Защитники без страха

Итак, друзья, пришло время для этой главы! Последняя глава в темной дуге. Предупреждение о неграмотных пытках и насилии.

***

Было так много шума. Он пытался заснуть, но это было так громко. Он мог слышать горячий спор, происходящий в коридоре снаружи. Тич с его серьезным голосом и этот тупой морпех ссорились — из-за него. Тич беспокоился, что если Луффи умрет, то он потеряет свой козырь, а парень из морской пехоты… Ну, он хотел, чтобы Луффи умер. Но он притворился, что нет. Не то чтобы он скрывал свое отвращение к нему или что-то в этом роде, но он защищал себя, утверждая, что выполнял приказы своего начальства. Но Луффи каким-то образом знал, что истинными намерениями этого человека было убить его. И прямо сейчас для него это было бы действительно легко. Он хотел отправить его обратно, к тому члену CP, как они его называли. Он сказал что-то о том, чтобы преподать дракону урок или что-то в этом роде. Но Тич отказался, думая, что если они отправят Луффи обратно к этому человеку, он не вернется, и Луффи согласился с ним. Он попытался не обращать внимания на их слова, решив вместо этого сосредоточиться на другом разговоре, происходящем прямо за стенами их камеры. И в отличие от спора, который был в равной степени агрессивным и очень публичным, этот разговор, казалось, остался незамеченным. Как будто Луффи был единственным, кто мог это слышать. Впервые он услышал это несколько дней назад, когда тот человек причинял ему боль. В перерывах между приступами боли он начал разбирать обрывки слов, но все остальные, казалось, просто думали, что он окончательно сошел с ума. Он ожидал, что это пройдет, но этого не произошло. Когда он проснулся несколько часов назад в своей камере, он услышал это яснее, чем когда-либо. Со своего места на полу он попытался оглядеться в поисках выступающих, но ничего не увидел. Голоса звучали так, словно доносились с другой стороны стены, из океана. Люди…. снова это Они много говорили о людях. …Прошлой ночью я снова почувствовал пробуждение Короля. Это редкая способность у людей Он становится все сильнее Но Король умирает — Они скорее убьют детеныша, чем позволят ему продолжать наращивать свою силу Луффи на самом деле не понимал, о чем они говорили. Он полагал, что они имели в виду его, когда говорили, что кто-то умирает, но остальное звучало просто как чепуха. Он хотел, чтобы они заткнулись. Люди убивают то, чего они боятся — Позор….Давненько я не чувствовал такой искры, как эта Действительно, сильный детеныш… сильнее взрослого человека Теплая рука легла ему на лоб, отвлекая от слов. — Хэй, ты проснулся, — донесся до него мягкий голос Татча. Луффи посмотрел на своего друга, он выглядел успокоенным, но в то же время таким усталым. Он поднес руку к ушибленной щеке Луффи, мягко погладив ее. — Ты повесишь ребенка? — Его голос был тихим из-за спора, происходящего за пределами их камеры, но Луффи все равно мог его слышать. — О чем они говорят? — Спросил он хриплым от крика голосом. — Не беспокойся об этом, — сказал ему Татч, поглаживая его по щеке. — Все будет хорошо. Но Луффи покачал головой, указывая на стену камеры позади мужчины. — Там, снаружи, — сказал он ему. Татч повернулся и в замешательстве уставился на стену. Когда он снова повернулся к Луффи, выражение его лица сменилось беспокойством. — Мы на утесе, там никто не разговаривает. Это было то же самое, что сказал ему психованный врач-терапевт. Он раздраженно прикусил губу. Почему никто не мог этого услышать? — Нет же, они там! — Он настаивал. — Луффи…- начал Татч, но он оборвал его. — Это военный корабль людей, стоящий на якоре у этого острова. Они приведут с собой еще больше. Другие придут, чтобы сразиться с ними за детеныша. Я беспокоюсь, что эти воды станут красными. — Луффи продекламировал слова, которые он уловил, обратно Татчу, задаваясь вопросом, знает ли этот