mudlands & yellow acacia

Чимин в восторге. Для человека, который никогда ни с кем не встречался, Тэхён снова и снова доказывает, что он лучший парень во всем мире. Он встает рождественским утром и видит посылку, ожидающую его у входной двери. Блестящая желтая коробка с блестящим красным бантом и конвертом сверху. Коробка чистая, еще не тронутая снегом. Чимин смотрит вверх и вниз по улице, чтобы увидеть Тэхёна, но его уже нет. Тэхён эксперт по оставлению подарков без следа, Чимин это знает. Чуть больше месяца свиданий и чуть больше двух месяцев получения писем, написанных сердцем Тэхёна как чернилами. Чимин берет коробку внутрь, быстро ныряя в свою спальню, активно прячась от любопытных глаз родителей, которые должны встать с минуты на минуту. Они должны вместе открывать подарки в гостиной, но Чимин хочет оценить подарок Тэхёна в одиночестве. Внутри коробки: специальное издание книги Герберта Уэллса « Война миров» (которая заставляет Чимина улыбаться сильнее, чем следовало бы), фотография в рамке, на которой они вдвоем запечатлены на последнем футбольном матче семестра, желтая кассета и письмо. Чимин, с Рождеством. Мне до сих пор трудно поверить, что это реально. Каждый раз, когда ты целуешь меня, я думаю, мне нужно ущипнуть себя, чтобы проснуться. Ты делаешь меня счастливее, чем я мог себе представить. Я уверен, что это любовь. Но опять же: что такое любовь? Я знаю, мы говорим, что еще не знаем, но я думаю, что знаем. Я думаю, это просто вопрос уверенности. Кажется, я начинаю знать наверняка, но пока не скажу. Потому что это должно быть лицом к лицу. Так что вместо этого я снова скажу: я думаю, что люблю тебя, Чимин. Если бы кто-то попросил меня, если бы ты попросил меня, я мог бы написать роман о том, как сильно, я думаю, я люблю тебя. Видишь? На этот раз с большой буквы. Вот откуда ты знаешь, что это серьезно. Я бы хотел, чтобы мы могли провести Рождество вместе. Ты мог бы прийти ко мне домой и испечь печенье с детьми. Мы могли бы покататься на лошадях. Ну, мы не могли. Но это хорошая идея, не так ли? Я надеюсь, что книга в порядке. Я хочу, чтобы все было более чем хорошо. Я знаю, что это дедушка научно-фантастических книг, верно? Я знаю, что у тебя уже есть эта книга, но эта "Особенная", что означает, что она принадлежит тебе. Конечно, ни один твой подарок не будет полным без музыки. С Рождеством, Чимин. Помни: я думаю, что люблю тебя. И я не могу дождаться, чтобы увидеть тебя снова. С любовью, Тэхён. PS Эти песни могут быть дрянными временем, но ты не можешь винить меня. Я мог бы быть влюбленным парнем. Чимин закусывает губу, сдерживая широкую улыбку, и прижимает письмо к груди, закрывая глаза. Правда в том, что он думает, что тоже может быть в очереди, но не скажет об этом даже себе, пока не будет уверен. Но он чувствует себя таким желтым. Он слышит, как приближается его мама, и прячет свои подарки вместе с письмом в самый последний момент. — Счастливого Рождества, — говорит она, как только открывает дверь и заглядывает внутрь. — Счастливого Рождества. — Пошли. Время открывать подарки. С родителями Чимина всё в порядке. Они в порядке. Отлично проводят большую часть времени. Они поддерживают его, любят и обеспечивают. Но просто трудно чувствовать себя комфортно с людьми, которые работают так много, что ты их почти не видишь. Его родители любят его. Он любит своих родителей. Но они дошли до того, что ничего не знают друг о друге. Это видно, когда Чимин открывает первый подарок, и оказывается, что это видеоигра. Легенда о Зельде . Было бы идеальным подарком, если бы он действительно играл в видеоигры. Тем не менее Чимин улыбается так убедительно, как только может, и благодарит их за подарки. Хотя каким-то образом каждый подарок становится всё хуже. После подарков завтракают за столом. Мама купила вафли и хлопья. За столом в основном тихо, пока они едят. Пока его отец не попытается хотя бы притвориться, что они общительная семья. — Чимин, как дела в школе? — …не уверен, — Чимин постукивает ложкой по миске. — Образовательно, наверное. Его мать ухмыляется. Пусто: — Ты догадываешься? — Мм-м-м. Это лучшее, что я могу сделать. Его отец мычит. Он пытается снова: — А как насчёт романтики? — Романтика. — У тебя уже есть парень? — Нет, — лжет Чимин. Так проще. Оба его родителя смотрят друг на друга, а затем снова поворачиваются к Чимину. — А как насчёт того, с которым ты встречался? — спрашивает его мама, незаметно изображая невежество. — Как его звали? — Алекс, — говорит его отец, неявно изображая удивление. — Ага, да Алекс? — Всё кончено, и это было кончено по какой-то причине. Его мама хмыкает: — Что же, очень жаль. Нам очень понравился Алекс. — Хороший ребенок, — говорит его отец. И Чимин не может сдержаться. Он действительно не может. Он говорит: — Если вы хотите, чтобы я назначил вам свидание с ним, просто дайте мне знать. Тогда Чимин сожалеет об этом, но ещё больше он сожалеет об этом, когда его родители говорят им, что идут в офис. Он звучит как маленький ребенок, когда говорит: — Но сегодня же Рождество. И он чувствует себя маленьким ребенком, когда они все равно уходят. Он хочет позвонить Тэхёну задолго до того, как он это сделает. Он ждёт, потому что у Тэхёна есть собственная семья, и его семья, вероятно, счастливо проводит Рождество. Кто такой Чимин, чтобы прерывать? Только перед тем, как лечь спать, он удосуживается позвонить, потому что обычно в это время он звонит. Он полюбил засыпать под голос Тэхёна. Он проводит время ожидания, снова и снова слушая микстейп. К тому времени, когда он звонит, он клянётся, что может процитировать каждую лирику вперёд и назад. — Счастливого Рождества, — это первое, что говорит Тэхён, когда отвечает на звонок, и Чимин убежден, что это так много звучит от него. — Ты получил свой подарок? — Элтон Джон? Ты не шутил насчёт слащавости. — Хей. Уважайте легенду. Пожалуйста. Чимин вздыхает и закрывает глаза: — Очень приятно слышать твой голос. —...что случилось? Ты в порядке? — Я в порядке. Почему ты думаешь, что я не в порядке? — Потому что ты обычно оставляешь мне дурацкие комментарии. Он тихо смеётся и крутит аккорд. — Ничего не произошло… Я просто хочу, чтобы ты был здесь, вот и всё. Хотел бы я пойти к тебе сегодня. Тэын позволила бы мне подержать её, и ты мог бы поделиться горячим шоколадом… Не знаю, был с тобой. Тэхён какое-то время молчит. Но вскоре он издает обнадёживающий звук. — Каникулы почти закончились. Скоро увидимся. Может быть, даже раньше… Я могу зайти утром, и мы позавтракаем. — Оладьи? — Конечно. — Хорошо, — говорит Чимин. — Звучит неплохо… Думаю, сегодня я лягу пораньше. Я позвоню утром? — Хорошо, до завтра. — Завтра, — отвечает Чимин, а затем. — Подожди, Тэ… просто чтобы ты знал, я думаю, что тоже люблю тебя. Спокойной ночи. Они вешают трубку. Чимин идёт спать. Или пытается. В основном он лежит в темноте, притворяясь спящим, чтобы его мозг убедился и отключился. Это не так уж и плохо, потому что это означает, что он проснулся, когда в окно его спальни постучали. Обычно он был бы настороже, но стук звучит знакомо. Это его стук. Так что Чимин встаёт и подходит к окну, чуть-чуть одёргивает шторы, чтобы увидеть Тэхёна, дрожащего в толстом шерстяном пальто и шапке. Холодный, но улыбающийся. — Ты идиот, — бормочет Чимин, открывая дверь. Он начинает втягивать Тэхёна внутрь. — Что с тобой? Очень холодно. Оказавшись внутри, Тэхён встаёт и закрывает окно. Он пожимает плечами, глядя на Чимина, смущённо улыбаясь. — Ты звучал так, будто нуждался во мне. Безмолвный, Чимин пялится на Тэхёна, открывая и закрывая рот. Пока он в конце концов не приходит в себя и не толкает его. — Никогда больше так не делай, — говорит Чимин перед тем, как крепко обнять Тэхёна, пряча лицо в его груди. — Морозно, и идёт снег, и это было глупо. А на улице темно, — говорит он. Он отстраняется. — На улице темно, — снова говорит он. — Хорошо? — Хорошо, — говорит Тэхён и снова обнимает Чимина. — Ты в порядке? —...Мне сейчас лучше. Ты мог бы воспользоваться дверью. — Я не хотел, чтобы твои родители видели. — Их здесь нет. Это не имеет значения. —...Мне жаль. — Всё в порядке. Теперь ты здесь. Чимин осторожно тянет Тэхёна за рубашку, делая шаг назад к кровати, и Тэхён сбрасывает с себя туфли, сбрасывает пальто и следует за ним. Они вместе лежат в постели, Чимин направляет руки Тэхёна на его талию и не отпускает. Чимин успокаивается от звука сердцебиения Тэхёна, а Тэхён успокаивается от дыхания Чимина. Лунный свет, льющийся из окна, освещает лицо Тэхёна настолько, что Чимин может смотреть ему в глаза, а когда смотрит, то не отводит взгляда. Тэхён гладит волосы Чимина. — Ты хочешь, чтобы я остался на ночь? — Не задавай вопросов, на которые ты уже знаешь ответ, — Чимин крепче прижимает его к себе. Рождество оказывается не таким уж плохим. Рождество оказывается прекрасным.

___

1994 год будет великим, и Чимин говорит это не только потому, что целует Тэхёна, когда часы бьют полночь. Это просто должен быть отличный год, потому что Чимину восемнадцать, и он скоро закончит учебу. Потому что у него есть отличный парень, которого, как он думает, он может полюбить. Потому что все настолько идеально, что он не понимает, как это может испортиться. Они на вечеринке, когда начинается обратный отсчёт, и они стоят снаружи на балконе, под звёздами и фейерверком, когда обратный отсчёт заканчивается. Их новогодний поцелуй на вкус как кислый пунш и звучит как «Хип-хоп ура», доносящийся из дома. 1994 год будет великим. Тэхён фотографировал всё и всех на вечеринке. Чимин сомневается, что его на самом деле поразило вдохновение. Вероятно, он просто использовал вечеринку как предлог, чтобы воспользоваться цифровым фотоаппаратом, который Чимин подарил ему на день рождения. — Я не хочу идти домой, — говорит он Тэхёну по дороге туда. — Куда ты хочешь поехать? Мы могли бы пойти ко мне. Чимин качает головой: — Я должен перефразировать: я не хочу переставать быть с тобой наедине. Тэхён говорит, что знает нужное место и идёт в обход. Они заканчивают тем, что выглядит очень похоже на никуда. Открытое поле с мертвой травой, скрытое от дороги. Большая часть поляны окружена деревьями, и это должно выглядеть пугающе, но это не так. Здесь звёзды выглядят ярче, а небо массивнее. Они не выходят из грузовика, чтобы оценить реальный вид, но Тэхён рекомендует выйти снова, когда будет тепло. Они могли даже разбить лагерь. — Мы могли бы поспать здесь, если бы захотели, — говорит Тэхён, когда Чимин проскальзывает с пассажирской стороны в его объятия. — Если ты не хочешь идти домой. — Это мило, но я отказываюсь быть убитым здесь убийцей с топором. — Думаешь, я позволю, чтобы с тобой что-то случилось? Я ранен. — Как ты собираешься пережить убийство с топором, Тэ? — Я не планирую, в том-то и дело. Ты уйдёшь, пока убийца с топором отвлечётся на меня. С тобой ничего не случится. —…давай поговорим о другом сценарии. Счастливом. — Это был счастливый сценарий. — Ах, я и забыл, как романтичны слэшеры. Что в них такого, что делает его таким романтичным? — Кровь. — Правильно… но я не хочу спать здесь, и я не хочу, чтобы ты жертвовал собой, так что думай дальше… — Счастливый сценарий, — напевает Тэхён. — …ты и я в Нью-Йорке. Мы живём в очень красивом лофте с обнаженными кирпичными стенами. И ты пишешь действительно отличные книги о путешествиях во времени и Марсе. И я… я Я просто счастлив быть с тобой. Мы слушаем много музыки и часто ходим в кино. Мы посещаем музей. На каникулах мы посещаем Токио, а на каникулы мы возвращаемся сюда. Моя мама пытается научить тебя, как сделать крем-брюле, но у тебя это плохо получается, поэтому она не пускает тебя на кухню. И все хорошо. И мы счастливы. И мы есть друг у друга… как тебе? Чимин думает об этом. Он поднимает голову с плеча Тэхёна, чтобы посмотреть ему в глаза: — В этом сценарии ты уже женился на мне? Тэхён ухмыляется: — В этом сценарии мы женаты уже много лет и должны растить двух собак. — Какие собаки? — Джек-рассел-терьер и вельш-спаниель, — тут же отвечает Тэхён и улыбается ещё шире, когда Чимин вопросительно смотрит на него. — Я много думал об этом. — Имена? — Грендель и Йода. Чимин ложится обратно и фыркает: — Я не назову своего пса Гренделем. Ему это не подходит. — Ты даже не знаешь, кого из них зовут Грендель. — Это терьер, потому что ты пытаешься иронизировать. —...