Пустой мир. Книга 1. Темные небеса.

Есть три реальных угрозы человечеству:

материализм учёных, невежество священников и хаос демократии. Пифагор

      — Продолжаем движение. Здесь заметно теплее, и воздух более спертый. Датчики фиксируют движения, но сканер не находит признаков живой органики. Возможно, дроны… — солдат старался описывать то, что видел, пока спускался по лестнице в узком каменном тоннеле, где размеры боевого доспеха позволяли едва развернуться, не цепляя стены.       Старая каменная кладка казалась древнее всего остального комплекса, через который прошли прежде, и чем ниже спускались, тем более запутанными казались коридоры, и тем более пугающими становились украшения стен из каменной резьбы. Покрытые пылью горгульи и уродцы поддерживали арки потолка, завершая колонны из черепов. Либо же древние резчики, украшая колонны, изображали их в виде столпотворения жутких уродцев самых разных форм и видов, переплетавшихся друг с другом. Местами на стенах и на потолке можно было разглядеть остатки фресок или мозаики, но последние фрагменты были настолько небольшими и разрозненными, что понять изображенное не получалось.       — По всей видимости, крепость была построена над более древними сооружениями, которые они сами изучали здесь, — сообщил солдат, водя лучом света фонаря из стороны в сторону, стараясь все разглядеть. — Больше напоминает какие-то катакомбы или мавзолей. Здесь есть световое оборудование, установленное гораздо позже, и маяки указателей. По всей видимости, маршрут уже был проложен. Продолжаем движение по обнаруженному маршруту. Отправили запрос на подкрепление. Тоннели нужно взять под контроль.       Группа солдат постепенно спускалась ниже, следуя из одного тоннеля в другой. Одни были совсем низкие, так что там едва мог пройти один человек в боевом доспехе, другие же становились гораздо шире и выше, и там уже могло спокойно разойтись трое человек. В таких коридорах появлялись и проемы проходов без дверей, которые вели в небольшие помещения, больше всего напоминавшие кельи без окон. Абсолютно пустые, только в толстом слое пыли и песка, иногда с остатками прежней обстановки — разломанные скамьи или небольшие полочки, где еще можно было разглядеть подтеки расплавленного воска свечей.       Тоннели либо плавно уходили вниз, либо соединялись друг с другом крутыми лестничными пролетами с высокими и узкими ступеньками, едва подходившими под ботинок доспеха. В некоторых местах их даже еще освещали установленные переносные прожекторы. Температура, которая сначала росла по мере спуска, снова начала падать на нижних уровнях. Здесь тоннели выгляди совсем заброшенными, с появлявшимися наростами сталактитов и сталагмитов, покрывавшими стены и опорные колонны или даже начинавшими расти прямо посреди пола. Здесь следы экспедиций, прошедших раньше, были видны по сбитым или спиленным наростам, где расчищали проходы. Свет фонарей солдат выхватывал среди сталактитов элементы каменной резьбы, изображавшей черепа, больше похожие на звериные, чем человеческие, или фигуры неких существ, гуманоидной формы, но слишком напоминавшие диких животных, с рогами и широкими зубастыми челюстями.       За следующим поворотом был еще один длинный тоннель, который внезапно закончился каменными воротами в три человеческих роста, запертыми на засовы. Экспедиции, прошедшие тут раньше, пробили в створках проход, подходивший для одного человека. Солдаты остановились, занимая оборонительные позиции. Один из них развернул разведывательный дрон и отправил его за двери. Зажужжав лопастями, дрон пролетел в проход, пока солдат наблюдал за тем, что видели его визоры через небольшой голоэкран на левой руке.       Камера переключилась, и теперь можно было наблюдать за происходящим через визоры дрона. Там оказалось большое помещение, напоминавшее центральный неф храма, такой же восьмиугольной формы с опорными колоннами в каждом углу. У стены напротив прохода также, как и в любом храме, располагался алтарь. Только изображение на алтаре было совсем другим. На том месте, где должны быть статуи четырех великих детей Отца, стояло изображение многорукого существа, все тело которого выглядело так, будто сотканное из множества искаженных агонией человеческих лиц. Оно, восседало на троне, широко раскинув все руки в стороны. А перед ним, замерев в согнутых молитвенных позах, сидели на коленях люди. Все происходящее здесь напоминало богослужение, но без единого звука.       — Входим, — велел командир группы, — в случае сопротивления немедленно открывайте огонь на поражение.       Остальные солдаты кивнули и, держа оружие наготове, вошли в помещение.       — Лежать! Никому не двигаться! Именем короля!       Однако ни один из находившихся в зале даже не пошевелился. Командир группы сверился с датчиками движения и сердцебиения и только после этого разочарованно вздохнул. Подойдя к ближайшему из молившихся, он толкнул тело, и то без сопротивления рухнуло на землю. В свете фонаря было хорошо видно, что среди рассыпавшихся деталей лежали истлевшие кости и череп, похожие на человеческие. Скрепленное деталями доспеха, тело в такой позе здесь простояло не один год или даже десятилетие. Здесь действительно было захоронение, и в свете фонарей на доспехах, покрытых слоем оксидов еще можно было разглядеть символику рыцарей Белой Башни. Стилистическое изображение самой белой башни, окруженное венком бронзовых листьев. В самом основании башни было рельефное изображение восьмиконечного креста, указывавшее на принадлежность владельца доспеха к рыцарскому копью.       — Первое копье, — сообщил офицер. — Это рыцари из Первого копья. Только почему они выглядят так, словно простояли здесь уже несколько столетий? Может кто-нибудь объяснить?       — Возможно, это просто доспехи Первого копья, по телам так просто не определить, — предположил другой солдат. — Здесь все странно, так что не удивлюсь уже ничему. Тут сами Небеса не всегда разберутся, что происходит…       — Эй, смотрите! — оклик был с другой стороны зала, один из солдат указывал на алтарь. Скульптура на алтаре явно пошевелилась, и прямо на глазах у бойцов ее руки начали двигаться. Изображенное существо ожило и с потрескиванием постепенно вставало с алтаря, опираясь длинными и тонкими руками о подлокотники трона. И поднимаясь, оно резко увеличилось в размерах, обретая все более живые формы. Его тень накрыла солдат, раздались крики, и кто-то начал стрелять. Изображение на камере моргнуло и замелькало помехами, когда одна из тонких рук, быстро увеличиваясь в размерах, потянулась к бойцу. Он продолжил стрелять, разряды репульсорной винтовки рвали направлявшуюся к нему ладонь, покрытую бугристой и шевелившейся кожей, но даже пробивая ее насквозь, выстрелы словно и не причиняли никакого вреда самому существу. Изображение камеры снова заморгало, перебиваемое вспышками выстрелов и криками солдат, но толком разглядеть уже ничего не получалось.

***

      Иинан Третий тяжело выдохнув и жестом руки выключил просмотр записи. Чем дольше он просматривал архивные материалы, тем быстрее портилось настроение, но правильных ответов король все также не мог до сих пор сформулировать. Практически все архивы, связанные с Белой башней, засекречены и не доступны подавляющему большинству исследователей. После сбора основных докладов все сведения, связанные с изучением тех исследований, которые вели восставшие рыцари, были отправлены в королевский архив, и только с прямого согласия короля к ним был доступ. Иинан, вспоминая рейнсвальдскую бюрократию, мысленно порадовался, что у самого себя ему не требуется спрашивать разрешения.       Мысли об Эдварде, его отце и тех исследованиях, что он вел, не отпускали короля последние дни, и, несмотря на загруженность делами, сегодня король решил спуститься в королевские архивы, самостоятельно вспомнить, что же такого там можно найти. И чем больше записей проходило перед его глазами, тем настойчивее было желание поделиться хоть с кем-то накопившимися мыслями. Сервисные дроны архивов, суетливо жужжавшие антигравами и летавшие между хранилищами данных, не обладали разумом и не подходили как собеседники, а архивариусы, задумчивые и отчужденные хранители знаний, словно все как один старые и покрытые дополнительными имплантами, сами были не особо разговорчивы.       