Защитники без страха

— Смотри, малыш, только что спустился. — сказал Тич без тени беспокойства в голосе. Не сейчас, когда он наконец нашел Луффи. — Боже мой — подумал он про себя. Кто-то, должно быть, уронил этого мальчика на голову в младенчестве. Как он мог быть таким глупым? По какой-то случайности ему удалось сбежать. Может, он и не был умным, но он точно был быстрым. По какой-то иной случайности парню удавалось целый день уклоняться от поимки, что в значительной степени давало ему достаточно времени, чтобы сбежать. Но он даже не пытается? Нет. На секунду Тич оборачивается, парень стоит здесь, на полпути к мачте во время грозы, и говорит как сумасшедший.       Была ли это лихорадка? Тич размышлял, изучая мальчика. Эти последние несколько недель плена сказались на нем. Может быть, его мозг поджарился в черепе, и он стал ещё глупее, чем был раньше. Для пирата это имело мало значения. Пока сердце Луффи ещё билось, Эйс принадлежал ему. Что-то подсказывало ему, что его старый командир будет продолжать сражаться за Луффи, даже если к концу этого он будет немногим более связным, чем овощ. Для него все это было сентиментальной чушью. — Как насчëт этого, — сказал Тич, быстро теряя терпение из-за разглагольствования Луффи. — Если ты спустишься прямо сейчас, как хороший мальчик, я не отрежу тебе все пальцы на руках и ногах и не засуну их тебе в глотку.       Луффи поморщился. Не столько страх отразился на его чертах, сколько отвращение. Без сомнения, он представлял себе, как это будет. — Нет! — твердо сказал Луффи. — Ты будешь слушать меня.       Капитан пиратов фыркнул на это, а кроме него засмеялась его команда. — Ты, должно быть, действительно болен, если думаешь, что мы будем подчиняться приказам пленника.       Игнорируя их насмешки, Луффи продолжил. — Если ты меня не послушаешь, я прыгну в океан. Я не блефую.       Луффи демонстративно блефовал. У него было достаточно проблем, как это было без смерти. Он не собирался бросаться в море. Хотя, как говорится, если бы его проверили, он бы действительно прыгнул. Надеюсь, они смогут его спасти.       Он увидел, как глаза толстяка предостерегающе блеснули. С ним нельзя было связываться. — С чего ты взял, что нас волнует, что с тобой происходит? — Док сказал, помимо Тича. — Ты используешь меня, чтобы добраться до моего брата. — Луффи сказал им, поправляя свою хватку на дереве. Дождь делал его скользким. К настоящему моменту он чуть не соскользнул с дюжину раз. — Ты не сможешь использовать меня, если я умру.       Тич задумчиво посмотрел на него, словно увидел Луффи в новом свете. Без сомнения, он подумал, что, возможно, Луффи не так глуп, как он думал. Если бы он только знал.       Как оказалось, он просто копировал ход своего брата. Когда они были моложе, Сабо и Луффи похитили какие-то бандиты, беснующиеся в Сером Терминале. Они пытались заставить Эйса сдаться, чтобы убить их троих и, наконец, избавиться от неприятностей. Однако они нуждались в Сабо и Луффи как в козырях, чтобы заставить Эйса сдаться. Луффи был напуган. Сабо был в бешенстве. Он приставил нож к горлу Луффи прямо перед ними, сказав им, что если они не дадут ему еды, он перережет горло Луффи. Согласно лжи, которую Сабо скормил им, Луффи и Эйс были братьями. Это было очевидно из-за волос. Эйс сдастся за своего брата, но не за друга, поэтому Луффи нужен им живым. Или что-то вроде того. Когда это сказал Сабо, это было намного элегантнее. В любом случае, мужчины неохотно согласились, когда Сабо смог убедить их, что он был нужен Эйсу, а Луффи — нет. Поэтому они уступили его требованиям. Пока они ушли, Сабо