ты слишком хорошо меня знаешь. Ты даже не знаешь, что такое Грендель. Имя идеальное. — А Йода? Действительно? — Я думал, ты будешь рад этому. —...Да. Но, Тэ, ты не можешь просто так выбирать имена нашим детям, не посоветовавшись сначала со мной. — Почему ты так беспокоишься о наших детях, а не о браке в целом? — Потому что жениться на тебе — часть моего плана, и я не сомневаюсь в этом… как ты сделал предложение? — Я не могу разглашать эту информацию, извини. — Если я укушу какой-нибудь десерт и подавлюсь обручальным кольцом, клянусь… Тэхён отводит взгляд. — Всё было не так уж плохо, ты только немного подавишься. — Не клади украшения в мою еду, Тэхён. Я серьезно. — Я не буду… не сейчас. В конце января Чимин подарил Тэхёну ожерелье. Серебряный кулон в виде солнца на чёрном шелковом шнурке. Он не снимал его с тех пор, как Чимин надел его. Флуоресцентные лампы в столовой отражаются от кулона, и это выделяет Тэхёна ещё больше, чем обычно. Тэхён снова стоит в очереди за клубничным молоком, потому что Чимин проговорился, что ему больше не нужен виноградный сок. Следует отметить, что Чимин не просил Тэхёна снова вставать в очередь. Он просто сделал. — А ты, Чимин? Чимин смотрит на Хосока: — А? — У Тэхёна есть что-то особенное в рукаве? — Держу пари, что да, — говорит Юнги. Это не комплимент. Чимин смотрит на свои наручные часы. — Юнги, до выпускного ещё три месяца, можешь перестать быть таким озлобленным. Юнги фальшиво улыбается. — Не знаю, — говорит Чимин Хосоку. — Я не думаю, что действительно хочу делать что-то большое. Это просто праздник капитализма. Юнги действительно улыбается. — А вы, ребята? Намджун обнимает Юнги: — Мы будем сидеть у меня дома, читать анекдоты и ничего не будем покупать. Чимин смотрит скептически. — А как ты тогда достанешь воскресную газету? —... нам, возможно, придется переосмыслить некоторые вещи. — И никто из вас не спросит обо мне? — говорит Хосок. — Никому нет дела до того, что я делаю для своей второй половинки… — Мы все знаем, что ты ещё не пригласил Сокджина на свидание, — отхлёбывает Юнги из соломинки. — Хорошая попытка, однако. — Ты действительно ничего не планируешь? — это от Намджуна к Чимину. — Кажется, вы ребята, хотели бы. Вы, ребята, действительно излучаете атмосферу «полости». Как и на День святого Валентина, Тэхён планировал это особое свидание с бокалами шампанского и шоколадными поцелуями. Хосок продолжает: — Вероятно, у него был запланирован особенный вечер, чтобы отметить его, — он откашливается. — Внеклассные мероприятия. — Потому что, — Юнги меняет голос, чтобы подражать мелодраматическому актеру мыльных опер. — Первый раз всегда особенный. И именно это заставляет Чимина краснеть. Румянец должен быть более чем заметен, потому что Хосок странно смотрит на него, и в его глазах появляется извиняющееся выражение. — О, — говорит он, — вы, ребята, не...? Прежде чем Чимин успевает ответить или спросить, почему это вообще так важно, Тэхён возвращается и протягивает ему клубничное молоко. — Последний купил. Поскольку его друзья хорошо его понимают, после этого тема разговора меняется, и секс больше не поднимается. Но это не мешает Чимину думать об этом больше из беспокойства, чем из желания. Он даже не рассматривал возможность того, что Тэхён посчитает ночь святого Валентина чем-то особенным. И это выходные. И родителей Чимина не будет дома… Возможно, Тэхён что-то запланировал. Но так ли это? Дело не в том, что Чимин не хочет заниматься сексом с Тэхёном. Он хочет. Небеса знают, что он думал об этом достаточно раз. Если бы его душа могла говорить, это могло бы быть свидетелем, потому что это то, что занимает место в первом ряду во все времена, когда Чимин трогал себя, думая об этом. Он этого хочет. Но не сейчас. Ещё нет. Ему действительно нравится Тэхён, он чувствует себя счастливым с ним, он чувствует, что мог бы влюбиться в него. Но для этого ещё слишком рано. Он удивляется... Он думает об этом весь оставшийся день, отвлекаясь на гигантское «а что, если». Он даже не пытается так отстраниться и даже пытается быть незаметным, но Тэхён очень хорошо его знает и спрашивает, что происходит, когда они одни в темной комнате. — Почему тебе всегда кажется, что ты знаешь, что происходит у меня в голове? — Если бы я знал, это было бы намного проще понять, — медленно говорит Тэхён, сосредоточившись на том, чтобы сфокусировать свой последний отпечаток с помощью увеличителей. — Ты просто становишься очень тихим, когда много думаешь. И тишина становится очень громкой. Чимин болтает ногами взад-вперед, глядя в пол. — Мы в порядке, верно? — Хм… может быть, у меня мания величия, но я думаю, что мы более чем в порядке. — Я думаю, я имею в виду скорее… тебя устраивает то, где мы находимся, верно? Ты счастлив? — Определи счастье. — Демонстрация удовольствия или удовлетворения. Тэхён усмехается: — Я имел в виду ваше нынешнее определение счастья. Например, что ты на самом деле спрашиваешь, когда спрашиваешь о счастье. —... как ты думаешь, эта стадия... нас... тебе подходит? Или ты хочешь большего? — Ты же знаешь, я хочу большего, — Тэхён поворачивается и смотрит на него, скрестив руки на груди. — Я сказал, что женюсь на тебе. — Если ты понимаешь, о чем я. — Я не тороплюсь делать этот… следующий шаг. Если ты это имеешь в виду. Хорошо? — Тебе даже не любопытно? — Чимин, мне восемнадцать, конечно, мне любопытно. Но правда? Это даже не входит в мои пять главных вещей, которые я хочу сделать с тобой. — Десятка лидеров? Тэхён качает головой: — Мы доберёмся туда, когда захотим. Чимин улыбается и спрыгивает со стола, вставая на ноги. Он закидывает руки на плечи Тэхёна. — Возможно ли, чтобы ты был лучшим парнем, чем ты есть? — …Я могу купить тебе собаку. Они целуются, но ненадолго, потому что дверь начинает открываться, и они разрываются друг от друга в самый последний момент. Так же, как другой студент входит. — Вот как ты развиваешь негатив, Чимин. Спасибо, что спросил. — Спасибо за ответ, — формально говорит Чимин. В День святого Валентина — воскресенье — Чимин открывает входную дверь, услышав ритмичный стук, и не находит там никого. Всё, что стоит у него на ступеньке, — это маленькая жёлтая коробка. Этого было бы достаточно, чтобы украсить день Чимина, за исключением того, что Тэхён всегда должен идти выше «достаточно». Чимин уже собирается забрать подарок, когда его останавливает букет разноцветных цветов, который держит большая знакомая рука. Чимин начинает улыбаться, когда Тэхён полностью появляется в поле зрения. — Я не мог выбрать между розами и маргаритками, поэтому купил все. Чимин берет букет и нюхает его. Затем он щёлкает языком. — Ты купил цветы и подарок? Юнги не обрадуется. — Я ему всё равно не нравлюсь, — Тэхён целует Чимина в лоб, забрав подарок, и они вдвоём возвращаются внутрь. Родители Чимина снова ушли. Какая-то поездка или, может быть, сверхурочная работа? Чимин забывает, легко потерять след. Чимин держит букет близко к груди, пока они вдвоём идут на кухню, чтобы поставить цветы в воду. Персиковая роза, белая ромашка, бархатная камелия и, кажется, любой другой цветок на земле смотрят на Чимина, когда он ставит их в «прелестную вазу» своего отца, то есть ту, которую Чимин не должен использовать. Жаль, что ему всё равно. — Они тебе нравятся? — Тэхён чешет затылок. — Я, эм... я думал купить розы. Но я подумал, что это может быть очень глупо. И я не знаю, что означают розы. Ну, это если быть честным. Ты выглядишь красивым, и ты такой красивый… Но я не мог просто выбрать один вид, потому что мне казалось, что я бы сказал, что ты заставляешь меня чувствовать только одно, а ты нет...Как будто я могу просто плавать или что-то в этом роде. И тогда маргаритка напоминает мне о лете, которое всегда является счастливым временем. А потом... ну, я не знаю. Тебе они нравятся? — Как ты думаешь? — Хм, я думаю, ты думаешь, что любишь их почти так же сильно, как ты думаешь, что любишь меня. — Ээ. Более чем. — Ты ранил меня. — Они прекрасны, — говорит Чимин после того, как ставит в вазу. Он снова ложится в объятия Тэхёна, и они раскачиваются на кухне, как будто всё остальное не имеет значения. — Могу я кое в чём признаться? — Что-либо. — Ты будешь не единственным, на кого расстроится Юнги. Я тоже тебе кое-что купил. Не дожидаясь его ответа, Чимин выскальзывает из рук Тэхёна и идёт в его спальню, доставая из-под подушки подарок. Он держит его за спиной, когда возвращается на кухню. — Справедливое предупреждение: это может быть отстойно. — Ничто из того, что ты мне дашь, никогда не может быть отстойным. Чимин смотрит на коробку, которая все ещё находится в руках Тэхёна. — На счёт три? Одновременно? Глаза Тэхёна немного расширяются, а затем опускаются. — Да… хорошо. — Хорошо. Раз, два, три. Чимин вытаскивает свой подарок из-за спины и суёт его в руки Тэхёну, одновременно забирая у него коробку. Чимин не удосужился завернуть свой подарок, так что Тэхён сразу его увидел: виниловая пластинка Songs From The Big Chair. Тэхён благоговейно улыбается подарку. Чимин тихо объясняет: — Это была единственная, которой я не видел в твоей коллекции. И, может быть, я просто пропустил её, так что теперь у тебя их две… это было глупо… — У меня нет этого, — Тэхён говорит. — Тэиль случайно сломала её, и я не заменил. Не было времени. — Значит, это не глупо. — Самая далёкая вещь от него. Чимин улыбается и идёт открывать свой подарок, аккуратно развязывая красный бант, обернутый вокруг него. Коробка действительно маленькая. Тэхён останавливает его, прежде чем он успевает открыть его рукой. — Я должен объяснить, — говорит он. — Это как-то… я не знаю, тебе это может не понравиться. И тебе не обязательно это носить. Правда, я просто… ты напомнил мне… раз уж я… Чимин мягко отталкивает руку Тэхёна. и все равно идёт открывать коробку: — Теперь мне действительно любопытно. — Тебе не обязательно… — слова Тэхёна стихают, когда коробка полностью открыта, и Чимин с открытым ртом смотрит на ожерелье, лежащее в ней. Оно довольно простое. Серебряная цепочка с серебряной подвеской. Однако Чимина интригует кулон: полумесяц. Тэхён снова начинает объяснять, немного дёргая собственный кулон солнца: — Посмотри, потому что ты подарил мне это, и я начал думать о тебе. Как ты относишься ко мне. И ты не солнце, ты не звёзды или луна. Ты все это. Чимин смутно помнит третью песню из первого микстейпа Тэхёна. Он думает, что текст предсказал этот момент. Тэхён продолжает: — Итак, но потом я подумал, что если я солнце, то, может быть, мы сможем быть всем вместе. Всем друг для друга. Так что, если я солнце, ты моя луна. — Тэхен хмурится и издает странный стонущий звук, - Это глупо, не так ли? Я знал, что это не имеет смысла. Тебе действительно не нужно носить это... — Не мог бы ты надеть его для меня? —...