Хитрый кролик, глупый лис

      Проходит два дня, которые Антон, к своему стыду почти забыв про Макара, полностью проводит у Арсения. Они подготавливают статью, настолько, насколько это возможно, а все свободное время болтают, смотрят фильмы или листают ленту тиктока. И, что больше всего радует Антона — обнимаются. Проводят слипшись почти все время, как два пельмешка.       — Мы с тобой — два пельмешка, — тут же сообщает Антон, гордый своей ассоциацией, когда на исходе второго дня, они лежат слипшись на кровати и залипают в третью часть Гарри Поттера.       — Что? — Арсений, лежавший до этого спокойненько на плече Антона, приподнимает голову и поворачивается к нему.       — Пельмешка, два, — повторяет Антон, — потому что слипшиеся.       — Пф, Ша-аст, — смешно фыркает Арсений, и его ушки забавно дрожат от смеха. В уголках глаз собралась еле заметная сеточка морщинок, и он весь такой красивый, что Антон просто безумно хочет его поцеловать.       Вообще на самом деле, Антон хочет поцеловать Арсения почти всегда, но сейчас, когда он буквально ощущает тепло его улыбки кожей, — особенно.       — Ты такой красивый, — не выдержав, выпаливает Антон. — Прости, просто… Не могу удержаться, когда ты улыбаешься.       Арсений смущенно отводит взгляд, но момент рушится вибрирующим телефоном. Арс ставит на паузу фильм, спихивая ноутбук на коленки Антона и хватает телефон.       — Это Эд! — радостно сообщает он, и Антону остается только лишь позавидовать этому стремлению раскрыть дело. Самому ему это интересно лишь с двух сторон: ему обидно за Булаткина, которого хотят посадить, и из-за Арсения, которому не сидится на месте.       — Даров, — раздается хриплый голос из динамика, едва Арс принимает звонок.       — Эд! Какие новости?       — Новости — заебись! — раздается в трубке. — Мы накрыли его, когда этот еблан полез в мой кабинет в поисках улик, прикинь, план и правда сработал.       Арсений светится буквально весь, как будто это он лично поймал крысу.       — Но это еще не самое топовое, прикинь, этот ебанат сдал все пароли и явки, так сказать, — Эд в трубке хрипло смеется. — Нет, ну надо же, щас несколько отрядов собирается на захват целого наркокартеля. Если повезет, накроем самых опасных из шайки…       — А как же Егор? Он все еще в СИЗО? — перебивает Антон. Он правда беспокоится за паренька, ведь люди травоядных вполне могут его в этом СИЗО убить.       — Не ссы, — слышно, что Эд все еще улыбается, — мне удалось вытащить жопу Булаткина под залог и свою личную ответственность из СИЗО еще вчера, теперь он тусит у меня дома, а там его никто не тронет. Короче, все, мне пора, как че — позвоню. А да, Белов дал добро на публикацию, если Егор согласится.       И Эд сбрасывает звонок.       — Ебать… — тянет Арсений. — Антох, это будет самая разрывная статья! «Потерянный сын самого Белова» — как тебе, а?       — Арс, — Антон улыбается, а Арсений поворачивается к нему и вдруг бросается на шею с воплями: «Спасибо-спасибо-спасибо!».       Сказать, что Антон охуевает — ничего не сказать.       — За что спасибо-то?       Арсений не отвечает, только лишь крепче прижимается, зарываясь теплым носом в шею. Антон вздыхает и легонько гладит его между ушей.       Дальнейшие события развиваются так быстро, что Антон не успевает за ними даже следить. Они бегают на пары, на слушание по делу Егора, которое — такое ощущение — является больше фикцией, потому что выслушав признание от кого-то задержанного в рядах травоядной мафии, судья взмахивает молотком и объявляет: «Невиновен!»       Егор благодарит их сразу после слушания и как-то жмется к Эду, который прямо на глазах расцветает. Антона даже слегка подташнивает от такого карикатурно нежного Выграновского, но похоже и Егора, и Эда все устраивает. Хотя, Антон уверен, он сам на Арсения смотрит не лучше.       