человек, что они означают. Татч открыл рот, прежде чем закрыть его. Секунду он смотрел на него сверху вниз, не зная, что сказать. — Я слышу их! — Луффи настаивал, надеясь, что его друг прислушается к нему. Что-то на его лице, должно быть, дошло до него, когда он снова отвернулся к стене. — Кто это? Татч мог только покачать головой. — Я не знаю Луффи, — честно сказал он ему. — Что они говорят? …. Детенышу осталось недолго…. — Я думаю, что они говорят обо мне. — Что они говорят? Я чувствую жажду крови от человека войны. Он убьет детеныша до того, как придут остальные. С огромным усилием Луффи оттолкнулся от каменного пола локтями, пытаясь бороться с головокружением, когда он сел. Татч стабилизировал его, протащив остаток пути и положив поддерживающую руку ему на плечо, чтобы он не упал. — В чем дело? — Спросил он, когда Луффи уставился на него. Он протянул руку, чтобы натянуть очки, все еще обмотанные вокруг запястья Татч, как наручники. — О, точно, — сказал мужчина, неверно истолковав интерес Луффи, когда он двинулся, чтобы снять их. — Я должен вернуть их обратно. — Нет, — сказал он ему, неуклюже сомкнув на них пальцы. Он чувствовал прохладу стали и остроту стекла. Ремешок, этот проклятый ремешок был порван, потому что его порвал Луффи. Он все ломал. Они были на том шатком веревочном мосту. Том, который всегда ломался. Луффи снова провалился и протянул руку, чтобы попытаться спасти себя. Это сработало, хотя бы на секунду, пока ремень не порвался, а затем две пары рук схватили его и потянули обратно, в безопасность своих рук. — Ты можешь подержать их еще немного, — спросил Он, сжимая их в последний раз. — Верни их моему брату, хорошо? Скажи ему, что я сожалею, что снова их разбил. Он почувствовал, как его грудь сжалась при мысли об этом, но вместо того, чтобы заплакать, он рассмеялся. — Я продолжаю это делать — ломать их. — И они продолжали спасать ему жизнь. — Ты можешь вернуть их сам, — пообещал ему Татч. — Не отказывайся от меня сейчас, приятель. — Его голос был мягким, понимающим. — Я и не собираюсь, — пообещал Луффи, садясь немного прямее. Никогда. За пределами камеры спор подходил к концу. Не было необходимости спрашивать, кто победил. И Луффи вспомнил о письме, которое он не успел написать. Он снова повернулся к Татчу, все внимание мужчины было приковано к нему. Татч не слышал голосов, он не знал, что должно было произойти. Луффи задавался вопросом, ненавидел ли этот человек одиночество так же сильно, как он. Может быть, он просто лучше умел это скрывать. Позади себя он услышал знакомый звук поворачиваемого в замке ключа. Он заставил себя не обращать на это внимания и посмотрел на пирата. И Луффи улыбнулся ему, вложив в это все, что у него было. — Передай моим братьям, что я люблю их — океаны и океаны. Татч не мог их слышать. Он не знал, о чем говорил Луффи, но все равно обнял его. Яростно притягивая крошечного подростка в свои объятия. Как раз в тот момент, когда дверь камеры позади них открылась. Тич проиграл спор, это было ясно. Луффи закрыл глаза от настойчивых рук, которые схватили его, потянули, а затем оттащили от его друга. Татч попытался остановить их, но его удержали прежде, чем он успел хотя бы нанести удар. Он выглядел испуганным, но не за себя, а за Луффи. Поэтому Луффи сделал единственное, что пришло ему в голову. Он одарил своего друга последней яркой улыбкой. — Пока, Татч. Но его слова потонули в шуме комнаты. Он слышал, как Татч кричал им, чтобы они остановились, и далеко снаружи он услышал обрывки слов. Они говорили о надвигающейся войне. Какая война. Кто вел войну? За что бы они ни собирались драться, это должно быть очень важно. <CENTER>***</CENTER> Эйсу становилось лучше. Это было похоже на то, как будто кто-то переключил выключатель. Он перестал мало говорить и сидеть в одиночестве, став прежним самим собой. — Думаю, он чувствует себя лучше, — заметил