Dream

Несколько недель после окончания ритуала Жатвы прошли для Майклсонов, Сальваторе и Блэков, словно в тумане, словно это было затишьем перед бурей. Ведьмы с почестями похоронили Софи Деверо, ведь именно она смогла добиться того, что не вышло у покойной Агнес, они оплакивали девушек Жатвы, их жертва позволила им иметь силы и помощь от предков ещё на протяжении трёх столетий. Сайлас и Рейчел полностью отдали себя подготовке пробуждению Амары. Конечно, бессмертный помнил слова своего потомка, что как бы сильна не была любовь, но после двух тысяч лет испытывая боли каждого умершего сверхъестественного существа, она будет испытывать только желание смерти. Сайлас это понимал и, если будет такое желание его Амары, отпустит её. Рейвен и Хейли пытались найти причину неудачной Жатвы, но всё больше сходились на тому, что слова о воскрешении были ложью. А ещё они готовились к предстоящему полнолунию, передали через Еву — женщину из стаи, которая так и не активировала свое проклятие, что оборотней радо встретят на плантации. Изумрудные глаза внимательно всматривались в черты лица Иисуса. Церковь презирала колдовство, но воскрешение сына Господа считали чудом, а не магией. Так забавно. Свеча в руках вспыхнула, Рейвен поставила её в специально отведенное место и прикрыла глаза, слаживая ладони в молитвенном жесте. — Мисс Сальваторе, — отец Киран стал рядом с Рейвен, которая открыла глаза и посмотрела на него. — Ищите успокоения в храме Господа? — У меня нет богов, но Давина верила в него, — легкий кивок в сторону распятого Иисуса. Священник с интересом посмотрел на сифонку. — Давина мертва, так что единственное, что я могу, просить её Бога даровать покой её душе. — Давина была хорошей девочкой и память о ней будет жить в наших сердцах, мисс Сальваторе, — отец Киран приложил ладонь к груди. Рейвен вздохнула, сдерживаясь от колкого слова. — Вам сейчас стоит больше заботиться о себе и ребенке. Мать и её дитя всегда связаны невидимой нитью, — Клаус, который сидел в последнем ряду, фыркнул. Чтобы сказал священник о связи матери и ребенка, если бы узнал, как Эстер пыталась убить собственных детей? После смерти Давины, Клаус тенью следовал за Рейвен, боясь за её эмоциональное состояние, позволив брату и сестре временно управлять городом. — Ваш спутник не желает присоединиться к молитве? — У моего спутника свои боги, — усмехнулась Рейвен. — Софи Деверо уже поплатилась за свою ложь. — Новость об этом быстро облетела по городу, — кивнул отец Киран. — Я присутствовал на похоронах, видел то, что Вы с ней сделали. Вы испытываете раскаяние и хотите об этом поговорить? — О нет, — потянула Рейвен, в её глазах горел огонь мести. — Единственное в чем я раскаиваюсь, что подвела Давину. Так что ведьмам Нового Орлеана стоит не вылазить из своего кладбища, иначе их судьба будет такая же, как у Софи Деверо. Рейвен перекрестилась и, кивнув на прощение отцу Кирану, последовала к выходу. Клаус внимательно смотрел в глаза священника, словно пытался прочесть его мысли, и последовал за родственной душой. Отец Киран понимал, насколько серьезна в своих намерениях Рейвен, и он не хотел снова вмешиваться в сверхъестественные междоусобицы. Ему уже пришлось потерять племянника из-за этого, терять ещё и племянницу он точно не готов.

