Троянский конь

      Дни сменяли друг друга так быстро, что время просто ускользало словно песок сквозь пальцы. Изначальный запал к работе немного угас, когда Сириус понял, насколько же она выматывала на самом деле. Он только и успевал, что проводить занятия днями и проверять домашние задания вечерами, после чего засыпал в выделенной ему спальне как убитый.       В детстве ему казалось несправедливым, что они часами вынуждены были торчать за домашними заданиями, но сейчас, оглядываясь назад, Сириус понимал, что то были цветочки. Проверять работы трёхсот детей оказалось куда хуже. При этом некоторые студенты писали настолько плохо, что он каждый раз обливался кровавыми слезами, разбирая эссе и доклады, полные грамматических ошибок, напрочь лишенные структуры или хоть капли осмысленности.       Хотя, кое-какие работы читать было одно удовольствие. Сириус мог выделить нескольких: в первую очередь, конечно же, Барти Крауча, который уже давно стал его фаворитом. Он старался, чтобы никто этого не замечал, но всем, кажется, было всё равно. Мадам Спраут однажды по секрету призналась, что тоже заводит любимчиков, и вообще все учителя втайне так делают и это нормально.       Барти зачастую предлагал интересные мысли, до которых сам Сириус вовек не додумался бы.       Например, в последнем своём эссе он оценивал преимущества заимствования методов само- и просто защиты у маглов, объединения и усовершенствования их с помощью магии. Систему сигнализации, видеонаблюдения, банковскую систему хранения (которую у волшебников Крауч назвал безнадёжно устаревшими), идентификацию личности с помощью дактилоскопии (Сириусу пришлось спросить у Крауча лично, что это такое). Конечно, все эти вещи требовали модернизации с помощью магии, но почему бы и не совершенствоваться и не двигаться вперёд, вместо того, чтобы слепо цепляться за закостенелые традиции, продиктованные предрассудками? — вопрошал он своим резким и угловатым почерком. И эти идеи были удивительно прогрессивны со стороны слизеринца.       Хорошие письменные работы сдавал и Гилдерой Локхарт. И ничего странного в этом не было: Сириус давно подметил, что мальчик достаточно хорош, когда не рисуется, а в теоретической части ему среди ровесников не было равных. В общем, болтать и языком трепать паренек умел, правда, иногда перебарщивал с экспрессией, но Сириус полагал, что со временем это пройдёт.       Регулус же, наоборот, был изрядно слаб в этом плане, что немного огорчало Сириуса. Он ожидал большего от своего брата, тем более, что тот показывал себя блестящим образом на практических занятиях. Безусловно, красиво писать и использовать слова Регулус тоже умел, но он как будто бы боялся вылезать за рамки и всегда писал исключительно то, что от него ожидали.       Так и миновали первые три недели Сириуса в качестве учителя. В основном, он знакомился и прощупывал почву, оценивал, кто на что был способен. Досадно, конечно, но ярких и запоминающихся учеников было гораздо меньше, чем он изначально ожидал. Радовали шестикурсники и семикурсники, впрочем, это было логично: ведь они прошли жёсткий отбор в виде СОВ, а значит, кое-что да умели.       В выходные Сириус планировал основательно отдохнуть от детей, возможно даже, увидеться с Джеймсом. Однако все его прекрасные планы рухнули: им, видимо, изначально не дано было сбыться.       Замечательным и погожим утречком в субботу к нему подошёл Бернард Джонс и заикающимся голосом сообщил, что директор хочет его видеть. Раздражённо скрипнув зубами, Сириус провёл пальцами по волосам и начал размышлять, будет ли разумным просто сбежать. Но он быстро отказался от этой затеи, напомнив себе, что он уже не мятежный школьник, и вообще, это может быть важно.       Итак, вместо того, чтобы лететь на крыльях счастья в Хогсмид, Сириус угрюмо потопал в сторону кабинета Дамблдора.

