Важное

По пути домой Салим зашел в свою самую любимую пекарню в Саванне. Там буквально 24/7 выпекали самые пышные и хрустящие багеты, а также создавали шедевры искусства из мастики и крема. На последнем влюбленный Осман как раз и заострил свое внимание: его привлек набор капкейков, которые были ярко украшены глазурью и вафельными трубочками. Салим Осман знал, что лейтенант Джейсон Колчек, как оказалось, та еще сладкоежка, хоть и всячески это скрывает, демонстративно попивая кофе без сахара. Но когда он добирается до тех же печенек с шоколадной крошкой... надо бежать и делать новые. Поэтому его план состоял в том, чтобы купить по дороге домой что-нибудь вкусненькое и обязательно сладкое, как бы невзначай, на попробовать. А потом с упоением смотреть на то, как Колчек, выходя ночью в туалет, тайно таскает из холодильника капкейки – и съедает их по пути обратно. Первый этап прошел успешно. Продавщица, которая была родом из Индии, узнала Османа-старшего, с которым часто любит поболтать о жизни. Услышав, что у него наконец-то что-то наклевывается на личном фронте, она положила ему в набор самые свежие и самые вкусные, по ее мнению, капкейки. Набор она завязала красивой шелковой лентой, вручила мужчине, сделав небольшую скидку, и пожелала удачи. Салим Осман возвращался домой в наипрекраснейшем настроении. Со дня на день должен был вернуться еще и Зейн из Вашингтона. И тогда бы его жизнь можно было уже назвать полноценной и счастливой. Зайдя в дом, он увидел, что телевизор работает, на кухне все еще горит свет, а откуда-то сверху играет музыка. Звук мог доносится только из одного места – из комнаты Зейна, где стояли колонки от компьютера. Поставив купленное на стол, Салим выключил телевизор и направился наверх, в смятении. Зейн уже вернулся? Почему так рано? Опять кого-то привез? И где Джейсон? И вот, поднявшись на второй этаж, Салим увидел двигающуюся тень в конце коридора. Судя по всему, она пыталась двигаться в такт музыке, но это не особо получалось. Подойдя к комнате сына, Осман обомлел от увиденного: Джейсон, запрокинув голову, пытался подпевать под песню, которую включил на максимум. В колонках играла Simple Minds - Don't You (Forget About Me). Лейтенант настолько сильно пытался перепеть Джима Керра, что уже хрипел, задыхаясь. Увидев в дверном проеме Салима, он потащил его в комнату, приглашая потанцевать с ним. Иракец конечно удивился тому, как парень быстро раскрепостился и перестал строить из себя колючего скунса, но что-то внутри ему мешало также веселиться. Подсказывало, что что-то не так. Will you stand above me? Look my way, never love me Rain keeps falling, rain keeps falling Down, down, down На последних строчках Джейсон начал аж подпрыгивать, рискуя проломить и так скрипучий пол. Он обнимал Салима весь куплет, пытаясь втянуть его в свою атмосферу. А Салим лишь пытался дотянуться до колонок и выключить их, потому что еще чуть-чуть и его перепонки лопнут. — Ебать ты зануда конечно, — простонал от недовольства Колчек, когда иракский лейтенант все-таки вырубил музыку. — Нет, просто не хочу платить штраф вашей полиции, — улыбнулся ему мужчина, пытаясь не прослыть реальным занудой. Получилось так себе, Джейсон все еще был навеселе. — Салим, я так блядски счастлив! — сказал Джейсон, вскинув руки вверх. Осман пытался учуять запах алкоголя или чего-то еще, но нет – Колчек был чист. Долгая борьба с Зейном после того, как Мутиа уехала, вылилось в то, что иракец постоянно держал «руку на пульсе». Он любил и умел развлекаться, даже порой заставлял себя это делать. Но интуиция никогда ему не врала. — Пойдем-ка выпьем чаю, — предложил он, беря за руку морпеха. — Чаааааааю? Нет, нет, нет! Я не с херовым британцем встречаюсь, а с иракцем! Надо веселее проводить время! Жарче! Страстнее! Услышав слово «встречаюсь» от Колчека, Осман застал на месте, потерял счет времени. Опустил руку с пульса. — Что ты сказал? — Что? — Что мы встречаемся! — Да? А я так и сказал? Нет, так не пойдет, ему надо понять. Понять