Красный глиняный горшок

      Густые сумерки уже окутали улицы города, принося с собой приятную прохладу, расслабляющую и успокаивающую, гармоничную, бесшумную. Их район уже спал. Редкие горящие сутулые фонари временами мигали, будто общаясь между собой азбукой Морзе; рассказывали друг другу то, о чем не должны знать простые люди. Один фонарь потухал, чтобы «пригласить к обсуждению» другой, загоревшийся взамен ему, однако через некоторое время снова возвращался в строй. Так и несли эти худощавые долговязые стражи свою службу до пения первых птиц.       Джотаро с трудом удалось добраться до балкона, не нарушив порядков этого дома Искусства. Каждый его шаг сопровождался риском споткнуться о гору скетчбуков, поскользнуться на вдруг выкатившейся невесть откуда баночке гуаши или неловко зацепить плечом в узком проходе стоящие на многоярусном стеллаже стаканы с кистями. Это нервировало. Но морской биолог все-таки смог и, добравшись до балкона, уже, было, решил, что одержал победу.       Однако тут же осознал: на балконе буквально некуда было ступить из-за бессчетных глиняных чудовищ с зеленеющими кудрями. «Что такого этот Какёин находит в них? Они ведь даже звуков не издают и не двигаются, по большому счету?» — Джотаро фыркнул, ловко переступая через горшки, чтобы подобраться к перилам не разлив кофе, и поспешно закурил. Передвигаться по квартире художника — сплошной стресс.       — Я сейчас подойду, — донесся извиняющийся голос Нориаки с другого конца квартиры, — секунду. Куджо отозвался чем-то вроде одобрительного «хмыка», делая очередную затяжку. За спиной послышалось шарканье тапочек.       — Джотаро, слушай… — Какёин прикрыл за собой дверь в комнату, чтобы избежать сквозняка, неблагоприятно влияющего на цветы, и развернулся к соседу, — а ты…       — М? — черноволосый парень развернулся, удерживая сигарету между губ.       Молчание.       — Дж… Джотаро! — медленно и четко произнес застывший художник, краснея, бледнея, а потом, кажется, и вовсе зеленея. — Т-ты там что, прямо над горшками куришь?! — его голос снова становился выше обычного. Как тогда.       — Ну, нет, — Куджо приподнял бровь. — Пепел-то вниз летит.       — Джотаро Куджо, засранец! — Какёин в два счета оказался рядом с ним, держа в одной руке новообретенного сине-зеленого пухленького друга, подаренного курящим, а в другой — какую-то пластиковую прямоугольную емкость. Возможно, когда-то в ней хранился салат. — Ты можешь хоть немного уважать меня, хотя бы в моем собственном доме?! — красный локон смешно подпрыгивал на фоне фарфорово-белого обеспокоенного лица. — Ты!.. — Нориаки вдруг резко прервался, оставляя за собой на ночном балконе звенящую тишину. Отвернулся, словно в поисках чего-то, отступил на пару шагов.       Джотаро озадаченно следил за ним.       Парень наклонился к одной из подставок с горшками, покопошился. Повернулся уже без новообретенного растения. Отряхнул руки.       — Ты, — продолжил юноша на повышенных тонах, как если бы и не прерывался, — ты вообще понимаешь, что такими своими действиями создаешь угрозу для моего сада? — смешно замахал руками. — Да, я понимаю, пепел может быть хорошим удобрением, но бычки…       Куджо фыркнул. Громче обычного.       Какёин замолчал, вопросительно уставившись на него.       Джотаро усмехнулся уголком губ, а потом внезапно рассмеялся. Правда, достаточно сдержанно.       Нориаки пребывал в тихом шоке от того, что этот парень вообще способен выражать позитивные эмоции.       — Ты правда смешной, Какёин… Если я не ошибаюсь? — отсмеявшись, заговорил студент. — Давно меня так никто не веселил.       — И что ты находишь в этом смеш… — начал отвечать Какёин, однако вдруг оборвал свой же ответ, — погоди, ты пришел ко мне в квартиру даже толком не зная моего имени? — он ошарашенно уставился на внезапно развеселившегося собеседника, который теперь наблюдал за каждой его эмоцией и движением. — Какёин — это моя фамилия. Меня зовут Нориаки, — художник вздохнул.       — Я так и понял, Какёин. У тебя достаточно странное имя, — отсмеявшись, произнес парень.       Нориаки наблюдал за тем, как сигарета в руках Джотаро догорает. Это заметил и сам Куджо и, в последний раз стряхнув пепел, собрался ее выкинуть.       Но бычок был ловко перехвачен чужой довольно-таки изящной рукой. Морской биолог успел заметить, что пальцы пестрели всеми красками художественной палитры. И выглядело это не как временные пятна, а, скорее, как что-то перманентное.       — Я тебе специально так называемую пепельницу принес. Под твои разрушительные нужды, — Какёин поставил пластиковую коробочку прямо перед Джотаро на перила, выжидающе посмотрев на него.       Джотаро Куджо закурил вторую.       — Так ты, значит, художник? — парень теперь не спускал взгляда с хозяина квартиры, чем заставлял того чувствовать себя немного некомфортно. — Ты вроде как часто носишь свои какие-то рисунки.       — Работы, — Нориаки автоматически поправил Куджо.       Последний хмыкнул.       — Теперь ясно, почему у тебя всегда балкон в квартире открыт.       Какёин сделал вид, что не понял шутку.       — Ну, я еще только учусь. Первый курс. Академия Искусств. А ты… — он покосился на Джотаро. — Наукой занимаешься? Или я неправильно… подметил?       — Морской биолог. Тоже первый курс, — Джотаро стряхнул пепел сигареты в подставленную баночку.       — Ого, а выглядишь ты будто бы старше меня, — Нориаки улыбнулся, наблюдая за движением соседа.       — Не старше. На моем фоне просто все маленькие.       — Ага… Ты как баобаб.       — Что?       — Неважно. Осторожнее, горшок с примулами.       Джотаро убрал локоть с перил, стараясь не нарушить хрупкую идиллию сада.       Воцарилось молчание.       Они наблюдали за фонарями.       — Думаю, нам стоит как-нибудь выпить, — Куджо сделал очередную затяжку.       — Я не пью, — тут же отозвался Нориаки, поежившись при дуновении ночного легкомысленного ветерка.       Морской биолог медленно перевел взгляд с улицы на него.       — Ну-у-у, — неуверенно добавил Какёин, — мы можем… Не знаю. На кофе сходить? — он умолк и принялся заламывать руки, уже ощущая нарастающую неловкость.       — Ладно, — очередной каменный ответ Джотаро проломил стену чужого дискомфорта, вновь восстанавливая какое-то равнодушное спокойствие диалога. — Договорились.       Прошло еще с четверть часа прежде, чем они разошлись.