Хитрый кролик, глупый лис

      Антон еле успевает выбежать на улицу, чтобы увидеть, как Арсений скрывается за углом отеля, и спешит за ним. Едва он подходит ближе, как чуткий слух улавливает несколько голосов, и Антон осторожно выглядывает из-за угла. Трое в черных толстовках окружают Арсения, притесняя того к машине, стоящей на обочине. Капюшоны накинуты так, что лиц не разглядеть, но Арсений точно не выглядит, как человек в компании друзей. Плохое предчувствие сжимает внутренности. О чем они говорят — не разобрать, так как «трое из ларца — одинаковы с лица» почти шепчут, но тон разговора Арсению явно не нравится.       Антон решает — пусть он будет параноиком, но лучше перестраховаться. Отходит на пару шагов и набирает «сто-два» на мобильном.       — Здравствуйте, оперативный дежурный, чем мы можем помочь?       Антон не теряя времени четко называет свое имя, адрес и название отеля, и, чуть приукрасив ситуацию, говорит, что тут драка.       — Наряд уже выехал, ожидайте, — и Антон сбрасывает звонок, возвращаясь к точке наблюдения, как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из бугаев хватает сопротивляющегося Арсения за предплечье, притягивает ближе к себе, а после пытается запихать в машину.       — Ты че, сука?.. — успевает выплюнуть один из противников, прежде чем подлетевший к компании меньше, чем за секунду, Антон выдергивает из лап мудака Арсения, заводя себе за спину, и закрывает его собой.       — Пацаны, пацаны, — Антон весь напрягшийся, готовый к удару в любую секунду, растягивает улыбку на губах. — Тише, давайте договоримся? — Антону нужно лишь немного времени, пока не приедет полиция. Лишь немного времени…       — Уже наговорились! — рычит один из тройки. — Ты че, падла, уговор был, что ты приходишь один, и тогда мы может быть забываем о том, что из-за вас двоих пересажали кучу наших!       — Арс?.. — Антон не понимает: это что, жалкие остатки Травоядных добрались до Арсения?       — Он ни при чем! — Арсений пытается Антона оттолкнуть. — Уговор в силе, просто я не сразу понял, что вы от меня хотите. Отпустите его, и я поеду с вами! — И шипит Антону в ухо: — Уходи!       — Ага, бегу и падаю, — Антон злится. Так вот почему Арсений его избегал — ему угрожали. — Нет уж, мы вдвоем все провернули, двоим и отвечать.       Он не дает Арсению выбраться из-за своей спины и рычит на окружающих их парней. Совсем молодые — видимо, поэтому Эд и не накрыл их — какие-то шестерки, то ли не успели засветиться, то ли просто не представляли интереса. Неудивительно — судя по тому, что они пытались похитить Арса посреди улицы, пусть и совсем неоживленной, — они еще и довольно тупы.       — Антон!       — Ну раз вдвоем, то сначала мы выбьем из вас двоих весь дух, а потом заставим тебя смотреть, как мы имеем твоего милого зайчонка, — ухмыляется один из этих мерзких типов.       — Сначала доберитесь до него, — рычит в ответ Антон.       От пары ударов он успешно уклоняется, даже сам успевает ответить, чуткий лисий слух улавливает сирены, но они слишком далеко. А один из нападающих достает нож.       — Как думаешь, задорого мы продадим на черном рынке твои милые ушки, а, лисья твоя башка?       — Антон! — вскрик Арсения раздается за спиной, когда по руке проходится острое лезвие, распарывая пуховик.       Антон не слышит. Рычит, отмахивается от ножа, пытается вцепиться зубами — единственное оружие, которое ему доступно, и по-прежнему закрывает Арсения собой. Он не даст этим уродам даже прикоснуться к нему.       — Не двигаться! — по глазам больно бьет яркий свет от фар полицейских машин. Слышится, как взводятся курки. Антон делает пару шагов назад, пока не чувствует спиной Арсения, и, поднимая руки, замирает.       