Storm and stars

      Лето прошло, уступив место осени. Это круговорот природы, и Чонин не новичок в этом. Но ему почему-то стало холоднее, чем когда-либо. Одиноко. У него есть свои друзья в колонии, взять ту же рыбу-клоуна. Но и Минхо, и Феликс… далеки друг от друга. По-разному.       Феликс все еще жил в городе с Джисоном. Чонин регулярно созванивался с ним по скайпу, но было странно, что его нет рядом. Он не видел Феликса около двух месяцев. Раньше они виделись каждый день. Зная, что город находился в трех часах езды на автобусе отсюда, увидеть Феликса было непросто, а учитывая, что Чонин недавно начал входить в мир людей, то он еще не был готов отправиться в большой город. Он не мог толком понять, как Феликсу это удалось, но он каким-то образом умудрялся там жить.       Минхо ничуть не лучше. Конечно, Чонин видел Минхо гораздо больше, чем Феликса, но он ездил туда и обратно в город, чтобы навестить Чана. Было приятно видеть, что Минхо хочет больше сливаться с людьми после двух лет почти полной изоляции от мира, и Чонин рад за него. Но ему… одиноко.       С тех пор как Феликс переехал, он время от времени выходил на сушу, останавливался у Хенджина, и когда он это делал, то обычно общался с Феликсом. Но он не… он не чувствовал себя дома на суше, как в океане.       — Может, мне тоже стоит найти себе человека? — спросил он Дотти, которая ответила тихим ‘рыданием’. — Ладно, да, точка. Я просто чувствую себя одинокой.       Бастер подплыл к нему и потерся о руку. Чонин издал тихий вздох и протянул палец, чтобы почесать Бастера за жабрами. Ему нравился океан, он не мог представить, что найдет человека, который вытащит его из воды. Но Минхо изменился… Может быть, Чонин найдет кого-то, кто тоже изменит его мнение.       Он покачал головой. Он больше не хотел думать об этом, возвращаясь обратно, чтобы поиграть с рыбой-клоуном, виляя хвостом, когда Спец и Дотти начали грызть его плавники. Они оба рванули прочь, и Чонин хихикнул, когда Бастер врезался в него.

❄

      — О, привет, Чонин, — приветствует Хенджин, когда Чонин вошел в кафе. Он давно здесь не был и, войдя, понял, что они сменили цвета в кафе с пастельных голубых и розовых на более темный оранжевый. Чонин вздохнул с облегчением, войдя в теплое помещение. С прошлого раза в пещере он оставил себе только джинсы, футболку и тонкую кофту. Нужно будет убедиться, что в следующий раз он оставит там куртки теплее.       — Привет, Хенджин, — Чонин трет свои руки, чтобы вернуть немного тепла. — У вас что… изменились цвета, — он листает меню, откидывая волосы назад, все еще влажные, и вздрагивает.       — Это на Хэллоуин, — Хенджин взглянул на оранжевое меню. Чонин понятия не имел, что это значит. — Ты выглядишь замерзшим. Ты только сейчас сюда добрался? — Чонин кивнул, все еще согревая руки. — Садись, я приготовлю тебе горячий шоколад, хорошо?       — Чт-что? — он все еще незнаком с людьми и их вещами. Хенджин только усмехнулся и покачал головой.       — Просто сиди, ладно? — Чонин что-то промычал и пошел, чтобы сесть за один из пустых столиков у окна. Минхо несколько раз рассказывал об этом кафе Чонину — все об их меню и о том, какой здесь вкусный смузи. Он был тут два раза за лето, и Минхо был прав, смузи здесь очень вкусное. Но смузи также холодное, и Чонин не понимал, как они теперь будут вести дела в зимние месяцы.       — Вот, держи, — Чонин поднял глаза, отрываясь от своих собственных мыслей. Хенджин держал в руке две чашки, ставя большую чашку, покрытую… взбитыми сливками перед Чонином. — У меня перерыв, — он отвечает на вопрос, который Чонин еще не задал ему. — Сынмин может справиться какое-то время без меня, — он оглядывается через плечо на прилавок. Чонин проследил за его взглядом, смотря в сторону прилавка.       Сынмин, как назвал его Хенджин, встретился с ним взглядом и сразу же расплылся в широкой улыбке, слегка помахав Чонину рукой. Чонин моргнул и медленно поднял руку, слегка махая Сынмину.       — Он что, человек? — Чонин медленно возвращает взгляд на Хенджина, который сделал глоток своего напитка, чем бы это ни было.       — Да, — Хенджин поставил свою чашку, обхватив ее руками. Чонин протянул руку и взял чашу, которую дал ему Хенджин. От него исходил жар, и Чонин внезапно понял, почему Хенджин обхватил чашу руками. Он последовал примеру, обхватывая чашку пальцами и согревая свои холодные пальцы. — Попробуй, — Хенджин указывает на чашу. — Но будь осторожен, чтобы не обжечься.       Горячий шоколад звучит как угроза. Чонин подозрительно уставился на чашку, и Хенджин лишь улыбнулся. Он продолжал смотреть на чашку еще минуту, пока осторожно не поднес ее к губам. Жидкость в чашке под взбитыми сливками была горячей, но не слишком.       — Это вкусно! — воскликнул он, широко раскрыв глаза, и Хенджин смеется. — Могу ли я… У меня нет с собой таких денег… Я оставил их у тебя дома, — Хенджин махнул рукой.       — Не волнуйся, — говорит он, широко улыбаясь. — Это за мой счет.       — Ты уверен? — Чонин делает еще один осторожный глоток шоколада, пальцы ног почти скручиваются от удовольствия. Хенджин кивнул, все еще улыбаясь. — Как Чанбин? — внезапно улыбка на лице Хенджина исчезла. Желудок Чонина сжался. Он знал, что тот скучал по Чанбину. — Прости.       — Не переживай. Все в порядке, — Чонин нахмурился, а Хенджин смущенно улыбнулся. — Я скучаю по нему, но… у него все хорошо, у них контракт со звукозаписывающим лейблом. Так что в следующем месяце они выпускают альбом. После этого они собираются… обсудить детали жилья и все остальное.       Чонин молчал, пристально смотря на Хенджина в течение секунды. За те месяцы, что Феликса не было, а Минхо путешествовал туда-сюда, Хенджин стал близким другом Чонина, и он гордился тем, что довольно хорошо разбирается в Хенджине.       — Ты хочешь, чтобы он переехал сюда, не так ли?       — Да, — соглашается Хенджин, проводя рукой по своим черным волосам. — Я хочу сказать… по крайней мере, приезжать сюда хотя бы на каникулы, — Чонин промурлыкал, делая глоток горячего шоколада. — Я сильно скучаю по нему. Звонки по скайпу… это совсем другое.       Чонин был с этим согласен.       — Говоря о звонках, — телефон Хенджина лежал на столе, и Чонин мог видеть, как загорается экран. — Феликс спрашивает, не мог бы ты в ближайшее время связаться с ним.       — Ох, — Чонин слизывает взбитые сливки с губ. — Хм, наверное? Если он даст мне… двадцать минут, я смогу вернуться к тебе и позвонить ему.       Хенджин усмехнулся, поднимая свой телефон, чтобы ответить Феликсу.       — Он написал, что может подождать, — Чонин кивнул, допивая свой напиток. Когда он встал, Хенджин потянулся, касаясь руки Чонина. — И Чонин, — добавил он с улыбкой на губах. — Это наш дом, а не только мой.

❄

      — Привет, Чонин! — здоровается Феликс, как только звонок соединился. Он сидел на диване, позади него висело пару картин. Он выглядел счастливым, сияющим как в переносном, так и в буквальном смысле, и Чонин мог видеть движение рядом с ним. — Как у тебя дела? — Чонин молчал, прищурившись на экран. Феликсу что-то шептали на ухо. Это смотрелось так словно…       — Тебе прокололи ухо? — спросил Чонин, как только понял, что это было.       — Ага! — радостно воскликнул Феликс. — Минхо уже проколол второе, но я… не уверен, чем все закончится, если мои уши станут настоящими плавниками… Но все вышло отлично! — он дергает себя за мочку уха, наклоняясь вперед, чтобы показать Чонину маленький гвоздик. — Оно все еще заживает, но Джисон сказал, что мы скоро сможем заменить ее на другую серьгу!       — Это здорово! — он знал, как сильно Феликс хотел проколоть себе уши. — Как дела в городе?       — Как обычно, — улыбка Феликса немного померкла, а плечи поникли. — Это не так… Это не то же самое, и я часто испытываю стресс… Но у меня здесь Джисон и это все, что сейчас имеет для меня значение.       — Я слышал от Хенджина, что они получили контракт, — Чонин наклонил голову, пытаясь сменить тему. Как только он это сказал, Джисон наклонился к экрану с улыбкой на губах. Сначала Чонин не узнал его. Джисон покрасил свои волосы в ярко-светлый цвет, и они были завиты, хорошо уложены и… Чонин прищурился.       — Мы наконец-то сделали это! — взволнованно подтвердил Джисон. — Наш альбом выходит в следующем месяце!       — Это захватывающе, — сказал Чонин, продолжая изучать Джисона. Это не похоже на того Джисона, которого он знал. — Ты изменил цвет волос.       — Я сделал это!       — И ты их завил.       — Ну, да?       — Ты выглядишь… лучше с прямыми.       Феликс разразился смехом, а Джисон выглядел оскорбленным.       — Не волнуйся, — Феликс притягивает Джисона ближе, чтобы поцеловать в щеку. — Он в беспорядке каждый день, даже если выглядит так прилично.       — Приятно это знать, — Чонин притворно давится, когда Феликс трется носом о щеку Джисона. — Я звонил тебе не для того, чтобы увидеть, как ты влюблен в своего партнера. Как продвигается… учеба?       Феликс снова рассмеялся, отпуская Джисона и опираясь подбородком на руки, смотря на экран.       — Ну… это тяжело, но я стараюсь изо всех сил, — Феликс, пока Джисон работал, учился, чтобы была возможность получить человеческую работу или поступить в университет, что бы то ни было, Чонин не уверен. В их колонии был этот учебный материал, предназначенный для русалов, которые хотели стать частью человеческого общества, который учил их основам того, как устроен мир. Феликс ранее сказал Чонину, что он хотел чем-то заняться, и посмотрит, что он хочет сделать позже. — Как поживаешь, Чонинни?       Чонин на секунду задумался.       — Одиноко, — честно ответил он и провел рукой по волосам. Это странно, когда они были сухими, он так привык, к мокрым или слегка влажным.       Феликс выглядит виноватым, и желудок Чонина скручивается. Он не собирался заставлять Феликса чувствовать себя плохо.       — Мы, — Феликс начал медленно, взглянув на Джисона рядом с ним. На губах Джисона появилась небольшая извиняющаяся улыбка. — Мы планируем вернуться в ближайшее время… посмотрим, когда расписание Джисона позволит это сделать.       — Я понимаю, — Чонин не чувствует себя особенно утешенным этим. — Скучаю по тебе, — он смотрит на экран. Выражение лица Феликса смягчается.       — Я тоже скучаю, — Чонин молча кивнул. — Обещаю, что мы скоро увидимся.

❄

      — Привет, — сказал кассир и коллега Хенджина, Сынмин, когда Чонин подошел к стойке. — Ты сосед Хенджина?       — Сосед? — Чонин наклоняет голову, на что Сынмин хмурится.       — Ну да? Разве тебе не нравится… жить в его доме? Он называет тебя своим соседом, — Сынмин сдвигает брови, смутившись.       — О, — тихо выдавил Чонин, прежде чем быстро кивнуть. — Да, я его сосед.       — Ты тоже из города? — Сынмин расплывается в легкой и доброй улыбке. — Как Чанбин?       — Хм, нет, — медленно произнес Чонин. Он не хотел вплетать себя в слишком большую паутину лжи, которую он не смог бы контролировать, поэтому ему нужно хорошенько подумать, прежде чем говорить. — Я из другого маленького городка, — он соглашается на частичную ложь. — Я здесь… в отпуске.       — Так ты и Хенджин друзья? Я имею в виду, если ты приехал к нему жить на каникулы.       — Наши родители — друзья, — продолжил Чонин, что на самом деле не было ложью. Его родители и родители Хенджина были близкими друзьями, пока родители Хенджина не решили переехать в город и оставить Хенджина одного.       — Мило. Итак, чем я могу помочь? Мне жаль, что я начал задавать кучу вопросов. Я тоже расспрашивал об этом Чанбина, потому что это маленький город, и ты довольно быстро замечаешь новых людей.       — А, — Чонин одаривает Сынмина неловкой улыбкой. — Ну, э-эм… Я собирался найти Хенджина, но так понимаю, что его здесь нет?       — Нет, он работает в вечернюю смену. Прости.       — Ничего страшного, — Чонин машет рукой в воздухе, затем переключая внимание на меню. Оно все еще оранжевое, и он мог видеть, что они добавили несколько призрачных наклеек с тех пор, как он был здесь в последний раз. Он быстро просмотрел меню в поисках горячего шоколада. — Тогда я… выпью горячего шоколада.       — Один горячий шоколад, — сказал он, когда Чонин расплатился, потянувшись влево, чтобы взять одну из больших керамических чаш. — Я принесу его тебе, — он одарил Чонина еще одной улыбкой. Чонин кивнул, сжав губы, и быстро пошел занять столик у окна с видом на пляж. Он благодарен судьбе за то, что город был расположен на полуострове и, по сути, имел пляж во всех возможных направлениях.       Он ничего не взял с собой, кроме телефона, который ему дал Хенджин. Он взял его и секунду смотрел, прежде чем положить на стол и повернуться, чтобы возвратиться к океану.       Осенью оно теряет свой красивый и яркий голубой цвет, приобретая более тусклый и темно-синий. Небо в эти дни постоянно было серым, и ветер всегда нарушал обычно спокойную поверхность. Ох, как Чонин тосковал по океану. Но… он не хотел оставаться один.

