От грязных рук твоих

      Время пролетало быстро, и Кэйа с каждым днём всё сильнее ощущал его скоротечность: плотники в скором времени должны были закончить свою работу, а в трюме было полным-полно припасов как еды, так и тех самых ядер, картечи и пороха. К тому же, было ли дело до душевных терзаний Альбериха? Продолжаться ещё дольше это не могло — решили отправиться через пару дней. Капитан более не мог оттягивать час разлуки, да и не желал противиться решению своих пиратов: лишь сильнее откроются старые раны. Раз расставания не избежать, то стоило его встретить с достоинством и улыбкой, что Кэйа и собирался сделать. Стена меж ним и господином так и не смогла треснуть, даже после их совместного похода на шайку, но была ли в том чья-либо вина? Альберих даже думать так не смел: в нём никогда не проснется желание винить Дилюка в чем бы то ни было.       С позволения своей команды капитан урвал два дня на то, чтобы провести их с малышкой и Рагнвиндром. Квартирмейстер и старпом могли лишь сочувственно похлопать по плечу, но Кэйа отмахнулся и привычно улыбнулся, после полудня сбежав в таверну.       Господин и юный рыцарь Искорка сидели за дальним столиком и о чём-то болтали, но тут же отвлеклись от увлекательной беседы, встретив слегка помятого Альбериха и не под вечер, как это случалось по обыкновению. Кли сразу же оживилась.       — Здравствуй, сэр Кай! — малышка помахала радостно ему рукой. Дилюк обошелся лишь сдержанным приветственным кивком.       — Здравствуй, дорогуша, — капитан улыбнулся и потрепал её по волосам. — Приветствую, господин.       Вновь вжившись в роль, Кэйа поклонился и приложил ладонь к сердцу, на что Кли удивлённо поглядела на него.       — А мне тоже следует так встречать Дилюка? — она нахмурила бровки и призадумалась.       — Столь юным рыцарям следует лишь махать рукой, — Альберих присел на корточки, уложив руки на столик, а на них — подбородок. Рагнвиндр бросил быстрый взгляд на Кли, которая тут же понимающе закивала.       — Ты говорил что-то о сегодняшнем дне, не так ли? — спросил Дилюк, выстукивая пальцами по столу неизвестный ритм.       — Ах да, прошу простить, забылся, — Кэйа тут же подскочил и изящно взмахнул рукой, указывая ладонью на окно. Там, кроме маленьких домишек с алого цвета крышами, ничего видно и не было, но все знали, что находится в той стороне. — Не хотите ли прогуляться до моря?       Глаза Кли так и загорелись, в то время как Рагнвиндр лишь сдержанно хмыкнул и скрестил руки на груди, не настроенный куда-либо идти.       — Да-да-да! — тут же воскликнула девчушка и захлопала в ладоши, но всё же взглянула на Дилюка. — Можно ведь? Правда можно?       — Господин Дилюк, Вам не помешало бы хотя бы день отдохнуть и подышать свежим воздухом, пока ещё есть время, — полный энтузиазма Кэйа не мог оставить свою идею, а Кли смотрела так жалостно своими большими глазами, что у Рагнвиндра просто не осталось выбора, кроме как сказать:       — Можно. Чарльз не будет против меня подменить, ведь вчера я отработал и за него, — мужчина выдохнул, но поднялся с места и подал руку малышке. Сегодня день обещал быть насыщенным, и Дилюк не мог не слышать, как Альберих выделил слово «время», когда говорил.       Дилюк не мог не заволноваться, что у него времени и вовсе нет…

***

      В этот день море было довольно спокойно: волны лениво лизали песчаный берег, а на водной глади играли солнечные блики. Солнце медленно обходило небосвод, постепенно приближаясь к горизонту. Чайки кричали над головами, летая над морем и выискивая, верно, добычу.       Кли шагала между Кэйей и Дилюком, босиком ступая по мокрому песку: ей пришлось переодеться полегче, чтобы не намочить свою одёжку, а ещё снять ботиночки — те стояли на берегу, там, где их бы не достало море. Мужчины всё же держали её за руки с двух сторон, изредка приподнимая над волной, когда та норовила достать до малышки. Девчушка лишь смеялась, стоило её ногам оторваться от земли, и выглядела такой счастливой, что настроение поднималось и у сопровождающих её господина и рыцаря.       