Любовь и ненависть

Намджун пребывал в ступоре после разговора с Катериной. Мягко сказано «разговор»! Больше похоже было на ссору. Она ушла к себе, хлопнув дверью, а в её глазах были видны слёзы и боль от обидных слов. Он смотрел на дверь и не понимал, что сейчас произошло, как он мог всё это сказать? Алкоголь сразу же выветрился из головы, как только он всё произнёс и осознал. Какой же дурак! Зачем? Зачем? Почему? С трудом открыв дверь ключ-картой, он вошёл к себе. В голове проносился миллион мыслей, и ни одна ему не нравилась. Первым порывом было вернуться к девушке, извиниться, всё объяснить. Потом пришло понимание, что надо остыть и сначала всё сформулировать у себя в голове, а то будет опять нести чушь, бессвязную. Он всю ночь провёл в размышлениях о месяцах, что они общались и работали вместе. И всё больше понимал, что он всё разрушил, не оставив даже шанса. По крупицам ломал и не давал возможности на восстановление. После Индонезии он понял, что влюбился, но продолжал быть упрямым и не хотел признавать это, списывая на отсутствие постоянной сексуальной жизни. В Америке, вроде, они начали контактировать без претензий и подколов. Даже была мысль пригласить Катерину и нормально поговорить. Но вчера, боже, как она была красива! Мозг полностью отключился, когда увидел её, медленно идущую к ним навстречу, в этом струящемся платье, подчеркивающем её красоту, а её улыбка снесла все преграды в голове. Он весь вечер наблюдал за ней, за её мимикой, жестами, впитывая каждый. Он совсем не ожидал, что на вечеринке у неё завяжется разговор с тем режиссёром, а сам он не будет иметь даже возможности подойти к ней, потому что они не общаются, как остальные парни. Её смех – ему казалось, он слышит его даже сквозь музыку, рисуя в голове возможные шутки ненавистного парня рядом (и всегда пошлые). Их танец заставил сжимать кулаки в карманах брюк, сдерживать мгновенное желание подойти и оторвать её от него, хотя ничего неприличного не было. Но глаза застилала ревность, комом вставшая в сердце и не отпускавшая до самого конца, пока он не увидел её глаза и слёзы в них. Только в тот момент он понял, что не соображал, что делает и говорит. Что за весь вечер настолько накрутил себя и напридумывал, что просто сорвался. И теперь не представляет, как извиниться, чтобы простила, чтобы поняла, чтобы снова доверилась. Утро принесло ещё больше разочарований в себе – она уехала. Возникло желание пойти и разнести к чёрту свой номер, но он не мог себе такого позволить, поэтому молча слушал парней и их варианты примирения. А внутри всё разрывалось от собственной боли, собственной бестолковости. Какой он лидер, если вот так может грубить и заставлять девушку страдать? Слова Юнги о том, что она тоже Намджуна любит, остановили сердце, заставили пропустить удар, следующий гулко пронёсся в голове. Произнести всё, что творилось у него в голове, не позволит ни одна цензура, потому что он просто матом крыл себя и свои поступки. Сейчас он готов был на всё ради неё, просто, чтобы она простила, не бросала дело, которое важно для неё. И пусть, она никогда не будет с ним, как его девушка, он хотел вернуть её улыбку и смех, счастье в её глазах. Юнги был прав, надо лететь к ней и пытаться просто поговорить, любыми способами. У себя в номере перед репетицией он позволил себя пожалеть и разрешил слезам течь по его лицу, потому что сил терпеть свою беспомощность в данный момент было невыносимо. Он ведь даже написать не мог, потому что это было неправильно. Очень редко, но мужчины тоже плачут. Дни в Америке потеряли своё очарование, он просто отрабатывал, выполнял задачи, которые стояли перед ним. Репетиции, заключительный концерт перед отпуском. На лице у него играла улыбка, он шутил и смеялся, но внутри всё будто замерло, сердце ушло в ждущий режим, мозг механически подавал команды. А потом наступил отпуск. Его планы все полетели к чёрту. Две недели он жил в ожидании. Да, он записал