Троянский конь

      Невозможно было описать словами уровень разочарования, которое испытал Регулус Блэк.       Когда он прочитал новость, что его дражайший брат устроился на работу в школе, он был заинтригован и как минимум надеялся, что этот год будет менее скучным, чем прошлые. Что уж Сириус-то покажет всем, каково это, когда у «руля» стоит мародёр. Регулус даже специально опоздал на его первый урок, чтобы проверить, каким таким творческим методом накажет его Сириус. Ведь мародёры всегда были изобретательны и креативны.       Какой там. С него всего-то сняли очки. Пять очков. Всего лишь пять. И то Регулус был уверен, что это Барти надоумил его брата. По роже лица Сириуса было видно, что он снимает эти несчастные пять баллов под давлением Крауча.       Это было ещё одно разочарование. Его брат оказался под влиянием Барти, как буквально и все другие учителя. Он с радостью повелся на сплошь пропитанную фальшью личность Крауча, который со всеми играл роль мягкого и идеального ученика.       Правда, они все упускали из виду, что, да, Крауч был идеальным учеником… Учеником Слизерина. Барти Крауч вовсе не был невинно хлопающей глазами Анюткой. Честно говоря, Регулус так и не уразумел за четыре года жизни с Барти, зачем тот делает это, зачем пускает столько пыли в глаза. Он как будто всё время отчаянно искал одобрения взрослых, но осознавал, что своим настоящим «я», он этого в жизни не добьется. Под личиной доброго и послушного подростка с ангельски очаровательной внешностью скрывалась настоящая сатана. Жестокий, кровожадный и хладнокровный. Регулус видел его истинное лицо лишь однажды: определённо зрелище не для слабонервных… Хорошо, что Регулус слабонервным не являлся.       Кто такой Бартемиус Крауч-младший на самом деле, знали только два человека в Хогвартсе. Это он сам и заика-Джонси, конечно. Даже Дамблдор не подозревал, что пригрел у себя под носом безжалостного и опасного психопата.       Регулус в кои-то веки надеялся, что его брат сможет разглядеть в Крауче не только идеального старосту с щенячьими глазами. Сириус всегда демонизировал слизеринцев — подумал он. Он-то точно догадается. Его брат всё же был Блэком, даже если самым глупым.       Видимо, Регулус несколько переоценил чуткость своего брата. И дело тут вовсе не в Барти: на его месте мог быть кто угодно. Просто Сириус оказался таким же слепым, как и все остальные. Он позволил Краучу манипулировать собой: возможно, он ещё не совсем этого заметил, но тем не менее. Барти умел дёргать за ниточки, пусть даже речь идёт о такой мелочи, как наказание за опоздание. Сириус, скорее всего, ещё и убедил себя в том, что снял эти дурацкие пять очков, потому что сам так решил.       В общем, всё пошло не так, как ожидал Регулус, в самом плохом смысле этого слова. Он ожидал чего-то более интересного от своего брата: всё же в школьные времена тот был одним из самых безбашенных студентов Хогвартса. Чего-то более экстравагантного. Вместо этого в среду во время ЗОТИ он наткнулся на типичного учителя. Скучного.       Скучные все — подумал Регулус. Это становилось невыносимым. Ничто больше не развлекало его должным образом. Пока только книги и квиддич поддерживали его мозги в тонусе. Вот только надолго ли их хватит?       Раньше он был таким активным ребёнком. Он много чем занимался: ухаживал за животными, ездил на лошадях, рисовал, играл на фортепиано, заучивал стихи и прочие радости жизни. Сейчас он едва ли находил сил подниматься с постели: яркие цвета больше не радовали, вкус еды ощущался картонкой, музыка не завораживала. Всё было таким… пресным и скучным.       Скучно — думал он в среду, отрешённо записывая лекцию Сириуса о патронусах.       Скучно — думал он, обедая чуть позже всем лучшим, что могли только приготовить школьные эльфы.       Скучно — думал он, глядя в спину девушки из седьмого курса, собирающейся спрыгнуть с высоты Астрономической башни. Раньше он точно нашел бы это зрелище забавным.       Скучно — думал он.       — Знаешь, — сказал он, отстранённо разглядывая ярчайшие звёзды, одеялом накрывшие ночное небо. До комендантского часа оставалось буквально несколько минут. Девушка вздрогнула от его голоса и повернулась, уставившись на него широко раскрытыми, дымчатого цвета глазами. — Ни один магловский способ самоубийства не сработает с нами, волшебниками. Ты выпьешь лекарства — тебя легко откачают. Ты прыгнешь в пропасть — тебя соберут обратно максимум за три-четыре дня. Если хочешь, чтобы это сработало, — Регулус достал палочку из кармана и лениво ткнул кончиком в собственную шею, — сделай это, как настоящая волшебница.       — Я-я… — глупо начала девушка, затем остановилась, не зная, что сказать. Она была странной — эта семикурсница, особенно внешне. Её длинная серая юбка касалась пола, а сверху на её плечи была накинута джинсовая курточка.       Короткие мышиные волосы почти закрывали всё её лицо.       — Не говори никому о том, что ты видел, — в конце концов заявила она.       Регулус лениво оглядел её с ног до головы.       — Что мне за это будет?       — Я-я, — вновь дрогнул её голос, но затем в глазах отразилась неожиданная решительность. — Я не напишу в своей предсмертной записке, что это ты довел меня до самоубийства.       — Зачем тебе это делать? — нахмурился Регулус. — Не лучше ли написать имена реальных виновников? Тогда они, возможно, получат наказание, и твоя сомнительная месть исполнится.       — Тогда мне придётся написать имена чуть ли не всей школы, — на грани истерики гаркнула она и внезапно очень горько заплакала.       Очередная жертва травли — почти скучающе подумал Регулус. В Хогвартсе таких, как она, было пруд пруди. Он лично знал с десяток студентов, которые хоть раз в жизни становились объектами жесточайшего буллинга. Северус Снейп. Аманда Селвин. Джилли Арнольд. Бартемиус Крауч-младший. Бернард Джонс. Регулус Блэк…       Впрочем, последние три случая Регулус предпочитал не вспоминать. Всё равно это произошло лишь однажды и слишком давно. Так что это не имело значения.       — А что они сделали? — поинтересовался он и добавил, заметив её озадаченный взгляд: — Ты же собираешься умирать. Тебе будет всё равно, если один человек будет знать.       Плечи девушки заметно поникли: на щеках всё ещё блестели слёзы, хотя она уже взяла себя в руки. Она всё ещё тяжело и хрипло дышала.       — Они написали любовное письмо твоему брату от моего имени, — сказала она. — Вообще, они много, что сделали… Но конкретно это письмо… Оно стало последней каплей. Профессор Блэк смотрит на меня как на дуру. Сначала я не знала про это письмо и однажды подмигнула ему, думая, что он глубоко в мыслях, чтобы заметить это… Он вздрогнул в таком отвращении, — еле выдавив последние слова сквозь комок в горле, девушка вновь затряслась в беззвучном рыдании.       Регулус не мог поверить своим ушам. Весь этот сыр-бор из-за такой мелочи? Что за глупая девушка?       — И всё? — он даже хихикнул невольно от абсурдности того, что он только что услышал. — Всего-то? А поговорить с Сириусом ты не пробовала?       Девушка некоторое время не отвечала, безуспешно пытаясь успокоиться и собраться, и Регулус торопить не стал, лишь выжидательно наблюдая за ней. В себя она приходила очень долго: наверное, прошло несколько минут, прежде чем она вновь смогла внятно заговорить:       — Как я уже сказала, причина не только в этом письме, — пробормотала она. — Один мальчик… трогает меня за различные места и постоянно кидает похабные шутки. Это противно, мне противно от самой себя. Однажды я нашла в своей постели кучу животных экскрементов, но ни одна из соседок не созналась в том, кто из них сделала это. Мне просто надоело, понимаешь? Надоело постоянно находить жвачки в своих волосах. Мою одежду часто портят. И всё это продолжается вот уже семь лет. Я даже не уверена, зачем я это всё рассказываю тебе, но так как я начала говорить, я не могу остановиться, — последнее она прокаркала с заметным отчаянием и сразу же смущённо отвернулась.       Все мы через это проходили, — жёстко подумал Регулус и тут же удивился самому себе. Откуда в нём появилась эта внезапная агрессия? Это казалось слишком даже для него.       Перманентных жертв травли Регулус не жалел, да, но и такую откровенную злость испытывал впервые.       Может, это звучало безжалостно, но правда заключалась вот в чём: в Хогвартсе издевались ровно на столько, на сколько сами жертвы позволяли. Сам он никогда бы не допустил продолжающихся издевательств над собой. Наверное, поэтому он не испытывал особого сочувствия.       — Это не повод умирать, — сказал он, сумев сохранить ровный тон. Так, чтобы иррациональная злость не проскочила в его речи. — Ты семь лет протерпела. Осталось совсем немного до выпуска, неужели ты так трусливо отступишь?       — Я знаю, что с тобой это тоже произошло, — брякнула девушка совершенно внезапно и невпопад. — Однажды.       