покажи, как правильно любить

— … и поэтому он назначил мне допы по вторникам и четвергам. — Болтая ногами, рассказываю Маринке, которая с интересом слушала, покусывая губы. — Нет, ну ты, конечно, крутая чикса. Так его разнести, надо уметь! Мои восхищения. В тихой кофейне почти никого не было, кроме нас – двух болтающих и хохочущих на все заведение оборванок. Вновь рассказывая о своём подвиге, я чувствовала небывалое наслаждение, от которого мурашило все тело. Каждое мое слово оказывается попало настолько точно в цель, что во время самой «борьбы» мой мозг этого даже не догонял. Но долго нежиться в лучах собственной победы мне не пришлось, потому что на телефон пришла эсэмэска от мамы с просьбой как можно быстрее вернуться домой на серьёзный разговор. Я поёжилась и полезла в сумку за соткой в счёт. Но Маринка остановила меня и сказала, что сегодня оплатит за нас сама. Ничуть не возражая, благодарю подругу и накидываю куртку, обматывая шею шарфом. На улице валил сильный снег, поэтому нам нужно торопиться бежать до метро. Уже в лифте я чувствовала, что этот разговор ни к чему хорошему не приведёт. И чем ближе мои ноги были к двери, тем сильнее билось сердце и потели ладони. Вставляю ключ в замок, замирая на месте. Поворачиваюсь к соседней двери, начиная гипнотизировать её. А ведь сейчас за ней, возможно, сидит мой несчастный побеждённый Арсений. Хмыкнув, возвращаюсь к ключу и провернув его пару раз, попадаю домой, откуда валит теплом и ароматом свежеиспечённой выпечки. Стаскиваю заснеженные ботинки и вешаю куртку, неуверенно ступая в гостиную, где собралось все наше семейство. Изольда ходила вдоль книжного ряда, разглядывая новинки. Наши отцы сидели за мини-столиком с шахматами, а мамы любезно беседовали на диване с чашками чая. Что за серьёзный разговор в столь уютной мягкой обстановке? — Ритуся, привет. — Замечает мама Изольды – Диана, приветственно улыбаясь мне. — Как учёба? — Нормально. — Хриплю я, тут же откашливаясь. Все взгляды в этот же самый миг падают на меня, отчего становится неприятно и некомфортно. — Мам, ты хотела со мной поговорить? — Да, пойдём в твою комнату, чтобы никого не беспокоить. Покорно иду в свою комнату, не в силах даже предположить о чем будет разговор. Конечно, утром она наорала на меня и выгнала на учебу, но по-моему моя мама не настолько сумасшедшая, чтобы талдычить об одном и том же по сто раз. Подхожу к шкафу, постепенно освобождаясь от одежды и вешая её на спинку стула, в то время пока мама догоняет меня, закрывает дверь и пройдя, садится на мягкую незастеленную постель. — Ты пришла помолчать или поговорить? — Раздраженно спрашиваю спустя несколько минут ровной тишины, от которой мороз по коже бегает. — В общем, мы с родителями Изольды хотим уехать на Сочинский курорт Роза Хутор. Вас мы взять не можем, потому что вам обеим нужно доучиваться и сдавать сессию. Мы решили оставить вас двоих здесь, в нашей квартире. Ты не против? — Она виновато закусывает губу, разглядывая меня. — Конечно, нет. Ты че, мам? Сажусь рядом с ней, закидывая руку ей на плечи и слегка прижимая к себе. Так вышло, что мои родители ужасные трудоголики, поэтому лишняя близость с ними являлась для меня непозволительной роскошью. А такие минуты, когда мы находились так близко, обнимались или целовались и вовсе случались намного реже, отчего я сейчас испытывала ужасную неловкость и дискомфорт. Убираю руку, скрещивая её со второй на груди. Мама грустно улыбается, потупив взгляд в пол. — И когда вы уезжаете? — Уже завтра. Просто сейчас билеты дешевле, и мы решили лететь сейчас, а не ждать новогодних каникул. Там бы мы может вообще не уехали. А вернёмся числа девятого. — Хера, почти на месяц едите. — Так, что за тон?! Ты с матерью разговариваешь, а не с друзьями на лавочке! — Да вы сговорились что ли?! — Раздраженно плююсь в неё, собираясь на выход. — Подожди. Что у тебя с учебой? — Я уже отвечала на этот вопрос Диане. Если у тебя проблемы с памятью, обратись к врачу. Лениво плетусь в ванную, чтобы помыть руки и на кухню, чтобы перехватить чего-нибудь съедобного в холодильнике. Ко мне прибегает Изольда, неожиданно сжимая меня в объятиях сзади, пока я ждала свою разогревавшуюся еду у микроволновки. Целую её в щеку, толкая в бедро. Она хохочет и кривляется, до ужаса счастливая. Вытаскиваю тёплую тарелку и схватив полупустую пачку сока, возвращаюсь с подругой в комнату, закрыв дверь. Пока я сидела и уплетала свой обед, Изольда рассказывала как нашим предкам было нелегко решиться оставить нас одних. Но все же ей удалось уговорить их, поэтому сейчас она разлеглась на всей моей кровати в позе звёздочки и мечтательно загадывала как мы будем тусить с утра до ночи и проебывать учебу. В любой другой ситуации я была бы всеми руками и ногами «за», но сейчас не могла. Все потому, что Арсений поставил слишком серьёзный ультиматум, чтобы просто так сбегать с его пар или вовсе не ходить в универ. Не то чтобы я боялась этой долбаной докладной о моем отчислении, но все же сходить с дистанции из-за «слабо» было слишком тупо, ибо зачем тогда был вообще нужен сегодняшний спор-разговор, пышущий пафосом и нахальной самоуверенностью? — Все намного сложнее. Я тебе как-нибудь потом расскажу, но до сессии парочку тусовок, думаю, организовать получится. — Так, так, так, что же там такого сложного? — Будто что-то заподозрив, сощурилась девушка, оглядывая меня. — Или может быть кто-то такой сложный? — Пусть будет кто-то. Я не хочу сейчас ничем делиться. — Отнекиваюсь я, доедая последний кусочек и запивая апельсиновым соком. — А сегодня ты домой вернёшься на ночь или будешь у меня? — Останусь у тебя. Завтра отец завезёт мой чемодан и подкинет денег на этот «несчастный» месяц, который мы проведём самым наилучшим для нас образом! — Супер, тогда предлагаю набрать побольше сплетен и сгонять в магаз за бутылкой… текилы. Угу? Изольда довольно кивнула, начиная собираться в близлежащий магазин с выпивкой.