Штурм Белой башни был лишь одним эпизодом развернувшейся масштабной компании, в которую оказались вовлечены силы основных феодов королевства и даже самих королевских войск. Рыцарский орден, один из самых древних в Рейнсвальде, буквально создал у дальних границ собственное государство, укрепленное крепостями и фортами, с разросшимися городами-лабораториями, куда сгоняли порабощённое население с захваченных территорий. Орден, не отчитывавшийся перед престолом, незамеченным мог вести свои дела еще многие десятилетий, если бы его рейдерский отряды, уверенные в своей силе, не начали совершать налеты на колонии ближайших феодов. После нескольких столкновений феодалы обратились в королевство, но первыми в ответ на эти сведения отреагировали инквизиторы Церкви Неба. И не прошло и пары недель их расследования, как рыцари были объявлены еретиками, и сам конклав Инквизиции потребовал от королевства их немедленного уничтожения.       И если сначала предполагалась одна карательная экспедиция к самой Белой башне, то уже через пару месяцев боев туда были направлены намного более значительные силы. И это не помогло, а только привело к эскалации конфликта. Рыцари больше не скрывали своего истинного лица, потому и бросали против сих королевства все, что у них было, начиная от отрядов наемников, набранных по всему Известному Пространству, и заканчивая жуткими кадаврами результатов их исследований, где плоть и механизмы были объединены в нечто большее и более жуткое. Или же даже то, что нельзя было описать иными словами, кроме как «отродья», явившиеся не из этого мира.       О многих подробностях Иинан и сам не знал прежде, пока не стал изучать архивы. Для него, для короля Рейнсвальда, было настоящим открытием, что в операции активное участие принимала Инквизиция, чьи агенты нередко планировали ход боевых действий, выступали в качестве советников, а также нередко возглавляли атаки на тех участках, где фиксировали проявление сил потустороннего происхождения. Иинан не в первый раз слышал о том, что войска королевства сталкивались с силами, рожденными за пределами реального мира и имевшими природу, какую нельзя объяснить обычными человеческими знаниями. И легенды о том, что рыцари Белой башни поклонились демонам и выпустили их в этот мир, чем навлекли на себя гнев Рейнсвальда, он слышал прежде, хоть и никогда не задумывался, насколько масштабным было их падение в ересь. Некоторые доклады было практически невозможно читать, настолько безумными они казались. Солдаты, их писавшие, больше напоминали сошедших с ума психов, чем офицеров, формировавших отчеты с холодным рассудком.       И при этом практически не осталось данных о том, какие именно находки были сделаны штурмовыми командами после того, как последний оборонительный рубеж Белой башни пал, и силы королевства прорвались внутрь. Только отдельные отчеты об обнаруженных лабораториях, архивах с неизвестными данными, описания странных залов, покрытых неизвестными символами и знаками, но практически ничего конкретного. Иинан решил, что большая часть находок была изъята Инквизицей, и ее же агенты тщательно проверили архивы самого Кенингхорма, вырезав оттуда все, что могло донести об истинном положении дел в самой Белой башне. Однако даже это оставляло больше вопросов, чем ответов. Одним из которых Иинан задавался больше другого. Из того, что говорил прежний барон Тристанский, в архивах он мог найти только пару книг, остальные же сведения, на которые ссылался, отсутствовали. И никак не получалось понять, не было ли их здесь изначально, и Эдвард старший соврал об их происхождении, либо же кто-то подчистил все материалы уже после исследований барона.       Иинан выдохнул и откинулся в кресле, раздумывая обо всем увиденном. Где-то на самом краю сознания зашевелилась мысль, что все эти его попытки докопаться до истины не более, чем страх перед собственной смертью, которая казалась гораздо ближе, чем когда-либо. Желание разобраться в том, что говорил барон, пересекалось с желанием представить реакцию Эдварда младшего на то, что ему предстоит услышать. А главное, здесь же таилось желание раскрыть хоть еще одну тайну, отвлечься от повседневной рутины и бесконечной борьбы организма за каждый новый прожитый день. И все это преследовало постоянное чувство отчаяния и разочарования, что вопросы не раскрываются так легко, как хотелось.       