❄

      В те дни, когда Минхо возвращался, Чонин прилипал к нему, как клей. Минхо отсутствовал уже неделю, снова навещая Чана, а когда вернулся, Чонин просто прилип к Минхо.       — Я не собираюсь жаловаться, но, — сказал Минхо, когда они отдыхали на большом куске коралла. Чонин свернулся калачиком рядом с ним, ища немного тепла среди холодных потоков. — Ты ужасно прилипчивый.       — Я скучал по тебе, — бормочет Чонин, и Минхо воркучает, касаясь рукой головы Чонина.       — Я тоже скучал, малыш, — тихо ответил он, на что Чонин прижался ближе к Минхо. — Мне жаль, что я в отъезде.       — Нет, — пробормотал Чонин, закрывая глаза. — Я понимаю, не волнуйся.       — Я все еще не должен… оставлять тебя вот так. Прости, Чонин.       — Ты влюблен, и я, — он вздохнул, снова открывая глаза. Он не хотел, чтобы в его голосе прозвучала горечь. — Я понимаю, что ты хочешь быть с Чаном. Не переживай, я… Я счастлив, что ты действительно выбираешься на сушу после… — он протягивает руки, чтобы нежно коснуться жабр Минхо. — Я счастлив, что ты счастлив. Мне лишь немного одиноко.       — Прости, Чонин, — жабры Минхо слегка раздувались под пальцами Чонина. — Я не должен оставлять тебя одного… обещаю, что… Я буду лучшим братом.       — Не… не говори так, — он не собирался заставлять Минхо чувствовать себя плохо, он только хотел быть честным в своих чувствах. — Ты хороший брат, пожалуйста, не… думай иначе.       — Я не должен оставлять тебя одного, — Минхо проводит рукой по волосам Чонина. — Я знаю, что тебе не нравится быть одному, и теперь… после того, как они ушли… у тебя нет никого кроме Феликса и меня.       Желудок Чонина упал. У него были рыба-клоун, Дотти, Спец, Бастер, Коралл и Риф, но не считая… все, кто у него был — это Минхо и Феликс.       — Да, — прошептал он, прижимаясь еще ближе к Минхо. Минхо больше ничего не сказал, обнимая Чонина и крепко прижимая к себе.       Русалы своего рода изолированные существа. По крайней мере, колония Чонина. Они жили на одном и том же рифе, в одних и тех же пещерах, но все равно практически не общались, будучи взрослыми. Он помнил, как играл с другими в колонии, когда был помладше, но как только они достигли совершеннолетия, все разбежались.       Хотя это вполне объяснимо. Русалкам свойственно дрейфовать, следовать течениям. Все они довольно спонтанные существа, направляющиеся туда, куда вела их жизнь. Чонин встретил только Минхо и Феликса и других русалов, с которыми он столкнулся случайно.       Поскольку и Минхо, и Феликс были скорее вне игры, чем внутри, Чонин по-настоящему чувствовал себя одиноким. Раньше он не чувствовал необходимости искать партнера, потому что у него были Минхо и Феликс, но теперь он задумывается иначе. Это не обязательно должны быть романтические отношения, он хотел найти кого-то, с кем можно было бы остаться и плыть по волнам.       Их родителей тоже не было поблизости. Чонин вздохнул, свернувшись калачиком на подводном камне. Их родители склонны к миграции, особенно в холодные месяцы. Многие русалы перемещались по округе, следуя теплым течениям, и их родители были среди них.       Чонин уже довольно давно не видел родителей. С тех пор, как они решили мигрировать прошлой осенью… Конечно, он скучал по ним, но у него не было таких отношений со своими родителями, как с братьями. Но он… все равно немного скучал по ним. По крайней мере сейчас это усилилось, когда он совсем один.

❄

      — Гхм, — Чонин подходит к стойке, переводя взгляд с меню на девушку. Чонин никогда не видел ее раньше и внезапно занервничал в три раза сильнее.       — Привет, — сказала девушка, и Чонин взглянул на маленькую табличку с именем. Юци. — Чем я могу вам помочь?       Чонин просмотрел меню, облизывая сухие губы, пытаясь принять решение. Они снова изменили свое меню, вернувшись к обычному пастельно-голубому цвету, и все блюда в меню были теми, которые Чонин видел в первый раз, когда был здесь с Минхо и Феликсом.       О боже, он не ожидал, что здесь будет кто-то еще, он думал, что здесь будет Хенджин или Сынмин.       — Я выпью… кофе, — Юци кивнула, тепло улыбаясь ему, когда он оплатил.       — Присаживайся, я принесу его тебе, — ласково сказала она, и Чонин молча кивнул, быстро отойдя, чтобы сесть у окна. Гораздо приятнее было летом, когда океан был прозрачно-голубым, а небо ясным, и люди проходили мимо. Сейчас он выглядел печальным и пустым, океан был темно-синим, небо серым, а людей не было. Чонин вздохнул.       — Я не считал тебя любителем кофе, — Чонин очнулся от своих мыслей и, подняв глаза, увидел Сынмина, стоящего у стола с чашкой в каждой руке. На нем была не его обычная униформа, а скорее повседневная одежда. — Я как раз заканчивал работу, подумал, что принесу это тебе, — продолжил Сынмин, широко улыбаясь. — Ничего, если я присяду?       — Хм, уверен? — спрашивает Чонин, когда Сынмин поставил чашку перед ним, прежде чем сесть. Он посмотрел на черную жидкость и внезапно передумал о своем решении пить кофе. Это выглядело не так уж приятно. Он осторожно поднял чашку и сделал маленький глоток, тут же поморщившись, когда почувствовал горький вкус.       — О, — тихо выдавил Сынмин, и Чонин мог видеть, как он пытается скрыть улыбку за руками, когда он поднял глаза. — Ты не любитель кофе.       — Я… хм, — заикнулся Чонин, внезапно почувствовав себя очень взволнованным. — Я решил… па-парень моего брата п-пьет много кофе, и я захотел попробовать.       — Понимаю, — Сынмин встал, и Чонин проследил за ним взглядом, в замешательстве нахмурив брови, когда Сынмин протянул руку, чтобы осторожно забрать у него чашку. — Я принесу тебе что-нибудь послаще, — он исчез, прежде чем Чонин успел возразить, смотря на Сынмина, когда тот зашел за прилавок и начал… делать то, что делали бариста. Хенджин называл себя бариста, так что Сынмин тоже должен был им быть. Хотя Чонин понятия не имел, что это значит.       Он некоторое время играл со своими пальцами, прежде чем Сынмин вернулся с новой чашкой в руках. Он поставил его перед Чонином, и Чонин переводил взгляд с чашки на Сынмина. Сверху был слой взбитых сливок, как горячий шоколад, который Хенджин готовил для него.       — Спасибо, — он нервно облизывает губы, но Сынмин лишь покачал головой.       — Не беспокойся об этом, — сказал он, беря свою чашку. — Это латте с карамелью. Так что это все тот же кофе, но слаще.       — Оу, — Чонин поднимает чашку, чтобы сделать глоток. На этот раз он был более осторожен, почти испугавшись горького привкуса. Но, к его удивлению, в нем совсем не было горечи. Он с удивлением посмотрел на чашку. — Это правда вкусно, — Сынмин рассмеялся, кивая. Чонину потребовалось мгновение, чтобы изучить лицо Сынмина. Он был симпатичным, его глаза так мило щурились, когда он широко улыбался. — Спасибо тебе!       — Всегда пожалуйста, — Сынмин все еще широко улыбался, делая глоток своего напитка. — Мне не сложно.

❄

      Чонин прижался к кораллу, наблюдая за игрой группы рыб-клоунов. Обычно он присоединялся, играя с ними. Но у него было это гложущее чувство внизу живота, и… он чувствовал усталость. Он хотел спать и… чувствовал себя виноватым даже за то, что подумал об этом, но он хотел повернуть время вспять.       Немного.       Он хотел вернуть своих братьев. Хотел, чтобы они заботились о нем так же, как они заботились о своих партнерах. Или вообще заботились только о нем. Грудь Чонина сжалась, и он моргнул. Плакать под водой отстойно, и ему не хотелось этого делать.       Бастер внезапно оторвался от группы и подплыл к Чонину, мягко толкнув его в грудь. Чонин вздохнул, поднимая руку, чтобы нежно погладить Бастера.       — Я не… — начал Чонин, его голос дрогнул, и Бастер посмотрел на него. — Я не хочу быть одиноким… Но я… люблю море, — Бастер выпустил маленький пузырь. — Да, знаю… Там все круто… Но я хочу остаться здесь, — он проводит пальцем по спине Бастера.       Он прижал ладонь свободной руки к глазу, пытаясь заставить себя не заплакать. Бастер попытался потереться о Чонина, но печаль захлестнула Чонина. Его грудь сжалась, и ему показалось, что жабры закрылись, не давая ему дышать. Бастер отстранился, отступив назад, чтобы дать Чонину пространство, пока тот пытался дышать.       Это заняло у него несколько секунд, но он, наконец, вздохнул, возвращая способность дышать. Он моргнул, глаза заболели, из-за чего он резко их потер. Он мог видеть, что вся группа рыб-клоунов прекратила играть и смотрела на него, спрашивая, все ли с ним в порядке.       — Я в порядке, — сказал он, хотя и знал, что это большая ложь.       Он не в порядке.

❄

      С приближением зимы перед Чонином встал выбор: суша или море. В предыдущие годы у него не было никаких проблем с выбором. Каждый предыдущий год у него были Феликс и Минхо, но в этом году он один. Он пнул маленький камешек, прежде чем продолжить идти вниз по улице, направляясь к дому Хенджина. Он знал, что должен поторопиться со своим решением, потому что скоро замерзнет лед, и если он не примет решение достаточно быстро, то окажется в ловушке с одной стороны на всю зиму, и ему это не нравилось.       За те два дня, что он провел дома, стало намного холоднее, и он оставил себе джинсы и тонкую рубашку с длинными рукавами. Это не идеально, когда температура приближалась к точке замерзания. Все его тело было напряжено, когда он шел по улице. Он чувствовал, что люди смотрят на него, и не винил их. Должно быть, сейчас он выглядит довольно глупо, без куртки в такой холод.       — Чонин? — он был так глубоко погружен в свои мысли, что не заметил, как к нему подошел Сынмин, закутанный в толстую куртку и шарф вокруг шеи.       — О, привет, Сынмин, — застенчиво сказал Чонин, его лицо вспыхнуло. — Как у тебя дела?       — Все прекрасно, но, — Сынмин замолчал, оглядывая Чонина. — Где твоя куртка? — спросил он, нахмурив брови, беспокойство звучало в его голосе. Это согрело что-то внутри Чонина. Кто-то заботился о нем.       — Я, э-эм, — Черт. Быстро, Чонин, нужно придумать ложь. — Я ничего не взял с собой из дома, — очень правдоподобно.       — Ну, — Сынмин все еще хмурился. Затем он расстегнул свою собственную куртку, и настала очередь Чонина хмуриться в ответ. — Вот, — он снимает куртку и передает ее Чонину. — Возьми.       — Я не могу просто взять твою куртку, — запротестовал Чонин, но Сынмин, кажется, не беспокоился. — Я живу примерно в двух минутах езды отсюда, — Сынмин протягивает куртку в руки Чонина. — Пожалуйста, прими это, пока тебе не стало плохо. Дом Хенджина довольно далеко.       — Но я-       — Ты можешь прийти в кафе, когда купишь свою собственную куртку, — сказал Сынмин с улыбкой, и Чонин почувствовал, что сдается, медленно натягивая куртку. Ему хотелось выругаться, когда дело дошло до застежки-молнии. Ему нравился мир людей, но он правда ненавидел молнии. Как, во всем мире, они работали?       — Дай мне, — Сынмин перемещает руки Чонина, чтобы он мог застегнуть куртку для него. Чонин почувствовал себя еще более смущенным. — Лучше?       — Лучше, — подтвердил Чонин, кивая головой, и Сынмин широко улыбнулся, его глаза снова сделали то же самое. — Спасибо, — прошептал он, слегка опустив голову.       — Не проблема, — Чонин поднял глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. — Я не хочу, чтобы ты заболел.       — Тебе следует поторопиться домой, — сказал Чонин, засовывая холодные руки в карманы. — Я не хочу, чтобы ты заболел только потому, что одолжил мне свою куртку.       Сынмин улыбнулся, кивая.       — Тогда я пойду. Убедись, что скоро купишь себе куртку и зайдешь в кафе, обещаешь?       — Обещаю, — Чонин наблюдает, как Сынмин уходит. Он стоял там на улице некоторое время, смотря на дорогу, по которой ушел Сынмин. Он оставался неподвижным, легкое и теплое чувство заполнило его грудь вместо той давящей грусти, которую он испытывал последние пару дней.

❄

      — Феликс спрашивал, собираешься ли ты позвонить ему в ближайшее время, — сказал Хенджин за ужином, и Чонин замер. Он уже несколько раз выходил из себя, но не звонил Феликсу или Минхо дней пять. — Он скучает по тебе.       — Если он правда скучает по мне, то он не должен просить меня позвонить, — коротко ответил Чонин, раздражение наконец начало просачиваться наружу. Хенджин уставился на него на секунду, широко раскрыв глаза, прежде чем выражение его лица смягчилось.       — Чонин-, — начал он, но Чонин перебил его.       — Я хочу сказать, что он и Минхо всегда говорят мне, что скучают по мне, но что они делают? Минхо иногда возвращается, но в основном потом уходит. Они оставили меня совсем одного, а потом говорят мне позвонить им, потому что они скучают по мне? Я-, — он резко вдохнул. — Неужели я так мало значу для них?       — Чонин, — Хенджин тянется через стол, чтобы коснуться рукой Чонина. — Ты же знаешь, как сильно они заботятся о тебе. Ты должен был видеть-       — Им все равно, — выплевывает Чонин, чувствуя себя виноватым на секунду, когда заметил обиженный взгляд Хенджина. — Я просто их надоедливый младший брат, с которым они остались, когда наши родители уехали и не вернулись.       Наступила тишина, и Чонин изо всех сил пытался контролировать все эмоции, которые бурлили в его груди. Его грудь сдавило, и ему стало трудно дышать.       — Чонин. Дыши, — Чонин резко вдохнул, наконец-то снова получая кислород в свое тело. — Успокойся.       Чонин хотел разразиться криком, но ни в чем из этого не было вины Хенджина. Он не мог винить Хенджина за это. Вместо этого он опустил голову и, словно у него прорвало плотину, заплакал. Он мог слышать, как стул Хенджина царапает пол, когда он встал со стула и обошел стол.       На его плечо легла рука, и он поднял глаза, чтобы увидеть, что Хенджин смотрит на него с мягкой и извиняющейся улыбкой на лице.       — Я знаю, что ты чувствуешь, — тихо сказал он, и грудь Чонина сжалась. Хенджин, по сути, тоже был брошен, и на него была возложена ответственность за то, чтобы быть связующим звеном колонии с миром людей. — Мне очень жаль.       Чонин всхлипнул, когда Хенджин осторожно начал вытирать его слезы.       — Хочешь обнимашки? — Чонин молча кивнул, чувствуя, что он еще больше заплачет, если откроет рот. Его губы дрожали, когда Хенджин осторожно поднял его на ноги. — Мы разберемся с посудой позже, — сказал он, обнимая Чонина.

❄

      Чонин чувствовал себя немного глупо, но контакт с кем-то другим заставил его ощутить себя намного лучше. Сейчас он сильно чувствовал себя таким одиноким. Точнее, он все еще чувствовал себя одиноким и кинутым, но лежа с Хенджином на диване и смотря какой-то глупый фильм, все стало немного лучше.       — Я, — в голосе Чонина звучала усталость, когда он прижался к руке Хенджина. — Я не знаю, что делать этой зимой.       — О, — выдавил Хенджин, звуча так же сонно, как и Чонин. — Ну что ж… Я вроде как думал, что ты останешься со мной, — он издал тихий, смущенный смешок и потер затылок. — Хм… знаешь, ты как бы моя единственная компания прямо сейчас.       Чонин почувствовал то же самое теплое чувство, которое он испытал к Сынмину ранее — нужным.       — Я… эм, — Чонин взглянул на Хенджина, на что другой улыбнулся ему, его глаза были сонными, когда он нежно проводил пальцами по волосам младшего.       — Но я ни к чему тебя не принуждаю. Я знаю, что ты предпочитаешь море суше, но… мы могли бы повеселиться этой зимой… Если ты хочешь попробовать перезимовать на суше.       — Я подумаю об этом, — ответил он, чувство вины скрутило его живот, когда он увидел вспышку вины в глазах Хенджина. Хенджин притворился, что на него это не повлияло, продолжая улыбаться Чонину и проводить рукой по волосам. — Прости.       — Не стоит. Ты будешь делать все, что захочешь, понял? — Чонин кивнул, но чувство вины все еще грызло его изнутри.