***

      Сириус никогда не сомневался в том, что Дамблдор — старик, у которого давно поехала кукуха, но это…       Это было слишком даже по его собственным меркам. И при этом Сириус не был самым рассудительным человеком: он вообще рассудительным не был.       — Вы серьёзно? — уже в который раз спросил он, не веря своим ушам и спешно пробегаясь взглядом по списку в своих руках. — Вы не можете. Они же всего лишь дети.       — Они не всегда будут детьми, — прохладно возразил Дамблдор. — Уже через пару-тройку лет они вырастут. И нам нужна помощь. Нам нужны люди.       А ведь день начинался так хорошо! Суббота, никуда спешить не нужно, рано просыпаться не нужно, впору даже встретиться с Джеймсом в Хогсмиде. Безусловно, пока его не перехватил Дамблдор.       Обстановка в кабинете директора удушала, хотя все окна были распахнуты настежь. Сквозь оконные отверстия в комнату проникал лишь жаркий воздух. Стул под Сириусом тоже был чрезвычайно неудобным и скрипел при каждом движении.       — Мы должны готовить их, — Дамблдор говорил равнодушно и даже несколько бессердечно, внезапно напоминая Сириусу, что он за человек на самом деле. Дамблдор никогда не был тем добродушным старичком, которого видели в нём дети помладше. Нет, когда это необходимо, Дамблдор мог быть хладнокровным и безжалостным. Наверное, в наши тёмные времена таким и стоило быть, однако Сириус всё ещё не научился так легко отбрасывать чувства в сторону. — Мистер Блэк, я хочу напомнить вам, что многие из них моложе вас максимум на три-четыре года.       Дамблдор был прав, наверное. Сириус вновь пробежался беглым взором по пергаменту, который вручил ему директор ранее.       Фабиан Пруэтт.       Доркас Медоуз.       Пандора Аббот.       Марлин Маккиннон.       Гидеон Пруэтт.       Кингсли Шеклболт.       Амелия Боунс.       …и Регулус Блэк.       Сириус знал каждого лично. Все они были непревзойденными волшебниками, умными, одаренными и яркими. С некоторыми из них он даже дружил в школьные времена. Например, с Маккиннон, которая обучалась сейчас на седьмом курсе. С Медоуз не особо ладил, конечно, но всегда признавал её талант и глубоко уважал её как личность. А вот с остальными, не считая Регулуса, познакомился уже в качестве учителя.       — Вы уверены насчёт Регулуса? — растерянно поинтересовался Сириус. Нет, разумеется, он тоже видел во время уроков, что его брат имеет огромный потенциал, но он сомневался в его лояльности. Регулус с детства разделял убеждения Волдеморта, и было непонятно, почему его вообще включили в список.       — Настолько уверен, что у меня даже отдельные планы на него, — со всей серьёзностью заявил Дамблдор. — Но никому покамест не говорите о нём. Вашего брата я возьму на себя. А вы займитесь остальными.       Сириус прищурился. Ему откровенно не нравилось, что его брата вовлекали в какое-то небезопасное дело. Даже если Регулус давным-давно отрекся от него, они всё ещё оставались братьями.       Так что, да, Сириус волновался.       — Я не позволю Регулусу в этом участвовать.       — Мистер Блэк, — перебил его Дамблдор с лёгким раздражением. — Я не спрашиваю у вас разрешения. Тем более, сам юный мистер Блэк выразил согласие — и это главное.       — Тогда зачем вы мне это показали?! — Сириус сердито помахал списком перед лицом директора. — Могли бы озвучить лишь имена тех, с кем я буду работать.       — Вы правы, я мог бы так поступить, — проговорил директор. — Однако я сообщаю вам из чувства этики. Всё-таки, он ваш брат. Я полагаюсь на ваше благоразумие. Вы ведь понимаете, что это очень опасное дело и лишним ушам лучше не знать об этом?       Дамблдор снова манипулировал им, но он опять же был прав. Сириус не мог противостоять выбору брата на каком-либо основании.       — Я понимаю, — неохотно сдался он в конце концов. — Когда и где я могу начинать?       — Как я уже сказал ранее, я уже переговорил с каждым лично, и все они дали своё согласие. Можете начинать, когда вам будет удобно. А насчёт помещения для занятий — не волнуйтесь, я его вам предоставлю.

