Терновый венец

      Может, жизнь должна быть чем-то большим, чем просто борьбой за выживание.

      Хеймитч       На экране все еще темно, и я смотрю как бы сквозь него. Два дня без убийств… Это заставляет беспокоиться, остается лишь надеяться, что охота на пантеру достаточно развлекла капитолийцев. И что сегодня кого-нибудь убьют. Я кручу в пальцах стакан с водой, и ее покачивание завораживает. Я с радостью бы вылил ее и заменил чем-нибудь с градусами, но даже я не могу поступить так безответственно. Мои трибуты продержались целых четыре дня, а это что-то да значит.       На Арене становится светло за несколько секунд, как будто кто-то щелкнул выключателем. Впрочем, так и есть. Сначала показывают всю Арену, потом отдельно трибутов. Профи, создавшие альянс, еще спят, сжимая в руках оружие. Среди них я замечаю Канта, чернокожего трибута из Одиннадцатого, который присоединился к ним два дня назад. Они находятся рядом с Рогом, стерегут запасы. Другие трибуты не решаются заходить на эту территорию, потому что это все равно, что подписать себе смертный приговор. После профи на экране появляется Соль. Она сидит, прислонившись к дереву, и что-то мастерит из проводов и каких-то металлических деталей. Эту картину я наблюдаю уже второй день, но не могу представить, что именно пришло этой девушке из Третьего в голову. Кадр сменяется, и я вижу Катрин. Она, как муравей, собирает ветки для костра и кидает сверху листья. Нахмурившись, я подаюсь вперед. Катрин выглядит сосредоточенной и уставшей, наверняка страдает от нехватки воды. В отличие от Эны, она не нашла реку, но теперь… Я предполагаю, что именно она собирается сделать, но без помощи этот план может и провалиться. Хотя без пополнения припасов Катрин долго не протянет. Милз и Картер спят в обнимку, присыпавшись листьями и устроившись меж корней раскидистого дерева. Не самое мудрое решение, но, если их убьют, меня это не расстроит. Кадр снова меняется, и на экране наконец-то Эна и Шон. Она поднимает руку и указывает на что-то на дереве. Распорядители увеличивают изображение, так что я вижу рыжую белку на ветке. Шон целится в нее камнем из рогатки, отпускает жгут и… перепуганная белка перепрыгивает на другую ветку. Эна ловко забирает у Шона рогатку. Выстрел, и белка падает на землю. — Нужно держать прямо, — говорит Эна, глядя на понурого Шона. — Попробуешь еще, когда найдем цель. Он молча кивает и подбирает мертвую белку с земли.       Потом я вижу Атроша, убивающего копьем оленя, и Рэма, просто идущего по лесу и прорубающего себе дорогу мечом. Но в моих мыслях Шон. Он казался беззаботным и уверенным, стойким, но теперь становится видно, что он всего лишь двенадцатилетний мальчик. Его дух сломлен, и настрой исчез, а ведь впереди самая сложная часть. Он не боец, не охотник. Он с легкостью справлялся с испытаниями Капитолия здесь, но там, оказавшись в месте, где налет цивилизованности слетает по щелчку пальца… Шон — просто мальчик из Шлака, теперь это отчетливо видно. Я открываю планшет и просматриваю поступления от спонсоров. Довольно много. Однако наиболее нужные товары стоят очень дорого, а многие становятся доступными только ближе к финалу по заоблачным ценам. Я откладываю планшет. Я хотел бы помочь ему, сделать что-то, чтобы он пришел в себя, но выбор нужно делать разумом, а не чувствами, и я следую этому правилу.       Чуть позже приходит Эффи. Она трещит без умолку, игнорируя мои мрачные взгляды. Вчера были вялые ставки, так что сегодня мы не идем на встречу с возможными спонсорами. Пока на Арене не произойдет что-то стоящее, в этом нет смысла. Никто не хочет потратиться на того, кто вскоре умрет. — Многие считают эти Игры не очень зрелищными. В общем-то Лукеру стоило придумать более интересную Арену. Лес — так банально, мы видели это и в прошлом году, — говорит Эффи, добавляя сахар в чай. — В этот раз даже никаких интересных обитателей. Разве что пантера, но в ней ничего особенного. Ни ядовитых клыков, ни огромной скорости. Обычная… Я поднимаю на нее злой взгляд, и Эффи на миг сбивается. Кажется, мозг этой женщины — крашеные искусственные волосы, присыпанные пудрой, потому что она совсем не думает, когда говорит что-то. — Нет-нет, — продолжает Эффи, сделав глоток