Дилюк сам был одет легко: без своего сюртука (который он уложил на огромный камень около берега), в обычной рубахе и закатанных по колено брюках, он казался менее грозным и закрытым, чем обычно. Кэйа же подготовился заранее: надел короткие штаны, почти шорты, и теперь расхаживал по песку, совершенно не боясь участи стать мокрым. Хотя, может, он этого и не боялся вовсе: родной океан не такой уж и сухой.       Все время до заката они провели весело: Альберих предложил поискать ракушки на берегу, и Кли с радостью согласилась. Вместе они рыскали долго, но той самой так и не нашли: все, что попадались, казались обычными, ничем не примечательными. Маленькие, белого или бежевого цвета — ничего в них интересного не было. Малышка уже было расстроилась, рассматривая в руках эти безделушки, но тут подоспел Дилюк. Отдышавшись (он начал свои поиски поодаль от своей компании), он разжал ладони и показал большую ракушку: она была грязно-песчаного оттенка с тёмными крапинками, а ещё вся покрыта узорами и отростками. Про такие говорят, что если приложишь к уху, то услышишь голос океана. Лишь Богу известно, где он отыскал это чудо, но было ли важно? Кли тут же повеселела, прижала сокровище к груди и долго не решалась отпускать. Она принесла с собой портфель, и Альберих предложил ей его туда положить, но Кли не захотела. Положила в карман своего платья и постоянно проверяла, на месте ли её ракушка.       Пока Кли решила поискать каких-нибудь красивых камней, Кэйа решил остудить господина.       — Жарко сегодня… Что думаете, господин? — капитан хитро улыбнулся, заходя в воду по колено. Дилюк сложил руки на груди и зажмурился, хмурясь то ли от солнца, то ли от навязчивого капитана.       — Думаю, что… — Рагнвиндр хотел было что-то сказать, но ему в лицо тут же плеснули водой. Господин тотчас открыл глаза и ошарашенно глянул на Кэйу. Альберих лишь звонко расхохотался и вновь окатил Дилюка, ногой создавая волну и убегая подальше в море.       — Как ты посмел? — казалось, у Рагнвиндра дёрнулся глаз, когда он оглядел себя с ног до головы. Проведя ладонью по лицу, собирая капли и зачёсывая назойливые мокрые прядки волос назад, господин сдаваться не пожелал: склонился над морем, ладонями собрал воду и направил её прямо на Альбериха. Тот, на мгновение засмотревшись, верно, на мужчину, не успел отскочить — рубашка его намокла. Дилюк гордо вскинул подбородок и довольно оглядел своё творение из мокрых пятен на чужой одежде.       Кэйа хитро прищурился и занёс ногу вновь, тут же поднимая огромную волну в чужую сторону. Дилюк на этот раз отскочил — так началось их сражение. Они всё норовили попасть друг в друга, но ничего не выходило: оба с мастерством уворачивались, не давая себя намочить сильнее. Кли, что стояла на берегу, заметила их озорство и с интересом наблюдала за их шуточной битвой, громко хохоча, но не желая приближаться к ним.       И вот Дилюк отскочил от очередного всплеска, но не успел он и глазом моргнуть, как перед ним возник Кэйа. Тот одной рукой толкнул Рагнвиндра в воду, но неожиданно для него господин схватился за его запястье, чтобы удержаться на ногах. На его беду Альберих сам не смог устоять, и Дилюк утянул его с собой в море. Последнее, что увидел Кэйа перед тем, как упасть — чужое напуганное лицо. Крепкая хватка на запястье не ослабла даже после того, когда они погрузились в воду.       Капитан вынырнул первым и, не увидев господина, который упал спиной, рядом с собой, тут же перехватил его за ладонь и притянул к себе, вытаскивая из воды. Здесь было неглубоко, но страх за Рагнвиндра был слишком велик, чтобы дожидаться, пока тот поднимется сам. Прижав на мгновение того к себе, Альберих почувствовал, как застыл в его руках господин.       Кэйа выпустил из объятий непонимающего Дилюка лишь тогда, когда сам осознал, как же они сейчас непозволительно близко находятся. Помогая подняться, капитан думал над тем, как же его угораздило так оплошать, нарушить свое же правило «Не прикасаться к нему».       