Сопутствующие потери

Пиздецовый день. Ещё один в этой бесконечной жизни. Богдан часто думает, что это уже всё. Край. Конец. Пропасть. Дальше он уже не выдержит. Не за что ему держаться. Улица засыпана стеклом и осколками, и Донецк честно пытается на них не наступать, чтобы не прибавлять своим людям работы. Он обходит журналистов с камерами, проходит рядом с военными, разбирающими завалы, и нервно пихает в руки мэра папку с бумагами. Тот уже открыл рот, чтобы возмутиться, но Богдан смотрит предупреждающе и очень, очень зло. – Молчи. Ни слова. Я слышать вас больше не хочу. Ни тебя, ни Москву, – и оставаться рядом с администрацией он тоже не намерен. Нужно ещё помочь людям убрать весь бардак, проследить, чтобы всем пострадавшим оказали помощь в больнице, а тела убитых отдали родственникам. Жизнь идёт слишком быстро, поэтому Донецк не собирается задерживаться по пустякам. Он уходит резко, не прощаясь, а в спину ему долетает недовольный тон: – Михаилу Юрьевичу подобные речи не понравятся. Не стоит кусать руку, которая вас кормит, – хочется повернуться и рассмеяться этому человеку в лицо, но Богдан только закатывает глаза и спешит к остановке. Волнение важных людей за своё безбедное будущее он, конечно, понимал, но не разделял. И немножко их ненавидел (совсем не немножко, ха-ха). Уже прислонившись к стеклу, Кальмиусский смотрит на разрушенное здание администрации, которое всё больше отдалялось от него и превращалось в крохотную, сверкающую разбитыми окнами, точку. В автобусе было достаточно пусто, тихо и очень душно. Жить не хотелось, от слова совсем. Лишь уснуть, закрыть глаза и забыть этот грохот, крики, взрывы, слезы, всё-всё-всё забыть. Донецк не герой. И не святой. Донецк просто хочет, чтобы всё это закончилось. Сколько себя помнит, Богдан не любил ждать. Он был, как сейчас говорят, гиперактивным с самого рождения. По меркам города взросление происходило очень быстро. Металлургический завод дядюшки Джона всё наращивал производство, посёлок разрастался, открывались новые шахты и заводы, новые жд пути, увеличивались улицы, строились дома, а Юзовка вместе с приезжими на заработки шахтёрами и металлургами трудился. Уже получив звание города, а потом и областного центра, тогда уже Сталино так же стремительно восстанавливался после военной разрухи. Он так привык жить в этой скорости, что просто разучился ждать. Но жизнь, которую он так любил, больно его попустила. 26 мая 2014 года Донецку пришлось набраться терпения. Да так набраться, чтобы хватило на годы, если не на десятилетие. Он мог злиться, кричать, возмущаться, обижаться на всех и плакать навзрыд, но это ничего бы не изменило. Поэтому Богдан из всех состояний выбрал ожидание. Эмоции проявятся, но потом. Сейчас было главное выжить и помочь людям, которые остались с ним под бомбёжками, не бросили и не дали городу опустеть. Но 18 февраля 2022 года Донецк осознал, что терпения у него недостаточно. Стоя у границы России тем холодным февральским вечером, они своей маленькой толпой провожали людей. Донецк, Макеевка, Горловка, Енакиево и остальные города республики прижались друг к другу и нескладно махали своим жителям на прощание. Руки тряслись от холода и страха перед тем, что принесёт им следующий день. Тогда все знатно перенервничали. Богдан грустно усмехается, спрыгивая на нужной остановке. Здесь уже во всю идёт работа. Обстрел закончился ещё днем, и теперь люди подметают осколки, убирают ветки деревьев с дороги и тротуара, выносят мусор из квартир и заклеивают окна. Уже вечер, а завтра новый рабочий день, стоит поскорее управиться. Кальмиусский подходит к людям и приступает к уборке. И внезапно он больше не чувствует этой жгучей усталости, куда-то уходит его злость и боль от новых ран на теле. Он смотрит на своих людей, на любимых дончан и понимает, что ради них будет ждать, сколько потребуется. Будет ждать питьевой и технической воды в очередях, будет ждать тишины в коридорах и в подземных переходах, будет ждать не отравленного аммиаком воздуха в наглухо закрытой душной квартире. Он всё выдержит и станет ещё лучше, даст жителям шанс на хорошую мирную жизнь. А пока он работает и трудится вместе со всеми, как много-много лет тому назад. И хоть на мгновение, но он становится счастлив...