Полиция быстро разбирается что к чему, когда Арсений дрожащими руками показывает смс-ки, которые стали приходить почти два месяца назад, номера телефонов, с которых ему угрожали, пересказывает сами угрозы, и просит сообщить об этих троих в московское отделение Эдуарду Выграновскому.       Взяв показания и у Антона, полицейские их отпускают и увозят троих преступников. В номер возвращаются в тишине. И Антон бы разозлился на Арса за то, что тот ничего не рассказал, но все эмоции будто выплеснулись в драке. Всё смыло адреналиновой волной. А Арсений весь такой притихший, опустивший взгляд, что даже непривычно, идет с опущенными ушами, только под ноги смотрит и нервно сжимает рукав антоновского пуховика.       — Антон… — едва за ними закрывается дверь в их номер, Арсений поднимает голову и в голубых глазах — буря. — Прости, что ничего не рассказал, я не должен был решать за тебя, просто очень испугался. Они угрожали убить тебя, а я был согласен на все, чтобы тебя туда не впутали, ведь как минимум, это я решил влезть в это дело, а у тебя не было выбора, и я… я бы винил себя всю оставшуюся жизнь, если бы эти… уроды, что-то с тобой сделали…       — А если бы они что-то сделали с тобой, Арс?! — все-таки взрывается Антон. Арсений тут же вжимает голову в плечи, и Антон понимает, что Арс его боится. Это тут же заставляет остыть. — Прости, мне не стоило кричать, но что, если бы я за тобой не пошел? Или если бы не догадался вызвать полицию, прежде, чем лезть в драку? Если бы они успели затолкать тебя в машину и увезти? Где бы я тебя потом искал?!       Антон неосознанно делает несколько шагов вперед, притесняя Арсения к стенке. Тот задирает голову, смотрит оценивающе в глаза и произносит:       — Если бы не эти угрозы, я бы еще два месяца назад сказал тебе: да, — шепчет тихо, а у Антона перехватывает дыхание. — И если ты еще не передумал, я говорю тебе да сейчас.       — Ты… ты согласен со мной встречаться? — выдыхает Антон так же тихо — знает, что голос его сейчас подведет, — чувствуя, что сердце пытается выпрыгнуть из груди. — И все это время отдалялся лишь из-за угроз?.. И у тебя никого не появилось?..             — Да, да и нет, — быстро шепчет Арсений. — А теперь заткнись…       Арсений чуть привстает на цыпочки и целует его. В комнате тут же становится слишком жарко, но Антону все равно. Ему плевать абсолютно на все, даже если сейчас метеорит упадет на отель — ничто не заставит его разорвать этот легкий, почти невесомый поцелуй. Антон осторожно обнимает Арсения за талию, прижимая к себе, как самую хрупкую вещь на свете, и отвечает на поцелуй. Мягко скользит губами по губам, притирается всем телом ближе и только сейчас замечает, как отчаянно Арсений цепляется за него, как дрожит всем телом, и всё-таки отстраняется. На щеках Арсения замечает мокрые блестящие дорожки.       — Арс? Ты чего? — Антон не на шутку пугается — он не то чтобы много людей целовал, но вроде бы никто до этого не плакал. — Я тебя испугал? Сделал больно?       — Нет, — Арсений улыбается, и стирает тыльной стороной ладони слезы, — нет, ты не при чем. Кажется, я просто пережил сильное нервное потрясение. — И вдруг начинает смеяться. — Прости, защитный механизм психики, я ведь на самом деле шел туда, готовый практически ко всему. Думал, они захотят меня избить и лишь надеялся, что все обойдется малой кровью, так сказать, но то, что они захотят меня… изнасиловать… Это выбило из колеи. — Он говорит торопливо, чуть всхлипывая на каждом вздохе, и Антон готов бежать за полицейской машиной, только чтобы достать этих уродов и каждому лично проломить череп. — И я стоял там, и, это наверно глупо, но единственное о чем думал, что это будешь не ты. Уже почти поверил, что это будешь не ты…       — Не я? — Антон слегка теряется. — Что буду не я?       — Ну… все эти слухи про меня в универе, вроде как не правда. Я еще ни с кем не… — Арсений очаровательно краснеет, опуская глаза, и прижимает уши к голове, — …ни с кем не спал.       — Боже, — Антон закатывает глаза, — тебя чуть не изнасиловали и не убили, а единственное, о чем ты подумал, что твой первый секс будет не со мной?.. Иди сюда, дурашка, — Антон крепко сжимает Арсения в объятиях, утыкаясь носом во все еще влажную макушку. — И да, мне без разницы — правда те слухи или нет. Вообще плевать на них было всегда. А теперь — в душ! Ты весь дрожишь, выскочил с мокрой головой!       — Меня согреют только твои объятия! — картинно вздыхает Арсений, прижимая руку ко лбу. — Любовь меня излечит.       — Да-да, пневмонию тоже, — фырчит Антон, подталкивая Арсения к ванной комнате. — Отогреваться в душе, давай.       — Раскомандовался, — цыкает Арсений, впрочем, улыбаясь во все тридцать два, и отправляется в душ.       Выходит оттуда спустя минут пятнадцать, закутанный в махровый отельный халат, распаренный, с красными щеками и мокрыми ушками, и тут же лезет под одеяло, к уже устроившемуся на кровати Антону.       — Посмотрим фильм? — у Антона на ногах включенный ноутбук.       — Не, давай спать, — Арсений возится под одеялом, чтобы секундой позже выбросить из-под него халат, и Антону остается только надеяться, что на Арсении хотя бы есть трусы.       Он закрывает ноутбук, откладывает его на тумбочку и укладывается напротив зевающего Арсения. Тот сам подползает к нему ближе, утыкается лбом в ключицы и шепчет туда:       — Я так устал…       Антон обнимает его, притягивая к себе еще ближе, так, чтобы ни миллиметра не осталось между ними, и для верности еще и хвост сверху укладывает, чтобы максимально укрыть Арсения от внешнего мира.       — Спокойной ночи, — шепчет в макушку.       Ответа он не дожидается: Арсений, вымотанный до нитки, уже спит, тихо посапывая.       Утром Антон просыпается от поцелуя в нос и тут же улыбается. События вчерашнего вечера кажутся сном, но чужие руки, мягко оглаживающие его ребра и еще несколько поцелуев в нос, убеждают в обратном. Антон открывает глаза и видит перед собой самую прекрасную картину на свете: растрепавшаяся челка, голубые, светящиеся счастьем глаза и улыбка. Самая, пожалуй, искренняя улыбка, которую он когда-либо видел у Арсения.       — Доброе утро, — Антону кажется, что его собственное лицо сейчас треснет от растянувшейся улыбки.       — Спящий красавец проснулся, — фыркает Арсений, не переставая улыбаться и прижимаясь еще ближе.       — У тебя пистолет в кармане или ты так рад меня видеть? — не может удержаться от шутки Антон, когда ощущает, как ему в бедро упирается кое-что твердое и горячее, слава богу, скрытое тканью. И конечно, он прекрасно знает, что такое утренний стояк, но не может не постараться лишний раз смутить Арсения.       Но провокация не проходит — Арсений только закатывает глаза и притирается еще ближе, чем выбивает громкой вздох у Антона, когда задевает его член, будто бы невзначай, а после и вовсе перекидывает ногу через бедро и перекатывается так, чтобы устроиться сверху. Одеяло спадает с его плеч, и у Антона перехватывает дыхание, когда он разглядывает молочную кожу, усыпанную родинками, просвечивающий рельеф мышц и аккуратные розовые соски, напряженные то ли от возбуждения, то ли от прохладного воздуха.       — Арс?.. — Антон сжимает чужие бедра в руках, гладит, вырисовывая узоры.       — М? — дыхание у Арсения сбивается, когда пальцы Антона перебираются чуть за спину и нащупывают пушистый хвостик, выглядывающий из-под белья.       — Ты прекрасен, — шепчет Антон и притягивает Арсения к себе для поцелуя.       