Доля

***

       Рустем проснулся на следующее утро рано, когда первые лучи солнца только-только просачивались сквозь щели ставней. Весь вчерашний вечер после доклада Шах-султан мужчина провёл в глубоких размышлениях. Он наотрез отказывался признавать тот факт, что эта наивная и пугливая лань Элиф смогла провести его самого опытного и хитрого интригана. Гречанка ещё не научилась изворачиваться. Да она врать не умеет! Рустем собственными глазами наблюдал за их встречами с Великим Визирем каждое утро. А тут оказывается, что она влюблена в Шехзаде Мехмеда. Да вздор это всё! Но перестраховаться нужно, иначе хорвату будет трудно достичь своей личной цели — подобраться ближе к Айясу-паше. Рустем решил действовать ещё осторожней, не полагаться только на Элиф, за которой нужно присмотреть, ведь она может снова притворяться. В тот момент, когда хорват решил это для себя, в покои зашла Нигяр-хатун. Бывшая калфа поприветствовала мужа и доложила ему о приходе слуги из дворца Хатидже-султан. Рустем сначала не понял, зачем он понадобился Шах-султан, но потом он осознал, что это наверняка связано с вчерашним разговором. Хорват надел на голову серый тюрбан и спустился вниз. Он открыл дверь. Слуга, стоявший на пороге, поклонился Паше. — Тебя прислала Шах-султан? — уточнил Рустем, не особо доверяя Нигяр-хатун. — Да, Паша, — кивнул евнух. — Госпожа попросила передать, чтобы вы немедленно привезли к ней Элиф-хатун.       Рустем изогнул бровь и гадко ухмыльнулся. Он уверил слугу султанши, что провинившаяся рабыня будет доставлена прямиком к её ногам. Рустем решил не медлить и, сухо попрощавшись с Нигяр, которая изъявила желание поехать вместе с Пашой во дворец Топкапы, он отправился в путь верхом. Погода была ясная и безветренная, предвещающая очередной погожий день. Лошадь лёгкой рысью несла своего всадника по лесной дороге, хлюпая по слякоти. Рустем довольно быстро приехал во дворец. Он слез с лошади и, взяв под уздцы, повел её на конюшню, где сам служил долгое время. Ему так нравилось это тихое, сокрытое среди стены буйной растительности место. Рустем завёл свою скакунью в стойло и, не снимая амуниции, стал поглаживать её по морде, а животное в ответ тянулась к его лицу и довольно фыркало. Хорват что-то шептал, водил рукой по мощной шее, чесал за ушком и запускал пальцы в пышную гриву гнедой лошади. В каких-то своих размышлениях Рустем не заметил, как со стороны дорожки послышались шуршащие шаги. Когда шум стал явным, Паша обернулся. К конюшне подошла фигура в голубом плаще. Как только она приблизилась и подняла голову, Рустем моментально узнал в ней Элиф-хатун. За то время, пока хорват её не видел, девушка изменилась. Она выглядела истощенной, поникшей, еле волочащей ноги и всё своё существование. Гречанка, заметив Рустема-пашу, дёрнулась в испуге и замерла в нерешительности. Элиф вытаращила на него глаза и не моргала, словно забыв все правила этикета. — Элиф-хатун, — хорват расплылся в ядовитой улыбке. — Рустем-паша, — прошептала девушка и, опомнившись, присела в поклоне. — Почему вы здесь? — Паша молча уставился на рабыню. — Мне сказали, будто бы Шах-султан приехала и ждёт меня тут, — только после того, как были произнесены эти слова, Элиф поняла их значение и сопоставила с нахождением здесь Рустема. На её лице появилась гримаса ужаса. — Паша… Вы приехали за мной? — А ты быстро догадалась, хатун, — хорват кивнул. — Шах-султан прислала меня за тобой, чтобы я немедленно привёз тебя во дворец на Ипподроме. — Но зачем? — гречанка настороженно отошла назад. — Мне не сказали, — Рустем напускал на девушку ещё больший страх этой неизвестностью, хотя прекрасно знал, что султанша хочет проверить истинность его вчерашних слов, — однако передали, что госпожа в ярости. Вот только не могу понять из-за чего. — Я пока тоже, — голос Элиф пугливо звякнул. — Может быть, ты сделала что-то предосудительное? — предположил Рустем-паша, всматриваясь в белое полотно лица гречанки. — Тайно встречалась с кем-то в саду? — глаза Элиф удивлённо-напугано смотрели в одну точку. — Или вечером успела согрешить? — На что вы намекаете, Паша? — возмущенно воскликнула девушка. — Я не намекаю, а прямо спрашиваю, Элиф-хатун, — Рустем оскалился. — Ладно, раз уж ты здесь, то поедем сразу. Я попрошу запрячь карету.       Хорват подозвал к себе конюшего — мужчину средних лет и плотного телосложения. Рустем отдал ему приказание насчёт кареты, а сам подошёл к своей лошади, которая лениво жевала сено, и стал почёсывать её за ухом. Элиф же в оцепенении стояла на том же месте, уставившись в одну точку. После вчерашнего она была готова ко всему, но уже точно не могла предположить, что факт её связи с Шехзаде Мехмедом дойдёт сначала до Шах-султан, а не до Эсмахан. Это больше всего пугало гречанку, ведь племянница Султана хоть и ранима, но её с большим успехом можно было бы задобрить, а вот холодная и бескомпромиссная Шах может сделать всё что угодно. К тому же, султанша уже один раз простила гречанку. «Это будет последний раз, когда я прощаю тебе подобные оплошности, » — прогремели в голове Элиф слова сестры Султана. Девушка поёжилась. Эта неизвестность и огромное множество вариантов развития событий леденили душу гречанки. От жутких мыслей её отвлек оклик Рустема-паши, который махал девушке рукой, чтобы та шла к карете. Элиф хромой от страха поступью прошла по дорожке от конюшне к воротам и забралась в карету. Рустем сел на свою гнедую лошадь, что толком не успела отдохнуть и пожевать сено, и пришпорил её. Кобыла возмущённо всхрапнула, но покорно поцокала впереди их процессии, которая направлялась во дворец на Ипподроме.

