И Алан проснулся

      Люди со всех ног бежали прочь. Тьма и её тени пожирали и разрушали всё вокруг. Отражение смотрело на Алана и ожидало, когда же он подойдёт ближе.       Алан знал, что это сон.       Сон был знаком ему до мельчайших подробностей, но ужас, страх и отчаяние были настоящими, как в первый раз.       Алан знал, что он должен был бежать от отражения со всех ног сразу, как только заметил его. И он знал, что это было бесполезно. Отражение всё равно найдёт его. Алану ни за что не победить в этой игре, поэтому он подошёл к отражению настолько близко, насколько прежде никогда не осмеливался, и спросил:       — Кто ты?       — Алан, — сказало отражение, игнорируя его вопрос, — наконец-то ты дома!       Отражение говорило его голосом, его губами, но Алану казалось, что где-то вдалеке, параллельно голосу, он слышал тонкий скрежет, как будто лезвие ножа царапало гладь зеркала. Это не мешало понимать, что говорило отражение. Если не прислушиваться, то скрежет и вовсе был незаметен, о нём можно было с лёгкостью позабыть, если бы это была единственная странность.       Отражение было похоже на него, но Алан знал, что это был кто-то другой. Отличный от него.       — Кто ты? — повторил Алан.       — Алан, — тоже повторило отражение, вновь игнорируя его вопрос, после чего улыбнулось той самой зловещей улыбкой.       И Алан проснулся.

***

      — Алан.       Его трясли за плечо. Вздрогнув от этого прикосновения, Алан резко распахнул глаза, но поворачиваться не спешил. Ему казалось, что одновременно словам он слышит, как где-то вдалеке, за пределами салона автомобиля, раздаётся знакомый тонкий скрежет.       — Алан?..       Теперь он узнал этот голос, а прислушавшись, убедился, что скрежет ему только показался. Алан мог бы списать это на сонный морок, но сна не было ни в одном глазу, словно он и не засыпал.       Неловко повернувшись в пассажирском кресле, Алан посмотрел на Элис. Он как никогда был рад её видеть и хотел крепко обнять, но боялся прикоснуться к ней. А что, если это было продолжение сна и Элис была ненастоящая? Она исчезнет, стоит ему только протянуть к ней руку, а на её месте появятся тени и его отражение, ухмыляясь во весь рот. И тени сделают с ним то же, что они сделали с Алексом Кейси. Или хуже: Элис останется, и тени сделают это с ней, а Алана заставят смотреть.       Его сны могли быть невероятно реалистичными.       — Уже приехали? — спросил Алан, лишь бы сказать что-нибудь, потому что молчание угнетало. В молчании можно было расслышать скрежет и шум. Элис кивнула в ответ. — Хорошо.       Она смерила его испытующим взглядом.       — Алан, — её голос был строгим и вместе с этим обеспокоенным.       Он знал, о чём Элис хотела его спросить.       — Я в порядке.       Это была ложь, как и тысячи слов его книг. Но может быть, если повторять эти слова достаточно часто, всё действительно так и будет: они потеряют всякий смысл и превратятся в правду.       Алан постарался сделать свой голос максимально убедительным, но Элис это не впечатлило. Она шумно вздохнула. С каждым днём она верила его «я в порядке» всё меньше.       Алану было непросто. Элис было ещё сложнее, потому что ей приходилось иметь дело с ним, а он и в хорошие времена был не самой лучшей компанией.       Они не ругались, тем не менее напряжение между ними росло. Элис как будто ждала от него чего-то, а Алан никак не мог понять, что именно это было.       — Алан, — Элис положила ладонь на его щеку, и это прикосновение насторожило Алана: оно было мягким и нежным, но очень холодным. Оно не могло принадлежать человеку. — Теперь тебе не о чем беспокоиться, всё наладится. Мы наконец-то дома, — сказала Элис и улыбнулась.