Ракуйо, обращаясь к Харуте, когда они наблюдали, как Эйс оживленно разговаривает с одним из пиратов из его подразделения. — Он, должно быть, понял это, — радостно сказал Харута. — Интересно, разговаривал ли он с кем-нибудь или с чем-нибудь. Как ты думаешь, почему он вообще был расстроен? — Марко? — Сказал мужчина, пожимая плечами. — Я действительно не знаю. Они были в довольно тесном контакте с Тичем, верно? Могло случиться все, что угодно. — Эйс сказал бы нам, если бы этот предатель сделал что-то серьезное! Другой мужчина просто снова пожал плечами. — Ябедничество на самом деле не его характер, не так ли? Но я действительно ничего не знаю, я просто рад, что малыш чувствует себя лучше. У Изо, похоже, было аналогичное мнение по этому вопросу. Внезапная перемена в поведении не остановила внимательного взгляда, который он не спускал с их младшего брата по кораблю. Во всяком случае, все было наоборот, и Изо позаботился о том, чтобы Эйс ни на мгновение не пропадал из его виду. — Ты не можешь остановиться сейчас? — Спросил Харута. — Он действительно кажется в порядке. Он украл мою еду за завтраком и все такое. — Только потому, что он кажется нормальным, это не значит, что это так. — Вести себя хорошо, когда это было не так, было тем, что Эйс делал, когда ему было больно. — Если бы он снова исчез или сделал какую-нибудь глупость, он стал бы еще более замкнутым, — возразил Харута. — Но он делает прямо противоположное этому. — Да, это так. Почти до ошибки, — ровно ответил Изо в ответ. — Ты хочешь сказать, что он притворяется? — Удивленно спросил Харута. — Нет, все, что я говорю, это то, что вчера он нес на себе всю тяжесть мира. И сегодня, внезапно, все это исчезло. И этот вес больше нигде не было видно. — Эйс ведет себя прекрасно! — Он слишком хорош, — сказал ему Изо. — Марко пропал, мы понятия не имеем, где Татч. Он разрывался из-за этого всю неделю, и вдруг с ним снова все в порядке. — Может быть, он действительно чувствует себя лучше, — возразил Харута, глядя через палубу туда, где молодой человек стоял с группой своих товарищей по команде, с широкой улыбкой на лице. — …И, может быть, он знает, что мы наблюдаем за ним, и пытается отвести от себя подозрения. Харута на самом деле рассмеялся над этим. — Мы ведь говорим об Эйсе, верно? Ты действительно думаешь, что он сам мог придумать что-то подобное? — Нет, — согласился Изо, и Харута почувствовал, что расслабился. Но тут его друг заговорил снова. — Но кто говорит, что он все еще действует в одиночку. <CENTER>***</CENTER> — Эй, сынок… сынок, ты меня слышишь? Сабо слегка застонал, подтягиваясь. Ему потребовалась секунда, чтобы очнуться и понять, что он лежал на полу. Он почувствовал, как старые, но крепкие руки мужчины сомкнулись на его плечах, когда он потянул его в сидячее положение. Сабо позволил ему, пытаясь вспомнить, как он оказался на полу. — Что случилось? — Спросил он, когда мужчина расстегнул верхнюю часть его рубашки, прижимая к груди стетоскоп. — Я надеялся, что ты можешь мне это сказать? — Он сказал ему, двигая устройство по кругу, как будто следя за его сердцебиением. — …Я ушел, чтобы найти тебя без сознания на полу. Я уже несколько недель говорю тебе, что ты выглядел немного бледным. Я подумал, что мне придется похоронить тебя, прежде чем ты позволишь мне взглянуть на тебя. — Мне не нужна медицинская помощь, — сказал ему Сабо, отодвигая устройство от груди. — Я действительно в порядке. Я только что закончил это делать. Внимание мужчины переключилось на стол, на котором были разложены различные карты и бумаги. — Мы что-то ищем, не так ли? — Ты действительно хочешь знать? — Да! Я полагал, что достаточно ясно дал это понять. Все это время я почти не видел, чтобы ты спал, кроме как задремал во время работы и, — он указал на пол. — Это сейчас. Я хочу знать, ради чего стоит рисковать своим здоровьем. Сабо