Между красных нитей

В больничной палате казалось было тихо, а за окном уже стемнело. Запах медикаментов забивает каждый угол просторного и чистого помещения в светлых тонах, которое является временным жильём для недавно пришедшего в сознание человека по имени — Питер Хейл. Упомянутый человек в данный момент, покрытый множеством серьёзных внешних и внутренних психологических травм, сидит спокойно возле окна на инвалидном кресле и не выражающим никаких эмоций лицом смотрит на полумесяц высоко в ночном небе, а его изуродованное лицо отражается на прозрачном стекле от окна. Мысли оборотня блуждают далеко отсюда. Если бы кто-то вошёл сейчас и увидел его в таком состоянии, то могли бы подумать, что он заснул с открытыми глазами. Прошло не так много времени с пожара, что случился в их семейном доме. Бесспорно, это большая трагедия для всех. Особенно, когда выжило всего два, а один не находился в доме. Из двух других не повезло самому Питеру, что оказался во временной коме. Предполагалось, что ему гарантируют пожизненную инвалидность, если повезёт очнуться. Для врачей казалось чудом, что ему удалось прийти в сознание через две недели, после которых он не мог функционировать из-за онемения мышц. Медленно, но всё-таки положительные результаты можно было распознать, хотя пациент пока ещё не мог двигать ногами в течение последнего месяца с учётом физиотерапии и восстановительных добавок к еде для улучшения. К сожалению, с заживлением серьёзных ожогов было труднее справиться. Внешние шрамы по всему телу останутся, но хуже с внутренними. Травмирующих после пережитого. Но всё же врачи были рады не потерять пациента под своим руководством, без труда заботясь о необходимых вещах в лечение физических повреждений. Что не скажешь о назначенном психотерапевте для Питера. Женщина средних лет с приятным голосом и понимающими глазами не добилась больших результатов на их встречах, которые проводились несколько раз в неделю. Пострадавший отказывался разговаривать на травмирующие темы, которые заставляли его мысленно страдать от бессилия, как бы он не хотел этого признавать. Его разочаровывали повседневные темы о событиях в мире, как продвигается его лечение и т. д. За месяц проведённых их совместных сеансов, Хейл показал все признаки депрессивного расстройства. Впадая частично в замкнутое состояние с самим собой, зависая на несколько часов в одном положение и не двигаясь. Бывали дни, когда ему было трудно терпеть боль по всему телу и он отказывался сотрудничать с кем-либо. В такие трудные для него дни, Питер не мог сомкнуть глаз для отдыха и пялился в одну точку перед собой, прислушиваясь к своему внутреннему я, травмированному, злобному и несчастному от происходящего в его жизни. Попытки связаться с последними выжившими родственниками мистера Хейла увенчались лишь короткими гудками со словами: Абонент временно недоступен, перезвоните позже. Ещё через десяток пропущенных звонков они перестали пытаться добиться ответа. Питер никак не реагировал на подобные новости. Бессонные ночи, как сейчас, стали для старшего Хейла обыденностью. Худшие кошмары, которые у него когда-либо бывали, стали почти регулярными, а любые лекарства, которые ему давали не могли долго пробыть в его организме. Стараясь не сойти с ума, он болезненно каждый день терпел боль сквозь стиснутые зубы от каждого сделанного движения, пока кожа буквально не прекращала поверхностно гореть, вселяя в его подсознание ужас и страх, который нанёс ему огонь. Его внутренний волк отказывался отзываться и помогать ему зализывать их чудовищные раны. Инстинкты, которыми он жил на протяжение многих лет с самого своего рождения — заглохли, будто их и не было никогда. Как будто ему оторвали все конечности и оставили подыхать. Ощущение дикого одиночества ещё никогда не были так близки к Питеру.