Они сдают статью с блеском, и она отправляется даже в два журнала и одну новостную газету. Конечно, они выигрывают приз, и через два месяца, как раз на Новый год, должны отправиться в Питер. Однако, чем ближе к поездке, тем больше отношения между ними, которых и так нет — напоминает себе все чаще Антон, — разлаживаются. Сначала Арсений перестает звать к себе, потом — садиться за одну парту на занятиях, а к середине декабря Антону начинает казаться, что Арсений его будто и вовсе избегает.       Антон не хочет давить, ненавязчиво предлагает сходить то в кино, то в кафе, но Арсений все отказывается. Шастун думает, что тот опять себе что-то надумал, но никак не может понять — что именно. Это отдаление — давит в груди до боли, Антону обидно, что Арс с ним так поступает, что он отказывается просто даже поговорить, и решает в какой-то момент, что тот понял, что неуклюжий и нелепый Антон для него не пара. Это больно само по себе, но еще больнее то, что Арсений даже не удосужился ему это сказать. Лично. Глаза в глаза.       В комнате тихо и почти темно: мрак разгоняет только ночник, который когда-то давно подарил Макар на Новый год. Антон сверлит взглядом полупустой чемодан, в который даже не знает, что положить, потому что и ехать он уже куда-либо не особо хочет. Радостные мысли о завтрашней встрече и глупо бьющееся в ускоренном ритме сердце пытается заглушить голос разума: «Что бы там ни было, ты ему больше не нужен».       — Эй, Тох, — в проеме двери появляется Илья, — ты чего тут?       — Да вещи все никак сложить не могу… — Антон неопределенно обводит рукой раскрытый чемодан.       — Не можешь или не хочешь? — усмехается Макар, и не дожидаясь ответа продолжает: — Я присяду?       — Мгм, — мычит Антон, кивая, отодвигается на край кровати и убирает хвост, чтобы Илья случайно не отдавил.       — Не хочешь поговорить? — Макар осторожно заглядывает в лицо. — То ты пропадаешь целый месяц у этого Арсения, потом таскаешься с ним в универе, как привязанный, а теперь, когда вас завтра ждет Сапсан до Питера, сидишь здесь и грузишься?       Антон неопределенно пожимает плечами. Кусает губы, а потом плотину прорывает. Он так давно не общался с Макаром, что даже стыдно. Раньше они всем делились, переживания становились общими, беды делились пополам, как и победы, а тут они даже победу Антона не отпраздновали, а между прочим выиграть поездку в Питер — это не мелочи.       Он рассказывает обо всем, что произошло между ним и Арсением, а Илья только сидит рядом и кивает, внимательно слушает.       — М-да, выбрал ты конечно в кого втюриться, — ворчит Макар, когда Антон заканчивает свой рассказ, но как-то по-доброму, с улыбкой на лице. — У вас впереди целая неделя в Питере, Новый год — сказка же. Причем романтическая. Даже если Арсению вдруг начал нравиться кто-то другой, он все равно будет вынужден целых семь дней провести с тобой, так что не упусти свой шанс, Тох. — Макар хлопает его по коленке, вставая с кровати. — А теперь собирай вещи и быстро спать. Своими мешками под глазами ты никого не поразишь, разве что, ты надеешься вызвать жалость.       Антон фыркает.       — Спасибо, — говорит он, когда Илья уже почти выходит из комнаты. — Правда, спасибо.       — Да не за что, — подмигивает он и скрывается за дверью.       Антон думает, что рано раскис. Макар определенно прав — у него есть целая неделя, и он вернет внимание Арсения себе, ну или хотя бы попытается.       На вокзал он прибывает поздно, поэтому едва успевает запрыгнуть в вагон, как поезд трогается. Весь боевой настрой относительно Арсения рушится, когда Антон видит, что тот сидит и болтает с каким-то парнем — то ли ежом, то ли ехидной. Место Антона через проход, Арсения — тоже, но ему видно все равно, он просто кивает ему приветственно, и возвращает все внимание новому знакомому. Улыбается ему. Смеется переливчатым смехом над его шутками. Антон скрипит зубами и зажимает хвост между спиной и сидением, чтобы не выдавал его раздражения, и затыкает уши наушниками. В итоге он, кажется, даже засыпает, потому что дорога проходит слишком быстро и незаметно. Арсений, убедившись, что Антон проснулся и готов выходить, скрывается в толпе, готовящейся к выходу.       