тебе не обязательно надевать... — Я хочу. Пожалуйста? Так что Тэхён помогает Чимину надеть ожерелье, и кулон спускается до середины его груди. Чимин играет с кулоном, улыбаясь. — Солнце и луна, да? — Потому что мы вращаемся вокруг друг друга. —… ты завалил астрономию? Чуть позже Чимин понимает, что у него нет причин нервничать: идея Тэхёна о романтическом дне святого Валентина состоит в том, чтобы лежать на полу Чимина и слушать новый альбом, который он только что купил. Они лежали головами рядом друг с другом, ногами в разные стороны. Это удобно, потому что иногда в тишине между треками они слышат что-то похожее на восторг и целуются без причины. Альбом Brave от Marillion представляет собой почти идеальное сочетание всего, что нравится Тэхёну. Шугейз, классический рок, пауэр-баллады, сравнивающие любовные увлечения со звездами — Тэхен поглощает всё это, и, хотя Чимину это не нравилось, мило наблюдать, как Тэхён в восторге от новой музыки. Тэхен остаётся с ним до конца дня и до конца ночи. Они ничего не делают, кроме как целуются и едят сладости. Ближе к концу ночи они обнимаются на диване и смотрят Point Break. Чимин не знает, почему он когда-либо нервничал. Потому что поразительная правда в том, что он, вероятно, мог бы доверить Тэхёну свою жизнь, и всё было бы в порядке. В середине марта то высокое облако, на котором они летели, начинает опускаться. Чимин получает свое первое письмо о принятии. Для школы, которая находится на другом конце страны. В детстве он и представить себе не мог, что будет разочарован тем, что пойдет в школу своей мечты. Его родителей нет рядом, когда он узнает новости, так что Чимин не удосуживается рассказать им. Он не показывает Тэхёну письмо до следующего дня, когда они сидят в кузове его грузовика, болтая ногами, в поле, которое стало их. В правой руке Тэхён держит стеклянную бутылку холодной колы, а в левой он держит письмо о принятии Чимина, глядя на него с самой широкой и искренней улыбкой. Чимин чувствует себя плохо. — Вау, — говорит Тэхён с лёгким вздохом. Он хихикает и раскрывает руки для объятий, на его лице всё ещё сияет яркая гордая улыбка. — Поздравляю, детка! Чимин морщит нос. — Детка? — Не хочешь? Чимин качает головой, и Тэхён говорит, что найдет другое прозвище. Чимин прижимается к Тэхёну и усаживается в его объятия. Он должен быть счастлив. — …Я не думаю, что хочу уезжать, — бормочет он, глядя на футболку Тэхёна. Удивительно, что Тэхен может ясно его слышать. — Нет. Нет, нет, ты должен ехать. Ты так долго этого хотел! Чимин пытается погрузиться глубже. — Я не хочу оставлять тебя. — О, — говорит Тэхён, но не так, как будто только что понял смысл. Он говорит это так, будто разочарован. В Чимине. Он отталкивает Чимина и держит руки на его плечах, глядя ему в глаза. — Я люблю тебя, — говорит Тэхён. — Вот почему я не могу позволить тебе отказаться от своей мечты. Ни по какой причине, но особенно не из-за меня. Я не буду причиной, по которой ты не сделаешь это. Я отказываюсь. Ты должен ехать. Чимин сглатывает комок в горле. — Ты только что сказал, что любишь меня. Не говоря уже о том, что ты думаешь, что да, — через мгновение удаётся сказать Чимину. Ему становится ещё хуже. — О, — снова говорит Тэхён, на этот раз звуча так, будто он понял это. — Я сделал. — Ты первый раз это сказал. — Нет, я первый раз тебе это говорю . Прежде чем Чимин осознает это, по его щекам катятся слёзы. Немного. Он заставляет себя отвести взгляд и вытирает слезы. — Как ты думаешь, я уеду, услышав это? Тэхён прижимает его ближе: — Теперь, когда ты это услышал, мне не придется гадать, вернёшься ли ты. Несмотря на поддержку Тэхёна, Чимин не может избавиться от ощущения, что ему не следует уезжать. В последнюю неделю апреля Тэхён, Тэын и их мама ходят по магазинам в поисках костюма. В бутике, куда они ходят, есть зона отдыха с причудливыми стульями, и Тэхён утверждает, что ему не нужен такой дорогой костюм. — Можем ли мы позволить себе хотя бы половину того, что здесь написано? — спрашивает он в третий раз, увидев смешной ценник. — Не беспокойся об этом, — она хватает персиковый. — О, этот хорош! — Я могу просто надеть один из старых папиных костюмов, нам не нужно тратить столько денег. — Нет. В первый раз, когда твой отец сделал предложение, я сказал нет. Если бы на выпускном он был в более красивом костюме, я бы согласилась. — Ма, это просто подло. — Вот, — она берет бирюзовый и показывает Тэхёну. — Этот хорош. — Что не так с простым чёрным? — О, ты имеешь в виду скучный черный? Тэхён сужает глаза: — Классический черный. — Ну, а какого цвета будет костюм Чимина? Тэхён беспомощно пожимает плечами: — Я не… — Ребята, вы не согласовали цвета? — Я так сильно люблю тебя, мама, но ты действительно заставляешь меня сожалеть о том, что я прошу тебя о помощи. — Очень жаль, — она хватает чёрный. — Иди примерь этот, — она хватает Тэына и садится. — Посмотрим, как скучно это выглядит. — Почему ты вдруг стал модным хулиганом? Тэхён примеряет костюм. Это простой чёрный костюм. Шелк. Лёгкая отделка. Когда он выходит из раздевалки, его мама выглядит удивлённой. — О, — говорит она, немного шумя. — Думаю, я исправляюсь. Видишь? Все хорошо выглядят в черном. Она успокаивает его и подходит, поправляя лацканы и разглаживая складки. Она снова смотрит на него, наклоняет голову. Затем она снова выходит вперёд, зарываясь рукой в ​​волосы Тэхёна и убирая их со лба. — Мус, — говорит она. — Много. Ты будешь выглядеть так красиво, когда она будет сдвинута назад, как молодой Джеймс Бонд. Какая у Чимина будет причёска? — Ещё раз: я не знаю. — Ребята, вы совсем не говорили о выпускном? Тэхён внезапно чувствует себя голым: — Он беспокоится о школе. Когда его мама смотрит на него, требуя дополнительных объяснений, Тэхен вместо этого смотрит на Тэына и начинает играть с её маленькой ручкой. Он снова пожимает плечами: — Он думает, что всё изменится, когда он уедет. Что мы изменимся. Ему не нравится, как его мама смотрит на него. Она улыбается ему, и возвращается к поправке костюма. Тэхён настороженно наблюдает за ней. — Мы не будем, верно? — …ты его любишь, верно? Тэхён кивает. Она тоже: — Любовь побеждает всё… теперь об обуви. Тэхён слишком хороший сын, чтобы даже указать на то, что она не ответила на вопрос. Его мать говорит, что чёрный костюм — это хорошо, но белая рубашка к нему запрещена. — Подождём, пока не узнаем, какого цвета костюм на Чимине. — А если чёрный? Она смеётся. — Чимин никогда не был бы таким некрасивым на выпускном вечере. Как оказалось, это идеальная идея. Костюм, который купил Чимин, сиреневый, а рубашка чёрная. Тэхён надевает классическую рубашку того же сиреневого оттенка, что и костюм Чимина. Стоя вместе, костюмы выглядят как перевёрнутые версии друг друга. Мать Тэхёна часами приглаживает его волосы, приглаживая по бокам и откидывая макушку назад, чтобы они выглядели почти как помпадур. Закончив, она обхватывает его щеки и улыбается: — Теперь я вижу твоё прекрасное лицо. Перед уходом отец вручает ему корсаж — красивый фиолетово-белый — и напоминает Тэхёну: — Развлекайся, — снова говорит он, глядя на безучастное выражение лица Тэхёна. — Хоть раз в жизни будь безответственным. Сделай это незабываемым. Отец целует его в лоб и отсылает. Когда Тэхён приходит к Чимину и звонит в дверь вместо того, чтобы стучать (нервы), он в пятый раз разглаживает рубашку и избегает прически. Он делает глубокий вдох. Дверь открывается, и Тэхён нервничает больше, чем раньше. Это мама Чимина. В руке у неё кухонное полотенце. Это смущает Тэхёна. Есть в ней что-то домашнее. Она смотрит на Тэхёна сверху донизу с нефильтрованной чёрствостью. Не впечатлена. — Я могу вам помочь? Слова. Как он вытаскивает их снова? Рот. Он открывает свой, но она опережает его. — Это корсаж? — она выглядит озадаченно и взволнованно. — Это… это выпускной вечер? Тэхён с готовностью кивает. — И ты здесь из-за Чимина? Он снова кивает. Она снова осматривает его с ног до головы, а затем без малейшей хитрости прищуривается, пропуская Тэхёна в сторону его грузовика. Она, должно быть, думает, что он беден. Она оглядывается на него и выдавливает натянутую улыбку. — Минуточку. Дверь закрывается перед лицом Тэхёна. Он ждёт. Середина мая, но холодно. Наверное, это его воображение. Он слышит приглушённые голоса, два. Ни того, ни другого он не признает. Когда раздается другой голос, громче остальных, он чувствует облегчение. Это Чимин. Вскоре входная дверь снова открывается, и Чимин смотрит на него извиняющимся взглядом. Его пиджак едва надет. — Прости, — выдыхает Чимин и мягко толкает Тэхёна в ответ. — Пошли. Он тихий, но Тэхёну легко уловить настойчивость в его голосе. — Подожди, — позади него подходит мать Чимина, не давая Чимину закрыть дверь. — Посиди минутку внутри, мы его даже не знаем. — А чья это вина? Отец Чимина скользит вверх: — Пошли, — говорит он, — Мы хотели бы познакомиться с… э… — Тэхён. Его зовут Тэхён. Отец Чимина сверкнул на Тэхёна ещё одной натянутой улыбкой. Они снова проскальзывают внутрь и оставляют дверь открытой. Чимин поворачивается к Тэхёну и качает головой. Ещё одно молчаливое извинение. Тэхён сжимает его плечо. Всё в порядке. Они входят внутрь. В доме Чимина тепло, как летом, когда они внутри. Когда они слушают музыку в комнате Чимина и спят в его постели. Тепло. Но с родителями Чимина дом кажется музеем. Было бы лучше, если бы он сидел рядом с Чимином, но сидение рядом друг с другом, вероятно, подвергло бы их большей критике, поэтому Чимин сидит на диване между родителями, а Тэхён сидит напротив него в La-z-Boy. (Те же самые La-z-Boy, Чимин и Тэхён вместе отдыхали во время просмотра повторов «Симпсонов»). — Итак, Тэхён, какие у тебя оценки? — это от матери Чимина. Чимин краснеет, заикается. — Это то, с чего ты начинаешь? Даже не «как дела?». Мать Чимина вздыхает. — Мои извинения, Тэхён. Как ты? — Я в порядке. И у меня средние оценки, — говорит Тэхён. Он не стыдится этого. Стыдиться своих оценок значило бы считать школу концом всего интеллекта. — За исключением фотографии. В ней я получаю очень хорошие оценки. — Ну, не трудно навести камеру и нажать кнопку. Это было сказано беззаботным тоном отца Чимина. Тэхен может сказать, что это не было оскорблением, поэтому, хотя Чимин вздрагивает и издает разочарованный звук, Тэхён пожимает плечами. — Да, я думаю, нет. Лёгкая оценка, я полагаю. — В какой колледж ты собираешься? — О, нет. Его родители ощетиниваются. Они смотрят друг на друга. Тэхёна официально списали со службы. — Ты пытаешься отправиться первым или…? — Нет, — продолжает Тэхён, всё ещё улыбаясь. Ещё вежливый. — Я вообще не пойду. Я думаю, что колледж для тех, кто любит школу. А я не люблю школу. — Полагаю, для тебя это слишком сложно, — говорит мать Чимина с очередной фальшивой улыбкой. Тэхён многозначительно смотрит на неё. — На самом деле, слишком легко. Она мычит. — Могу я быть откровенной? Мать Чимина смотрит на своего мужа. Понятно, что они оба думают об одном и том же, но у неё, хватило смелости сказать это. Она наклоняется вперёд. — Вы с Чимином находитесь на двух совершенно разных путях. В этом нет ничего плохого. Гордитесь своим путем… но два разных пути означают, что вы не окажетесь в одном и том же месте. Верно? Тэхён пожимает плечами: — Субъективно. — Чимин находится на пути к достойной жизни. У него есть оценки и полномочия, чтобы поступить в хороший колледж. Может быть, не колледж его мечты, но что-то хорошее. Я хочу сказать, что Чимин не пойдёт туда, где ты. Так что бы это ни было, — она делает неопределенный жест между Тэхёном и Чимином. — Это только временно. Потому что Чимин смотрит на нечто большее. Знай, что я говорю это не из-за неуважения. Я просто думаю, что ты должен знать. Тэхён кивает. — Вы закончили? — вежливо спрашивает он, — Потому что уже поздно, а я хочу пригласить его на выпускной. Поступив в колледж своей мечты и всё такое, я думаю, он заслуживает веселой ночи. Что-то праздничное. Так что, если вы не возражаете, — встаёт Тэхён. — Мы сейчас уйдем. Его родители выглядят как рыба в воде. Широко раскрытые глаза. Они смотрят на Чимина, который слишком занят тем, что смотрит на Тэхёна, который предлагает ему руку. — Чимин, это правда? Ты поступил? Чимин не отвечает. Он просто улыбается Тэхену, берет его за руку и тоже встаёт. Тэхёну было бы неловко уйти, так и не узнав родителей Чимина. Но его отец сказал ему быть безответственным сегодня вечером. Так кого это волнует? Они ушли. Первое, что делает Тэхён, когда они в машине и далеко от дома, — извиняется: — Я не хотел проболтаться. Насчёт поступления. Чимин смеётся и качает головой: — Выражение их лиц того стоило. К тому же это заставило нас уйти, так что я не против. Тишина, затем Чимин, звуча более мрачно, говорит: — Мне очень жаль их. — Это хорошо. — Нет, это не так. —Ни у кого нет оправдания говорить с кем-либо так, как они говорили с тобой… Я их ненавижу. — Не говори так, — говорит Тэхён. — Они любят тебя. Они просто хотят, чтобы ты был счастлив. — Им нравилось, когда я встречался с Алексом, и они хотели, чтобы я вернулся к нему. Я был несчастен с ним. Им нет дела до моего счастья, им просто нравится диктовать мою жизнь… Вот почему я никогда не хотел, чтобы ты встречался с ними, потому что они нехорошие люди. Я не хотел, чтобы они причинили тебе боль. Мне жаль, что я позволил им. — Чимин, я думал, что ты меня возненавидишь, когда