***

Последующий день для Питера ничем не отличался от предыдущих. Его распорядок дня был не особо обширным, но целенаправленный на его выздоравление. Сколько бы времени сейчас уже не прошло, как он очнулся, до сих пор ему с трудом удаётся самому что-либо делать. В частности, его ноги отказывались слушаться его задачам, а если попытаться сильно напрячься, то конечности начинают дрожать, а от его костного позвоночника чувствуется нестерпимое покалывание. Сделанные рентгены не указали на травмы, так что это было скорее связано с тем, что Питеру всё ещё что-то мешало осознать, что его тело принадлежит ему. Сегодня в его расписание на первую очередь идет физиотерапия, а днем должны были провести диагностику его тела после недельных тренировок и посмотреть на улучшения. Сам же мужчина всё ещё чувствует недуги в похудевших мышцах и слабость. Возможно, ему следует лучше употреблять его пищу, а не отказываться от приемов из-за жгучей тошноты каждый раз при сглатывании. Оставшиеся время он может заниматься, чем душе угодно, хотя человеку в его положение не стоит злоупотреблять физическими нагрузками больше, чем рассчитывается, и следует больше отдыхать. Питеру даже пришлось саркастично намекнуть своему лечащему врачу, что он не собирается устраивать марафон забега по больничным коридорам, и может провести всё время в палатке за каким-нибудь чтивом из электронных книг или просмотров фильмов, если имеется настроение, что не очень часто происходит. Обычно, ему просто молча нравится наблюдать, что происходит вокруг, бывает беззаботно комментируя скорее самому себе. Когда у него остаются силы физически двигаться, то прогулки по больнице тоже помогают ему восстановиться, а ещё избавиться от наблюдения собственной сиделки. Сиделку звали — Аманда, назначенная ему. От кормления, мытья, переодевания и заботы над его травмами. Её регулярное присутствие рядом вызывало у Хейла по большей части мигрень и неудобство из-за вмешательство в свое личное пространство, но без её помощи ему бы оставалось забыть о такие вещах, как гигиена. Оставалось только терпеть до определенного момента, когда у его терпения закончится срок и он оторвет ей голову в приступе злости. Небольшим плюсом было, что её болтовня помогала ему знать о последних событиях происходящих в больнице. На данный момент, направляясь к кабинету для физических занятий, Питер снова погрузился в себя, чтобы не реагировать на внешние раздражители. Изначально попытка Аманды завести с ним диалог не удалась, но ей не мешало рассказывать ему о каких-то мелочах, пока она везла его инвалидное кресло. Он мог бы быть с ней хоть немного милым из уважения к её работе по уходу за ним, но эта бессонная ночь не принесла ему должного сна и положительного настроения. Эмоции на его лице снова отсутствовали, а глаза смотрели в никуда, пока они двигались по пустым коридорам. В какой-то момент неожиданно в ушах Питера раздается громкий плач ребёнка от чего мужчина резко вздрагивает, а глаза расширяются от удивление. Впервые за время, что он очнулся от комы, мужчина мог почувствовать свои способности оборотня с обостренным слухом. Плач ребёнка не прекращал звенеть в его ушах, и было сложно сдержать ответное рычание, застрявшее в горле, а инстинктивно на его руках стали трансформировать острые когти, царапая подлокотники инвалидного кресла. В голубых глазах Питера сверкают золотистые искры, пока они нервно искали источник несчастного скулежа ребёнка, чтобы найти, прижать к себе и утешить. И хоть шум был совсем близко, сам источник находился совсем вдалеке от него, он не мог добраться до него самостоятельно без подозрений, как бы не желали этого сделать сейчас его внутренние инстинкты оборотня. Как только они отъехали еще немного дальше, всхлипы стали глухими, а после и совсем стихли. Питер же старался не дышать слишком громко, боясь потерять источник до самого конца. И как только звук пропал, он смог вернуть к себе дыхание и больше не трансформировать, пребывая в шоковом состоянии. Благодаря невнимательности Аманды, его странное поведение не заметили, и честно говоря ему было всё равно. Мысли в его голове не переставали анализировать случившиеся. Он точно не был так сильно удивлён снова почувствовать отголоски своих способностей, что безусловно радовало, а скорее был в страхе от того, что их вызвало в нём…

***

Несколько дней прошло с того момента, и Питер всячески пытался снова взаимодействовать с волком внутри него, но всё было бесполезно… Ему никто не ответил.

***

Его настроение в разы ухудшилось, а токсичных и прямолинейных ответов стало гораздо больше. Все эти дни никто из его врачей не мог находиться с ним больше трёх минут рядом, чтобы не получить оскорбление за свою работу, казалось бы ничем не отличающуюся от того, что они уже много раз делали. Пришлось на какое-то время остановиться сеансы осмотров, списав всё на душевное расстройство и назначив новый график с психотерапевтом, которому теперь чаще пришлось иметь с ним дело в его худшем состояние, но на то им и платят. Такие встречи были не долгими и болезненными для Питера в моральном плане, где психолог старался помочь ему с его душевными беспокойствами, что он отказывался признать вслух. Воспоминания о семье и чудом спасенной жизни не давали ему покоя. Его злит, как все пытаются его контролировать и следят за ним, чтобы он не мог сделать что-нибудь ужасное. Или ему только кажется, что за ним наблюдают…?

