worth it, стоить того

― Я все еще удивлен, что этот идиотский план сработал. Эрен, считавший, что план сработал просто потрясающе, и что во многом это их с Бисой заслуга, возмущенно запыхтел, но Биса мотнула головой. Армин, и разработавший этот план, лишь стыдливо поник головой, однако Микаса ободряюще хлопнула его по плечу и осуждающе поглядела на Леви. ― Ты считаешь нас идиотами, Леви? ― устало вздохнула Биса, пытаясь понять, что за муха на этот раз укусила капитана. ― Ты сам одобрил этот план. Согласно плану Армина Эрен и Биса, прикинувшись парой, должны были влиться в ряды марлийцев и вытащить некоторую информацию. По скромному мнению Армина и двоих исполнителей, все получилось прекрасно. В течение недели Биса и Эрен выходили вдвоем в разные места и возвращались с небольшой, но довольно полезной информацией. Все были в восторге. Все, кроме Леви, который день ото дня становился все недовольнее, и его раздраженные комментарии звучали все более и более едко и болезненно. Это все-таки удивляло, потому что Аккерман не был тем человеком, который просто так будет срываться на своих подчинённых, ведь им и так не сладко, а забота о своих все-таки не была чужда этому человеку. Поэтому вскоре перешедшие почти в откровенные оскорбления умственных способностей Эрена и Бисы действовали на и так расшатанные нервы. ― Капитан… ― начал было Эрен, с годами приобретший лишь больше уверенности в себе, но Биса мотнула головой и знаком попросила его уйти. Эрен, чуть посомневавшись, подчинился. Армин и Микаса последовали за ним. Аккерман напоследок недовольно сверкнула глазами и, уже оказавшись за дверьми кабинета, довольно громко сообщила Армину, что его план был хорош, а если кому-то не нравится что-то, то это его проблемы. Биса вздохнула. Они с Леви были знакомы давно, почти сразу с его поступления в разведкорпус у них установились хорошие отношения, и Биса искренне считала Леви своим другом. Он, вероятно, тоже, потому что в значительно большей степени следил за ней и ее безопасностью, был с ней куда менее язвительным. До тех самых дней, когда вся его желчь, копившаяся в нем на протяжении долгих десяти лет, вдруг начала выливаться на девушку быстрее, чем она успевала бы от нее отплевываться. ― В чем твоя проблема? ― вздохнула Биса, требовательно глядя на Леви. Серо-голубые глаза Аккермана потемнели, и Биса не была уверенна, что за этим скрывается. Леви сложил руки на груди и посмотрел в окно, продолжая рассуждать так, будто Бисы здесь не было и он ее не слушал. — Как кто-то мог поверить, что вы двое встречаетесь? Между вами почти нет взаимопонимания. Гисбах захотела запустить в него какой-нибудь тяжелой вещью. Мало того, что он был раздражен все десять дней, плевался ядом, когда они встречались на собраниях корпуса, к тому же стойко избегал ее и игнорировал. Он буквально не отвечал ей, пока ее вопрос кто-то не повторял. Если кто и имел право расстраиваться, так это Биса. Она и Эрен, согласившиеся с планом и провели последнюю неделю, притворяясь парой. Это и так было непросто, они рисковали своими жизнями каждый раз, и Гисбах нужно было участие единственного близкого человека, а ежедневно натыкаться на ядовито-злобного Леви уж точно не помогало делу. И именно сейчас, когда Биса нуждалась в помощи и поддержке... И да, с Эреном внезапно оказалось весело общаться ― несмотря на то, что Биса была старше его лет на пятнадцать. Эрен разделял ее любовь к верховой езде ― не просто как к вынужденной необходимости разведчиков, а как к чему-то интересному и захватывающему. Чтобы получше узнать друг друга, они гуляли вместе по территории корпуса, обсуждали всякую ерунду: от любимых блюд до последней прочитанной книги. С Эреном оказалось легко проводить время, тем более он оказался довольно милым подростком, он умел успокоить ее, когда Биса хандрила из-за того, что Леви вел себя с ней, как придурок. ― Твой чай оказался дерьмом, или в него кто-то плюнул, Аккерман? ― раздраженно проговорила Биса, замечая оставленную от прошлого хозяина замка статуэтку на столе. Таких вещей было безумно много в замке, однако только сейчас Гисбах обратила на них внимание, с просто невероятным