Хитрый кролик, глупый лис

      С утра Арсений такой же хмурый, как и вчера. Бурчит себе под нос: «Утро, но не доброе», — когда они встречаются у входа в парк. И пока идут к месту преступления не произносит больше ни слова. Антон ощущает всей кожей липкость этой гнетущей тишины, но совершенно не знает, как ее разбавить. Единственное, что Антон понял: что он ничего не понял. Неужели Попов так расстроился из-за отказа Антона переспать с ним? Но это же бред? Как можно расстроиться из-за того, что тебе отказал в перепихоне практически незнакомый человек? Они же даже не общались до этого момента.       В рефлексии по поводу: «на что обиделся Арсений Попов» проходит вся дорога до небольшой полянки, где и произошло убийство. Место преступления обтянуто желтой лентой по кругу, а рядом дежурит полицейский, судя по маленьким круглым ушкам: либо мышь, либо сурок. Вряд ли поднимется в полицейском управлении выше, чем дежурный.       — А нас пустят? — интересуется Антон.       — Эд должен был предупредить, — Арсений говорит это всё будто в воздух, вовсе не глядя на Антона. А затем сразу шагает к дежурному: — Добрый день, Арсений Сергеевич Попов, институтская газета. Вас должны были предупредить.       Дежурный лишь хмыкает и отворачивается, будто Арсений Попов ему совсем не интересен. Хотя как Арсений Попов в обтягивающих черных джинсах с порванными коленками, тяжелых ботинках и черной рубашке может быть неинтересен — Антон искренне не понимает. Уже даже немного жалеет о своем вчерашнем решении. И пар бы выпустил, и Арсений бы на него волком не смотрел. Сколько пользы.       — Эй ты! — Арсений тем временем явно переходит границы, взмахивая руками перед носом у дежурного. — Оглох? Я говорю: я от…       Антон подскакивает в одно движение прижимает к себе Арсения и затыкает ему рот рукой. Что-то ему подсказывает, что у Выграновского могут быть проблемы, если Арс начнет здесь о нем трепаться.       — Тише ты, — Антон чуть оттаскивает его от дежурного, и тот вновь теряет к ним всякий интерес. Собственный хвост нервно колотится из стороны в сторону. — У Эда могут быть проблемы, — шипит он в белое ухо.       Арсений брыкается в руках, но Антон держит крепко. До тех пор, пока Попов его не кусает за руку.       — Ай, блядь! Больно же! — Антона это откровенно бесит. Он, не думая, хватает Арсения за руку и тянет ещё дальше, за кусты, где их никто не увидит. — Я же о твоем друге, между прочим беспокоюсь!       — Если ты тупой, Шастун, это не значит, что все вокруг такие же! — Арсений показательно вытирает губы рукавом, будто пытается стереть Антоновы прикосновения, и поправляет одежду. — Не собирался я ему говорить имя Эда!       — Что? — Антон тут же теряет весь свой пыл. — А чье тогда?       — Я бы назвал имя Руслан Белый — это капитан Эдов, и пока этот жирдяй бы проверял, мы бы быстренько осмотрели место преступления и свалили! — Арсений зло прищуривает глаза. — А из-за тебя он теперь в курсе, что мы никто.       — Прости?.. — Антон вроде как чувствует себя виноватым, а вроде как… — И вообще, ты сказал, что Эд обо всем договорился. Мог бы и предупредить.       — Теперь твоя задача его отвлечь, — Арсений выглядывает из-за кустов, чтобы проверить — на месте ли всё ещё дежурный, и игнорируя Антона.       — Ну и как я тебе его отвлеку?! — возмущается Антон.       Арсений смотрит на него в упор впервые за всё утро, и у него на лице буквально написано: «Меня это ебать не должно».       Конечно, Антон не придумывает ничего лучше, чем на полном ходу залепить дежурному подзатыльник и крикнуть, что-то вроде: «Догони если сможешь, мышь!». Конечно, Антон умудряется навернуться, пока убегает от матерящегося дежурного и изваляться в грязи, да еще и подвернуть ногу. Конечно, Арсений, едва завидев его у машины, у которой они договорились встретиться спустя час, когда Антон оторвется от погони, ржет от души.       — Бля, ну и че ты ржешь, — Антону вообще-то обидно и больно. Чем ближе к машине, тем сильнее он хромает. Он еле-еле доходит до машины и опирается на капот.       — М-да, спортсмен из тебя так себе, — всё еще ржет Попов.       — Да? Тогда в следующий раз сам побежишь отвлекать всяких охранников.       — Ага, бегу и падаю. А, подожди, это же ты, — всё не унимается Попов, и Антон уже почти всерьез размышляет — сможет ли он незаметно спрятать труп в парке, но и не признать то, что Арсений очень красивый, даже когда едва не хрюкает от смеха — он не может.       — Ладно, заканчивай цирк, — Антон заваливается в машину, Арсений грациозно садится. — Нашел что-нибудь?       — Нет, ничего, — Арсений пристёгивается.       — Жаль, хотя это было ожидаемо, ведь в полиции лучшие ищейки, но даже они не отыскали ничего подозрительного, — бурчит Антон, закатывая глаза. Машина уже довольно урчит, и Антон мягко трогается с места. — Получается я зря бегал.       — Не зря, меня повеселил, — фыркает Арсений, и Антон почти уверен, что он закатывает глаза, поражаясь в очередной раз неуклюжести Шастуна.              День в университете они проводят по разным уголкам, чтобы после занятий встретиться вновь у машины Антона.       — Слушай, я поговорил с Эдом, он позволит нам поболтать с подозреваемым, — Арсений вновь легко топает ногой, пока Антон выруливает с парковки.       — Отлично, тогда — вперед.       Подозреваемый и вправду выглядит как божий ангел. Антону даже не верится, что он хищник, но ушки и хвост ласки говорят об обратном. Он явно нервничает сидя в кабинете у Эда. Прячет большие глаза и лишь на Выграновского смотрит изредка, будто ища поддержки.       — И ты совсем ничего не помнишь? — в десятый уже наверно раз спрашивает Арсений.       — Нет, я же говорю, вся последняя неделя размыта, а день перед… этим всем — вообще стерт, будто отформатировали, как диск.       — Арс, ты уже стопятьсот раз спросил, да и все материалы у тебя есть, — ворчит Эд, закатывая глаза. — Ничего нового ты у него не выспросишь.       — Мгм, — Арсений бегает туда сюда по кабинету, как заведенный. У Антона уже в глазах мельтешит.       — Так всё, стоп, — Антон вскакивает и ловит Попова за руку. — Перестань мельтешить, меня уже укачало.       Арсений на это только закатывает глаза, но бегать перестает — и на этом спасибо.       — Эд, а по камерам что? Можно отследить как-то, где Егор был всю эту неделю? Например, взять одно из его последних чётких воспоминаний и…       — Арс, кто этой хуйней будет заниматься, а? — Выграновский чешет себя за ухом. — Я бы и рад, но мне некогда, ты это видел, — он кивает на огромную кипу бумаг на столе. — У меня еще два висяка на ограбление, а тут по словам капитана: всё ясно, как божий день.       Булаткин от его слов как-то весь съеживается на стуле, стараясь стать меньше и незаметнее.       — Я бы и рад сказать, что его не убивал, но ничего не помню, — он прижимает уши к голове.       — Эй, ну чего ты, Булка, — Эд неловко дотягивается через весь стол и треплет Егора по голове. — Всё путем будет.       Антон видит Выграновского второй раз в жизни, но судя по круглым глазам Арсения, такие порывы нежностей тот проявляет нечасто.       — Так давай мы и отсмотрим? — вдруг предлагает Антон и тут же прикусывает кончик языка, когда понимает — сколько в действительности это может занять времени, но отступать поздно. — Сможешь нам дать доступ к архивам?       — Хм, — Эд откидывается на стуле, — в принципе могу, конечно. Даже дистанционно. Могу твой комп, Арс, подключить. Только если кто-то об этом узнает — вам кранты, мне кранты, всем — кранты.       Арсений только кивает.       — Тише воды, ниже травы, Эд, — обещается Антон, но мысленно уже стонет.       — Я, конечно, хочу раскрыть дело, написать клевую слезливую статью о несчастной ласке и поехать в Питер, Шастун, но пересматривать видео с камер наблюдения — цэ пиздец, выражаясь словами Эда, — ворчит Арсений, когда они уже сидят в машине. Антон уже и сам недоволен своим длинным языком, но Эд так смотрел на Егора, будто просто выше его сил посадить его в тюрьму. Арсений тем временем продолжает: — Но что-то есть в этом Булаткине, раз он зацепил Эдика.       — А вы с Эдом?.. — Антон сам не знает, что именно хочет спросить. Не вместе? Слишком очевидно. Были парой? Возможно, но какая разница, что было до. Может он Арсению нравится? Но зачем тогда Попов предлагал переспать? Ах да, это же всё было шуткой, Шастун, а ты себе напридумывал.       — Мы с Эдом ничего «не», — Арсений выделяет последнее слово и даже немного будто морщится. — Мне просто нравится его бесить.       — А, — глубокомысленно изрекает Антон и полностью сосредотачивается на дороге.              Когда они вдвоём вновь оказываются у Арсения дома, тот переодевается в длинную до колен футболку, но не надевает штаны. Возможно, под футболкой есть шорты, но их не видно. Видно только стройные бледные ноги, украшенные родинками, и лодыжки. Антон никогда бы не подумал, что сможет сказать про чьи-то лодыжки: красивые. Он встряхивает головой, отгоняя наваждение. Арсений предлагает пиво, но Антон отказывается. Его и так достаточно сильно ведет в присутствии вот такого Арсения — домашнего и уютного. Как ему при этом удается выглядеть еще и хорни-катастрофой, Антон искренне не понимает.       Рабочий стол Арсения слишком маленький, чтобы усесться за ним вдвоем, поэтому Арсений бесстыдно залазит на кровать, садится, опираясь на изголовье. Антон нервно следит за соскользнувшей футболкой и, черт, шорт там определенно нет. Блядские ноги. Приходится приложить все усилия, чтобы собраться и неловко примоститься сбоку от Арсения, стараясь не соприкасаться даже локтями. Похоже, ему действительно не помешало бы потрахаться или хотя бы подрочить. Нет, про дрочку думать нельзя, иначе точно встанет. Арсений тем временем уже внутри полицейской сети — доступ Эд настроил удаленно — подгружает первое видео.       Последнее чёткое воспоминание Егора — за шесть дней до убийства, о том, как он выходит из бара «Бык и Рык» около шести часов вечера. Там довольно оживленная улица и много камер, так что Булаткина они находят быстро. Он выходит из бара с каким-то типом, на котором кепка и темные очки, хотя на улице уже смеркается. Но это не самое странное, Булаткин говорил, что выходил один из бара. Значит, воспоминание не такое уж и чёткое. Им удаётся отследить Егора до самого дома — благо он живет в какой-то крутой, навороченной новостройке, с камерами и охраной.       Занятие это оказывается увлекательное, но энергоёмкое. К тому моменту, как следующим утром, Егор добирается до университета, в их реальности наступает почти ночь.       — Спать не хочешь? — интересуется Попов, как будто с какой-то лёгкой издевкой, не отрывая взгляда от экрана.       — Пф, время детское, — Антон проверяет смартфон. — Всего-то полдвенадцатого. А вот жрать охота, если честно, ужасно.       — О нет, — Арсений ставит видео на паузу, заметив Егора выходящего из главного входа университета. — Я наедине со злым голодным лисом, что же мне де-е-ела-а-ть.       Попов улыбается уголками губ, отставляет ноутбук на кровать, и слегка пинает Антона ногой, как бы прося подвинуться, отчего подол футболки совсем задирается, оголяя кромку черных боксеров, ярко контрастирующих с белой кожей.       — А ты при всех гостях ходишь… так? — голос Антона звучит задушенно и хрипло. — Или только при мне?       — Пф, — Арсений, очевидно задолбавшись дожидаться от Шастуна реакции, переваливается через собственные ноги и ползет на четвереньках по кровати к дальнему краю, из-за чего Антону открывается очень интересный вид сзади, заставляя нервно сглотнуть. — Много чести, Шастун.       