Они стояли по бёдра в воде, мокрые и не смеющие даже в глаза друг другу взглянуть, а Кли смотрела на них с берега, махая рукой и зазывая к себе.       — Вы же можете заболеть! Пойдёмте греться! — воскликнула та. Мужчины послушно отправились к ней, идя нога в ногу, очень близко, что смущало, верно, обоих, но расходиться не пожелал никто.       Сохли они уже на песке, когда солнце приготавливалось к закату. Рубахи обоим пришлось стянуть и уложить на камни. Кли же, которая совершенно не намокла, принялась заплетать косу Кэйе: у того шевелюра высохла гораздо быстрее, чем у Дилюка, чьи пушистые волнистые волосы внутри оставались влажными даже спустя столько времени. Рагнвиндру пришлось распустить свой хвост, и огненные пряди так красиво лежали на белоснежных ключицах, что Альберих мог лишь украдкой подглядывать и пытаться запомнить столь чудесную картину. И почему господин так редко их распускает?       Кли бережно заплетала чужие волосы, как умела, и получалось у неё очень даже красиво. Дилюк смотрел за работой малышки, лишь изредка ей что-то говоря и подсказывая, как сделать лучше. Результат порадовал всю троицу: длинная коса выглядела очень очаровательно и необычно. Может, даже уютно.       — Просто чудесно… Благодарю, малышка, — проговорил Кэйа, потрепав Кли по волосам в знак благодарности. Он тепло улыбался и глядел на свою новую прическу. «Кажется, её я ещё долго не расплету», — грустно заметил в мыслях капитан.       — Тебе идёт, — внезапно сказал Дилюк, заставив Альбериха на мгновение застыть в недоумении. — Кли на славу постаралась.       Малышка тут же захлопала в ладоши и улыбнулась господину, а вот Кэйе показалось, что он и вправду начал плохо слышать из-за взрывов пушек на палубе. Рагнвиндр только что сделал ему комплимент? Верно, недоразумение какое-то, а может, похвалил Кли через замечание, что коса выглядит чудесно. Альберих улыбнулся своим мыслям и кивнул самому себе, соглашаясь с тем, что это всё же было не совсем ему. Не мог Дилюк такое сказать лишь ему…       — Благодарю! — малышка заулыбалась сильнее и вытащила из кармана ту самую ракушку, которую берегла как зеницу ока. Она поднесла её к уху и прислушалась к всплескам невидимых волн в ней.       — Слышишь, как зовёт море? — прошептал Кэйа, и Кли кивнула ему, не в силах оторваться от своего сокровища. — Поговаривают, что в ракушках можно услышать, как по волнам идет старый добрый Феникс.       — «Феникс»? Кто это? — заинтересованно спросила малышка, нахмурив бровки. Приложив ракушку к уху, она попыталась услышать что-то помимо волн, но, верно, у неё ничего вышло, оттого она расстроенно вздохнула.       — Огромный корабль, который, как гласят легенды, затонул пару лет назад, — начал свой рассказ Кэйа. Дилюк заметно напрягся, но ничего не сказал. Кли же тотчас оживилась.       — А почему его прозвали Фениксом? И как он затонул? — принялась расспрашивать она.       — Много слухов ходит, дорогая, — загадочно улыбнулся ей Кэйа. — Покрыта сия история тайной. Мало кто знает, что же на самом деле произошло, а где же истина?       — Расскажи! Расскажи! — громко попросила Кли и неожиданно для капитана присела ему на колени. Тот опешил и не смел двинуться, за что его тут же не больно дернули за косу. — Ты, верно, правду знаешь!       В поисках поддержки Альберих глянул на Дилюка: тот сидел хмурый, рассматривал песок под ногами и совершенно не желал смотреть на них. Кэйа лишь мог догадываться, что тот их слушает.       — Ты очень хочешь услышать то, что я буду рассказывать? — спросил напоследок капитан, и малышка быстро-быстро закивала, а глаза загорелись в предвкушении. У Альбериха просто не осталось выбора. — Тогда можно?       Он протянул руку к ракушке, и Кли с опаской глянула ему в глаз: мужчина тепло улыбнулся, и только после этого та боязливо передала ему своё сокровище. Она наблюдала за тем, как тот бережно берёт ракушку другой ладонью и прикладывает к уху, верно, к чему-то прислушиваясь.       — Я правды не знаю, но расскажу так, как услышал от людей. Народ людской много легенд хранит в своих умах, — начал свой рассказ Кэйа и прикрыл глаз, задумчиво нахмурившись. — По океану когда-то ходил огромный корабль, наводя ужас на тех, кто живёт без забот на суше. Галеон с пожелтевшими парусами, за штурвалом которого стоял капитан. Поговаривали, что пламенем казался он — бушующим, никому не преклоняющимся, жарким и сжирающим всё на своëм пути. Был он справедлив и даже не жесток, как смеют говорить другие: кто-то страшился его обжигающего взгляда, остальные же — грелись под ним, словно у костра, если тот позволял. Красивый и статный, он походил на аристократа, но не было в том ни доли истины, ведь выбрал тот долю пиратскую. Его боялись торговцы и даже правители — таков был тот капитан. В руках держа огненный меч, он пугал лишь одним своим видом. Никто не знал, как потушить неутихающий огонь, идущий, верно, изнутри. Многие пытались, но никто не смог, а оттого и Феникс — птица, пышущая таким же пламенем, умирающая на закате и воскресающая из пепла на рассвете, — Кэйа словно по волнам повёл ракушку, верно, изображая тот самый Феникс. Кли очарованно глядела на плавное движение чужой руки и не могла оторваться, представляя, как огромный корабль идёт по океану. Но внезапно Альберих резко опустил ладонь вниз и продолжил. — Но однажды случилось страшное. Кто-то прозвал это «падением», и Феникс потонул. Капитана забрала к себе могила на дне, и с тех пор ходят лишь легенды о том, что иногда, ночью, моряки видят, как поднимается с рыбами мертвец с горящими глазами, а в них — черти на огне пляшут. Право, думается мне, что те моряки были пьяны, но не об этом история, правда же? Как судно могло затонуть — лишь Богу известно. Может, он и вовсе не затонул, выжидая в тени удобного момента. Право, не мне об этом знать… Но кто-то смеет думать, что у Феникса появился последователь — Изморозь, капитан которой столь холоден, что своим льдом мог бы сковать любого. У того-…       — Кэйа… — внезапно перебила капитана Кли, задумчиво нахмурив бровки. Альберих застыл, не в силах пошевелиться: он ведь ни разу не произносил своего настоящего имени, так откуда малышке его знать? Дилюк тоже оживился и вскинул голову, хмуро глянув на ребенка.       — Откуда тебе известно это имя? — спросил Кэйа тихо.       — Услышала. Бродяги в таверне любят очень громко болтать, — улыбнулась Кли и забрала свою ракушку, тоже принимаясь изображать идущий по волнам корабль. — Они, вроде, и про Феникс говорили, но я не знала, что же это такое… Они сказали, что появление Изморози — второе сошествие Дьявола. А Кэйа — капитан этого судна — пришёл, чтобы погубить всех нас.       — Верно, очень много выпили, раз прозвали человека Дьяволом, — усмехнулся Альберих, в мыслях всё же облегчённо выдохнув: благо, что она не знает, что сидит на коленях у того самого Дьявола.       — Но даже если так, я не боюсь Кэйу! — неожиданно воскликнула девчушка. — У нас в порту тоже много пиратов, но они не злые совсем! Я слышала, что взгляд капитана Изморози так холоден, что способен заморозить чужое сердце навеки… И у самого сердце давно заледенело, раз даже человеческого ничего не осталось. Не верю! Мне кажется, они просто никогда не глядели в его глаза.       Кэйа не знал, что ему и сказать: он понимал, что слова из уст малышки были так наивны и детски, но её убеждения… Казалось, она совершенно не верила в то, что люди могут быть плохими. Будучи рождённой в таком отвратительном и полном грязи городке, как она смогла сохранить этот свет?       — Верно говоришь, рыцарь Искорка, — улыбнулся тот и украдкой посмотрел на Дилюка: тот поднялся с места и отвернулся, сложив руки на груди. — Но с пиратами лучше не связываться: люди гнилые и безбожные. Ты же помнишь, зачем мы нужны Дилюку?       — Да, помню, но… — она на мгновение замялась, но всё же продолжила. — Но ведь Кэйа не может заморозить чужое сердце? Правда?       