набросился на двух оставшихся мужчин, убив их, прежде чем они успели позвать на помощь. Он мудро решил держать свой план при себе, чтобы Луффи не испортил его своей плохой реакцией и большим ртом. На что Сабо не рассчитывал, так это на то, насколько его младший приемный брат стал доверять ему. Даже когда блондин прижал Луффи к своей груди и приставил нож к его горлу, его реакция была совершенно неудовлетворительной и далеко не паникой человека, который находится в нескольких минутах от смерти. Но Сабо был очень умным. В то время как окружающие начали спрашивать, почему очевидный заложник жалуется, что он устал и голоден, а к его горлу приставлен нож, Сабо сильно его ущипнул. Тогда он начал кричать и пытаться избавиться от боли. Этого было достаточно, чтобы убедить мужчин, что Сабо действительно пойдет на это. Не подозревая об обмане, они отправили троих своих людей, чтобы найти запасные обрывки и цепи, чтобы разлучить двух мальчиков.       Они убежали обратно в лес, где имели преимущество и могли легко освободить людей. Когда им наконец удалось вернуться домой, Эйс ждал их там. На его лице была широкая улыбка, которая расширилась при виде их. — Наконец-то! Вот вы, ребята. Я уже начал думать, что вы не можете справиться даже с парочкой парней.       Сабо фыркнул при мысли о необходимости спасения. — Пожалуйста, не обольщайся. Мы разобрались, верно, Лу?       Луффи был тогда моложе и далеко не таким крутым, как сейчас. Он уже не помнил все так ясно, но помнил чувство благоговения перед тем, насколько крутыми были старшие мальчики. Теперь была его очередь. Давно прошли те дни, когда он мог положиться на своих братьев, чтобы обеспечить его безопасность. Даже если бы он очень хотел. — Как будто ты действительно сделаешь это? Милая попытка, малыш, но ты меня не обманешь.       Стараясь изо всех сил изобразить холодное безразличие на лице, как Сабо, Луффи обратился к пиратам. — Испытай меня — ответил он, ослабив хватку на такелаже. — Даже если ты прыгнешь, мы просто вытащим тебя. Не то чтобы ты мог далеко уйти.       Луффи посмотрел вниз на бурные воды. Волны бились о борт лодки, словно пытаясь оттолкнуть корабль в сторону. Они выглядели сильными. Хотя и не такими сильными, как за пределами гавани. Он в значительной степени рассчитывал на то, что они смогут его вытащить.       Он напряг мозг, пытаясь вспомнить, что сделал Сабо. Они тоже сомневались в нем. Сказав ему, что они остановят его, прежде чем он сможет сделать что-то большее, чем навредить Луффи. Сабо пожал плечами, словно это его не беспокоило. — Возможно, — сказал Он. — Но если тебе удастся остановить меня, я попытаюсь снова. И снова, пока не добьюсь своего — Он улыбнулся им. Та же самая улыбка, которую он использовал для всех, кто не был Эйсом и Луффи. Это была довольно холодная улыбка, и она, казалось, срабатывала, когда угрозы не срабатывали. — Всем было бы легче, и поверь мне, когда я говорю, меньше работы для нас обоих, если бы ты просто сделал то, что я прошу, если тебе удастся остановить меня, я попытаюсь снова. И снова, пока не добьюсь своего. — Он улыбнулся им. Та же самая улыбка, которую он использовал для всех, кто не был Эйсом и Луффи. Это была довольно холодная улыбка, и она, казалось, срабатывала, когда угрозы не срабатывали.       Или что-то в этом роде, по крайней мере. Руки Луффи скользили, и это было трудно сделать под дождем. Не говоря уже о том, что ему приходилось практически кричать, чтобы они услышали их. Здесь было холодно, и он был голым по пояс. Его рваные шорты промокли насквозь. И, несмотря на мурашки по коже, Луффи чувствовал, что его внутренности состоят из расплавленной лавы. Ему было так жарко и холодно одновременно, и голова кружилась, когда он дышал слишком глубоко. — Или вы будете делать меньше работы! — Он назвал борьбу с приступом головокружения.       