Заметая следы. Запах корицы и карамели.

Тучи, что нависли с закатом, проплыли мимо не обронив ни капли, словно унося за собой неудачи, открывая за собой свет на будущее. Идти поздним вечером с Чаном - истинное наслаждение, что не описать ни одним словом. Одно Джин знает наверняка - ему до одури хорошо, до щекочущих бабочек внизу живота, до покалываний на подушечках пальцев, до не сходящей улыбки на щеках и умиротворения в душе. И так не хочется, чтобы эта маленькая сказка заканчивалась. В голове один запах корицы, что мозг отключает и разливается по венам наркотиком. Хенджину в бессчетный раз показалось, что Чан его истинный. -А… Вы верите в соулмейтов? - в ожидании лифта задал вопрос младший, всей душой надеясь, что Крис не ответит что-то наподобие "глупости это детские". Так будет легче. -А почему должен не верить? - ответил вопросом на вопрос Бан. -Ну… знаете, вроде как встретить своего большая редкость. Не все верят, не все ждут и ищут… кто-то вообще потерял веру и отчаялся, - смущённо пожал плечами Джин, уже жалея о том, что завёл такой разговор. Столько ему ещё не приходилось краснеть. К счастью, лифт приехал на восьмой этаж, и Джин сбежал. -Шанс маленький, но есть. Отчего же не верить? Тем более, когда собственный рядом. И, Хенни, я думаю, можно на "ты", - подходя к своей квартире произнёс Чан, а у Джина как будто вновь током прошибло. Как он постоянно забывает про Минджуна? -А… я рад за… тебя. -Хенни. -М? -Заходи завтра. Начнёшь рисовать, - Хенджин кивнул, погруженный в омут собственных дум с головой и почти зашёл домой. -О, и ещё, если станет тяжко вот здесь снова, - Чан показал в район груди, - звони мне, не бойся. -Угу, - буркнул Джин и закрыл за собой дверь. Ему удалось незаметно прошмыгнуть в свою комнату: к великому стечению обстоятельств мама уже спала, даже не заметив отсутствие сына. Удивительно: то ей в крайней степени наплевать на то, где находится Джин, то время от времени она вспоминает, что все же мать, и тотально контролирует его жизнь. Он, до смерти уставший, упал на матрац и забрался под старое одеяло. Глаза закрылись мгновенно, но вот мозг все ещё работал, являя Чана. Его руки красивые да теплые, улыбку с ямочками самыми прелестными на свете, голос добрый, отзывчивый, корицы запах терпкий, тонкий, волшебный. Грустно, грустно от понимания, что не его Чан, что с ним он никогда не будет засыпать, что не проведёт вечеров за просмотром комедии, что он будет наблюдать за свадьбой его издалека. Хенджин будет все это видеть и страдать, а мазохизмом он не страдает - будет больно вдвойне. Надо прекращать, пока он не погрузился в болото вязкое это с головой, пока ещё есть время. Тогда он ещё сможет залечить раны, ведь они будут не глубоки. Джин вцепился в одеяло как в спасательный круг да и заснул. Школа прошла быстро, чересчур. Хенджин даже не успел понять, где он находится и с какой целью. Начал соображать, лишь когда получил низший балл за самостоятельную. В классе повисла тишина жуткая и взгляды осуждающие сжигать его тело начали. Его и до этого здесь не особо жаловали, теперь точно загрызут. Со звонком Джин подхватил рюкзак и почти самым первым покинул здание. Денег на автобус, да и желания встретиться с ядовитыми взглядами одноклассников, не было от слова совсем. До дома он добрался на час позже, чем обычно. Однако Чан встретил со все той же широкой улыбкой и без ноток осуждения в глазах темных, в растянутой, до неприличия домашней одежде, с всклокоченными рыжими волосами. -Как день? - непринуждённо спросил он, разливая горячий травяной чай по фарфоровым кружкам. -Как обычно. А ты как? Что врач сказал? - обхватив руками ёмкость и тут же обжегшись, обеспокоенно произнёс Джин. Кристофер неловко почесал затылок. -Он сказал, что время заметает следы и мне повезло, что я смог восстановиться в моральном плане и готов реабилитироваться