Защитники без страха

К тому времени, как они вернулись за ним, Луффи перестал дрожать. Они оставили его одного в этой комнате на несколько часов медленно замерзать. Когда кто-то, наконец, вернулся за ним, они не потрудились проверить, бодрствует ли он, вместо этого они просто перекинули его через плечо и понесли обратно по коридору. — Если ты чему-то научишься перед смертью, — сказал ему мужчина, остановившись перед их камерой, — я надеюсь, что это держать рот на замке — Когда Луффи проигнорировал его, мужчина просто посмеялся над ним, как будто он каким-то образом разочаровал его. — Твои похороны ребенок, — сказал Он, открывая камеру и сбрасывая его со своего плеча обратно в камеру. Колени Луффи подогнулись, как только он коснулся пола. Ему было так холодно, и все, чего он хотел, это чтобы все оставили его в покое, чтобы он мог поспать, даже если это означало больше времени на ледяном полу. Но прежде чем он успел полностью упасть на землю, пара рук подхватила его, остановив падение. Дверь камеры захлопнулась за ними, и он услышал, как замок со щелчком встал на место. Он ненавидел этот звук. — Луффи, ты замерз! — Чья-то рука потянулась, чтобы убрать волосы с его глаз и пощупать лоб. И, несмотря ни на что, Луффи улыбнулся. Во всем этом месте был только один человек, которому было не все равно, когда ему было больно, и он начал думать, что из-за него его убили. — Т-ты в-в п-порядке. — Он потянулся вверх без какой-либо конкретной цели, кроме смутной мысли о том, чтобы абсолютно убедиться, что Татч все еще там. Другой мужчина поймал его руку, крепко сжав ее в знак ободрения. — Я в порядке, — пообещал он. — Посмотри на себя, что они сделали с тобой на этот раз. — Н-но с тобой все в порядке? Татч просунул руки под Луффи, поднимая его с пола и укладывая обратно на кровать. — Я действительно в порядке, Луффи. Я не новичок в хорошей взбучке, поверь мне, это приходит вместе с территорией. — Он завернулся в их одеяло, потирая руки и плечи, пытаясь заставить кровь снова течь. — Я-я- д-дум-мал…- — Шшш, все в порядке, Луффи. Все будет хорошо. — Он накрыл его маленькие замерзшие руки своими большими, пытаясь согреть их вместе со всем остальным телом. — Я знаю, что это отстой, и они отстой, и все сейчас ужасно, но Эйс придет и спасет тебя, как ты и говорил. Луффи улыбнулся. Он скучал по Эйсу. — Я з-знаю — сказал он, разминая пальцы взад и вперед, благодарный за то, что снова может ими двигать. На несколько минут они погрузились в молчание. Луффи погрузился в свои мысли, в то время как Татч изо всех сил старался согреть его — Т-татч? — Хммм? — Теперь он обращал на него внимание лишь наполовину, сосредоточившись на том, чтобы позаботиться о нем. Татч был именно таким. Казалось, он думал, что это его работа — заботиться о Луффи. Он действительно не знал почему. Сначала это его удивило. Он не привык, чтобы взрослые, особенно те, кого он толком не знал, заботились о нем. В конце концов, он мог сам о себе позаботиться. Но чем больше времени они проводили вместе, тем больше Луффи думал, что Татч был таким милым. Было приятно, что кто-то здесь, в этом адском месте боли, заботился о нем. по крайней мере, Луффи не был… Один. — Татч, — повторил он, пытаясь привлечь его внимание. — Да? — В-вы, ребята, твоя команда и капитан… в-вы все очень близки. Верно? Мужчина на секунду остановился, не понимая, к чему все это клонит. Наконец он ответил: — Да, я бы сказал, что так оно и есть. — Вы, ребята, п-присматриваете друг за другом? — Допытывался Луффи. Он кивнул. — Да, малыш. Вот как это работает. — Или, по крайней мере, так это должно было работать до Тича. — Если-если кому-то грустно или больно, ты поможешь ему? — Луффи, — сказал Татч, наконец, поняв, что он говорит. — Не говори таких вещей. — Но ты бы так и сделал! — Луффи! Но Луффи отказался бросить его. Не тогда, когда это было так важно. — Скажи, что ты бы сделал это! — Он оттолкнулся от старшего мужчины, все еще дрожа, оказавшись вне досягаемости рук. Но это было гораздо важнее. Это было важнее всего на свете. Татч снова посмотрел в горящие глаза, делая успокаивающий вдох, прежде чем заговорить снова. — Да. — Наконец он сказал ему. Его голос был тверже, чем Луффи слышал его раньше. Но Луффи все равно настаивал. Это было важно. Важнее, чем чувства Татча. — Обещаешь? — Иди сюда, — Татч жестом велел ему вернуться к нему. Неохотно Луффи подался вперед. Снова оказавшись в пределах его досягаемости. — Я обещаю, что мы позаботимся об Эйсе. — И сильные руки сомкнулись вокруг него, притягивая Луффи в медвежьи объятия. Они были достаточно тугой, чтобы немного причинить боль. Но Луффи был таким холодным и дрожащим, а Татч был теплым и надежным. — С тобой ничего не случится, — сказал он ему, положив подбородок на пушистые волосы.

