Связанные кровью

Сознание вернулось к капитану Кенеди стремительно — до сих пор он словно блуждал в бескрайней тьме, как во сне без сновидений. Теперь же глаза взрезал ярчайший свет, сердце застучало чаще, лёгкие рефлекторно потребовали больше воздуха, а желудок сжала тошнота. Кенеди дёрнулся и… оказался на холодном жёстком полу, покрытом рифлёной решёткой — совсем не похоже на чёрные глянцевые полы «Молниеносного». Со стоном он опустошил желудок — до самого последнего момента в больнице его кормили энтерально, вливая пищу через зонды. — Уймись, уймись, всю палубу заблевал! — донёсся до мозга недовольный голос, принадлежавший явно женщине. Но спазмы не утихали, пока у него не заболела брюшина. Наконец, он поднял мутные глаза в направлении голоса, чтобы понять, кто предъявляет ему такие претензии. Он мало что смог разглядеть, за исключением того, что женщина невысока ростом, обладала бронзово-загорелой кожей и чёрными волнистыми волосами с изрядной долей проседи — значит, примерно его возраста или немногим младше. Но одно он видел отчётливо — направленное на него дуло бластера. — Итак, капитан Моден Кенеди, не делай лишних движений. Бластер поставлен на оглушение, но я думаю, ты сам не захочешь снова потерять сознание. Орденец смутно рассмотрел, как женщина протянула руку к его лицу, и почувствовал, как она вытирает ему рот салфеткой. — Так… садись. Когда почувствуешь силы, сядешь на койку. Орденец уставился на Киару стеклянными, невидящими глазами, и прохрипел: — Г… где я? Голос с той стороны прозвучал гораздо жёстче: — На моём корабле. Ты мой пленник. Руки у тебя в наручниках. Не советую пытаться напасть или сбежать. Веди себя спокойно, и всё будет хорошо. Кенеди болезненно откашлялся и выдавил: — Как я попал в плен? Дредноут же взорвали. — Я тебя подобрала. Не по доброте душевной, разумеется. Сиди здесь. И без глупостей. Киара заперла капитана в каюте, но далеко не отошла. Взяв на камбузе бутылку воды, она протянула её через прутья решётки. — Возьми и пей, когда тебя перестанет тошнить. Если не стерпишь, гальюн в углу. Хватит уже блевать мне на пол. Кенеди протёр глаза — это далось ему с колоссальным усилием, руки почти не слушались его. Зрение восстановилось намного быстрее, чем мышцы. Он обнаружил себя в довольно просторном помещении. Явно на корабле, и не на орденском. Значит, та женщина говорит правду. Значит, он в плену. У Сопротивления? Вероятно, это они же разбомбили «Молниеносный». Но с каких это пор сопротивленцы берут пленных? Что-то не состыковывалось. На четвереньках он подполз к двери, забранной решёткой. Там стояла бутылка воды, и Кенеди стал отпивать малыми глотками. Силы возвращались медленно, но верно, и он сел на порог своей камеры, у самой решётки. Оттуда было видно пилотскую кабину. Значит, корабль его пленителей совсем небольшой. В кабине сидел один человек — та самая женщина с длинными чёрными волосами. — Эй! — позвал он. — Женщина, слушай меня немедленно! — У меня есть имя — Киара Сагити, — отрезала она, не оборачиваясь. — Куда ты меня тащишь, Сагити? — грубым, почти прежним голосом просипел Кенеди. — Везу торговать твою жизнь у орденцев. Я изрядно вложилась в твою реабилитацию, но рассчитываю получить компенсацию. — Какую ещё, к ситхам, реабилитацию? — говорил он уже привычным громовито-хриплым голосом. — Не соображаешь? — Киара встала с кресла, отчего капитан смог разглядеть её правильные черты лица, гармонирующие с бронзовой кожей, и чуть раскосые глаза орехового цвета. — Ты думаешь, твой ржавый дредноут сбили позавчера? Это было год назад, я подобрала тебя через считанные минуты после взрыва. Ты был готов, как обезьяноящер, зажаренный на вертеле. На Тайферре вратикс потратили на тебя тройную дозу бакты, а у меня в общей сложности откачали для тебя четыре литра крови, иначе твои останки были бы давно сожжены в крематории, а пепел закопан на поле вместо удобрения. У Кенеди от услышанного закружилась голова, словам