***

       Всю прошлую ночь Шах-султан не сомкнула глаз. Не сказать, что такое у неё было впервые, но это подвешенное состояние в связи со словами Рустема её беспокоило. Женщина ворочалась в постели, открывала глаза и смотрела на потолок, омутом неизвестности засасывающий её мысли, потом переворачивалась и что-то бурчала себе под нос. От этой возни даже Лютфи-паша проснулся и уже хотел задать вопрос, но Шах жестом приказала ему молчать, дабы не спугнуть какую-то свою идею, что созревала на почве того плана, который как раз-таки был предложен её супругом. С наступлением утра, султанша чувствовала себя разбитой и злой, но старалась сохранять маску невозмутимости. Она облачилась в бордовое платье с воротником и надела на шею колье с рубинами. Расположившись в зале на длинном диване, она демонстративно уставилась в окно на статуи, дабы подчеркнуть своё безразлично-агрессивное настроение. Со стороны Шах была похожа на изваяние из чистой злобы, что вот-вот либо вспыхнет адским пламенем, либо покроет всё здесь льдом. «Вот же гадкая девчонка, — причитала султанша. — Втёрлась в доверие. Я ведь возложила на неё столько надежд, а она оказалась последней змеёй. Как только Рустем притащит её, будет на коленях ползать». С этими мыслями госпожа замерла в ожидании, которое продлилось достаточно долго, чтобы она успела отвлечься от своего загадочного образа и второй раз поесть. Когда же ей доложили о приезде ожидаемых гостей, то султанша тут же отложила еду и приняла прежнюю позу. Двери скоро отворились и в залу вошёл Рустем-паша. Хорват прошёл до середины помещения и сложился в поклоне с соответствующим устным приветствием. Шах-султан сделала ему знак рукой и хорват вышел, чтобы вернуться обратно, но уже с Элиф-хатун, кою он тащил под локоть. Резким толчком он заставил девушку рухнуть на пол перед султаншей. Гречанка попыталась встать, однако Рустем надавил ей на голову рукой, оказывая сопротивление её порыву. Элиф стала безмолвно брыкаться. Рустем хотел сделать ей настойчивое предупреждение, но его прервала Шах. — Не стоит, Рустем-паша. Оставь нас, — ровно произнесла сестра Султана и махнула рукой, прося хорвата покинуть залу, что он и сделал. Как только двери за ним закрылись, Шах повернулась к греческой рабыне, которая поднялась с пола. — Каждый раз ты приезжаешь сюда и каждый раз в новом положении, — голос султанши был зловеще тихим и спокойным. — Сначала как моя служанка, потом как развлечение для гостей, а теперь как последняя дрянь, посмевшая совершить столь низкий поступок по отношению к людям, что пригрели тебя на своей груди, — каждое слово Шах чеканила, повышая голос и нагнетая обстановку. — Я глубоко оскорблена тем, что ты служишь моей дочери… — Но именно вы меня выбрали на эту должность, госпожа, — посмела перебить Элиф. Её лицо было сосредоточенным, брови нахмурились. Она вдруг почувствовала непреодолимое желание возражать на каждую фразу своей госпожи. — Верно. И теперь я проклинаю себя и тот день, когда я позволила такой змее проникнуть в жизнь Эсмахан-султан, — процедила Шах-султан и бросила неприязненный взгляд на рабыню. — Я дала тебе шанс искупить вину передо мной. Освободила от многих формальностей и предоставила возможность находиться в среде таких же молодых людей, как и ты. Разве твоя служба у моей дочери была плоха? — женщина вскинула бровью. — Мне не на что жаловаться, госпожа, — беззлобно ответила Элиф. — Тогда почему ты предала её доверие, её искреннюю привязанность к тебе? — настойчиво вопрошала Шах-султан. — Отчего вы думаете, что это был мой добровольный поступок, госпожа? — Элиф подняла свои сверкающие каким-то внутренним недовольством карие глаза на султаншу. — Потому что знаю, что любая девушка готова пойти на всё, чтобы провести ночь с Шехзаде, — усмехнулась Шах. — Я не любая, госпожа, — гречанка забывала, что находилась перед сестрой Падишаха, говоря такие вполне обычные, но недопустимые по этикету слова. — Я не желала идти к Шехзаде, меня насильно туда отправили. — Правда? — этот вопрос