узнаешь, что это я делаю записи. Моё сердце было разбито, никто не может причинить мне такую ​​боль. — То, что они говорили о том, что мы временны… не слушай их. Ты любишь меня. И я думаю, что люблю тебя, — улыбается Чимин одновременно с Тэхёном. — Ничто не может заставить это исчезнуть. — Ты обещаешь? — Обещаю. «Бум! Shake the Room» уже гремит в школьном спортзале к тому времени, когда они входят. Вечеринка в самом разгаре, диско-шар в центре потолка рикошетит от поверхностей и кожи. Тэхён поворачивается к Чимину и кланяется. — Можно пригласить тебя на этот танец? — Как ты думаешь, ты можешь не отставать? — Не мог бы ты? Они танцуют под все быстрые песни. Движения Тэхёна слащавы, и Чимину не терпится спросить, получил ли он все эти движения от своего отца. От «I'm So Into You» SWV до «Hey Mr. DJ» Zhané они танцуют и танцуют, а реальность становится далёкой. Они только останавливаются, чтобы выпить и сказать привет друзьям. Юнги купил одинаковые корсажи, и его костюм совпадает с костюмом Намджуна. Иногда он заходит слишком далеко. На самом деле Хосок танцует с одним первокурсником колледжа, а Сокджин красиво одет в чистый смокинг. Все они делают пометку, чтобы извиниться за то, что не поверили ему. Когда приходят более медленные песни, «Love Is» и «I Will Always Love You», их танец замедляется вместе с ними, но каким-то образом становится более интенсивным. Тэхён вскоре понимает, когда Чимин прижимается щекой к его груди, пока они медленно танцуют, что они общаются тем, как они двигаются. Он обнимает Чимина за талию, Чимин кладет руки ему на плечи, и они качаются. Они лишь частично помнят танцевальную часть, теряясь в том, чтобы просто держаться друг за друга. А теперь, под влиянием голоса Уитни Хьюстон, они успокаивают друг друга. Только тогда Тэхён понимает, насколько он напуган. Потому что правда в том, что родители Чимина могут быть правы — это может быть временно. Чимин поднимает голову и смотрит на Тэхёна ближе, глядя ему в глаза с нежностью, о которой поют люди. Затем, словно решая и, наконец, придя к ответу, он слегка улыбается и наклоняется вперёд, чтобы целомудренно поцеловать Тэхёна в губы. Тэхен хочет приоткрыть рот, поцеловать так, как они это делают, когда они в его грузовике или в спальне Чимина, нежно и страстно, но глубоко и дико от эмоций. Но сопровождающие заставили их уйти, так что он просто принял небольшой поцелуй и прижался лбом к Чимину, пока они продолжали танцевать. Выпускной закончился слишком рано. Вы могли бы подумать, что, несмотря на то, насколько серьезной была школа, это продлится дольше, чем несколько часов. После этого они идут с остальными на ужин в маленькую закусочную с виниловыми сиденьями и музыкальным автоматом. Ресторан - машина времени. Во время ужина Чимин ведёт себя довольно тихо, почти не болтая с Сокджином, но в основном реагируя на все комментарии, а не высказывая свои собственные. Намджун платит пятьдесят центов, чтобы включить что-нибудь в музыкальном автомате, и вскоре закусочная заполняется песней The Who «My Generation». — Какая ностальгия с твоей стороны, — говорит Юнги, когда Намджун возвращается. Они оба были обидчивы всю ночь, больше, чем обычно. Тэхён вроде как хотел бы быть таким, как они. Так же, как в любви, но ни один из них так не боится того, что принесет колледж. Намджун садится на свое место, обнимая Юнги за плечи. — Ещё две недели старшей школы, я отмечаю нашу сущность. Свободные от школьных ограничений, мы официально стали правящим поколением. — Тебе обязательно так говорить? — Мы уйдем, — говорит Намджун, — Прочь отсюда и свободны будем делать что угодно. Единственный способ уйти отсюда — наверх. Намджун поднимает свой стакан, чтобы поаплодировать, и все они щелкают стаканами по его, Чимин колеблется больше, чем кто-либо другой. Когда за ужин всё сказано и сделано, они называют это ночь. Они говорят «позже», потому что стали людьми, которые боятся сказать «до свидания» и боятся всех возможных последствий этого. В машине Чимин держит Тэхёна за руку. — Мы можем не идти домой? — спрашивает он так, как спрашивал уже много раз, — Я не хочу прекращать танцевать. Поэтому они направляются к своему полю и паркуют грузовик посередине. Тэхён вставляет кассету и увеличивает громкость. Они оставляют дверцы машин открытыми и танцуют в темноте, их обувь пачкается грязью и мертвой травой. — Я не хочу уезжать, — снова говорит Чимин. — Я знаю. Тэхён кладет подбородок на плечо Чимина, наклоняясь вперёд и прижимая его ближе. Чимин вздыхает и снова: — На самом деле нет. — Я знаю. —...Я тебя люблю. — Я знаю, — Тэхён целует его в щеку, — Я тоже тебя люблю. (Эти двое слишком увлечены друг другом, чтобы даже понять, что они танцуют под слишком многозначительную «Любовь разорвет нас на части».) Последний день в школе приходится на среду. Выпускная репетиция приходится на четверг. Репетиция начинается только в 11, но Тэхён всё ещё встаёт рано, как обычно, едет в школу (не забирая Чимина, потому что хочет, чтобы тот отдохнул) и бесцельно гуляет по кампусу. Он идёт по футбольному полю, некоторое время сидит на трибунах, пытаясь осмыслить всё это и посмотреть, не будет ли ему грустно. Но это не так. Люди старше его всегда говорили, что старшая школа будет лучшими годами в его жизни, но если бы это было действительно так, он бы что-то почувствовал. Разве не так? Как только школьные двери открываются, он входит и идёт к своим старым классам. Ничего такого. Затем он уходит в темную комнату. Она должна быть заперта, но он благодарен, что это не так. Он включает красный свет. Грусть, о которой всегда говорили его родители, возвращается. И Тэхён понимает, что школа тут ни при чём. Он почти плачет, но держится. Тем не менее… он тоже не хочет, чтобы Чимин уходил. Он возвращается, чтобы забрать Чимина перед репетицией. Его родителей нет дома, что на самом деле это не имеет значения. Чимин сказал ему, что избегает разговоров с ними. — Ты не должен этого делать. — Я знаю, что не должен… но я… я знаю, что должен уехать, и мне грустно из-за этого, но я устал от грусти, поэтому я злюсь, и я злюсь на них, потому что они убедили меня, что колледж действительно имеет значение, и теперь я должен оставить тебя и… просто позволь мне злиться, Тэ. Репетиция какая-то тупая. Они дают лучшим ученикам шнуры и рассказывают всем остальным, как вставать, когда их зовут, но не более того. После этого он и Чимин идут на поле. Тэхён начал думать, что хотел бы построить дом на поле. Для Чимина. Но это просто мысль. Фантазия, что у них будет место, куда можно сбежать, когда станет тяжело. Хотя этого не произойдёт. Он перестал убеждать себя, что сказки можно создать, если сильно захотеть. Они лежат на кузове грузовика, наблюдая за облаками. Голова Чимина лежит на руке Тэхёна. Рука затекла, но Тэхён скорее испытает боль, чем скажет Чимину встать с него. Во всяком случае, он хочет держать его ближе. — Чего ты боишься? — Тэхён ловит себя на том, что спрашивает. Каким-то образом знание того, что страх является большой причиной для Чимина, было грустным. —... Я думаю, что когда уеду, наши чувства прекратятся. Ты найдёшь кого-то другого или я изменюсь. И я не хочу, чтобы что-то из этого изменилось. — Что, если я скажу тебе, что не могу влюбиться ни в кого другого? — А если я изменюсь? — Мы оба изменимся. Но это не значит, что мы больше не будем вместе. Мы всегда будем… Чимин? Давай отправимся в путешествие. — Куда? — Куда угодно. Везде, куда мы сможем попасть на этом, — Тэхён постукивает рукой по ложу багажника. — После выпускного поехали. Забудь ненадолго о будущем. — Как мы можем забыть будущее? — Ты знаешь, кто-то, кого я любил, однажды сказал мне, что если я сосредоточусь на конце, я никогда ничего не получу. Чимин улыбается. Тэхён этого не видит. Он просто знает. —... купишь топливо в дорогу? — Конечно. Тэхен сначала подготавливает своих родителей, пытается сделать дополнительную работу, чтобы компенсировать ту, которую он пропустит. Его отец не заботился о том, что он пропускает работу. Он положил дополнительные деньги в карман и сказал, что заслуживает немного повеселиться. Его родители слишком хорошо к нему относятся. Церемония вручения дипломов скучна, но когда Тэхён слышит, как зовут Чимина, он нарушает несколько правил, вскакивает со своего места и кричит. Родители Тэхёна кричат ​​ему вместе с Юнги, Хосоком и Намджуном. Родители Чимина смотрят в замешательстве. Как только церемония заканчивается, Чимин мчится к Тэхёну и берёт его за руку. Они выбегают из здания, их халаты развеваются на ветру. Они едва останавливаются, чтобы обнять и поцеловать семью Тэхёна, но делают это. Ещё одно пожелание удачи, и они ушли. Их чемоданы уже в грузовике. Они срывают с себя шапки и халаты и опускают окна. Когда Тэхён уезжает из города, Чимин кричит из пассажирского окна, и всё становится лучше, чем за последние дни. Они останавливаются в магазине, чтобы купить карту и слишком много сладких закусок. На это Чимин покупает им две пары солнцезащитных очков, чтобы они могли «действительно выдержать поездку». Микстейп, который Тэхён сделал по этому случаю, становится саундтреком к тому, как они двое по очереди кричат ​​из окна, останавливаются на обочине дороги, чтобы попытаться разобраться в карте, превращая дорогу в игру. К тому времени, когда они подъезжают к дешёвому мотелю, волнение перешло в изнеможение, но их улыбки отказываются исчезать вместе с ним. Им действительно нужна только односпальная кровать, но они платят за двухместную с единственной целью — прыгать туда-сюда на каждой кровати поочередно. Когда они наконец оказываются в своей комнате, Тэхён падает лицом на первую попавшуюся ему кровать, а затем Чимин прыгает на него сверху. Это странно удобно. — …Тэ, когда кто-то угрожает раздавить тебя, ты должен дать отпор. — Но ты не кто -то, и тебе хорошо. Кроме того, — вздыхает Тэхён в матрас. — Я даже не осознавал, что ты угрожаешь мне, пока ты просто не сказал это. Это была очень мягкая атака. — Ты имеешь ввиду... Чимин собирается подняться, но Тэхён скулит: — Не уходи, с тобой так тепло, а мне так холодно. — Сейчас лето, — Чимин все равно уходит, исчезая в ванной с багажом. Тэхён звонит своим родителям, чтобы сообщить им, что они благополучно добрались. Он думает позвонить родителям Чимина, чтобы сообщить им об этом, но, похоже, оно того не стоит. Он всё ещё спорит сам с собой, когда Чимин выходит из ванной в одних черных боксерах и с полотенцем, перекинутым через плечо. Он улыбается: — Пойдем. — Куда? — Бассейн, куда ещё? — Чимин, уже полночь. — Тем больше причин идти сейчас. Тэхён улыбается в основном от удивления. Он оглядывается. — У меня нет плавок. — Просто надень нижнее белье, — непринужденно говорит Чимин. — Остановись, — Тэхён встаёт на ноги, — Хватит издеваться надо мной, я иду. Им восемнадцать лет. Они ответственные люди. Поэтому, конечно же, по пути вниз они стучат в случайную дверь, как сумасшедшие, и бегут как черти, прежде чем кто-либо успевает ответить. Когда они подходят к бассейну, Чимин держит его за руку и идёт задом наперёд. — Я никогда не говорил поздравлений. — За что? — Выпускной. Итак, поздравляю. Вы свободны от « рамок современного образования », так сказал Джун? — Что-то в этом роде, я еле слушал. — Ты делаешь вид, что слушаешь моих друзей? — Чимин фальшиво вздохнул. — Только когда они начинают остроумно говорить. — Они все так разговаривают? — Нет, у всех свои манеры говорить. Хосок говорит непоследовательно. — А Юнги? — …Юнги говорит со свирепым взглядом и саркастическим «да, Тэхён, мы хотели бы услышать твоё мнение», — на что смеётся Чимин. — А я? — Ты?.. Ты говоришь музыкой. Очень мило, мелодично и гипнотизирующе. Ты можешь заставить меня сделать что угодно, если захочешь, вот как гипнотизирует. — Что-либо? — Что-либо. Чимин останавливается у края бассейна, раскидывает руки и падает назад. Прежде чем упасть в воду, он говорит: — Прыгни и спаси меня. Чимин падает в воду с грацией балерины, а Тэхён ныряет за ним. Подводные огни бассейна превращают мир в голубой сон. Тэхён сразу замечает Чимина, его темные волосы плывут по воде, как корона. Чимин оборачивается, приближаясь ко дну бассейна, поворачиваясь в замедленной съёмке так, что оказывается лицом к Тэхёну, когда тот тоже спускается вниз. Как только они оказываются на расстоянии вытянутой руки, Тэхён хватает Чимина, и пузыри всплывают, когда Чимин начинает смеяться. Тэхён улыбается. Они целуются, продолжая плавать под поверхностью, пока потребность в воздухе (осознание того, что если они утонут, то не смогут продолжать мирно целоваться) не разорвет их на части, и между ними прозвучит ещё один безмолвный смех. Тэхён всё ещё в воде, когда Чимин выходит и ложится на свое полотенце у края бассейна. Тэхён опирается на бетон и пинает ноги в прохладной воде. Закончив объяснять, он делает глоток газировки из соломинки. Чимин смотрит на него смешно. — Это не сработает. — Не будь таким циником, это защита от дурака. Чимин приподнимается на локтях, капли воды скатываются по его груди. — Тэхён, у тебя недостаточно времени, чтобы заниматься всем этим вождением. — Для тебя я найду время. — Значит, ты будешь вставать рано и, как обычно, помогать родителям на ферме. — Да. — А потом, когда закончишь, поедешь в Грейхаунд на автобусе, чтобы повидаться со мной? — Таков план. — Каждые выходные? — Тэхён кивает, — Это смешно. Ты устанешь. — рассуждает Чимин. — А кто будет держать Тэын, когда ей снятся кошмары? Ты же знаешь, что она хочет только тебя. — Но… — А что ты собираешься делать для развлечения? Когда ты будешь спать? Как у тебя будет социальная жизнь? Ты не можешь отказаться от всего ради меня. — Хотя я бы так и сделал. Если бы ты попросил меня, — продолжает Тэхён, затихая, но не отводя взгляда. — Если бы ты попросил меня, я бы сделал. Чимин смотрит на него. Давай, думает он. Спроси. — ...