❄

      — Привет, Чонин, — поприветствовал Сынмин, когда Чонин вошел в магазин, утопая в куртке Хенджина и с курткой Сынмина, завернутой в руках. — Ты купил куртку? — спросил он с веселой улыбкой на лице, из-за чего Чонин спрятался в воротнике.       — Это Хенджина, — он протягивает куртку Сынмину. — Спасибо, что дал мне позаимствовать твою куртку.       — Никаких проблем, — сказал Сынмин, улыбка все еще была на его лице, когда он забрал куртку из рук Чонина. — Но тебе серьезно нужно купить куртку своего размера, ты выглядишь так, словно тонешь.       Чонин ярко покраснел, пытаясь спрятать свои щеки в куртке.       — Мило, — добавил Сынмин. Боже, что он пытался сделать? Заставить Чонина взорваться? — Н-но знаешь, — теперь настала очередь Сынмина заикаться и немного запинаться в своих словах. Он выглядел взволнованным, нервно покусывая нижнюю губу. — Ты хочешь… пойти и купить куртку по-настоящему? Со мной?       Чонин моргнул, смотря на Сынмина, пытаясь осмыслить ситуацию.       — Хм… конечно, — медленно ответил он, наблюдая, как облегчение захлестнуло Сынмина, вызывая приятное и теплое чувство в груди Чонина. — Это было бы… здорово.       — Когда у тебя есть время?       — Завтра? Или позже сегодня? Хммм… Мне… мне больше нечего делать, — Сынмин кивнул, в его глазах внезапно появилось серьезное и изучающее выражение, когда он внимательно изучал Чонина.       — Давай завтра? У меня поздняя смена, но мы можем пойти в десять? Тебя это устроит? — Чонин лишь кивнул. — Я подойду к дому Хенджина, если ты не против? Или ты хочешь встретиться в городе?       Чонин практически ничего не знал о городе и не хотел заблудиться.       — Если бы ты мог зайти ко мне домой… это было бы прекрасно, — смущенно сказал он. — Я не знаю… как мне еще найти дорогу в городе…       — Все в порядке, — сказал Сынмин, и в груди Чонина стало тепло и нежно. Что с ним не так? — Тогда я зайду завтра.       — Отлично, — сказал Чонин и начал пятиться к двери. — Тогда увидимся завтра, — его голос слегка дрогнул.       — Увидимся завтра, Чонин.

❄

      — Хенджин, — Чонин отводит взгляд от экрана телевизора. Они смотрели какой-то старый повтор шоу, которое Хенджин назвал Друзья. Хотя Чонин понятия не имел, что такое повторный показ, и шоу его по-настоящему не интересовало.       — Да? — Хенджин взглянул на Чонина, оторвавшись от своего телефона. Вероятно, он переписывался с Чанбином. Чонин с трудом сглотнул, играя пальцами. — Тебя что-то беспокоит?       — Я, — Чонин глубоко вздохнул. — Я хочу остаться здесь, — наконец сказал он, и глаза Хенджина расширились. — На зиму. Я хочу кое-что изучить и… и остаться здесь.       Хенджин ничего не ответил, жестом показывая Чонину подвинуться к его стороне дивана. Чонин быстро подошел, и Хенджин обхватил его руками, крепко обнимая.       — Ничего, если я останусь? — уточнил Чонин тихим голосом, устраиваясь поудобнее рядом с Хенджином.       — Чонин, — голос Хенджина слегка дрожал. — Конечно, я не против. — Чонин мог видеть, что глаза Хенджина блестели и грудь Чонина напряглась. — Я рад, что ты… решил остаться.       Было что-то в голосе Хенджина, легкий намек на одиночество, и желудок Чонина скрутило. Он прижался ближе к нему, не сказав больше ни слова, когда вернулся к просмотру шоу. Хенджин принялся нежно перебирать волосы Чонина.       — У меня вопрос, — Чонин нарушает тишину, и Хенджин мычит в ответ. Чонин потратил секунду, чтобы посмотреть на Хенджина, разглядывая чешую, которая выглядывала из-за его ушей. Он часто маскировал чешуйки, когда они были вне дома, но внутри дома он был намного расслабленным и не утруждал себя тем, чтобы прятать их. Они мягко поблескивали в свете ламп.       — Что люди… думают о нас? — медленно спросил Чонин, и любопытный взгляд Хенджина быстро превратился в хмурый, его рассеянное поглаживание прядей Чонина прекратилось. — Я знаю, что думают Чан, Джисон и Чанбин… Но люди в целом… что они думают о нас?       — Я не, — Хенджин провел рукой по волосам, вздыхая. — У меня был как хороший, так и плохой опыт общения с людьми. Прямо как у Минхо, — Чонин вздрогнул. — До Чанбина, — Чонин моргнул, теперь заинтересованный. — Был один человек… до Чанбина.       — Правда?       — Да, — пробормотал Хенджин, явно испытывая дискомфорт. — Наверное, я был влюблен в него. Он был из другого города, приезжал сюда летом, и он мне очень нравился. Я подумал… что, возможно, мне следует рассказать ему правду о том, кем я был на самом деле. Я думал, что он будет… не знаю, может быть, шокирован, но потом сказал бы «хорошо», и мы бы… двинулись дальше.       — Но он… этого не сделал? — Чонин внезапно почувствовал страх.       — Я… выгляжу… хм, — Хенджин замолчал, теребя свои пальцы. — Ты знаешь, как я выгляжу правильно? — Чонин кивнул. — Я уверен, что если бы я… не был так сильно похож на рыбу… он не был бы так возмущен… Но это сделал… я ему надоел, он назвал меня не самыми приятными словами и ушел.       Люди были… странными. У них довольно крутые вещи, и Чонин счастлив, что Хенджину и его братьям удалось найти хороших людей. Но он не был уверен в человеческом мире в целом.       — Значит, они думают, что мы отвратительны? — спросил он тихим голосом, и Хенджин вздохнул, возвращая руку, чтобы мягко перебирать волосы Чонина.       — Не все, — ответил Хенджин, и Чонин промычал. — Но некоторые думают, что мы похожи на рыбу, и эти люди не любят ее.       — Люди очень странные, — пробормотал Чонин, немного сдвигаясь, чтобы он мог видеть лицо Хенджина. — Я не думаю, что ты похож на рыбу. Мне нравятся все твои чешуйки.       — Мне тоже нравится твоя чешуя, — Хенджин наконец снова улыбается и осторожно касается чешуйки у основания шеи Чонина. — Она красивая.       — Твоя тоже, — пробормотал Чонин, чувствуя, как его накрывает сон. — Я устал, — он устраивается так, чтобы снова видеть телевизор.       — Ты хочешь пойти спать или досмотреть шоу? — в тоне Хенджина звучало веселье.       — Хочу закончить шоу, — он даже не уделял столько внимания этому шоу, но хотел остаться на диване с Хенджином еще немного. — Сынмин берет меня, — он замолчал, ломая голову над правильным словом. — В поход по магазинам, завтра.       — О? — Хенджин казался заинтересованным, на что Чонин хмыкнул. — Тебе нужны деньги?       Ах да. Деньги играли огромную роль в человеческом мире. Чонин совсем забыл об этом.       — Это не будет проблемой?       — Конечно нет. Фонд колоний существует не просто так, — Чонин замурлыкал. Фонды колонии были счетом, на котором некоторые из живущих на суше членов колонии, такие как родители Хенджина, поместили немного денег, чтобы использовать их для человеческих нужд, когда они выйдут на поверхность. Как Чонин и зимняя куртка.       Чонин зевнул, закрыв глаза, и его руки слабо сжали рубашку Хенджина, когда сон овладел им.

❄

      — Ты выглядишь мило, — сказал Сынмин, когда Чонин открыл дверь. Он ждал Сынмина около пятнадцати минут, одетый в слишком большую куртку Хенджина. Услышав комментарий Сынмина, Чонин спрятал нижнюю часть лица в куртке.       — Ты симпатичнее, — пробормотал Чонин, выходя из дома и закрывая за собой дверь.       — Что это было? — Чонин покачал головой, пробормотав «ничего». Сынмин поднял бровь, прежде чем снова улыбнуться. — Ты взволнован?       — Да! Я раньше не ходил по магазинам, — ответил Чонин, не подумав, и ему захотелось ударить себя по лицу. Он был таким тупым. — Я имею в виду, в большом городе, — быстро добавил он, одарив Сынмина застенчивой улыбкой. — Мой родной город довольно маленький, и мы не… Мои родители никогда не водили меня за покупками в большие места.       Сынмин изучал лицо Чонина, и тот занервничал потому, что он облажался и раскрыл, может быть, слишком много, и потому, что Сынмин заставил его потеть.       — У тебя есть шапка и перчатки? — спросил Сынмин, когда они шли к центру города, на что Чонин наклонил голову. — Окей, я понял.       — Что ты имеешь в виду? — спросил он как раз в тот момент, когда Сынмин протянул руку, чтобы нежно взять его за руку. Рука Сынмина холоднее, чем у Чонина, учитывая, что он был на улице, а Чонин только что покинул теплый дома.       — Ничего, — Сынмин улыбается, таща Чонина по улицам. — Ничего.

❄

      Пройдя по четырем магазинам, купив куртку, шапку и перчатки для Чонина, они вдвоем устроились в кафе в центре города.       — Мне больше нравится ваше кафе, — Чонин сел, ставя все свои сумки на пол. Сынмин засмеялся, ставя чашку горячего шоколада перед Чонином. Чонин тут же обхватил чашку своими холодными пальцами. Холод действительно усилился за последние несколько дней, и Чонин не ожидал этого. Обычно он неплохо справлялся в океане, немного более чувствительный к холоду, чем Феликс, но он справлялся. Выйти из воды — совсем другое дело.       — Неужели? — Чонин кивнул, взяв его теперь теплые ладони, и прижал их к своим холодным щекам.       — Да. Оттуда открывается приятный вид.       — О, — Сынмин делает глоток кофе. — Да, могу согласиться с тобой в этом. Хотя в этом кафе есть больше вариантов кофе, — Чонин взглянул на меню. Оно того же размера, что и меню на рабочем месте Хенджина и Сынмина, но в нем другие горячие напитки, не такие, как в кафе смузи, где в основном были коктейли. — Наш магазин популярен летом, а этот популярен в холодные месяцы.       — Понятно, — Чонин поднимает свою чашку, чтобы выпить горячий шоколад. Он выглянул в окно, наблюдая за людьми, проходящих мимо. — Мне все равно гораздо больше нравится вид из вашего кафе.       — Да, мне тоже, — ответил Сынмин, и в его голосе было что-то такое, что… в нем звучала тоска. — Мне нравится океан.       Чонин посмотрел на Сынмина. Сынмин сделал тоже самое, и когда их глаза встретились, они оба сразу же отвели взгляд.       — Мне тоже нравится океан. Волны… успокаивают.       — Так и есть, — согласился Сынмин, и когда Чонин поднял глаза, то Сынмин мягко улыбался ему. Чонин не мог не улыбнуться в ответ.

❄

      — Итак, — начал Хенджин с хитрой усмешкой на губах, и Чонин внезапно пугается. — Ты и Сынмин, да?       Что.       — Я и Сынмин что? — повторил Чонин, нахмурившись и отправляя рис в рот. Иногда Хенджин использовал странные выражения, и Чонину трудно понять, что он хочет этим сказать.       — Неужели ты, — Хенджин замолчал, на секунду задумавшись. — Он тебя интересует? В том, чтобы быть… партнерами?       Чонин подавился рисом, смущенно отплевываясь, его щеки запылали.       — Что? — спросил он, когда снова смог дышать. — Что ты имеешь в виду?       — Ладно, — сказал Хенджин с понимающей улыбкой на губах. Чонину это не нравилось. Абсолютно. — Я просто подумал, что вы двое очень дружелюбны, и Сынмин разговаривает и спрашивает о тебе на работе. Довольно мило.       — О-он спрашивает обо мне? — удивленно спросил Чонин. Прошло две недели с того похода по магазинам, и хотя Чонин был в основном занят учебой, основами человеческого языка, языком и всем прочим, он все же несколько раз встречался с Сынмином. Они не делали ничего особенного, просто ходили в кафе и прогулялись по городу, Чонин проверял свою новую одежду.       — Ага, — Хенджин шевелит бровями в сторону Чонина. — Он спрашивает о мелочах. Например, твой любимый цвет, цветок, любимая еда и все в этом духе. Я думаю, он… влюблен в тебя.       Лицо Чонина вспыхнуло еще больше, и он отложил столовые приборы, вместо этого закрыв лицо руками.       — Не… не говори так, — пробормотал он, и Хенджин начинает ворковать. — Что, если он… не…       — Я убежден, что ты ему нравишься, — Чонин слегка заскулил. — Но… ладно, поговорим о чем-нибудь другом, — Чонин вздохнул с облегчением, убрав руки от лица, готовый встретиться с Хенджином. — Минхо и Чан возвращаются завтра.       Сердце Чонина сделало взволнованный маленький удар, и он расплылся в широкой улыбке. Затем нахмурил брови, наклонив голову.       — Чан тоже? Почему?       — Они подписали контракт с компанией, в которую хотели, — начал Хенджин, и Чонин кивнул. Он начал изучать некоторые основы, как работает человеческое общество и как попасть в мир людей. — И теперь им разрешено жить там, где они хотят, до тех пор, пока они могут записывать и создавать музыку, — сердце Чонина начало биться быстрее. Означало ли это…?       — Неужели они?       — Да, они могут вернуться сюда, — Чонин почувствовал, как счастье захлестнуло его, как приливная волна.       — О-означает ли это-       — Джисон, Феликс и Чанбин тоже, — Чонин ощущал себя таким счастливым, что готов был взорваться. Он также мог видеть счастье, написанное на лице Хенджина. — Мне грустно, что Чанбин не приедет завтра, но ему нужно кое-что уладить с их старой квартирой. Я думаю, что он пытается это исправить, а Чан управляет всем процессом в их новом месте.       — Они уже нашли здесь место?       Хенджин покачал головой.       — Нет. Но у них есть несколько мест, которые они собираются осмотреть.       — О, — губы Чонина сформировались в милую форму буквы «о». — А ты… как ты думаешь, я могу… присоединиться к ним? — застенчиво спросил он, и Хенджин широко улыбнулся.       — Уверен, что они будут рады, если ты пойдешь с ними, — сказал Хенджин, и в груди Чонина стало тепло.       Минхо и Феликс возвращались домой.

❄

      — Я знаю, ты взволнован, но ради всего святого, Чонин, сейчас шесть утра, — проворчал Хенджин, просыпаясь. Чонин проснулся в пять, потому что был сильно взволнован, и так как он спал в одной кровати с Хенджином, то, очевидно, разбудил другого всеми своими метаниями и поворотами. — Пожалуйста, давай спать.       — Но Хенджин-       — Они не будут здесь до трех, потому что в девяти часах езды, — простонал Хенджин, переворачиваясь, чтобы увидеть Чонина. Последние полчаса Чонин играл в какие-то игры на своем телефоне, так как не мог снова заснуть. — Иди спать.       — Не могу, — захныкал Чонин, оставляя телефон на тумбочке. — Я просто-       — Знаю, — вздохнул Хенджин, обнимая Чонина за талию и двигаясь ближе. — Но, пожалуйста. У меня сегодня вечерняя смена, а вчера я засиделся допоздна.       — Ты общался с Чанбином, — отметил Чонин, и Хенджин издал небольшое гудение. — Ты должен винить только себя за то, что поздно лег.       — Жестоко, — Чонин хихикнул, но немного подвинулся, чтобы устроиться поудобнее. — Он был таким очаровательным и милым прошлой ночью, я не мог бросить его.       — Отвратительно.       — Ну, тоже самое, — пробормотал Хенджин, сон медленно овладевал им снова. — Исходит от тебя. Ты и Сынмин довольно мерзкие.       — Мы не вместе, — слабо протестует Чонин, чувствуя сонливость. — Мы просто… — Хенджин издал небольшое фырканье.       — Видишь, — потдверждает Хенджин, и Чонин скулит. — Давай поспим еще немного?       — Окей, — промурлыкал Чонин, чувствуя, как сон тянет его вниз.

