The mystery of lost Atlantis

Жизнь — это сущность глубоко непредсказуемая, изобилующая неожиданностями и событиями, что иной раз выбивают нас из колеи. Завтра для нас остается загадкой, и именно поэтому каждый миг следует встречать как последний, пропитывая его полнотой ощущений. Сегодня ты полон жизнелюбия и расширением горизонтов, плывешь в спокойных водах умиротворенной жизни, но кто знает, что принесет на завтрашний день? Неужели мог бы тот, кто покинул этот мир, предвидеть свою утрату, когда наслаждался вчерашними радостями? Мог ли он знать, что его конец подстерегает за углом? Очевидно, нет. Опираясь на житейский опыт, легко понять: никто не в состоянии управлять судьбой. Поэтому нам следует схватить жизнь во всем её разнообразии. Все мы на этом свете лишь временные странники, проходящие испытание, именуемое жизнью. Это похоже на компьютерную игру, в которую играют подростки после школы, с множеством уровней сложности и наград за полное прохождение. В этом обширном пространстве и заключается сама жизнь, отражая её многомерность. Бóльшая часть человечества не ценит то драгоценное время, которое у них еще есть, отмахиваясь фразами вроде: «Я еще молод, времени предостаточно» или же: «В следующем месяце начну, я успею, времени еще достаточно». Но вот настает миг, когда некоторые из них обнаруживают себя в собственных комнатах, оставшихся пустыми от внезапного сердечного приступа; на дороге, бездыханными после жестокой автокатастрофы; или же умирающими от свирепствующей болезни, которую не успели предугадать. Их погубила собственная беспечность, словно бесплотный туман, окутывающий разум и лишающий его ясности. Эта трагедия оставляет за собой множество размышлений и предостережений, размышлений о том, как мимо нас проходит бесценное время, как неправильно понять его значимость можно, лишь столкнувшись с его непреложной конечностью. Поэтому давайте учиться ценить каждый миг, помнить о том, что завтра, возможно, никогда не наступит, и обретать мудрость в простых радостях настоящего. В жизни порой случается событие, способное перевернуть все с ног на голову и изменить весь твой мир. Тот мир, который человек бережно холит и лелеет, может рухнуть в одно мгновение, как замок из песка под натиском прилива. Встретившись лицом к лицу с неумолимыми течениями судьбы, мы понимаем, что запоздалое сожаление — это лишь тень, не способная изменить уже происшедшее.                                                                     

***

Сегодня ясный и, на удивление, тихий день. В такие моменты разум должен поддаться потоку расслабления, отдаваясь в объятия беззаботной и спокойной жизни, хоть и недолговечной. Но это не касается ЭТИХ людей. Жизнь этих непокорных душ слишком непредсказуема, чтобы позволить ясному, почти улыбающемуся дню обмануть себя. На лазурном море плывет корабль. Морской бриз нежно покачивает потускневшие паруса. Волны с оглушительным грохотом разбиваются о борт, вдалеке слышны крики морских птиц. Начало дня не предвещает ничего особенного. И все это уже стало частью их жизни, частью самих себя. Люди на борту заняты своими делами. Кто-то безмятежно отдыхает, кто-то внимает бескрайной воде, кто-то в тишине своей каюты напевает любимую мелодию, перебирая пальцами струны гитары, а иной же, ворча под нос, исполняет задание, назначенное боссом, осуждая, что не дают расслабиться в столь мирный, безмятежный день. Пока что мир сохраняется. Сквозь маленькое окошко каюты солнечные лучи пекут затылок мужчины лет тридцати. За дверью нарастает какая-то суета, но капитан, погруженный в карты, не слышит этого. Внезапно его отвлекает ворвавшийся дозорный: — Капитан! У нас проблема, — его голос звучит взволнованно, но без паники. Капитан, оторвав взгляд от карт, поднимает глаза на юношу. — Какая? — Прямо по курсу вражеский корабль! Что прикажете делать, капитан? — с ожиданием смотрит он на своего наставника. Выходя из каюты с биноклем, мужчина с черными как уголь волосами останавливается у бушприта, всматриваясь в приближающееся судно. — Что-то я раньше не встречал его в наших водах, — наклоняя голову, произносит он. — Кто его возглавляет? — Если не ошибаюсь, его зовут Ли Минхо, он носит кличку «Чёрная Пантера». Говорят, это имя дано ему за его устрашающую внешность и убийственные