песню, как и планировал, но не было тех чувств, как раньше. Он также гулял и отдыхал физически, но напряжение внутри было с ним неотрывно. Он проговаривал про себя, что и как сказать. Превратился в тихого и безэмоционального человека, закрылся в себе. Парни всё замечали и не давили своими разговорами, только сообщая новости о Катерине. Как уговорили её сопровождать его в Санкт-Петербурге, его планы на город, куда они пойдут. Он не особо вникал. Его задачей было остаться наедине и поговорить с Катей. Про себя он называл её исключительно уменьшительным именем. Хотя она с самого начала всех просила говорить именно полное имя. Но сейчас он хотел именно так, с нежностью и лаской произносить его. Конечно, он звонил Кате, неоднократно, но всегда слышал только гудки в телефоне, сначала долгие, потом быстрые, такие, как при сбросе звонка. Как будто она боролась с собой, думая взять трубку или нет, но всегда побеждало решение «сбросить». Писать запретил Чимин, сказав, что она точно не оценит. Уже сидя в самолёте, он успокоился, понимая, что уже через сутки он увидит её, увидит любимые черты лица и услышит её голос. И пусть она его ненавидит сейчас, он сделает всё, чтобы это исправить. *** Я проснулась утром задолго до будильника. Почему? Да потому, что сегодня прилетает ОН, проблема моей бессонницы, тяжелых дум и не заканчивающихся чувств. Эти недели, что я провела без парней и работы, дали возможность всё обдумать. Принять факт, что книгу всё равно допишу. Уже дописываю, не могу остановиться, руки сами тянутся к компьютеру и сами набирают буквы. Может, потом при прочтении, я всё удалю, никто не знает, но сейчас пишется, много, ежедневно. Чувств очень много, разных, от гнева до очередных психов. Слёз уже нет, пришло просто принятие, что не будет у меня той любви, о которой всё мечтаю. Нет принцев в этом мире, так и не стоит ждать. Он звонил, каждый день. И каждый день я боролась с собой, потому что очень хотелось ответить, услышать. И не поднимала трубку, сбрасывала с мыслями, что нет, я хочу видеть его и слышать воочию, хочу видеть его взгляд и понять его мысли. Хотела высказать всё лично, хотела быть равнодушной. Но каждую ночь мозг подкидывал сны, от которых просыпаешься в поту, от которых сносит крышу. А потом весь день вспоминаешь и вздрагиваешь, будто чувствуя реально всё. Снова уговариваешь себя остыть, забыть, успокоиться. Но наступает ночь – и всё по кругу. Потому что любишь, потому что хочешь. Много чего хочешь. Эти руки, так искусно перелистывающие страницы книги, губы, от которых внутри всё сжимается от предвкушения, тело, манящее и сильное. И сходишь с ума, медленно, тянуще, даже не пытаясь остановить всё это. *** Я стояла в зале ожидания и не верила в происходящее. Я реально тут сейчас? Как же душно здесь. Что нельзя кондиционер включить?! Внутри вулкан, готовый извергнуться. Хорошо, что зал ожидания не общий, никто не замечает моей нервозности. Успокаивает, что Намджун не один, а со своим помощником. Неизвестно, что было бы, казалось, лавина невысказанного просто захлестнула бы их. Но вот они выходят из зала прилёта, багаж с ними. Менеджер улыбается, путешествия – его любимое занятие, тем более, такая большая Россия. Намджун заметно нервничает, сосредоточен, смотрит в упор. Сердце ускоряется, от нахлынувшего. – Привет, Катерина!!!! Ну ты и напугала всех своим отъездом! Надеюсь, всё хорошо с родителями? – спрашивает менеджер. – Привет, Сё Джин, да, всё хорошо. Не стоит беспокоиться. – Что они там наговорили всем? Надо быть осторожной. – Привет, – тихо произносит Намджун, пытаясь выдавить улыбку. Ведь никто не знал из стаффа про стычку. – Привет, Намджун, – спокойным голосом говорю я, на удивление. Внутри же пылало всё. Кажется, Оскар по мне плачет. – Уф, как же хочется уже в отель. Перелёт тяжелый был, – жалуется Сё Джин. – Поехали, конечно. Машина ждёт. Сегодня среда, пробок не должно быть больших, да и время обеда прошло