И Алан проснулся

      Он держал в руках записку.       Как Алан и думал, Элис похитили, а теперь требовали выкуп. Алан должен был встретиться лично с похитителем, чтобы обсудить условия её освобождения.       Слова были написаны неаккуратно, словно в спешке. Алан пишет так же, когда пытается угнаться за мыслью.       А потом был звонок. Звонивший представился похитителем, и он несколько раз менял место встречи. Когда Алан всё же встретился с ним, похититель  потребовал, чтобы Алан передал ему свою новую книгу.       Похититель ничего не знал об Элис. А Алан ничего не помнил о книге.       Происходящее не укладывалось в голове, и Алан связался с доктором Хартманом.

***

      — Молчи.

***

      Конечно же, Алан ничего не сказал доктору Хартману о Мистере Скрэтче. Доктор Хартман посчитал бы его сумасшедшим. Всё-таки это была психиатрическая клиника. Доктор Хартман и без разговоров о Мистере Скрэтче был уверен, что пропажа (это не убийство и не несчастный случай! Алан уверен, что она всё ещё жива) Элис — это его рук дело. И почерк в записке от похитителей был слишком похож на собственный почерк Алана, чтобы это оказалось просто совпадением. Но он ничего не писал! Алан может поклясться: это был не он. Он бы запомнил такое. К тому же почерк не совпадал полностью, так что Алан не был причастен к пропаже Элис.       «В первую очередь подозрение падает на мужа, — сказал как-то помощник шерифа, — потому что более чем в восьмидесяти пяти процентах подобных случаев виноваты близкие родственники».       Статистика была более чем удручающая. Алан понимал, что подозрение в первую очередь падает на него. И это было несправедливо, потому что он был невиновен. Он был жертвой, как и Элис.       Алекс Кейси смог бы во всём разобраться. Он мигом нашёл бы Элис и тех, кто её похитил. Но Алекс Кейси не существовал в реальности, он был лишь в его фантазии. И в его снах. Как и...       Доктор Хартман спокойно, но проницательно смотрел на Алана. Он заметил несоответствия в его словах и продолжал задавать вопросы, желая докопаться до сути. И может быть, даже помочь.       — У вас бывают провалы в памяти?       Алан сложил руки на колени и переплёл пальцы в замок. На доктора Хартмана он не смотрел.       Алан молчал и решал, что ему ответить. Элис просила Алана довериться доктору Хартману и ничего от него не утаивать. Мистер Скрэтч же говорил молчать. Алан понимал: если он хотел получить помощь, а он действительно хотел этого, то должен был отвечать честно.       Поэтому Алан сказал:       — Мне кажется, что иногда я выпадаю из реальности на несколько дней.       Доктор Хартман молча кивнул и сделал какую-то пометку в карте пациента.       — Как часто это происходит?       — После приезда в Брайт Фоллс всё чаще.       — Конкретнее, мистер Уэйк.       — Раз в одну-две недели.       Опять кивок, опять пометка.       — Какова продолжительность этих эпизодов?       — От одного до трёх-четырёх дней.       Кивок. Пометка.       — Вы помните, что делаете в эти дни?       — Нет.       Кивок. Пометка.       — Рядом с вами кто-нибудь бывает во время этих эпизодов?       Мистер Скрэтч.       Рядом с ним всегда был Мистер Скрэтч. Он надолго не оставлял Алана одного. Алан забыл, когда в последний раз находился наедине с самим собой.       Карандаш завис над картой пациента — доктор Хартман ждал, что ответит Алан. Алан молчал. Он не хотел говорить о Мистере Скрэтче.       Вдалеке послышался скрежет. Помянешь чёрта... Алан знал, что произойдёт дальше.       Телевизор позади доктора Хартмана включился. В размытом силуэте человека на экране угадывались знакомые черты.       Алан знал, что Мистер Скрэтч был недоволен, но на его лице всё равно была широкая улыбка.       — Пожалуйста, простите меня, — сказал он.       И Алан проснулся.

***

      Каждое его убийство было любовным посланием. Алану это было знакомо. Он никак не мог понять почему. А потом, когда Алан увидел Алекса Кейси, с улыбкой махавшего ему ладонью, вспомнил.       Каждое место преступления, которое убийца оставлял после себя, было любовным посланием Алексу Кейси. Сначала Алан хотел использовать букеты цветов, оставленные на зверски истерзанных телах жертв, но решил, что это выглядело бы слишком дёшево и вульгарно. Нужно было что-то более тонкое и изысканное, что-то более извращённое. Алан остановился на предметах искусства. Живописные полотна, которые Алекс Кейси должен был завершить, придя на место преступления, казались достаточно подходящими для этой цели.       В одной из книг Алан хотел использовать этот приём, но в последний момент отказался от этой идеи. Теперь он жалел об этом, понимая, какой жуткий, леденящий душу эффект подобное производило.       Мистер Скрэтч подошёл к нему: Алекс Кейси обогнул изуродованное тело доктора Хартмана, над которым всё ещё извивались тени, встал рядом с Аланом, нарочно касаясь его плечом, и посмотрел туда же, куда и он.       — Я же говорил тебе держать язык за зубами.       — Я думал, он мне поможет.       — Поможет? Алан, — приторно-ласково сказал Мистер Скрэтч, и от этого голоса у Алана внутри всё завязалось в тугой узел.       Алан посмотрел на него. Мистер Скрэтч поднял на Алана глаза и улыбнулся.       — Для этого есть я.       Улыбка на лице Алекса Кейси выглядела неестественно широкой и мёртвой. Она заставляла Алана чувствовать ужас и беспомощность.       Это всегда буду я.

***

      Алан вернулся в Брайт Фоллс. Вернуться куда-либо ещё он не смог.       Книга шла мучительно медленно. После того, как Элис пропала, Алан переключил своё внимание на её поиски. Ни на что другое ни времени, ни сил не оставалось. Книга могла подождать, Элис — нет. Чем больше времени проходило, тем меньше был шанс найти её невредимой — не счесть, сколько раз Алан писал об этом в своих книгах.       Алекс Кейси всегда старался найти пропавшего человека за первые несколько дней, потому что знал, что потом найдёт только его тело.       Алан не отказался бы от помощи Алекса Кейси. В отличие от Алана, Алекс Кейси должен был знать, что делать.