***

      Наблюдать за тренировкой по квиддичу со стороны было… непривычно, но это также расслабляло и даже вызывало приятное чувство ностальгии.       Он смотрел сквозь бинокль, как команда Слизерина пробегала, наверное, в десятый раз (Сириус сбился со счёта) вокруг поля.       Капитаном в этом году назначили Рабастана Лестрейнджа, который всячески подначивал и даже оскорблял ребят из своей команды. Честно говоря, сам Сириус в юности не особо терпел авторитарных капитанов и старост: чем больше кто-либо силился его контролировать, тем больше Сириус провоцировал и бунтовал.       Слизеринцы оказались более дисциплинированными в этом плане. Они выполняли приказы капитана и терпеливо бегали, выслушивая, как Рабастан поливает их дерьмом.       — ЧТО ЗА КОМАНДА ВООБЩЕ, Я НЕ ЕБУ, ОДНИ КУРИЛЬЩИКИ, ЖИРДЯИ И НАРКОМАНЫ! — орал Лестрейндж, да ещё и усиленным с помощью магии голосом. — УРОДЫ КРИВОНОГИЕ, РОУЛИ, РАЗВЕ Я РАЗРЕШАЛ ЗАМЕДЛЯТЬСЯ?! ЛАФФИТ, БЛЯТЬ, ДАМБЛДОР И ТО ЛУЧШЕ БЕГАЕТ, А С НЕГО ПЕСОК СЫПЕТСЯ! СТЫДНО ДОЛЖНО БЫТЬ, СОВСЕМ РАССЛАБИЛИСЬ ЗА ЛЕТО!       Сириус даже с трибун мог слышать предсмертные хрипы, которые издавали некоторые ребята. Впереди всех бежал Регулус, как ни странно, ничуть не выдохшийся и только едва вспотевший. За ним шёл непосредственно сам Рабастан — спиной наперёд, при этом его сил хватало ещё и на поорать. Роули отставал буквально на пару шагов, но уже заметно потрёпанней, чем первые двое, и с капельками блестящего пота, стекающими по его красному лицу. И уже за этими тремя еле влачили ноги остальные, покрасневшие и вымотанные.       — БЫСТРЕЕ, ИНВАЛИДЫ, СТРЯХИВАЕМ ЖИР, КОТОРЫЙ МЫ НАЕЛИ ЗА ЭТИ ПАРУ МЕСЯЦЕВ!       В конце концов, Жавьер Лаффит, который всё это время плёлся в самом конце, изнуренно свалился на траву и что-то сказал, но Сириус сидел слишком далеко, чтобы слышать.       Впрочем, Рабастан не дал оставаться в неведении надолго.       — ЧТО ЗНАЧИТ «Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ?» — рыкнул он, пожалуй забыв, что применил ранее сонорус. — НАМ В КОМАНДЕ «НЕУМЕЛЬЦЫ» НЕ НУЖНЫ! ЕСЛИ НЕ МОЖЕШЬ, ВАЛИ ВОН ИЗ КОМАНДЫ, БЕСТОЛОЧЬ!       Роули широко осклабился и неожиданно пнул Жавьера в бок, хотя и сам выглядел не сильно лучше.       Пнул, кстати, совершенно не дружеским образом. Лаффит кувыркнулся на бок, а Рабастан даже не попытался заступиться за паренька.       — ТЫ ЗАСЛУЖИЛ, ЛЯГУШАТНИК! — звучно провозгласил он вместо этого. — МЕДЛЕННЫЕ ЛЕНИВЦЫ ДОЛЖНЫ ЖРАТЬ ТРАВУ! ТАКОВЫ ПРАВИЛА!       Остальные просто смотрели на то, как Роули, схватив Лаффита за волосы на затылке, начал шпынять его лицом в землю.       Сириус больше не мог просиживать тут штаны и молча взирать на неприкрытую травлю ученика. Поведение Рабастана уже выходило за рамки поведения просто требовательного капитана, а Роули ни с того ни с сего бил паренька.       Сириус спускался с трибун так проворно, что даже ноги еле поспевали за ним. Сердце в груди колотилось как бешенное: это был первый инцидент с издевательствами, свидетелем которого он стал уже будучи учителем. На этот раз он был в роли того, кто должен остановить это.       — Что вы тут устроили?! — рявкнул он, когда очутился в зоне слышимости. Ребята из команды хихикали, обступив Роули, Лестрейнджа и Лаффита; единственный Регулус сиротливо торчал в сторонке и со скучающим видом пилил ногти куском плоской деревяшки.       Как только раздался голос Сириуса, смех прекратился и слизеринцы смущенно (ну хоть немного совести осталось в этих людях) расступились. Перед взором предстала картина маслом: Роули всё ещё цеплялся за затылок Лаффита, лицо которого было испачкано в земле и траве. Хуже того, из носа четверокурсника шла кровь. Это поразило больше всего.       При всём своём гадком нраве в школьные годы, Сириус никогда и пальцем не касался тех, кто учился на курсах помладше. Даже если младше лишь на один год.       Этот Торфинн Роули же обучался на седьмом курсе и, между прочим, был достаточно крупным скандинавцем, в отличие от худого и маленького Лаффита из четвертого курса.       — Мистер Роули, вы себя в зеркале видели? — резко потребовал Сириус. — Убить, что ли, хотите?       Торфинн разжал пальцы, выпуская чужие волосы из хватки и развязно ухмыляясь, неспешно отошёл к другим ребятам. Сириус остановил свой пытливый взор на каждом по очереди. В основном, все старались отводить взгляды, в то время как Регулус, наоборот, в кои-то веки отвлекся от своих ногтей и следил за происходящим с голым интересом, как будто бы сидя в магловском кинотеатре.       — И никто из вас не сделал ничего, чтобы помешать этому вопиющему и неоправданному насилию?! — укорил он, после чего присел на корточки и уставился на Жавьера. — Мистер Лаффит. Вы в порядке?       — Ой, ничего страшного не было, — сердито заявил Торфинн. — Никто не умрет оттого, что его тыкнули разок в землю.       — А давай тебя Хагрид пнёт со всей силы и что есть мочи тыкнет твоей уродливой физиономией землю, — встрял Регулус с такой улыбкой, что было очевидно: сказал он это не в защиту Лаффита, а просто с жаждой поглумиться над Роули. — Соотношение габаритов примерно такое же, как у тебя с Лафиттом, выходит. «Ничего страшного» же, и ты не умрёшь.       Роули насупился.       — Я в порядке, — ответил Лаффит и это прозвучало так, будто у него был заложен нос.       — Давайте, я всё же провожу вас в больничное крыло? — предложил Сириус.       Неуверенное пожатие плечами в ответ он воспринял как согласие и протянул руку, чтобы помочь мальчику встать. Тот обхватил предложенную кисть дрожащими пальцами и поднялся, опираясь целиком на Сириуса.       Лаффит оказался тяжелее, чем он полагал.       — Мистер Блэк! — рявкнул он, заметив, что его брат снова возвращается к своим треклятым ногтям. — Вы мне поможете. С остальными позже разберусь. Имейте в виду, я это так не оставлю.       — Почему я?! — Регулус скривился так, словно заневедь проглотил целое ведро слизней.       — Потому что ты красивый и похож на меня, — колко отрезал Сириус и закатил глаза. — Давай, шевелись, Регулус.       Тот совершенно точно не выглядел счастливым выпавшей перспективой, но дальше перечить не стал: к облегчению Сириуса, действительно приблизился к ним и бережно взялся за свободное плечо Лаффита. Так они втроём и поковыляли к больничному крылу: Сириусу пришлось немного сгорбиться, чтобы невысокий четверокурсник мог на него опираться.       — П-пожалуйста, не п-проклинай меня, Регулус. — трепещущим голосом выдал Лаффит. — Я не хотел.       Сириус в замешательстве оглянулся на брата и увидел, что лицо того расплывается в довольной улыбке.       — Буду снисходителен, — фыркнул он. — Но если хоть капля твоей чумазой крови сейчас коснётся меня…       — Я полукровка! — поспешил заверить Жавьер.       — Для таких, как мы, это не имеет значения, — напыщенно ответил Регулус.       — «Для таких как мы» — это для каких, мистер Блэк? — резко спросил Сириус.       Регулус невинно моргнул.       — Для таких, как вы и я, профессор, для благоразумных людей, — пояснил он самым ласковым голосом, как будто бы маленькому, несмышлёному ребёнку. — Правда ведь, для нас обоих не имеет значения, что Жавьер — полукровка?       Сириус скрипнул зубами, но воздержался от ответа, отказываясь играть в эту игру. Конечно, для них обоих это не имело значения — но ведь по совершенно разным причинам. Если Сириуса в принципе не заботила чужая кровь, то Регулуса это не волновало потому, что и полукровки, и маглорожденные считались для него одинаково грязнокровками. Без разницы. Этот маленький паршивец всё ещё умел выводить из себя, но теперь Сириус был в роли учителя: он не мог вступать в глупые перепалки с Регулусом.       Нос Жавьера уже начинал пухнуть и синеть, также тревожило обилие вытекающей крови. Ничего такого, что невозможно было бы исправить — мадам Помфри знала своё дело, но, должно быть, было чертовски больно. Однако Лаффит держался молодцом.       — И часто ваши тренировки проходят так? — поинтересовался Сириус. — Да и вообще, зачем вам бег, вы же летаете на мётлах?       — Рабастан считает, что у всех нас жопа размером с дирижабль, и что мы жирные, и что ни одна метла в мире не поднимет нас, — Регулус закатил глаза, видимо, сам осознавая абсурдность этого.       Сириус с сомнением посмотрел на выпирающий от худобы шейный позвонок Регулуса, его торчащие скулы, покрытые, казалось бы, лишь кожей, на пальцы и кисти рук, кости которых можно было разглядеть невооружёнными глазами.       Затем он перевёл взгляд на Жавьера, на котором вся одежда висела, как на вешалке.       …и чуть не споткнулся, только в последний момент устояв на ногах и сохранив равновесие и гордость.       Регулус цокнул, но ничего не сказал: видимо, прикусил язык, вспомнив, кто тут профессор, а кто студент.       — Мистер Лестрейндж изнуряет вас без какой-либо на то причины, — в конце концов заявил Сириус. — Поддерживать себя в форме важно, конечно, но нам нет смысла настолько иссякать свой организм.       — Ну, — сказал Регулус весело. — Покуда капитана слизеринской команды зовут Рабастан, а не Сириус, да будет так.       — Это ничего, — пикнул Лафитт сиплым голосом. — Я со временем привыкну. Полагаю, все новички начинали так.       — А вот неправда, — возразил Регулус. — Я был неотразим с первого дня. Ты жалок. Не утешай себя. Лучше поработай над собой.       Сириус нахмурился.       — Минус десять очков с мистера Блэка за пассивную агрессию.       — Пассивная агрессия не запрещена правилами школы, — парировал Регулус. — И вообще, это всего лишь констатация факта. Совершенствуйся, Лаффит. Если ты не будешь совершенным, ты никому в этом мире не нужен.       — Не слушайте его, мистер Лаффит, — утешающим голосом проговорил Сириус. — Ничего глупее я в жизни не слышал.       — Да, конечно! — насмешливо хихикнул его брат. — А знаешь, кто у профессора Блэка в любимчиках, Лаффит? Барти Крауч. Этот грёбаный Барти Крауч. А знаешь, почему именно этот грёбаный Барти Крауч?! Потому что Барти Крауч совершенствуется с каждым днём. Не утешает себя тупыми отмазками по типу «я новичок, мне можно». Видишь ли, не серенький мышонок по имени Жавьер, а идеальный Барти Крауч. Всем нравятся совершенные люди. Ты можешь представить себе, чтоб Барти Крауч свалился посреди поля как мешок картошки и плакался о том, что он «больше не может»?       Жавьер багровел с каждым неприятным словом, так небрежно вылетающим изо рта Регулуса. Честно говоря, Сириус не был удивлён: он сам был идиотом — поверил на секунду, что Регулус может быть нормальным человеком хотя бы по отношению к мальчику из своего факультета.       — Или вспомнить хотя бы, с кем профессор Блэк дружит…       — Замолчи, Регулус! — прервал этот поток дерьма Сириус, сам не заметив, как перешёл на более грубый тон. — Ты сказал уже достаточно.       — Ой, вам не нравится моя компания, профессор? — Регулус вскинул брови. — Может, мне следует уйти?       Маленький засранец только этого и добивался. И с чего вдруг Сириус вообще решил, что попросить помощи Регулуса будет хорошей идеей?       Просто его брат был единственным, кто не участвовал в травле. Конечно, очень низкая планка, но в тот момент выбора было немного.       — Ради Мерлина, вы свободны, — раздражённо отослал Сириус, снова возвращая свой официальный тон. — Знаю, я сам дурак, что положился на вас.       Наверное, было неправильно говорить такое ученику, однако…       — Хорошо, что вы это поняли, — лучезарно улыбнулся Регулус и, отсалютовав, выпустил Лаффита. Тот снова полностью облокотился на Сириуса. — Хорошего дня, профессор Блэк, — он подмигнул Лафитту тоже. — Пока, Жавьер.       — Мерлин, он противный, — посетовал Сириус, как только его брат исчез с поля зрения. — Я и забыл о том, насколько он ужасен.       — Эм, профессор…? — неловко спросил Лаффит.       Сириус спохватился.       — О, да, прости.       Итак, они возобновили шаг и вдвоём снова поковыляли к больничному крылу.