***

После того, как назойливый пират ушел, Сэнгоку освободил свою каюту, чтобы поговорить со своими двумя адмиралами и выслушать их мнение. Он уже знал, что каждый из них думает по этому поводу, совещание была скорее формальностью. Сакадзуки решительно поддерживал любой шанс одержать верх над революционерами или Белоусами, обе группы были бельмом на глазу в течение многих лет. Аокидзи, с другой стороны, не верил, что неприятности, которые это принесет, будут того стоить. Нельзя было отрицать, что пойти на это и сотрудничать с пиратами, которые были дикой картой, было бы все равно, что сунуть заряженное ружье в осиное гнездо и Пиратов Белоуса и Революционной Армии. Две группы, которые были чрезвычайно могущественны сами по себе. — Этот дурак хочет развязать трехстороннюю войну и пытается втянуть нас прямо в ее середину. — Мы всегда были в центре событий, — сказал ему Сакадзуки. Более тщательно подбирая слова, Аокидзи вмешался: — Использование гражданских заложников для втягивания пиратов в драки — это не то, как обычно ведет себя мировое правительство, сэр. — Гражданский! Этот парень — плоть и кровь одного из самых отъявленных преступников, которых мы когда-либо видели. У меня нет никаких сомнений в том, что, если дать ему время, он превратится в никчемного преступника, такого же, как его отец. Не говоря уже о сыне Роджера. Он не только выжил и стал могущественным преступником, но и сумел связать себя с одной из самых серьезных угроз для нас на сегодняшний день. Мы должны воспринимать это как оскорбление высшего порядка. Нельзя допустить, чтобы Огненный Кулак продолжал свое партнерство с Белобородыми и продолжал плавать по морям. Мы должны разобраться с этим быстро и тихо. И эти пираты, какими бы ничтожными они ни были, дали нам прекрасную возможность. — Партнерство с ними может вернуться, чтобы преследовать нас, — предупредил другой. — Я хорошо осведомлен, — сказал Сэнгоку, поворачиваясь, чтобы посмотреть в окно на мерцающее внизу море. — Акты насилия, совершенные во имя справедливости, оказались моими личными призраками, посланными преследовать меня за эти решения. — Осознание того, что ты поступил неправильно, и желание снова поступить неправильно, было одной из самых важных составляющих лидерства. Не было мира, в котором людям не причиняли бы вреда, а границы оставались бы нетронутыми. Он знал это тогда и знал это сейчас. — Прекрасно. Акаину, в ожидании одобрения совета я уполномочиваю тебя сопровождать пиратов на их базу и лично убедиться в ситуации. — Сэр. — Мужчина согласился, явно довольный, что его точка зрения была выбрана вместо осторожности Аокидзи. — Если все так, как они говорят, тогда мы используем сына Дракона против него. Если он не подчинится нашим требованиям, мы будем вынуждены оказать некоторое давление. — Давление, сэр… что оно представляет из себя? — Это зависит от тебя, при условии, что ты не убьешь заложника. Мужчина отдал честь. — Я понял.