❄

      Поскольку у Хенджина работа, то Чонин ждал на автобусной станции Чана и Минхо один. Он практически прыгал на месте, когда увидел приближающийся автобус. Он не видел Минхо уже несколько недель.       Волнение бурлит в животе Чонина, и он так сосредоточен насчет того, что снова увидит своего брата, даже не понимая, что Чан уже вышел из автобуса, пока его не подняли и не развернули.       — Чонин! — Чан крикнул, опуская Чонина обратно на землю. — Посмотри на себя, — он мягко схватил Чонина за плечи, осмотрев его, прежде чем ущипнуть за щеки. — Ты сильно вырос с тех пор, как я видел тебя в последний раз.       — Тебя не было довольно долго, — надулся Чонин, и Чан рассмеялся, игриво взъерошив его волосы, прежде чем обнять его.       — Прости, — сказал Чан. — Я должен был приехать с Минхо в прошлый раз, когда он вернулся, но отношения с компанией становились… напряженными.       — Все в порядке, — ответил Чонин, слегка улыбнувшись Чану. — Я понял.       — Однако вы сильно выросли, — сказал Минхо, подходя к Чану и Чонину. Чонин, не колеблясь, бросился Минхо на шею, крепко обнимая. — Уф. Привет, приятель, как дела?       — Отлично, — пробормотал Чонин в плечо Минхо. Эмоции захлестнули его, и он не знал точно, что ощущал. Он был счастлив, но чувствовал, как у него перехватило горло, будто он вот-вот заплачет. — К-как ты?       — Малыш, — проворковал Минхо, поглаживая спину Чонина. — Я так по тебе скучал, — Чонин схватился за его рубашку, держась изо всех сил. — Теперь, когда я вернулся сюда, мне правда хорошо.       — Ты собираешься… снова уйти? — уточнил Чонин тихим голосом. Минхо вздохнул.       — Чтобы собрать кое-какие вещи, — сказал он, похлопав Чонина по затылку. — Но мы собираемся вернуться.       Это было все, что имело значение для Чонина.

❄

      Поиск дома был утомительным, Чонин устал и хотел спать после третьего дома. Список домов, которые они хотели посмотреть, был большим, и Минхо сказал Чонину, что тот может идти домой, если хочет. Но Чонин не хотел покидать Минхо.       — Если мы возьмем этот дом, — начал Минхо, обращаясь к Чану. Чонин приклеился к Минхо, скрестив руки на груди, пока агент по недвижимости смотрела в свой планшет. — Там будет комната для тебя, Джисона, Чанбина и Чонина.       — Меня? — спросил Чонин, сонный и немного потерянный. — Зачем мне комната?       — Чонин, — сказал Чан, нежно касаясь щеки Чонина. — Мы с Минхо говорили об этом, когда проверяли интересные дома, и решили, что, даже если ты решишь чаще оставаться под водой, чем на суше, мы хотим, чтобы у тебя было место, куда можно вернуться домой.       Чонин был слишком сонным, чтобы осознать то, что только что сказал Чан.       — Э-это, — его голос застрял в горле. — Это мило. Н-но почему?       — Ты мой младший брат. Я хочу, чтобы у тебя… было место и также быть рядом со мной.       Чонин резко вдохнул, его руки слабо держались за рубашку Минхо, переводя взгляд с Минхо на Чана и осмысливая происходящее.       — Ты хочешь жить с нами? Когда ты будешь здесь?       — Да, — прошептал Чонин, его голос слегка дрожал. — Я бы хотел этого… очень, — его сердце сжалось. У него будет дом со всей его семьей. — Спасибо.

❄

      День переезда был волнующим. Чонин остался на ночь у Хенджина, почти не спя, а потом сидел снаружи дома, ожидая прибытия движущегося грузовика. Он точно не знал, чего ожидать, но был так рад увидеть Феликса.       — Ты очень взволнован, — Хенджин садится рядом с Чонином на крыльце нового дома. Чонин уехал сразу после завтрака, хотя машина со всей мебелью и коробками должна была прибыть только к обеду. — Понимаю.       — Я скучал по ним, — сказал Чонин, и Хенджин промурлыкал.       — Я тоже. Вы, ребята, вроде как стали моей большой семьей, даже если это было совсем недолго, прежде чем они уехали.       Чонин моргнул, поворачивая голову, чтобы посмотреть на Хенджина. Его желудок скрутило. Хенджин был одинок, Чонин это хорошо знал. У него не было никого больше, не считая Сынмина и Чанбина, даже учитывая тот факт, что он прожил большую часть своей жизни над водой. Но Чонин даже не предполагал, что Хенджин видит в них семью.       — Спасибо, — ответил Чонин после нескольких секунд молчания. — За… ты знаешь… что позволил мне остаться с тобой, — он замолчал, с трудом сглотнув. — Спасибо, что приютил меня.       — Я был более чем счастлив сделать это, — тихо ответил Хенджин, его голос был едва слышен. — Спасибо, что составил мне компанию. Без тебя мне было бы очень одиноко.       — Ага, — Чонин вздохнул, понимая, что даже представить себе не может зиму в океане. По крайней мере, не этой зимой. Они сидели в тишине, Хенджин устроился головой на плече Чонина. Было все еще холодно, но Чонин не возражал. Он тепло одет, и сегодня было теплее, чем обычно.       Наконец, послышался звук приближающегося автомобиля, и оба вскочили. Сердце Чонина начало учащенно биться, и он подпрыгивал на ногах. Он был так взволнован, что чуть не вылез из кожи вон, когда движущийся грузовик въехал на подъездную дорожку.       — Чонин! — воскликнул Феликс, выпрыгивая из грузовика еще до того, как тот полностью остановился.       — Феликс! — Чонин задыхался от слез, угрожающих выйти наружу. Он и не подозревал, как сильно скучал по нему. Феликс подскочил к Чонину, крепко обнимая. — Я скучал по тебе, — прошептал Чонин в плечо Феликса, всхлипывая и начиная плакать.       В эти дни он был хаосом эмоций.       — Я так скучал по тебе, Инни, — Феликс нежно проводит рукой по волосам Чонина. — Так сильно.       Чонин промурлыкал, обнимая Феликса еще крепче. Он не хотел его отпускать.       — У тебя все в порядке? — Феликс немного ослабил хватку, чтобы откинуться назад и посмотреть на Чонина. Чонин смотрел на Феликса сквозь слезы, смущенно смеясь, пока Феликс их вытирал. — Пожалуйста, не плачь, — Чонин мог видеть, что глаза Феликса тоже блестели.       — Я очень скучал по тебе, — сказал Чонин. — Но в остальном… все нормально, — он замолчал, не совсем уверенный в том, что ответить. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем блеск в ухе Феликса привлек его внимание. — Твоя серьга! — он широко раскрыл глаза, на что Феликс рассмеялся, поворачивая голову в сторону, чтобы Чонин мог увидеть серьгу. Это первый раз, когда Чонин видит серьгу в реальной жизни. — Выглядит неплохо.       — Так и есть, — Джисон подходит к ним, и Чонин, наконец, отпустил Феликса, чтобы слегка и неуверенно обнять Джисона. Он не уверен, кем ему был Джисон, но он также скучал по нему. — Ты долго ждал этого момента? У тебя очень красные щеки, — сказал он, нежно прижимая свои теплые руки к холодным щекам Чонина.       — Он слишком взволнован, — сказал Хенджин, и Чонин смущенно опустил голову. — Где остальные трое?       — Они взяли напрокат машину, — объяснил Джисон, убирая руки со щек Чонина. — Феликс очень сильно хотел прокатиться на движущемся грузовике, — Феликс издал небольшой смешок. — Другие должны-, — начал он, но был прерван, когда на подъездную дорожку приехала другая машина. — О, вот и они.       — Чонин! — Минхо выпрыгивает из машины, чтобы подбежать к Чонину и крепко обнять его. — Мой маленький ребенок, как ты? — драматично завопил он, сжимая Чонина в своих объятиях.       — О боже мой, — сказал Чонин, внезапно задумавшись о своей жизни. — Я скучал по тебе, — ответил он, обнимая Минхо. Краем глаза он мог видеть, как Чанбин прошел мимо к Хенджину. — Как прошла упаковка вещей?       — Стресс, — сухо ответил Минхо. — Не терпится переехать? — Чонин кивнул.       — Отлично, — сказал Чан, и Чонин отпустил Минхо, чтобы взглянуть на него. — Давайте начнем с того, что перенесем все внутрь, а потом начнем устанавливать, окей?       Когда он подошел к движущемуся грузовику, Чан остановил его, чтобы нежно взъерошить волосы и обнять.       — Рад тебя видеть, малыш.

❄

      — Эй, Джисон, — Чонин, помогал Джисону распаковать одну из его коробок. В основном там была одежда и легкие вещи. Джисон оторвал взгляд от коробки, в которой копался. — Что это такое? — спросил Чонин, поднимая мягкую игрушку. Она маленькая, может быть, размером с футбольный мяч, и фиолетовой. Это было чем-то похоже на ламантина, но Чонин не уверен.       — Ох, — сказал Джисон, смеясь. — Это Бадди.       — Бадди?       — Да, я называю его так, — уши Джисона покраснели от смущения. — Он мой… хм… тревожный ламантин, я полагаю?       — Тревожный ламантин? — он знал, что такое тревожность, и раньше играл с ламантинами (не рекомендуется), но он не мог соединить их вместе так, чтобы это имело смысл.       — Если мое беспокойство сильнее, чем обычно, то я обнимаю его, и это помогает мне заснуть, — сказал Джисон, и Чонин издал тихое удивление, укладывая Бадди на кровать.       — Он милый, — Чонин легонько погладил Бадди по голове.       — Определенно, — сказал Джисон, широко улыбаясь. — Чан купил его для меня, когда его не было в городе в прошлом году. Он добыл овцу для Чанбина.       — Неужели они все… круглые? — Джисон рассмеялся, кивнув в ответ.       — Да, и тебе стоит посмотреть на овцу Чанбина. Это как футбольный мяч с крошечными ножками, — Чонин попытался представить это перед собой. Картина, возникшая у него в голове, выглядела нелепо, и он фыркнул. — Это потрясающе. Я покажу это позже.       — Обязательно, — сказал Чонин, пытаясь сдержать смешок.       Изображение круглой овцы без ног слишком забавное, ему нужно увидеть это в живую.

❄

      Закончив помогать Джисону, Чонин взял одну из коробок с надписью ‘книги’ и отнес их в комнату для гостей, где Чан велел ему расставить их по полкам. Позже Чан расставит книги по местам, так что Чонину не нужно было беспокоиться об их организации.       Коробка была тяжелой, и Чонин проклял свои слабые руки, когда почти уронил коробку перед полками. Он наклонился и начал вытаскивать разные книги, с любопытством разглядывая каждую из них. Он умел читать, прочитав несколько книг, но здесь было много книг, и Чонину любопытно узнать, какие книги читали Чан, Джисон и Чанбин.       В основном это была художественная литература, несколько сборников стихов и кулинарных книг. Он нахмурился, вытаскивая книгу «Как вязать — шаг за шагом», но решил не спрашивать об этом и положил ее на полку.       Он как раз расставлял книги, когда вытащил книгу, которая не похожа на все остальные. Это была не книга в твердом переплете. Это блокнот. ‘Джисон’ написано на лицевой стороне блокнота. Чонин облизнул губы, оглядываясь вокруг. Он провел рукой по обложке. Она выглядела изношенной и мокрой, но в какой-то момент высохла.       Он осторожно открыл его на случайной странице, не зная точно, чего ожидать.       ‘Они любят море, зная, что умрут’       Чонин наклонил голову. Вероятно, это была лирика, и он знал, что тексты не всегда имеют смысл вне контекста, подобного этому. Он перевернул другую страницу.       ‘Я пытаюсь найти какой-то смысл в этой пустоте’       ‘Это было тяжело, не так ли?’       ‘Я хочу тебя. Хочу, чтобы на меня смотрели таким взглядом всегда’       Вероятно, это было для Феликса. Чонин закрыл блокнот Джисона, положив его на одну из полок. Следующая тетрадь, которую он взял, принадлежала Чанбину. Он чувствовал себя немного неловко, вот так вынюхивая, но ему любопытно узнать их тексты. Он слышал только парочку, и Джисон в какой-то момент сказал ему, что не все тексты попадают в песни. Он лишь хотел взглянуть на кое-что из этого. Блокнот Чанбина был и близко не таким потрепанным, как у Джисона.       ‘Сегодня ночью море спокойно, луна улыбается нам сверху’       ‘Вечный морской бриз, ночной ветер ночи’       ‘Тот, кто просыпается, должен быть готов’              ‘О том, как выжить’       Тексты и сочинения Чанбина временами были немного мрачнее, а иногда это было просто о том, насколько хорош собой Хенджин. Чонин закатил глаза, закрывая блокнот и кладя его рядом с блокнотом Джисона. Третья тетрадь принадлежала Чану. Чан, как правило, был довольно организованным человеком, судя по тому, что видел Чонин, но в его записной книжке царил полный беспорядок. Страницы порваны, а обложка почти отвалилась.       ‘Я чувствую, что задыхаюсь, тону’       ‘Однажды я хочу освободиться от всей своей борьбы’       Чонин немного знал о Чане и его благополучии. Минхо рассказал ему о нескольких вещах, например, о депрессии, с которой он все еще боролся. Эта борьба пропитала страницы, демонстрируя, как сильно он иногда страдал. Но он также видел проблески надежды в ней. Упоминания о его братьях, предположительно Джисоне и Чанбине, и других людях, которые скрасили жизнь Чана. Это согрело что-то внутри Чонина.       — Чонин, ты… о, — Чан вошел внутрь и Чонин захлопнул блокнот, уставившись на Чана широко раскрытыми глазами. — Мне было интересно, куда они делись.       — Извини, — тихо сказал Чонин, протягивая Чану его блокнот.       — О нет, не волнуйся, — сказал Чан с доброй улыбкой на губах, забирая у него блокнот. — Я не против, чтобы ты их читал.       Чонин кивнул, опустив голову, когда Чан начал рыться в коробке с книгами.       — У меня есть вопрос, — пробормотал он после неловкого молчания, и Чан поднял глаза. — Как ты… пишешь?       — Ох, — выдавил Чан, ставя свой блокнот на полку. — Это… ну, — он засмеялся, — на самом деле нет ни одного способа… Это самое приятное в этом. Ты… тебе нужна ручка и бумага, а затем ты пишешь свои чувства. Это не обязательно должно выглядеть хорошо, ты всегда можешь перечитать все позже, если захочешь из этого сделать, например, песню или что-то в этом роде.       — Ого.       — А что? — Чан с любопытством поблескивал глазами. — Хочешь попробовать писать тексты?       Чонин молчал, размышляя. Так ли это было? Но в итоге он кивнул.       — Да, я бы… хотел попробовать, — прошептал он, и Чан расплылся в широкой улыбке, сияющей, как солнце.       — Подожди, — он, выбежал из комнаты. Чонин смотрел ему вслед, прежде чем медленно вернуться к коробке, расставляя книги на полке. Прошло около пяти минут, прежде чем Чан вернулся, спрятав руки за спину. — Выбери одну руку, — он почти подпрыгивал, потому что был взволнован. Чонин нахмурился, но Чан только усмехнулся.       — Хм… Правая? — сказал он, и Чан вытащил свою правую руку из-за спины. В руке он держал обычный черный блокнот с приклеенной к нему ручкой. Он протянул ее Чонину, который осторожно взял его у него, поглаживая пальцами обложку. — Что это? — спросил он, листая страницы. Все они были пусты.       — Если ты хочешь попробовать писать, — сказал Чан, все еще тепло улыбаясь. — Просто попробуй, напиши все, что ты чувствуешь.       Чонин сглотнул, эмоции внезапно захлестнули его. Он никогда раньше не получал подарков ни от кого, кроме своих братьев. Его сердце слегка сжалось, и по телу разлилось теплое чувство. Это много значило для него.       — Спасибо, — сказал он, прижимая блокнот к груди. — Большое тебе спасибо, Чан.       — Не за что, малыш, — сказал Чан, нежно взъерошив волосы Чонина.