двинулся, чтобы встать, но когда он это сделал, он почувствовал внезапную легкость, охватившую его голову, и он был вынужден остаться лежать, прислонив свой пульсирующий лоб к коленям, пока мужчина наблюдал. — Это мой младший брат, — сказал ему Сабо, его слова были приглушены коленом. — Его похитили какие-то довольно ужасные люди, и я должен найти его, прежде чем они убьют его. Чего бы ни ожидал этот человек, это было не это. Сабо ничего ему не сказал, поскольку не видел в этом необходимости. Чем меньше этот сторонний наблюдатель знал, тем лучше. Но теперь его голова раскалывалась слишком сильно, чтобы он мог ясно мыслить, и ему было уже все равно, стоит ли утруждать себя ложью. — …Ты что, шутишь надо мной? Сабо покачал головой. — Ну и черт. — Спросил он после долгого неловкого молчания. Доброта давалась ему нелегко после стольких лет, проведенных в этом месте, но сейчас он попробовал это сделать. — Я… я уверена, что с ним все в порядке. — Это не так, — сказал ему Сабо, наконец, подняв голову и посмотрев на старика. — Мне очень жаль, — сказал он наконец. Слова доносятся немного неловко. — Не стоит, — сказал ему Сабо, поднимаясь на нетвердые ноги. — Это не твоя вина. — Он опустил ладони вниз, используя устойчивую поверхность, чтобы удержаться на ногах. — Как насчет того, чтобы немного отдохнуть? Ты не годишься мертвым для своего брата. — Я ему совсем не гожусь, — сказал Сабо. — Я действительно в порядке. Я прошел через гораздо худшее, поверь мне. Просто скажи мне последние новости … пожалуйста. Старик потянулся, чтобы порыться в своей сумке, вытащив овсяный квадратик, прежде чем предложить его мальчику. — Съешь это, тогда я тебе скажу. Сабо посмотрел на него, прежде чем с удивлением перевел взгляд на доктора. — Что случилось с тем, что тебе все равно, пока тебе платят. — Ты не сможешь заплатить мне, если ты труп, — сказал он ему, запихивая еду в его руки с неохотой. — Это называется разграбление трупов, — сказал ему Сабо, откусывая маленький кусочек от еды. — Ты мрачный, не так ли? — Послушай, я ем и все такое, я уже чувствую себя лучше. Просто сообщи мне последние новости. — Боюсь, это не очень хорошие новости. — По моему опыту, новости редко бывают хорошими, — сказал он, ставя еду на стол. — Послушай, я старался изо всех сил, я действительно старался. Но я не могу продолжать в том же духе вечно. Это больше не работает. Я действительно не понимаю, как и почему, все, что я могу тебе сказать, это то, что это не работает. Сабо медленно кивнул, его голубые глаза смотрели вдаль, что-то прикидывая. — Как долго? — День или два… Мне очень жаль, босс. — Нет, все в порядке, просто делай все, что в твоих силах, а я разберусь с остальным. Мужчина кивнул, не выглядя таким уж уверенным. — Тогда я останусь на весь день, — сказал он немного неохотно, и Сабо просто кивнул. Он выглядел так, словно почти не слушал, уже придумывая запасной план, а потом еще один. Мужчина все еще колебался. — Послушай… о твоем брате. Мне не следовало совать нос не в свое дело. — Все в порядке. — Нет, я просто имею в виду… Мне очень жаль. Я надеюсь, он знает все, что ты делаешь для него. — Он немного заикнулся, когда Сабо уставился на него, чувствуя себя немного неловко в своей продолжающейся попытке быть милым. — Ему повезло, что у него есть такой брат, как ты, который присматривает за ним, — мужчина вышел, спотыкаясь, похлопал по дверному косяку один раз, а затем ушел. <CENTER>***</CENTER> Когда Ояджи вернулся в свою комнату, было уже довольно поздно. Большинство его детей отправились спать несколько часов назад, и только ночной сторож и несколько странных членов команды еще не спали, поэтому, когда раздался тихий стук в дверь, он был довольно удивлен. — Давно пора спать, сопляк, — прогремел его голос по офису, когда он рассмеялся над собственной шуткой. — Ояджи, могу я поговорить с тобой? — последовал