несет ли Джейсон опять какой-то бред или говорит серьезно. Осман схватил его плечи руками и попытался заземлить. — Джейсон, посмотри на меня. Ты действительно считаешь, что мы встречаемся? И тут сказанное дошло наконец-то-таки и до Колчека. Его лицо изменилось, пропала улыбка. Вместо этого снова открылся рот и он, поняв, что тот его фактически обнимает, полез целоваться. Салим посчитал, что это был его ответ «Да». Джейсон Колчек выбрал не самое лучшее место, чтобы начать приставать к своему парню. Решив не осквернять комнату Зейна, который еще даже не знает о том, что у него скоро появится второй папа, которого он пытался спасти после бед трипа, лейтенант, не прекращая целовать Салима, отправился вместе с ним в спальню. В их спальню. Уже сам положил иракца на кровать, сел на него в позу наездницы. И, расстегивая рабочую рубашку, начал целовать его грудь. Надо было проверить: а вдруг Салим также трепетно относится к прикосновениям к соскам? Оказался прав – также трепетно, также с придыханием, также волнительно, позволяя делать с собой все, что захочется. А Джейсону Колчеку хотелось делать с ним все, что возможно. И невозможно тоже. От одежды оба избавились быстро: в этот раз даже Салим, преисполненный тем, что сказал ему Джейсон, не стал продвигать идею «медленного секса с прелюдиями». Тут же начал оприходовать член морпеха, как вдруг был остановлен. — Я хочу по-другому, — прошептал он, потихоньку пересаживаясь с Османа на кровать. Колчек лег на живот, не забыв подложить под голову подушку. Все еще пахнет Салимом. Иракец же, понимая к чему тот клонит, начал сомневаться: в трезвом ли уме и твердой памяти он об этом говорит? — Джейсон... нам не обязательно спешить. — Знаю. Но я хочу. Конечно Салим Осман уже давно приготовился к этому моменту: закупил заранее много смазок с разными вкусами, на разной основе, на глаз отмерил размер Джейсона, купил презервативы и для себя, и для него. Все, что было необходимо для комфортного первого раза. Салим помнит как кричала Мутиа при их первом разе. Как скрючившись от боли, стонала совсем не от удовольствия. Как потом не разрешала себя касаться неделю, а после, превозмогая боль в промежности, снова шла в кровать, чтобы заполучить его семя и родить наконец сына. Как было принято. Он не мог допустить себе лишить девственности еще одного любимого человека таким способом: чтобы потом Колчек переселился обратно на диван или вообще съехал. Или что еще хуже – наоборот бы терпел все его попытки получить удовольствия и вновь повторял дважды, что «ему хорошо», что «все в порядке». Салим не мог себе этого позволить. Поэтому в этот раз сделал все по правилам. По своим правилам. Разговаривать о предпочтениях было уже поздно: голый Джейсон лежал прямо перед ним, делая вид, что не трясется от волнения. Еще как трясется. Расслабиться было тоже невозможно. Обоим по одной и той же причине: они рискуют в один момент потерять друг друга. Поэтому, когда Осман попытался оценить состояние Джейсона, его готовность к анальному сексу, то понял, что мышцы сфинктера до безобразия сжаты. Настолько, что туда даже пуля не пройдет, не то, что его стоячий и толстый член. Надо было лучше подготовиться. Вместо дурацких капкейков, приготовить Колчеку ванну, зажечь свечи, выпить вина в конце концов. Но отступать было некуда. Позади – только сожаление об опущенных возможностях. Салим вводит указательный палец в Джейсона и чувствует, как тот уже начинает стонать. То ли от боли, то ли от удовольствия, понять сложно. Но совать сразу член в задницу — значит обеспечить Колчеку трещины. Нет, его зад надо как следует разработать. В голове Османа крутятся шестеренки, по ходу дела прорабатывается схема. Смазывает отверстие лубрикантом на водной основе, как было написано в инструкции. Вводит второй палец, наблюдает за реакцией. Колчек, уткнувшись в подушку, мычит что-то нечленораздельное. Старается разжать свои булки, но не кулаки. Салим, в не совсем удобной позе, начинает целовать любовника, дотрагиваться