методы, — на мгновение замер юноша, создавая интригу. — По слухам, его стратегия атак столь стремительна и смертоносна, что противник не успевает моргнуть, — продолжил он, сделав ещё одну паузу. — На воде он двигается бесшумно и незримо, как призрак, а каждый его натиск сводит врага к немедленному поражению. Мужчина, стоявший рядом, задумчиво положил бинокль на ближайшую бочку и выдохнул с усталостью. — Ясно, — произнес он с холодным безмолвием, следя за судном Пантеры, почти достигнувшим их. — Есть ли ещё какие-либо сведения о враге? — наконец спросил он, расслабив лицо. — Возможно, это не столь важно, но у Минхо есть брат, который уже год странствует с ним по морям, — осторожно произнёс парень. — Мальчишка несносен, избалован и остёр на язык. Никто не знал о нём, пока он не явился на корабле как «правая рука самого капитана», — добавил он и завершил: — За год им убито немало моряков, но брат всегда заметает следы. Размышляя над услышанным, мужчина почесал затылок и произнёс: — Понял. Благодарю за доклад, Чонин. Прикажи команде приготовиться к бою и запастись снарядами для пушек. Сегодняшняя победа будет за нами. Вся его жизнь, преданная служению на волнах, обречена на оправдание. Не зря же он погружался в ученье с ранних лет, отринув детство, как ненужный багаж. Он носит звание «Морской Ястреб», которое заслужил тяжкими годами тренировок и отказом от личных радостей. Если Ли Минхо является непобедимым среди непобедимых, то сегодня он станет его покорителем. Он обретет свое истинное «я», соответствующее всем необходимым меркам. Солнце, словно огненный диск, поднимается над горизонтом, и с ним на пике ожидания вырастает его решимость. В каждом порыве ветра он ощущает зов океана, который наполняет его душу могучей энергией. Вода станет его союзником, а штурвал — продолжением его воли. Пройдя сквозь испытания, он не может позволить себе слабость: покорение Ли Минхо — это не просто цель, а необходимость, с которой он столкнулся лицом к лицу. Готовность преодолеть все преграды, доказывая свою силу, звучит в каждой капле воды, отражая ту решимость, что живет в его сердце. Вражеский корабль наконец подошел к их судну, и в воздухе витала предвкушаемая напряженность битвы, жажда наживы манила врагов.  Сравнив оба корабля бок о бок, с величественной вальяжностью, первым выступил на так называемые «переговоры» Ли Минхо.  Он был элегантно облачен в белую рубашку, поверх которой была накинута удлиненная кожаная жилетка черного цвета. Его руки украшали кожаные манжеты, совпадающие по цвету с жилеткой, а штанины безжалостно прятались в невысокие сапоги. На боку в ножнах горделиво выглядывала рукоять сабли.  Ли Минхо устремил взгляд изумрудно-зеленых глаз на врага, в течение нескольких секунд сканируя чуждое судно и всех его обитателей. В его взгляде мерцала нотка надменности, словно он был в полной власти ситуации, готовый бросить вызов всему, что осмелится противостоять ему. Вскоре, напоследок окинув взглядом команду Ястреба, он криво улыбнулся и произнес: — И это, столь дряхлый, жалкий кораблик и есть тот, что именуется «Эрнест»? — насмешливо произнес мужчина, выказывая всем своим видом усиливающееся отвращение к столь безобразному зрелищу. Затем, с хитрым прищуром, он перевел взгляд на капитана судна, продолжив: — А это, полагаю, сам Хван Хенджин? Покоритель морей? Сын самого Хван Ёнпа? — с легким смехом, наполненным презрением, добавил он. — Какой позор для отца, — обронил Ли, усмехаясь с мерзкой удовлетворенностью. Не удержавшись, он с усмешкой подзанял: — Скажи-ка, Хенджин-и, не желаешь ли ты отправиться к папочке? — ухмыльнувшись, слегка наклонил голову на бок, словно надавливая на больную мозоль. — Не бросайся мне своими «милыми» прозвищами, или испытаешь язык на вкус, — язвительно ответил Хван, поправляя манжету на руке. — И не смей произносить даже имени моего отца! — злобно прорычал брюнет, с ненавистью сжав зубы. — Я сотру с твоего лица эту самоуверенную гримасу. Даю слово, Минхо. По ту сторону послышался звонкий смех, за ним последовали хлопки в ладоши.   — Похвально, — выдохнул Ли, не удержавшись от легкого смеха. — Твой отец тоже не отличался сдержанностью, — сделал он паузу, затем продолжил с мрачным спокойствием: — а потом исчез в бездне морской, — скептический тон не оставлял сомнений в его намерениях.   — Видимо, природа одарила тебя неуместным юмором, раз ты шуткой снисходишься до такого низкого уровня, — насмехался незнакомец с темно-русыми волосами, скрипя палубой и, поправляя одежду, встал рядом с Хваном.   Шатен выглядел довольно беззаботно, его лицо излучало расслабленность. Явно, он имел привычку выдвигать язык на бок перед речью. Он был одет в белоснежную рубашку с воланами, один край которой был заправлен, а второй свободно свисал. Сверху надет был темно-бирюзовый сюртук из тонкого сукна, подчеркивающее стройность его фигуры. Одежда не выглядела ни дешево, ни мятой, как у многих членов команды. На шее блеск изумрудного кулона, на пальцах — несколько колец, одно из которых он постоянно прокручивал.   — Прелесть какая, — с ядовитой усмешкой произнес Минхо, слегка удивленный. — Кто же ты? К сожалению, я о тебе не слышал. — Хан Джисон собственноручно здесь, — раздался крик Хана, отголоском презрительного вызова. — И предупреждаю заранее, не смей называть меня этим прозвищем, — произнес шатен, с отвращением сверкая глазами. — А что будет, если я это сделаю? Натравишь на меня «великого» Морского Ястреба? — усмехнулся Минхо, бросая на Хвана взгляд, полон насмешливого презрения, словно оценивал его снизу вверх. — Держи свой грязный язык за зубами, Ли Минхо, — вмешался в их распрю Хенджин, пристально смотря на капитана врага. — Не забывай, на чьей земле ты находишься. Ты знаешь, что в силе и численности мы преобладаем над вами. Настоящая напряженность витала в воздухе, как буря, готовая разразиться. Два мира столкнулись, каждый из них готовый отстаивать свою правду, но только одно было ясно: в этот момент ни один из них не собирался делать шаг назад. Из-за происходящего на корабле напротив, Хван не успел сформулировать свою последнюю мысль. Палуба за спиной Минхо заскрипела, и в поле зрения появилась таинственная фигура. Хенджин перевел взгляд прямо на нее и напрягся, проникая взором в суть увиденного.  Это был юноша почти такой же высоты, как Минхо, одетый в аналогичном стиле, но вместо жилетки на нем была легкая куртка из тонкой кожи, оттенка бледного песка. Вокруг него витало нечто будто светящееся — возможно, это был эффект солнечных лучей, отражающихся от мелких страз на куртке, или же его аура привлекала внимание сама по себе. Волосы юноши сверкали ярким лазурным цветом, что было удивительно. Локоны порой развевались на порывах сильного ветра, а его глаза, угольно-черные, напоминали могильную тьму. Хотя некоторые черты их лиц пересекались, различия между ними были явными — это были два разных человека. «Я будто видел его где-то…» Эта мысль пронеслась в сознании Ястреба, но, сколько бы он ни напрягал память, образы юноши оставались упорно невидимыми.  Но откуда же взялось это парадоксальное чувство дежавю? Мужчина не знал ответа. Однако, по сути, это не должно было его тревожить. В данный момент его волновала проблема, нависшая прямо перед их судном, которую надлежало решить с предельной скоростью. Бегая взглядом по борту враждебного судна, Хван невольно строил план действий. Времени оставалось не так уж и много, ведь между ними нарастало напряжение, словно натянутая струна, готовая вдруг порваться.  В каждый миг его мысли стремились к действиям, фокусируясь на том, что предстояло сделать. В первую очередь, нужно было разобраться с противником, чьи мачты уже выделялись на горизонте. Суровая необходимость будила его инстинкты, и, как будто бы по зову древних веков, нарастала труднообъяснимая решимость. Вдруг, его раздумья прервал оживленный голос лучшего друга, обращенный к собравшимся наперекор. После первых слов Хван осознал, что тот нацелен на определенного человека: — Хей! Феликс! — воскликнул Джисон, внимая выражению лица парня с необычным цветом волос. «Так его зовут Феликс?» — мелькнула мысль в голове Хвана, и он уже готовился к противостоянию. За годы дружбы с этим шатеном он пришел к важному выводу: если Хан Джисон начинает говорить, это предвещает начало войны. — А ты похорошел, — продолжил шатен. — Теперь еще больше похож на суку. Получив в ответ на это гневный взгляд, Хан нарочито усмехнулся. — Спасибо за комплимент, Хан-и, — с легким раздражением ответил юноша, зная, как шатен ненавидел эту форму имени. — Ты тоже выглядишь