тихий ответ, и он сразу узнал голос Эйса. Улыбка быстро исчезла с его лица, когда он дал разрешение. Он не питал иллюзий, что Эйс пришел сюда для непринужденной беседы. Эйс проскользнул в кабинет, выглядя особенно маленьким и юным среди его коллекции мебели гигантских размеров. — Я все гадал, когда ты придешь поговорить со мной, — сказал ему Ояджи, устало усаживаясь за свой стол. Он был уже не так молод, как раньше, и не так здоров, и он обнаружил, что его старые колени будут скрипеть и стонать в такие ночи, как эта. — … Я начинал сомневаться, что ты это сделаешь, — добавил он, оглядываясь на дверь кабинета. Эйс, должно быть, каким-то образом обошел Изо. Он не мог чувствовать его присутствия поблизости, и, учитывая, что Изо был не из тех, кто уклоняется от своей ответственности, Эйсу, должно быть, пришлось потрудиться, чтобы потерять свой хвост. Это означает, что все, что он должен был ему сказать, должно быть чертовски важным. — Я не знал, как это сказать, — сказал Эйс низким и неуверенным голосом. Все, чем он не был. — Это касается Марко. — Это был не вопрос, но Эйс все равно кивнул. — Это касается многих вещей. — В какие неприятности ты впутался, сынок. — Ояджи знал, что у Тича должна была быть причина выбрать Эйса из всех членов команды. Он знал об этом с самого начала, но предпочел держать это при себе. Какие бы секреты ни были у Эйса, они принадлежали ему и только ему. Но Ояджи не смог бы ему помочь, если бы не знал, что происходит. Мальчик покачал головой, в его глазах ясно читалась печаль. — Мне очень жаль. — Что ты натворил? — Все. Ояджи поерзал в своем огромном кресле. На каком-то уровне он ожидал этого. По тому, как вел себя Эйс, он догадался, что произошло что-то катастрофическое. Но он надеялся, что ошибается. — Расскажи мне. — Он сказал это низким, но повелительным голосом, и это не оставляло места для споров. Это был приказ капитана. — Я не хотел этого делать. — Эйс сказал ему, его глаза были честными. — Я знаю. — Ояджи рассказал ему. Никто никогда этого не хотел. Вот как работает шантаж. Но, хочешь ты того или нет, Эйс был под каблуком у Тича с того самого дня, как получил ту старую соломенную шляпу. После долгих лет, проведенных на море, Ояджи твердо верил, что, хотя сила и храбрость побеждали в войнах, их останавливала любовь. И хотя он показывал свой возраст, признавая это, он знал, что не стоит его переоценивать. Но для Тича использовать это таким образом, для него использовать любовь Эйса и Пиратов Белоуса, чтобы манипулировать ими — тогда его сердце было чернее, чем он мог когда-либо думать. И пришло время положить конец всей этой сердечной боли. — Где Марко? Но Эйс только снова покачал головой, отказываясь отвечать. — Почему ты пригласил меня присоединиться к тебе? — Внезапно спросил он, вглядываясь в лицо старика. Как будто если бы он присмотрелся достаточно внимательно, то смог бы найти там ответы. — Потому что ты уже был одним из нас. — Ответ пришел легко. — Мне нравятся такие горячие идиоты, как ты. Но это, похоже, не удовлетворило Эйса, и он нахмурился еще сильнее. — Один из вас? Ты даже не знаешь меня. Хотя это было правдой, Эйс пробыл с ними недолго, всего несколько коротких месяцев, но за это время его характер изменился от холодного безразличия к добросердечному молодому человеку, которым он действительно был. — Важно не количество времени, а то, чем ты с нами делишься, — сказал он. В конце концов, Тич был с ними в течение многих лет, но в конце концов это не имело значения. Но Эйс, похоже, не принял эти слова близко к сердцу, когда подошел и встал перед столом мужчины. — Я мог быть кем угодно, — тихо сказал он своему капитану. — Я могу быть откуда угодно. — Мы все дети моря, — напомнил ему Ояджи. — Это все, что должно иметь значение. А теперь скажи мне, где мой первый помощник. — Ты доверяешь мне? — спросил Эйс, деликатно положив руки