Король чувствовал, что ответы на все вопросы где-то рядом, но никак не мог найти те концы, за которые нужно потянуть, чтобы клубок расплелся окончательно. Слова Эдварда-старшего звучали слишком пугающе. И если раньше король еще мог закрывать на это глаза, то теперь мысли о передачи престола снова взбудоражили его воображения. История прежнего тристанского барона не должна была закончится на самом Иинане, и ее следовало передать следующему королю, чтобы он начал готовиться там, где его предшественник проявил малодушие и не воспринял все слишком серьезно.       — Ваше Величество, — активировался адъютант, стоявший рядом. — Поступили сообщения от вашей администрации. Вас в настоящий момент просят вернуться и напоминают о запланированных встречах. Посол Антолийской Федерации уже прибыл во дворец и ожидает аудиенции с вами. Со стороны королевства будет большим неуважением заставлять ждать его слишком долго.       — Проклятые федераты, — выдохнул Иинан, закатив глаза. Задумавшись о своем, он успел забыть, что Федерация все настойчивее требует внимания, и ее настойчивость росла вместе с тем напряжением, которое поднималось внутри самого королевства. — Моим искренним королевским желанием было бы отправить их посла обратно, нарезанного на мелкие ломтики, в корзинке для пикника. Это лучшее, что можно сделать не только для королевства, но и для всего Известного Пространства.       Киборгизированный адъютант ему отвечать не стал, его лицевая пластина все также ничего не выражала. Иинан только разочарованно покачал головой, с одной стороны, все же довольный, что никто не стал свидетелем его резкой эмоциональной вспышки, но с другой все также разочарованный, что никто не поддержал его недовольство. Иногда простой человеческий отклик мог значить больше, чем все выражение поддержки от таких политических представителей. И именно этого ему все чаще не хватало. Порой король ощущал себя настоящим стариком, сгорбившимся под давлением прожитых лет. Болезнь старила его раньше времени, и с этим не могли ничего поделать ни лекарства, ни все усилия врачей.       Антолийская Федерация не имела общих границ ни с самим Рейнсвальдом, ни с его далеко растянувшимися колониями. Даже их сферы влияния, пусть и были очень распространенным понятием, но нигде серьезно не пересекались. И все же, в последние десятилетия представители Федерации все активнее стремились наладить отношения с королевством, отправляя своих послов как ко двору самого короля, так и к основным дворянским домам. Свои действия они оправдывали заинтересованностью в торговле, и с этим сложно было спорить в открытую, торговый оборот между государствами рос с каждым годом, особенно на колониальных рынках на западе от Рейнсвальда.       И все же Иинана Третьего не покидали мысли, что торговля была лишь только поводом для продвижения интересов Федерации в регионе королевства. Король был бы глупцом, если бы верил только на слово, и внешняя разведка Рейнсвальда по его приказу пустила свои корни в землях Антолии, продвигая своих агентов в управляющие структуры и выискивая то, что было скрыто между строк торговых договоров. Другие же агенты собирали данные о Федерации, что можно было найти вне открытых источников, и такого материала было многократно больше.       Федерация оставалась государством, значительно отличавшимся от тех принципов, на которых стояло королевство. В отличии от строгого монархического феодализма, принципы Антолийской Федерации продвигали равенство и свободы. Разведчики королевства докладывали, что в самом этом государстве дела обстоят не так близко к этим самым принципам, как принято показывать, и внутренние распри среди политических лидеров мало чем отличаются от конфликтов в самом королевстве. Несколько агентов, сумевших за последнее десятилетие пробраться ближе к руководящему аппарату Антолии, докладывали о том, что федераты последние года рассматривали не только колонии королевства, но и сам Рейнсвальд как сферу своих интересов. Заинтересованные в быстром расширении, федераты не воспринимали королевство как серьезного противника, рассчитывая и на слабость короля, и на слабость самого режима, который должен был быть, по их мнению, неустойчивым из-за постоянных конфликтов между феодалами.       