прозвучал с насмешкой. — Да, госпожа, — Элиф кивнула и, с позволения султанши, кратко пересказала предысторию событий прошлого вечера. Разумеется, она не стала откровенничать насчёт своих чувств и предостережений Михримах-султан, но основное сказала. — Поймите, госпожа, что я никогда бы не пошла против вас или вашей дочери, да и против каждого из членов правящей Династии. Однако я не могла отказаться, иначе мой поступок послужил бы возникновению сотни слухов и угрозе попадания под гнев Хасеки-султан, — девушка заключила это так грустно. — Хорошо, я верю тебе, хатун, — Шах, как человек искусный во лжи, чувствовала честность слов девушки. — Но и ты пойми меня, что если об этом узнает Эсмахан-султан, мне будет трудно защитить тебя. — Я знаю, госпожа, — прошептала Элиф. — Тем не менее, у меня есть одна мысль на этот счёт, — султанша плавно перевела разговор на вчерашний план. — Я всё исполню, моя госпожа, — эти слова прозвучали без рабской мольбы. — Недавно я встречалась с Повелителем. Сейчас ведётся активная подготовка к Итальянскому походу, — Шах начала издалека, — а это значит, что на определённой стадии необходимо присутствие Султана при армии. Сейчас наши войска находятся в Эдирне, Падишах поедет именно туда. Но не будет же он целыми днями с янычарами, — султанша хитро улыбнулась. — Там места красивые, а Повелитель большой любитель охоты, значит, он поедет охотиться. Ну а потом, — Шах сделала паузу, — нужно и отдохнуть, развлечься. — Что вы хотите, госпожа? — сухо спросила Элиф. — Вы меня отправляете в Эдирне? Желаете, чтобы я сыграла Султану на арфе? — Ты близка к истине, Элиф-хатун, — черноволосая госпожа кивнула. — Ты и впрямь выступишь перед Султаном, но не игрой на арфе, там её нет. У тебя есть и другие таланты. — Вы случаем не намекаете на, — протянула Элиф, вытягивая лицо в напряжении. «Она хочет, чтобы я станцевала, » — мелькнуло в голове у гречанки. На эту мысль отозвалось довольно кивающая Шах. — Только как я выступлю, госпожа? В том дворце, я так думаю, десяток рабынь, которые пламенно желают выделиться среди других, понравившись Падишаху. — Звучит так, словно ты отказываешься от возможности скрыться от глаз моей дочери, — заметила султанша. — Вовсе нет, госпожа, — Элиф мотнула головой. — Просто я не готова для таких заданий. — Почему же? Ты красивая, отличиться сможешь и без танца, — усмехнулась Шах-султан. — Если ты переживаешь насчёт самого выступления, то не стоит. Танцуешь ты красиво. — Но у меня нет подходящего наряда, — уточнила гречанка. — Не беспокойся, эту проблему можно решить в одним миг, — сестра Султана немного помолчала. — Тебе стоит начать подготовку сейчас же, ведь Повелитель отправится в ближайшее время. — А как добираться мне, госпожа? Не поеду же я вместе с Султаном, — Элиф нахмурилась. — Само собой ты поедешь отдельно и чуть раньше, — Шах-султан ухмыльнулась. — Лютфи-паша будет сопровождать Повелителя, так что обратно поедешь вместе с ним. — Как вам будет угодно, госпожа, — бесстрастно ответила гречанка и присела в поклоне.       Девушка покинула залу со смешанными чувствами. С одной стороны, реакция Шах-султан оказалась не такой бурной, как себе представляла Элиф, к том же, для неё появилась возможность избежать гнева Эсмахан-султан. Но с другой стороны, она попала в те же сети. Её отправляют как развлечение для Султана после того, как она разделила ложе с его сыном. Что может быть омерзительней? Но степень оскорбления, нанесённого её гордости, хоть и была велика, но внутренняя ярость, взращённая девушкой вчерашней ночью, настаивала вопреки всем противоречиям этих ситуаций выступить перед Падишахом. Элиф чувствовала, что необходимо высвободить все накопившиеся эмоции, показать таким людям как Рустем-паша, что по-шакальи выжидает, когда гречанка поникнет духом, что её не сломить единственной ночью с Шехзаде. С таким настроем девушка прошла мимо хорвата, ожидавшего в коридоре. Она краем глаза видела, как он хотел сказать что-то колкое в её адрес, но Элиф прошла мимо, коротко поклонившись.