Если вдруг,

ты забудешь меня,

то не ищи.

      Чонин не понял, как заснул, лежа на коленях Минхо. Его разбудили тихие голоса в гостиной, но тело ощущалось тяжелым, поэтому он не пытался пошевелиться или показать, что проснулся. Он лежал на коленях у Минхо, прислушиваясь к разговору.       — …он был очень маленьким, когда только вылупился, — говорил Минхо. — Но с ним все было в порядке, что наших родителей удивило. Они на самом деле… не ожидали, что его яйцо вылупится.       — Почему? — Спросил Джисон, его голос слегка дрожал. Чонин знал эту историю. О том, как их родители привезли домой Феликса. Минхо терпеливо ждал и был единственным, кто верил, что яйцо в итоге вылупится.       — Наши яйца… они не очень крепкие, поэтому их очень легко повредить. Они мягкие. Мы полагаемся на защиту местности в первые несколько дней… наши яйца должны всплыть на планктонный уровень, где мы в безопасности от большинства хищников. Через пару дней наши родители приходят проверить их и переносят только оплодотворенные в более безопасное место, которое они могут охранять… Глубоководным русалкам труднее размножаться, потому что им приходится выносить свои яйца на поверхность, а затем опускать вниз. Это долгое путешествие и, — Минхо замолчал, и Чонин мог предположить, что прямо сейчас он смотрит на Феликса. — Не все их путешествия успешны.       — Его яйцо было повреждено, да? — тихо спросил Джисон.       — Да, и довольно сильно, — сказал Минхо. — Но однажды он просто вылупился. С ним все было в порядке, если не считать того, что было с его плавниками. Первые несколько дней ему было трудно плавать, но он быстро нашел способы обойти это.       — А что насчет Чонина? — спросил Чанбин, и дыхание Чонина слегка сбилось. Последовала пауза, прежде чем Минхо начал нежно запускать пальцы в волосы Чонина.       — Наши родители уплыли и обещали мне и Феликсу, что вернут два яйца. Они наблюдали за яйцами, и двое из них были оплодотворены. Мы с Феликсом были взволнованы, пока ждали их, — Чонин не знал об этом, Минхо редко говорил о родителях, предпочитая вести разговор о чем-нибудь другом. — Они в итоге принесли домой два яйца, и я помню, как был сильно взволнован появлением еще двух братьев или сестер.       — Но… у тебя больше нет братьев и сестер? — осторожно уточнил Чан, и Минхо издал тихое гудение.       — Другое яйцо так и не вылупилось, — сказал он. — Мы несколько дней ждали, пока они вылупятся. Я заботился о них, как мог, учитывая мой возраст, и когда родился Чонин, то, — Минхо вздохнул, и Чонин почувствовал, как он проводит тыльной стороной ладони по щеке Чонина. — В этот момент… Чонин и Феликс стали всей моей жизнью.       Чонин почувствовал, как его грудь сжалась, а глаза наполнились слезами. Он старался не издавать ни звука, но с его губ сорвался всхлип.       — Чонин? — обеспокоено спросил Минхо. — Чонин, малыш? — он попробовал снова, и Чонин открыл глаза, смотря прямо в темно-серые глаза Минхо. Он выглядел очень нервным, нахмурив брови. — С тобой все в порядке?       — Д-да, — голос Чонина дрожал. — Я… я, — Минхо смотрел на него такими нежным взглядом, и Чонин… взорвался. Он тут же закрыл лицо руками, пытаясь сдержать громкие рыдания, которые сотрясали его тело. Он не одинок. Он счастлив. Он думал, что никому не нужен. Что он был тем младшим братом, которого его родители не любили настолько, чтобы брать с собой, и тем младшим братом, которого оставили на попечение Минхо.       — Хэй, — проворковал Минхо, мягко подтягивая Чонина так, чтобы он сел на диван. Сквозь рыдания Чонин услышал шаги, выходящие из комнаты, и невнятное «Чонин плачет?» от Феликса. — Малыш, мне нужно, чтобы ты дышал со мной, — Минхо осторожно убирает руки Чонина от лица, смотря прямо в глаза, по-видимому, ища причину его слез.       Чонин не осознавал, что все это время задерживал дыхание. Он резко вдохнул, и Минхо провел рукой по волосам.       — Ну вот и все, — ответил он ласково, и Чонин почувствовал, как по его щекам потекло еще больше слез. Он шмыгнул носом, сердито вытирая щеки дрожащими руками. — Все в порядке, Чонин, — Минхо нежно хватает Чонина за оба запястья, чтобы удержать его от грубого вытирания слез. — Это нормально — плакать.       Чонин судорожно вздохнул, пытаясь успокоиться. Он не знал, что на него нахлынуло. Его охватило смущение, и он тут же отвел глаза.       — Извини, — пробормотал он, шмыгая носом. Минхо ничего не ответил, отпуская запястья Чонина, и прежде чем Чонин смог сделать что-нибудь еще, Минхо прижался руками к щекам Чонина и мягко заставил его поднять глаза.       — Ты не хочешь рассказать мне, что произошло?       — Это… это ничего особенного.       — Чонин, — сказал Минхо голосом, полным такой любви, что у Чонина защемило сердце. Он так сильно скучал по этому. — Я твой старший брат. Я знаю, когда ты лжешь.       Чонин вздохнул, вытирая слезы со щек.       — Я… ну, тебя не было… и я… Я остался один. Мне было одиноко. Я знаю, что надоедливый младший брат, и наши родители даже не хотели брать меня с собой, и ты был более или менее привязан ко мне. Мне жаль.       — Чонин, — Минхо вытирает слезы Чонина большим пальцем. — Я полагаю, ты слышал, что я сказал, — Чонин кивнул. — Ты и Феликс — мой мир. Прости, что я заставил тебя чувствовать себя забытым и кинутым. Но ты все еще… мой, мой брат за которым нужно присматривать, о котором нужно заботиться. Я здесь ради тебя, Чонин. Я сделаю все для тебя и Феликса, ты понимаешь?       Чонин снова кивнул, вытирая слезы.       — Прости.       — Не стоит, милый, — проворковал Минхо. — Я так сильно люблю тебя. Никогда не забывай об этом, хорошо?       — Хорошо, — ответил Чонин дрожащим голосом. — Я тоже тебя люблю.

Я блуждал в одиночестве, словно облако,

которое плывет высоко над холмами.

      — Ты уверен, что это хорошая идея? — Чонин следует за Феликсом к двери. Феликс лишь ухмыльнулся. Было раннее утро, никто еще не проснулся, даже Чан. Солнце только выглянуло из-за горизонта и бросило золотые лучи на пляж.       — Это будет весело, — Феликс крепко сжимает бутылку с газировкой. — И кроме того, я хочу понять, почему Джисон сказал мне не трясти ее. Он никогда не говорил почему.       — Ох, — Чонин с любопытством разглядывая банку. Теперь он заинтересовался. — Он только сказал тебе не трясти ею?       — Ага, — сказал Феликс, пыхтя. — Он забрал у меня банку и сказал «Урок первый, не тряси банки с газировкой», — он подражает Джисону ворчливым и плаксивым голосом. Чонин хихикнул, прикрывая рот рукой. — И… газировка очень шипучая, так что, если мы ее встряхнем… может случиться что-нибудь забавное!       Чонин однажды уже пил газировку, но все еще не мог забыть, как пузырьки щекотали его рот и горло. Это вкусно и сладко, но ему пришлось немного подождать, прежде чем попробовать снова.       — Нам нужно быть далеко от дома? — он приподнял бровь, и Феликс пожал плечами.       — Не знаю, — он остановился примерно в десяти метрах от дома. — Я не хочу, чтобы это издало звук или что-то в этом роде и разбудило кого-нибудь, — Чонин кивнул, взглянув на бутылку.       — Ты хочешь, чтобы я подержал твои перчатки? — Феликс посмотрел на него, широко раскрытыми глазами на секунду, прежде чем улыбнуться. Он держал бутылку подмышкой, снимая перчатки и протягивая их Чонину.       — Ты готов? — спросил Феликс с озорной улыбкой на губах. Это напомнило Чонину о том времени, когда они были младше и тайком выбирались, чтобы побеспокоить спящую рыбу-дикобраза. Их родители сказали им не делать этого, потому что как только один из них вздуется, то вздуются и остальные, и они будут плавать вокруг рифа в полном замешательстве, пока не поймут, что никакой опасности нет.       — Конечно, — Чонин инстинктивно делает небольшой шаг назад, чтобы не стоять прямо рядом с Феликсом. С широкой улыбкой Феликс начал встряхивать бутылку. Чонин наблюдал, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не видит.       — Ничего не случилось? — Феликс приподнимает бровь после того, как закончил ее трясти. — Ну, с таким же успехом можно было бы, — продолжает он, остановившись как вкопанный, когда начал открывать крышку от банки. Она издала громкое шипение, и содовая брызнула по кругу, попав на них обоих. Феликс вскрикнул и кинул бутылку в сторону Чонина за помощью, но Чонин лишь завизжал, пытаясь избежать разлитой повсюду газировки.       Брызги быстро утихли, и они вдвоем стояли мокрые в шоке. Феликс уставился на Чонина. Чонин сделал тоже самое в ответ.       — Так вот почему мы не должны были их трясти, — сказал Чонин, смотря на банку.       — Джисон мог бы сказать мне, что это разольется повсюду, — надулся Феликс, и Чонин фыркнул. — Или, может быть, мы… сами виноваты.       — Я думаю, мы должны винить только самих себя, — сказал Чонин, и дверь резко открылась.       — Что происходит?! — Чан высовывает голову, смотревшись растрепанным и потерянным, будто только что проснулся. Он щурился от яркого утреннего света, его вьющиеся волосы были в полном беспорядке. — Что происходит? Кто кричал? Мы умираем?       — Нет, э-эм, — Чонин делает шаг в сторону от Феликса. — Феликс решил, что было бы неплохо встряхнуть бутылку с газировкой. Я сказал ему не делать этого.       Феликс ахнул, глядя на Чонина.       — Я этого не делал! Тебе было так же любопытно, как и мне, ты, маленький бобовый стебелек!       — Мне еще слишком рано разбираться с братскими ссорами, — пробормотал Чан, потирая глаз. — Я позову Ми-       — НЕТ! — одновременно закричали Чонин и Феликс, и Чан остановился, обернувшись, чтобы посмотреть на них.       — Пожалуйста, не надо, — умолял Феликс, делая то, что Джисон назвал ‘щенячьими глазами’.       — Мы больше не будем тебя беспокоить, мы все уберем, — пообещал Чонин, стараясь выглядеть как можно более маленьким и грустным. — Ты можешь вернуться ко сну.       Чан переводил взгляд с них двоих, прищурившись.       — Ладно, как бы то ни было, я возвращаюсь в постель, — пробормотал он, закрывая за собой дверь. И Чонин, и Феликс затаили дыхание, ожидая. Затем они разразились смехом.       — Это было весело, — сказал Чонин, и Феликс кивнул, хихикая. — Но… он что, спит? Это точно Чан?       — Он спит немного больше, чем обычно, — сказал Феликс. — Но он, как правило, забывает спать, когда Минхо нет рядом, чтобы напомнить ему.       Чонин кивнул, переводя взгляд с Феликса на дверь.       — Я скучал по этому, — пробормотал он, внезапно став серьезным. Улыбка Феликса исчезла, и он мягко улыбнулся Чонину, протягивая руку, чтобы погладить его по волосам, но Чонин отстранился. — У тебя липкие руки.       — Я скучал по тебе, Чонин, — сказал он. — Здорово вернуться, — он повернулся, чтобы посмотреть на белый, покрытый снегом пляж.       — Я рад, что ты вернулся, — Чонин встает рядом с Феликсом, устроив голову на плече Феликса, смотря на океан.

Ты мое солнце,

высоко в небе.

      — Снеговик? — спросил Чонин, потуже натягивая шарф. Сынмин только кивнул, схватив Чонина за руку и потащив его за собой. Они были в парке, недалеко от рабочего места Сынмина. — Что это такое?       Снег превратился из мягкого, порошкообразного в более липкое месиво из-за приближающейся весны. Хотя до весны было еще далеко. Снег в парке все еще был чисто белым в большинстве мест, не то что снег вдоль дорог, который стал уродливым и серым. Среди снега Сынмин смотрелся как ангел, и это заставило сердце Чонина совершить странную вещь.       — Ну же, — уговаривал Сынмин, отпуская руку Чонина и опускаясь на колени. Он поднял немного снега, собирая его в маленький шарик в своих руках. Чонин сел рядом с ним, уставившись на него. — Итак, мы должны сделать три части, понял? Одна для ног, одна для туловища и одна для головы.       Чонин не понимал, о чем, черт возьми, говорил Сынмин, но он выглядел таким счастливым и сияющим, когда рассказывал об этом. Так что он кивнул, глядя на лицо Сынмина широко раскрытыми глазами.       — Итак, мы берем это, — продолжил Сынмин, положив маленький кусочек снега на землю и начиная катать его. По мере того, как он это делал, снежный ком собирал все больше и больше снега, становясь огромнее. Чонин шел за Сынмином, пока тот катал снежок. Наконец у них был кусок снега размером с довольно большой камень.       — Что теперь? — спросил Чонин, когда Сынмин похлопал снежный ком, немного разглаживая его.       — Сейчас, — Сынмин собирает еще снега. — Мы делаем еще один кусок, — Чонин кивнул, помогая Сынмину раскатать второй кусок.       Примерно через тридцать минут у них было… три куска снега, сложенные друг на друга, и Чонин смущен. Он не видел в этом смысла, но да ладно. Тем не менее, он получил удовольствие, делая каждую деталь с Сынмином.       — Что теперь? — Чонин прищурился на… существо. Сынмин засмеялся, пробираясь вприпрыжку по снегу к дорожке через парк. Чонин смотрел, как он присел на корточки и вырыл небольшую ямку в снегу.       Люди, конечно, странные.       Когда Сынмин вернулся, у него в руках была куча камней.       — А это зачем? — Чонин наклонил голову. Он был так сбит с толку всей этой ситуацией.       Сынмин фыркнул, легонько стукнувшись плечом о плечо Чонина.       — Разве там, где ты вырос, нет снега? — Чонин резко вдохнул. Он видел снег, но обычно каждую зиму просто оказывался в ловушке подо льдом. Он никогда не видел подобных вещей. — Это глаза и рот, — объяснил Сынмин, и Чонин кивнул, пока он осторожно укладывал камни на вершину трех снежных фигур. Ладно, теперь это начало напоминать… что-то. Это были два глаза и улыбающийся рот. Довольно мило.       — Разве у него не должен быть нос?       — Ага, — сказал Сынмин, засовывая руку в карман и улыбаясь Чонину. Он выглядел таким счастливым, что Чонина снова одолело незнакомое чувство. — Вот он, — наконец Сынмин, вытащил… морковь?       — Морковь?       — Да!       — Как… неважно, — Чонин сдался. Люди настолько странные, что он даже не собирался пытаться понять это. Сынмин улыбнулся, поместив морковку ниже между глаз. Это было похоже на лицо, но Чонин понятия не имел, почему у него морковный нос.       — Нам нужно найти конечности, — сказал Сынмин, хватая Чонина за руку. Со смехом он потащил Чонина за собой, когда они начали искать руки для своего снеговика.       Возможно, Чонин на самом деле не разобрался в ситуации. Но когда позже он вернулся домой, измученный и мокрый после того, как весь день играл в снегу, он понял, насколько был счастлив.