в физическом. Надо будет посещать физиотерапию несколько раз в неделю, ходить на массажи, делать дома разминки. Тогда с большой вероятностью смогу вернуться в спорт, не профессиональный, само собой, но какой-никакой, - слушая Кристофера, Хенджин как будто сам из мёртвых восстал, будто это его мечту претворили в жизнь. -Да? Чани, это же так здорово! Я так рад за тебя! - на эмоциях обнял старшего. Бан, кажется, на мгновение растерялся таким порывом Джина, но быстро пришёл в себя и ласково обнял в ответ. -А помнишь, ты предлагал музыку свою включить? Можно послушать? - вспомнив обещание старшего и гонимый любопытством, Хван поднял глаза и столкнулся с невероятно тёмной радужкой Чана и расширенным зрачками, с губами, что секунду назад были в улыбке, а сейчас манили нестерпимо, до жгучей крови в венах, до истомы по всему телу. Испугавшись себя и своей реакции, Джин вынырнул из тёплого кольца рук и занял свои чаем. -Да, конечно, пойдём в кабинет, - до чего же приятно видеть счастливого Чана. Даже та маленькая комнатушка, что была отведена под рабочее место, сплошь пропитана уютом и домом: те же обои сгущёнки варёной цвета, полки с кубками, медалями, на стенах грамоты, в углу гитара, а на столе фотографии. Чан с родителями, с братом и сестрой, на выпускном вечере… и с Минджуном возле университета. Джин отвёл глаза от фото, чтобы не расплакаться от досады. Если до этого в душе тлела надежда о неожиданной ссоре и расставании Чана с Джуном, то ныне и та потухла. -А Минджун-хен… ты с ним давно вместе? - в ожидании ответа Хван закусил щеку изнутри. Всё же он мазохист. -Дружим мы почти десять лет. А большее, ну как-то не складывается, - "конечно, ведь соулмейт может быть и не подарком вовсе", - фыркнул мысленно Джин. Чан к этому времени уже запустил компьютер и включил музыку. Хенджин много раз размышлял о том, какую Крис пишет музыку. В голове он перебрал все жанры, что знал, но так и не разу не вспомнил про синтвейв и пост-рок. А они так подходят Бану - спокойные, размеренные, в меру эмоциональные, немного мрачные и заставляющие думать, размышлять. -Попробуй что-нибудь нарисовать. Хотя бы маленький набросок, - Чан уступил свое место за столом (на котором лежал чистый лист и карандаш) Джину. -Чан…мне страшно. Я ведь так давно не занимался рисованием, однозначно выйдет ужасно, - сказав это, Хенджин закусил губу, в голове начала просыпаться паника, глаза забегали по комнате нервно, что была полузанавешена темно-фисташковыми шторами. -Хенни, не бойся, - взяв за руки младшего, Чан заглянул тому в глаза, - по началу я тоже испытывал страх утонуть, но главное - это начать, делать хотя бы что-то, тогда будет легче. Сейчас мне тоже страшно, страшно смотреть на врачей, которые смотрят на меня как на инвалида, страшно, что ничего не получится, что я снова облажаюсь и меня все обвинят, но я стараюсь не думать об оценке окружающих. Хенни, ты рисуешь в первую очередь для себя, как нравится тебе, а не другим. И мы не будем показывать твои рисунки всему миру, если ты этого не захочешь. Они будут только нашей тайной. Хорошо? - почему Джин не подумал, что Чану тоже может быть страшно возвращаться туда, где его возможно и не ждут вовсе, что ему в тысячу раз трудней. Хенджин стоял настолько беззащитный, неуверенный в себе и сломленный, что душа Чана, превратившаяся в толстый ледник, вдруг растаяла, да огонёк, что давным-давно в нем горел, расплавил холод, покрывший все чувства. -А ты можешь никуда не уходить? Посиди рядом, пожалуйста, - сжимая горячую, слегка грубую ладонь Бан Чана, прошептал младший. -Конечно, Хенни, - улыбнувшись, ответил Кристофер. И, о Боже, что за чудо наблюдать за Джином во время работы: старается, аж кончик языка показался изо рта, носик сморщился забавно. Действительно на воробушка похож, что учится летать. Надо поговорить с ним как можно