уже. Пойдёмте, – говорю я, уже направляясь к выходу. – Отлично, надеюсь, сегодня вы меня не будете куда-то тащить? – менеджер с мольбой в глазах смотрит на нас с Моней. – Не переживай, Сё Джин. Я тоже устал и хочу немного отдохнуть. Завтра же программа начинается? – задаёт вопрос Намджун. – Да, завтра у вас прогулка по центру Питера. Потом уже, как решим, – подтверждает менеджер. – А у нас есть свободные вечера, хотя бы? – спрашивает Моня, но прекрасно знает, что нет. – Только последний, перед отлётом, и ты знаешь об этом. Чего спрашиваешь? – А вдруг! Надежда умирает последней, – улыбается Намджун. – Ладно вам. Не так уж и загружена неделя. Утро у вас свободно, в основном, – говорю уже я. – Выспимся. Ладно, поехали, – мы как раз подошли к машине, и водитель стал открывать всем двери. Менеджер сел вперёд, а мы разместились сзади, стараясь не смотреть друг на друга. Но всё равно казалось, что кожа прям чувствует жар, исходящий от его рук, что были близко. Мы спокойно (только внешне) доехали до отеля, разместились парни в центре города в Lotte Hotel. Я вышла вместе с ними (мысленно выдохнула), определились с водителем на счёт следующего дня и отпустили машину. – Ну всё, заселяйтесь, отдыхайте. Завтра встретимся, – говорю я, планируя уйти пешком. – Ты не зайдёшь? Можем попить кофе вместе, – предлагает менеджер. Намджун кивает в ответ. – Нет, вы устали, вам надо в душ и отдыхать. Ещё успеем выпить, – отвечаю я. – Ладно, тогда до завтра. – Пока, Катя. – Пока. Катя?! Он именно так и сказал?! Так приятно слышать уменьшенное имя его голосом. Хочется ещё. Я помахала им рукой, наблюдая, как они заходят внутрь. Они мне помахали в ответ с улыбками на лице. – Катя? С чего бы? Она же, вроде, просила не называть её так? Или я чего-то не знаю? – удивлённо подняв брови, спрашивает менеджер. – Вырвалось. И потом, мы в России, тут принято всех сокращённым именем называть. И она же не исправила меня, значит не страшно. А ты продолжай называть полным именем, ясно? – говорит Намджун, подходя к стойке администратора, тем самым не давая что-либо комментировать. На что менеджер хмыкнул только, улыбаясь. На следующий день мы встретились у отеля. Я пришла чуть раньше назначенного времени. Наслаждалась видами, солнцем и теплом. Парни находились в хорошем настроении, полностью отдохнувшие и посвежевшие. – Добрый день. Уже день, – воодушевлённо начинает менеджер. Намджун повторяет и протягивает мне яблоко. – Ты же не завтракала, наверняка, как обычно, – говорит он. – Добрый, спасибо, да, как обычно. Как отдохнули? Пообедали уже? – спрашиваю я, смущаясь и слегка краснея. Что он творит?! – Да, мы завтракали вместо обеда, так что сытые. Куда идём? Ты, вроде, обещала сегодня прогулку по центру. Веди нас, – предлагает Се Джин. – Сейчас самый большой наплыв туристов, пожалуйста, не отходите далеко от меня, иначе потеряемся. По центру просто пройдёмся, сходим в Собор Казанской Божьей Матери, а дальше – посмотрим. Может, где-то посидим, перекусим или кофе выпьем. И мы пошли. В сторону Исаакиевского собора, потом к Эрмитажу по Дворцовой набережной. Оказалось, что гулять с ними очень весело. Менеджер всё время шутил, Намджун добавлял. Мы не напрягались, не думали о своих проблемах. – Намджун, давай с Катериной сфотографирую. Потом в инсту выложишь, позабавим арми. Пусть теории строят свои очередные, – предложил менеджер. – Давай, только потом всё – перерыв на фото. Ты и так их уже сделал много. Хватит на год вперёд для инсты, – говорит Намджун, покорно фотографируясь всё это время. Мы с ним встали рядом, Моня сделал привычные жесты руками, и получилось несколько хороших фото. Мы улыбались и были довольны в этот момент. Неожиданно Намджун резко прижал меня к себе и слегка развернул, так быстро, что я даже понять ничего не успела. И тут же рядом пронёсся велосипедист, нарушающий правила движения. Я осознала, что если бы не быстрая реакция парня, то мы с велосипедом точно поцеловались