***

— И так, Маргарита, если вы усвоили спряжение Present Perfect, то выполните вот это упражнение. — Арсений обвёл карандашом в учебнике пять предложений и ушёл за своё прежнее место преподавателя. — Будут вопросы, спрашивайте. Я кивнула и уставилась в учебник. Черт, эти буквы складывались в какие-то странные предложения с тремя жирными точками, куда мне надо вставить нужный глагол. Заниматься английским было очень скучно и просто невозможно. В огромной аудитории не было никого, кроме нас. Её освещал лишь тихий голос препода, объясняющего материал и пристально следящего за мной и моими конспектами. Пару раз по пустым партам проходилось эхо, из-за чего я покрывалась мурашками. Арсений расхаживал перед доской, пару раз доходил до меня и возвращался обратно, будто боялся нарушить дистанцию между нами. Я покорно слушала его, точнее делала вид, что слушаю. Все мои мысли были где-то далеко отсюда, возможно, даже ни в этом городе и ни в этой стране. Кивала и поддакивала, будто понимала все, что он мне говорил, а сама едва не засыпала от скуки. Нет, я не настолько тупая, чтобы не понимать, что потом мне придётся на основе его разъясненных правил, которые я прошляпила, выполнить какие-то задания. Вот только спрягать эти чертовы глаголы было не так уж и легко. Поднимаю глаза на доску, что вся исписана примерами, какими-то стрелочками и переводами. У него красивый почерк. Бегаю по записям, невольно опуская взгляд и на мужчину, что очень сосредоточившись, что-то вычитывал в книге. Мне казалось, что он настолько увлекся, что забыл обо мне. Сегодня Арсений был очень рассеянным и забывчивым, каким я его никогда не видела. Хотя опять же откуда мне знать, если никогда прежде не уделяла столько должного внимания к его персоне? Волосы растрепаны, а в глазах полопались сосуды. Может он вовсе не спал сегодня?… — Что-то не понятно? — Прерывает мои мысли мужчина, неожиданно откладывая книгу и в упор глядя на меня. Я растерялась, тут же забыв нить внутреннего монолога. — Э… вроде справляюсь. Просто смотрела на доску. — На доску или на меня?— Нежно улыбается мужчина, обнажая ямочки на щеках. — Смотрите лучше в учебник, Маргарита, там в любом случае полезнее и интереснее. — Вам кажется. — Подмигиваю ему, возвращаясь к записям в тетрадке. Вписываю глаголы совсем наобум, даже не задумываясь правильные они или нет. Вдруг, он посмотрит, скажет: «ну совсем девка тупая» и отпустит меня. Во всяком случае мне так хотелось в это верить. Протягиваю ему тетрадь, вглядываясь в кольцо на его среднем пальце правой руки. Оно было серебряным и тонким, а ещё мне показалось, что на нем что-то выгравировано. Пока глаза Арсения внимательно изучают мою писанину, я изучаю его, кусая губу. Изучаю медленно, докапываясь до любой мелочи. Каждую его родинку, морщинку и ямочку. Он отчего-то начал улыбаться, а я замерла. Когда моя апатия и мини-депрессия полторы недели назад рисовали мне образ Арсения в повседневной жизни, все было по-другому. Передо мной был совершенно другой человек. Поистине красивый и начитанный человек. Мягкий и покорный человек. Человек, способный на многое. Это отражалось в каждой морщинке вокруг глаз, в каждой жилке на шее, в каждой клеточке его кожи. — Эх, Маргарита. — Вздыхает он, оставляя тетрадь на парте. — Подвиньтесь, я присяду. Исполнив просьбу, пускаю его за парту. Он усаживается рядом со мной, беря в свои тонкие пальцы мой изгрызенный карандаш, разъясняя мои ошибки и оставляя какие-то записи на полях. Я продолжала игнорировать все его попытки достучаться до меня и убедить в том, что английский очень интересный. Моему взору стало доступно ещё больше Арсения. Я рассматривала его совсем близко, дыша ему в плечо. Изучала непослушные и наверняка очень мягкие волосы, чистейшие голубые глаза и соблазнительные губы, что старательно показывали на мои ошибки и тут же исправляли их. Я прислушивалась к его сбивчивому дыханию и усмехалась. — Вот, а тут у тебя… у вас… — запнулся он, переводя взгляд с перепачканных листов на мое лицо. — Можете на ты. — Поправляю его, закусывая губу. Он опускает взгляд на этот незначительный жест, которым я не хотела ни на что намекать или что-то в этом роде. Это заставляет меня немного смутиться, а потом улыбнуться. Арсений невольно повторяет за мной, явно задумываясь не о глаголах-исключениях, в которых я по-прежнему ничего не смыслю.