Одиннадцать лет назад, несмотря на свою уже начинавшуюся болезнь, Иинан Третий решил продемонстрировать Федерации, против какого противника они хотят вести игру. И повод для этого быстро нашелся. Антолийские наемники совершили несколько рейдерских налетов на территории Поверхности, которые считались в сфере влияния королевства. Под удар попали земли недавно заложенной колонии Розмийского графства. Было два основных предположения касательно этой операции.       По первому из них, наемники действовали без указания со стороны руководства государства, не обращая внимания на отношения между двумя странами, и интересовались исключительно собственными доходами. В пользу этого говорило то, что нападавшие не тронули ни один из аванпостов или фортов, принадлежавшие непосредственно силам феода. Только поселки дикарей, оказавшиеся на подконтрольной территории. Обычный грабеж, не имевший ничего общего с политикой.       Однако, по другой версии, выдвинутой аналитиками центрального штаба королевской армии, это могла быть проверка ответных действий со стороны Рейнсвальда, будут ли они защищать свои объявленные границы или оставят подобное нарушение без внимания.       Иинан, получив прошение на поддержку от Розмии, не стал колебаться между дипломатическими методами и переговорами, и отдал приказ королевскими войскам выдвигаться и уничтожить угрозу границам Рейнсвальда. Силы Шестого Истинского и Восьмого Каспарского десантных полков выступили со стороны ближайшей цитадели королевских войск всего через восемь часов после того, как поступили сообщения о нападении. Эти силы при поддержке гарнизонов Розмии перехватили нападавших и уничтожили их вместе с кораблями. Уцелеть повезло только пленным, вовремя сложившим оружие и сдавшимся.       Иинан лично контролировал ход операции, и после уничтожения нападавших приказал продолжить операцию, чтобы не допустить новых нападений. Королевские силы ударили по порту, откуда выступили наемники. Форт Нассей, один из наиболее близких укреплений Антолии к границам Рейнсвальда. Туда часто отправлялись торговые караваны из королевства, и потому расположение форта, как и его структура были хорошо известны, что и стало решающим фактором.       Силы королевства ударили с уже известных маршрутов быстро и внезапно, не оставляя и надежды на сопротивление. Форт смог продержаться меньше часа, после чего штурмовые отряды ворвались внутрь, уничтожая любое сопротивление. После первых отчетов стало ясно, что в форте не только наемные силы и войска гарнизонного ополчения, но и части регулярной армии Федерации. Они сопротивлялись отчаянно и даже на какое-то время у них получилось удержать позиции, хоть и не смогли своим мужеством изменить ход боя. Их перебили точно также, как и остальных наемников.       В ответ на сообщения о помощи из форта к нему стали стягиваться части Федерации, и королевство также перебросило дополнительные силы, разворачивая наступление вглубь антолийских территорий. Дальнейшие события были известны как Нассейское столкновение. Обе стороны продолжали вводить в бой новые резервы, пока силы королевства развивали наступление, используя фактор неожиданности и захвата инициативу.       Только через одиннадцать часов после вторжения в сферу влияния Федерации и после того, как центральный город региона, Саустест, оказался под угрозой захвата, представители Федерации вышли на связь с требованием немедленно отвести войска, иначе мирным путем ситуацию разрешить уже не получится. Иинан от имени королевства отказался от прекращения боевых действий до начала переговоров, а потом также отказался прекратить боевые действия на их время, апеллируя тем, что королевство пользуется правом на превентивную защиту от угрозы своим границам. И, получив сведения о приближении соединений флота Федерации, король выдвинул к границам силы королевских эскадр, а также объявил о приведении в боевую готовность основных сил феодов.       