разбойницы верить совершенно не хотелось. Он потёр лицо дрожащей рукой. — Лицо и лёгкие у тебя, кстати говоря, не пострадали, а то пришлось бы тебе дышать через вшитое в грудь устройство ИВЛ, как Дарту Вейдеру. Кто-то напялил на тебя респиратор, поэтому ты и выжил. Из кабины послышался голос ВВ-11: — До системы Кореллия сто парсек, до выхода из гиперпространства пять минут. — Почти прилетели. Сейчас ты отправишься к своим, а я со своей наградой унесу ноги. Ты меня не знаешь, и я тебя не знаю. Кенеди злостно ухмыльнулся. — Ты наивно полагаешь, что Орден так легко отдаст тебе кредиты и отпустит тебя? Они по одному моему слову обстреляют твой допотопный мусоровоз, вырубят тебя шокером, пришлют штурмовика-палача, и отскочит твоя голова в сторону, отрезанная лазерным топором. — Мне терять нечего. Убьют — и убьют, меньше проблем в дальнейшем, — плюнула Киара и вернулась в кабину. Едва она села в кресло, ВВ-11 выдал сообщение: — Лейтенант Сагити, трансмиттер принимает странную передачу на экстренной частоте. Много помех, но я сумел расшифровать. В динамике зазвучало: «Всем, всем, всем свободным гражданам Галактики, не смирившимся с тиранией Последнего Ордена и ситхов! Говорят генерал Восстания Лэндо Калриссиан и союзники! В данный момент силы Сопротивления дают последний бой флоту ситхов на планете Экзегол. Прошу всех, кто способен, соединиться в единый Галактический Гражданский флот и не позволить Палпатину и его тёмным силам вновь установить тиранию. Примите координаты Экзегола…» По голограмме поползли цифры расчёта траектории полёта — куда-то в Неизведанные регионы. Киара охнула: — Ситховы потроха! Это что ещё за…? Ну, что, капитан Кенеди, планы меняются. Летим-ка на Экзегол. Деньги деньгами, а вас, гадов, добить стоит! Шарик, ты координаты записал? — Как и всё сообщение, лейтенант Сагити. — Ретранслируй, может ещё кто услышит, а также — заряжай-ка орудия. Пора вспомнить, кто я на самом деле. «Расчётливый» выскочил из гиперпространства уже на подступах к Кореллии и сразу же нырнул туда снова, когда ВВ-11 ввёл в навигатор новые координаты — Экзегола. Киара скинула неудобный комбинезон — из одежды на ней осталась лёгкая рубашка и обтягивающие брюки, заправленные в высокие ботинки. Она лично проверила системы наведения и дефлекторы. Из камеры вновь послышался голос орденца: — И кто же ты такая на самом деле? Женщина продемонстрировала орденцу перстень с гербом Новой Республики. — Ветеран Сопротивления. Комиссована в связи с инвалидностью. Вот, полюбуйся, — Киара повернулась к нему спиной и задрала рубашку. По всему позвоночнику проходил тёмно-багровый хирургический шов, под которым отчётливо просматривались выступы эндопротеза. — Ваш брат перебил мне весь хребет в труху, но квалифицированные специалисты и сотня тысяч кредитов не дали мне отправиться в Силу. Мой новый скелет покрепче прежнего, но на войну я не вернулась. Моё дело — обчищать вас, чтобы хоть немного компенсировать то, что я потеряла. — Так ты мародёр, — хрипло и с презрением ответил ей Кенеди. — Так себе карьера для героя мятежников. — Я не герой. Да и твоей карьере не позавидуешь. Я твою биографию изучила до последнего печатного знака, благо времени у меня было предостаточно, и я стащила все твои персональные данные. Отличник своей Академии, будучи ещё безусым желторотиком возглавил разрушитель со странным названием «Забота». Героически оборонялся на Джакку до последнего, но всё же благоразумно предпочёл отступить. В изгнании входил в костяк командования флота Сноука — он и пожаловал тебе злосчастный дредноут. Из-за безалаберности подчинённых ты теперь скатился по карьерной лестнице до пленника старой искалеченной мародерки. А теперь будешь лицезреть, как старая мародёрка сбивает СИДы и разрушители. — Это авантюра, — гавкнул Кенеди. — Сколько бы не собралось подобного тебе сброда, им не одолеть сил Ордена! — Может, поспорим? Если ваши одержат победу и корабль не собьют — я сдамся