Альберих уже когда-то видел такой взгляд: полный надежд, со своим пламенем и упрямо смотрящий лишь вперёд. Кли смотрела так, что Кэйа поневоле вспомнил, как на него так же смотрел один человек когда-то… Так знакомо и забыто…       — Нет, не может, — покачал головой капитан и хмыкнул тихо. — Он же не волшебник, а обычный пират. Но будь, прошу, осторожна: пираты жестоки.       Он потрепал её по волосам, на что малышка улыбнулась широко и поднялась с места. За ней поднялся Альберих. Солнце успело разлить за собой розовые краски и уже почти зашло за горизонт. Им следовало уходить.       Внезапно они увидели, как по берегу в их сторону бежал мальчишка. В то время, как Дилюк нахмурился, а Кли зашла ему за спину, опасливо выглядывая на бегущего, Кэйа узнавал в нем своего юнгу. Джоэль, стоило ему увидеть, что капитан не один, еле заметно поклонился господину и девчушке, а потом серьезно посмотрел на Альбериха.       — Прошу любить и жаловать. Мой помощник, Джоэль, — проговорил Кэйа, указывая на мальчишку, а потом склонился к его уху и прошептал. — Меня зовут Кай.       Юнга кивнул, тут же понимая намёк, и таким же шёпотом передал ему сообщение:       — Старпом просит купить ящик бутылок рома, — опалил дыханием чужое ухо Джоэль, передал мешок монет в руки капитану, а потом улыбнулся присутствующим: его учили быть вежливым с незнакомцами.       — Меня Кли зовут! — воскликнула девчушка, приветственно помахав рукой. Дилюк же обошелся коротким кивком.       — Знакомься. Это господин Дилюк, — Кэйа решил представить его сам. — Джоэль, ты желаешь мне сообщить что-то ещё?       — Нет, капи-… — Джоэль прикрыл рот ладонью и на мгновение замолк. — Нет, Кай.       — Очаровательно, — Альберих отряхнул ладони и широко улыбнулся всем. — Что же… Ступай, Джоэль.       Мальчишка последовал приказу: тотчас развернулся и отправился обратно, в сторону рейда, чтобы подняться на борт Изморози. «Смышленный…» — похвалил Джоэля в мыслях капитан, смотря ему вслед.       — Я провожу вас до таверны, — вызвался Кэйа, и Кли тут же пошагала вперёд, оставляя позади своих сопровождающих.       — Я первая! — воскликнула та, и мужчины поспешили за ней угнаться, вместе с тем захватив всю высохшую одежду и портфель малышки.       — У вас найдётся в таверне лишний ящик с ромом? — тихо спросил Альберих, на что Дилюк ему кивнул.       — Лишь за определенную плату, — хмуро проговорил тот. Кэйа показал ему мешочек монет. — Хватит вполне.       — Рад, что мы сумели договориться, — капитан улыбнулся и спрятал его в кармане, решив передать уже в самой таверне.       Они шли в неловком молчании, слушая, как Кли что-то тихо напевает себе под нос. Нарушить его посмел Дилюк и только спустя какое-то время.       — Ты всё переврал, — заметил он, на что Альберих лишь усмехнулся.       — Я не врал, господин, — покачал тот головой. — Лишь про погибель Феникса — слухи. Ты считаешь, что я поведал не ту историю?       — В груди у того капитана не было никакого огня, — проговорил Рагнвиндр. — И огненного меча подавно. Где ты о таком услышал?       — Я видел своими глазами этот бущующий огонь, — настало время и Кэйе хмуриться. — Я никогда не перестану говорить, что в твоих глазах я видел то самое обжигающее пламя, капитан Д.       Дилюк неожиданно вытащил из кармана брюк кинжал и сжал его в ладони, отойдя от Кэйи на пару шагов. Лезвие опасно блеснуло, и Альбериху не нужно было даже глядеть, чтобы знать, что именно на нем было выгравировано.       — Не смей меня так называть. Никогда, — выплюнув эти слова, Рагнвиндр провернул кинжал в руке и спрятал, чтобы Кли не успела его увидеть. — Я не капитан более.       Господин резко развернулся и зашагал к малышке, лишь напоследок бросив через плечо короткое:       — Шагай быстрее. Таверна совсем скоро закроется.       — Конечно… Конечно, господин, — прошептал Кэйа и направился к ним, не желая отставать.       «Клинок, освещающий тьму», — вот что было вычерчено на чужом кинжале. И Альберих чуть было вновь не стал жертвой этого жестокого пламени…