желанием ― запустить статуэтку в старого друга. ― Чай был превосходен, ― холодно возразил Леви, будто Гисбах говорила всерьез. ― Жаль, что и вполовину не так приятны люди вокруг меня. Он отошел от окна, отвернулся к книжному шкафу, будто показывая, что разговор закончен Биса схватила статуэтку статного воина и с силой швырнула туда, где спокойно стоял капитан Леви. Аккерман дернулся, когда увесистая вещица ударилась о стену, оставляя после себя глубокий рубец, и покатилась по полу, словно насмехаясь. Он посмотрел на Бису, зрачки в его глазах сузились. ― Ты… ― Ну-ка. Быстро. Объяснился. ― Прошипела девушка. ― Ты ведешь себя как ублюдок, я в жизни тебя таким не видела. По отношению ко мне уж точно, и я не заслужила этого. Ты одобрил этот план, и я с Эреном его безупречно выполнили, а ты теперь ведешь себя как капризный ребенок. Конечно, называть капитана Леви Аккермана капризным ребенком было, вероятно, большой ошибкой, и Биса не удивилась, если бы в это мгновение теперь он поднял статуэтку и запустил ей в голову. ― Оскорблённый, ― поправил Леви. ― Я очень оскорблён тем, что ты не согласилась на меня как на своего парня. Биса замерла. Ярость мгновенно вышла из нее, будто ее сдуло холодным порывом ветра с горной вершины. ― Чего? ― она не ожидала такого ответа. ― Ты слышала! ― сорвался Леви, отшвыривая взятую до этого книгу, и приблизился к Бисе. ― И ты слышала меня две недели назад, когда я предложил свою кандидатуру. Но ты сразу отказалась и выбрала этого сопляка, ― презрительно выплюнул Аккерман. Гисбах не сразу сообразила, что происходит, но ясно, что она как-то обидела Леви. Она прикрыла глаза, снова и снова прокручивая его слова в своей голове, и, наконец, открыла их. Выдохнула, потерев виски. Леви действительно говорил о своей готовности участвовать. Когда Армин предложил план, Леви сказал: «Мы с Бисой сделаем это, да?», на что девушка тут же проговорила: «Думаю, мы с Эреном справимся», конечно, тут же подкрепив свое мнение тем, что через титаническую память Гриши Йегера Эрен знает о Марли больше, и будет хорошо, если в этом плане будет участвовать такой человек. Эрен согласился, и Биса даже не обратила внимание, как помрачнел Леви, когда все поддержали такой расклад. И, видимо, это обидело Леви. Что-то в этом очень сильно задело его. Возможно то, что лучшая подруга, единственный человек, который был с ним с самых темных времен его жизни, в ответственный момент выбрал не его. Обычно он никогда не бывал таким эмоциональным, по крайней мере с большинством. Но, опять же, это большинство не было способно причинить ему боль. Биса успокоилась. Она уже пожалела о том, что запустила в него статуэтку и повела себя так ужасно, показывая свою злость. Конечно, Леви это не оправдывало, но кто как не Биса должна была увидеть и понять все? — Слушай, прости меня, идёт? Я просто не могла… Что-то вроде боли промелькнуло на лице Леви, но он быстро взял себя под контроль. — Не могла представить себя моей девушкой? — спросил он, в его голосе проскользнула такая сталь, что казалась куда острее их лезвий. Они были знакомы почти всю жизнь, больше тридцати лет. И Биса не могла сказать, какое из этого времени она не любила Леви. Поэтому сейчас она сорвалась, испытывая тугую боль в груди от того, что ей надо было это делать. ― Да! ― она всплеснула руками, поджав губы, с болью глядя на застывшего на месте Леви. ― Да. Да, я не могла. Ты это хотел услышать, счастлив сейчас? Она была уверена, что Леви не знал этого. Биса никогда не давала ему надежды думать, что он значит для нее нечто большее, чем просто лучший друг. Так было легче, ведь казалось, Леви не собирался привязываться к кому-то. Беседуя обо всем на свете, он много раз говорил, как это больно: любить кого-то, когда она или он может в любой момент не вернуться. Леви испытал достаточно боли за всю свою жизнь ― потеря матери, уход Кенни, а потом череду смертей: двух лучших друзей, близких товарищей, Кенни, Эрвина… Биса никогда не винила его в том, что он не был готовым влюбиться в кого-то, даже если в нее. Она просто была рада тому, что Леви позволял быть рядом. И никогда не оставлял ее сам. Но сейчас... Если