дамблдор оставался невозмутим.       — Вы разделяете эти убеждения, — сказал он. — Я знаю это. Именно это и сделает вас убедительным шпионом. Но то, что вы разделяете убеждения Волдеморта, не значит, что вы разделяете его жестокость.       — Вы ошибаетесь, — усмехнулся Регулус. Этот старик говорил так, словно знал его. Это раздражало. — Я не добр. Совсем не добр.       — Я не утверждал обратное, — бесстрастно возразил Дамблдор. — Я не ищу милосердных шпионов. Сострадательность и доброта лишь помешают. Милосердный человек может не вынести того, что он испытает под носом Волдеморта.       Последнее тоже было любопытным фактом. Дамблдор не боялся произносить имя Волдеморта. В каком-то смысле Регулус восхищался этим стариком. Он мог создавать впечатление благодушного и безобидного старичка, но только единицы понимали, что всё это — не более, чем ширма. Дамблдор был умён, хитёр, крайне бдителен и силён, как волшебник. Он также не чурался использовать людей в свою угоду, как будто бы они были всего лишь бездушными шахматными фигурками.       Знаете. Как настоящий слизеринец.       Прямо сейчас Дамблдор использовал его: как пешку, брошенную на съедение более крупным фигуркам. Но факт был в том, что иногда даже пешка могла стать ферзём. Надо было только знать, как играть. И Регулус намеревался сделать именно это.       Он собирался пройти как можно дальше: добраться до самой отдаленной точки в этой игре, стать самой значимой фигурой. Ферзём.       Просто потому, что ему было чертовски скучно.       Регулус усмехнулся своим мыслям, заходя в выручай-комнату. На этот раз она выглядела, как кабинет ЗОТИ. Как Дамблдор и писал в письме.       Директор уже сидел за преподавательским столом и ждал.       — Меня до сих пор интересует, почему я раньше не знал об этой комнате? — спросил Регулус вместо приветствия. — Это спасло бы меня от стольких проблем.       — Вот поэтому большинство студентов и не должно знать об этом месте, — проговорил Дамблдор. — Потом они начали бы злоупотреблять им.       Регулус нахмурился.       — Вы сказали «большинство». Кто-нибудь ещё знает?       — Из нынешних учащихся только мистер Крауч в курсе, — сообщил директор. — Но он обнаружил её сам.       К его чести, Регулус действительно не закатил глаза.       — Конечно, это должен быть именно он, — фыркнул он: к сожалению, он не смог полностью утаить нотки зависти, проскользнувшей в его голосе. Он немного смутился, но потом решил наплевать на это: всё равно Дамблдор видел его насквозь.       Он не сомневался в этом. К счастью, профессор не стал это как-либо комментировать: вместо этого он поднял палочку со стола и сам тоже встал, выходя ему навстречу.       — Что ж, давайте начнём. Легилимент!       Это произошло слишком... без предупреждения. Регулус со стоном ухватился за голову, и, чёрт возьми, это взаправду причиняло нестерпимую боль. Образы одни за другим начали всплывать в его голове: мать бьёт Сириуса, мать волочит Сириуса за волосы по полу, отец безучастно смотрит, мать бьёт Сириуса, мать выгоняет Сириуса.       Жёлтые зубы проплыли прямо перед глазами Регулуса, когда Бернард Джонс заливисто хохотал. Барти Крауч всхлипывал под боком. Затем уже Барти Крауч звонко хихикал, хихикал, хихикал, с нотками безумия в глазах и с по-детски кривоватыми зубами, испачканными в чужой крови...       И так же внезапно, как это началось, всё прекратилось. Регулус обнаружил, что он сидит, позорно забившись в угол и закрывая уши, не в силах выдавить из горла ни звука. Это было недостойно для наследника. Слишком недостойно.       Он прочистил горло негромким покашливанием и насильно заставил себя подняться на дрожащие ноги. Он покачивался из стороны в сторону, как сумасшедший, поэтому ему пришлось воспользоваться всей своей недюжинной волей, чтобы прекратить это.       — Это было слишком неожиданно, — сказал он: голос прозвучал гладко и без запинки, как и положено наследнику семейства Блэк. Как будто бы смущающей сцены буквально минуту назад не было вообще.       — Волдеморт не станет ждать и не станет предупреждать, когда будет атаковать ваш разум, — рационально заметил Дамблдор. Он не выглядел особо тронутым тем, что он только что увидел. В холодных глазах за очками-половинками присутствовало лишь лёгкое удивление.       Регулус задался вопросом, какой мысленный образ из всех стал причиной этой маленькой эмоции.       — На первый раз — неплохо, — «приободрил» Дамблдор, хотя Регулус прекрасно знал, что это был абсолютный провал. Из пешки в ферзя, а? На данный момент директор доказал, что пока что это невозможная цель. — Не расстраивайтесь. Окклюменция — заклинание не из лёгких, тем более, если учитывать ваш юный возраст.       — Не утешайте меня, — резко оборвал Регулус. — Это было ужасно. Я не потерплю ничего, что было бы чуть хуже совершенства.       Потому что Регулус сам являлся совершенством. Любые заклинания давались ему легко. Даже Патронус удался с первой попытки.       Сириус не был совершенен и не был идеален. И посмотрите, что с ним произошло и что с ним сделали. Регулус точно не допустил бы подобной плачевной судьбы для себя.       Дамблдор поджал губы, словно не был согласен с ним, но не знал как это выразить.       Он тянул время. И Регулусу это не нравилось.       — Давайте продолжим, — почти агрессивно проговорил он.       Он собирался выйти из этой комнаты уже состоявшимся окклюментом.