Я не буду просить. Тэхен на удивление хорошо справляется с тем, чтобы не казаться отчаянным: — Почему бы и нет? — Ты не позволишь мне отказаться от своей мечты и остаться, я не позволю тебе отказаться от своей и уйти. — Чимин… у меня нет никаких мечт, — и Тэхён понятия не имеет, откуда это взялось. — У меня ничего не получится. Разве ты не слышал своих родителей? Чимин долго смотрит на него безучастно, но затем в его глазах появляется вспышка гнева, и он встаёт на ноги: — Это не смешно, — говорит Чимин через плечо, — Я знаю, что ты пытался быть забавным, но это не так. Тэхён выбирается из воды и следует за Чимином обратно в комнату — Знаешь, это нечестно? Подразумевать, что… это несправедливо. — Что я сделал? Это была не самая удачная шутка, прости, но... — Ты ведёшь себя так, как будто не имеешь значения, — решительно говорит Чимин, снова поворачиваясь к Тэхёну. — Ты продолжаешь вести себя так, как будто ты ничего не значишь. Ты продолжаешь пытаться подарить мне мир и дать себе хлебные крошки. Ты не можешь следовать за мной по всей стране, Тэ, я не могу просить тебя выкорчевать свою жизнь ради чего? Тэхён вздрагивает от этого: — Любви, — отвечает он. — Если это любовь, а это так, неважно, что произойдёт. Мы найдем друг друга. Мы всегда будем подходящими друг другу. Это то, что ты сказал. Нелегко признать, что он напуган, когда он пытается быть сильным. — Это было раньше. — Перед чем? — До того, как мы выпустились и всё стало реальностью… ты был… ты слишком хорош для меня. Было время, когда ты знал это, и когда ты уйдешь, ты, возможно, узнаешь это снова. Чимин выглядит обиженным. Но его голос действительно спокоен, когда он отвечает: — Если ты думаешь, что я такой непостоянный, почему ты вообще со мной? — Ты же знаешь, я не это имел в виду. — Тогда скажи, что ты имеешь в виду. Потому что, если это правда, правда, что ты думаешь, что я лучше тебя, или что мои чувства к тебе — такая ложь, что я влюблюсь в кого-нибудь другого, как только со мной всё будет хорошо… это может просто разбить мне сердце. Тэхён пытается собраться с мыслями. Он никогда раньше не был в споре. Конечно, он слегка поспорил со своим отцом, когда не была его очередь работать на тракторе, но это почти всегда беззаботно. Это совсем другое. — Почему ты вдруг стал таким? Тэхен пытается думать, но качает головой: — Было очень легко сказать, что всё будет хорошо, когда я верил, что это так. — И теперь ты в это не веришь? Тэхён медленно качает головой, не встречаясь взглядом с Чимином: — Почему бы и нет? — Потому что я люблю тебя. Я хорошо тебя знаю… и я не думаю, что тебе будет легко на таком расстоянии. Я думаю, тебе будет очень больно, и я знаю, что не хочу, чтобы ты... Потому что это больно... Я могу сделать всё, чтобы это прекратилось. Но я бы не смог. Это не Рождество, я не могу просто ехать к тебе за полчаса, если я тебе понадоблюсь. Мне просто нужно сесть, а тебе просто нужно будет ждать... и ни один из нас не выдержит этого. И я чувствую, что это не сработает, — пожимает плечами Тэхён, пытаясь скрыть слёзы, которые начинают застилать его зрение. — Это меня пугает, потому что потерять тебя было бы большой трагедией… по-шекспировски. — Скармливаешь мне мою собственную линию? — говорит Чимин дрожащим голосом, — Это удобно. — Я не смог придумать хороший вывод, поэтому позаимствовал твой. — Да… тебе нужно знать кое-что. — Хорошо. — Хорошо. Во-первых… ты позволяешь моим родителям добраться до тебя. Тебя это не заботило до того, как они открыли свои большие рты, а теперь ты изрыгаешь это. — Это напомнило мне, что ты должен позвонить им… — Номер два — ты можешь подумать, что я преувеличиваю, и со стороны я думаю, что моя жизнь выглядела действительно прекрасной, но ты должен знать, что ты лучшее, что когда-либо случалось со мной… ты не знаешь этого. По какой-то причине. Ты удивительный. Нет ни одной части тебя, которую я бы изменил. Три: ты прав. Это будет очень больно, и я боюсь того, что это может означать для нас, но я снова подумал об этом. И снова, и я не вижу версии себя, которая откажется от тебя. Четыре, — Чимин берёт Тэхёна за руку. — Ты — всё. Будучи всем, ты не думаешь, что маловероятно, что у тебя ничего не получится? Это не имеет никакого смысла. Ты так много можешь сделать. Ты просто должен понять это. И ты не сможешь этого сделать, если будешь следовать за мной. Я видел, чем закончилась эта история, и, как и ты, я отказываюсь обижаться на тебя или чтобы ты обижался на меня только потому, что мы не можем выносить небольшую дистанцию... И последнее: я очень тебя люблю. Больше, чем я думал. Каждый день я думаю о том, что было бы, если бы я выбросил эту кассету, и мне всегда хочется плакать. Потому что вернёмся к номеру два, — грустно смеётся Чимин. — Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной. И ты можешь бояться, Тэ, это нормально. Я боюсь. Но одно я знаю точно: пока я жив, я не перестану любить тебя. Так что не смей говорить мне, что я перестану. — …если бы ты её выбросил, я бы дал тебе вторую, — говорит Тэхён, — Просто потому, что я уже сделал это, и мне было бы грустно, если бы она была в моей комнате. Чимин неуверенно смеётся: — Если бы я не вернулся за первой, тебе пришлось бы выбросить и вторую. — Да пошел ты, — говорит Тэхён без злобы и слишком много любви. — Может быть, когда мы поженимся, — Чимин берёт его за руку, и они идут в комнату. — Это так смешно, я забыл посмеяться. Всё возвращается на круги своя, насколько это возможно, учитывая, что слона в комнате не только признали, но и усадили за стол. Тэхён первым принял душ и теперь листает телеканалы в поисках чего-нибудь хотя бы нормального для просмотра. Телевидение и музыка имеют решающее значение для объятий, а у Тэхёна закончились новые кассеты. Он зацикливается на просмотре какого-то документального фильма о природе, когда слышит, как открывается дверь ванной, и боковым зрением видит, как Чимин высовывает голову наружу: — Тэхён? — Ага? — Можешь прийти помыть мне голову? Внезапно природа кажется немного менее интересной. Тэхён поворачивается, чтобы посмотреть на Чимина. Волосы Чимина мокрые, и он явно больше не в одежде. С чего бы ему быть? Он принимал душ. Люди принимают душ голышом, Тэхён, возьми себя в руки. — Помыть твои волосы? Чимин кивает. — Пока ты в душе? — Я на это надеялся. —...в душе с тобой? — Это вроде так работает. —...мыть волосы, пока ты в душе? Чимин закатывает глаза. — Неважно, я могу сделать это сам. — Подожди, нет, — встаёт Тэхён. Пульт падает с его колен, батарейки выпадают сзади, но он не удосуживается поднять его, — Я могу... я помогу. — Уверен? — Ага, — спотыкается Тэхён. — Я уже принял душ, это…? — Иди сюда. — Хорошо. В ванной густой пар от душа. Тэхён смотрит куда угодно, но только не на Чимина, который возвращается в душ: — Ты идёшь? — Мне снять одежду? — Тэхён просит слово. — Хочешь намочить её? Так что Тэхен выскальзывает из пижамы и идёт в душ, всё ещё каким-то образом умудряясь не смотреть на Чимина. — Можешь посмотреть, — говорит Чимин. — Не думаю, что это хорошая идея. — Можно я тогда посмотрю? Тэхён кивает. Он чувствует на себе взгляд Чимина, но всё ещё не смотрит. Нет, пока он не почувствует, как взгляд Чимина задерживается на одном месте внизу, и не может не смотреть, чтобы увидеть его реакцию. Когда он открывает глаза, Чимин улыбается, как будто он впечатлён. Чего он ожидал? — Мило, — говорит Чимин. Он смотрит на Тэхёна, и его улыбка становится шире. — Что мило? Чимин краснеет. Удивительно для того, кто спровоцировал это: — Знаешь, — пожимает он плечами и кусает губу, — Больше, чем я ожидал... ты уверен, что не хочешь посмотреть? — Я не хочу смотреть. — Тогда почему бы и нет? — Потому что что-то может случиться, если я это сделаю. Чимин снова смотрит вниз и смеётся. Когда Тэхён снова смотрит на него, выражение лица Чимина сочетает в себе удивление и недоумение. Он смотрит вниз. Черт, он встал. Уже? — Кое-что уже произошло, Тэ. Тэхён краснеет и прикрывается: — Ну, ты не должен смотреть на это! — Ты сказал, что я могу! — затем Чимин бормочет, — Как я могу не? Если ты посмотришь на меня, мы будем квиты. Давай. — Ладно, ладно, я... — Тэхён не заканчивает фразу, потому что смотрит вниз и теряет ход мыслей. Голый Чимин перед ним, между его гладкими и толстыми бедрами, которые Тэхён так полюбил, — это подарок. Он довольно маленький по сравнению с его собственным, но этого достаточно, чтобы у Тэхёна потекли слюнки. Он не знает, как долго он смотрит, пока Чимин не смеётся сильнее: — Я сказал, что ты можешь посмотреть , почему ты пялишься? Его глаза щелкают: — Я не пялился. — Ты точно пялился, — качает головой Чимин, всё ещё улыбаясь, — Это...? Почему ты так смотришь? — Потому что мне это нравится, дай мне шампунь! Чимин молча, всё ещё смеясь, протягивает ему бутылку. Тэхён, выливая шампунь себе на руку, пропускает момент, когда Чимин оборачивается, так что его сердце почти останавливается, когда он поднимает голову и видит, что Чимин стоит к нему спиной. Во рту у него действительно пересыхает. Он не знал, что это может произойти на самом деле. У него не было большого опыта, чтобы точно знать, что он за «мужчина». Он всегда думал, что он "человек член". Но, увидев чиминову задницу — идеальный и небесно-круглый подарок свыше, он уверен, что знает. Он не член. Он не осёл. Он определенно задница Чимина. Он сам вытаскивает себя из этого, потому что смотреть на него неприлично. Он начинает мыть волосы Чимина и вместо этого сосредотачивается на этом: — Чимин, я бы очень хотел дожить до восемнадцати, если ты не против. — Ты думаешь, я пытаюсь тебя убить? Я только сказал, что ты можешь посмотреть. Я ещё даже ничего не делал. — Ты собирался что-то делать? — спрашивает Тэхён. Чимин кивает, — Что именно? — Должен ли я признаться? — Да. — Я уже помыл голову, — говорит Чимин, — Итак, это был первый этап. Теперь, когда ты здесь и кажется, как бы это сказать? — Верно... — А потом, — пожимает плечами Чимин, — Я могу спросить, не поцелуешь ли ты меня. — А потом? — Посмотрим, что произойдёт. — У меня ничего нет. Для этого… для, ты знаешь… — Всё в порядке, — говорит Чимин, снова поворачиваясь лицом к Тэхёну и ополаскивает собственные волосы. Он делает полуулыбку и на самом деле подмигивает, как кто-то по телевизору, — Есть и другие варианты. Они снова целуются и впервые не останавливаются на достигнутом. Когда Чимин подошёл вперёд, Тэхён инстинктивно обнял его за талию, чтобы прижать ближе. Он