в плен и потребую расстрела на месте. А покуда ты побудешь пленником у меня. Я не слукавила, говоря, что мне нечего терять. Киара и ВВ-11 взялись за управление кораблём вместе, потому что полученные координаты повели их по довольно опасному участку. Они никогда не встречали таких гипертрасс — свечение пространства вокруг было не синим, а кроваво-красным. Корабль то выныривал, то снова прыгал. Датчики различных излучений порой зашкаливали, а кабина наполнилась пронизывающим всё насквозь зловещим свечением. ВВ-11 проинформировал: — Я поймал частоту переговоров с другими. Похоже, мы тут не одни услышали воззвание. Дроид переключился на громкую связь — эфир полнился голосами различных интонаций и тембров, человеческими и иноплеменными. — Так, кажется, старый генерал Восстания заставил кое-кого очнуться от оцепенения. А то все прям перепугались вашего Палпатина. — Какого ещё Палпатина? Он погиб много лет назад! — пролаял из камеры Кенеди. — Того самого. Как-то этот гад вернулся. Так… мы на месте! Шарик, тормози! «Расчётливый» выскочил из гиперпространства в гуще других кораблей. Впереди по курсу маячили гигантские разрушители в серо-красной ливрее — флот ситхов. Киаре не требовалось показывать пальцами, куда стрелять. Те проклятые треугольники уж очень напоминали ей «Имперские» — те самые, которые бомбила её мать в старых войнах. Вот и замкнулся круг, и ради памяти матери она повторит её подвиг! — Вот так! Получай на орехи, орденское тряпьё! Смотри, капитан Кенеди, как граждане Галактики рвут ваш хвалёный флот на куски, — торжественно восклицала мародёрка, отправляя в путь очередную протонную торпеду. Волны негодования и откровенной ненависти к мятежнице захлёстывали орденца. Киара же с явным торжеством сшибала истребители противника, как надоедливых летающих паразитов. Вот корабль тряхнуло, в камере, где сидел Кенеди, из стен посыпались искры. Тот стукнул наручниками о решётку. — Глумишься, мятежница? Глазом моргнуть не успеешь, как тебя распылят на атомы! Он не собирался пророчествовать, но тут по фюзеляжу побежали странные синие искры. Все экраны и голограммы зависли, и Киара судорожно схватилась за рули. — Что это? Не пойму, нас подбили ионными? Шарик? Но дроид тоже не реагировал. Киара бросила взгляд за стекло кокпита — странный импульс исходил с поверхности планеты, которая неумолимо тянула корабли к себе. Те, кто не набрал достаточно высоты, разбивались. — О, Сила, да что же это?! — вскричала женщина. И тут же, словно сама Сила услышала её. Импульс исчез так же быстро, как и появился, и Киара резко потянула рули на себя. — Запускай стартовый, Шарик! На форсаж! — дроид, похоже, тоже вышел из оцепенения, потому что немедля исполнил команду. Почти причесав поверхность Экзегола выхлопом из двигателей, «Расчётливый» взмыл вертикально вверх. Киаре пришлось маневрировать среди обломков падавших разрушителей. Краем глаза она увидела, как небольшой кореллианский торпедоносец Yz-775 расстреливал уже падающий в бездну флагман флота. Ну да ладно, пусть расправляются с главарём, а её дело маленькое — помочь добить безуспешно сопротивлявшиеся неуклюжие туши разрушителей. В среде последних, кстати, намечался настоящий хаос — без дистанционной координации они стали перемещаться кто во что горазд, и сами наскакивали друг на друга. — Тьфу, колоссы на глиняных ногах. Так вам и надо, переростки! — ворчала Киара, деловито обстреливая их. Небо над планетой, до сих пор затянутое болезненными серыми тучами, стало светлеть. В динамике стали звучать восторженные возгласы: «Тайферра поднимает восстание!» «Орденцев гонят с Корусанта!» «Молодцы, ребята!» «Мне сказали, что Палпатина тоже уничтожили! И Кайло Рена! Теперь точно всё, мы их добьём в два счёта!» «Летите по домам, дальше мы их сами зачистим!» Киара увела звездолёт в сторону от поля боя и легла на курс в космос. — Полетели-ка отсюда, Шарик, на Корусант. Эх, как мне жаль нашу древнюю столицу. Может, там найдём