***

— Она настолько голодная будет? — Хейли сжимала в руках один из свитков с библиотеки, в котором было упоминание о Жатве. Её темные глаза бегали от мешков с кровью к Рейчел и Сайласу, которые стояли напротив открытой деревянной коробки с Амарой. — Две тысячи лет голода, — хмуро потянул Сайлас, обратив свое внимание на Хейли. — Она будет очень голодна, её жажду нужно немедленно успокоить, чтобы она не сбежала в город и посреди дня не убила туристов. — Пожалуй в этот момент буду где угодно, но не в этом доме, — подытожила Хейли, отбрасывая свиток в сторону. У них как раз скоро полнолуние, так что ей нужно хорошенько закупиться к ночи. Хейли вышла из комнаты и встретилась с Элайджей, который мягко улыбнулся ей. Они всё ещё продолжали играть в кошки-мышки, бросая друг другу странные взгляды или невзначай, проходя мимо друг друга, прикасались. — Не встречала ли ты Никлауса или Рейвен? — Рей захотела сходить в церковь Святой Анны, уверена они вместе, — Хейли заправила волосы за ухо. — Думаю, они скоро будут... — Хейли, тебя ещё долго ждать?! — Ребекка на вампирской скорости оказалась во дворе, её светлые глаза возмущенно смотрели на гибрида. — Если мы сейчас не поедем, то сама будешь покупать всё нужное и паковать. — Да иду я уже, — закатила глаза Хейли, спускаясь к Ребекка. Первородной совсем не импонировала мысль посмотреть на пробуждение оригинала двойников рода Петровых, так что она хотела как можно скорее сбежать хоть на один день с семейного дома. — Всё хорошо? — нахмурилась Рейвен, входя вместе с Клаусом во двор дома, как только Ребекка и Хейли двумя маленькими ураганами унеслись мимо них. Элайджа хмыкнул, на вампирской скорости спустился к паре. — Если ты о наших сестрах, тогда да. Если ты о делах в квартале, тогда нет, — Рейвен закатила глаза и села на диван, закинув ноги на колени Клауса, который заинтересовано вскинул брови. Он не мог понять какие могут быть проблемы в квартале, где самым ужасным, что происходило была смерть Давины Клэр, которая сильно ударила по его возлюбленной. Но он сделает всё, чтобы насытить её жажду крови. — Что уже произошло, дорогой брат? — пальцы гибрида выводили незамысловатые узоры на светлой коже сифонки. — Приходил Марсель, сообщил, что начали исчезать вампиры, после смерти Давины, — Рейвен нахмурилась, пытаясь понять причастны ли к этому ведьмы, которые должно быть, боятся мести от затаивших желание мести ведьм рода Сайласа, целой первородной семьи и бывшего короля города. Клаус заинтересовано хмыкнул, ему нужно встретиться с Марселем, чтобы обсудить произошедшее. Рейвен, словно прочла мысли Клауса, поспешила встать, Элайджа подал ей руку, чтобы помочь встать. Ей всё равно нужно было присутствовать при пробуждении Амары, не терпелось посмотреть на ту, с которой началась линия двойников рода Петровых. Рейчел наполнила несколько стаканов кровью, чтобы утолить первый порыв жажды Амары, пока Сайлас смотрел на каменное изваяние, его пальцы застыли в нескольких сантиметрах от холодной щеки. Рейчел снова напомнила ему о том, что Амара может захотеть смерти. Он точно не был к такому готов, но разве у него есть право удержать любовь, которая стремиться к покою? — Ребекка и Хейли уехали? — Рейчел выбросила пакет из-под крови в мусорное ведро, Рейвен кивнула, наблюдая за предком. — Отлично. — Пора, — прошептал Сайлас, отступая в сторону, позволяя Рейчел подойти к Амаре, чтобы смазать её губы кровью. Элайджа тихо вошел в комнату, становясь позади Рейвен, готовый в любой момент унести девушку прочь на вампирской скорости, если что-то пойдет не по плану. Темный цвет камня начал отступать, уступая светлому оттенку мягкой кожи, каштановые волосы волной легли на плечи, розовые губы открылись и язык слизал кровь, глаза распахнулись. Сайлас поймал падающее тело Амары, наконец-то ощущая тепло её кожи, свободной рукой он забрал из рук Рейчел стакан с кровью. Рейвен вцепилась пальцами в спинку дивана, взгляд поглощал каждый миг происходящего, она ощущала магию исходящую от Амары, хоть та и была человеком до получения бессмертия, но была источником магии. Вечная батарейка. Руки Элайджи легли на плечи Рейвен, когда шокированный, голодный, испуганный взгляд Амары прошелся по присутствующим, пока не остановился на кое-ком конкретном. — Сайлас, — прошептала Амара, неуверенно потянувшись к его лицу. Она не могла поверить, что две тысячи лет кошмара прекратились. — Амара, — усмехнулся Сайлас. Девушка сжалась и вскрикнула от боли.