***

Эйс, Тебе НУЖНО пойти и найти Сабо! Я видел Сабо. Теперь я начинаю думать, что это был просто призрак Сабо. Но он дал мне его очки. Если ты найдешь его, скажи ему, что мне очень жаль, что я вот так сбежал. Я не хотел, в конце концов, я действительно такой тупой, как вы, ребята, и говорили. Но если ты найдешь его, и он захочет вернуть свои очки, он должен прийти и забрать их, они заставляют меня чувствовать себя лучше из-за потери Боши… Что бы ты ни делал! Не слушайте, что говорит Тич. Я знаю, что он был твоим товарищем по команде и все такое, но он ужасен. Надеюсь, остальные будут лучше. Они должны быть такими, потому что Татч был таким классным. Я обещаю, я знаю, что ты придешь, чтобы спасти меня. Ты всегда спасаешь меня, Эйс. Но что бы ни случилось с этого момента, не расстраивайся, ладно? И не сердись на меня, я старался изо всех сил. Я просто не был достаточно силен, чтобы остановить их. Мне очень жаль. Я не знаю, стану ли я королем пиратов или нет. Но я точно знаю, что у меня это получилось бы классно, лучше всех на сегодняшний день. Но в любом случае все в порядке. Пока ты живешь свободно и без сожалений, я счастлив. У тебя только одна жизнь, поэтому ты должен сделать ее хорошей. Будь счастлив и не будь одинок. Независимо от того, что ты решишь сделать, ты будешь потрясающим. В конце концов, ты мой старший брат, и ты собираешься показать всему миру, какой ты удивительный. Но больше всего спасибо тебе за то, что ты мой брат. С тех пор как я встретил вас двоих, я ни разу не был один, ни на мгновение. И даже если мне придется умереть здесь, я не буду несчастен. Как я мог быть с чем-то меньшим, чем благодарностью, когда меня любило так много людей? Как я могу грустить, когда мне так повезло? И я бы не отказался от этого ни на минуту, даже когда было бы больно. Так или иначе, мы снова увидимся. Люблю тебя, океаны и океаны Лу … Когда Татч проснулся и понял, что Луффи ушел, у него чуть не случился приступ паники. Ему потребовалось еще мгновение, чтобы понять, что ребенок никуда не делся, он просто встал с кровати. В камере было темно. Ну, там всегда было темно, но свечи в коридоре догорели несколько часов назад, и на базе воцарилась тишина, так что он подозревал, что было уже очень поздно, так как почти все спали. Все это было хорошо и прекрасно, если это означало, что больше некому было придираться к Луффи. Заботясь о своем прострелянном колене, Татч соскользнул с кровати, чтобы присоединиться к Луффи на полу. Если из этого и можно было извлечь что-то хорошее, так это то, что он стал намного лучше видеть в темноте. Достаточно, чтобы он мог заметить одежду парня в дальнем углу. Из того, что он мог разобрать, Луффи сидел на коленях, прижавшись щекой к стене камеры. — Луффи? — Мягко сказал Татч, сидя рядом с ним, немного обеспокоенный тем, что у него нервный срыв. Либо так, либо он был странным ребенком. Но в этом не было ничего нового. — Хм, — промычал Луффи в ответ. — Ты чувствуешь себя лучше? — Мужчина пощупал его лоб, радуясь, что, похоже, согревается. — Хм-хм, — согласился Он. Отодвигаясь от стены, чтобы посмотреть на Татча. — Что ты делаешь? — Просто задумался. Что ж, теперь он действительно волновался. По своему опыту Луффи не был большим мыслителем. Может быть, именно поэтому он делал это неправильно. — Думаешь об этой стене? — Мягко спросил он, немного обеспокоенный тем, что раскололся после сегодняшнего. Луффи рассмеялся, его голос был хриплым. Он был немного слабым весь день, даже после того, как заикающаяся дрожь исчезла. — Через стену можно услышать океан. — Он сказал Татчу. Мужчина тоже прислонился к стене, с радостью обнаружив, что парень был прав. Он был тихим, но снаружи постоянно слышался плеск волн о скалы. Боже, он скучал по этому звуку. Он скучал по океану. Луффи, должно быть, тоже. — Это