на стол. Он избегал вопроса, на который знал ответ, несмотря на то, что утверждал, что не знает. Это было не похоже на Эйса — лгать. Это было не похоже на него — делать все это. — Я доверяю всем своим детям. И ты мой сын. — Твое доверие и раньше было неуместным, — мягко напомнил ему Эйс. — Как и твое, я уверен. Это риск пиратства, мой мальчик. Мы все хотим заглянуть кому-то в глаза и так отчаянно верить, что они видят мир так же, как и мы, но вокруг так много глаз, и жизнь не всегда складывается так, как мы хотим. — Ты доверяешь мне? — Да. И на долю секунды Эйс выглядел сердитым, темные эмоции промелькнули на его лице, когда он отвернулся. Когда он снова встретился взглядом с Ояджи, тот выглядел обиженным. Или, скорее, он выглядел так, как будто ему было больно. — Это была твоя ошибка, — сказал он ему, и в его голосе было что-то жестокое. Возможно, обида. — Я спрошу тебя еще раз, где Марко, — сказал ему Ояджи, начиная подниматься из-за стола. — Он мертв. — Ты не можешь знать этого наверняка. — Я знаю, я видел, как это происходило. — Ты видел, как команда Тича уничтожила моего феникса? — Спросил Белоус, недоверие и страх затуманили его некогда уверенную совесть. Но Эйс медленно покачал головой. — Не они, а я. — Нет! — Сказал ему Ояджи, повысив голос. — Ты не мог. — Даже если бы он захотел, у него не хватило бы сил одолеть Марко. И это было большое «если». Они двое были близкими друзьями, Эйс никогда бы не захотел причинить ему боль. Но Эйс уже полез в свой рюкзак. Он вытащил крошечную мерзость с пурпурной жидкостью, которая плескалась вокруг. — Это нейротоксин медузы, — сказал он ему. — Самый ядовитый в мире. При этих словах глаза старика сузились. Он узнал это таким, каким оно было. И хотя это было невероятно токсично, достичь его было практически невозможно, даже для Тача. Как Эйсу удалось раздобыть так много? — Зачем ты мне это рассказываешь, — спросил он с опасностью в голосе. Белоус, будучи доброжелательным человеком, также обладал большим авторитетом. И когда он был разгневан, даже самый рассеянный человек не мог игнорировать это чувство страха. Но Эйс всегда был храбрым мальчишкой, и даже зная о надвигающейся угрозе, он продолжал говорить. — Я же сказал тебе, что мне жаль, — сказал он тихо, но искренне. — …и я имел в виду именно это. За все. И когда я рассказал тебе о яде, я сделал это потому, что он уже есть в тебе. — Ты лжешь, — сказал ему Ояджи. Он бы знал, если бы его отравили. Но Эйс указал ему за спину, и, несмотря на это, Белоус последовал за ним. Сначала он не увидел ничего, кроме своего затемненного кабинета, но затем блеск стального шеста привлек его внимание, и он понял. Он был в пакете для внутривенного введения, который его дочери вводили ему в руку ежедневно дважды в день. И в течение последней недели яд наполнял его вены без его ведома. Но не просто любой яд, самый смертоносный из известных человеку. Яд, который убил Марко. Яд, который медленно убивал его. — Ты вернулся к нам… — начал он. — По приказу, — закончил за него Эйс. Но, несмотря ни на что, в его голосе не было радости. В его тоне не было ничего, кроме печали. — Чтобы убить меня. — Мне очень жаль, — честно сказал он мужчине, и его голос немного дрогнул. — Я не могу позволить ему умереть. — О, сын мой, — тяжело вздохнул мужчина. — Всегда есть другой способ. — У меня нет выбора. — У нас всегда есть выбор. Это только иногда кажется, что его нет. — Нет! — сказал Эйс с такой решимостью. — Тогда это мой выбор! И это было все, что он сказал. Вытащив кинжал из сапога, подросток бросился на Белоуса, намерение убить висело в воздухе, как смертельная аура. Ситуация была до жути похожа на то, как Эйс обычно нападал на него. Если бы только это могло закончиться, как в прошлые сто раз. Но Эйс этого не допустит. Белоус отразил атаку, его гигантская рука взмахнула клинком и отправила Эйса врезаться в