чем поживиться? Она прошагала из кабины в камбуз и добыла оттуда бутыль изысканного безалкогольного коктейля с Брентаала, предназначенного для тех рас, чей организм не переваривал спирт, но полюбившегося и людям. По кабине разлился приятный цветочный аромат, когда мародёрка, подойдя к камере, демонстративно распила напиток перед решёткой. — Всё, капитан Кенеди! Конец вашему флоту. Хвалёный Первый Орден рассыпался как бархан на Татуине. Орденец потёр заключённые в браслеты запястья. Насупившись, он посматривал то на Киару, то вдаль, за пределы корабля, в успокоившееся небо Экзегола и уходящие вдаль корабли. — Что будешь со мной делать, лейтенант Сагити? Отвезёшь в свой штаб и сдашь в плен? — Это мысль, капитан Кенеди, — хладнокровно ответила Киара. — Могу, если хочешь, чтобы тебя расстреляли. Как представитель победившей стороны, предоставляю право выбора. Либо я прямо сейчас отвезу тебя в штаб Сопротивления, либо… — тут мародёрка сделала паузу и стрельнула в орденца взглядом, — ты год служишь на моём корабле, чтобы хоть частично отбить вложенные в тебя затраты, и я отвезу тебя к семье. Кенеди задумался. Что выбрать — смерть или унижение в виде службы мусорщице, да ещё и бывшей мятежнице? Мусорщица спасла ему жизнь — не из благих намерений, конечно, а лишь чтобы продать его, как товар. Если подумать… война окончилась, а судьба подарила ему второй шанс, даже столь странным путём. Умереть никогда не поздно. — Я выплачу тебе долг, — хрипло бросил он. — Какие у меня будут обязанности? Киара помолчала и потёрла затылок ладонью. — Для начала — не пытайся застрелить меня. Никоим образом не пытайся подставить меня, причинить вред моему кораблю или дроиду. Система безопасности «Расчётливого» — это мой корабль — работает по принципу маячка. Если моя аура погаснет, на корабле запустится система самоуничтожения, отключить которую могу только я. Итак, я выпускаю тебя. Учти, погибну я — не жить и тебе, а жить ты хочешь. Не забывай, что именно я подарила тебе шанс на жизнь. Кенеди не верил ни единому слову мародёрки, но дал обещание: — Я не стану покушаться на твою жизнь, лейтенант Сагити. Клянусь офицерской честью, если она имеет сейчас хоть какую-то цену. — Для меня — огромную, — отвечала Киара, отпирая решётку. — Давай сюда руки. Она взяла орденца за запястья и провела по браслетам чип-ключом. Оковы с неприятным лязгом упали на решётчатый пол. Кенеди потёр сжатую металлом кожу. А руки у этой мятежницы, оказывается, совсем не жёсткие, не холодные, не шершавые. Наоборот, мягкие и тёплые… — Так-то лучше, — менее грубо молвил он. — Не в моих правах что-то просить, но у тебя не будет приличной одежды? На мне, по сути, только нижнее бельё. — Ага, и то заблёванное, — бросила Киара. — Я на том дредноуте обчистила каюту, не твою ли? Идём, я храню вещи из той каюты в трюме. Там полно одежды. Мародёрка повела капитана на нижнюю палубу, в один из грузовых трюмов, где и были соскладированы вещи из обломков дредноута. Кенеди не нужно было долго разглядывать, чтобы идентифицировать среди них свои. — Тысяча рафтаров! Ты и туда успела лапу запустить! А мой сейф, деньги? — Всё потрачено, — с улыбкой заявила Киара. — А вот твои мундиры, шифроцилиндры и чипы я верну. Всё равно я узнала в них всё, что мне требовалось. Биометрия, группа крови, другие физиологические параметры. Это требовалось врачам на Тайферре, чтобы вернуть тебя в строй. Кенеди снова скривил рот, но взял с полки тюки и контейнер с личными вещами. — Хоть на том спасибо. Где мой угол на твоём грузовике? — Та самая каюта, по соседству с моей. Решётки условимся не запирать. Располагайся с комфортом, капитан Моден Кенеди, отныне старпом грузового корабля «Расчётливый». На этой полке всё твоё барахло, кроме, конечно, денег. И один из твоих мундиров я уже успела перешить в костюм для себя. Извини. Орденец бросил на неё косой взгляд в бессилии как-либо навредить или хотя бы задеть наглую мародёрку, сгрёб с полки