помогает мне думать, — сказал он Татчу. — О чем ты думаешь? — Спросил он, чувствуя, как беспокойство снова закрадывается в него. Ему не понравилось, как Луффи говорил раньше. Не было вселенной, в которой он был бы готов снова завести этот разговор. Не с одним из самых милых и добрых людей, которых когда-либо знал Татч. Если кто-то и заслуживал своей жизни, так это этот ребенок. Он испытывал столько восторга от этого мира, даже несмотря на то, что знал, какую тьму таит в себе этот мир, что никак не мог заглушить эту непреодолимую потребность быть его частью, жить в нем. Луффи хотел увидеть все, познакомиться со всеми, он хотел бесконечных приключений и смеха. Он хотел получить все сокровища, какие только мог предложить мир. Ему было пятнадцать лет, и он уже знал разницу между настоящим богатством и мелочами, на которых большинство зацикливается. Что-то, чего Тич еще не понял. Кто-то вроде него никогда не должен был оказаться запертым здесь, в этой клетке, где стены с каждым днем становятся все ближе и ближе. Он заслуживал гораздо лучшего. — Письмо. — Луффи весело сказал. Он звучал лучше, чем когда-либо за последние дни. Не его голос, он был таким же дрожащим, как и всегда. Но теперь он почему-то казался спокойнее. — Ты думал о письмах? — Я думал о письме, — поправил он, прислонившись спиной к океанской стене, чтобы посмотреть на Татча. — Мой брат — Сабо, Мой Сабо однажды написал нам письмо. Татч на мгновение запнулся. Луффи не говорил о Сабо. Не совсем. Вы могли бы заполнить книги людьми, о которых Луффи не говорил. Но что-то в том, что он произнес чужое имя, казалось, причинило ему боль, поэтому он не стал поднимать эту тему сам. Может быть, Татчу стоит беспокоиться больше. — Что там было написано? — Спросил он немного неуверенно. Луффи пожал плечами: — Ты должен спросить Эйса, я не читал это. — Луффи! — Он хотел попрощаться! Я ненавижу прощания! И, несмотря ни на что, Татч рассмеялся над этим. Луффи действительно был всего лишь ребенком. Он потрепал его по волосам в знак извинения. — Он хотел сказать тебе, что любит тебя, — сказал ему Татч. — Он хотел убедиться, что вам двоим будет хорошо без него. Луффи слегка наклонил голову. — Теперь я думаю, что ты, возможно, прав. Может быть, мне следовало это прочитать. — Наконец-то стало любопытно, что он написал? — Нет, мне все ещё все равно. — Ты загадочный ребенок. — Я думаю, он хотел, чтобы я его прочитал. Так что, я думаю, мне следовало бы, да? — Ты только сейчас это осознал? — Спросил Татч. — Люди говорят, что я не очень умен, — сказал он ему. — Думаю, именно поэтому мне потребовалось так много времени, чтобы понять это. — Уголок его рта слегка приподнялся при этой мысли. Здесь, вдали от своего дома и своей семьи, люди, которые хотели причинить боль ему и тем, кого он любил. Шантажировал тех, без кого не мог жить. Луффи крепче прижал к себе сломанные очки. Должно быть, так чувствовал себя Сабо… И это было ужасное чувство. Он никогда не хотел, чтобы его братья страдали. Не тогда, когда они заслуживали всего счастья в мире. Теперь Луффи понял письмо своего брата, потому что он знал, каково это, когда есть вещи, которые тебе нужно сказать, но некому сказать их тоже. — Я бы тоже хотел написать письмо. Татч устремил на него взгляд, полный сочувствия. — …Но ты не умеешь писать, — закончил он за него. — Все в порядке, малыш, я вроде как догадался. Ничего такого, чего можно было бы стыдиться. Тонны людей борются с этим, писать действительно тяжело… — Нет, — Луффи прервал его, почти смеясь. Почти. Насколько тупым, по мнению Татча, он был на самом деле? Тратить часы на размышления о письме, которое он когда-то получил, и жалеть, что он тоже не умеет писать. Может быть, этот человек был так же глуп, как и он сам. — Я умею писать, Татч! — Он не был силен в этом, но на