бы. – Спасибо, – дрожащим голосом произношу я, смотря в его глаза. О боже, только бы не упасть. Эти глаза! – Всё хорошо? – спрашивает меня Наму, явно перепугавшийся не меньше моего. Я сойду с ума сейчас, неужели я обнимаю ее!!! – Прости, если резко получилось, не больно? – Нет, всё в порядке. – Нет, конечно, не в порядке! Ни черта не в порядке! – Ого, какое у вас тут интенсивное движение, – говорит, цокая, Се Джин, отвлекая нас друг от друга. – Пойдёмте, поедим где-нибудь, есть уже хочется, – говорю я, отвлекая от ситуации. Черт, и где там моя обида! В каком месте она потерялась сейчас!!! Завтрак привычно был пропущен, и сейчас желудок подавал признаки жизни. Яблоко не сильно удовлетворило мой организм. – Да, пойдёмте, тоже уже проголодался. Намджун ты как? – спрашивает Се Джин. – Пошли. Что будем есть? Тут есть корейские кафе? – спрашивает уже Моня, пришедший в себя, натянув привычное выражение лица. Надо успокоится и поговорить! Как сплавить Се Джина!? – Да, есть, мы в одно из таких и зайдём. Там подают привычную вам еду. И тут недалеко, – отвечаю я, планируя отвести в одно из своих любимых кафе. Обед проходит в обычном режиме (почти). Мы пришли немного позже, поэтому и посетителей уже не было много. Сели в конце зала, где были высокие спинки диванов, и со стороны видно сидящих не было. Парни заказали себе всё, что хотели, я взяла пибимпаб, не острый. Я его часто тут ела раньше. Весь обед Намджун подкладывал мне аппетитные кусочки мяса, которые они жарили тут же на углях. Ещё больше смущал меня этим. Всё! Мои твердые намерения не спускать ему ничего с рук ушли в неизвестном направлении! Один взгляд и мозги забыли все напутствия! Да что ж такое-то!!! Казалось, что не было между нами ссоры и обид. Не были сказаны те слова. Мы просто общались, внешне ничем не выдавая своих чувств и эмоций, бурлящих внутри. Я постоянно ловила на себе взгляды Намджуна, задумчивые и беспокойные. И я не чувствовала неприязни, а наоборот, только интерес и переживание. Внутри меня было полно вопросов и сомнений, сердце каждый раз ёкало от его взгляда, а уж если оно улавливало теплоту, то пропускало ещё удар и грело надежду на что-то. Мозг еще пытался напомнить о тех слезах и истериках, что были, но сердце в очередной раз не слушало, а просто плыло по течению. Запоминалась каждая улыбка, смех, вздох, голос. Запоминалась каждая секунда этой недели. И в эти моменты сердце жило, чувствовало себя комфортно и радовалось. Первый день закончился на удивление очень быстро, парни от постоянной ходьбы устали и хотели только вытянуть ноги на кровати и не двигаться. Я смеялась над ними, ещё больше расстраивая их, говоря, что такое их ждёт каждый день. Я молчу об Эрмитаже, где у Наму запланирована экскурсия, индивидуальная, по всему дворцу. Мы смогли договориться о ней на выходной день в понедельник, тем самым избегая толп посетителей. Каждый день Намджун пытался поговорить и остаться наедине хоть на минуту, но Се Джин умудрялся быть рядом, словно мы – одно целое. Да и я всё не могла расслабиться и отпустить, просто поговорить. Утром они спали, после бурных прогулок и работы по ночам. Намджун дописывал свой будущий альбом и было заметно, сколько он спал ночью. Се Джин наслаждался своим, пусть и не совсем полным, но отпуском. А уж с белыми ночами и подавно спать приходилось немного. В один из дней мы загулялись и до дома добрались уже под утро, зато сделали много фото ночного Питера (светлого), сидели на крыше одного из домов в центре города, ели сэндвичи, пили неизменный кофе и просто болтали. Как истинные друзья. Много шутили и смеялись. К черту трудности, их всегда будет много, о них можно подумать потом. Каждый день Намджун покупал мне завтрак, булочки и кофе или круассан и прохладный напиток. Каждый день было что-то новое, иногда совсем неожиданное. Каждый день он мягко показывал свою заботу, подавал руку, покупал разные маленькие подарки, связанные с Петербургом, те, которые