чая. — Конечно, если бы клыки были ядовитыми, то Энотере пришлось бы трудно, она могла бы умереть, но сейчас люди скучают и никто не хочет делать ставки. А ведь Игры начались только четыре дня назад, это может стать катастрофой. Работа распорядителя — штука ненадежная, так что… — Эффи… — раздраженно начинаю я. — Эта девчонка спятила? — перебивает она. — Думала, она поумнее. Я даже предполагала, что у нее есть шанс. Хотя у человека с такими манерами… — Думала? Вот так сюрприз, — говорю я и усмехаюсь в ответ на ее неприязненный взгляд, а потом поворачиваюсь к экрану. Эффи громко возмущенно ахает от моей наглости и неотесанности, но я не смотрю на нее, и она успокаивается, увлеченная происходящим на экране. Я множество раз работал вместе с ней, видел, как она наблюдает за Играми из этой гостиной. И всегда она остается капитолийкой: в ней ни жалости, ни страха, только азарт, брезгливость и адреналин, как у шахтеров, делающих ставки в крысиных бегах в Котле. При этом сравнении мои губы трогает злая улыбка, ей бы такая аналогия вряд ли понравилась. Ее, Эффи, поставили в один ряд с грязным шахтером из Шлака. Катрин поджигает свой костер, ждет минутку и скрывается среди деревьев. — Что она делает? — хмурит розовые брови Эффи. Я игнорирую ее вопрос, глядя на то, как моя догадка подтверждается. Этот ход не дышит новизной, но всегда работает. Профи начинают шевелиться, увидев дым, поднимающийся над деревьями, и встают, хватая оружие. Они готовы попасться на крючок, движимые жаждой крови и славы. — Посмотришь за Рогом, — бросает Канту Бист. — Мы настолько доверяем ему? — спрашивает Алмаз. — Он не сможет забрать многое, а если попробует, то мы найдем его и убьем, — отвечает Фаер, бросив на Канта презрительный взгляд, и профи бросаются в сторону дыма. По-моему, нет ничего унизительнее, чем присоединиться к профи. Собственные Игры скользким воспоминанием касаются сознания, и я незаметно сжимаю руку в кулак, чтобы ногти впились в ладонь. Скривившись, Кант поудобнее перехватывает меч и садится на землю в тени Рога. Раньше с ним всегда оставался кто-то из профи, и они сторожили вместе, но теперь альянс решил, что новый сторожевой пес может справиться и один. Зачем пропускать веселье? Катрин кривит губы, увидев Канта у Рога. Видимо, она не знала о пополнении в альянсе и рассчитывала, что Рог останется без присмотра как в первую ночь, когда трибуты были слишком напуганы, чтобы соваться в логово тигров, а профи — слишком самоуверенны, чтобы отказаться от охоты. Она отступает назад, скрываясь из виду, чтобы обойти поляну с другой стороны.       Соль осторожно выглядывает из-за дерева, проводив профи хитрым взглядом. Убедившись, что стена Рога закрывает ее от Канта, она подхватывает свой странный прибор и подбирается к берегу озера. Быстро откручивает крышку и склоняется к воде, чтобы наполнить флягу, но, заметив что-то, отдергивает руку и с визгом отшатывается, падая на спину. Я успеваю заметить, как что-то темное мелькает на поверхности и снова скрывается на глубине. По голубой воде проходит рябь, а потом она снова становится гладкой, как зеркало. — Что это? — спрашивает Эффи, с любопытством вытягивая шею. — Лукер принял твое предложение о добавлении переродков на Арену? — мрачно предполагаю я. Соль закрывает рот рукой, но уже поздно. Кант выглядывает на звук и сразу замечает ее. Его крупные белые зубы сверкают на солнце, когда он скалится и бросается к ней, взмахнув мечом. Соль пытается встать, но спотыкается и снова валится на землю. Я морщусь, испытывая отвращение перед ее слабостью. Но даже если бы ей удалось подняться, ее шансы убежать почти равны нулю. Кант добегает до озера и бросается в воду, чтобы срезать расстояние. Делая мощные гребки и вздымая тучу брызг, он рассекает гладкую поверхность и почти добирается до середины озера, как созданная распорядителями тварь высовывает скользкий черный хвост и обхватывает им тело трибута, чтобы утянуть под воду. Кант в панике бьет по воде и мечом задевает переродка, но сталь отскакивает от чешуи, как от брони. Трибут кричит, содрогаясь и поднимая брызги. По поверхности воды расползается кровь, и тварь высовывается наружу. Я вижу длинную шею и вытянутую черную морду с огромной пастью. От вида