немного зашипел Чимину в рот, не прерывая поцелуя, когда их эрекции соприкоснулись. Чимин протягивает руку и обнимает Тэхёна за шею, и они целуются так, под паром и жаром некоторое время. Чимин лишь ненадолго отстраняется, всё ещё немного привязанный, и спрашивает: — Ничего, если я прикоснусь к тебе? Едва замечая, что происходит что-то ещё (если Чимин не прикоснется к нему сейчас, он может заплакать), Тэхён кивает, и его «да» на самом деле просто прерывистый шепот. Чимин улыбается и возвращается к поцелуям, открывая рот и лаская языком. Глаза Тэхёна закрываются, потому что, когда они целуются, он часто теряется в этом, поэтому он не замечает, когда рука Чимина обхватывает его член, и он стонет в рот Чимина. Однако он отстраняется не по какой-либо другой причине, кроме как для того, чтобы посмотреть вниз и увидеть, как рука Чимина обвивает его, начиная поглаживать вверх и вниз. — О, — судорожно выдыхает он. Никто никогда не прикасался к нему раньше. Не так. Звук должен встревожить Чимина, потому что он останавливается и смотрит на Тэхёна широко раскрытыми глазами. — Всё нормально? Тэхён почти говорит, что всё идеально, почти умоляет Чимина продолжать, но он молчит. Он смотрит вниз и снова видит член Чимина, нетронутый и готовый. Он смотрит на Чимина. — Ничего, если я прикоснусь к тебе? Чимин начинает сиять: — Ничего. Тэхён снова целует его и одновременно обхватывает рукой себя и Чимина. Он вопросительно смотрит на Чимина, прежде чем двинуть рукой, и Чимин кивает в ответ, снова целует его и начинает толкаться в руку Тэхёна. Его движения нерешительны и застенчивы, что далеко от стабильного и уверенного темпа Чимина, но ему каким-то образом удается заставить Чимина издавать самые красивые звуки, которые он когда-либо слышал. — Я скоро, — с трудом выговаривает Чимин, задыхаясь в прерывистом стоне. Сейчас он почти не целуется, рот открыт и тяжело дышит, — Ах, Тэ, я скоро. Чимин сильнее держится за плечи Тэхёна и отстраняется от поцелуя. Вместо этого он прижимается губами к горлу Тэхёна, и Тэхён чувствует, что они двое становятся одним целым. Ощущение роста Чимина на своем заставляет голову Тэхёна кружиться. Это лучше, чем быть в одиночестве, гораздо лучше чувствовать, как грудь Чимина прижимается к его, его тепло, его сердцебиение, ритм которого совпадает с ритмом Тэхёна. Именно это, сердцебиение и Чимин, зовущий его по имени, подстёгивает его. Они оба кончают, и имена друг друга слетают с их губ, а над ними течёт холодная вода. В тот вечер, когда они должны были уйти, Чимин возвращается из круглосуточного магазина через дорогу с раменом быстрого приготовления на ужин и коробкой краски для волос. Тэхён с подозрением смотрит на коробку: — Кризис четверти жизни? — Нет, — говорит Чимин со своего места на полу между ног Тэхёна, — Я просто беру на себя ответственность за свою жизнь. Я выпускник. — Берёшь на себя ответственность за свою жизнь с помощью красителя? Чимин игнорирует его: — И я также собираюсь сделать пирсинг. Или татуировку. Я решил. — Ах, ты просто хочешь разозлить своих родителей. — Ш-ш. Расческа. Тэхён в хорошем настроении качает головой, но продолжает расчёсывать волосы Чимина и втирать краску в его корни. — Ты будешь мило смотреться с рыжими волосами. — Это красный. И спасибо. — Ты уверен, что она красная? Дама на коробке выглядит так, будто ее волосы рыжие. — Может быть, это просто освещение. — Может быть, она просто красная. Когда они, наконец, после недели бесцельных путешествий и прыжков из мотеля в мотель, возвращаются домой. Чимин с каштановой головой — да, Тэхён стоит поправился — волосами и руками, несущими сувениры с заправок. Их лето наполнено весельем. Тэхёну нравится думать, что это только потому, что они счастливы, а не потому, что они оба активно пытаются противодействовать тому, что произойдёт, когда Чимин уйдёт. Лето проходит медленно, но в то же время слишком быстро. Дни, полные походов на пляж, ярмарок и боев с водяными пистолетами на заднем дворе Тэхёна. Ночи, полные новых посещений пляжей и концертов, а также набивание их лиц в 24-часовых закусочных со своими друзьями. И целоваться, много целоваться. Поцелуи с мороженым, поцелуи с сахарной ватой, поцелуи со льдом, поцелуи в океане, поцелуи в бассейне, поцелуи на песке, поцелуи в его грузовике, ночные поцелуи, утренние поцелуи, солнечные поцелуи и дождевые поцелуи. Они не намного больше, чем это, хотя. Тэхён не спрашивает. Чимин тоже нет. И дело не в том, что Тэхен не хочет, потому что он хочет. Но что-то в сексе меняет дело, по крайней мере, он так думает. А еще есть кое-что об изменениях, которые делают будущее намного страшнее. Тэхён старается сделать как можно больше за один день, чтобы время текло медленнее. Но он обнаружил, что время идёт так, как оно идёт, и нет ничего, кроме недостатка или изобилия дел, которые могли бы остановить время. 15 августа, когда он навещает Чимина и видит, что его комната пуста и вся упакована в три чемодана, Тэхён понимает, что остановить время невозможно. Он касается места на стене, где раньше был плакат Чимина к фильму « Чужой ». — Это действительно происходит, да? Сидя в постели, Чимин старается не звучать так грустно, как он: — Я могу пропустить обучение, и у нас может быть еще одна неделя… если ты меня попросишь. — Я не буду спрашивать. — Чем ты планируешь заняться? Тэхён скрещивает руки и прислоняется к комоду Чимина, теперь лицом к нему. Он бы пересёк комнату, но ему придётся привыкнуть к расстоянию. Мог бы начать прямо сейчас. — Я не знаю, — честно говорит он, — Позабочусь о ферме, я думаю. — Ты же знаешь, что колледж, в который ходил Юнги, всего в часе езды. Может быть, вы, ребята, могли бы потусоваться. — Это довольно забавно, я подумаю над этим. Чимин грустно улыбается и оглядывает почти пустое пространство: — Каникулы на День Благодарения длятся неделю. С 20 по 27 число. — Ты приедешь? Чимин кивает: — Потом у нас рождественские каникулы, и мы проведем вместе около трёх недель. — Кажется, это не так много времени. — Будет, когда меня не станет. —...печально. — Я ещё не ушёл, — вдруг говорит Чимин после долгого молчания, — так что не о чём грустить. — Но два дня… — Два дня — это… — Сорок восемь часов. — Неплохо, — заканчивает Чимин, — Я хотел сказать, что это не плохо. — Я буду по тебе скучать. — Пожалуйста, не начинай со мной прощаться. — Слишком рано? — Навсегда было бы слишком рано. Не только сейчас, но и точка, пожалуйста, не прощайся со мной. — Хорошо, — Тэхён продолжает ровно смотреть на Чимина. Он улыбается, — Тогда позже. Следующий день состоит из того, что Чимин готовится уйти, говоря своё «позже» друзьям, которых он любит, и родственникам, которых он редко видит. Тэхён строит план на следующий день, на их «более поздний» день. За день до вылета Чимина Тэхён удивляет его дома. Родители Чимина там, но Тэхён не может позволить чему-либо остановить его, поэтому он ждёт возле спальни Чимина с стереосистемой, играющей «Nowhere Near», потому что Чимин любит «Say Anything». Тэхён благодарен за то, что дом Чимина — одноэтажный, потому что за то время, которое потребовалось Чимину, чтобы проснуться, руки Тэхёна болели, если бы ему приходилось держать стереосистему. Но когда Чимин просыпается и смотрит в окно, его улыбка того стоит. — Ты ведь знаешь, что мои родители здесь? — Да. Мне всё равно, — протягивает руку Тэхён, — Чимин? — Да? — После того, как ты почистишь зубы, ты убежишь со мной на тридцать часов? Тэхён завязывает глаза Чимину, когда они в грузовике. Он не знает почему. Не то чтобы то, что он запланировал, было чем-то особенным. В глубине души он, вероятно, думает, что повязка на глазах сделает его лучше, чем есть на самом деле. Потому что это действительно немного. По крайней мере, растерянность на лице Чимина, когда Тэхён снимает повязку с глаз, чтобы показать, что они припарковались перед своей школой, заставляет их обоих смеяться. — Потерпи немного, — говорит Тэхён, когда открывает дверь для Чимина и берет его за руку, — Я знаю, как это выглядит, но просто потерпи немного. Хорошо? — Хорошо. Они входят в школу, и Тэхён проводит Чимина в нескольких шагах от входа, толкая его влево. — Хорошо, стой здесь. — Хорошо. Тэхён идёт дальше по коридору и останавливается на углу перед поворотом в другой коридор. — Что делаешь? Тэхён улыбается ему, а затем смотрит в окно напротив входа. Солнечный свет, пробивающийся сквозь него, падает на Чимина. — 4 сентября 1989 года. Ты опоздал на урок, и я стоял прямо здесь, когда увидел тебя в первый раз. И я думал, что ты самый очаровательный человек, которого я когда-либо видел, — Тэхён смотрит вниз и указывает на свои ноги, где он стоит, — Я был прямо здесь, когда впервые начал влюбляться в тебя. И ты был там, и ты был идеален. Как бы он ни нервничал перед первым письмом, которое написал Чимину, Тэхён нетвёрдой рукой указывает на окно: — Это было примерно в это время, и именно там было солнце. Прямо на тебе, — чтобы быть ещё слаще, он достает своё ожерелье. Солнце, — Оно было на тебе, как только ты вошёл. — Тэ… — Подожди, — Тэхён протягивает руку и машет Чимину, чтобы тот подошёл поближе. Когда их руки соединяются, он ведёт Чимина на второй этаж, прямо над атриумом. Он указывает вниз на атриум от перил, — Я не думаю, что ты помнишь, что здесь произошло. Видишь ли… мы впервые встретились не в темной комнате. Это был первый раз, когда у нас был полный обмен мнениями. — Полный? Ты почти ничего не сказал. — Я вообще ничего не сказал, когда мы встретились здесь. Технически встретились. Это было как раз перед зимними каникулами на первом курсе, и я поймал взгляды этих старшеклассников. С моей стороны было много уклонений… они загнали меня в угол. После школы. Прислонившись спиной к стене, я не знал, что буду делать. А ты был здесь. Я увидел тебя первым и подумал, что ты не захочешь вмешиваться. По правде говоря, я не... Я действительно хотел, чтобы ты вмешался, потому что у меня была идея, как мы встретимся, и я должен был быть самым крутым парнем, когда это произойдет. Но ты вмешался. Ты увидел ребенка, попавшего в беду, и даже не выглядел так, будто колебался. Ты наклонился над этим, — Тэхён стучит по перилам, — "ребята, хотите, чтобы я отправил его вниз?" — смеётся Тэхён. — То, как ты это сказал… это было очень небрежно. Почти бесцеремонно, как будто ты даже не пытался им угрожать. Я забыл, что они сказали, но ты ответил что-то очень резкое, и они все разбежались. Кто-то сказал, что это того не стоит. И они оставили меня в покое. Когда они ушли, ты позвал меня и спросил, всё ли со мной в порядке. Я был, но я забыл, как это сказать, поэтому ничего не сказал, просто кивнул, и ты сказал "с праздником" и ты... Я знаю, ты этого не помнишь, но для меня это было очень важно… идём дальше… Тэхён снова берет руку в коридор восточного крыла и останавливается перед окном, из которого видно открытое футбольное поле снаружи. — Второкурсник, — говорит Тэхён, — Мы вместе ходили на уроки физкультуры. К этому моменту я уже знал, что сильно влюблен в тебя. В тот день я почти ничего не мог сделать, потому что пару дней назад вывихнул лодыжку. Так что тренер разрешил мне сидеть на трибуне весь период. Однажды я сидел и смотрел урок, потому что мне больше нечего было делать. И тренер сказал вам, ребята, устроить мини-гонку, что-то вроде легкоатлетических соревнований. Итак, вы все бежали и бежали, а ты каким-то образом лидировал… — Каким-то образом? — Малыш, у тебя короткие ноги. Чимин фыркает и смеётся. — Не волнуйся, они милые. В любом случае, ты был впереди, и кто-то сразу за тобой упал. Я думаю, он был в порядке, просто поцарапал колено. Но как только он упал, ты вернулся и помог ему подняться. А потом ты сидел с ним до конца этого периода, я не думаю, что вы были даже друзьями. Это, — Тэхён постукивает пальцем по окну, снова указывая, — Только заставило меня влюбиться в тебя еще больше. И тогда я решил, что напишу тебе письмо, в котором расскажу о своих чувствах, потому что не могу сказать тебе это в лицо. Следующий период я ​​написал его. И прямо сейчас, — Тэхён лезет в карман и вытаскивает сложенный мятый листок. — Я собираюсь прочитать его. Тэхён разворачивает