ему понравились. Старался накормить, не слушая моё сопротивление. Всегда спрашивал, не устала ли я, предлагая отдохнуть. Собственно, все дни пролетали, как миг. Мы не ругались, не пытались выяснить отношения, поэтому и спокойно всё проходило. Мы посетили Петергоф, конечно же, погуляли по всему парку, в очередной раз сделали много фотографий, посетили Пушкин, прошлись по Екатерининскому дворцу. Наму был очень впечатлён великолепием дворцов, его глаза светились счастьем, когда он проходил мимо всех достопримечательностей. Вот он действительно прочувствовал все наши походы и многое для себя понял. История нашего государства была сложной, но и потрясающей одновременно. Нам ещё повезло с экскурсоводами, они так тонко подавали информацию, заставляя в нужный момент вздрагивать, смеяться и стирать слёзы. По Эрмитажу мы ходили почти целый день, Нам останавливался, долго смотрел на выставленные композиции, сам даже фотографировал отдельные моменты. Мы делали перерыв, ходили обедать, потому что в реальности даже за день нельзя обойти весь дворец. – Это очень впечатляет. Такие потрясающие дворцы, выставки, композиции. Тут можно по второму, третьему кругу ходить и не успеть всё запечатлеть. И это один город, а сколько всего мы не видели! Отпуск надо брать на месяц. И заблаговременно покупать удобную обувь, не одну пару. Я точно ещё не раз вернусь сюда. Даже в голове всё ещё не укладывается. – Намджун, когда вышел из Эрмитажа, не смог сдержаться. Он всё говорил и говорил о своих впечатлениях, его словно прорвало. Восторг так и читался в его глазах. – В Санкт-Петербург невозможно не влюбиться! Это будет один из моих любимых городов. – Ого, как тебя накрыло. Я, конечно, тоже впечатлён, но чтобы вот так… Ты прям реально влюбился. – Се Джин уже устал всё время ходить, каждый день по тридцать тысяч шагов и больше, для него это было очень утомительно. – Я очень люблю мой Питер, – говорю я, мечтательно. А Нам завис на этой фразе, понимая, что это ещё один пункт, за который он будет любить этот город. Потому что его любимая здесь живёт. – Я теперь понимаю, почему здесь рождается так много творческих людей. Город сам просто этому способствует. Атмосфера совсем другая, – говорит Намджун. – Так, ребят, я отойду ненадолго, мне надо позвонить, – предупреждает Се Джин. И мы неожиданно остаёмся вдвоём. Некоторое время мы продолжаем пить кофе, но тишина не может длиться долго. – Катя, я понимаю, что ты не обязана со мной говорить без посторонних, но прошу, хотя бы сейчас, просто меня выслушать, – Намджун смотрит на меня, ожидая какого-то сигнала. – Не хочу ругаться в очередной раз, – отвечаю я. – Нам нужно спокойно поговорить. Я… Мне надо тебе многое рассказать и объяснить всё. Я прошу доверия сейчас. Я не хочу ссориться больше. Хочу всё исправить, – он заметно нервничает, крутит стакан в руке и смотрит с надеждой. – Завтра у нас свободный вечер, до этого не получалось остаться наедине. Я прошу, пожалуйста, давай поговорим в спокойной обстановке, где никто не будет нам мешать. – Хорошо Намджун. Где ты предлагаешь встретиться? И как сплавишь Се Джина? – спрашиваю я, смотря на него, стараясь не показывать своего волнения и надеясь, что мы действительно спокойно сможем поговорить. – У него завтра свои планы по городу, подарки хочет купить. Я ему сказал, что обойдусь без него, буду в номере писать стихи для песен. Я предлагаю в моём номере. Там точно никто не помешает. Я закажу ужин, и мы поговорим. Тебя устроит такой вариант? – вопросительно смотрит Намджун. – Да, собственно, это более удобный вариант. Я буду в шесть, хорошо? – говорю я, а внутри всё волнуется от предстоящего. – Да, конечно. Что ты хочешь из еды? – спрашивает он меня. – Да, в общем-то, всё равно, главное, не забудь соджу. Тут точно на трезвую голову не справиться, – ухмыляюсь я. Пусть и будет тяжело, но алкоголь всегда поможет расслабиться. – Ты права, это точно нам будет необходимо, – отвечает