слизи, капающей с клыков, к горлу подкатывает тошнота. Треугольные зубы вонзаются в тело Канта, безжалостно разрывая плоть. — Помоги! — надрывно кричит он Соль, как будто не хотел только что убить ее. Его вопли, полные боли, отскакивают от стен нашей гостиной. Соль все еще прижимает одну ладонь ко рту. Свободной рукой она кидает прибор в воду. Эффи отворачивается от экрана и смотрит снова, только когда крики Канта обрываются. Потому что помощь Соль, пустившей электричество в воду, едва ли более милосердна, чем зубы переродка, заживо срывающие мясо с костей. Звучит хлопок пушки, и Соль тошнит, но кадр быстро смещается на Катрин, замершую у Рога. Она забегает внутрь, хватает рюкзак, бутылки с водой и топор, а потом стремительно несется к лесу. Соль поднимается, забыв о намерении набрать воду, и, шатаясь, бредет вдоль берега. Ее трясет, и она, кажется, не соображает, что происходит, на ее лице застывает ужас, глаза блестят, растрепанные волосы торчат во все стороны. Ей конец. — Далеко собралась? — ухмыляется Бист и бьет ее ножом в горло. Соль отшатывается и зажимает руками рану, из которой хлещет темная кровь. Ее губы раскрываются, с них срываются хрипы. Потом она валится на землю и содрогается в агонии. Хлопок пушки оповещает о второй смерти. Эффи кривит губы в отвращении перед неприятной картиной, но ее глаза жадно устремлены на экран. Ей не жаль ни парня, ни девчонку. Мне тоже. — Эта тварь убила его! Откуда она взялась? — восклицает Райот, указывая на изуродованное тело Канта. — Ты про девчонку? — усмехается Фаер, равнодушно глядя на изуродованное тело бывшего союзника. — Как остроумно, — фыркает Алмаз. — Идем, пусть уберут это. Профи уходят к Рогу, и над озером появляется планолет.       Остаток дня ничего особенного не происходит. Кадры периодически сменяются, и я вижу, как Шон в конечном счете попадает в птицу и слегка приободряется. Эффи то появляется в гостиной, то исчезает, но неизменно повторяет: — Опять этой дикой девице достанутся все спонсоры! Повезло тем, кто работает с ней! Хоть бы кто-нибудь убил ее, пока она спит. Мне хочется заткнуть уши или сделать так, чтобы заткнулась она, но с последним сложно не согласиться. По крайней мере завтра будет смысл встретиться с капитолийцами и заключить новые договоры. И у моих трибутов теперь еще больше шансов пережить Игры. Еще. Я хмыкаю, поймав себя на этом слове. Когда экран темнеет, Эффи возвращается, чтобы послушать гимн и посмотреть на фотографии Соль и Канта. — Доброй ночи, — мрачно прощается она и уходит, не глядя на меня. Кто бы мог подумать, что ее так разозлит «успех» Бист. Я встаю и разминаю затекшее тело, а потом поднимаюсь на крышу. Сегодня холоднее, чем обычно, но резкие порывы ветра — как раз то, в чем я нуждаюсь. Мне хочется верить, что Игры закончатся совсем скоро, потому что сейчас мое самое сильное желание — убраться из Капитолия обратно в свой дом. Я ненавижу это место до тошноты. А сейчас даже не могу запить это чувство, потому что должен выглядеть презентабельно для капитолийцев. Для этих размалеванных уродов. Я закрываю глаза, вслушиваюсь в гул города. Ярость, обжигающая, как лава, остывает под порывами ветра. В сознании снова появляется разверзнутая пасть переродка, я почти ощущаю вонь гниения, тварь моргает, и я вижу желтые глаза пантеры, тонкую руку Эны, бьющую животное ножом в шею. Я прокручиваю это снова и снова. Рисую в голове худую фигуру Эны, ее золотые волосы, зеленые глаза, смотрящие с вызовом. И черное гибкое тело пантеры, мягко переставляющей мощные лапы. Ее шерсть, блестящую на солнце, белые острые зубы, созданные, чтобы разрывать плоть, желтые глаза без проблеска интеллекта. Сумасшедшая девчонка. Ненормальная. Абсолютно точно не имеющая инстинкта самосохранения. Я вздыхаю. В голове звучит ее голос, произносящий дурацкие высокопарные строки из книги, которую я никогда не читал, написанные задолго до того, как кому-то пришло в голову создать Арену для Игр. Я сердито морщусь и поднимаюсь. Бросаю последний взгляд на сияющий ночными огнями город. Я хочу, чтобы Игры закончились как можно быстрее, чтобы часы были короче секунды, но в то же время хочу остановить время, пока они оба живы. Но увы, оно мне неподвластно, как почти все в этом мире.