губами до куда только может. Проходится языком по его напряженным ягодицам, не зная расслабит его это или наоборот еще сильнее натужит. Входит третий палец. Джейсон тянется к собственному члену. Слегка расслабляется, но только слегка, позволяя Салиму ввести четвертый палец. Пятого не будет. Дальше - только член. Натягивает на себя резинку. Перед этим пытается разглядеть в темноте, что взял именно свой размер. Вроде да. Надевает на себя латекс. Смазывает член также смазкой. Хотя на нем ее столько много, что хватит на целую улицу. Ставит колени по обе стороны Колчека. Нежно проводит руками по его талии, приподнимая зад. Сам кладет под его член с рукой подушку, чтобы мягче было. В голову тут же приходит мысль проделать в ней потом дыру. Они точно перепробуют все секс-игрушки мира после такого волнительного пиздеца. Перед вхождением пытается в последний раз расслабить лейтенанта. Начинает массировать спину. Черт, до масла тянуться далеко, придется так. Джейсон поддается. Пытается еще больше расслабиться, понимая, что Салим возможно сейчас также ссыкует, как и он. Если не больше. А Салим ссыкует намного больше. Нет, он в ужасе, в ахуе, в беспространственном шоке от того, что происходит. Оставляет одну руку на его талии, второй помогает себе войти внутрь. Не сразу, медленно. Сначала пробует войти головкой. Смотрит. Вроде как еще не стонет. И не сжимается. Входит. Чувствует, как по телу Джейсона пробегает дрожь. Как он снова сжимает подушку и утыкается в нее еще сильнее. Салим думает: достаточно ли он смазки нанес? Может, пока не поздно, нужно еще? Может блять пока не поздно стоит закончить? Осман внутри себя материться. Пытается собраться, успокоиться. Джейсон ему настолько сильно сейчас доверяет. Он не имеет права сорваться, не имеет права бояться, струсить, сдрейфить, облажаться. Не снова. Входит еще глубже. Ощущает, как прогибается спина морпеха, как он поднимает голову и говорит его имя. — Бляяяяяяяяять, — материться. Но не злобно. Даже мило. Выпускает из себя все стеснение, что сжимало его пятую точку. Постепенно Осман начинает двигаться в Джейсоне, пытаясь головкой нащупать простату. Как она вообще выглядит, где находится? Об этом Салим забывает. Надо было сначала на себе все это испробовать. И тут он понимает, что глушит собственные же чувства. За все это время он ни разу не подумал о том, приятно ли ему самому. Остановился. Так сосредоточился на том, что происходит в голове морпеха, что как-то отключил соединение между своим членом и мозгом. Делает толчок. И его накрывает волна. Да, теперь он все чувствует. Как его очко сжимает член, как подрагивается и спазмирует все внутри. Как Джейсон наконец-то расслабляется и, выпуская с углекислым газом свой стыд, кричит его имя. Во всю блядскую силу. Аллах. Его точно услышали соседи. Придется завтра объясняться. Но у обоих мужчин в этот момент проскальзывает только одна мысль. Похуй. Абсолютно. Толчки усиливаются и Салим чувствует, как задница Колчека поднимается выше. Как он сам пытается насаживаться на его член, когда Осман на мгновение берет паузу. У лейтенанта уже зудит собственный пенис, просясь внутрь. Но Джейсон понимает, что сейчас не время. Не его черед. У него еще будет куча возможностей отыметь Салима. А пока – надо наслаждаться. Осман кончает быстро. Сказывается долгая подготовка, нервы и вообще весь этот блядский стресс. Кончает прямо внутрь. Аккуратно вытащив, наблюдает, как Колчек, не в силах пошевелиться, падает на кровать. Даже сам не кончает. Салим поворачивает его на спину, пытается закончить дрочку. Но тут его руку встречает рука лейтенанта, тянет к себе вместе с телом. Джейсон Колчек обнимает иракца, кладет его рядом с собой. Сам целует, сам ласкает, сам пытается успокоить. Показывает, что ему понравилось, но нужно время. Привыкнуть, осознать, приноровиться. Самому попробовать. — По-моему, получилось ахуенно, — шепчет он ему на ухо. — По-моему, тоже, — отвечает Салим, чувствуя, как его огребает по башке Аллах за мат. Похуй. Абсолютно.