мне он. И тут возвращается Се Джин. ... Сейчас я пытаюсь собраться с мыслями и подумать нормально. Я всю неделю была подчинена планам парней, везде их сопровождала, показывала красоту города. Перемены в Намджуне удивляли, он вёл себя совершенно не так, как ожидалось. Я почему-то думала, что он будет говорить о книге, спрашивать. Но ни одного вопроса я не услышала по поводу работы. Только личные вопросы и по темам наших походов по дворцам. Всю неделю мне писали ребята, каждый по отдельности. Все пытались выпытать, поговорили мы или нет. Спрашивали, не ругаемся ли мы. Чимин не выдержал и позвонил по видео. – Привет, красотка. Как дела? – Чимин уже устал писать тонну сообщений, а подробностей не читать в ответ. – Привет. Чего это ты звонишь? Не отдыхается, что ли? Все как будто сорвались, не хватает вам общения? Я не успеваю всем отвечать, – улыбаюсь в ответ. – Ну, мы же ждём хоть каких-то новостей. А вы оба ничего толком не сообщаете. Мы же не железные. Мы Моню собирали на мировую, а вы там прогулками всё занимаетесь. – Хахаха, ну, что поделать. Се Джин-то не в курсе, да и мне говорить не о чем. Я успокоилась и уже не хочу ничего обсуждать. Опять поднимать эту волну чувств, зачем? Я просто хочу спокойно жить дальше. – Мы хотим, чтобы вы, наконец, поговорили нормально. Наму есть, что тебе сказать, поверь мне. И это важно, ты должна его выслушать и понять. Мы не хотим, чтобы ты вот так нас бросила и перестала общаться. Мы уже привыкли, что рядом есть такой позитивный человечек. А мне так вообще тяжко! Кто со мной будет ходить бить посуду, петь в караоке и устраивать дебош, чтобы успокоить меня? Только ты на это соглашалась! – Чимин, я не бросила вас. Но сейчас сложный период для меня, и мне нужно многое осмыслить и обдумать. Может быть, если вся эта ситуация с книгами закончится, мне станет легче, я не буду так переживать. И ты прекрасно знаешь, что рядом с Намджуном мне сложно быть. Я устала дёргаться от каждого движения и слова. Я хочу спокойствия. – Я понимаю тебя. И хочу тебе сказать, что мы всё знаем и принимаем. Мы подождём, только не отказывайся от книги, закончи третью часть. Мне кажется, что она будет сильнее всех по эмоциям написана. Разные эмоции двигают нас вперёд, даже отрицательные. Ты столько трудов вложила в эту работу, не стоит вот так всё бросать. Мы для себя решили, если тебя кто-то ещё обидит, мы тому все рёбра сломаем, я лично начну это осуществлять. Сами тоже хороши, не заботились о тебе, как положено было. – Чим, спасибо тебе большое за поддержку. Ты стал моим настоящим другом за это время. Я завидую твоей девушке, она такая счастливица. У неё потрясающий парень. Обещай, что пригласишь меня на свою свадьбу. – Даже не сомневайся. Ты будешь в числе первых в списке приглашенных. – Мне нужно собираться, Чим. Ещё ехать час почти. Я обязательно расскажу, если что-то решится у меня. И на счёт книги подумаю. – Я буду ждать. Пока, Катерина. Отличного тебе дня. – А тебе – отличной ночи. Пока. Я не стала ему говорить, что третья часть пишется очень даже интенсивно, как и не стала говорить, что сегодня иду к Намджуну. Я ещё ничего точно не решила. Хотя в чём-то он прав: эта часть выходит эмоциональной, она отличается от первых двух. И я боюсь, что она выдаёт лишнее. За всеми своими раздумьями я чуть не упустила момент, когда уже пора было одеваться и выходить. Я не наряжалась, оделась просто, комфортно. Джинсы и лёгкая блузка, на ноги шлёпанцы, лето тёплое. Обратно планировала вернуться на такси. В отеле, стоя в лифте, слушала стук своего сердца. Пыталась не думать ни о чём. Пыталась настроиться. Но когда Наму открыл дверь, без его постоянной маски, кепки и прочего, я на секунду растерялась. Какой же он красивый. А взгляд приклеился к его ямочкам. Ну вот какого чёрта он улыбается! – Проходи. Или в коридоре устроимся для разговора? – шутит он, понимая, что я тоже волнуюсь. – Прости, задумалась. «Почему, когда он рядом, я