Прошлое не забывается

      Лес — место очень спокойное, по крайней мере, если ты живешь в его чаще и не суешься на окраину. Тем проще среди подобного спокойствия заметить неладное — в городской суете о таком не задумываешься. Идешь себе среди многоэтажек, придерживая пакет с продуктами и все мысли лишь о том, как бы поскорее добраться домой. Ты не обращаешь внимания на людей в подозрительно похожих нарядах, игнорируешь шаги за спиной, а когда замечаешь отступаешь в сторону, чтобы уступить место прохожему, просыпаешься уже в камере.       От последней мысли Марк поежился, он буквально чувствовал, как по спине пробежались мурашки. Зачем теперь думать о таком, ведь все осталось позади? Сейчас он — не случайный прохожий, пойманный на улице, и не образец класса D, он медведь, точнее плюшевый мишка, в котором живет душа некогда человека.       После побега 1048 и трое копий, сотворенные им, остались вместе. Создатель (получивший от собратьев кличку Плюшевый) долго думал над тем, как им быть дальше. Он хотел бы дружить со своими прототипами, но в то же время боялся, что они навредят людям. В отличии от Марка Ушастик и Железный могли запросто наброситься на случайного человека и даже убить, мало того, такие выходки привлекали внимание работников фонда, а туда возвращаться никому не хотелось.       Это и был главный аргумент. «Еще раз подойдем к людям, и нас снова упекут в камеру, вы этого хотите?!» — оставшиеся двое согласились последовать за более мирными медвежатами в лес, где жили уже… Довольно долго. Марк не мог точно подсчитать время, его существование превратилось в сон, красивую сказку. Возможно, ту про Машу и трех медведей, ведь он иногда чувствовал себя чужим в их семье.       Большую часть времени названные братья проводили вместе в домике, который сами и создали. Они могли устроить конкурс рисунков на песке‘ пострелять из рогатки по мишеням, нарисованным на самых высоких деревьях, или просто поболтать о минувших приключениях. Оказалось, если не тратить время на сон, еду и прочие потребности человека, появляется куча возможностей для безделья.       Иногда образцы расходились, ведь у них были отличия. Ушастик и Железный все еще испытывали потребность убивать (о, этот странный дефект, который им подарил творец, сам того не желая), но на людей охотиться не могли, поэтому предпочитали животных. Марк не хотел смотреть, как они сворачивают шеи кроликам, или как Железяка впивается своими стальными зубами в голову очередной белки, поэтому гулял в той части леса, где водилось меньше живности.       Обычно он просто начинал прогулку и шел, пока глаза не зацикливались на какой-то детали, будь то солнечный лучик или паутинка на ветру. Затем сознание (раньше он называл это мозгом, но у плюшевых медведей не было мозгов) дорисовывало картину, пробуждая воспоминания или выдумывая новые. Иногда он бегал по ним медведем, порой и человеком — тем, каким был до попадания в фонд, но никогда не случалось такого, как сегодня.       Мысли пошли не в то русло, обратившись в кошмар. Поимка, отключка, оранжевый комбинезон, отвратительная черная буква D на всю спину. Он не видел ее, однако всегда чувствовал на себе. Вместе с миром душевным начинало меняться и окружение: солнце куда-то пропало, тени сгущались. Появилось ощущение, будто бы за ним кто-то следит. Стоило бы вернуться в другие дни, и тогда тревога уйдет. И все же Марк продолжил вспоминать потому что       мозг       интуиция подсказала ему, что так будет лучше.       Итак, он очнулся в камере класса D, перепуганный до полусмерти, недоумевающий от всего происходящего. К нему подошел работник фонда, этакий веселый мужичок с лицом доброго соседа и сел на край койки. Голос мужчины так же внушал доверие, вот только одну руку он держал на блокноте, а другой придерживал пистолет на поясе.       — Марк Гвиневер, двадцать три года, не женат, родных нет.       — Кто вы? Что происходит? Что это за место? Почему я здесь? — Вопросы посыпались сами сбой, паническим потоком сорвались с губ. В тот же миг собеседник поднял руку (предварительно отпустив пистолет, но от этого спокойнее не стало) и жалкий человечек в оранжевом комбинезоне заткнулся.       — Вы не в том положении, чтобы задавать вопросы. Окажите содействие и тогда я помогу вам чем смогу. Для начала мне нужно сверить анкетные данные. Марк Гвиневер, двадцать три года, не женат, родных нет.       — Да, все верно.       Смотреть на лицо того мужчины стало невыносимо отвратно и подопытный решил изучить обстановку. В его комнате были все удобства: кровать с подушкой и одеялом, столик для письма, даже туалет и рулон бумаги. Только все те прелести помещались в крохотной коробке, такой миниатюрной, что два человека не могли стоять в ней одновременно.       — Состояние здоровья удобоваримое, жалоб нет, несколько лет занимались вольной борьбой, предпочитаете классическую литературу, но раз в неделю покупаете свежий выпуск кроссвордов, где разгадываете все, кроме судоку.       — Так и есть. — Проглотив ком в горле ответил Марк. Ладно, борьба, ладно, не женат, откуда, черт подери, они узнали про кроссворды? Неужели, эти ребята искали его, изучали неделю, месяц, а может и год, прежде чем поймать.       Собеседник задал еще несколько вопросов, скорее для галочки, ведь, как позже узнает подопытный, в фонде всегда все знают наверняка. Пленнику оставалось только кивать да удивляться — любимый цвет, марка шампуня, который он использовал, многое и сам подопытный за собой не замечал и кивал лишь для того, чтобы не злить человека напротив. Однако, пораскинув мозгами D все же приходил к выводу, что и те крупицы были правдой. Наконец-то опрос окончился и настала очередь исследователя говорить.       — Дела у нас такие, мистер Марк, начальство решило, что вы подходящий кандидат, считайте, вам крупно повезло. Запомните первое и самое главное правило: фонд очень ценит своих сотрудников и заботиться о вашей безопасности. Если будете следовать всем рекомендациям получите бонусы и может даже отпуск, если же будете устраивать истерики, отказываться выполнять свои обязанности мы не отвечаем за последствия. В любом случае похороны включены в годовой бюджет, так что на улице вы не останетесь. Итак, что скажете?       — Я буду делать все, что потребуется.       Сейчас Марк проклинал себя же за сказанное, но что бы дало ему бунтарство? Один против бетонных стен, нафаршированных чудовищами, против вооруженных до зубов работников фонда и огромных связей. На их стороне были отряды чуть ли не в каждом городе, на его — соседи, которые и не заметили исчезновения.       А вот инстинкты… Да, тогда его инстинкты точно знали, как будет лучше. Не выпендриваться и жить, чтобы в дальнейшем продумать план побега. И, как бы безумно это не звучало, на данный момент он скрылся из фонда, то есть чуйка бывшего D не подвела.       Странная тень подошла ближе и замерла. Марк заметил это краем глаза, затем отвернулся, и все же каким-то образом продолжал чувствовать преследователя — тот стоял на месте.       В качестве D класса юноша проработал три года — много, учитывая, что большинства хватало на неделю. Дружба между подопытными была довольно странной: она завязывалась и разрушалась за считанные минуты, так как виделись они лишь на работе, а свободное время проводили в камере.       Одного из них звали Леон. Кажется, тот был хорошим парнем, хотя, может им просто повезло. Они и еще один человечек (толи от рождения немой, толи пострадавший от объекта, толи молчаливый) отправились в камеру 173-его, где было время поговорить.       Возможно в другом месте, где кэторы убивают по очереди, Леон превратился бы в безжалостную сволочь и кинул бы Марка в пасть чудища, однако там показал себя как исключительно добрый человек. Они больше никогда не виделись, ему хотелось верить в две вещи. Во-первых, что собеседник все же был добрым, во-вторых, что он не умер, или хотя бы не мучился.       — Первый рабочий день, да? — Глядя на статую, но обращаясь к товарищу по несчастью спросил Леон.       — Как ты узнал?       — Вижу по глазам, пусть и не такой напуганный как некоторые новички, все же очень волнуешься.       — Ну… На это есть причины. Знаешь-ли, я не хочу умирать.       — Думаешь, тебя от сюда выпустят? Наивный, чем больше узнаешь о фонде, тем крепче ты с ним связан. D класс, ученые, военные, и даже создатели, если они еще живы… Мало кто из них доживает до пенсии, а те, кто уходят, до конца жизни оборачиваются, опасаясь пули от бывших коллег. Мы тут вообще как пушечное мясо, отвлекаловка для S.C.P., я бы вот очень хотел умереть, прежде чем кто-то превратит меня в зомби или медленно сожрет, но проклятый страх не дает повеситься.       Марк хотел ответить, уже не помнил, что именно. Толи посочувствовать, толи возразить. Его намерения прервал голос из динамика. «Заткнитесь!» — позже он привык к нему, но тогда очень перепугался, и кажется не только он.       Потому что третий тоже отвлекся, и статуя пришла в движение. До тех пор все воспринималось как сон, несмотря на разговоры сопровождавших людей о живой скульптуре она казалась безобидной, а теперь звук скрежущего металла заставил уверовать в реальность. Еще до того, как раздался треск хрустящей шеи, Марк отступил к двери и поднял руки, закрывая свою. Леон уставился на статую, та остановилась прямо перед новообретенным товарищем.       Дальнейший день прошел гладко: они просто смотрели на него и моргали, пока уборщик отволок труп и убрал кровь. Вдвоем было тяжелее, однако терпимо. Очень долго D не разговаривали, Марк обдумывал все происходящее и благодарил свою смекалку за то, что в очередной раз спасла ему жизнь.       — А ты не похож на других. — Когда дело было почти закончено, Леон решился нарушить молчанку. — Хорошая реакция и мозги варят. Ты либо проклят кем-то, либо чертовски везуч.       С того самого дня три года пролетели как одно мгновение. Он видел многих и со многими разговаривал. Каждый день (иногда раз в пару дней, так как от некоторых S.C.P. были побочки) фонд отправлял к новому образцу. Марк всегда читал листок, который ему оставляли с утра вместе с завтраком — о правилах поведения, истории объекта и так далее, но и разговорами не брезговал — порою от коллег можно было узнать много полезных секретов.       Многие D предпочитали тихо плакать или просто пялиться в стену, он и тут сумел отличиться. Просил почитать книги, за хорошее поведение некоторые надзиратели могли одобрить просьбу. Занимался спортом — насколько это возможно в крохотной камере. Бывало и так, что какой-то «динамик» (скорее всего, новенькие) заводил с ним беседу от скуки. Такие разговоры быстро пресекались, тем не менее к нему работники фонда относились хорошо. Он даже подумал, что они подружились, если бы, если бы…       Тень исчезла. Обернувшись Марк только подтвердил свои догадки. Как он и ожидал, это были хорошие воспоминания, они прогнали кошмар. Бывший образец D без зазрения совести мог гордиться своей работой: ему часто попадались эвклиды, иногда общение с ними шло не по плану, тем не менее он, подобно супергерою, выпутывался из любой ситуации.       Я бы написал про тебя комикс, D-1032, Призанмен, как тебе такое название? Ученые с радостью бы почитали, говорю тебе, подлинный шедевр!       Но не здесь была его последняя остановка. В конце концов, память вела Марка дальше, проскакивая кучу рабочих дней, объекты пролетали один за другим. Словно в голове стоял телевизор, в котором переключали каналы. Интуиция, та самая, что не раз вытягивала из беды, выкинула пульт на слове кэтэр. Это был его первый раз, за неделю до знакомства с Эмми.       Старик нарушил условия содержания, сломал клетку, такое случалось с определенной периодичностью. Фонду требовались люди, которые отвлекут объект, пока те устранят проблему. И пускай Марк был одним из самых послушных D (а таких непросто найти), пускай некоторые работники хотели сделать про него комикс, а один даже предлагал место уборщика вместо подопытного, когда понадобились жертвы его вызвали, потому что был ближе.       Всего их было четверо — двое парней и две девушки. D оставили в том месте, где бродил 106-й. Марка опередил другой парень, он спросил у остальных, встречался ли кто-то с подобным и что им делать в такой ситуации.       — Обычно нам дают документ, где об этом написано. — Заговорила одна. — Но сейчас все так быстро случилось, я понятия не имею, кто он такой, и что с нами сделает.       — Я слышала от одного, мы с ним пересеклись у Черепа, что Старик — очень медлительное существо, если мы кинемся в рассыпную…       Но договорить она не успела. Пол под девчушкой превратился в черную лужу, где та мгновенно погрязла, вместо нее на свет начало вылезать тело, похожее на обугленного человека. Лицо походило на столетнюю мумию, рот исказился в улыбке кажется, она никогда не сползет, так как попросту окоченела. Глаза на первый взгляд казались прогалинами, но на самом деле там были два черных шара — что это такое и как оно им видело никто знать не хотел.       Паренек застыл на месте от страха, оставшиеся двое кинулись бежать. Марк позволил себе обернуться — тела уже не было, только окровавленные ошметки, словно тот объект слился с жертвой.       Долго они бегали по коридорам и далеко не все двери открывались — ученые позакрывали, чтобы во время догонялок Старик не отходил далеко. Вдруг перед D открылась еще одна дыра, на тот раз в стене, оттуда вывалилась бывшая напарница, точнее то, что от нее осталось. Скелет с одним единственным пучком волос, местами покрыт остатками кожи и гнилой плоти, будто бы месяц девушка пролежала под землей. Спустя еще минут пять или семь отряд ликвидаторов стрельнул третью — видимо как-то не так дернулась или повернула не туда, сложно было угадать настроение тех людей в спецодежде.       Он остался последним, замедлил шаг, начал прислушиваться. Старик должен был идти медленно… Но он не шел, он открывал порталы! В один из них Марка угораздило попасть.       Ужасное, просто отвратительное место! Коридоры покрыты грязной плиткой, внизу — черная пропасть, впереди куча поворотов, ржавчины, трубы. Этот мир не имел ни адресов, ни улиц, ни спальни, ни обеденного зала для его единственного обитателя. D чувствовал, как чужое измерение давит на его легкие, дышать становилось тяжело, из носу пошла кровь.       «Сдавайся, прыгай вниз, подохни уже наконец и покончи с этим. Ты же видел, что он сделает, если доберется до тебя» — кричали мысли.       «Нет, должен быть отсюда какой-то выход, ну же, иди вперед, жизнь то у тебя одна!» — твердила интуиция.       В итоге он двинулся дальше и нашел странный мост, над которым, словно маятник, болталось огромное черное нечто. Марк поплелся по нему, Старик шел следом, кажется, тут их скорость сравнялась. Пришлось несколько раз остановиться, чтобы преграда не сбила с шаткого мостика, хотя… Черт подери, он вел внутрь какой-то башни, это и близко не походило на выход! С каждой остановкой расстояние между ними сокращалось. Оно не останавливалось и не боялось своих же ловушек, однако и не меняло их работы — все еще думало, что соперник проиграет.       Еще один шаг, бум! D летит, приземляясь на пол за спиной отряда. Один из них хочет выстрелить, но второй останавливает (кажется, это он чаще всего водил Марка на работу и наблюдал за ходом испытаний).       — Постой, этот ничем не заражен, не надо портить материал. — Говорит спаситель.       — Тогда давай скинем его в камеру, все равно скоро помрет, а Старика еще надо завести в клетку. — Не бросая надежды прикончить подопытного заявляет второй.       — Да не пойдет он за ним, надо кого-то лет десяти, тогда уж наверняка.       Дальнейший разговор юноша не помнил. Он потерял сознание, потом врачи откачали и уже через пару дней вернули к работе — пожалели и отправили проверять новоприбывших объектов, собственно так они познакомились с Эмми.       И снова же Марк вернулся к вопросу, который мучал его с момента начала прогулки. Зачем все это, почему интуиция опять начала выделываться? Да, он доверял ей, но никогда не понимал до конца. В итоге убил-то его не Старик, а Каннибал, а воскресил другой кэтэр — мишка конструктор.       Медвежонок задумался, природа вокруг тоже. Затихли птицы, попрятались звери, даже вода зажурчала тише, и листва прекратила шуршать. Неужели, он, являясь клоном 1048, был настолько силен? Оказалось, мир испугался другого монстра.       