Антон догоняет Арса уже на выходе с вокзала.       — Эй, привет, — чуть запыхавшись после быстрой ходьбы, здоровается, наконец, Антон. — Ты знаешь, как нам добраться до отеля?       — Да, привет, — Арсений почти не смотрит на него, будто старая обшарпанная стена вокзала интереснее. — Знаю.       — Хорошо, тогда вперед, — Антон пытается улыбнуться, но понимает, что это бесполезно — Арс уже отвернулся. Улыбаться затылку особого желания нет.       — Как один номер? — ворчит Арсений на стойке регистрации посетителей.       — Да, один, простите, но забронировано было так, к тому же кровать там одна двуспальная, — девушка-администратор закатывает глаза и прижимает свои милые кошачьи ушки к голове. Антону кажется, что еще чуть-чуть, и она начнет на них шипеть, и в целом, он не может ее в этом винить. Арсений уже минут десять с ней тут цапается. — Все остальные номера заняты, к сожалению.       Арсений досадливо вздыхает, а Антону вдруг становится так горько, что Арсений, с которым они провели так много времени, не один раз спали в одной кровати, обнимались и даже целовались, — вот этот самый Арсений не хочет теперь даже жить с ним в одном номере.       — Арс, — Антон на секунду отвлекает его и отводит в сторону, кивнув администратору. — Если ты так сильно не хочешь жить со мной в одном номере, то… — следующие слова застревают комом в горле, но Антон все же произносит их: — …давай я уеду?       — Что? — эмоции на лице Арсения сменяются так быстро, что Антон за ними не успевает, а его правая нога начинает отбивать какой-то свой очень быстрый ритм. — Нет, извини, — он тяжело вздыхает, — это ничего, пусть будет один номер. — Арсений возвращается на рецепшен и говорит девушке: — Давайте ключ, деваться некуда.       Номер оказывается обычным. Большая кровать — действительно большая, даже Антон со своим ростом на ней легко поместится, — занимает почти все пространство единственной комнаты. В углу размещено некое подобие кухонных тумб, на которых стоит электрический чайник, а в одну из тумб встроен холодильник. Завтраки у них включены, но и только. Остальное пропитание придется добывать самим. Благо родители так обрадовались победе сына, что подкинули немного дополнительных деньжат — не придется есть один ролтон.       — Так, — вырывает его Арсений из размышлений. — Я разбираю вещи и иду гулять, у меня расписаны все дни по часам, придется постараться, чтобы все успеть. Приходить буду только переночевать…       — Арс, а можно с тобой? — с надеждой спрашивает Антон. У него никакого плана нет и в помине, он даже толком не знает, что хочет посмотреть — надеялся решить на месте.       На лице Арсения пару секунд идет настоящая борьба, а нога вновь начинает отплясывать джигу-дрыгу, но в конце концов он кивает.       — Но учти, Шаст, — фыркает себе под нос, — никакого нытья, что ты устал.       Первым номером в маршруте у Арсения значится Петропавловская крепость, но по пути они успевают рассмотреть и необычно оформленную станцию метро «Горьковская» в виде летающей тарелки, и какой-то памятник, и какую-то мечеть, и особняк какой-то княжны — Арсений даже про них что-то рассказывает, но Антон моментально забывает, так как всё его внимание сосредоточенно на подрагивающих от холода ушках, чуть покрасневшем носу-кнопке и горящих энтузиазмом голубых глазах.       