***

— Это должна быть громкая вечеринка, — Камилла оперлась о барную стойку, смотря на несущих ящики пива Ребекку и Хейли. Девушки сделали для барменши отличную выручку с самого утра, пока туристы отдыхали в своих отелях. — Надеюсь, я с Аластором туда приглашены. — Если тебя не смутит общество проклятых оборотней, — усмехнулась Ребекка, доставая из ящика одну бутылку пива и открывая её. Им ещё нужно было закупить одежду, хорошо, что Эва дала им список с нужными размерами и количествами одежды. — Они будут голые, — потянула Ребекка, выразительно посмотрев на Камиллу, которая вскинула брови. Конечно, женщина более-менее привыкла к тому, что всю жизнь жила бок о бок со сверхъестественными существами, но она точно не была готова к голым оборотням. Хейли закатила глаза, погрузив перед этим последний ящик, она оперлась о барную стойку. — Лучше голые оборотни, чем любовные драмы двух бессмертных. Камилла нахмурилась, она помнила, что есть Сайлас. Как ей сказал, Аластор он был старым колдуном, который с помощью какого-то эликсира стал бессмертным. Вот только она считала, что он единственный в своем роде, а оказывается их двое. Ей скоро самой пригодиться психолог. — А как там сама Рейвен? — Камилла сменила тему. О состоянии девушки, после окончания Жатвы, она не слышала, даже Аластор менял тему разговора. Ребекка и Хейли обменялись взглядами, они отлично видели в изумрудах желание крови и это немного их пугало, пока остальные снисходительно относились к этому, Никлаус с Рейчел и Сайласом вообще всеми руками и ногами были за окрашивание кладбища Лафаэт в алый. — Ну, — потянула Хейли, выразительно смотрела на Ребекку. — Она собирается убить ведьм, — ответила первородная. — Рейвен хочется мести за смерть Давины и Софи Деверо стала первой жертвой. Камилла поджала губы, напоминать о том, как закончила ведьма не нужно. Она присутствовала на похоронах, видела закрытый гроб и слышали шепоты других ведьм, что их волновала Рейвен. Да и вся семья за её спиной. Ребекка и Хейли допили пиво и, попрощавшись с Камиллой, вышли через черный выход в переулок, где стояла их машина. Дорогу им перекрыли ведьмы, которые злобно смотрели на девушек. Глаза Ребекки налились кровью, а Хейли вспыхнули янтарем, черные вены пульсировали под тонкой кожей, клыки угрожающее показались из-под губ. Они стояли спина к спине, собирались атаковать, но ведьмы подняли руки, сжимая пальцы в кулаки. Ребекка и Хейли упали на колени, хватаясь за головы, чувствуя разрыв каждого сосуда в голове. Ведьмы медленно приближались, две из них расступились, давая дорогу темнокожему мужчине с небольшой бородкой в белом костюме, в его ладони был сжат костяной кинжал. Светлые глаза Ребекки расширились, сквозь нестерпимую боль, она смогла узнать незнакомца, который уже больше столетия должен быть мертвый. Темные глаза смотрели надменно в предвкушение последующих действий. Колдун схватил первородную за подбородок, заставляя поднять на него глаза, острый конец кинжала коснулся плоти лба, тонкая струйка крови потекла вниз, а глаза вампирши побелели и тело ослабло. Хейли с ужасом смотрела на происходящее, она была готова закричать, чтобы хоть кто-то услышал её, но мужчина переключил свое внимание на неё, готовый повторить процедуру.

***

— Это настолько странно, что я уже не удивляюсь, — вздохнул Кол, садясь рядом с Рейвен, которая усмехнулась. Она вместе с матерью и Элайджей сидели во внутреннем дворике, пока Сайлас был наедине с Амарой. Рейчел изогнула бровь, посмотрев на дочь, догадываясь, что она слушала призрака. И, что это точно не Майкл. Она научилась по одной мимике дочери понимать с каким из первородных призраков она общается. Но сейчас почти все мысли Рейчел занимали бессмертные. Она больше склонялась к тому, что Амара захочет умереть, несмотря на любовь к Сайласу ей пришлось две тысячи лет чувствовать боль каждого умершего сверхъестественного существа, которое проходило сквозь неё, чтобы попасть на другую сторону. — Тебе не стоит плакать, — Сайлас нежными движениями ладоней вытирал слезы Амары, которая не прекращала плакать. — Мы снова вместе... — Ты не понимаешь, — покачала головой Амара, убирая ладони Сайласа. — Она придет и закончит свою месть. Она убьет даже твоих потомков, — шептала девушка, словно боялась, что вышеупомянутая Кетсия может услышать её. — Я не могу позволить этому случиться... — Мы убьем её, — уверенно заявил Сайлас, стараясь успокоить возлюбленную. — Мы сможем жить счастливо, — Амара повернулась к нему спиной, обняла себя за плечи и отрицательно покачала головой. Она боялась, что в любой момент боль снова пронзит её тело. — Рейчел и Рейвен смогут снять с тебя проклятие... — Твои потомки пережили слишком многое. Я не хочу, чтобы они пострадали из-за меня, — в темных глазах собрались слезы. Амара была на грани того, чтобы начать истерить, страх перед Кетсией продолжать жить в ней на протяжении двух тысяч лет. Если Сайлас стал более озлобленным на ведьму, то вот она лишь больше начала бояться её. — Я помню боль, которую испытывала она, когда умерла. Сайлас поджал губы, ему не нужно было объяснять, что речь шла о Рейчел. А её слова о желание смерти его возлюбленной эхом откликались в его памяти. Он обещал себе, что если Амара решит уйти в покой, то отпустит её, но вот она стояла перед ним и сердце болезненно сжималось только от одной мысли, что возлюбленная уйдет от него. — Амара, любовь моя, — его тихий голос нарушал тишину комнаты. — У нас есть шанс на жизнь, о которой мы мечтали. — Но я не мечтала о такой жизни, — призналась Амара, повернувшись к Сайласу. В зеленых глазах появилось недоумение, неужели эти чувства были ложны? — Я не мечтала о том, что проведу две тысячи лет в заточении, буду чувствовать боль каждого умершего сверхъестественного существа, буду сильнее бояться Кетсию. Я мечтала, что две тысячи лет назад мы проведем вечность вместе. — Амара... — Этот мир не для меня, он чужой мне. Я слишком долго мучалась, устала от этой вечности, мой милый Сайлас, — по щекам потекли слезы. Лицо мужчины скривилось от боли, он понимал к чему клонила его возлюбленная.