Когда мне было одиноко,

ты нашел меня.

      — Привет, Чонин, — сказал Джисон, когда Чонин сел рядом с ним. Он сидел на крыльце и смотрел на море. Чонин спал не очень хорошо, он был слишком занят, скучая по океану, поэтому пошел посидеть на улице и посмотреть на замерзшее море, вместо того чтобы попытаться заснуть. Было раннее утро, солнце всходило, и, судя по выражению лица Джисона, он плохо выспался ночью. — Как у тебя дела?       — Я… в порядке, — оперевшись локтями на колени, касаясь подбородком рук, он посмотрел на Джисона, прежде чем на океан. — У тебя как? Разве ты не должен спать?       — Кошмар, — пробормотал Джисон, протирая глаза, прежде чем тяжело вздохнуть.       — Разве Чану не часто снятся кошмары? — спросил Чонин, и Джисон согласно промычал. Наступила пауза, они оба молча смотрели поверх льда. — Почему… у тебя бывают повторяющиеся кошмары?       — Иногда, — сказал Джисон, снова вздыхая. — Я был… Я, — он потер лицо. — Прости.       — Феликс сказал мне, что Чану снятся его родители, — рассеяно ответил Чонин. — Тебе тоже снятся твои родители?       В воздухе повисла еще одна тяжелая тишина, прежде чем Джисон ответил.       — Да, — сказал он, и Чонин замолчал, устремляя взгляд на Джисона. — Я был… Не знаю, как много Феликс тебе рассказал…       — Не очень, — Чонин пожал плечами. — Он сказал мне, что некоторые люди не принимают однополые отношения, что, кстати, тупо, и что твои родители были такими людьми.       — Когда я рос… мои родители были добры ко мне, — начал Джисон, проводя рукой по волосам. — Возможно, они были немного строги ко мне, следя за тем, чтобы я хорошо учился в школе и не совершал глупых и незаконных поступков с другими детьми. Когда мне было почти пятнадцать, меня отправили в музыкальный лагерь. Я проявлял интерес к текстам песен и пытался писать их самостоятельно, и, наверное, мои родители подумали, что было бы лучше, если я сосредоточусь на написании текстов в течение определенного времени, а затем вернусь в школу. Там я познакомился с Чаном и Чанбином. Короче говоря, мы начали гораздо больше общаться после лагеря и… Чан сказал нам, что ему нравятся парни, и Чанбин сразу же сказал нам об этом, — Джисон выглядел грустным, измученным и испуганным. Это было так, словно прямо сейчас он переживал все заново.       — Я понял, что мне не нравятся девочки в тот год, когда мне исполнилось шестнадцать. Наверное, я понял это где-то весной, но был в ужасе от того, что подумают мои родители. Я знал, как родители Чана относились к нему… Я не хотел этого… Но потом Чанбина выгнали, и я подумал… Если мои родители не могут принять меня, тогда какой смысл мне оставаться в этом гребаном доме? — он издал невеселый смешок. — Поэтому я признался им. И мои родители… они строгие, но любящие… разозлились.       Чонин на самом деле не знал, что именно имел в виду Джисон, но его желудок все равно упал.       — Моя мама начала истерически плакать, крича на меня за то, что я чертовски омерзителен. Мой отец некоторое время молчал. В тот момент я подумал, что, может быть, он примет меня, и мы попытаемся решить это… но, — он провел рукой по волосам, и Чонин увидел, как они дрожат. — Он встал… подошел ко мне… Я стоял посреди гостиной, низко опустив голову. Когда он попросил меня посмотреть на него, я так и сделал. Я ожидал, что… Я не знаю… может быть, такой же реакции, как у мамы. Печаль и разочарование. Но он… ох, он не был разочарован. Он был в ярости, — голос Джисона дрожал, когда он говорил. — Я увидел вспышку гнева в его глазах, прежде чем он ударил меня.       — К-он ударил тебя? — Чонин в шоке уставился на него. — Он ударил собственного ребенка?       — Да, — сказал Джисон таким тихим и хрупким голосом. Чонин почувствовал, как его сердце разбилось. — Когда я упал на пол, он продолжал избивать меня, крича, как… каким отвратительным и неправильным я был. Что я больше не был их ребенком.       Чонин не мог найти правильных слов.       — Потом они оставили меня в гостиной. В то время я едва дышал, я был на грани обморока. Мне каким-то образом удалось подняться в свою комнату, собрать все, что мне было нужно, и уйти. В какой-то момент я позвонил Чану. Он нашел меня в полуобморочном состоянии примерно в квартале от моего дома.       — Неужели ты… а ты… хм… сообщил об этом?       Джисон сидел молча, все его лицо выражало пустоту, прежде чем он открыл рот.       — Да, — наконец сказал он. — Мы выдвинули обвинения, и мой отец получил заслуженное наказание… Я больше не знаю что с ними… мы разорвали все связи, как ты можешь понять.       Чонин кивнул, сжав губы и пытаясь осмыслить ситуацию. Он не мог понять, как кто-то мог так поступить, не говоря уже о собственном ребенке.       — Я не… много говорю об этом, — прошептал Джисон, и когда их взгляды встретились, Чонин увидел слезы, навернувшиеся на его глаза. — Это вызывает много плохих воспоминаний, и обычно после этого мне трудно заснуть… Это возвращает кошмары, — Он вздохнул. — Я рассказал Феликсу об этом вчера, хотел, чтобы он знал правду, но это… это вернуло их.       — Спасибо, что поделился этим со мной.       — Это… становится лучше. Теперь мне легче говорить об этом, — Джисон неуверенно протягивает руку к нему. Чонин осторожно взял ее, ободряюще сжав. Джисон вздохнул с облегчением. — Мне здесь нравится, — сказал он после мгновения молчания. — Это ощущается так, словно здесь легче дышать. Я рад, что мы приехали сюда.       — Я тоже рад, что вы это сделали, — Чонин крепко держится за руку Джисона. — Минхо, вероятно, рассказал вам об этом… но ты привнес в Феликса что-то новое. Я думаю, что… он был готов сдаться, — Джисон промурлыкал, проводя большим пальцем по руке Чонина. — Спасибо тебе.       Люди были страшными. Чонин слышал много историй о них… но… (он взглянул на Джисона, пока другой наблюдал за видом перед ними). Здесь также были другие люди. Как Чан. Как Джисон. Как Чанбин. Как… Сынмин… Чонин взял себя в руки, почувствовав, как его сердце немного дрогнуло от одной мысли о Сынмине. Он тут же отвел взгляд от Джисона.       Они оба молчали, смотря на пляж, в то время как солнце поднималось на небе, накрывая их сверху вниз своими золотыми лучами.

Притормози,

остановись.

      Когда лед начал таять, на сердце у Чонина стало легче, чем зимой. Осознание того, что он не сможет вернуться к океану еще какое-то время, было достаточно, чтобы слегка обеспокоить его. Он скучал по рыбе, своим друзьям и по дому. Не то чтобы зима на суше такая ужасная, но… Это был не совсем его дом.       Когда лед растаял, Чонин вскоре смог вернуться, чтобы повидаться со своими друзьями. Эта весна и лето будут великолепными. У него здесь оба его брата, его друзья и-       — Ты меня слушаешь? — внезапно спросил Сынмин, и Чонин моргнул, возвращаясь к реальности. — Ты там на секунду отключился.       — Ох, — выдавил Чонин, снова устремляя взгляд на телевизор. Они смотрели диснеевский фильм Холодное сердце, и когда Эльза заморозила все вокруг, Чонин начал дрейфовать и думать о приближающейся весне. — Извини, — Сынмин лишь покачал головой, игриво ударившись плечом о Чонина.       Сынмин жил в маленькой квартире с довольно небольшим диваном, по сравнению с диваном в доме Хенджина и дома Чана, Джисона и Чанбина. Это было объяснимо, так как Сынмин жил один и ему не нужно было готовиться к визиту русалов.       — Все нормально, — Сынмин небрежно уронил голову на плечо Чонина. Все тело Чонина на секунду застыло, но он попытался расслабиться и успокоиться, его сердцебиение ускорилось. — Эта песня правда прекрасна.       Чонин смотрит, как Эльза поет, и ему надо отдать должное певице, потому что она очень хороша. Затем он оживился, когда она сделала…       — Мы делали одного из них! — говорит он взволнованно, и Сынмин хихикнул, прижимаясь еще ближе. — Как они называются? Это был-       — Снеговик, — глаза Сынмина сверкали, и грудь Чонина напряглась не в плохом смысле, а непонятном, от которого учащалось сердцебиение.       — Наш снеговик выглядел не таким красивым, — пробормотал Чонин, и Сынмин промурлыкал, еще один смешок сорвался с его губ.       — Да. Но нам было весело делать его.       — Это так, — Чонин сосредоточился на фильме. Анимация впечатляла. У людей такие крутые вещи. — Нам правда было весело.

Прими этот поцелуй,

на лбу.

      Чонин зажат между Феликсом и Минхо на диване, смотря на экран.       — Это глупо, — Феликс хмурится на экран. — Ни один русал, которого я когда-либо видел, не выглядел так, — продолжил он, прищурившись.       Русалочка, по-видимому, была еще одним диснеевским фильмом, который Чан, Джисон и Чанбин решили, что им стоит посмотреть. Чонин переместил взгляд на Хенджина. Хенджин сидел в кресле, Чанбин у него на коленях, и они вообще не обращали внимания на фильм.       — Где жабры? — Чонин нахмурился.       — Это похоже на пресноводных русалов, — сказал Минхо после минутного молчания, и Чан отвел взгляд от экрана. — За вычетом отсутствия жабр.       — Подожди, — Джисон тоже отводит взгляд от экрана. Он сидел на ковре под Феликсом. — Феликс — глубоководный русал, вы двое-       — Рифовые, — Чонин дополняет его, и Джисон издает мягкое «о». — Более мягкие и светлые цвета, чем у глубоководных морских обитателей. Меньше перепонок на руках и человеческих ушах.       — Тогда что с пресноводными? — Чанбин присоединяется к разговору.       — Они… более человечны, чем мы, — сказал Минхо. — Потому что они живут ближе к людям, так что они должны выглядеть немного человечнее, чтобы слиться с толпой.       — Они также довольно хороши со своей магией, — добавил Чонин, и Минхо промурлыкал. Чан хмуро посмотрел на них, наклонив голову. — У них нет никаких следов чешуи или жабр, когда они в человеческом обличье. Не так, как у нас.       — Ага, — присоединился Хенджин. — Мы можем замаскировать чешую, но она все еще… там.       — Вот почему это похоже на… сухие участки, — сказал Чанбин, и Хенджин промурлыкал.       — Тогда как они выглядят в воде? — Джисон нахмурился, переводя взгляд с Феликса, Чонина, Минхо на экран.       — Из того, что мне рассказывали, у них на самом деле нет того же… как и у большинства рифовых обитателей, у них мягкие цвета, а у большинства глубоководных более темные, но пресноводные обитатели отличаются в зависимости от того, откуда они родом, — сказал Минхо, и Джисон медленно кивнул. — Наша мама рассказывала о каких-то пресноводных русалках, которых однажды встретила.       Чонин наклонил голову. Минхо рассказал об их матери, что было неожиданно.       — Она сказала, что у них только реберные жабры и немного чешуи или вообще ее нет, — Минхо пожимает плечами. — То есть я хочу сказать, если они существуют… Они бы дали ей немного подзатыльников, — продолжил он, хмуро наблюдая за экраном.       — Она хотя бы хорошо поет, — отметил Чонин, и Минхо согласился. Они продолжали смотреть фильм, и Чонин изо всех сил старался не комментировать недостатки, в то время как Минхо не мог заткнуться и комментировал все неверное в фильме.       — Почему в море должна быть ведьма-осьминог? Видели ли они когда-нибудь осьминога-русала? Почему не все они обладают магией? Это чушь собачья.       Чонин тихо хихикал над каждым комментарием Минхо и каждый раз поглядывал на своего брата. Феликс хмурился, смотря фильм. Это был неточный фильм, но Чонину он понравился. Ему нравилось смотреть фильмы со своими своей семье. Он чувствовал себя уютно, тепло и дома.

Когда реки плачут лишенные солнца,

их волны уходят на глубину.

      Чонин не уверен, что он чувствует. Чувства странные, и он обычно… не имел дела с ними. Он не сильно стар, но не знал, как работают определенные вещи и… любовь… Он слышал, как Феликс и Минхо говорили об этом. Они описывали это как порхающих бабочек и бьющиеся сердца. Чонин просто потел, нервничал, и его желудок всегда делал непонятную… штуку. Он падал. Это было странно, и происходило каждый раз, когда он видел Сынмина.       Может быть, это любовь. Нежность? Он не уверен, и это расстраивало.       — Что мне делать, Бастер? — Бастер ответил легким ‘рыданием’. — Нет, заткнись, ты этого не знаешь, — он мягко шлепнул Бастера, который плавал по кругу, прежде чем выпустить еще одно рыдание. — Я подумаю, — прошептал он, протягивая руку, чтобы почесать Бастеру затылок. — Спасибо, приятель.

Заплыв далеко за море.

Я остался совсем один.