письмо. «Остерегайтесь того, что пятнадцатилетний ребенок слишком много слушал Моррисси и был немного мелодраматичен». Дорогой Чимин, На днях я сидел в домашней комнате и всё время спрашивал себя, что мне делать. Видишь ли, на первом курсе со мной случилось что-то невероятное. Я сейчас второкурсник. Как ты. Я сидел и думал, что делать с этой невероятной вещью. Или быть правдивым об этом невероятном человеке. Чтобы быть еще более правдивым, о тебе. Я думаю, ты невероятен. И хорошо. Здесь не так много хороших людей. Здесь как в школе, здесь как в жизни. Но ты действительно милый, и это делает тебя ещё красивее, чем ты есть. На данный момент я надеюсь, что стало ясно, что невероятный человек, который случился со мной на первом курсе, это ты. Ты похож на весь мир, если он наконец обрёл мир во всем мире, о котором твердит. Я решил, что лучше всего будет быть честным. Иногда я вижу тебя, и у меня порхают бабочки. Однажды ты заговорил со мной, и эти бабочки попытались вылететь, и я подавился ими. Я надеюсь, ты представляешь и уважаешь, как трудно было бы сказать это тебе в лицо. Но ты мне очень, очень, очень нравишься, и это чувство я не могу стереть. С любовью, Тэхён По мере того как он читает письмо, улыбка на лице Чимина растёт, и с каждым словом он становится всё ласковее. Тэхён заканчивает читать: — На следующий день я собирался сунуть его в твой шкафчик, но увидел, что ты пришел пораньше. И Алекс обнял тебя за плечо. Это был странный момент, потому что мне было грустно, но не потому, что ты выглядел таким счастливым, то, что ты счастлив, сделало меня счастливым. Я собирался выбросить письмо и забыть о нём, но я боялся, что кто-то будет просматривать мусор и найдет его, и оно будет расклеено в коридорах на следующий день, поэтому я сохранил его. Хотя, честно говоря, я часто задаюсь вопросом, действительно ли я собирался дать его тебе. Алекс или не Алекс, я не думаю, что это не было во мне, — Тэхён протягивает Чимину письмо. — Надеюсь, ты не возражаешь. что уже поздно, но это принадлежит тебе. — Тэ… — Ещё одно, — прерывает Тэхён, снова беря Чимина за руку, — Ещё одна вещь, и тогда я закончу, и ты можешь сказать мне, как все это дрянно. На этот раз они останавливаются перед своим старым уроком фотографии, который Чимин никогда не хотел посещать, но у него не было другого выбора, и Тэхён кладет руку на дверь, выглядывая. — Я спросил, могу ли я войти, и она сказала, что нет. Чимин смеётся: — Значит, тебе придётся сделать это отсюда. — Буду честен: если бы я знал, что у нас будет этот урок вместе, я не думаю, что оставил бы первую записку… но потом я пришёл сюда, поздно, конечно, и я увидел тебя, и я знал, что это был знак. Думаю, это означало, что я поступил правильно, когда наконец обратился к тебе. Но я был в ужасе. Я просто знал, что ты знал, что это был я, и я был убеждён, что однажды ты придёшь в класс и скажешь мне, что тебе не интересно, и вернёшь мне кассеты, — он смотрит на Чимина. — Но потом ты пришёл в класс и послушал одну из них. Потом, конечно, темная комната. Я не могу вспомнить ничего значительного в наших отношениях, что там произошло. — Я тоже, — говорит Чимин. — Какая досада, похоже, это хорошее место для воспоминаний. — Да, согласен. Как странно, — Тэхён улыбается, — Хорошо. Вот и всё. Я просто хотел показать тебе. Перед тем, как ты уедешь... Я знаю, что это немного. Теперь ты можешь сказать мне, как это глупо, и я не буду прерывать тебя, пока… Чимин затыкает его глубоким поцелуем. Этого ответа достаточно. Они покидают школу и проводят остаток дня, безнадежно пытаясь растянуть время. Тэхён ведет Чимина домой, чтобы поужинать и попрощаться с родителями. После прощания (потому что родители Тэхёна не так уж боятся этого слова) они снова уходят в поле. — Я знаю, что ты не хочешь идти домой, — первое, что говорит Тэхён, когда они припарковались, — Так что, поскольку это наша последняя ночь, мы могли бы попробовать переночевать здесь. Только, если ты хочешь. Если нет, то у меня есть деньги на гостиницу. — Если бы мы остались здесь, где бы мы ночевали? Тэхён жестом показывает Чимину следовать за ним, и тот выходит из машины. Он возвращается к багажнику. Плоская кровать покрыта брезентом. Чимин не замечал этого раньше. Тэхён кладет руки на края брезента: — Не смейся. Он поднимает брезент и вместо плоской кровати багажника обнаруживает поддон, который выглядит состоящим из нескольких одеял и спальной спинки с двумя пушистыми подушками. Небольшая кучка мини-конфеток рядом с одной из подушек добавляет путаницы в романтический жест. — О, да, это, — говорит Тэхён, краснея, — Я написал твое имя шоколадками на подушке. Но я забыл, что они не останутся на месте, извини за это. Чимин молча смотрит на это. — Знаешь что, — говорит Тэхён, — Мы можем снять отель, это … — Идеально. Это идеально. Они лежат на импровизированной кровати и какое-то время молча смотрят на звёзды. Иногда Тэхён шутит, иногда Чимин смеётся. Он не знает, в какой момент Чимин начинает плакать. Он просто знает, что, когда Чимин поворачивается и целует его, он чувствует, как слёзы заливают его щеки. — Не делай этого, — умоляюще шепчет Тэхён, — Пожалуйста, не плачь. Чимин прислоняется лбом к лбу Тэхёна. Он всхлипывает, и слёзы продолжают течь по его щекам, падая на одеяло и превращаясь в темное пятно. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но не говорит, боясь, как невнятно прозвучат слова, когда они сорвутся. Поэтому вместо того, чтобы говорить, он наклоняется вперёд и снова целует его. Мягко в губы. Он снова начинает отстраняться, но Тэхён просто гоняется за его губами и снова ловит их. Он обхватывает лицо Чимина и целует его всего, в щеку, в подбородок, в лоб, целуя слёзы вместе с ним. Он не знает, почему говорит «всё хорошо» между каждым поцелуем, когда ему кажется, что этого не будет. — Что я могу сделать? — в конце концов, Тэхён спрашивает снова, низким отчаянным шёпотом, после того как прекращает поцелуй и снова наклоняет лоб вперёд. Вот так он вдыхает каждый вздох изо рта Чимина, — Что я могу сделать? — Просто поцелуй меня, — впервые отвечает Чимин и притягивает Тэхёна к себе. Он крепко обхватывает руками шею Тэхёна и начинает целовать чуть сильнее, чуть более нетерпеливо. Всё это время слёзы всё ещё текут и не прекращаются. Тэхён знает и понимает, почему они прижимаются друг к другу так близко, что их грудь болит и, возможно, даже на рёбрах останутся синяки. И почему они держатся ещё крепче. Чимин приоткрывает рот, и поцелуй становится глубже, превращаясь из мелодии в полноценную балладу. Тэхён едва замечает это, когда Чимин толкает его ноги, раздвигая свои. Но он знает, когда чувствует Чимина под собой, твёрдость под его джинсами, как у Тэхёна. Он задыхается в рот Чимина, но не прерывает поцелуй. Чимин попросил его поцеловать его, так что он это сделает, но правда в том, что даже если бы Чимин не просил его, он все равно не хотел бы останавливаться. Медленное движение бёдер Чимина, трущихся о его, заставляет его прекратить целоваться, хотя бы просто глубоко стонать в шею Чимина. Он чувствует, как Чимин целует его в ушную раковину и спрашивает, всё ли в порядке. Тэхён остаётся на месте, целует Чимина в шею и спрашивает, уверен ли он. Когда они оба говорят «да», Тэхён поднимает голову и снова начинает целовать Чимина. Правильно. На этот раз, когда Чимин снова двигает бедрами, Тэхён отвечает собственными толчками, и, прежде чем он успевает осознать это, они кончают друг с другом, активно пытаясь сделать каждый стон громче предыдущего. Чимин без предупреждения отстраняется и садится. На секунду Тэхёну кажется, что он сделал что-то не так, и он готовит извинения, когда Чимин начинает снимать рубашку. Тэхён молча следует его примеру. Не снимая свои штаны, Чимин возвращается к нему, но на этот раз садится верхом на колени Тэхёна и на этот раз целует его крепче. Его руки запутались в волосах Тэхёна. Тэхён колеблется, когда протягивает руку, хватает Чимина за талию и направляет его бедра с каждым толчком. На этот раз Тэхён отстраняется, чтобы сказать: — Я люблю тебя, — его голос прерывается коротким стоном, но он возвращается и повторяет это снова. — Я знаю, — бормочет Чимин. Он снова целует его, коротко и сладко. Когда он отстраняется, то долго смотрит на Тэхёна. Как будто он обдумывает, что делать или как это сделать, или… Тэхён не знает. Но когда Чимин наклоняется и снова целует его, затягивая, он это понимает, — Прикоснись ко мне. Пожалуйста. Чимин прекращает целоваться, и Тэхён может только смотреть на него широко открытыми и неуверенными глазами. Он никогда не делал этого раньше. Он не знает, что делать. Он ничего этого не говорит, потому что Чимин уже знает, и даже если Чимин не знал, он научился смотреть в глаза Тэхёну и видеть правду. Увидеть его правду. Его глаза становятся мягкими и сочувствующими. Он снова наклоняется, но просто касается губами рта Тэхёна, не надавливая для настоящего поцелуя, а просто проводя ими вниз и поперек. Трепещет, как сердце Тэхёна. — Ты хочешь? — он спрашивает тихо против ночи. Лёгкий ветерок и сверчки внизу, звёзды мерцают над ними. Это правильно. Это всегда правильно. Тэхён кивает. Он делает. — ...Но я не знаю, хо... — Я позабочусь о тебе, — бормочет ему Чимин, звук его голоса проникает в кожу Тэхёна и окрашивает его навсегда, — Хорошо? Тэхён кивает, не в силах говорить. Хорошо. С этими словами Чимин наклоняется вперёд и мягко толкает его на одеяла, пока тот не ложится плашмя. Всё ещё оседлав его талию, Чимин остаётся на нём сверху и касается шеи Тэхёна, осыпая поцелуями его горло вверх и вниз. Поцелуи переходят от лёгких к сильным, пока Чимин открывает рот и оставляет следы. И это хорошо. Это прекрасно. Тэхён чувствует, как что-то начинает накапливаться в его горле от этих ощущений, поэтому он крепко обнимает Чимина за талию. Он никогда не хочет отпускать. Но он может продержаться недолго, потому что Чимин начинает скользить вниз, попутно оставляя поцелуи, некоторые на ключице Тэхёна, некоторые на его обнаженной груди, некоторые на его пупке. Только когда Чимин расстёгивает переднюю часть своих джинсов, Тэхён даже не понимает. Он резко садится, локти согнуты, грудь тяжёлая. Чимин смотрит на него, замирая. — Всё нормально? — Ага, — задыхаясь, говорит Тэхён, кивая. Он облизывает губы — Я просто хочу посмотреть. Чимин улыбается, его глаза всё ещё красные и слезящиеся, но от этой искренней улыбки у Тэхёна болит грудь немного меньше. Он возвращается к джинсам, ловкой рукой расстёгивая пуговицу и расстёгивая молнию, кажется, одним движением. Он цепляется пальцами за подол и стаскивает с него джинсы и нижнее бельё, оставляя твердый член Тэхёна выпрыгивать из ограничений, оставляя Тэхёна тихо хныкать при виде рта Чимина так близко к его члену. Чимин смотрит на это, на блестящее пятно, вокруг головки, и облизывает губы. Тэхён внимательно наблюдает, как Чимин тяжело сглатывает, и у него кружится голова от мысли, что кто-то вроде Чимина может хотеть его так сильно. Они и раньше видели друг друга голыми, но на этот раз всё по-другому. Они уже видели друг друга обнажёнными, но Тэхён всё ещё ловит себя на том, что спрашивает. — Все хорошо? — Хорошо? — шепчет Чимин, всё ещё глядя на член перед собой, — Хорошо? — снова спрашивает он, глядя на Тэхёна и в то же время обхватывая его маленькую ладонь, мягко сжимая основание. Глаза Тэхёна закатываются, и он тоже позволяет своей голове откинуться назад, сильно кусая губу, чтобы успокоиться. — Не хорошо, — продолжает Чимин, — ты красивый, Тэ. Такой красивый. Он начинает двигать рукой, и Тэхён почти сжимает его бёдра вместе, уже боясь кончить слишком рано. Каким-то образом ему удаётся этого не делать, поскольку движения Чимина становятся уверенными, от поворота его запястья, когда он поднимает и тянет, до того, как он прижимает большой палец к щели Тэхёна. Он не пришёл, но уход превратил его в бормочущий, стонущий беспорядок. — Давай, детка, — мягко подталкивает его Чимин, — Давай, я думал, ты хочешь посмотреть. Поэтому Тэхён поднимает голову и снова смотрит. Чимин всё время поддерживает зрительный контакт, даже когда наклоняется ближе и обхватывает его