***

      На самом деле, в Брайт Фоллс было не так плохо, как Алан себе представлял после всех рассказов Барри об этом месте.       Местные жители были немного со странностями, но Элис арендовала уединённую хижину в лесу. К тому же вокруг хижины располагалось озеро. Так что их никто не беспокоил, и Алан почти сразу же забыл о местных, которые вызывали у него лёгкое чувство беспокойства. А может, жители не были в этом виноваты — они были самыми обычными людьми, а в Алане говорили его неврозы и усталость. Ему всё казалось подозрительным. У него всё вызывало тревогу, но за закрытыми дверьми уединённой хижины Алан смог почувствовать спокойствие, поэтому напряжение немного спало.       Возможно, даже сны не станут его беспокоить.       — Как тебе здесь, Алан?       Элис взволнованно смотрела на него. Было видно, как она надеялась услышать, что ему здесь было по душе. Ведь она организовала эту поездку исключительно ради Алана.       Элис многое делала ради него, и Алан ценил это. Он не хотел её расстраивать.       — Мне здесь нравится, — ответил он и с удивлением обнаружил, что вовсе не лукавил, говоря об этом.       Алану действительно нравилось здесь. Ему действительно нравилось быть вместе с Элис в уединённой хижине.       Впервые за долгие годы он засыпал с пустой головой. И даже если ему и снились какие-то сны, Алан их не запомнил.

***

      Казалось, в Брайт Фоллс всё стало налаживаться. Они прекрасно проводили время, как будто во всём мире существовали только они двое. Алан наслаждался каждым моментом уединения и близости с Элис, которые им выпадали, и любовался её улыбкой. Она стала чаще улыбаться. Порой она улыбалась специально для него, зная, как Алану нравится её улыбка.       В Брайт Фоллс Элис выглядела счастливой. Последний раз Алан видел её такой счастливой в день их свадьбы.

***

      Отпуск в Брайт Фоллс был похож на второй медовый месяц — такой, каким он и должен быть; а тот медовый месяц, что был у них после свадьбы, стоило забыть как страшный сон.       Обнимая сонную Элис, которая доверчиво льнула к его боку, Алан думал, что мог бы остаться здесь навечно. Здесь, в уединённой хижине посреди озера Колдрон, им было так хорошо, как никогда не было в Нью-йорке. Алан с лёгкостью мог бы привыкнуть к этому.       А потом раздался телефонный звонок.

***

      В хижине был телефон. Он оказался старой модели, их уже давно не производили и не продавали. Алан видел такие только в старых журналах.       Хозяин хижины говорил, что телефон отключён. Перед тем, как получить ключи, они ещё раз уточнили этот момент, и ответ оставался прежним: «Телефон отключён. Неужели не понимаете по-английски?» Женщина, передавшая им ключи от хижины, молчала об этом, и они решили, что ничего не изменилось.       Отсутствие телефона и какой-либо другой связи было одно из условий Элис. «Чтобы тебя ничто не отвлекало. Это отдых, Алан. Мы едем отдыхать». Когда Алан никак  на это не отреагировал, Элис добавила: «Пару недель на природе — тебе это будет полезно, Алан», — и Алан согласился. При необходимости Барри найдёт способ связаться с ним.       Трель была настойчивой. На первый звонок они не стали отвечать. За ним последовал второй, за вторым — третий.       Элис была недовольна тем, что их отдых тревожат.       — Ты ждёшь звонка? — спросила она, явно позабыв об условии, которое сама же поставила.       Под её недовольный взгляд Алан покачал головой.       — Нет.       Элис хмыкнула.       — Наверняка это Барри.       — Наверняка, — легко согласился Алан и собрался ответить на звонок, как Элис его опередила.       Она подняла трубку и тут же услышала:       — Зря вы сюда приехали.       — Кто это? — спросила Элис, нахмурившись.       Выдержав паузу, ей ответили:       — Это Том Зейн.       Ни имя, ни голос не показались ей знакомыми.       — Элис? Позаботься об Алане. Мистер Скрэтч может быть очень хитёр, — сказал Том Зейн и сбросил телефонный звонок. В трубке послышались гудки.       Явная растерянность на лице Элис и её молчаливость обеспокоили Алана. Она казалась сама не своя.       — Кто это был?       Подняв на него взгляд, Элис вдруг улыбнулась, не сдержав тихие смешки, как будто вся ситуация была невероятно смешная, и только Алан ничего не понимал.       Алан действительно ничего не понимал.       — Ошиблись номером, — пояснила Элис.       Алан ей не поверил. Заметив скепсис на его лице, Элис подошла к Алану и, взяв его лицо в ладони, поцеловала.       Поцелуй оказался неожиданно страстный.       — Пойдём, — отстранившись, прошептала Элис и, взяв Алана за руку, отвела его в кровать.       Алан хотел включить свет — ему всегда нравилось наблюдать за Элис в моменты их близости, он находил особую красоту и очарование в том, как она преображается и меняется, становится более открытой и чувственной, — и Элис впервые была против. Она поймала его руку, когда Алан потянулся к настольной лампе, напоминавшей ангела.       — Просто чувствуй, — сказала Элис.       И, когда Элис дотрагивалась до его кожи, Алан чувствовал, будто тьма прикасается к нему и старается забраться внутрь.