Еще миг сладкой пытки, и наваждение исчезает. Арсений встает на пол, футболка вновь скрывает всё самое интересное. Антон мотает головой и предлагает:       — Может закажем пиццу?       — Еще вчерашнюю не доел, — Арсений потягивается. — У меня тут круглосуточный рядом, можем затариться энергетиками и продолжить. Всё равно завтра суббота.       — Давай, — соглашается Антон без колебаний. В конце концов, он может высидеть еще часа три спокойно.       В итоге они ужинают вчерашней пиццей, разогретой на сковородке, и даже вполне мило болтают. Правда болтает в основном Арсений, поскольку в жизни Шастуна ничего особо не происходит. А Попов оказывается и швец, и жнец, и на дуде игрец. То есть, и актер, и танцор, и будущий журналист. Антона эта яркость будто напитывает и насыщает. Ему даже кажется, что его кончики ушей вот-вот начнут светиться, и когда он об этом думает, ему вдруг приходит в голову один вопрос.       — Слушай, а можно спросить? — начинает Антон, когда Арсений выкидывает пустые баночки из-под энергетиков, и предлагает вернуться к просмотру «очень занимательного кино».       — Уже спросил, — Попов закатывает глаза, но потом кивает, давая разрешение.       — Почему твои уши и хвост белые, а волосы темные?       Арсений кидает на него такой злобный взгляд, что Антон тут же жалеет о своем вопросе.       — Блин, прости, я не думал, что это такая… — он нервно закусывает губу и прижимает уши к голове. — Больная тема? Просто обычно у всех плюс-минус совпадает цвет шерстки и волос, и это…       — Уродливо? — перебивает его Арсений. Он садится на кровать и прижимает руками свои уши к голове, будто пытаясь спрятаться, сделаться меньше.       — Нет-нет, Арс, слушай, — Антону вдруг нестерпимо хочется убедить Арсения, что он самый красивый, и белая шерстка его ничуть не портит, а украшает. Он подходит к кровати и легко касается черной макушки. — Это очень красиво, честно, необычно — да, но это не означает, что это плохо.       — Когда ты другой — значит, что ты неправильный, — Арсений уходит от прикосновения, заваливаясь назад, на спину. Раскидывает руки в стороны.       Он всё еще выглядит как самое сексуальное, что когда-либо видел Антон, но сейчас его хочется только комфортить. Завернуть в одеяло, налить какао, включить какие-нибудь его любимые видео — у всех же есть любимые видео, — и обнимать. Но Антон ограничивается лишь тем, что садится рядом и осторожно касается чужой руки. В этот раз Арсений от прикосновения не уходит и позволяет мягко поглаживать себя по ладони.       — Арс, слушай, — Антон дожидается, пока на него посмотрят, и продолжает: — Я не мастер пафосных речей, но твои уши выглядят охуенно.       — Спасибо, Шастун, комплимент от бога, — хихикает Арсений, расслабляясь, но руку забирает. — Если тебе всё еще интересно, то это называется витилиго — аутоиммунная болячка, которая развилась в детстве. На самом деле, мне еще повезло, что побелели только уши и хвост, а на остальной коже не осталось пятен — удалось вылечить.       — Ого, — Антон делает себе напоминание погуглить про эту болезнь.       — Ага, — фыркает Арсений. — Еще вопросы?       — Не больно лежать на хвосте? — Антону давно пора признаться хотя бы себе, что маленький, пушистый и круглый хвостик никак не дает ему покоя.       — Тебе же, предполагаю, на своем не больно? — Попов закатывает глаза и вновь будто покрывается толстой кожей, переставая быть таким открытым. — Ну вот и то-то же.       Когда они вновь возвращаются к просмотру видео, то на часах уже за полночь. Похоже, что в жизни Егора не происходит ничего необычного. Он учится, подрабатывает бариста и ходит в бар. Правда, вот что странно — того парня в кепке и очках они больше так ни разу и не замечают.       Записи однообразные, Антон и сам не замечает, как сползает все ниже и ниже по спинке, пока, наконец, не отрубается.