Тич растерянно посмотрел на Дока. — Что? — Я имею в виду, если ты вытащишь меня, мне придется много работать. — Господи, малыш, что мы тебе сделали? — пробормотал Док.       Луффи попытался в последний раз, преодолевая головокружение. — Даже если ты меня вытащишь, я не остановлюсь. Я откушу себе язык, я буду биться головой о стену, пока она не взорвется, я утону в дюйме воды. И я не остановлюсь, пока не поможете Татчу, если он умрет, то умру и я, и у тебя не будет пленников. — Ах, — сказал себе Док Кью. — Я знал, что что-то забыл сделать.       Чёрная Борода проигнорировал его, продолжая смотреть на застигнутого врасплох Луффи. — Ты действительно просто сумасшедший, не так ли? — Несмотря на то, что знал его некоторое время и часто говорил это, до сих пор он не верил в это до конца. Луффи совсем потерял сознание. Неудивительно, что Эйс так его защищал. Не говоря уже о том, почему он никогда раньше не говорил о Луффи. Наверное, стыдно иметь дерьмового члена семьи. Излишне говорить, что он быстро терял веру в то, что Луффи не собирается с этим мириться. — Хорошо, — он пренебрежительно махнул рукой. — Спускайся, и мы поможем проклятому лакею Белоуса.       Луффи покачал головой. — Сделай это сейчас, тогда я спущусь.       Тич предостерегающе сузил глаза. — Не торопись, малыш. Тебе повезло, что мы вообще ведём с тобой переговоры.— Он считал, что хотел позволить Татчу умереть, чтобы Луффи не добился своего. Хотя, если честно, они и не собирались избавляться от этого человека, пока он не окажется хоть немного полезным. То, что состояние его здоровья так сильно ухудшилось, было, без сомнения, небрежностью пьяного доктора. После этого ему нужно будет переговорить с этим человеком. Сильные и, возможно, болезненные слова. — Иди, — сказал он пьянице рядом с ним. Почувствовав кипение гнева под кожей Тича, Док Кью отчаянно закивал и взлетел.       Луффи внимательно наблюдал за ними, пока Тич снова обращал внимание на него. — А теперь, маленький мальчик, почему бы тебе не спуститься оттуда?       Луффи решил, что ему следует остаться здесь. Он очень мало доверял этим людям, и его инстинкты подсказывали ему, что он не может поверить ни одному их слову. Кроме того, он знал, что когда он спустится, они причинят ему сильную боль. И больше он не мог вынести. Он хотел остаться здесь и насладиться свободой. Каждое мгновение было как глоток свежего несырого воздуха. Но его пальцы начали соскальзывать, а темные пятна в глазах становились все хуже. Очень скоро он упадет на палубу.       Дрожащими руками Луффи начал спускаться. Шаг за шагом. Это было все, что он мог сделать, чтобы не соскользнуть вниз и не приземлиться на задницу перед Тичем.       Когда он был примерно на полпути, Луффи почувствовал приступ внезапной тошноты, и ему пришлось проглотить еду, которую дал ему милый незнакомец. Он потянулся, чтобы прикрыть рот одной рукой, изо всех сил пытаясь сопротивляться волне тошноты, которая угрожала подняться к его горлу.       Дрожа от усилия, Луффи спрыгнул со своего ненадежного места сбоку мачты на рей для нижнего паруса мачты, или, как Луффи называл это, кусок дерева, к которому привязывали нижнюю часть паруса, когда он был развернут.       К этому моменту Тич потерял терпение, ожидая, пока Луффи сам спустится, и решил взять дело в свои руки. Громко ругаясь, он начал карабкаться по поручням грот-мачты, намереваясь сам столкнуть Луффи на палубу.       