значительно лучше. И, как я вижу, ещё не надоело скакать на члене? — он перевел взгляд на Хенджина и с победной ухмылкой заметил раздражение Джисона. — Следи за словами, сучка, а то не поздоровится. Твой любимый братик уже не сможет тебя защитить, — сквозь зубы процедил шатен, поправляя спавшую на глаза челку. Феликс не успел произнести ни слова, как его перебил голос брата: — Итак! Переходим к сути, — начал он, обращаясь к Хвану. — Хенджин, я слышал, что у тебя имеется заветная вторая половина карты, ведущей к Атлантиде? — вопрос его звучал скорее риторически. — Поспеши же, отдай её мне, и вам не грозит никакая беда. «Затерянная Атлантида» — цивилизация, погребённая под безжалостными волнами, предположительно скрывающая свои тайны где-то в недрах Бермудского треугольника. Всё, что находилось там когда-то, после погружения в бездну перевернулось с ног на голову — от крохотных домиков до величественных зданий, сбросивших с себя бремя времени. Темные воды, обнявшие эти утерянные земли, бережно хранят их воспоминания. Вся эта мистика окутана завесой легенд и тайн, и лишь смельчаки могут надеяться отыскать путь к этому затерянному миру, погруженном в вечный сон. Как же это все произошло? Начнем с того, что в мире существовали карты, указывающие путь к загадочному острову. Эти чертежи были созданы самими Атлантами, дабы помочь людям быстрее отыскать их удивительные земли. Однако вскоре царю порядком надоели постоянные визиты незваных гостей, и он отдал приказ о сожжении всех карт.  Тем не менее, была одна карта, сумевшая уцелеть, и, узнав об этом, царь наложил на нее зловещее заклятье. Позже, один богатый французский мореплаватель приобрел эту карту у Атланта. Судьба не обошлась без своих хитросплетений: пиратский натиск встретил французский галеон, и среди трофеев оказалась та самая карта. Оценив ее значимость, пираты затеяли горячую дискуссию вокруг нее.  В разгаре конфликта двое высокопоставленных членов команды разорвали карту, не ведая, что на ней лежит заклинание. Оно предписывало, что карта должна оставаться целостной при любых обстоятельствах, или же последствия будут ужасными. И, как и следовало ожидать, злые чары обрушились на команду, стерев их память.  Атлантида, некогда великая, погрузилась в океан вместе с его обитателями, став лишь тенью былого величия. Как сломанная нить, когда-то единая команда, отошла друг от друга, превратившись в врагов, не ведая, что когда-то были близки. И вот, спустя годы, они встретились вновь, оставшиеся в неведении о своей потерянной дружбе. — А с какого это я должен отдать ее тебе? — прорычал брюнет, изогнув бровь и вонзив злобный взгляд в Пантеру.   Минхо устало вздохнул.   — Послушай меня внимательно, — твердо произнес он, поправляя треуголку на затылке. — Я прошу по-хорошему, но учти, второй раз играть в джентльменские игры я не намерен, — его изумрудные глаза сверкнули.   — Не того ты запугиваешь, Минхо, — с глубоким вздохом ответил Хван. — Если ты не собираешься отступать мирно, обратно в свои края уже не вернешься.   Мужчина, повернув голову в сторону команды и сосредоточив на ней пронизующий взгляд, слегка повысил голос:   — Команда! Встать на свои места и приготовиться к абордажу! — затем перевел взгляд на двоих матросов. — Юнсан и Дэн! К пушкам! — потом обратился к ближайшим соратникам: — Джисон, Чонин и Чан, вы со мной. Остальные, приготовьте оружие и проверьте канаты на прочность! Минхо улыбнулся, и в этом заключался его замысел. Он переводит взгляд на брата: — Ты же знаешь, что делать? — спросил тот у брата, который с сосредоточенным вниманием вглядывался в судно напротив. В конце концов, поняв, что его призывают, он всё же обернулся к брату: — Обижаешь, братец, — произнес юноша с улыбкой, блеснув темными глазами. — Вы двое! — обратился Ли старший к матросам, что стояли в середине палубы, — к пушкам. Остальные, приготовьтесь к бою! В завершение он отдал приказ команде подготовить «закрытые помещения», которые служили оборонительными мерами, защищая корабль от вражеского огня и абордажа. Сойдясь с кораблем противника на опасной близости, абордажные крюки с клацанием вонзились в борта врага, и, как единой волной, они ринулись на его палубу. Вскоре, столкнувшись лицом к лицу с Черной Пантерой, светила их судьбы. — У нас незваные