Леви хочет сделать это именно так, то ладно. Биса не собиралась просто стоять и позволять Леви срываться на ней. — Я думал, мы друзья, — сказал Леви, и было что-то странное в том, как он это сказал, но Биса почувствовала себя слишком открытой и уязвимой, чтобы попытаться расшифровать, что чувствует Леви. ― Думал, что мы понимаем друг друга. — И я тоже, — тихо проговорила Биса, ее дрожащий голос эхом отозвался в штабе. Челюсти и щеки свело от желания расплакаться, а в горле встал тот самый пресловутый ком. ― И все же, ты все две недели позволял себе быть отвратительным по отношению ко мне, хотя знал, что я делаю все ради нашей цели, ― она тяжело сглотнула, не сдержав дрожи. Она впилась зубами в нижнюю губу, надеясь, что у нее получится не расплакаться. ― Спасибо, Леви. Спасибо, что подождал, что мы останемся одни, чтобы отвергнуть меня. Я благодарна за то, что хотя бы ты это оставил мне. Черт, ― Биса почувствовала, как слезы потекли по щекам. Разведчик или нет, но она же не бесчувственная глыба или неразумный титан. ― Мы можем просто закончить этот диалог, пожалуйста? — Что? На секунду даже слезы высохли. Уж слишком удивленно ― и… испуганно? ― звучал Леви. — Я пыталась, понимаешь? ― заявила Гисбах. ― Пыталась, ясно. Я годами делала всё, что могла, все что в моих силах, все возможное или невозможное, чтобы не давить на тебя, ведь с самого начала я… — горло до боли свело. Больно говорить, но она чувствовала облегчение, смешанное с этой самой болезненной горечью, когда открывала то, что таила в себе годами. Возможно, теперь она сможет дышать легче, или погибнуть без чувства невыполненного долга. — Я даже пыталась встречаться с другими, но не могу перестать сравнивать их с тобой. Просто они всегда недостаточно саркастичные, всегда недостаточно умные, всегда не настолько привлекательные, рассудительные холодные ублюдки, как ты. Гисбах рассмеялась, накрыв губы пальцами, и сама напугалась того, как это прозвучало. Боже, убейте ее до того, как она станет истеричкой. И вправду здорово, что никто не слышал эту жалкую пародию на сильную и отважную Бису Гисбах, вторую после Леви. — Но потом Армин придумал этот удачный, но глупый план и попытался выставить нас парой, а я просто не могу этого сделать, ясно? Я не могу вести себя, как твоя возлюбленная, когда всё это фальшивка. Так что извини, что ранила твою гордость, пощадив свои чувства, идёт? К концу речи слезы текли из ее глаз одна из другой, и она вытирала их, смущенная тем, что плакала перед Леви. Биса знала, что при плаче нельзя тереть глаза, чтобы глаза не покраснели, но сейчас она терла и терла, а слезы текли все сильнее. Биса просто надеялась, что завтра ее лицо будет в порядке, как и ее самообладание, потому что она не вынесет сочувствия и утешений. — Биса, я не знал, — мягко проговорил Леви, и что-то уязвимое проскользнуло в его голосе. Биса фыркнула. — Ну, тогда это чертовски здорово, ведь теперь ты знаешь. Просто… — Биса всхлипнула, вытерла лицо рукавом рубашки и очень упорно старалась не смотреть на мужчину. — Дай мне несколько недель, хорошо? Я буду держать себя в руках. А если не смогу… ― она болезненно усмехнулась. ― То подставлюсь под ракетный залп, пулю или позволю титану сожрать меня, и больше нас ничего не побеспокоит. Она было развернулась, собираясь вернуться в комнату, наплакаться, а потом возможно напиться с Эреном, но Леви бросился к ней и схватил за запястье. Биса дернулась в попытке вырваться, однако даже сейчас прикосновение Леви приносили утешение. ― Не смей так говорить! ― громко проговорил он. ― Ты… ты не можешь умереть, ясно? И я… ― он выдохнул. ― Нет, я не хочу тебя потерять, Биса. ― Так чего ты от меня хочешь? ― крикнула она, сытая по горло вихрем эмоций, которые вызывал Леви. ― Я… я буду спокойна, я буду в порядке, клянусь тебе, не бойся за меня. Но прошу тебя, сделай вид, что этого разговора никогда не было... — Заткнись и послушай! — рыкнул в ответ Леви. Он схватил ее за плечи, удерживая на месте, но не сильно. Гисбах могла бы сбежать, если бы захотела. — Я думал, ты не можешь представить меня как своего парня. Биса вздохнула, чувствуя себя совершенно истощённой. ― Кажется, я