Луффи полуприкрытыми глазами наблюдал, как мужчина приближается к нему. Не то чтобы это кого-то волновало, но Луффи действительно чувствовал себя не очень хорошо. Теперь если он упадёт, даже с такой минимальной высоты, он мог потерять содержимое желудка.       Когда Тич неуверенно пробрался к балке, которую занимал Луффи, он попятился назад. Тич выругал его громче и медленно шагнул вперёд, явно не так хорошо здесь, как дома, как Луффи. — Если я упаду… — начал он угрожать. — Твоя толстая задница защитит тебя, — пробормотал Луффи, отползая назад на четвереньках. Он не заметил, как далеко ушел. Под ним была уже не деревянная палуба, а темные воды.       Тич что-то говорил, разгневанный его последним комментарием. Но Луффи больше не слушал. Это движение довело его до крайности, и он проиграл битву со своим желудком. Вместо этого он отпустил дерево, прикрывая рот обеими руками, когда его вырвало. Рефлекторно его ноги зацепились за дерево, оставив его висеть вниз головой, покачиваясь на ветру, как причудливая боксерская груша. Тот, который слишком много раз били, чтобы сохранить начинку внутри. — Это было близко, — пробормотал Тич про себя.       Луффи пришлось согласиться, когда он попытался успокоить голову, но его зрение вращалось слишком быстро. Он поднял руки, позволив им устало упасть в океан под собой. Но было ещё кое-что. На его руках, стекая по подбородку и растворяясь в воде внизу, была тёмно-малиновая кровь.       Тич издал яростный крик, когда глаза Луффи закатились, а ноги соскользнули с дерева. Он едва почувствовал это, когда его тело ударилось о воду под ним.

***

      Сабо уставился на нож в своих руках, его мысли были далеко от него. Было что-то о ноже и Луффи. Он задумчиво покрутил лезвие в руках. Эйс не лгал, между ним и двумя мальчиками, которых он только что встретил, что-то было. Что-то сильное и не похожее ни на что, что он когда-либо чувствовал раньше. Но, как и все другие его ранние воспоминания, чем бы оно ни было, оно казалось пойманным в ловушку, запертое за толстыми шлюзами его разума.       Он продолжал наносить покрытие на лезвие с выученной точностью. Дверь открылась, и Сабо поднял глаза и увидел, как входит Эйс с очень большим свертом в руках. — Ты достал это? — Эйс кивнул. — Это будет работать? Эйс пожал плечами. — Придется. Это было самое близкое, что я смог найти. — Я даже не хочу спрашивать, откуда ты это взял. — сказал Сабо, хотя он не был так обеспокоен, как следовало бы.       Когда Эйс не ответил, Сабо вздохнул и положил нож, над которым работал, повернувшись лицом к молодому человеку. — Ты все еще сердишься на меня?       Как только первоначальный шок от встречи с Сабо прошел, Эйс начал задавать несколько практических вопросов. Например, какого черта Сабо преследовал его посреди ниоткуда. Поэтому Сабо был вынужден рассказать ему о своей встрече с Луффи и о том, как он позволил их младшему брату ускользнуть.       Хотя он и не получил откровенного общежития, после этого Эйс стал очень тихим. Ещё больше затих, когда Сабо сказал ему, в каком состоянии находится Луффи. Но оба парня знали, что времени на личные проблемы не остаётся, когда часы тикают во всей этой затее с убийством Марко. — Мне не следовало оставлять его одного. — Сабо признался, что сквозь его слова просачивается собственная горечь на себя. Он оставил записку, в которой просил мальчика остаться там. Он вернулся только через несколько часов. Но тогда было слишком поздно. Был шанс, что Луффи сбежал, но ни один мальчик не думал, что это очень вероятно. — Это не твоя вина, — тихо сказал Эйс. — Откуда ты должен был знать?       