Утреннюю идиллию прерывает звонок на мобильный Арсения. Тот недовольно мычит и сначала даже не пытается от Антона отстраниться, но звонящий настойчив, и в конце концов, с недовольным вздохом, весь растрепанный и раскрасневшийся, Арсений слезает с бедер Антона и хватает с тумбочки телефон.       — Да? — рыкает раздраженно, но тон голоса тут же меняется. — Эд?.. Нет… Ну не начинай! Ладно, ладно, сейчас, — и Арсений включает громкую связь.       — …и дурья твоя башка! С какого такого хуя ты решил, что не рассказать своему корешу из полиции о шантаже и угрозах — это охуеть какая умная идея?!       — Я боялся, что они навредят Антону! — с нотками обиды восклицает Арсений. — Откуда я мог знать, что это реально просто пустые угрозы и что они никто! Я же не думал…       — Вот именно! Ты, бляха-муха, не думал, — рыкает Эд. — Блядь, Арс, единственный раз когда они могли бы тебе навредить — это вчера! Антон! — Шастун аж вздрагивает от такого злобного голоса Эда. — Если ты хоть что-то об этом знал и не сообщил…       — Я не знал, — Антон даже руки выставляет перед собой в защитном жесте перед телефоном.       — Так и думал, — бурчит Эд. — Короче, если еще раз тебе кто-то будет угрожать, ты моментально идешь ко мне или звонишь тоже — вот сюрприз! — мне! Понял?!       — Да, Эд, я понял! — взрывается в конце концов Арсений. — Что там с этими… вчерашними?       — Не боись, закроем по полному, — на заднем фоне в трубке чей-то голос тянет: «Утенок, завтрак!», и Эд тут же отзывается: — Иду! Ну все, мне пора, чао-какао, не проебитесь весь Питер.       — Эд! — возмущается Арсений, но звонок уже сброшен. — М-да…       Они переглядываются и тут же взрываются хохотом. Арсений аж всхлипывает и складывается пополам, держась за живот.       — Кто бы мог подумать, — выдыхает, наконец, Арсений. — У-те-нок…       — Как Егору вообще пришла эта ассоциация в голову? — фыркает Антон, поднимаясь с постели. — Ладно, что там у тебя по плану?       После завтрака они снова идут гулять. Программа у Арсения и вправду очень насыщенная: за день точно наматывают двадцать тысяч шагов. Еле успевают забежать в магазин и купить бенгальские огни, мандарины, шампанское и очень всратую искусственную елку, в которую уже встроена гирлянда. В гостиничный номер заваливаются уставшие, голодные и замерзшие. До полуночи у них есть еще три часа, поэтому не спеша заказывают еду, принимают по очереди душ, отогреваясь, и раскладывают привезенную еду на небольшом кофейном столике.       — Слушай, я ужасно голодный, — говорит Арсений, и Антон его в этом понимает как никто другой. — Давай не будем ждать двенадцати, а?..       Праздничный ужин незаметно перетекает в ненавязчивую беседу, а после они сами незаметно перетекают на кровать.       — Уф, я ужасно устал, — Арсений закидывает свои ноги на Антоновы, а Шастун в свою очередь не упускает шанса погладить нежную кожу.       Он так увлекается, пока очерчивает коленки, мягко мнет икры, и то и дело подбирается пальцами все выше к бедрам, приподнимая и без того короткие пижамные шорты, что не замечает, как утяжеляется дыхание Арсения, как он сползает все ниже и ближе, давая рукам как можно больше доступа — чуть раздвигает ноги.       — Антон, — тихо выдыхает Арсений, когда Шастун легко щиплет кожу на внутренней стороне бедра, и это будто выводит его из транса.       Он аккуратно скидывает с себя чужие ноги и моментально нависает над тяжело дышащим Арсением. Голубые глаза ярко блестят, а зрачок почти полностью затопил радужку. Антон больше ничего не ждет и мягко прикасается к чужим губам. Целовать Арсения — каждый раз, как в первый — ему никогда не надоест. Антон толкается языком в губы, и Арсений раскрывает рот, позволяя углубить поцелуй, и тихо постанывает, почти на грани выдоха.       