***

Клаус осмотрел гостей бара "У Руссо", которые совсем не обращали на него внимание. За баром стояла Камилла, хмуро смотрела в пустоту и протирала стакан. Голубые глаза уперлись в спину вампира, который покачивал в руке стакан с бурбоном. — Элайджа сказал мне, что ты хочешь встречи. Клаус сел за пустующее место рядом с Марселем, тот криво ухмыльнулся. Они не виделись с тех пор, как умерла Давина. Бывший король города был в курсе дел и ему нравилась позиция Рейвен касательно судьбы ведьм Нового Орлеана. Камилла кивнула Клаусу, ставя перед ним бурбон, ей нужно выделить отдельное место в баре для выпивки первородной семьи. — Убили пять вампиров. Аластор сам хотел сообщить об этом, но сперва расспрашивал меня об этих убийствах, — его рука легла поверх папки с копиями материалов и подвину к первородному. Клаус любопытно изогнул бровь. — Ты захочешь на это посмотреть. Первородный открыл папку, на фотографиях было запечатлено переулок, на стене нарисованы магические символы, на земле лежали миски с кровью и посеревшее тело вампира с руной на лбу. Брови свелись к пересонице, он сжал зубы, а кожа на костяшках пальцев побелела. Марсель наблюдал за реакцией Клауса, отлично знал, кто первым пришел на ум. — Он мертв почти век, — первородный посмотрел остальные фотографии, чей состав практически был идентичен, только лица вампиров менялись. — Быть мертвым — это относительное состояние, — мрачно потянул Марсель, краем глаза окинув фотографию. Клаус спешно закрыл папку и вернул её, он точно не был готов к воскрешению колдуна-вуду. — Если ты прав, нужно его найти и снова убить, — прорычал первородный, осушил стакан. Столь опасный человек в городе равен большой опасности для его семьи. А это он точно не хотел, особенно с тем, что сифонка рвалась в бой, словно Екатерина Арагонская в тысяча пятьсот тринадцатом году. — Меня искать не нужно, — Клаус и Марсель синхронно обернулись на голос мужчины. Посетители бара, словно зомбированные, встали и направились к выходу. — Пришло время платить по счетам, — он крепко сжал костяной кинжал, направляя его в сторону первородного. — Ты забрал моих сыновей и пришло время уплатить долг. Резкий порыв ветра сбил Клауса и Марселя с ног, Камилла от ужаса выбежала через черный выход, попутно набирая Аластора. Вампир замахнулся на колдуна, но тот схватил его за запястье, пока магией удерживал гибрида. Кончик костяного кинжала приближался ко лбу Марселя, на лице колдуна растянулась зловещая улыбка, он ждал возможности отомстить почти сотню лет. Клаус зарычал, вставая на ноги, и колдуну пришлось магией свернуть шею вампиру. Как бы первородный не пытался атаковать некогда мертвого колдуна, тот уверенно отбивался, его сила выросла и не известно, кто был источником этого. Гибрид упал на колени, колдун схватил его за горло. Кинжал впился в кожу лба, голубые глаза в один миг полностью побелели. Аластор вбежал в бар, взмахнул рукой, поднимая ветер и отбрасывая незнакомца через весь бар. Клаус повалился на четвереньки, тяжело дыша. С губ Аластора сорвался шепот, бутылки разбились, алкоголь полился на пол. Множество осколков повисло в воздухе, в следующее мгновение полетели в сторону колдуна, который телекинезом притянул к себе стол, укрываясь от атаки. — Клаус! — гибрид и ведьмак посмотрели друг на друга. Первородный бросился к столу, за которым уже никого не было. — Кто это, черт возьми, был?!