стол с достаточной силой, чтобы он разлетелся вдребезги. — Прекрати это! — скомандовал Он, когда мальчик с трудом поднялся, кинжал все еще каким-то образом был зажат в его руке, а другая рука сжимала сломанные ребра. Кровь, заливавшая его бок из какой-то раны под одеждой, гротескно капала на его сцепленные пальцы. — Ты ничего не добьешься, — мрачно сказал ему Ояджи. И Эйс с такой болью в глазах сказал: — Нет, пока я не убью тебя. — Но, похоже, это было последнее, что он хотел бы сделать на земле. Он выглядел так, словно хотел заплакать. Но вместо того, чтобы заплакать, он бросился на мужчину в последний раз. Только на этот раз он действовал быстрее. Эйс вырос за то время, что он был в команде. Он стал сильнее, а еще он стал быстрее, Ояджи все это время старел и замедлялся. Поэтому, когда кинжал оказался в нескольких дюймах от его горла, старик отреагировал инстинктивно и безжалостно. Его рефлексы взяли верх над слабостью его помутившегося от возраста ума. И, не раздумывая, он послал Эйса прямо в стену с такой силой, что в крепком дереве появилась глубокая трещина. Эйс прижался к треснувшей стене, тяжело дыша, когда кровь забурлила у него в горле. При ударе из него полностью вышибло дух, и он был весь в синяках и переломах. Его капитан смотрел на него с сочувствием. Предателям не было пощады, но семья, какой бы обманутой она ни была, — это совсем другая история. — Эйс, — сказал капитан, встретившись с глубокими страдающими глазами. — Все кончено. — Тихо сказал он. — Прекрати это сейчас же. Еще не поздно исправить этот беспорядок и спасти моего сына. И Эйс выронил нож, и он со звоном упал к его ногам. Он поднял свободную руку, чтобы вытереть кровь со рта. И на секунду Белоус искренне поверил, что молодой человек уступит. Но в следующий момент Эйс сплюнул кровью. — Но это так, — сказал он своему бывшему капитану. — Слишком поздно для меня — ты, не мой чертов отец. И на глазах у Ояджи он со всей силой, которая у него осталась, врезался в треснувшую стену. Ослабленная древесина застонала под тяжестью, прежде чем треснула, и Эйс провалился сквозь нее. Белоус двинулся, чтобы поймать его, но это был пустой жест. Он добрался до стены как раз вовремя, чтобы увидеть, как его сын исчезает в черных водах внизу. <CENTER>***</CENTER> <B>Так что на всякий случай, если не было ясно, что именно это — одолжение — я имел в виду в прошлой главе. Эйса отправили обратно на его корабль, чтобы убить Белоуса. Вот почему Сабо так паниковал из-за того, что его поймают и казнят за измену. Офис Белоуса был одним из внешних помещений корабля, что означало, что разрушенная стена на самом деле была стеной корабля. Я знаю, что не очень вникал в это, но на самом деле в этой напряженной сцене было не так уж много места, чтобы начать разговор о планировке комнаты. В любом случае, эта глава — последняя в темной дуге. Я подумывал написать еще одну, но теперь мне кажется, что это слишком банально, поэтому я, вероятно, пропущу его и сразу перейду к следующей части истории. Вы, ребята, будете рады узнать, что следующая игра называется saving-Luffy-arc(арка спасение Луффи). И она будет значительно легче и наполнена большим количеством действий, чем эта. Когда дело доходит до разоблачений, я никогда не знаю, что вы, ребята, думаете, когда читаете это. Как и в случае с очками, которые Сабо подарил Луффи, я понятия не имел, были ли вы, ребята, такими: — Почему Сабо одержим своими дурацкими очками, — или вы были на много миль впереди меня в этом вопросе. В любом случае, причина, по которой я сейчас поднимаю этот вопрос… нет причин. Это не важно — честно. В любом случае, я очень благодарен за поддержку. Большое вам спасибо, друзья мои. Надеюсь, вы не слишком злитесь на меня после этого. Как всегда, спасибо за чтение и, пожалуйста, дайте мне знать, что вы подумали. Я обещаю, что вам понравится следующая глава. </B>