Сначала Арсений его сторонится во время прогулки, но после, найдя в нем свободные уши, готовые слушать восхищение невероятным Питером, как будто расслабляется. Увлекшись своим рассказом и каламбурчиками, идет рядом, виснет на его руке складываясь пополам от смеха периодически, и вовсю вселяет в Антона уверенность, что между ними еще может быть что-то. В итоге, залипая буквально на каждый дом по пути, к Заячьему острову они добираются уже затемно — да и на прогулку вышли поздно.       — Красиво… — шепчет Арсений, разглядывая Петропавловскую крепость, освещенную подсветкой и припорошенную свежим снегом.       — Да, очень… — вторит ему Антон, не отрывая взгляда от аккуратного профиля.       — Всегда хотел побывать в Питере, но всё как-то не складывалось, — Арсений улыбается и переводит взгляд на Антона.       Снег падает и остается на ресницах, вокруг пляшут огни большого города, люди спешат кто домой, кто на вечерние смены, но это все не имеет значения, потому что Арсений смотрит с какой-то совершенно непонятной Антону тоской.       — Арс… — Антон чуть наклоняется, ему кажется, что если он сейчас не прикоснется к прекрасным арсеньевским губам, то его сердце остановится, но все же он замирает на расстоянии пары сантиметров. — Что происходит? Почему ты отдалился от меня?       — Это… — длинные пушистые ресницы чуть дрожат, когда на них опускается снежинка и тут же тает. — Это сложно.       — Эй, чего встали на дороге! — их толкает какой-то незнакомый мужчина, спешащий в сторону крепости, еще и средний палец показывает.       — Гандон, — злобно шипит ему в спину Арсений. — Идем, — обращается уже к Антону, — время не ждет.       К концу первого дня у Антона уже каша в голове, а впереди еще шесть таких же насыщенных дней, и единственное на что надеется Антон — уже завтра Новый год, а это значит, что хотя бы послезавтра можно будет отдохнуть, ведь всё будет закрыто.       — Арс, а что мы будем делать завтра? Праздничного ужина тут не приготовишь, — хихикает Антон, представляя себе ужин из ролтона и запарной пюрешки при фейерверке.       — Хм, я не думал на самом деле, — Арсений сидит, закутавшись в теплый махровый халат, и полотенцем пытается высушить волосы и ушки. — Можем заказать готовой еды, например. Рестораны уже, наверно, все забиты… — Арсения прерывает звонок на мобильный. Он хмуро рассматривает номер, а после бросает Антону: — Я сейчас. — И вылетает из комнаты в коридор в халате, как был, оставляя Антона в недоумении и любопытстве.       Двери тонкие, как и стены, даже вставать Антону не нужно, чтобы расслышать обрывки разговора, достаточно прислушаться.       — Да… нет! Черт! — голос Арсения звучит напряженно. — Я знаю! …что скажу? Нет, не надо! Ладно, ладно… Да. Спущусь поговорить…       Хлопает дверь номера, и Арсений весь какой-то дерганный и нервный начинает одеваться.       — Арс?.. Арс… что случилось? — Антон наблюдает за дерганными движениями Арсения, не реагирующего на свое имя. — Арсений, твою ж мать!       — А? — Арсений вздрагивает, оглядывается через плечо, — о, прости, я задумался, — улыбается, но Антон видит, что улыбка ненастоящая: ушки не подрагивают, вокруг глаз не собираются морщинки. — Мне друг звонил, просил выйти — встретиться хочет, давно не виделись, сам понимаешь.       Антон понимает. Понимает, что звонил не друг, видит как напряжен Арсений, как подергивается нога.       — Арсений… — зовет Антон, но Арс уже открывает дверь их номера.       — Я скоро, Антош… — улыбается, закусывая губу, и закрывает за собой дверь.       Сказать, что у Антона плохое предчувствие — не сказать ничего. И это арсеньевское: «Антош», — что вообще значит? Он его так не называет. Неужели у Арсения действительно проблемы? Может тот, кто звонил, потребовал, чтобы Арс к нему спустился, оставив Антона в номере? А если это действительно старый друг, а Антон просто параноик?       Драгоценные секунды утекают сквозь пальцы, поэтому Антон больше не медлит. Он вскакивает с кровати, накидывает пуховик и выбегает из номера тоже.