Он появился так же неожиданно, как и в прошлый раз: просто выскочил из портала, что открылся у дерева. Марк позабыл о том, что теперь был вовсе не человеком, с ним опять случилось что-то похожее на фантомные боли (только бывший D чувствовал не потерянную ногу, а целое тело). Мишка как ошпаренный побежал к дому, скача по знакомым дорожкам, хватаясь за кусты и цепляя кучу репяхов тряпичным телом. Его верное шестое чувство опять что-то подсказывало.       Вроде-бы Старик остался позади, если это вообще был он. Что эта тварь делала вдали от фонда, и раз уж он сбежал, почему не отправился в город или деревню, где есть куча людей? Переступая порог дома Марк все еще был уверен, что это галлюцинации, но внутри его уже ждали товарищи.       — Вот он, цел и невредим! — Заявил Железный. Из всех четырех только он и бывший D умели говорить, остальные жестикулировали.       — Хорошо, что все на месте, я уж думал, они схватили кого-то. — Судя по тому, как 1048 махал лапами, он волновался.       — Кто они? — Спросил Марк.       — Те самые из фонда. — Ответил Ушастик. — Разве мы — самые опасные объекты, зачем они нас выслеживают?!       Из-за тебя, Марк. Они пришли сюда за Стариком, а Старик — за тобой, потому что от S.C.P. у тебя только тело. Душой ты все еще человек, а он не любит оставлять своих жертв живыми. Не спорь со мной, так и есть.       Бывший подопытный не осмелился что-либо сказать, но как обычно, интуиция была права. Медвежата начали спорить, что им теперь делать и как быть дальше, он наблюдал за этим отстраненно, так как единственное, что мог предложить — бросить себя в клетку фонда, а туда не хотелось ни под каким предлогом.       В очередной раз по спине пробежались мурашки (опять фантомные, плюшевые игрушки не могут испытывать холод или страх). От входной двери завоняло сыростью, плесенью, разложением. Этого не писали в документах, однако другие D иногда говорили ему — первый признак появления 106-го.       Недолго думая Марк оттолкнул Железного, что стоял ближе всех ко входу, а сам упал навзничь. В тот же миг из черной прогалины вылезла рука, которая безошибочно тянулась к нему. К счастью Ушастик и Плюшевый схватили товарища за лапы и оттащили от хищника.       — Бежим! — Закричал вместо благодарности медвежонок.       Все единогласно согласились и тут же рванули к окну, выскакивая один за другим. Даже Железный, хоть он обожал терминатора и мнил себя великим воином, не стал бы нападать на кэтэра.       — В рассыпную! — Скомандовал Марк.       Только прибыв сюда они нашли место, через которое можно сбежать — старый водосток, быть может от какой-то деревушки или закрытой фабрики. «Рассыпная» подразумевала встречу у этого места, которое не знающий дорог искал бы часами.       Естественно, Старик направился за ним — на то бывший D и рассчитывал. Если интуиция будет любезна, сегодня он сбежит от монстра, и они встретятся, если же нет по крайней мере из-за него никто не пострадает.       Давненько уже медвежонок не участвовал в таких погонях! Он бежал со всех ног, перепрыгивая, перелазя, выискивая всевозможные щели, 106-й же спокойно шел следом, одним шагом преодолевая три маленьких шажка плюшевой игрушки. Иногда ему надоедало, и Дед пропадал, чтобы потом появиться где-то поблизости.       Его мерзкие руки то и дело норовили схватить жертву, приближаясь к ручью Марк заметил там острый камень. Он воткнул его в ручищу понимая, что оружие быстро сгниет — таким кэтэра не прибить. Однако, острие больно ранило тварь. Старик издал нечто, похожее на шипение, и пока его ладонь заживала 1048 D благополучно смылся.       Он добрался до нужного места, над головой застучали ботинки. Люди… Опять эти люди из фонда. Голос из динамиков, проверки, оружие, выстрелы… Если бы они только прошли мимо, сгинули бы, ушли, как страшный сон на рассвете. Но ликвидаторы стояли на месте: топтались, наматывали круги, водили повсюду своими радарами (к счастью, того, что обнаруживает объекты и подписывает их не было). Наконец-то по рации дали отбой.       — 106-го поймали, всем отрядам в пункт дислокации. — Сложилось впечатление, будто там сидит тот самый «добрый сосед» с пистолетом, которой принимал Марка в фонд. Ну нет же, тот уже точно умер, а это был просто похожий человек. Возможно, такой приторно-коварный голос был частью требований к работе.       Сперва у медвежонка на душе полегчало. Он остался один, умостился на поросшем мхом камне и стал ждать остальных. Но прошла минута, десять, полчаса — никого. А если их тоже поймали? Они охотились на Старика, но не стали бы выпускать остальных, верно?       — Пожалуй. — Неохотно согласился бывший подопытный со своими мыслями. — Но если они не рассчитывали встретить тут 1048 у нас неплохие шансы их надуть. Верно. — Если бы у него были пальцы, он бы сжал лапы в кулаки. Хватит уже бояться дяденек из фонда, теперь пусть они берегутся его.       Отряд шел, стараясь не оставлять следов, однако для Марка, много лет прожившего в лесу, все было очевидно. К тому же с высоты его роста многие вещи было куда проще заметить. Надломленные ветки, заметенные следы от сапог, в конце концов даже бычок — вот свиньи! В общем, всего полкилометра от их убежища и лагерь ликвидаторов открылся перед ним во всей красе.       Куча палаток, в центре — миниатюрная копия клетки Старика из фонда. Она могла сдерживать его, но не так долго, как большая. Скорее всего они вызовут наряд на джипах, или вертолет — если до места тяжело добраться. Забравшись на дерево Марк стал наблюдать, чтобы вычислить местонахождение товарищей.       — Ладно, Старикашка, а что делать с ними? Опять процедура опознания? — Спросил один работник другого.       — Да нет, это 1048 и два его клона, ну из тех, что убежали. Оригинал безопасен, в отличии от копий. — Попивая кофе ответил товарищ.       — Если у него есть две копии, может еще сотни будут?! — Наверно, этот был новеньким, так как слишком задумывался о подобных вещах.       — Если бы были, они бы уже вышли на нас. Все, что создал этот милашка, хочет убивать людей, а мозгами их природа обделила.       Потом новенький снова начал спрашивать насчет Старика: как тот сбежал, почему именно сюда, как его вычислили и все в таком духе. Марк не стал слушать, ведь главную информацию получил — товарищи были здесь, во-первых, и его тут не ждали, во-вторых.       Карабкаясь по деревьям (тело из лоскутиков хорошо сливалось с пестрой листвой) бывший подопытный продолжал изучать стоянку. Сколько людей, где какие палатки, чем они занимаются. В основном все были расслаблены: похоже, больше никто не сбежал, ведь если бы были еще беглецы, эти товарищи не находили бы себе места и не теряли бы бдительности. Марк не знал, почему именно так — наверняка состав команды не раз поменялся за годы, однако был уверен, что так и поступают все ликвидаторы.       Их посадили в пластмассовую камеру, которая предназначалась для жертв Старика и тех вещей, которые он мог втащить в свое измерение, а после выкинуть, оставив гнить где-то на обочине. Плюшевый сидел смирно, Ушастик пытался контактировать с людьми, но на него не обращали внимания. Железный, по всей видимости, уже пробовал разбить клетку, так как сейчас сидел тихо, только выкрикивал ругань, когда кто-то проходил мимо.       — Ты нас нашел, мы здесь! — Едва заметив Марка, замахал руками товарищ. Железяка тут же остановил его, повалив на пол.       — Идиотина, сиди тихо! — Крикнул он, от злости механические глаза медвежонка покраснели.       1048 хранил молчание, только легонько поднял лапу указав на кнопку, которая открывала люк. Вообще в день их знакомства Плюшевый был просто медвежонком с интеллектом ребенка. Он делал свои копии в попытках найти друзей, не замечая того хаоса, который они творили. В день побега творец стал задумываться о последствиях, хоть и сохранил любовь к играм и веселью. Бывший D любил его, почти как младшего брата, но сейчас отметил, что создатель его нынешнего тела оказался куда умнее, чем казалось на первый взгляд.       У кнопки сидел один-единственный человек. По всей видимости, пока объекты были в клетке он не считал их опасными, так как позволял себе болтать по рации, параллельно размешивая горячий суп в пластиковом стаканчике.       — Говорю тебе, этот Дед нам все нервы измотал, ему давно уже пора на пенсию!       Марк заприметил палку с раздвоенным концом, он подполз к ней и выломал, едва не упав с дерева.       — Ты не один так считаешь, придурок. Если бы все было так просто, мы бы не хранили его в камере, а давно убили бы. — Отвечала женщина по ту сторону.       Очистив оружие от листьев и мелких веток, медвежонок принялся искать подходящую веревку. Еще со времен побега он носил на себе сумочку, которую в детстве называл «барыжкой контролера», как бы там ни было, а среди прочего барахла должна была быть веревка.       — А я что, жалуюсь? Прогулялись по лесу, подышали свежим воздухом, поймали давно пропавших тварей, гляди и премию выпишут.       — Тварей? Ты кого назвал тварями? Извинись немедленно! — Забыв про скорое спасение завопил Железный.       Тем временем его собрат уже отыскал шнурок — да, не такой эластичный, как резинка, но вроде бы для рогатки сгодится. И хотя медвежата не имели пальцев, он довольно ловко завязал узлы.       — Да, не волнуюсь, — продолжал надзиратель, — это было не сложно. Но мы потеряли троих, вот позвать бы сюда Ликвидатора…       — Он зачищает нечисть на Кровавом Озере, один. Никто не согласился больше, там такая хрень появилась…       Еще секунду назад желудь тихо рос на дереве, теперь же он влетел точно в кнопку. Все случилось быстро, и мишки не стали терять возможности. Первым из заточения выскочил Железный, он вцепился в колено смотрителя, а когда тот упал принялся раздирать лицо. К тому времени, как Ушастик и Плюшевый выкарабкались, на шум уже сбежались работники фонда, побросавшие свои перекусы.       Жестом Марк приказал первым двум отступать, так как по ним началась стрельба. 1048 уже потерял одного собрата из-за ликвидаторов, так что этого закрыл собой, но надолго ли их хватало? Бывший же подопытный спрыгнул с дерева и побежал к недороботу, который так увлекся уродованием трупа, что не замечал ничего вокруг. Ненадолго пальба прекратилась, все как завороженные наблюдали за тем, как еще один не пойми от куда явившийся медведь оттянул первого от тела, а тогда Железный закричал:       — Отстань, Марк, это личное!       И огонь продолжился. Под градом пуль и поднявшейся пыли — некоторые пытались поймать мелких проходимцев, несмотря на риск словить парочку выстрелов — мишки потеряли друг друга. Оставалось надеяться, что Плюшевый разберется, бывший же D сейчас отвечал за Железного.       Он лично — хотя был максимально лоялен к людям — вцепился в запястье того, кто тянулся к собрату. И хотя лапки были сделаны из ваты и ткани, они каким-то чудом сломали кости, стоило только их владельцу захотеть причинить боль живому существу. На этот раз уже Железяка дал команду к отступлению, глаза сияли не так ярко, следовательно, он был в здравом уме.       Кое-как Марку удалось вернуться на прежнее место, где собратья уже вытягивали пули из наиболее чувствительного к урону — Ушастика. Тот лишь стонал от боли, впрочем, он никогда не умел говорить что-то кроме звуков.       — А я говорил тебе, что это глупая затея! Либо мы уничтожим фонд, либо он нас, ну нельзя было оставлять врагов в покое, НЕЛЬЗЯ! — Вырывая свинцовые шарики из лап брата кричал Железный.       — В любом случае, мы с ними не справимся. Посмотри — всего лишь отряд, а Ушастику уже плохо. — Когда вытаскивать было нечего, отозвался сородич. — И еще, теперь на нас Старик точит зуб, а такого за годы моей жизни в фонде не случалось.       — Они заходят с козырей, так у нас тоже есть козыри! — Возразил красноглазый. — Помнишь того, из пластмассы… Он и в голову влезть может, и уничтожить все живое, да если бы 106-й его увидел…       — Вот уж не думал, что ты станешь нахваливать 035-го. — Наконец-то вмешался Марк. — Но он действительно мог бы нам помочь, хотя бы с кэтэром. Надо разыскать мистера Одержимость, тут мы все равно не останемся.       Тут уж все трое согласились: дома стало слишком опасно. Неся раненого собрата, медвежата двинулись в путь, одного из них мучала боль, другого — фантомная дрожь. Будто бы самые страшные воспоминания оживали.