Стоило немалых усилий не отреагировать резко. Регулус прищурился и впервые заметил, какими пронзительными были её серые глаза.       — Хм, — размеренно выдал он. — Откуда?       — Я потомственная прорицательница. Эм. Неважно. В общем, у меня было видение за день до того, как с тобой это произошло, — начала объяснять она, совершенно забыв, что собиралась вообще-то умирать. — Только я никак не могла понять, о чём оно. Я видела незнакомых девочек, и я…       — Не смей, — холодно перебил Регулус. Он не любил вспоминать события той ночи. Не в подробностях… Не в каком-либо другом виде.       Он стёр это из своей памяти немалыми усилиями.       Но девушка продолжила, ничуть не смущенная ответным выпадом:       — Я не смогла… Я не успела это истрактовать вовремя и помочь тебе. Вам обоим. Мне жаль.       Она имела наглость выглядеть сочувствующей.       Холодная ярость отдавалась пульсацией на виске. Регулус до боли в спине выпрямился и сжал кулаки, чтобы контролировать себя и не заорать на неё.       Нет, это было бы недостойно. Она была дурой, но она не заслужила ненависти. Это ведь не она всё устроила тогда.       — Ты не имеешь права говорить об этом, — ледяным тоном проговорил Регулус. Язык и рот как будто сами шевелились, горло само издавало звуки, но он сейчас не доверял себе полностью. — Я не позволял.       На этом всё должно закончиться — решил он. Пора, наверное, валить.       Развернулся и, с трудом переставляя ноги — одну за другой, направился к выходу из Астрономической башни. Шаги гулко отдавались в ушах, и Регулус осознал, что ему всё равно. Абсолютно по барабану, даже если девушка прямо сейчас закончит начатое или вышибет из себя душу Авада кедаврой, воспользовавшись его советом.       Наверное, для него даже было бы лучше, если бы ещё один знающий человек исчез с лица этой земли.

***

      На следующий день на улице стояла такая жара, что самое время было выйти на прогулку и подышать чистым воздухом. Может, даже к Хагриду стоило заглянуть... Регулус впервые за долгое время надел рубашку с короткими рукавами и направился к Черному озеру. Он немного пожалел о своём выборе, когда, подойдя к берегу, заметил, что народу было довольно много.       — Боже, Блэк, ты решил нахер убить всё наше зрение? — подколол знакомый голос, полный ехидства.       Крауч. Только его сейчас не хватало.       — В твоих косых глазах ещё есть зрение? — огрызнулся Регулус, щурясь на солнце и лениво проделывая зарядку на растяжку рук.       — Я сожалею, что ещё не слеп и вынужден лицезреть твою бледную уродливую рожу каждый мерлиновый день, — парировал Барти. Он удобно восседел под тенью дерева на берегу, одетый в футболку, в которой спокойно уместился бы ещё один Барти, и длинные шорты. Что выглядело совершенно непривычно: обычно Крауч подбирал свой гардероб со вкусом и с предельной аккуратностью. Сейчас же он больше походил на простого магла, и только толстый учебник по травологии выдавал в нём волшебника.       Ну что за бесячий ботаник — подумал Регулус.       — Уж лучше быть уродом, наверное, чем красивой куколкой для утех собственного папаши, — фыркнул он.       Крауч максимально невпечатлённо перелистнул страницу в учебнике.       — Одна и та же шутка из года в год, — с наигранной усталостью вздохнул он. — Ты уверен, что тебя зовут Регулус, а не Ридикулус?       Регулус поджал губы и закатил глаза. Он даже под страхом смерти не признался бы, что оценил этот каламбур со своим именем. Может, на капельку. Совсем чуть-чуть-чуть. Барти иногда мог быть остроумным и интересным собеседником, когда не строил из себя белую и пушистую овечку, конечно же. Иногда. И опять же совсем чуть-чуть.       — Уж точно не тебе, Барти Крауч-младший, шутить об именах, — усмехнулся он в ответ. — Кто вообще в здравом уме называет своего ребёнка в честь самого себя? Скажи, твой папа случаем не дрочит на собственное отражение в зеркале?       — Что-то ты слишком назойливо интересуешься сексуальной жизнью моего отца, — невозмутимо проговорил Барти. — Ты не в его вкусе, Ридикулус. Даже не надейся.       — И в мыслях не было красть его сердце и член с твоих костлявых рук, маленький Барти.       — Ты прям сама оригинальность, я смотрю.       — Завидовать плохо, — отрезал Регулус и провёл пальцами по волосам, убирая их с глаз. Побаловались и хватит, наверное. Этот разговор уже навевал скуку. — Пойдёшь к Хагриду? — серьёзно спросил он.       