гости? — с искристой улыбкой произнес Ли, извлекая саблю из ножен. — Скорее, ты сам окажешься незваным, когда мы завладеем твоим корытом, — отозвался Хан, заглядывая в блестящие, как изумруд, глаза противника. — Малыш, ты так уверен в своих силах? — по-прежнему с лукавой улыбкой продолжал небоевой мужчина. Не выдержав, Хан взмыл с саблей, нападая первым. Его глаза сияли адским пламенем, чем завораживать Ли, однако он не забывал уклоняться от стремительных ударов, отвечая на них с быстротой молнии. — Я же сказал… — пауза, очередной взмах, — не давать… — снова пауза, — мне эти мерзкие прозвища! — Гнев Хана возрастал, как геометрическая прогрессия, готовый разразиться в любой момент. Взмах. И ещё раз. С белоснежной щеки потекла жидкость бордово-красного оттенка. Смахнув кровь с собственной кожи, Минхо устремил взгляд на запыхавшегося Джисона, стоявшего напротив. Тот с трудом выдавил из себя: — Твоему бледному лицу не хватало ярких цветов. Издевается. Резким ударом сабли Ли отбросил чужое оружие в сторону. Схватив шатена за плечи, он с грохотом повалил его на палубу, грубо вжимая тело в древесину. Хватка чужих рук была уж слишком сильна, и шатен потерял всякую надежду на освобождение. Оставалось лишь отчаянно сопротивляться. На мгновение его борьба была прервана неистовым шёпотом, звучащим у самого уха: — Не на того ты напал, Хан Джисон. Пройдя в заднюю часть судна, отбиваясь от препятствий, именуемых «прислужниками самого Ли Минхо», Хван в компании Бана начал поиск первой половины карты, надеясь, что она спрятана именно здесь. Времени было в обрез. — Только посмотрите! — раздался за спиной неприятный на слух голос, — сам Хван Хенджин! И рядом с ним… Дайте-ка взглянуть, — прищурился кудрявый юноша. — Бан Кристофер Чан! — торжественно продолжил он, с радостью на лице, — У нас богатая добыча сегодня, не так ли, Сынмин? — И не говори, Чанбин, — произнес рыжеволосый юноша, извлекая из ножен кинжал, — как же Минхо обрадуется, когда мы на блюдечке преподнесем ему ваши дряхлые, мертвые тела, — подбирался всё ближе, продолжая в том же насмешливом тоне пират. — О, вы, похоже, все здесь лояльные подданные Минхо. Это вам действительно нужно? — произнес Хенджин, принимая боевую позицию.   — А свой длинный нос лучше в чужие дела не суй, а то и вовсе останешься в минусе, — прорычал Со, с неодобрением в голосе.   Первым на поле битвы оказался Бан Чан, решительно бросившийся в бой против двоих противников.   Хван, стремясь прийти на помощь товарищу, сделал шаг вперед. Внезапно часть палубы под ним рухнула, и он с полным замешательством полетел вниз, приземляясь в трюм с оглушительным треском. Зажмурившись от нестерпимой боли и осторожно потирая место ушиба, мужчина начал внимательное обследование окружающего пространства.  Вокруг царила кромешная тьма, как будто взятую в плен глаза не могли различить ни малейшего намека на свет.  Сильно сжав оружие в руке, он нащупал борт корабля свободной рукой и устремился к поискам выхода на палубу.  Пройдя всего пару метров, он вдруг ощутил некое присутствие рядом, словно в воздухе остались невидимые следы.  Снова обратив взгляд в темноту, будто хорошо зная, что это может принести ему облегчение, он старательно пытался различить загадочную фигуру, скрывающуюся в непроглядной мгле.  Резкий толчок в грудь, и Хван уже сидит у какой-то бочки.   Ему так и не удалось разглядеть фигуру, оставаясь в неведении о дальнейших намерениях незнакомца.   В тишине они провели целую минуту, пронзённую ожиданием.   Наконец, Хенджин ощутил, как незнакомец опустился рядом на корточки, легонько схватив его за плечи, и, наклонившись близко к уху, произнёс:   — Совсем меня не помнишь?   Голос его звучал низко и непривычно, но приятно, словно бархат, пробуждая в душе воспоминания.   От незнакомца исходил благоухающий аромат, напоминющий ноты сирени, смешанные с ветряными духами морского побережья.   Легкие пряди волос касались хенджиновой щеки, щекоча её своим прикосновением.   Хотя лицо незнакомца скрывалось в темноте, Хенджин всем своим существом ощущал его усмешку.   Скоро, издав тихий смех, незнакомец отстранился, и, прищурившись, Хенджин разглядел во мраке макушку ярко-лазурного цвета, едва освещенную пробивающимися солнечными лучами сквозь пробитую палубу.   Стоп. Ярко-лазурного?!