Саустест и ряд приграничных городов-колоний Федерации горели, пока шли переговоры. К линии боевых действий за это время успели подойти передовые части вооруженных сил баронов, и начали наступление на территории Антолии на других направлениях. Их доклады сообщали о продвижении, хоть и с постепенно возраставшим сопротивлением противника. Теперь Федерация вынуждена была отвечать на наступления с нескольких направлений, спешно стягивая резервы и пытаясь определить куда будут продвигаться новые удары.       Рейнсвальд оказался лучше подготовлен к внезапным боевым действиям, и потому представители Федерации на переговорах, хоть и вели себя довольно вызывающе, но вынуждены были пойти на уступки. Антолия отказывалась от обвинений в каких-либо агрессивных действиях, перекладывая вину за эскалацию на королевство, но вынуждена была согласится признать обязательство соблюдать неприкосновенность границ Рейнсвальда и его колоний, отказаться от любых притязаний на подконтрольные королевству территории, а также не мешать их расширению. Кроме этого, территории Саустеста и вокруг него признавались нейтральными, с правом совместного размещения гарнизонов обоих государств в этих городах, соблюдения зоны беспошлинной торговли в этом регионе и права рейсвальдских купцов на беспошлинную торговлю во всех приграничных регионах Федерации. Перед угрозой полномасштабной войны, которая могла затянуться и стоить гораздо дороже, равно как и столкнувшись с неожиданно единым фронтом сил Рейнсвальда, Антолия согласилась на выдвинутые условия, отступившись.       С тех пор одиннадцать лет с Федерацией удавалось поддерживать мир, который уже нельзя было назвать столь радушным. Антолийцы отступились от прежних планов, приняв, что королевство сильнее, чем они предполагали изначально, и перешли к новой тактике, более тонкой и изысканной, вмешиваясь во внутренние споры феодалов, перекупая общественных активистов, продвигая в социуме враждебные короне идеи и всеми доступными способами пытаясь ослабить влияние Рейнсвальда. Королевство отвечало тем же оружием, используя тот факт, что ведущим политикам Федерации, выходцам из олигархии и крупных промышленников, чаще всего оказывались важнее собственные кошельки, чем интересы государства. Агенты короны точно также скупали информационные каналы местных сетей вещания, продвигали и поддерживали оппозиционных лидеров, провоцировали общественные беспорядки и поддерживали деньгами и оружием соперников Федерации. Это была даже не война на истощение, это затянувшийся цикл уколов и царапин, которые затягивались быстрее, чем причиняли серьезный урон, но постоянно напрягали врага.       Иинан подозревал, что представители Федерации захотят урвать свою долю в тех событиях, которые должны последовать за смертью короля. И королевская разведка уже готовилась к этому, раскалывая политическую жизнь Антолии из-за начинавшихся там выборов в Конгресс. Для короля феодального государства казалось странным, что лидера государства выбирают всеобщим голосованием, давая право решать и патриотам, и идиотам с улиц, словно их голоса могли иметь равное осмысление.       В этом же было счастье любого врага Федерации — идиотов всегда больше, чем умных, и вложить им в головы идеи, которые разрушат и их государство, и их собственные жизни гораздо проще. Они радостно побегут за самым громким и сами же подпишут себе смертный приговор, уверенные, что делают хорошее дело.       А теперь представители Федерации напрашивались на личную аудиенцию с королем, что было в последний раз еще до конфликта у Саустеста. Их послы всегда были при дворе, но уже давно они не просили о чести личной встречи. И что же изменилось за последнее время, Иинан мог только гадать, мог привести больше тридцати причин, почему курс политики так резко изменился, но узнать действительную причину можно лишь спросив посла лично.       Такую привилегию, как неофициальную встречу, Иинан послу Федерации давать не собирался, и потому все должно пройти по всем принятым правилам, в Золотом Зале, со всеми регалиями и охраной. Занятие, ставшее для истощенного болезнью короля слишком утомительной обязанностью, с которой приходилось мириться исключительно по той причине, что приходилось поддерживать авторитет самого Рейнсвальда. Вздохнув последний раз, Иинан отключил голопроектор и вызвал охрану. Пора готовиться.