      — Как ты, — начал Чонин, и Феликс оживился. Они лежали на кровати Чана, безусловно, самой большой кровати в доме, и им всем удалось удобно разместиться на ней. Чонин зажат между своими братьями, Феликс листал свой телефон, а Минхо наполовину спал, обнимая Чонина, уткнувшись носом в плечо. — Как ты понял, что влюблен?       — Прошу прощения, что? — голос Минхо немного хриплый, когда он поднимает голову, чтобы посмотреть на Чонина. — Ты- что?       — Нет, я-       — С кем? — Феликс, оглядывается через плечо, и Чонин стонет, прежде чем смущенно спрятать лицо в рубашке Феликса.       — Я не знаю, — захныкал Чонин, крепче сжимая рубашку Феликса. Он чувствовал, что Минхо не отводит от него глаз. — Именно поэтому я и спрашиваю. Откуда ты узнал, что влюблен? Я не понимаю, что чувствую, у меня так много их, и я без понятия, как их обозначить, — бормочет он, слыша, как Феликс хихикает, звук рокотал глубоко в его груди.       — Ну, для меня, — Чонин сосредоточил все свое внимание на Феликсе. — Мой желудок делает странные вещи, и мое сердце начинает биться очень быстро, когда я с Джисоном.       — Звучит утомительно, — небрежно комментирует Минхо.       — Я бы ударил тебя локтем, если бы Чонин не был посередине, — Минхо лишь фыркнул.       — Ну и отстой быть тобой, — сказал он, на что Чонин закатил глаза. — Чан заставляет меня чувствовать себя… уютно. Например, у меня в груди становится тепло, когда он держит меня за руку, целует или что-то в этом духе. Он заставляет меня чувствовать себя таким счастливым, что я… не знаю, что делать со всеми эмоциями внутри меня.       — Это отвратительно, — прокомментировал Феликс, и теперь настала очередь Минхо усмехнуться.       — Тебе повезло, что Чонин в середине.       — Вы двое можете остановиться?       — О, да, извини, — сказал Минхо, игриво ткнув Чонина в ребра, и он заерзал, издав тихий писк. — А теперь расскажи своим дорогим братьям о чувствах.       — Ну, — Чонин вздохнул, отпуская рубашку Феликса, чтобы прижать обе руки к его щекам. — Я не знаю. Я нервничаю, и у меня странные ощущения в животе, и мое сердце продолжает делать странные вещи, — пробормотал он, и Минхо воркует ему на ухо, обнимая крепко Чонина за талию.       — Мой малыш, — пропел он, прижимаясь щекой к лопатке Чонина. — Ты взрослеешь.       — Заткнись, — захныкал Чонин, и Минхо заворковал еще сильнее.       — Хотя звучит так, словно ты влюблен, — сказал Феликс, и Чонин слегка пошевелил руками, чтобы схватить Феликса за рубашку. — А ты… думал о том, чтобы сказать ему? Например, ты мог бы просто сказать ему, что он тебе нравится.       — Но что, если я ему не понравлюсь… в этом плане? — Чонин бормочет в рубашку Феликса. Минхо и Феликс синхронно фыркнули, и Чонин нахмурился, смотря на них обоих. — Что?       — Согласно отчетам Хенджина-       — Прошу прощения, — прервал Минхо Чонин, пытаясь заглянуть ему через плечо. — Его что?       — Тихо, — Минхо хлопает Чонина по плечу. — Итак, согласно отчетам Хенджина, Сынмин строит тебе безумные сердечные глаза и, кажется… влюблен в тебя. Кроме того, ты Чонин, кто тебя не любит?       В груди Чонина стало тепло, и он чувствует, как вспыхнуло его лицо.       — Прекрати, — пробормотал он, пытаясь спрятать лицо в рубашке Феликса. Минхо протянул руку и нежно ущипнул Чонина за щеку.       — Я не лгу, — в тоне Минхо слышалась нежность. — Ты милый, забавный. Но мне нужно поскорее встретиться с этим Сынмином. Я не хочу отдавать своего младшего брата, — Минхо проигнорировал плаксивое «прекрати» Чонина, — не встретившись с ним. И если он человек, мы должны быть внимательны.       Чонин снова заскулил и спрятал лицо, слишком смущенный, чтобы говорить.

Парить высоко,

как птица надежды.

      Хенджин сидел перед Чонином, пил чай и смотрел на пляж за окном. Зима наконец-то отпустила и уступила место весне с ее теплым солнцем и цветущими цветами. Чонин не ненавидел зиму, но он наслаждался весной и летом намного больше, чем зимой. Небольшой снег, выпавший за зиму, таял, и листья на деревьях медленно распускались.       — Я… Я хочу поговорить с тобой кое о чем, — наконец сказал Чонин, и Хенджин оторвал взгляд от вида. — Я влюблен в Сынмина, — как только он сказал это, Хенджин расплылся в широкой улыбке и открыл рот, чтобы что-то сказать, но Чонин поднял руку. — Я хочу сказать ему… Но думаю, что мне нужно быть честным во всей этой… ситуации с рыбой.       — О, — тихо сказал Хенджин, улыбка сползла с его лица. — Послушай. Просто… будь честен с ним.       — Да, я этого и хочу, — пробормотал Чонин, отводя глаза. — Что, если он сочтет меня отвратительным?       — Это Сынмин, — сказал Хенджин, наклоняясь над столом, чтобы положить свою руку на руку Чонина. Чонин поднял глаза, и Хенджин мягко улыбнулся, прищурив глаза. — Он хороший парень, он не будет плохо реагировать.       — Я надеюсь.       — Но ты… ты должен быть честен с ним. Я знаю, что сказал о… том парне, который нашел меня отвратительным, но… — сказал Хенджин, улыбка исчезла, а выражение лица стало серьезным. — Я не сказал Чанбину, и все обернулось немного некрасиво. Не рискуй этим, хорошо?       — Я… не буду, — сказал Чонин, и Хенджин улыбнулся, похлопав Чонина по руке. — Обещаю.

Снежинки прыгают и

танцуют на ветру.

      — Сынмин, я… хм… нет, — пробормотал Чонин себе под нос, поднимаясь по лестнице к квартире Сынмина. Он не был уверен, как именно рассказать все Сынмину. — Я не могу сказать… привет, Сынмин, я наполовину рыба, — прошептал он, но затем покачал головой. Нет, это звучало глупо.       Наконец он добрался до двери Сынмина и… уставился. Его сердце колотилось в грудной клетке, а ладони вспотели. Он не был уверен, из-за чего он больше всего нервничал, из-за признания или из-за части с полурыбой.       Простояв перед дверью Сынмина почти пять минут, он сделал глубокий вдох и постучал. Он услышал шаги, мягкие и шаркающие шаги, приближающиеся к двери. Его сердце набирало скорость, и Чонин поклялся, что у него будет сердечный приступ.       — Чонин! — взволновано сказал Сынмин, когда дверь осторожно открылась. На нем был большой свитер, рукава которого доходили до его рук, и когда Чонин посмотрел вниз, то увидел пару пушистых носков, которые были на Сынмине. Он выглядел уютным. Чонин с трудом сглотнул. — С тобой все в порядке?       — Д-да, — заикаясь, пробормотал Чонин, проклиная себя за заикание. — Я… эм, — он замолчал, и Сынмин посмотрел на него с любопытством. — Мне нужно с тобой поговорить.       — О, — тихо сказал Сынмин с растерянным выражением на лице, и Чонин почувствовал себя плохо. — Хм… хорошо, заходи, — сказал он, отступая в сторону, чтобы позволить Чонину войти. Чонин быстро снял обувь и посмотрел вниз. Они неловко стояли в холле.       — Можем ли мы, э-эм, — Чонин замолчал, потирая шею. — Может быть, мы можем пройти в гостиную? — спросил он, нервно дергая себя за рукав.       — К-конечно, — заикаясь, пробормотал Сынмин, быстро ведя Чонина в гостиную. Он пристально наблюдал за Чонином, когда тот садился. Он выглядел нервным, разглядывая Чонина, будто искал ответ. — О ч-чем ты хотел поговорить?       — Я, — Чонин вздохнул. Он собирался это сказать. Он будет честным. — Ты мне нравишься, Сынмин.       — О, — выдохнул Сынмин, его губы были в форме буквы «о», и он выглядел так чертовски мило, что Чонину захотелось поцеловать его прямо здесь и сейчас. — Чонин, я…       — Я не знаю, чувствуешь ли ты то же самое, но хм… пока я честен и открыт, то, — он нервно почесал руку, чувствуя, как ткань его толстовки касается чешуи на предплечьях. — Я… русал.       Он воспользовался моментом, чтобы увидеть реакцию Сынмина. Сынмин перестал выглядеть милым и смущенным, его глаза расширились, а челюсть отвисла, когда он уставился на Чонина.       — Значит, ты-       — Обычно я наполовину рыба, и я… хотел быть честным с тобой, потому что не хочу больше держать тебя в неведении. Ты мне очень нравишься, но я русал, и океан — мой дом, и я… думаю, что ты замечательный, и пойму, если я тебе не нравлюсь, или нахожу меня отвратительным, или-       — Чонин, — прервал его Сынмин, его голос был таким мягким и нежным, что это причинило боль Чонину. — Ты несешь чушь, — Чонин опустил голову. — Половина того, что ты только что сказал, не имеет никакого смысла.       — Прости, — шепчет Чонин, — Мне жаль.       — Во-первых, — начал Сынмин, протягивая руку, чтобы взять одну из рук Чонина, переплетая их пальцы вместе. — Ты мне тоже нравишься.       Чонин вскинул голову, его сердце бешено колотилось в груди, когда он уставился на Сынмина широко раскрытыми глазами.       — Т-ты-       — Как и ты, да, — подтвердил Сынмин, и Чонин почувствовал, что его вот-вот разорвет от эмоций. Но он сдержался, закусив губу. — И хм… насчет… русала, — Чонин резко вдохнул, и Сынмин тут же поднял свободную руку. — Не паникуй, пожалуйста, не надо.       — И как насчет… истории с русалом? — Сынмин слегка сжал его руку.       — Я тоже русал, — наконец говорит Сынмин, и Чонин расширил глаза. Что? Какого черта? Он видел Сынмина в футболках. У Сынмина нет чешуи. Его глаза были совершенно человеческими. Чонин прищурился, пытаясь получше разглядеть глаза Сынмина.       — Ты… серьезно?       — Да, и у меня было чувство, что ты с моря, — смущенно добавил Сынмин, потирая шею.       — Что?       — Ну, ты, — он замолчал, на мгновение задумавшись. — Ты кажешься таким очарованным и сбитым с толку человеческими вещами, у тебя не было куртки, ты всегда появлялся в одной и той же одежде с самого начала, и я увидел твою чешую, когда ты вошел в первый раз.       Черт возьми. Неужели он был настолько беспечен?       — Я думал, мне это показалось. Я был почти уверен, что русалам просто не нравится эта пляжная зона, я никогда никого не видел поблизости, и мне не удалось найти никаких секретных бассейнов или около того, — Сынмин пожимает плечами, а Чонин лишь продолжал смотреть на него. — Я больше не хожу к воде очень часто, потому что соленая вода — это… не совсем мое.       О.       — Ты пресноводный мальчик, — заявил Чонин, и Сынмин кивнул с легкой улыбкой на губах. Это внезапно все объяснило. — Вот почему… у тебя нет ни чешуи, ни ярких глаз.       — Да, — тихо сказал Сынмин, проводя большим пальцем по костяшкам пальцев Чонина. — У меня есть немного чешуи, как у русала, но… нет, как у человека.       — У меня их много, — Чонин пыхтит, и Сынмин смеется, забавляясь. — Я имею в виду не так много, как у Хенджина в его форме русала, но думаю, что у меня больше всего среди меня и моих братьев и-, — начал Чонин, но Сынмин прервал его.       — Подожди, — сказал он, поднимая свободную руку. — Хенджин тоже русал?       — Да? — Чонин наклонил голову. — У него зеленые глаза. У меня карие глаза, так что, если что, Хенджина должно быть легко определить, что он русал! — он скулит.       — Думаю, я просто привык к этому и не задавал вопросов. Но хм… насчет другой вещи…       — Я-я тебе тоже нравлюсь, да? — Чонин внезапно снова занервничал. Сынмин облизал губы, его кадык подпрыгнул, когда он проглотил слюну.       — Можно я тебя поцелую? — сердце Чонина сделало три сальто назад и обратно.       — Да, — выдохнул Чонин, и Сынмин издал небольшой, нервный смешок, прежде чем прижаться губами к губам Чонина. Чонин никогда раньше никого не целовал, и он видел только несколько целующихся пар в фильмах. Он вообще не знал, что делать. Он был напряжен, но когда Сынмин коснулся рукой о подбородок и мягко прижался губами к нему, Чонин начал немного расслабляться.       — Ты в порядке? — Сынмин прижимается лбом ко лбу Чонина, и Чонин кивает.       — Это был мой первый поцелуй, — прошептал Чонин, и Сынмин мягко улыбнулся, запечатлев еще один поцелуй на его губах. Этот был коротким и таким быстрым. — Это было неплохо.       — Можно мне поцеловать тебя еще раз? — Чонин прерывисто выдохнул, положив руку на затылок Сынмина, притягивая его ближе, чтобы снова поцеловать.

Мой дом — твой дом.

      — Так подожди, — сказал Минхо, поднимая руки и хмуро смотря на Чонина. Они все были у скалы Минхо — Чонин и Минхо сидели на вершине гладкой скалы, в то время как Феликс свисал с борта, оперевшись локтями о край. — Сынмин, «человек», — он сделал воздушные кавычки, — который работает с Джинни, на самом деле тоже русал?       — Да, — сказал Чонин, смущенно потирая затылок.       — И вы поцеловались? — Минхо прищурил глаза, и Чонин сглотнул, прежде чем медленно кивнуть. У него едва хватило времени среагировать, когда Минхо сжал его щеки между ладонями. — Мой малыш впервые поцеловался! — драматично сказал он, и Чонин услышал смех Феликса.       — Остановись, — взмолился Чонин, в то время как Минхо все еще крепко сжимал его щеки. — Это нет… ничего серьезного.       — Ниичего серьезного? — Минхо повышает голос, и Чонин видит, как Феликс закатил глаза. — У тебя был твой первый поцелуй! — повторяет Минхо пронзительным голосом, и Чонин морщится.       — Это… просто поцелуй? — осторожно говорит Чонин, когда Минхо отпустил его щеки и вскинул руки в воздух. — Это было приятно?       — Держу пари, так оно и было, — прокомментировал Минхо, и щеки Чонина вспыхнули. — Но у тебя был первый поцелуй!       — Да, с-, — Чонин был прерван, когда Чан вошел в комнату. О боже.       — Что происходит? — Спросил Чан, когда Минхо драматично бросился Чану на шею. Чонин не смог удержаться и закатил глаза. Минхо был такой королевой драмы.       — У Чонина случился первый поцелуй! — Минхо взвыл, и Чонину захотелось фыркнуть. Так что он сдержался. Почти. — Я даже толком не поговорил с этим Сынмином! Он сводит с ума моего ребенка, а я ничего о нем не знаю.       — Я уверен, что Сынмин милый. Но поздравляю, Чонин. Я рад за тебя.       — Спасибо, — Чонин пытается избавиться от смущения и не показывать его. Чан только усмехнулся, взъерошив волосы Чонина.

Наш дом,

милый дом.