растекаюсь лужицей? Почему готова подчиняться и быть ведомой им?» – Я рад, что ты пришла. Проходи, еду уже принесли. Я заказал всего понемногу. И нашу еду, и европейскую. – Да тут на неделю еды. Ты, наверно, голодный был, когда заказывал. – Честно, да, не ел ещё сегодня. Но я не всё по меню заказал, там ещё больше было! – И почему меня это не удивляет? Вы никогда не соблюдаете нормально режим. – Так получилось, меня стало часто накрывать здесь, и я стараюсь записать всё, что в голову придёт. Это для личного альбома. – Фанаты будут в восторге. Когда планируешь его выпустить? – Если всё будет хорошо, то в следующем месяце хочу. Осталось немного добавить. Основные песни готовы. Ещё пару допишу и всё. – Ого, круто. Намджун проводит меня к столу, где накрыли ужин. И я сажусь на удобное место. Он усаживается напротив. – Думаю, надо выпить. Чтобы отпустить себя. Я заказал твою любимую соджу. Надеюсь, ты не против неё. – Сейчас – точно нет. Наливай. Одна стопка, вторая, третья, четвёртая. Мы нервничаем оба, больше пьём, меньше едим. Задаём вопросы, ничего незначащие. Но алкоголь ещё никого не оставлял в состоянии адекватности. Постепенно мы доходим до нужной стадии. – Катя, я…я должен извиниться. Я с самого начала был не прав. Я не могу сейчас всё объяснить. Но в моей голове сложилась неправильная картинка. И я в неё верил, не видя реальность. Я так устал быть на виду, так хотел уже делать только то, что хочу. А тут директор с предложением и рассказом о тебе! Я в тот момент был в состоянии постоянного напряжения. И очевидно, из-за этого всё неправильно воспринял. – Да ты просто срывался на меня по пустякам! С самого начала. – Согласен, ты можешь накричать на меня сейчас и всё высказать мне. Я готов понести любое наказание. – Обязательно это сделаю. – Я совсем другого человека ожидал. Ты же фанатка, я ждал писков, визгов. И у меня был готов план, как убедить директора отказаться от всего этого. Я такой дурак тогда был! А ты разрушила все мои шаблоны, я растерялся. И ушёл в оборону. Подумал, может, так ты сама в итоге откажешься. Ещё стопка. – А ты оказалась сильнее, увереннее в себе. Я не смог пробить в тебе проявление слабости. Парни всё время пытались поговорить, но я был глух. Ещё стопка. Оба уже пьяные. – Сейчас я понимаю, что просто потерялся тогда. Не готов был. – Ты не готов был?! А мне каково было, а? Ты просто засранец был! Да, ты просто издевался надо мной, все мои нервы истрепал! Вот тебе! – и я уже пьяная, мне много-то и не надо, кидаю в него пучок зелени. Намджун, растерявшись, вскакивает с места, отбрасывая зелень с себя. А я уже вошла в раж, алкоголь хорошо меня подготовил. Схватила подушку, на которой сидела и пошла на него с грозным видом. Наконец, я смогла всё выплеснуть. – ТЫ не уверен был??? Да ты прессовал меня на каждом шагу!!! Ни ОДНОГО спокойного дня!!! Удар подушкой. – КАЖДЫЙ раз вздрагивала, пыталась не попадаться тебе на глаза. Ещё один. – Прости меня, я не хотел. Я правда раскаиваюсь. – Раскаивается он!!! А каково мне было??? Я, ОДНА, в чужом городе, незнакомый язык!!! Подушка заменилась полотенцем, подвернувшимся вдруг. – Ты даже не представляешь, каково мне было! Полгода напряжения! Полгода балансирования на грани! – я просто кричала. Настолько отпустила себя, и слова сами рвались наружу. Мне просто необходимо было освободиться от всего этого. Я продолжала лупить его по всему, что попадётся. А он не сильно и сопротивлялся, перемещаясь по номеру. – Прости меня, пожалуйста. Я многое пересмотрел, я осознал. Я …. И тут я, чуть ускорившись, врезаюсь в него, полотенце летит в сторону. И в ход идут руки, продолжая на волне эмоций дальше бить Намджуна. А Намджун теряется в своих чувствах, в висках слышится стук сердца, вброс гормонов в кровь. Он умудряется захватить мои руки, держа за кисти. Наши взгляды встречаются и застывают. В воздухе только тяжёлое дыхание двух людей, мечущиеся чувства. Намджун не сдерживается и следует