Сабо знал этого парня всего несколько часов, но почему-то вся эта стоическая тишина не подходила ему. — Это точно моя вина. Мы бы не попали в эту передрягу, если бы я просто прислушалась к своим инстинктам и осталась с ним. — Я был тем, кто втянул его в это. Это все происходит из-за меня, а не из-за тебя.       Сабо на мгновение задумался. Он был совершенно готов принять на себя свою половину вины в этом. Но не в том случае, если это заставит Эйса волноваться ещё больше. — Твое право, — сказал он вдруг. — Это все твоя вина. Луффи, Черная Борода, пираты Белоуса, синяк на моей щеке, Мировой голод, кстати тоже на тебе. Не говоря уже о войне, болезнях… Я могу продолжать. — Ты говоришь мне по-своему, чтобы я перестал хандрить?       Сабо покачал головой и снова посмотрел на лезвие. Его собственные голубые глаза отражались в нем. — Мы были маленькими, — начал он, загипнотизированный блеском металла. — Я приставил нож к его горлу. — С какой целью он не знал. Сабо осторожно провел пальцем по лезвию ножа. — Я думаю, это была одна из моих схем. Думаю, я хотел, чтобы он выглядел испуганным. —Сабо замолчал, пытаясь сосредоточиться на воспоминании. — Но он не был? — тихо спросил Эйс, и Сабо покачал головой.       Луффи не сопротивлялся и не кричал. Вместо этого он смотрел на Сабо, даже когда тот говорил все эти ужасные вещи. Страшные вещи, которые не должен слышать ребенок. Вместо страха взгляд Луффи на Сабо был таким же, как у Эйса, когда он поведал ему свою самую сокровенную, самую темную тайну. — Вы, ребята, так мне доверяете. — Он наконец признался, положив нож, чтобы посмотреть на Эйса. — Хотел бы я помнить больше. Хотел бы я помнить того человека, которого вы двое так высоко ценили. Я не говорю тебе перестать хандрить, я говорю тебе, что я хандрю вместе с тобой. Эйс поморщился. — О боже, теперь я тоже должен тебя подбодрить. — сказал он с ноткой сарказма. Он продолжил мягче. — Ты человек, которому мы доверяем, Сабо. Тебе не нужно ничего делать или быть кем-то еще. Это просто ты. Тебе даже не нужно помнить, хотя я был бы признателен, если бы ты это сделал. А теперь перестань сожалеть. Если один из нас хандрит, это круто, но если мы оба делаем это, нам просто грустно находиться рядом. — Что, получается, что ты три часа жалеешь себя, а я пробую полсекунды, и все сводится к «брось это Сабо».       Эйс кивнул. — Вот и все. — Значит, теперь тебе лучше?       Эйс пожал плечами. — Знаешь, как раньше. Младший брат в беде и страданиях, это все наша вина. Какая разница? Мы можем просто найти ещё одного. Там вроде миллион. Что особенного в Луффи? Лично я всегда думал, что годы детских воспоминаний переоценены. Может быть, следующий действительно будет слушаться нас.       Эйс теперь бормотал, тренируя свои нервы. Сабо наблюдал со смесью веселья и интереса. Какой лжец. Он ничуть не чувствовал себя лучше. Судя по бледному выражению его лица, он, вероятно, чувствовал себя хуже, чем больше говорил. Репрессии. Сабо решил. Вот так у Эйса возникли плохие эмоции, с которыми он не хотел иметь дело. Тактика, которую выбирают почти все пираты в подростковом возрасте. В конце концов, Сабо должен знать. И в этом не было никакого вреда. Не похоже, что отталкивание особенно неприятных мыслей имело какие-либо длительные последствия…       Словно была перерезана невидимая нить, ноги Эйса подогнулись, и он рухнул на пол мертвым грузом.       Глаза Сабо невероятно расширились, когда он огляделся, пытаясь понять, что произошло. Были ли они под ударом? Эйс умер? — Что за ХУЙНЯ!