скорее, иначе Чану не хватит просто любоваться Хенджином. С каждым днем желание коснуться его, поцеловать все непреодолимое. И запах карамели давить постепенно начинает, мешая сну. Время пролетело настолько незаметно, что за окном уже стемнеть успело, когда Хван закончил рисунок. -Хенни, у тебя золотые руки. Колибри? - рассматривая черно-белый рисунок маленькой птички, удивился Чан. -Эм…спасибо. А у тебя музыка очень вдохновляющая. Без неё бы и без тебя я бы так не смог, - смущённо начал оправдываться Джин. -Ты и без всего этого так сможешь, я лишь помог тебе немного. Но это невероятно красиво. -Да? Тебе нравится? Спасибо большое! Ты не представляешь, как это много значит для меня, - губы Джина, пухлые светло-розовые, в улыбке очаровательной растянулись. -Кстати, сегодня обещали звёздный дождь. Можем посмотреть, - предложил Чан, зная чем закончит этот прекрасный вечер. -Ну, если только недолго. Скоро мама вернётся с работы. На темно-лазурном небе ярко блестели сотни звёзд. С высоты балкона открывался необъятный горизонт город, что в позднем вечере горел разноцветными огнями. Набережная, небольшая парковая аллея почти не заметны в тумане кисельном. По реке не спеша плывёт катер. -Ты ведь знаешь, что надо загадывать желание, когда падает звезда? - спросил Чан. -И никому не рассказывать, иначе не сбудется, - кивнул Джин, дуя на холодные пальцы. Пролетела одна звезда, за ней упала вторая, третья. Чан себе места от волнения не находит. Отчего же это так нервничает, если знает, что все будет хорошо? Как будто это он школьник. -Хочешь скажу, что загадал? - смотря на Джина, что в полумраке ночном выглядит до умопомрачения изысканно, нарушил тишину звонкую старший. -Так не сбудется же, - оторвал свой взгляд от неба Джин, - но на самом деле мне очень интересно, так что рассказывай, - его улыбка восхитительно блеснула во мраке. Наверное, именно она и вывела Чана из чащи грусти и одиночества. -Чтобы мой соулмейт принял меня, - произнёс он и замер в ожидании реакции. В глазах хенджиновых печаль отразилась, улыбка померкла. -О, не сомневайся. Вы с Минджуном давно знаете друг друга, проблем с этим возникнуть не должно, - затараторил натянуто счастливо Хван. Чан взял Хенджина за руки, склонил голову. Неужели он все это время считал, что его истинный - Минджун? Однако, это вина Криса, что он не объяснился. -Хенни, чем я пахну? -Корицей. -А ты карамелью, - удивление отразилось на лице младшего. Заблестели слезы в глазах его, губа нижняя задрожала. Чан перепугался до смерти: Хенджину вновь плохо? И на этот раз из-за него. -Я что-то не так сказал? Хенджин, прости, я не хотел… - он готов ему руки зацеловать, чтобы прощение вымолвить. Только губы костяшки его острой коснулись, Джин наконец выпал из исступления. -Ты чего?.. Не надо… все, все в порядке, Чани. Извини, я не так отреагировал. Прости, я-я просто… я думал… ты… то есть мы и правда соулмейты? Не верится, - заикаясь, путаясь в словах и мыслях, спонтанно говорил Хван, счастливо улыбаясь сквозь слезы. Чан ласково поднял лицо джиново, в зрачки его заглянул. Сейчас в них только радость, цветение новой жизни и карамель. Жемчужины слез на щеках сияли, старший осторожно, боясь разбить самый ценный фарфор в своей жизни, вытер их костяшкой. -Я, наверное, теперь должен задать вопрос, - продолжая смотреть в глаза Хенджину, заговорил Чан, - ты будешь моим парнем? Джин кивнул и засмущался, закусив губу, отчего у старшего дыхание перехватило. Это было последней каплей. В следующую секунду он уже чмокнул Хвана в щеку. -М-мне уже пора, мама скоро вернётся, - рдея больше, прошептал Хенджин. -Хорошо, тогда до завтра. Прежде чем выйти из чановой квартиры, он замялся на пороге. -Чани. -Да? -Спасибо за вечер. Я буду скучать, - быстро проговорил он и поцеловал старшего в уголок губ, а Кристофер понял, что полностью пропал на Джине.