***

Той самой ночью после крика, когда его инстинкты ненадолго просыпаются, он чувствовал, как все его нутро рычало бежать и искать свою цель, где бы она не была и с кем. Найти, защитить и убейте тех, кто сделает ему больно! Наверное, впервые он когда-либо ощущал такую связь с незнакомым существом, которого даже не видел в глаза. Страшнее было сорваться потерять контроль над собой и разорвать всех, чтобы сделать то, что от него требовало его внутреннее подсознание… Эта ночь была очень длинной в его жизни с опасением потерять себя снова и не очнуться.

***

Все дни его худшего состояния были вызваны не только беспокойством за неизвестного ребёнка и самого себя, но к этому можно было добавить регулярные кошмары, преследующие его голову, и без того очень шаткую, в бессознательном виде. Агония во снах от ужаса принесенного в дом огня, как люди, которые являлись его родственниками умирали, сгорая заживо с детьми на руках и молясь о спасении. Высохшие трупы мертвых, валяющиеся в пепле тех, кого не пощадил огонь. Дом, который больше не станет местом утешения и комфорта. Только вечная боль, с которой тебе придётся жить.

***

Примерно через неделю его снова оставляют в покое, ужасы прекращаются, а дышать становится значительно легче. Он больше не сходит медленно с ума. Не кусает зубами подушку, чтобы приглушить собственные крики из-за не только физической, но и душевной боли. График его лечения снова меняется, осмотры возобновляются, а сеансы с психотерапевтом проходят гладко. Время снова двигается вперёд.

***

Наконец-то, ему снова позволено находиться с самим собой без акушерке под стражей. Катясь на своем инвалидном кресле, Хейл ещё не осознаёт, что двигает его в сторону больничных палат в конце узкого коридора, в которых отсутствовала жизнедеятельность из-за обеденного времени. Почему-то останавливаясь у одной из таких, мужчина без разбора читает слова, что гласят на табличке: Ноа Стилистики. Человек, которого назначили главным помощником их нынешнего шерифа в городе. Сама дверь была не закрыта до конца, так что Питеру не нужно было заходить, чтобы осмотреться. На пороге он мог отчётливо видеть сидящую на краю кровати молодую женщину спиной к нему в униформе медсестры с маленьким ребёнком в пелёнках на своих руках, и что-то нежно болтающие между малышом и человеком неподвижно лежащим на кровати. Молодой мужчина там был без сознания, а его кожа была такой же травмированной ожогами, что и у самого Питера. Сам он был подключен к аппаратам через длинные трубки, что поддерживают его жизнь. Какое-то время зачарованный наблюдением за парой, Хейл всё ещё не осознаёт, что им движет, но его глаза снова начинают менять цвет, а клыки во рту становятся больше и черты лица страшнее исказились от трансформации, и он отталкивается твердыми ногами об пол, чтобы шатко встать с инвалидного кресла. Хватаясь за дверной косяк, он бесшумно проходит вовнутрь, словно хищник подкрадываясь к своей жертве. Золотистые глаза не могут оторваться от маленького свертка с ребёнком на чужих руках женщины, но Питер слышит, как его волк внутри рычит: Схватить! Когда он уже близок к тому, чтобы покалечить женщину, чудом всё ещё стоящую к нему спиной, малыш морщит свою курносую мордашку и открывает широко глаза, сверкающие чистым янтарем в ответ на взгляд старшего Хейла. И мужчина замирает. Его трансформация в человеческий облик возвращается к нему, и он может снова слышать себя самого, делать что хочет именно он… По-настоящему растерянный, Питер не может оторвать зрительного контакта от глаз малыша, любопытно рассматривающий его самого. Тот даже прищуривается на него и издаёт непонятные звуки, забавно высунув язычок и махая ладошками, словно пытаясь Питеру что-то сообщить. Старший не выдерживает и усмехается забавному поведению, чувствуя, как в груди расцветает умиротворенность. Конечно, женщина слышит его и оборачивается, чтобы громко вскрикнуть от испуга из-за неожиданного посетителя. Но Питеру всё равно. Глаза неизменного ему ребёнка сверкают на него с искренним удивлением, перемещаясь между взрослыми, и Питер желает больше увидеть этих прекрасных эмоций на личике малыша, имя которого он так и не знает. Пока не знает. Голубые глаза взрослого и янтарные ребёнка создают новую связь. Питеру и его волку больше не нужно быть брошенными в этом мире со своим одиночеством и безумием наедине. Невидимые красные нити крепко сплетаются между ними всеми, создавая новую линию их жизней. Продолжение следует…