***

      Луффи открыл глаза, наблюдая, как над ним движутся размытые фигуры. Они были громкими. Слишком громкими. — Что ты имеешь в виду! — Именно то, на что это похоже, внутреннее кровотечение. Было опасно оставлять его без лечения так долго.       Луффи попытался открыть глаза пошире, но обнаружил, что яркость комнаты слишком велика для него. — И как, черт возьми, он это получил?       Последовала долгая пауза. — Ты… шутишь, да? Это случилось потому, что ты его бил.       Один глаз Луффи был приоткрыт, и когда на него упал свет, он издал громкий стон. — Кажется, он все ещё жив. — По крайней мере, сейчас мы увидим, будет ли его состояние ухудшаться. Если я не смогу взять ущерб под контроль, мы потеряем его.       Потеряют кого? Его вялый ум изо всех сил пытался не отставать от разговора. Он не знал, где находится. Как он сюда попал? Кто говорил. Он помнил чувство падения, затем ощущение холода, влажности и невозможности дышать. Следующее, что он понял, это то, что его несут, и ничего. На его лбу была рука, и он повернулся к ней. — Татч? — Он тихо пробормотал. — Мы не собираемся его терять. После того, как я только что взобрался на чёртову мачту вслед за паршивцем. Вылечи его, или ты пожалеешь об этом. — Да, капитан. — Голос ответил с сарказмом. — А другой? — Похоже, этот сопляк был занят. Он дал ему антибиотики. Мы должны подождать и посмотреть, как он отреагирует на это. Я дал ему жаропонижающее.       Луффи снова застонал в знак протеста, когда ткнули в одну из его более глубоких травм. Он хотел, чтобы они остановились. Лишь бы оставить его в покое. Он по-прежнему был болен, и каждый толчок ощущался его сморщенным желудком. — Почему кажется, что все наши пленники стучатся в дверь смерти. — Может быть, из-за вас, капитан. — Что это было! — Ничего, сэр! Я позабочусь об этом. — Именно. — Раздался громкий хлопок, а затем тишина. — Эй, ты меня слышишь? — спросил Док через мгновение.       Луффи застонал в ответ. — Босс не причинил бы тебе такой боли, если бы ты просто делал, как мы говорим. Ты знаешь, что сам навлек это на себя, не так ли?       Луффи чуть приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на доктора. — Я знаю. — Он сказал, что его голос был хриплым и тонким даже для его собственных ушей.       Док едва ли был первым, кто указал ему на это. Всю свою жизнь он всегда усложнял себе жизнь. Он знал, что каждый, кто когда-либо поднимал на него руку, по меньшей мере отчасти виноват в этом. Будь это; лакеи плохих парней, хулиганы, пираты, бандиты, жулики, уголовники, собственный дедушка и даже бывало Эйс. Если бы Луффи был умнее, он бы в конце концов немного уступил. Уступить хотя бы ради самосохранения. Но нет, Луффи не был умным. У него не было тех инстинктов выживания, которыми другие, казалось, были одарены от природы. Все, что у него было, — это грубая неизменная упрямая свиноподобная голова и понимание того, как все должно быть. А когда что-то шло не так, он не мог стоять в стороне и ничего не делать. Если бы он хоть немного уступил чему-то, что, как он знал, было неправильным, тогда он думал, что это было бы похоже на то, как если бы крошечная частичка его умерла.       Он встретился взглядом с мужчиной наравне со своими. — Если ты меня вылечишь — пообещал Он. — Я надеру тебе задницу на следующей неделе.       Мужчина выглядел поражённым, а затем рассмеялся. Он схватил запястье Луффи, введя что-то под кожу, от чего у него закружилась голова. — Ты знаешь, как жаль, что мы собираемся убить тебя, когда закончим. Потому что мне интересно, каким человеком ты мог бы стать.       Когда Луффи начал терять сознание, он почувствовал, как мужчина снял что-то с его шеи, чего он раньше не осознавал. Док осмотрел его с приглашённым интересом. — Где ты это взял?       Когда наркотики взяли верх, и Луффи почувствовал, что снова ускользает, он увидел что-то синее, выброшенное в мусорное ведро.