Storm and stars

      — Успокойся, — Чонин поправляет галстук-бабочку Джисона. — Ты выглядишь великолепно, но тебе нужно успокоиться. У тебя такой вид, словно ты вот-вот заплачешь в любой момент.       — Не правда, — отрицает Джисон, но Чонин лишь смеется.       — Да-да, — Чонин игриво закатывает глаза. Если бы Джисон не нервничал так, что готов взорваться, то он бы потянулся ущипнуть Чонина за щеку, но прямо сейчас он не знал, что с собой делать.       — Знаешь, мы очень ценим, что вы с Сынмином вернулись ради этого, — Джисон пытается отвлечься. — Это много значит для нас обоих.       — Вы семья, — Чонин делает шаг назад, прислонившись к стене. Джисон воспользовался моментом, чтобы рассмотреть Чонина. Он одет в синие джинсы и мягкую пастельно-голубую рубашку на пуговицах, которые расстегнуты сверху, и Джисон мог видеть выглядывающую голубую чешую. Чонин сильно вырос с тех пор, как Джисон видел его в последний раз, около трех лет назад, когда они с Сынмином приезжали на Рождество. Он потерял большую часть детского жира на щеках, стал выше и стройнее. Сынмин и Чонин отправились в океан, плывя по течению, и в основном присылали открытки, рассказывая о своих путешествиях. — Вы — наш дом. И всегда будете им.       Это согрело сердце Джисона, и он улыбнулся.       — Я-я рад.       — Я счастлив, что ты нашел свой путь к нашей странной маленькой семье, — Чонин хлопает Джисона по плечу. — Рад, что ты мой зять.       — О господи, — Джисон возвращаяется к реальности. — Это серьезно происходит, не так ли?       — Да, это реальность, — ухмыляется Чонин. — Теперь, я думаю, мне нужно пойти и проверить Феликса, прежде чем это начнется.       Джисон кивнул, ничего не сказав, пока Чонин не подошел к двери.       — Эй, Чонин? — Чонин что-то мычит, оборачиваясь. — Скажи ему… что я люблю его, ладно?       — Я так и передам, — Чонин все еще ухмылялся, закрывая дверь и оставляя Джисона наедине со своими мыслями.       Сердце Джисона билось в груди, ладони вспотели, когда он посмотрел на себя в зеркало. Они сказали, что никаких костюмов не будет, и в этот самый момент он был благодарен за то, что надел простую рубашку на пуговицах и бледно-голубые джинсы. Он мог видеть свою новую татуировку, красочный кусочек кораллового рифа на шее, выглядывающий из-под воротника рубашки. Он прерывисто вздохнул.       Боже, как он сильно нервничал.       Он провел рукой по волосам, растрепав аккуратно уложенные локоны, что, вероятно, заставит Минхо ругать его позже. Он снова покрасил их в черный цвет, так как Феликс предпочитал, чтобы они оставались естественными. Это то чувство, к которому они стремились, естественное, спокойное и непринужденное.       Он с трудом сглотнул, поправляя бабочку на шее и глядя на себя в зеркало.       — Ты можешь сделать это, Хан Джисон, — говорит он своему отражению дрожащим голосом. — Ты можешь сделать так, чтобы-       — Ты в норме? — Чанбин входит в комнату, одетый в пастельно-зеленую рубашку и синие джинсы, и Джисон чувствует, как слезы наворачиваются на глазах. Это начинало казаться таким реальным. — Боже, Сонни, — воркует Чанбин и раскрывает руки, крепко обнимая Джисона. — Тебе не нужно плакать. Сегодня мы должны быть счастливы.       — Я не плачу, — Джисон широко открывает глаза, пытаясь успокоиться. Сегодня он не собирался плакать. Чанбин нежно поглаживает Джисона по голове. — Я не такой.       — Это эмоционально для всех нас, — тихо говорит Чанбин, и Джисон соглашается. — Будет здорово. Тебе понравится наряд Джинни, он очень милый.       — Могу себе представить, — Джисон широко улыбается. — Как дела… у тебя?       — Я в порядке. Мы вернулись сюда, так что я доволен, — Чанбин и Хенджин тоже путешествовали по миру, но вместо того, чтобы путешествовать по океану, они это делали на суше, меняя места и открывая новые вещи. Хенджин говорил что-то о том, что он больше не связан обязанностью отвечать за фонды колонии и жилье. Итак, четыре года назад они собрали свои вещи и отправились повидать мир. Это не повлияло на карьеру Чанбина, Чана и Джисона, поскольку они все еще могли записывать и создавать музыку отдельно.       Но кажется, что зов этого места слишком силен, чтобы кто-то мог устоять. В конце концов они все вернулись.       — Я попросил Хенджина выйти за меня, — Джисон моргает, когда Чанбин издает тихий и нервный смешок, прежде чем широко улыбнуться. — Он сказал, что согласен.       — Это прекрасно!       — Знаю, что это твой день, но у меня не было возможности сказать тебе раньше и-       — Заткнись, — Джисон игриво и мягко шлепает Чанбина по щеке. — Все в порядке, я не возражаю. Я рад, что ты мне сказал!       — Мы обсудим детали свадьбы позже. А теперь давай сосредоточимся на твоем дне.       Джисон кивает, открывая рот, чтобы что-то сказать, как раз в тот момент, когда дверь со скрипом открылась. Он ожидает, что это будет Чан, который скажет ему, что ему нужно успокоиться. Он не ожидал, что Минхо войдет.       — Увидимся позже, Джисон, — Чанбин хлопает Джисона по щеке, обняв. — Я так рад за тебя, — говорит он, прежде чем покинуть комнату. Джисон уставился на Минхо.       Минхо одет в розовую куртку на пуговицах и синие джинсы, а его крашеные каштановые волосы легко зачесаны набок. Они с Чаном не потрудились уложить волосы или переборщить со своими нарядами для этого мероприятия, и Джисон не мог их винить. Как только Минхо увидел Джисона, он вздохнул и провел рукой по волосам.       — Ты растрепал свои волосы, — Минхо подходит к Джисону, который застенчиво улыбается ему. — Все в порядке, — тихо уверяет он, нежно проводя пальцами по волосам Джисона и возвращая их к тому, как они были уложены изначально. — Не могу поверить, что ты уговорил его на что-то такое человеческое, — говорит Минхо, в его голосе нет язвительности, и Джисон видит лишь нежность в глазах.       — В свою защиту. Он был тем, кто спросил меня.       — Да, он сказал мне, — Минхо поправляет бабочку Джисона. — Он очень… взволнован этим.       Джисон рассмеялся. Он мог только вообразить это. Жаль, что им с Феликсом не разрешили увидеться перед всем этим испытанием. Чан утверждал, что традиции должны соблюдаться, игнорируя аргумент Джисона о том, что это не имеет значения, они были геями! В конце концов, Чан победил.       Как только Джисон собирался что-то сказать, дверь открылась, и детские шаги застучали по половицам.       — Дядя! — восклицает Минджэ, цепляясь за ногу Джисона. Джисон ухмыльнулся, присев на корточки, и Минджэ крепко обнял его.       — Привет, малыш, — Джисон поднимает Минджэ, вставая. Минджэ одет в розовую рубашку на пуговицах и синие джинсы, в тон Минхо, а на голове у него маленький берет. — О, ты хорошо выглядишь, — Минджэ смеется, пряча лицо в шее Джисона. — Твой отец одевал тебя?       — Папа это сделал, — маленькие ручки вцепились в рубашку Джисона.       — Так вот почему вы подходите друг другу, — Джисон оглядывает Минхо, который пожимает плечами с улыбкой на лице.       — Чан тоже подходит к нам, — он немного отодвигается, чтобы видеть лицо Минджэ. — Ты что, только что сбежал от отца? — Минджэ снова хихикнул.       — Я даю ему минуту, — говорит Джисон, и менее чем через двадцать секунд в дверь вошел Чан. Он одет в розовую рубашку на пуговицах и синие джинсы, в точности как Минхо. Его волосы, как обычно, растрепаны, и он все еще выглядел усталым. На самом деле, постоянно усталый вид был присущ и Минхо. Джисон улыбнулся, покачивая Минджэ на руках. Жизнь родителей.       — Вот ты где, маленький гремлин, — воркует Чан, и Минджэ смеется. — Привет, — Чан быстро целует Минхо в щеку.       — Хотел увидеть дядю, — лицо Минджэ все еще прижато к шее Джисона, и он почувствует, как его сердце заполняется теплом.       — Как ты себя чувствуешь? — Чан отводит взгляд от Минджэ, поднимая на Джисона.       — Я, — Джисон вздыхает, когда нервозность снова дает о себе знать. — Очень нервничаю, — он делает глубокий вдох.       Минджэ шевелится, извиваясь в руке Джисона, прежде чем посмотреть на него широкими глазами. Джисон смотрит в ответ, улыбаясь, когда Минджэ изучает его лицо.       — Почему ты нервничаешь? — Минджэ хмурит свои маленькие брови.       — Эм… ну, — Джисон не знает, как это описать. Чан усмехнулся, протягивая руку, чтобы забрать Минджэ. Когда он это сделал, то свет отразился на серебряном кольце вокруг его безымянного пальца. Желудок Джисона сделал резкий выпад.       — Дядя выходит замуж, — Чан, усаживает Минджэ к себе на бедро.       — Что это такое?       — Когда два человека очень сильно любят друг друга, — начинает Чан, поглаживая Минджэ по щеке, — они выходят друг за друга, чтобы пообещать любить друг друга всю оставшуюся жизнь.       — Как ты и папа? — уточняет он через секунду, и Чан улыбается.       — Да, — Чан снова смотрит на Джисона. — Все будет хорошо, — он обнимает его свободной рукой.       — Все будет хорошо, — повторяет Минджэ, похлопав Джисона по щеке.       — Ага, — соглашается Джисон, когда Чан отпустил его, одарив Чана легкой улыбкой. — Я просто… сильно переживаю.       Чан некоторое время молчал, улыбаясь Джисону, прежде чем сказать:       — Я горжусь тобой.       Джисон замер на секунду, глаза расширились, а сердце сжалось.       — И я счастлив, что ты заблудился в той пещере.       Джисон фыркнул, но улыбнулся Чану.       — Я-я тоже очень рад, что сделал это, — Чан смотрит на Минхо и собирается что-то сказать, но дверь открылась, и одна из организаторов свадьбы просунула голову внутрь.       — Мы собираемся начать, мне нужно, чтобы вы оставили жениха, чтобы он прошел и сел, — она широко улыбается.       — Удачи, Джисони, — говорит Чан, и Минджэ тянется к Джисону.       — Удачи, дядя, — он обнимает Джисона.       — Увидимся позже, малыш, — говорит Джисон, похлопав Минджэ по щеке. — Будь повежливее со своими родителями.       — Он всегда такой, — Минхо берет Чана под руку. — Удачи, Джисон. Я рад за тебя и Феликса.       — Спасибо, Минхо, — отвечает Джисон, когда они вышли из комнаты, оставив Джисона наедине с организатором свадьбы и собственными мыслями.       — Ты готов? — интересуется она с улыбкой на губах, и Джисон натянуто кивает, прерывисто выдохнув. — Все будет отлично.       — Я боюсь, — признается Джисон через секунду. Она протягивает руку, чтобы похлопать его по плечу.       — Я говорила с Феликсом ранее. Он очень сильно любит тебя.       — Я тоже люблю его, — шепчет Джисон.       — Вы выходите друг за друга, потому что очень сильно любите друг друга.       — Да, — Джисон улыбается. Теперь на сердце стало намного легче. — Я готов.       — Отлично. Тогда идем.       Джисон сделал глубокий вдох, прежде чем выйти из раздевалки и дома. Они решили провести свадьбу на открытом воздухе, на пляже, недалеко от океана.       — Джисон? — зовет Феликс, и Джисон оборачивается. Феликс одет так же, как и Джисон, в синие джинсы и белую рубашку на пуговицах. Его волосы легко зачесаны набок и ярко-золотисто-русые, а веснушки светились не из-за яркого солнечного света. Он не излучал никакого света в буквальном смысле, но фигурально светился. Он такой же улыбающийся и яркий, как солнце.       — Феликс, — выдыхает Джисон, когда тот нежно берет его за руку. — Ты прекрасен.       — Это ты прекрасен. Я рад, — он нежно улыбается. — Очень рад провести с тобой остаток своей жизни.       — Я тоже, — шепчет Джисон, прислонившись лбом к Феликсу. — Ты готов?       — Ага.       Джисон широко улыбнулся ему, и они направились к проходу, где должна состояться их церемония. Когда они подошли к началу стульев, заиграла музыка, и все встали.       Они медленно шли по проходу, и пока они это делали, Джисон рассматривал аудиторию. Он встретился взглядом с Хенджином. Хенджин одет в синюю рубашку на пуговицах, расстегнутую сверху, а его черные волосы просто зачесаны в сторону. Чанбин стоял прямо рядом с ним, устроив голову на плече Хенджина, в то время как рука Хенджина обнимала его. Они выглядели счастливыми и улыбнулись в ответ Джисону.       Он встретился взглядом с Чонином. Его сердце переполнилось радостью. Сынмин сцепил руки с Чонином, его пуговицы такие же, как у Чонина. Они улыбались, излучая счастье.       Они прошли мимо Чана и Минхо. Минджэ сидел на коленях у Чана и нетерпеливо махал Джисону. Джисон помахал в ответ свободной рукой, на что Минджэ широко улыбнулся, демонстрируя несколько отсутствующих зубов.       Когда они дошли до конца, Джисон посмотрел на Феликса и взял его за другую руку. Священник начал говорить, но Джисон лишь смотрел на Феликса, вбирая в себя все и прокручивая в голове каждое воспоминание, связанное с ним. В тот момент, когда они встретились, когда они поцеловались, когда они выходят друг за друга.       — Берешь ли ты, Феликс, Джисона в законные мужья? — спросил священник, вырывая Джисона из мыслей.       — Да, — глаза Феликса слегка блестели, когда он отвечал. Сердце Джисона бешено билось в груди.       Священник повернулся к Джисону.       — Берешь ли ты, Джисон, Феликса в законные мужья?       Джисон вздохнул.       — Да, — ответил он и улыбнулся, услышав одобрительные возгласы Минджэ из зала. Феликс расплылся в широкой улыбке, сияя так ярко.       — Теперь вы можете поцеловать друг друга, — Джисон крепко сжал руки Феликса.       — Что, — Феликс замолчал, теплая улыбка тронула уголок его рта. — Что говорится в сказках? В конце?       Джисон улыбнулся, убирая слезы. Феликс любил сказки, и на протяжении многих лет они вместе читали много историй. Он наклонился немного ближе, его лоб прижался ко лбу Феликса.       — А потом они жили долго и счастливо, — он прижимается губами к губам Феликса. Из зала раздались одобрительные возгласы, и в груди Джисона вспыхнул фейерверк.       И вот он здесь, в окружении близких людей, а теперь обручился на любви всей своей жизни. Он счастлив.

Пусть они целуют мое лицо

И услышат меня.

Я — последнее слово.

И я рассказываю эту историю о том, откуда взялись буря и звезды.