деле был грамотен. — А, — сказал мужчина немного неловко. Оба они прекрасно понимали, как быстро он ухватился за эту идею. Может быть, Луффи не стоит больше рассказывать ему истории о доме. Возможно, это неверное представление о его маленьком острове. — Я просто хочу, — начал Луффи. Он просто хотел сказать это людям, которых здесь не было. Он хотел знать, что с людьми, которых он любил, все будет в порядке. Он хотел убедиться, что с Эйсом все будет в порядке. Что его брат не будет сердиться на него. Может быть, он мог бы немного разозлиться. Точно так же Луффи был немного зол на всех, кто его бросил. Но не настолько разозлился, чтобы не послушаться своего младшего брата. Ему нужно было, чтобы его братья знали, что только потому, что он может не получить свободу, которую хотел, пока у них есть свои мечты, он будет свободен сам по себе. Он точно знал, что хотел сказать. Он обдумывал это в течение многих часов, прислушиваясь к шуму моря снаружи. К настоящему времени каждая строчка была выжжена у него в памяти. Он мог бы все это записать, Эйс мог бы это прочесть. И даже если Луффи никогда больше его не увидит, в конце концов все как-то наладится. Может быть, не сразу, но со временем. Его братья простили бы его. Они всегда прощали его слабости. Другие понесут его мечту с собой. Эйсу придется нести мечту Луффи, Сабо тоже. Луффи больше всего на свете надеялся, что Сабо тоже сможет. В противном случае Эйсу пришлось бы взять на себя оба нереализованных обещания своих братьев. Это было бы нелегко. Но Эйс был одним из самых сильных людей, которых знал Луффи. Он мог это сделать. И преследуя свою собственную мечту, он мог бы дать Луффи свою бесконечную свободу, а Сабо — свое фантастическое приключение, и этого было бы достаточно для них. Луффи не был экспертом по семейным отношениям, но он был уверен, что именно так все и работает, если тебе повезло, что у тебя они есть. Это было то, о чем он думал. Но точно так же, как Луффи знал, что все будет хорошо, он также знал, что его слова никогда не дойдут до Эйса. У него не было ни бумаги, на которой можно было бы написать, ни какого-либо возможного способа передать ее Эйсу. Хуже того, Тич мог отнять это у него и использовать, чтобы причинить Эйсу боль еще большую, чем он уже причинил. И Сабо. Нет, этот человек не узнает о брате, который у них, возможно, все еще есть, а может, и нет. Луффи защитит его. Но, может быть, просто думать об этом было так же хорошо, как и писать. В конце концов, длинные эмоциональные письма были не совсем в стиле Луффи. Он либо скажет кому-нибудь то, что хотел сказать ему в лицо, либо ничего. Он повернулся к Татчу, который пристально смотрел на него. — Я думаю, что был прав в первый раз, — сказал он наконец. — Ты уверен? — Он не казался убежденным, но Луффи был уверен. — Все, что он хотел мне сказать, я уже знаю. — В конце концов, это был Сабо, конечно, он знал. …И Эйс тоже. Возможно, он не знал всего, что Луффи хотел ему сказать, точно так же, как Луффи не знал всего, что сказал бы Эйс, будь он здесь. Но по — настоящему важные вещи- Это было выше всяких слов.

***

Вы, ребята, все довольно сильно разошлись во мнениях, нужно ли этой истории немного проясниться или остаться мрачной. Сцена пыток будет либо в следующей главе, либо в следующей за ней, но, поскольку все уже немного грустно, я все еще сомневаюсь, собираюсь ли я на самом деле писать это или нет. Это может быть более подразумеваемым, поэтому мне не нужно писать / вам, ребята, не нужно читать что-то неприятное. Не стесняйтесь вмешиваться в этот вопрос. Спасибо, что остались со мной, ребята! Я знаю, сейчас так не кажется, но все действительно близко к тому, чтобы собраться вместе (еще несколько глав). Затем все будут запихивать торт в рот Луффи и обнимать его. Надеюсь, вам, ребята, понравилось!