свои пожитки и потащил из трюма. — Давай помогу. Раз уж теперь ты не мой товар, а напарник, — Киара перехватила один из ящиков, который капитан чуть не уронил. Вместе они перенесли вещи в отведённую для него каюту-камеру. — Чистоту здесь будешь наводить сам, у меня уборщиков не водится. Если будешь разводить бардак, лишу обеда, — предупредила Киара. — Не меряй офицеров Ордена по себе, мятежница, — парировал ей Кенеди. — Это у вас в норах был такой свинарник, что ситх ногу сломит. Не пришлось бы мне учить тебя чистоте. — Не придётся. Швабры в шкафу слева от входа в каюту. Приступай немедленно. Грязную одежду брось в люк в освежителе — пойдёшь туда после меня. Пришлось попотеть, сбивая ваши проклятые СИДки. Из кабины донёсся голос ВВ-11: — Мы достигли оптимальной точки прыжка в гиперпространство. Курс на Корусант? — Нет, Шарик, я передумала. Там сейчас слишком опасно. Курс на Батуу. В разговор машины и человека вмешался капитан. — Странный выбор для мародёра. — И ничего странного. Там можно кое-что сторговать или выменять. — Меня собралась продать в рабство? — язвительно усмехнулся Кенеди. Киара поспешила уколоть его встречно: — Да кто тебя туда возьмёт? Там нужен кто-то помоложе и покрепче. Вот, лови. Она бросила старому орденцу чип-ключ. — С базовыми полномочиями и уровнем доступа. Я в освежителе. Корабль тряхнуло — он ушёл в гиперпространство. Кенеди проводил мародёрку взглядом — значит, освежитель находится по другую сторону коридора. За переборкой зашумела вода. Орденец ворчливо откашлялся и понуро отправился в гальюн. Придётся привыкать к новой жизни — побеждённого, пленника. Если этот неорганизованный галактический сброд пересилил более-менее отлаженную систему Ордена, а вдобавок, как оказалось, и сверхспособности ситхов, то и ему уготован незавидный удел — терпеть унижения со стороны искалеченной мародерки, да ещё и женщины вдобавок. Эти мысли скребли на душе, будто бескаровым лезвием по транспаристилу, но Кенеди дал себе установку стоически терпеть все унижения, которые он для себя предрекал. В конце концов, он солдат и просить милостей у пленителей не собирается. Придётся вспомнить безусую юность, думал капитан, вытаскивая из чулана вёдра и швабры. С курсантами-новичками в Академии особо не церемонились, им сразу указывали, где их место. Уважения к себе надо было добиваться, и в своё время Кенеди преуспел в этом. Теперь же на уважение со стороны мятежницы рассчитывать не приходилось. Или всё же… Вскользь она упомянула, что у неё забрали четыре литра крови, нужной для его излечения. Не это ли показатель уважения к врагу? Не показного, а подлинного. Если мятежница не врёт. Возможно, это ради денег. Но жертвовать кровью только ради сделки с сомнительным исходом? Капитан погрузился в размышления, оттирая решётчатый пол своей каюты от содержимого собственного желудка. Слабость всё ещё давала о себе знать. Он посмотрел на свои руки, ноги, задрал рубашку и спустил штаны. Всё явно указывало на долгие месяцы лечения в бакте. На левом плече кожа была значительно тоньше — видимо, сюда угодила основная взрывная сила. Значит, мародёрка не врёт. Значит, всё сказанное ею было на самом деле. Он окончил уборку и уже раскладывал по полкам вещи, когда из коридора донёсся крик Киары: — Освежитель свободен. Иди, отмойся. Он до сих пор ходил в грязном больничном белье. Это было нехорошо. Выбрав из стопки одежды чистую рубашку, тёплые шерстяные брюки и удобные армейские сапоги, он отправился в душ. Грязное бельё отправилось в чистку, и Кенеди с удовольствием шагнул под тёплый душ. Вода смыла прежнее раздражение, согрела внутри. Истончённая кожа имела повышенную чувствительность, поэтому каждое скольжение капель воды по коже воспринималось с особым восторгом. Кенеди вышел из освежителя в совсем ином настроении. Вытираясь безразмерным полотенцем и глядя на себя в полный рост в зеркальную дверь душевой, он подумал: а может, не все так плохо в этом поражении?