своим эмоциям. Его губы накрывают мои, одна рука отпускает мою кисть и прижимает к себе за талию, вторую руку прижимает к своей груди. Я от неожиданности охнула, и Намджун, оторвавшись, снова посмотрел мне в глаза. Сбитое дыхание, в глазах только бушующая страсть, хватило доли секунды понять, что всё правильно. И вновь наши губы встречаются. В неистовой страсти, сминая чужие, кусая и позволяя языкам играть свой танец любви. Намджун прижимает меня к стене, продолжая целовать. В голове нет ни одной нормальной мысли, только эта животная страсть у обоих, желание просто взять необходимое. Одежда летит в стороны, безжалостно порванная. Нам поднимает меня за бёдра на руки и несёт в спальню, не разрывая тесный контакт, целуя всё также. А мой мозг просто сдался, сердце ликовало сейчас. Его руки и губы сейчас чувствовались так правильно, так необходимо. К чёрту мораль, к чёрту все мысли! Зачем думать о том, чего не было или, возможно, будет. Здесь и сейчас то, чего давно хотелось. Мы высказались и, в итоге, мы прислушались к своим чувствам. Я обрушила на него всё, что копилось все дни страданий. Впивалась руками в кожу плеч, спины, шеи, оставляя следы. Уже в спальне, Нам снимает с меня джинсы вместе с бельём. Оставляет дорожку поцелуев на ноге, поднимаясь выше и доходя снова до шеи и губ. Моя кожа горит от его прикосновений, поцелуев, кажется всё невероятным. Желание единения затмевает всё происходящее, я срываю с него шорты, боксеры и притягиваю к себе. Потому что уже невозможно терпеть и ждать дольше. Неожиданно Намджун усаживает меня сверху, позволяя командовать. Он упирается спиной в спинку кровати, удобно располагая меня. И в этот момент мы сливаемся воедино. Наши стоны звучат в унисон. Его руки так удобно расположились на моей спине, постоянно блуждая по ней и помогая мне двигаться. Губы не уступают рукам, продолжая целовать, вжиматься в моё тело. Воздух быстро заполняется стонами, рвущимися наружу, запахами любви и страсти, сильно учащённым дыханием. Движения, сбившиеся, внутри словно ураган, готовый взорваться. Не в силах сдерживаться Наму, не выходя, укладывает меня на спину, продолжая двигаться. Я сильнее обнимаю его ногами, двигаясь навстречу. Быстро, остро, дерзко и так прекрасно. Я срываю голос, в момент взрыва сильнее прижимая к себе Намджуна, от чего он почти рычит, быстрыми толчками доводя и себя до грани. Казалось, что мир окрасился разноцветными красками, вокруг фейерверки и конфетти. В груди бешенное сердцебиение, в голове сплошная вата. Вот так вот, всего каких-то несколько секунд, чтобы изменить своё поведение и выплеснуть эмоции, так, как и всегда надо было. Всего только один взгляд, чтобы понять, что действительно необходимо. Намджун ложится на спину и увлекает меня за собой, укладывая мою голову себе на грудь, не позволяя даже попытаться встать. А я и не хочу, в этот момент я просто витаю в облаках, позволяя делать с собой всё, что захочется. За окном светло, как днём, но плотно задёрнутые шторы создают атмосферу комфорта. Мы постепенно успокаиваемся, в голову возвращаются нормальные мысли. Мне сразу же хочется сбежать, и в тоже время я очень хочу остаться. Намджун, чувствуя слегка возникшее напряжение в моём теле, понимая, что так мы выплеснули свои реальные желания и чувства, только крепче обнимает меня. Он поворачивается ко мне лицом, ничего не говоря, просто целует, невесомо, очень нежно. И мои мысли вылетают снова из головы, ведь сейчас так всё правильно. Гормоны счастья выработались и теперь правят всем. Мозг пока ещё ничего не понял, да и не пытался. Наколоть новых дров мы успеем завтра. А сейчас его губы, его руки и его потрясающее тело. Этой ночью я пойму, что люблю, окончательно и бесповоротно. Что только этот человек вызывает такие эмоции. Что я больше никому не смогу принадлежать. Потому что этой ночью меня любят. И пусть ревнует, если после ссоры он будет так любить в ответ. Об остальном я подумаю завтра.