***

      — Чувствуй и наслаждайся, Алан.

***

      Алан шёл вперёд, наугад выбирая направление. Он не знал, куда ему нужно было идти. Он даже не понимал, открыты ли его глаза.       Алан оглядывался по сторонам, пытаясь заметить хоть что-нибудь или различить какие-нибудь знакомые очертания, но было невозможно даже разглядеть землю под ногами, как будто её не было вовсе. Именно поэтому тусклый отблеск фонаря ощущался как свет маяка. Алан пошёл к нему. Больше всё равно было некуда идти. И чем дольше он шёл, тем дальше, ему казалось, он уходил от отблеска фонаря. Свет становился тусклее.

***

      В Брайт Фоллс его сны стали ярче. В каждом он ощущал чьё-то незримое присутствие.       Кто-то следил за ним.       Каждый раз, когда Алан был близок к тому, чтобы узнать, кто это был, незримый наблюдатель исчезал, словно для него это была какая-то игра, правила которой были известны лишь ему одному.       Незримый наблюдатель заигрывал с ним, пока Алан медленно терял рассудок, путаясь, где был сон, а где была явь.       Поначалу Алан даже не понимал, что это был сон. Только когда он увидел Элис, всё встало на свои места.       Алан помнил, какие сны ему снятся. Их было невозможно забыть.       Ещё с детства в его снах не было ничего хорошего, только тьма, темнота и смерть, так что он был рад видеть, что Элис была в порядке. Алан побежал к ней, чтобы поскорее обнять, но, не сделав и пары шагов, остановился. Элис была напугана, заметив его. Алан опешил. Он надеялся, что среди всех людей, которых Алан встречал здесь, хотя бы Элис не станет его бояться.       — Элис, я не причиню тебе вреда, — Алан хотел успокоить её, но не знал, что ещё можно было сказать.       Его боялась собственная жена — что вообще тут скажешь?       Алан не приближался, оставив между ними безопасное расстояние. Алану показалось это хорошей идеей: если Элис захочет, в любой момент она сможет сбежать. Он знал, что это не поможет, но, может быть, именно Элис повезло бы и она смогла бы спастись. Пожалуйста, пусть она спасётся.       — Алан?.. — Элис всматривалась в его лицо. Алану показалось, что прошло не меньше вечности, как она продолжила, хотя прошло не больше пары секунд. — Алан, это действительно ты?       Алан хотел ответить «да», но обнаружил, что не мог даже кивнуть. Тело не слушалось его. Оно словно не принадлежало Алану.       — Алан, осторожно! — крикнула Элис, глядя ему за спину полными ужаса глазами.       Хотел бы Алан знать, что она видит, но обернуться и посмотреть, что таится за его спиной, не было возможности. Он не сомневался, что если он поступит так, то незамедлительно проснётся. Алану нельзя было просыпаться именно сейчас. Он не хотел оставлять Элис одну, зная, насколько ужасающе страшно может быть здесь.       — Не!.. — договорить Элис не успела: тени опутали её тело и утащили за собой во тьму.       Послышался глухой всплеск воды.       И Алан проснулся.

***

      Алан проснулся, и Элис лежала рядом. В тишине комнаты он слышал её дыхание. Такое спокойное, такое умиротворённое. Её сон был безмятежным, её лицо было расслабленное. Она так отличалась от той Элис, которую Алан видел во сне, словно она была ненастоящая.       Алан хотел убедиться, что это действительно была Элис, его Элис, что она была здесь и она была жива, а её сердце билось, и он протянул руку — Элис тут же перехватила его ладонь, не позволив дотронуться до своей груди.       — Что ты делаешь? — Элис смотрела на него с любопытством. Её взгляд был удивительно ясным для человека, который меньше минуты назад ещё спал.       Алан смотрел на Элис в ответ. Она играла с ним, и это невольно напомнило Алану о незримом наблюдателе, преследовавшем его во снах.       Элис ждала, что он скажет, но Алан так и не нашёлся с ответом, и тогда она усмехнулась и решительно оседлала его бёдра.       Алан услышал скрип.       Это была старая хижина, это была старая кровать. Он надеялся, что это скрипнула пружина матраца. Пусть это будет пружина матраца, взмолился Алан.       Элис беспощадно улыбнулась, как будто знала, о чём он думает.