Крауч, конечно же, не удивился такой резкой смене темы. На самом деле, порой даже сам Регулус не понимал своих отношений с Барти: да, конечно, они большую часть времени были врагами, соперничали и постоянно оскорбляли друг друга. Но они также имели несколько точек соприкосновений, как настоящие друзья. Любовь к науке, как пример, или рвение быть всегда совершенными и идеальными. Также дружба с Хагридом.       Последнее, конечно, удивляло многих, но у них троих была совместная история, которую никто посторонний ни за что не понял бы.       — Нет, — даже без паузы на раздумье ответил Крауч. — Я занят, не видишь?       — Ты всегда занят, — обвинил Регулус. — Разве от часа перерыва ты подохнешь?       — В отличие от тебя, лентяя, мне всё ещё важны СОВ и моё будущее, — надменно сказал Барти, притворяясь, что занят больше книгой перед собой, а не беседой.       — Ой, да пошёл ты в жопу, умник хренов, — плюнул Регулус. Его мать непременно схватилась бы за щёки, услышав, как он выражается, но её тут не было. Он не видел смысла строить из себя пай-мальчика в школе. В отличие от этого придурка Барти.       — Ты разговариваешь как сапожник, — заметил Крауч с высокомерием и откинулся назад, наваливаясь спиной на дерево. — Это путь к деградации.       — А ты — как кисейная барышня. Не разговаривай со мной больше, придурок.       На том и разошлись, слава Мерлину: радовало, что на этот раз им хватило малой крови — справились без драк, без дуэлей и без взаимных проклятий. Регулус всё ещё ощущал смутное раздражение по поводу состоявшегося обмена любезностями с Краучем, когда сидел пятью минутами позже в доме Хагрида, потягивая сладкий чай и изо всех сил игнорируя знаменитые, зубодробительные печеньки по личному рецепту великана.       — Слагхорн, конечно, разочаровал, — жаловался он лесничему, но не то чтобы тот внимательно слушал. Хагрид был больше занят варкой какой-то непонятной бурды в камине и вёл себя необычайно тихо. — Все эти годы такой весь из себя: ой, мистер Блэк, вы такой умный, вы такой замечательный, вы лучшее, что случилось со Слизерином, а когда дело дошло до выбора старосты, этот старый хрыч внезапно полностью забыл о моем существовании... Почему ты молчишь? — спросил он резко, когда односторонний монолог ему несколько поднадоел. — Что думаешь по этому поводу?       — Я это... — неловко начал Хагрид, застигнутый врасплох внезапным вопросом. Возможно, он также чувствовал себя меж двух огней. Барти тоже был его другом, и Регулус сожалел, что ставит Хагрида в такое положение, но сожалел недостаточно, чтобы прекращать. — Э, на самом деле, я думаю, что Барти более чем заслужил пост старосты факультета. Вот. Он очень трудолюбивый парень и всегда старается изо всех сил.       — Мы все трудолюбивые, он не один такой, — возразил Регулус и схватил из фруктовой вазы кусок груши. Закинул в рот и впился зубами, наслаждаясь холодным соком, брызнувшим на нёбо.       — Я не это имел в виду... Эм. Ну в общем, ты меня понял.       Хагрид был хорошим человеком, хотя порой и бесячим в своей медлительности, неуклюжести и неповоротливости. И, пожалуй, единственным понимающим другом, который был у Регулуса в этом мире. С одной стороны, этот факт был плачевен, но с другой... Регулус всегда чувствовал себя странно защищённым рядом с громадным великаном.       На это были свои причины, конечно. В мире попросту не существовало беспричинных вещей.       — Может, как-нибудь подставить Крауча, чтоб его сместили с его поста, а? — размышлял Регулус, потирая подбородок в идеальной картине задумчивости.       — Нет, Регулус, — с нехарактерной сталью в голосе плюнул Хагрид. — Я не позволю тебе...       — Да шучу я, шучу, — Регулус уступил, поднимая руки в воздухе в мирном жесте.       Хагрид оторвался от бурды в котле из камина, чтобы уставиться на него подозрительно. На что Регулус закатил глаза и предложил слабую улыбку.       — Я серьёзно просто пошутил, — отбрил он явное неодобрение, написанное на лице великана. — Тебе стоит научиться понимать иронию и сарказм, Хагрид.       Тот ничуть не обиделся на колкость: лишь пожал плечами и вернулся к своему делу. Ну а Регулус в свою очередь заметно притих, неспешно потягивая остывший чай: шестерёнки так и крутились в его голове, а сам он уже вовсю составлял план, как бы сильнее подставить Крауча.       Регулус Блэк всегда мечтал быть старостой своего факультета. А ещё Регулус Блэк всегда добивался намеченной цели, несмотря ни на какие трудности и чего бы это ему ни стоило.