это и сказала. ― Нет, ты меня не поняла, ― невесело хмыкнул Аккерман, внезапно беря ее трясущуюся холодную ладонь. Он поднес ее руку к своим губам, а потом прижал к своей щеке. Биса замерла. Зрачки в ее глазах расширились. ― Я… я думал так же, как и ты. Что это способ отвергнуть меня. Понимаешь? Биса замерла. Ей показалось, что ее лицо сковал дикий холод, схожий с тем, что царит на вершине гор Парадиза. Она не могла даже сказать что-то. Ее голова ― и еще что-то внутри нее ― взорвалось, потому что… потому что она просто не могла правильно услышать и понять слова Леви. Это уже был пройдённый этап. Когда она не спала ночами, плохо спала и не ела лишь потому, что раз за разом воображала, как Леви ответит на ее чувства, как она признается ему в любви, какими будут их отношения. То, что этого так и не произошло, разбивало ей сердце много раз, пока она не пережила это и не смирилась с тем, что Леви никогда не полюбит ее. Не полюбит больше, чем любил сейчас, и никогда не будет ее возлюбленным. А сейчас он стоял и говорил все эти вещи, которые могли ее уничтожить. Леви мягко улыбнулся ошарашенному выражению лица Бисы. — Мне было больно, потому что я думал, что ты скорее представляешь себя с Эреном, чем со мной. ― Эрен — просто мальчишка, ― проговорила Биса. ― И хорошо смотрится с Микасой, а не со мной… У меня нет будущего в любви, потому что я та идиотка, которая уже израсходовала свое право на любовь. Жаль, что у меня больше нет возможности полюбить кого-то, иначе бы я не стала досаждать тебя. ― Не говори так, ― Леви чуть сжал свою руку на ее плече. ― Ты звучишь разрушающе со своими надеждами на новую любовь, но в тоже время меня радует и обнадеживает то, что ты дикая однолюбка, и только моя Потому что я точно такой же. Рука Бисы задрожала, когда она накрыла его руку своей. ― То есть ты… ― Дикий однолюб, только твой, ― чуть хмыкнул Леви. ― И ужасно ведущий разговоры, как и ты. Хотя, стань ты моей две недели назад, план пришлось бы сворачивать. ― Да, ты со своей угрюмостью разрушил бы все прикрытие. Они смотрели друг на друга минуту, и Бисе стало интересно, бьётся ли сердце Леви так же дико, как и ее собственное. Придавлен ли он шквалом чувств, через которые они оба прошли за последние пятнадцать минут. ― Мы оба такие социально непроходимые тупицы, ― сказала она, и эта мысль заставила ее рассмеяться. Леви тоже улыбнулся и легко прижал ее к себе в самые ласковые объятья из тех, которые дарил ей когда-то. Несмотря на то, что сам Леви не был тактильным, он привык, что Биса обнимала его всегда, когда хотела, но сейчас в этом было намного, намного больше. ― Итак, ― спросила Биса спустя минуту молчания, посвященного тому, чтобы успокоиться. ― Что теперь? — Для начала я тебя поцелую, если у тебя нет возражений, ― серьезно проговорил Леви, глядя на Бису так, будто они обсуждали какой-то важный план, а не собственные чувства. Биса слегка пнула его по колену, но Леви даже не пошатнулся. Такая Биса была более привычна ― игривая нежность. Неужели Леви был настолько слепым. — А потом мы могли бы пойти на свидание. — Или мы можем пойти к тебе домой, — улыбнулась Биса. ― Заварить много сортов разного чая и опустошить мой двухмесячный запас марлийских сладостей, а ночью пойти за добавкой на рынок и просто обожраться так, чтобы УПМ нас не подняло в воздух, ― неся откровенный бред, говорила Биса. ― Парадиз много потеряет, но, если это искупит мое скотское поведение, я согласен заработать сахарную передозировку. Леви обнял ее еще сильнее, поцеловал в лоб. — М-м-м, мужчина, который покорил моё сердце. Мне нравится твое согласие на мои безумные идеи. — Тебе нравлюсь я, ― Биса закатила глаза, показывая, что она и не отрицает этого. ― А я… я люблю тебя, Биса Гисбах, ― серьезно сказал Леви. Видимо, он просто не мог не заставлять сердце Бисы пропускать удары. — Как и я. Я тоже тебя люблю, — ответила Биса, а потом прильнула, чтобы поцеловать его. Никакой фальши в этом не было. Леви знал: теперь ему нужно отдать огромное количество любви и заботы Бисе за все эти годы своей слепоты. Но он был так влюблен, что совершенно не переживал об этом. Все получится, обязательно.