Красный глиняный горшок

      За дверью стоял Джотаро Куджо.       «Черт возьми, похоже, это просто отвратный сон», — хозяин квартиры глухо простонал, зажмурился и потянулся снова закрыть вход в обитель. Но дверь была остановлена рукой морского биолога.       — Я все еще здесь, — наконец подал голос сам пришедший.       И тогда Какёин понял, что все происходящее вполне реально.       — Господи, нет, — он тряхнул головой, глядя куда-то вниз и все еще пытаясь избавиться от оков растерянности и непонятного наваждения после сна. — Уходи.       — Я пришел поговорить, — несогласно ответил Джотаро, уставившись на своего собеседника, который будто бы даже вызывал улыбку своей отрешенностью, флегматичностью и синим носом.       Нориаки поднял голову. Его взгляд прояснился.       Он выдержал паузу.       — Убирайся, Джотаро Куджо. Нам не о чем говорить, — в момент изменившийся мягкий, точно гора всевозможных подушек, пледов и пушистых облаков, голос вдруг стал властным и холодным. — Драться я сейчас не настроен.       — Даже если бы захотел — не смог, — изрек голубоглазый студент со всей серьезностью и, заметив, что дверь перед ним стала закрываться вопреки его руке, приложил еще немного сил, останавливая ее, и молча протянул художнику что-то небольшое, целиком уместившееся в крупную ладонь.       Какёин перевел взгляд на предмет: это был маленький горшочек с растением.       Молчание.       — И что это? — Нориаки впал в ступор, уставившись на протянутую ему вещь.       — Цветок, — чуть поколебавшись сказал Джотаро.       Никакой реакции потенциального получателя не последовало. И Куджо, слегка озадаченный, собрался уже опустить протянутую руку.       Но был схвачен за запястье.       — Мгм, суккулент, — пробурчал скорее для себя Какёин, не спуская взгляда с горшочка. — Зачем принес?       — Взамен разбитого, — ровным тоном произнес морской биолог, как если бы сейчас происходило что-то обыденное.       — Мгм, — меланхолично отозвался внезапно успокоившийся Нориаки, уставившись теперь на Джотаро. — И что обсудить хотел?       — Произошедшее утром.       — А что там обсуждать? — художник криво улыбнулся. — Ты пытался поджечь мою квартиру, я справедливо вышел из себя, мы подрались. О чем еще можно поговорить в этом случае?       — Но я не пытался, — голос Куджо оставался таким же удивительно бесстрастным. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.       «Боже, он действительно идиот или только пытается им казаться? Видимо, разговор будет долгим».       Воцарилась тишина.       — Я зайду? — наконец спросил Джотаро, хотя это, скорее, прозвучало утвердительно.       — Я не одет, — возразил Нориаки.       — Ну я же не девушка.       Какёин вздохнул и, поколебавшись несколько секунд, чуть отошел с прохода, освобождая путь в квартиру.       — Проходи. Поздно уже, не будем на площадке шуметь, — он жестом пригласил соседа войти.       Джотаро Куджо не спеша прошел в уютное творческое гнездышко.       Его встретил упорядоченный бардак, запах красок и приятный полумрак. Кругом, начиная с самого коридора, громоздились многочисленные коробки с книгами и блокнотами, где-то в стопках даже виднелись видеоигры — видимо, для того, чтобы разложить все это попросту не хватало полок в квартире, и владелец принял решение оставить все так. Пусть коробки и выглядели объемно и особенно мешались в проходе, но по крайней мере не нарушали общий порядок. На крючке в прихожей висел смешной зонтик с вишнями.       — Сюда, — позвал проходящего по коридору Куджо Какёин, заворачивая на кухню. — Думаю, разговор немного затянется, — он улыбнулся. — Чай будешь?       — Кофе, — тут же невозмутимо ответил Джотаро, присаживаясь на одну из двух табуреток на кухне и осматриваясь. Куда пропал весь холод и агрессия хозяина квартиры? Странный парень. Голубоглазый юноша усмехнулся.       — А ты не привык стесняться, — проворчал Нориаки. — Тебе повезло, что у меня осталось еще немного сливок.       Он поставил чайник греться, а затем потянулся на верхнюю полку одного из шкафчиков за кофе.       — Ну и ну, уже не злишься? — Джотаро скрестил руки на груди, наблюдая за хозяйничающим художником. «А у него подтянутые ноги. И не только».       — Я не умею нормально ссориться, — крайне честно признался парень, старательно накладывая кофе маленькой ложечкой в одну из чашек. — И ненавижу конфликты.       — Ясно.       Такие «развернутые» ответы, по скромному мнению Нориаки, убивали в его квартире Воображение и Фантазию в любом их виде, поражая ум своей яркостью, содержанием и красноречием. Очевидно, его собеседник был настоящим мастером слова и обладал способностью превосходно вести диалог, раз ему удавалось так лаконично отвечать на жалкие попытки Какёина продлить разговор более, чем на три слова. Однако Нориаки не был разочарован: как минимум, он был рад, что в этой комнате не он — тот, кто хуже всех в социальных взаимодействиях. Он не ощущал такого слишком давно.       — Так… О чем ты хотел поговорить? — юноша развернулся и, прислонившись к столешнице, уставился на Джотаро. Тот молча разглядывал буфет с нарисованными рыбами и водорослями так, будто это было предметом, хранящим в себе все историко-культурное наследие человечества. Вопрос художника отвлек его.       — Хм-м-м, — как-то отрешенно промычал Куджо, переводя взгляд на Какёина. — Пожар. Я не собирался его устраивать.       — Я уже понял, — Нориаки вздохнул, выключая свистящий чайник, — что ты, вроде как, не в курсе ситуации, а я зря погорячился. Извини.       Джотаро молчал.       — Ну, то есть, — смущенный безмолвием собеседника, продолжал художник, — у меня действительно началось тут местное возгорание, — он достал из холодильника сливки, — вызванное твоим бычком. У меня горшок с жасминами сгорел, ну… — парень замялся, стараясь не цеплять Куджо взглядом, — я к тебе с этим горшком приходил. Красный такой.       — Я помню, — ответил морской биолог. По его тону вообще невозможно было угадать, какую эмоциональную окраску он пытается придать словам (пытается ли?), и соответственно, путь к невербальному общению с ним для Нориаки пока что был отрезан. Вдобавок никуда не девалась проблема того, чтобы вытянуть из пришедшего больше двух слов. — Я не собирался поджигать своим бычком твою квартиру. Видимо, он упал случайно, — пронизывающий насквозь взор голубых глаз был устремлен на Какёина, и последний будто бы даже ощущал это физически.       — В общем… Я погорячился, — очередной виноватый вздох. Какёин поставил чашку с кофе перед Джотаро. — Мне не следовало устраивать драку.       — Видимо, — бросил тот, поднимаясь со своего места и подхватывая чашку. — Идем курить.       — Вообще-то, — тут же переключившись в режим занудства, Нориаки застыл на пороге кухни, скрестив руки на груди, — в этой квартире не курят.       — Я курю, — отозвался Куджо, уже скрывшись где-то в недрах квартиры.       «Краткость — сестра таланта», — напомнил себе художник, медленно вдыхая, а затем выдыхая, стараясь сохранить таким образом спокойствие. И следом принялся искать по шкафчикам то, что могло послужить импровизированной пепельницей.