***

      Алан не мог не заметить, как Элис нравилось в Брайт Фоллс. Она говорила, как здесь красиво.       — Я хотела бы остаться здесь. Что насчёт тебя, Алан?       Алан не мог отделаться от пугающих ощущений: он смотрел на озеро, и иногда оно казалось ему настоящим океаном. Древним, мрачным. Полным тайн, которые лучше никогда не разгадывать. Так что Алан молчал. Он не хотел лгать, не хотел портить Элис настроение.       Элис наслаждалась отдыхом, в то время как Алан с нетерпением ждал того дня, когда они покинут хижину посреди озера, уедут из Брайт Фоллс и вернутся обратно в Нью-Йорк.       Оказывается, в Нью-Йорке было не так плохо.       Алан считал, что с писательским кризисом он вполне мог бы справиться дома. Он всё ещё не верил, что в Нью-Йорке не было подходящего специалиста — только в Брайт Фоллс.       Элис не говорила прямо, но Алан догадывался, что одна из основных причин, почему они поехали именно в этот городок, заключалась в докторе Эмиле Хартмане. Доктор Хартман был известным психологом с долгой и удачной практикой. Он должен был помочь Алану преодолеть творческий кризис.       Элис верила, что доктор Хартман способен на это, и просила Алана довериться ему. Алан сомневался, тем не менее согласился прийти к доктору Хартману на приём. Он сделал это, чтобы успокоить Элис. Алан был готов сделать многое ради неё.

***

      Алан считал дни до отъезда, но нужная дата никак не наступала. В этой проклятой хижине время, казалось, застыло на месте. Чтобы окончательно не сойти с ума, Алан сел за печатную машинку.       Книга продвигалась на удивление хорошо. Алан успел позабыть, когда в последний раз написание романа давалось ему так легко. Он терял счёт времени, а Элис не смела его тревожить. Но в те редкие моменты, что они виделись, Алан замечал выражение триумфа на её лице.       Алан проводил за печатной машинкой дни и ночи. Он печатал роман без перерыва на сон и обед. Алан писал роман днём, с двойным вдохновением он делал это ночью, когда темнота опускалась на хижину и тени ютились по углам. Это было хорошо. С недавних пор Алан боялся засыпать. Как только он закрывал глаза, он встречался лицом к лицу со своим отражением.       Отражение было в каждом сне Алана.       Отражение радовалось ему, как своему старому другу. Оно ждало Алана, как желанного любовника, и было готово широко распахнуть руки и вовлечь его в свои объятья.       Алан должен был бежать от него — ты в опасности, — и он бежал. И чем дольше он бежал, тем дальше от света и ближе к отражению оказывался.       Отражение улыбалось.       Каждый раз, видя Алана, отражение улыбалось. Улыбка выглядела намертво приклеенной к его лицу. Алана это нервировало. Других эмоций, других лиц у отражения как будто не было. Так ведь быть не могло.       —Кто ты? — из раза в раз спрашивал Алан.       Он терял терпение. Ему было необходимо знать ответ. Это казалось важным. Это было важным.       Отражение тянуло время. Оно наблюдало за Аланом, за выражением его лица, эмоциями. За тем, как медленно Алан терял самообладание. Отражение это забавляло. Оно находило состояние Алана привлекательным.       — Кто ты, к чёрту, такой?       — О, — отражение нарушило молчание, — что-то новенькое. Какой ответ тебя удовлетворит?       — Честный.       — Меня зовут Мистер Скрэтч, — наконец-то представилось отражение, — и я намного больше, чем твоё отражение. Так что перестань меня так называть.       Отражение...       — Мистер Скрэтч, — повторил он. — Я ведь представился, Алан.       Мистер Скрэтч выглядел уязвлённо. Улыбка растворилась в мрачной тени, лёгшей на его лицо. Её место занял злой оскал. Зубы показались острыми лезвиями, окроплёнными кровью. Они уже откусили от кого-то кусок.       Алан сделал шаг назад.       — Алан, — сердито сказал Мистер Скрэтч.       Алан почувствовал холодные прикосновения — кто-то схватил его за плечи.       — Алан, — по-обманчивому ласково продолжил Мистер Скрэтч, незаметно оказавшись рядом. Алан дёрнулся. Голос Мистера Скрэтча напомнил ему голос Элис. — Ты никуда не пойдёшь.       Мистер Скрэтч протянул руку и прикоснулся к его щеке.       — Тебе некуда идти, ведь я уже здесь, — сказал он.       И Алан проснулся.