Антон тем временем зарывается пальцами в темные волосы, массирует кожу головы, и, наконец, делает то, что так давно хотел: осторожно скользит пальцами у основания ушек, мягко задевая шерстку. Арсений отзывается стоном.       Не получив по рукам, как прошлый раз, Антон смелеет и мягко обхватывает ушко пальцами, проводит вверх-вниз, массирует. Арсения под ним аж выгибает дугой.       — Что, правда так приятно? — улыбается Антон, отрываясь от губ, но не переставая медленно гладить чужие ушки.       — Да-а, — Арсений хватает его за плечи. — Там… много сосудов и… нервных окончаний.       — Хм, — Антон быстро для себя решает, что хочет кое-что попробовать. — А если так?..       Он приподнимается чуть выше, так, чтобы оказаться на уровне макушки Арсения, и на пробу чуть лижет внутреннюю сторону уха. Наградой ему служит громкий стон и впившиеся в плечи короткие ноготки.       — Вау… — выдыхает Арсений, распахивая глаза, но тут же давится новым стоном, поскольку Антон, явно войдя во вкус, начинает вылизывать, целовать и даже осторожно покусывать белоснежные ушки. — Ан…тон…       Собственное возбуждение Антон вовсе не замечает, единственное, что его сейчас волнует — Арсений, который уже просто не знает куда себя деть: выгибается, стонет, скользит пальцами по чужой спине.       — Такой красивый, — шепчет Антон прямо в ушко, наверняка щекоча, — самый лучший.       — Мгм, — на членораздельную речь Арсений сейчас явно не способен. Он пытается отдышаться, пока Антон, наконец оставивший его ушки в покое, стягивает с них лишнюю одежду.       В свете гирлянды на елке и небольшой прикроватной лампы, Арсений выглядит и вовсе волшебно: его волосы контрастируют с ушками, которые окрашиваются в цвета мигающей гирлянды, а на коже россыпь родинок, которые хочется собрать в созвездия… Антон и соединяет, перебегая взглядом от одной к другой, скользя по груди, спускаясь все ниже, пока не натыкается взглядом на чужой возбужденный член. Рот тут же наполняется слюной. Антон закусывает губу. Еще никогда он не испытывал такого сильного желания отсосать кому-то…       — В рюкзаке… — выдыхает Арсений, поднимая на него довольно осмысленный взгляд.       — М? — теряется Антон.       — Смазка и презервативы, в рюкзаке, — Арсений ерзает на простыне, — или ты только смотреть на меня собрался?       Антон усмехается и прямо с кровати дотягивается до брошенного у стены рюкзака. Там и вправду находится смазка и лента презервативов. Устроив все недалеко от себя, он просит:       — Перевернись.       И Арсений без вопросов переворачивается. Шипит чуть слышно, когда касается простыни обнаженным членом, впрочем, быстро находя в этом для себя выгоду, начинает осторожно елозить.       — Эй, мы так не договаривались, — Антон чуть шлепает его по ягодице, и Арс замирает.       Антон усаживается сверху и тянет руки вновь к ушкам, легко проходится пальцами, чуть сжимает, вырывая еще один стон, но надолго он там больше задерживаться не собирается. Спускается пальцами к шее, мягко ее массирует, перемежая касания с поцелуями, съезжает все ниже и ниже, собирая губами и пальцами родинки на спине, будто желает их все пересчитать.       Когда его пальцы касаются белоснежного хвостика, сверху раздается еще один стон, и Арсений чуть прогибается в пояснице. Антон осторожно массирует его у основания, заставляя Арсения чуть подрагивать, и даже ему слегка завидует — его собственные уши и хвост такой чувствительности не имеют точно.       Оставив белоснежную шерстку в покое, Антон сползает еще ниже, раздвигает ягодицы пальцами, и вид ему настолько неожиданно нравится, что он даже чуть залипает.       — Эй, я не музейный экспонат, на меня можно не только смотреть, — бурчит в подушку Арсений, и Антон решает, что слишком уж длинные предложения он способен выговаривать.       