      — Я нервничаю, — сказал Сынмин, крепко сжимая руку Чонина. Они шли к дому, и Чонин видел, как он на самом деле нервничал.       — Все будет хорошо, — Сынмин не выглядит убежденным. — Мои братья хорошие, я обещаю.       — Я верю тебе, но… Что, если я им не понравлюсь?       — Ты им понравишься. Они действительно милые и просто хотят, чтобы я был счастлив… И ты делаешь меня счастливым, так что…       Щеки Сынмина порозовели, и Чонин почувствовал себя так неловко. Это было, может быть, чересчур слащаво.       — Это… это хорошо, — наконец сказал Сынмин, и Чонин издал смущенный смешок.       — Пошли, — сказал Чонин, открывая дверь и втягивая Сынмина внутрь. Его сердце сильно билось в груди, он нервничал из-за того, как его семья примет Сынмина. — Хэй? — осторожно позвал он, отпуская руку Сынмина на секунду, чтобы снять ботинки, прежде чем снова соединить их вместе.       — О, Чонин! — Джисон был первым, кто поприветствовал их, казалось бы, просто проходя мимо зала, направляясь куда-то. — Привет! Ты должно быть, парень-партнер Чонина? — Джисон запинается на словах, и Чонин сдержал фырканье. — Я Джисон, Феликса, эм… парень.       — Я Сынмин, — тихо ответил Сынмин, пожимая руку Джисона. — Парень-партнер Чонина, да, — Джисон фыркнул, опустив голову, прежде чем поднять глаза, с широкой улыбкой на губах.       — Я собирался сказать «парень», но вспомнил, что ты тоже русал, и подумал, что скажу «партнер».       Чонин сразу же почувствовал себя расслабленным. Пока все шло хорошо.       — Это действительно мило с твоей стороны, Джисон, — сказал Сынмин.       — Конечно, я знаю. Остальные в гостиной.       — Ага, спасибо.       — Тебе что-нибудь нужно? Воды? Чай? — и Чонин, и Сынмин покачали головами. Джисон лишь пожал плечами. — Хорошо, я вернусь, — он вышел из комнаты, направляясь на кухню.       — Он хороший, — они двинулись от входа в гостиную, и желудок Чонина опять нервно скрутило. Он знал, что они не будут реагировать… плохо на Сынмина, но он не был уверен, насколько смущающими будут его братья.       — Привет, — тихо сказал он, когда они вошли в гостиную. Минхо свернулся калачиком рядом с Чаном на диване, Хенджин, очевидно, остался на ночь и развалился на Чанбине в кресле, а Феликс, по какой-то причине, лежал на спине на полу.       — О, Чонин! — приветствует Чан с широкой улыбкой на лице. — И Сынмин, я полагаю?       — Д-да, — заикаясь, пробормотал Сынмин, крепче сжимая руку Чонина. — Привет. Приятно познакомиться, — он одаривает всех присутствующих легкой улыбкой. Феликс вскочил, пошатываясь секунду, прежде чем поспешить поприветствовать Сынмина.       — Привет, Сынмин! — он почти подпрыгивал, и Сынмин взглянул на Чонина. — Феликс! Очень приятно с тобой познакомиться!       — Привет, Феликс, — Сынмин протягивает руку, чтобы пожать ее, но Феликс крепко обнимает его. — О.       — Ты милый, — говорит Феликс, когда Джисон вернулся в гостиную. Чонин увидел, как ухо Сынмина порозовело, поэтому сжал руку Сынмина, и другой повернулся, чтобы взглянуть на него. — Я понимаю, почему Чонин влюбился в тебя.       Теперь настала очередь Чонина покраснеть, и он откашлялся, очень смущенный.       — Будь милым, Феликс, — сказал Джисон, оттаскивая Феликса от них, когда Чан подошел, протягивая руку.       — Привет, Сынмин, — сказал Чан, пожимая свободную руку Сынмина. — Я Чан, зять Чонини.       — О, — Чонин перевел взгляд с одного на другого. Он понятия не имел, что понималось в виду под зятем, но это не важно. Это было какое-то странное человеческое слово, и Чонин не собирался беспокоиться об этом прямо сейчас.       Когда Чан направился обратно к дивану, то Чонин заметил, что Сынмин и Чанбин встретились взглядами и кивнули друг другу. Сынмин в какой-то момент упомянул, что он встречался с Чанбином и кратко разговаривал с ним раньше.       — Сынмин, — сказал Минхо, и грызущая нервозность в животе Чонина вернулась. Глаза Минхо были серьезными, когда он изучал Сынмина.       — Хм, — Сынмин переводит взгляд с Минхо на Чонина. — Т-ты, должно быть, Минхо.       — Да, — сказал Минхо ровным тоном, продолжая изучать Сынмина. Его взгляд упал на их руки, а затем он посмотрел на Чонина. Тем временем сердце Чонина бешено колотилось в груди. Он понятия не имел, что Минхо собирался сказать или сделать. Наконец Минхо расплылся в широкой улыбке, и нервозность немного улеглась. — Очень приятно наконец-то познакомиться с тобой.       Сынмин моргнул, ничего не говоря.       — Спасибо тебе, Сынмин. За то, что был рядом с Чонином, когда меня там не было.       — Ох, — сказал Сынмин, прежде чем расплыться в широкой улыбке. — Не нужно меня благодарить. Это было… для меня удовольствием, — Чонин смущенно кашлянул, на что Сынмин хихикнул, нежно сжимая руку Чонина.       — Я рад, что он нашел тебя, — Минхо мягко похлопал Сынмина по плечу. — Мы собираемся смотреть фильм, хочешь присоединиться?       — Конечно, — сказал Сынмин, и Чонин кивнул в знак согласия. Минхо снова улыбнулся им, прежде чем повернуться, возвращаясь к дивану. Он и Чан подвинулись, давая Сынмину и Чонину немного места, чтобы сесть. Чонин бросил взгляд на Сынмина и широко улыбнулся, прежде чем потащить его к дивану, чтобы присоединиться к остальным.

Люби меня

и дай мне жизнь.

      Они подождали, пока вода немного потеплеет, прежде чем решились идти купаться. Чонин нервничал — желудок крутило и немного подташнивало. Он не мог ничего съесть в течение всего дня, хотя у Сынмина была смена до трех часов дня. Он не знал, что делать в тот день, и на этот раз он был благодарен за то, что его братья ушли со своими партнерами.       Он вздохнул, прислонившись спиной к краю бассейна, наблюдая за голубым небом. Хенджин рассказал ему об уединенном бассейне и о том, как они получат здесь уединение, как от людей, так и от русалок, и, честно говоря, Чонин не хотел ничего, кроме уединения в этот момент. Он рассматривал возможность встречи с Сынмином на северном пляже, но… это было бы слишком открыто. Даже если люди не часто ходили туда, то это делали другие русалы, и мысль о том, что кто-то из его колонии появится в ненужный момент, была не очень привлекательной.       Он уставился на свои плавники, расправляя их как можно шире и демонстрируя свой полный круглый хвост. У него действительно были некоторые разветвления на лучах плавника, но далеко не так сильно, как у Минхо. Хвост Минхо был очень эффектным и экстравагантным, а жемчужно-белые чешуйки с розовым оттенком только дополняли его. Хвост Чонина был цвета морской волны, переходил в нежно-оранжевый и заканчивался светло-розовым на кончиках плавников. Он гордился этим, но в свете двух своих братьев ему казалось, что иногда он оказывался в тени.       Легкий толчок вывел его из задумчивости, он поднял глаза и увидел Корал, Рифа, Бастера, Дотти и Спека, плавающих в бассейне. О, ради всего святого. Он застонал, выпрямляя спину, прежде чем перевернуться на живот, чтобы посмотреть им в лицо.       — Кто вам сказал? — потребовал он ответа, ныряя под поверхность. Это конкретное место в бассейне было недостаточно большим, чтобы он мог плавать в вертикальном положении. Это было хорошее солнечное и уединенное место, но не очень подходящее, если вы хотели больше пространства. Чонин на мгновение задумался, как Хенджину вообще здесь удобно, судя по длине его хвоста.       Бастер издал тихий звук и всхлип, а Чонин закатил глаза.       — Кто-то, должно быть, сказал тебе. Или ты следил за мной? — спросил он, прищурившись, глядя на группу рыб-клоунов перед собой. Все они отвернулись, бездумно плавая вокруг, и он в шутку ткнул Корал, заставив ее удивленно вскрикнуть. — Так ты все-таки следил за мной? — никто из них не отреагировал. — Почему? Разве я не говорил тебе, что сегодня не буду играть?       Все они проигнорировали этот вопрос, и Риф начал издавать кучу звуков. Чонин почувствовал, как его лицо вспыхнуло. Они знали.       — Н-нет, это не свидание, — заикаясь, пробормотал он, прогоняя Дотти, но рыба сделала небольшое сальто в воде, когда остальные присоединились к дразнению. — Неееет! — Чонин заскулил, отталкивая их всех, когда они пытались потереться о него. — Перестаньте, пожалуйста!       В конце концов они прекратили свои поддразнивания, и Чонин вернулся, чтобы устроиться головой на краю бассейна, где дно медленно поднималось вверх, а острый край дальше и ближе к океану.       Все пять рыб терлись о хвост, и Чонин время от времени игриво размахивал плавниками, развлекая их.       — Чонин? — зовет внезапно Сынмин, и Чонин подпрыгнул от неожиданности, напугав при этом рыбу. Они все бросились к краю бассейна, ища хоть какое-то прикрытие, какое только могли получить. — Ты здесь? — спросил он, выглядывая из-за камней.       — Да, — сказал Чонин так уверенно, как только мог. Нервозность вернулась, закручиваясь в животе и вызывая тошноту. — Как… как прошла работа? — спросил он, когда Сынмин подошел, снимая с плеч свою сумку и ставя ее на землю.       — Без происшествий, — сказал Сынмин с намеком на нервозность в голосе, и Чонин прикусил губу. — Хм, — Сынмин нервно теребит руками подол своей рубашки, когда его взгляд упал на хвост Чонина. Он ничего не сказал, просто молча. Чонин немного свернулся калачиком, сведя вместе свои хвостовые плавники. — Вау, — наконец выдохнул Сынмин, и Чонин моргнул. Сынмин оторвал взгляд от хвоста, чтобы посмотреть прямо на Чонина. — Ты красив.       Чонин смущенно закрыл лицо руками, потому что чувствовал, как оно горит.       — Спасибо, — пробормотал он, прикрыв рот руками. Снимая их, он быстро оглядел бассейн и увидел, что рыбы-клоуны начинают выходить из своих укрытий. Корал издала негромкий звук, и лицо Чонина покраснело еще ярче. — Заткнитесь, — прошипел он, прогоняя их прочь. — Уходите.       — О, — Сынмин присаживается на корточки у края бассейна. Чонин мог видеть румянец на его щеках. — Твои друзья? — спросил он, и Чонин замурлыкал, пока пять рыб плавали вокруг. — Что они говорят?       — Кучу ерунды, — Бастер слегка раздраженно фыркнул. — Да, да, убирайся, — выстрелил он в ответ, и, рыдая, Бастер вывел других из бассейна. — Мне так жаль, они не должны были присоединяться и-       — Все в порядке, — сказал Сынмин, прерывая Чонина. — Не… не волнуйся.       — Ну, — Чонин опустил взгляд на свой хвост, а затем выжидающе посмотрел на Сынмина.       — Неужели ты, — голос Сынмина дрогнул. — Ты можешь отвести взгляд? В то время как я… э-эм, переодеваюсь, ага, — он покраснел еще ярче, и Чонин моргнул, не совсем понимая, что он имел в виду. Потом его осенило, и он кивнул. Люди были странными из-за того, что стеснялись раздеваться. Хенджин был таким же… и теперь Сынмин. Может быть, они унаследовали людскую странность.       — Эм… конечно, — сказал Чонин, отвернувшись от Сынмина, вместо этого уставившись на стену утеса. Он услышал шорох одежды, а затем тихий всплеск. Ему было любопытно и не терпелось увидеть, как на самом деле выглядит Сынмин. Минхо рассказал ему о пресноводных морских русалах и о том, как они могут выглядеть совершенно иначе, чем люди, из-за того, насколько хороша их магия.       — Ты, — Сынмин вырывает Чонина из собственных мыслей. — Ты можешь повернуться, — он казался нервным, его голос все еще дрожал. Чонин глубоко вздохнул, пытаясь успокоить свои нервы, и обернулся.       У Чонина чуть не перехватило дыхание.       Хвост Сынмина был черным, чешуя мягко поблескивала на солнце, с пятнами ярко-оранжевого цвета по всему телу. Хвостовой плавник был круглым, простым, без чрезмерного разветвления лучей. Чонин придвинулся ближе, не говоря ни слова. Он продолжал изучать Сынмина, пытаясь обнаружить какие-либо чешуйки на его коже. Он мог видеть несколько черных и оранжевых чешуек на руках и предплечьях, но не более того. Когда он подошел достаточно близко и встретился взглядом с Сынмином, то у него серьезно перехватило дыхание.       Глаза Сынмина представляли собой градиентную смесь серебра и золота, серебристые внизу и медленно становящиеся золотыми вверху. Но у него также были эти маленькие черные точки в глазах, по всей радужной оболочке. Это потрясающе.       — Он не такой красивый, как у тебя, но, — Сынмин смущенно почесал в затылке.       — Это… великолепно, — выдохнул Чонин, даже не подумав, пряча лицо в смущении, как только слова слетели с его губ. Сынмин издал смешок. — Я действительно хочу поцеловать тебя, — Чонин все еще закрывает лицо руками. Он услышал, как Сынмин резко вдохнул, прежде чем руки обхватили его запястья.       Сынмин мягко отвел руки Чонина от своего лица. Чонин оторвал взгляд от поверхности воды и посмотрел прямо в глаза Сынмину. Сынмин отпустил запястья Чонина, обхватив его щеки обеими руками и нежно притянув к себе для поцелуя. Сначала тело Чонина застыло, но он быстро растаял рядом с Сынмином, притягивая его немного ближе.

Это мой сон,

мне все приснилось.

      Чонин свернулся калачиком рядом с Сынмином, их хвосты соприкасались и лениво покачивались в воде. Они оба прислонились к скале, поверхность которой все еще была теплой от солнца. Само солнце садилось, небо окрашивалось в красивую смесь желтого, золотого, розового и пурпурного цветов.       — Это похоже на твой хвост, — размышляет Сынмин, нежно проводя пальцами по темным волосам Чонина. Чонин покраснел, отводя глаза, когда его сердце подпрыгнуло в груди. Он никогда не сможет привыкнуть ко всем этим комплиментам.       — Красиво, — сказал Чан, и Чонин посмотрел в его сторону. Они все вышли из дома, чтобы посидеть на пляже и полюбоваться закатом. Чан и Минхо сидели ближе всех к Сынмину и Чонину, Минхо был частично погружен в воду, его жемчужно-белый хвост мягко двигался вместе с водой. Дальше по пляжу расположились Хенджин и Чанбин. Хенджин сидел между ног Чанбина, прислонившись к нему спиной, а Чанбин обвил руками талию Хенджина. Чонин перевел взгляд на Джисона и Феликса. Они сидели рядом друг с другом, держась за руки, когда Феликс положил голову на плечо Джисона. Солнце садилось и Чонин мог видеть, как сияние глаз Феликса становится все ярче и насыщенней.       — Очень, — тихо согласился Минхо, и Чонин посмотрел на своего брата. Так много всего произошло за последний год, и так много всего должно было произойти в будущем. Его братья оба нашли кого-то важного для них, кого-то, кто открыл для них новый мир. Оглянувшись на Сынмина, желудок Чонина сжался. Он нашел кого-то. Они говорили об этом, хотят ли они остаться на суше или вернуться в море, и в итоге решили мигрировать в теплое место предстоящей зимой, но пока они останутся здесь, дома.       Чонин нежно взял руку Сынмина и поднес ее к своим губам, запечатлев нежный поцелуй на чешуйках на верхней части руки Сынмина. Сынмин перевел на него свой взгляд и Чонин посмотрел на него сквозь ресницы. Они ничего не сказали.       Сынмин поднес руку к подбородку Чонина, нежно наклоняя голову, чтобы поцеловать. Это вызвало фейерверк внутри Чонина, и он поцеловал его в ответ.       Для Чонина Сынмин был подобен солнцу, отражающемуся в воде. Сверкающий, сияющий, мерцающий. Таким ярким и красивым. Расставаясь, они оба захихикали, смотря друг другу в глаза. Сынмин быстро поцеловал Чонина в нос, прежде чем снова устремить взгляд на океан. Глаза Чонина на мгновение задержались на Сынмине, прежде чем посмотреть на закат, его тело вибрировало от счастья.       Чонин не знал, что их ждет в будущем, но он был взволнован.