красивыми губами. Только когда его язык прижимается к головке члена Тэхёна, его глаза закрываются, и он стонет вокруг себя. Тэхён снова падает, на этот раз полностью ложась. На этот раз он стонет так громко, что кажется, что он эхом разносится вокруг и прорезает ночь. Имя Чимина начинает срываться с его губ, как молитва, как будто он не может больше ничего сказать. Влажный жар вокруг него, то, как Чимин движет головой вверх-вниз и стонет рядом с ним, — это уже слишком. Он начинает толкаться в рот Чимина, неглубоко, без грубых движений. Как только он приближается к разрядке, Чимин с хлопком поднимается и вытирает рот. Ничего не говоря, он встаёт и спрыгивает с кузова грузовика. Тэхён слышит, как открывается пассажирская дверь машины, и в замешательстве оглядывается. — Чимин...? Чимин не отвечает, но снова появляется, запрыгивая обратно с презервативом и маленькой бутылочкой. Тэхён подозрительно смотрит на него. — Я положил их в твой бардачок, — застенчиво объясняет Чимин, — На всякий случай… Я не знал, когда мы будем готовы и поймаем ли мы момент. Чимин выглядит неуверенным, возможно, смущённым, когда садится. — Всё было нормально? — он спросил, — Я не хотел, чтобы ты думал, что я слишком много думаю об этом или…? — Это идеально, — шепчет ему Тэхён, притягивая Чимина вперёд для ещё одного поцелуя. Ему становится тяжелее, думает он, пробуя себя на языке Чимина. Когда они отрываются, Чимин улыбается и снова садится между ног Тэхёна. Он целует внутреннюю часть бедра Тэхёна и поднимает его ноги вверх, чтобы они были согнуты к звёздам. Тэхён смотрит, как он выдавливает смазку на пальцы и согревает их. У него мурашки по коже, когда другой рукой Чимин раздвигает ягодицы Тэхёна. — Будет больно? Чимин смотрит на него, прежде чем снова поцеловать его бедро и ответить: — Я буду хорошим для тебя. Я обещаю. Я буду лучшим. — Хорошо. Тэхён снова откидывается на одеяла, на подушки и смотрит на небо. Когда Чимин говорит ему расслабиться, он делает это, потому что это легко. Как он может не расслабиться рядом с Чимином? Как он мог не доверять ему? Когда скользкий палец кружит вокруг его входа и так мягко толкается внутрь, Тэхен едва чувствует себя новым, он знает, что доверяет Чимину все, что есть в нём. Он стонет, когда маленький палец сгибается внутри него, и стонет громче, когда один палец становится двумя, становится тремя, становится им, спрашивающим Чимина, не мог бы он заняться с ним любовью. — Подожди, — сладко говорит Чимин и снова целует его, успокаивая лаской его бедро, когда он открывает его пальцами, — Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Это уже так, хочет сказать Тэхён. Уже так хорошо ощущать пальцы Чимина внутри себя, испытать это ощущение впервые в жизни. Но было бы намного лучше, если бы он был ближе. Он хочет, чтобы Чимин был внутри него, он хочет, чтобы они впервые были вместе, и он хочет этого прямо сейчас. У них мало времени. — Пожалуйста, — говорит Тэхён, — Я готов. Чимин какое-то время наблюдает за ним и, должно быть, видит что-то искреннее в глазах Тэхёна, потому что вытаскивает пальцы. Тэхён наблюдает, как Чимин возится с презервативом, наблюдает, как он раскатывает его по своему члену, наблюдает, как Чимин намазывается большим количеством смазки, и наблюдает, как Чимин выстраивается перед его входом. Вид Чимина над ним в таком виде заставляет Тэхёна хотеть сделать что угодно. Как будто он может всё. Чимин смотрит на него с такой нежностью, что это почти больно. — Ты готов? — спрашивает Чимин. Тэхён качает головой и раскрывает объятия. — Подвинься ближе. Так делает Чимин. Ему приходится сгибать ноги Тэхёна назад, чтобы было легче. Он устраивается между его ног, поверх твердой и очерченной груди Тэхёна, и сладко целует его, мягко проталкивая головку своего члена внутрь. Чимин глубоко стонет во рту. Тэхён прерывает поцелуй со стоном, который становится только громче, когда Чимин проталкивается внутрь, пока его яйца не упираются в изгиб задницы Тэхёна. Чимин обнимает его, целует и терпеливо ждёт, пока Тэхён не скажет, что всё в порядке. Когда он это делает, Чимин двигается, но они двигаются вместе. Тэхёну требуется минута, но он начинает встречать медленные толчки Чимина. Так близко друг к другу, что Тэхён может видеть все реакции Чимина. Морщина на его лбу и его отвисшая челюсть, когда он толкает бёдра вперёд, зажмурив глаза, потому что это просто приятно. Тэхён чувствует себя так хорошо. Тэхён заставляет его чувствовать себя хорошо. И Чимин делает то же самое. Толчки неглубокие, но иногда Чимин делает глубокий вдох, и Тэхён чувствует удовольствие другого рода, удовольствие от скручивания пальцев ног и рассыпания костей. Он не знает, как долго они этим занимались или как долго его глаза были закрыты. Он просто знает, что когда Чимин зовёт его и просит открыть глаза, он это делает. Он знает, что когда его глаза открыты, Чимин смотрит на него в ответ с такой любовью, изливающейся из его сияющих глаз, что чувство, нарастающее в горле Тэхёна, возвращается, и он начинает плакать. Чимин захватывает его губы для глубокого поцелуя, и когда он отстраняется, уткнувшись лицом в изгиб шеи Тэхёна, Тэхён шепчет ему, что любит его. И он шепчет это снова и снова, пока движения Чимина не становятся неравномерными, а его бёдра неподвижными, и он стонет в шею Тэхёна, сильно кончая. Тэхён крепко обнимает его, пока Чимин вздрагивает и целует его в ухо. — Прости, — говорит Чимин между глубокими выдохами, — Ты хочешь, чтобы я использовал мою руку или мой рот? Тэхён думает об этом. Он хочет, чтобы Чимин чувствовал то же самое. Он снова целует его в ухо. — Как насчет... Я лидирую на этот раз? — Ты уверен? — Ага, — кивает он, — Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Рядом с ним Чимин снова вздрагивает, когда мягкий смех вырывается из его рук и щекочет горло Тэхёна, заставляя его нежно улыбаться. — Ты не представляешь, как хорошо ты только что заставил меня чувствовать себя. Но всё же Чимин вытаскивает и избавляется от презерватива. Его член мягко свисает между его ног, когда он переползает и ложится на спину, а Тэхён занимает свое место перед ним. Ноги Тэхёна кажутся желе, когда он начинает садиться, а его задница немного болит, но это та боль, которая заставляет человека чувствовать себя так хорошо. Особенно для него, особенно знать, что удовольствие и боль исходят от Чимина. Он поднимает выброшенную бутылку со смазкой, и его руки трясутся, когда он пытается повторить то, что сделал Чимин. Он выдавливает немного на пальцы, согревает и другой рукой раздвигает ягодицы Чимина. Чимин легко приспосабливается к нему, раздвигая ноги и самостоятельно прижимая их к груди. Тэхён застенчиво тычет пальцем в дырочку Чимина, и его рот наполняется слюной. Чимин стонет над ним, задыхаясь, и говорит ему не бояться, говорит ему, что у него всё хорошо, он заставляет его чувствовать себя хорошо. Медленно Тэхён раскрывает пальцами Чимина, и, как и он сам, когда он вводит три пальца, Чимин просит его начать по-настоящему. Чимин возился с презервативом, но Тэхён чуть не рвал его пополам, он так нервничал. Это Чимин открывает его для него и скатывает вниз по члену, а затем несколько раз гладит его, просто на всякий случай. Когда Тэхён скользит в Чимина, когда его член полностью окутывает этот тугой жар, его глаза снова закатываются, когда он толкается вперёд. Полностью закутанный внутрь, он отдыхает, чтобы дать Чимину минутку, чтобы дать себе минутку. Потому что, если он не торопится, он закончит, и всё будет кончено. Поэтому он не торопится, и когда он начинает двигаться, он движется медленно и целеустремленно. Чимину не терпится темп, но он начинает понимать, что пытается сделать Тэхён, что они оба пытались делать всё лето. Расстянуть время, сделать так, чтобы оно длилось вечно. Руки Чимина находят его плечи, и они смотрят друг другу в глаза, пока Тэхён, сначала неловко, а затем постепенно более уверенно, сводит их бёдра вместе. Когда Тэхён чувствует, что вот-вот кончит, он останавливается и приостанавливает секс ради простоты поцелуя. Потом снова начинает. Чтобы время остановилось. Но, в конце концов, он всё же кончает, и когда он это делает, то выкрикивает имя Чимина, которое маскируется криком удовольствия, хотя на самом деле это боль. Потому что всё кончено. На этот раз он не плачет, хотя и хочет этого, он не позволяет слезам пролиться, хотя и хочет. Чимин тоже пытается быть сильным, просто шепча нежные слова Тэхёну, когда тот переживает свой оргазм и падает на Чимина. Их тела, обнаженные и потные, слипаются в ночном зное, как расстаявшее мороженое, от которого слипались их пальцы на летнем фестивале. Когда все закончилось, Тэхён упирается своим лбом в лоб Чимина, и они оба, без ведома друг друга, молча сожалеют, потому что теперь уход будет более болезненным, чем раньше. После того, как все они вымыты и переодеты, они снова обнимаются и медленно засыпают, несмотря на то, что изо всех сил стараются этого не делать. Утром воздух кажется другим. Солнце начинает всходить, когда Тэхён просыпается, а Чимин всё ещё крепко спит. Тэхён встаёт и подползает к краю, тихо открывая заднюю дверь и позволяя своим ногам свисать с края. Потому что второе дыхание сильно дует, и Тэхён думает про себя: «внезапно наступает утро, и притворяться, что всё будет хорошо, становится намного сложнее». Его грудь кажется тяжёлой, и внезапно мир становится слишком большим, а 2000 миль космоса кажутся ему далёким миром. Колледж Чимина начинает звучать больше как Плутон, и Тэхен впервые с тех пор, как увидел письмо о зачислении, перестает притворяться, что всё будет хорошо. Он плачет, когда Чимин просыпается. Он слышит, как шуршат одеяла позади него, и, прежде чем он успевает это осознать, руки Чимина обвивают его сзади. Он чувствует, как голова Чимина лежит на его спине, и выдыхает. Боль не проходит, но сейчас легче. Тэхён кладёт одну руку на руку Чимина, прижимая его к животу, и вытирает слезы. — Я не должен был позволять тебе уговаривать меня на это. — На что? — Быть ​​твоим парнем. Они остаются такими до тех пор, пока не закончится время. Тэхён ведёт Чимина домой, чтобы забрать его багаж и хотя бы притвориться, что искренне прощается с родителями. По дороге в аэропорт Тэхён едет медленно. И они едут в тишине, потому что ни один из них не может вынести мысли о том, что одна из их песен превратится в прощальную. Поэтому они едут с ветром, дующим в их окна, крепко сцепив руки. Тэхён помогает Чимину занести его багаж внутрь, и они вместе стоят перед линией проверки безопасности. Чимин выглядит усталым, красивым и убитым горем, но он улыбается, как будто с ним всё будет в порядке, и Тэхен никогда не ненавидел тот факт, что он так хорошо знает Чимина до этого момента. Они стоят там, пока время не идёт против них, а затем Чимин бросается в объятия Тэхёна, и они обнимаются. Они сжимают друг друга так сильно, что причиняют боль, как будто чем крепче хватка, тем больше шансов, что они не потеряют друг друга. — Я люблю тебя, — говорит Чимин сдавленным голосом, отпечатывая слова на коже Тэхёна. Они оба плачут. Тэхён говорит тоже в ответ и пытается сдержаться, даже когда Чимин начинает отстраняться. Когда расстояние между ними начинает увеличиваться, он в отчаянии почти умоляет: — Попроси меня уехать с тобой. Эти простые слова заставляют Чимина плакать еще больше. Тэхён пытается снова: — Просто попроси меня уехать с тобой. Я уеду, просто попроси меня. Чимин качает головой и вытирает слёзы, что оказывается бессмысленным, потому что на их место падает больше. — Не буду, — говорит он. Они теряют руки друг друга, и Чимин поворачивается, чтобы встать в очередь. Тэхён стоит и смотрит, как Чимин отдаляется все дальше и дальше. Каждые несколько дюймов очередь продвигается вперёд, и Чимин оглядывается назад, чтобы посмотреть, на месте ли он. Тэхён каждый раз пытается улыбаться, но это не всегда получается. Вскоре Чимин исчезает за линией безопасности, и Тэхён больше не может его видеть. Потом он уходит. В своем грузовике Тэхён в слезах уезжает из аэропорта. В то же время Чимин, проходя через терминал, изо всех сил пытается не заплакать (и с треском проваливается).