Он опускается еще ниже, и осторожно касается языком промежности. Арсений в его руках вздрагивает и напрягается.       — Не нравится? — решает уточнить Антон.       — Нет, все в порядке, — шепчет Арсений, — просто непривычно.       Тогда Антон снова касается языком меж двух разведенных в стороны половинок ягодиц. Лижет широкими мазками от яиц чуть ли не до самого хвостика, пару раз обведя его основание языком, толкается слегка внутрь, гладит пальцами осторожно, и так увлекается, что чуть дергается, когда слышит глубокий протяжный стон.       — Антон… — Арсений пытается потереться стояком о кровать, но руки Антона крепко удерживают его на месте. — Пожалуйста…       Арсений под ним податливей растаявшего масла, и Антону достаточно мягко сжать его бок, чтобы тот все понял и перевернулся сам. Антон выдавливает себе на пальцы побольше смазки — опыта как такового у него нет, но он честно прочитал все научные — хотя бы относительно — статьи, которые смог найти в интернете.       — Если будет больно — скажи, ладно? — просит Антон, поглаживая скользкими пальцами вход.       — Мгм, — Арсений сам подается чуть вперед, пытаясь насадиться на пальцы.       Первый входит легко, даже слишком, поэтому Антон сразу добавляет второй, осторожно двигает их внутри, сгибая, разводя на манер ножниц, подготавливая Арсения для себя. Он столько раз представлял, как будет делать это, что в какой-то мере даже испытывает легкое чувство дежавю, хотя реальность и во много раз лучше.       — Знаешь, — выдыхает Арсений, выгибаясь в спине, и будто вторит мыслям Антона: — Я часто… представлял, как ты так делаешь… — последнее слово обрывается особенно громким стоном, видимо Антон попадает по простате. — Еще, сделай так еще, — просит Арсений, шире разводя ноги, и ему просто невозможно отказать.       Поэтому Антон вновь и вновь массирует одну и ту же точку, пока с губ Арсения срываются все более громкие стоны. Он комкает простыни под собой и то и дело тянется рукой к члену, за что получает легкий шлепок от Антона: лежи и наслаждайся, но себя пока не трогай.       Когда Антон добавляет третий палец, Арсений уже не выдерживает.       — Пожалуйста, — начинает шептать запальчиво, изгибаясь всем телом и пытаясь насадиться глубже на пальцы, — Антон, ну, я так тебя хочу. Я готов…       Это последняя капля, больше терпеть у Антона уже тоже сил нет. Отступившее до этого собственное возбуждение окатывает горячей волной, буквально снося с ног. Хвост сзади топорщится дыбом, не желая расслабиться ни на секунду.       Антон открывает презерватив, быстро раскатывает его на своем члене и, подхватив Арсения под ноги, заставляя развести их как можно шире, одним плавным тягучим толчком входит внутрь.       Арсений, весь раскрасневшийся, раскрывает губы в немом стоне и закатывает глаза, такой горячий, такой узкий, что кружится голова, и Антон понимает — долго он точно не продержится, даже если будет думать о дохлых жабах. Поэтому сразу начинает быстро и размашисто двигаться.       Весь мир сужается до одной точки: гостиничного номера, наполненного пошлыми шлепками, стонами и горячим шепотом: «Еще, быстрее, да-да-да…»       Когда Антон понимает, что ему осталось совсем немного, он отпускает одну ногу и обхватывает член Арсения, срывая с его губ, наверно, самый громкий стон за сегодня. Хватает нескольких движений рукой, чтобы Арс, выстанывая его имя, изогнулся на кровати, пачкая их животы своей спермой, и утащил вслед за собой в оргазм и Антона, желающего отпечатать себе под веками картинку кончающего Арсения — такого раскрасневшегося, с растрепанными волосами, дрожащими ушками, запрокинувшего голову и закусившего губу.       Где-то очень вдалеке слышится бой курантов, отсчитывающих последние секунды до наступления нового года.