***

      Прикосновение Мистера Скрэтча показалось пугающе реальным. Это стало последней каплей. Алан смог бы выдержать кошмары и смерти, они с ним с самого детства, но прежде ничто в его снах не было так осязаемо. Так быть не должно. Пора было убираться отсюда.

***

      Элис внимательно следила за тем, как Алан ходил из комнаты в комнату. И хотя она догадывалась, чем он занят, она всё равно спросила:       — Что ты делаешь?       — Собираю вещи, — Алан не прекращал своего занятия. Он выглядел нервным и напряжённым. — Мы уезжаем, — Алан остановился, оглянулся по сторонам, после чего посмотрел на Элис. В его усталых глазах легко угадывалось беспокойство. — Утром мы уезжаем, Элис, собирай вещи. Свои я практически собрал.       Элис выглядела сердитой. План не пришёлся ей по душе.       — Мы не можем уехать, Алан! Сам посмотри, это место благотворно влияет на тебя. Ты наконец-то вернулся к написанию романа! Разве не за этим ты приехал сюда?       — Я приехал сюда, потому что люблю тебя. Может быть, поначалу мне нравилось здесь, но теперь это место сводит меня с ума. Ты разве не замечаешь, что здесь что-то не так?       — Это лишь твоё воображение. Я чувствую себя здесь просто замечательно. Так что мы не уедем, пока ты не допишешь книгу.       — К чёрту книгу.       — Ты должен дописать книгу, Алан!       Мы приехали сюда только из-за книги, читалось в молчании Элис. Алан помнил об этом.       — Я могу дописать её в другом месте.       — Нет, Алан. Сколько раз ты уже пробовал? — Элис снисходительно улыбнулась, но в её глазах мелькнуло что-то тревожное. Что-то, что Алан прежде не замечал. — Ты должен дописать книгу, Алан. Ты знаешь, что это важно. Для тебя. Для нас.       Слова прозвучали как угроза. Алан почувствовал, как по спине пробежала дрожь.       — Ты вообще помнишь, почему мы решили приехать сюда?       — Помню. Но я больше не могу оставаться здесь. Это место... оно меня меняет. Посмотри на меня, Элис. Я не я.       Алан оглянулся через плечо — туда, где висело зеркало. Оно было старое, как и всё в этой хижине. Отражение в нём показалось Алану чужим. Искажённым. Это было не его отражение, хотя выглядело очень похоже. Пальцы задрожали, Алан сжал ладонь в кулак, лишь бы унять дрожь.       Элис молчала. Её лицо преобразилось, глаза сверкнули любопытством. Она сделала шаг к Алану.       Алан видел её взгляд через зеркало, и в глазах Элис читалось нечто, что пугало его больше, чем все кошмары: выражение её глаз было похоже на выражение глаз Мистера Скрэтча.       — Это место как будто притягивает меня к чему-то ужасному. Ты не понимаешь?       — Ты просто устаёшь, Алан. Писательство всегда было для тебя мучением, но именно здесь к тебе вернулось вдохновение. Неужели ты готов всё это бросить только из-за страха?       — Это не просто страх. Я чувствую себя как в ловушке. Каждый раз, когда я сажусь за печатную машинку, у меня возникает ощущение, что я пишу не свои истории, а записываю чьи-то слова под диктовку.       Вдохновение исходило из самого места, а не изнутри Алана, как было прежде. С каждым новым словом, с каждой новой страницей он всё дальше от того, кем он был.       Элис улыбнулась, и в этой улыбке Алан увидел что-то знакомое. Пугающее. Что-то из его кошмаров, из тех снов, которые снились ему раньше и преследуют здесь. В её обычно полных любви и заботы глазах мелькнуло что-то тёмное.       — Глупости, — отмахнулась Элис. — Ты просто переутомился. Это всего лишь вдохновение, Алан. Мощное, невероятное вдохновение.       Алан был несогласен, и он был готов отстаивать свою точку зрения до последнего.       Они долго спорили, и, в конце концов, Элис уступила. Она была вынуждена. Алан не оставил ей выбора, как Элис не оставила выбора ему, сообщив, что они едут в Брайт Фоллс.       Алан любил Элис. Ему было непросто смотреть, как она расстроена из-за того, что они должны уехать, но если Элис хотела, чтобы Алан оставался в своём уме, когда поездка подойдёт к концу, то они должны были покинуть это место прямо сейчас.