***

      В Золотом зале в этот раз было даже чуть прохладнее, чем обычно, но Иинан подумал, что так ему может казаться после недавно принятых лекарств для поддержания бодрости. Он уже давно не интересовался побочными свойствами тех веществ, которые ему вкалывали врачи. Болезнь прогрессировала несмотря на все старания, и многие из лекарств были едва ли не экспериментальными, а потому обо всех их последствиях врачи и сами могли не знать. Иинан даже перестал верить в возможность выздоровления, но просто сдаться и умереть ему не позволяла гордость.       Чувствуя, как вес золотых регалий тяжестью ложиться на плечи, пригибая к земле, король заставил себя распрямиться, как подобает главе государства, и встретил заходившую в зал делегацию холодным взглядом уверенного в себе правителя. Представительство Федерации состояло из десятка послов в сопровождении нескольких кибернетических адъютантов и офицеров армии. Самих представителей, отправленный Антолией, обнаружить в общем ряду было весьма просто. В отличие от феодалов королевства, считавших за честь вывешивать все свои регалии на груди, демонстрируя свою принадлежность к благородным домам, и собственные заслуги. Отличительными чертами в королевстве считалась роскошное шитье, дорогие ткани и геральдические цвета, определявшие вид мундира, и каждый дворянин на официальных встречах старался выделиться.       Федераты всегда выглядели скромнее, в более однотонных костюмах, где знаки различия выражались лишь в небольших разноцветных плашках, закрепленных на правой стороне груди. У военных была форма, напоминавшая полевую солдатскую форму Рейнсвальда, однотонная и серая, но с отдельными украшениями вроде эполет и позументов. В отличие от послов, военные держались строго и прямо, даже не наклоняя лишний раз голову, куда больше напоминая видом и выдержкой дворян, чем те, кого они сопровождали.       Сами послы вызывали у Иинана куда меньше уважения. Эти люди выглядели так, словно не то, что никогда не были в бою, но вообще не появлялись в действующих войсках. В строгих черных и серых кафтанах с высоким твердым горлом, застегнутые на все пуговицы и с длинными, ниже колен, полами, больше всего они напоминали ревизоров из администрации колонии. Впечатление портило больше всего самоуверенное и надменное выражение лица, с каким они каждый раз показывались на людях. Сначала Иинан думал, будто они специально при входе в зал так себя ведут, но доклады разведки указывали, что такое поведение для них было нормой.       — Свей Логинстон, сын Алласа Логинстона, первый посол Соединенных городов Федерации Антолия, присланный как имеющий право говорить от лица своего правителя, премьера Конгресса Федерации, Ласта Боргена! — громко объявил церемониймейстер, проводивший всю группу к трону короля. Стукнув посохом по полу, он отступил в сторону и низко поклонился. — Его Королевское Величество, суверенный правитель Рейнсвальда, граф рода Аролийского, истинный правитель Аролийского графства, первый среди равных дворян королевства, сюзерен всех знатных домов королевства, правомочный властитель всех земель и колоний, сюзерен Вассалийских земель, земель Горов, земель Валнуса, властитель Руана и прочих земель, защитник вассалов со многих земель, добровольно признавших власть Рейнсвальда, Первый защитник веры, хранитель Вечного огня Церкви, чья власть благословлена Небом, Отцом и великими его Детьми, дозволяет говорить…       Титул короля звучал больше и длиннее, чем обозначенные регалии посла. И дело было не столько в традициях, отличавшихся у разных народов. Количество произнесенных владений должно придавать значимости и вызывать должное чувство уважения, чтобы еще раз напомнить послам, что они не пришли к равному их уровню. Здесь они лишь просители, имевшие право напоминать о себе лишь тогда, когда их спрашивали.       — Ваше Величество! — выступившего от лица всей делегации, Свея Логинстона, Иинан видел и прежде, и даже знаком был с ним лично, но не питал к нему сколь-либо дружеских чувств. Логинстон был типичным представителем своего народа, выросший в совершенно иных условиях, столь же не понимавший принципы Рейнсвальда, сколь же непонятным оставался сам. Приверженность традициям и понятиям чести ему была столь же далека, как и оставались непонятным Иинану правила приверженности корпоративному духу, который Логинстон уже пытался объяснить королю. И так и не смог объяснить мысль, как все понятия верности и единства могли строиться на желании получать прибыль. Свей поклонился, следуя рейнсвальдской традиции. — От имени Конгресса Соединенных городов Федерации я имею честь обратиться к вам с крайне важным вопросом, который, как настоятельно просит мое руководство, следует обсудить с вами лично. Не столь публично.       — Уважаемый Логинстон, прошу простить, но смею заметить, это вы привели свидетелей, которые сами же и не хотите лицезреть, — Иинан улыбнулся и покачал головой. — С моей же стороны только та церемониальная часть, которую я, как добрый и вежливый хозяин, обязан придерживаться, чтобы ни в коем случае не задеть чувства столь уважаемого гостя.       — О, к этому меня тоже обязывает мое положение и традиции вашего двора, Ваше Величество, — Свей снова поклонился, и Иинан внутренне усмехнулся, наблюдая, как послу некомфортно. Не имея столь церемониальных стандартов, как в королевстве, федераты не привыкли обсуждать дела стоя. В их традициях были закрытые кабинеты и обсуждения за столами, где все сидели в одинаковых креслах на одном уровне. Королю же не хотелось, чтобы Свей считал, будто они с ним равны.       В Рейнсвальде закулисная игра и теневые заговоры были чем-то обычным и нормальным, куда более запутанными и сложными, чем официальная политика, но на фоне происходившего в Федерации, это все казалось детским лепетом. Федераты исходили из того принципа, что все официальное, все клятвы и обещания лишь не более, чем ширма, за которой можно прятать свои настоящие интересы, и сказанное в глаза значит не больше, чем желание придерживаться сказанного. Для короля это выглядело слишком бесчестным.       — В таком случае, ваша воля говорить все, что вы считаете необходимым, — король взмахнул рукой, давая свое согласие. — Если вы не пришли сюда, чтобы принести очередную порцию лжи, то лишняя пара ушей не сможет нарушить добрую беседу двух партнеров. Кажется, именно так у вас принято называть человека, с которым заключаешь соглашение?       — Именно так, Ваше Величество. Тогда, с вашего позволения, я отошлю часть своего сопровождения, и… — Свей оглянулся на стоявших вдоль красной дорожки охранников, — и я смел бы просить вас отправить за пределы зала вашу охрану. Все-таки это тоже лишние уши…       — Уж не собираетесь ли вы устроить на меня покушение, уважаемый Логинстон, раз просите избавить от охраны, — король даже позволил себе улыбку. — Это начинает выглядеть подозрительно. И у меня нет желания нарушать принятые церемонии только из-за того, что пришедший к моего престолу проситель желает их нарушить.       — Ваше Величество, уверяю, что мои слова не должны выйти за пределы этого зала, что в ином случае может представлять угрозу не только для Федерации, но и для стабильности самого королевства… — Свей снова склонил голову. И это было весьма разумным решением, поскольку больше всего в эти секунды Иинан хотел видеть глаза посла. Тот взгляд, с которым он это говорил. Угрожать королю в самом сердце его владений выглядит как поступок одновременно и невероятно храбрый, и невероятно глупый.       Король помедлил с ответом, мысленно перейдя от одного варианта к другому, от одной крайности, с приказом отрубить послу голову за подобное неуважение и передать в блоке стекла его заместителю, чтобы продемонстрировать, каково наказание за неуважение к престолу, до другой, где следовало прислушаться к словам посла и выслушать все, что он хочет сказать. Федераты зачастую ведут себя как толстоносы, вытащенные из хлева и приведенные на балет, но их сложно обвинить в глупости и тугодумии. Это хитрый, беспринципный и жестокий противник, который с одинаковой легкостью будет жертвовать как чужими людьми, так и своими, если посчитает это выгодным для своего кармана.       Иинан внимательно смотрел на Свена, даже когда тот поднял голову. Посол держался уверенно и даже несколько вызывающе, но у него в глазах было видно и нечто другое. Сузившиеся зрачки и нежелание выдержать прямой взгляд Иинана говорили только о его страхе, что ответ короля будет отличаться от ожидаемого. Ибо, как поступать после того, посол не знал точно. Тогда придется импровизировать, уходя от заранее подготовленной речи. И король решил, что не хочет слушать эту импровизацию, она будет скучной, натянутой и будет тянуть разговор. Тратить то немногое время, что у него еще оставалось, на отстраненные речи посла, чья компания его тяготила, Иинан не горел желанием. И все же ему стало любопытно, ради каких слов посол все же решился рискнуть своей жизнью.       — Исключительно из моего уважения к вам, господин посол, и вашим властителям, от имени которых вы говорите, — произнес король, чуть склонив голову вправо и внимательно вглядываясь в лицо Свея, чтобы уловить тот момент, когда зрачки посла чуть расширятся, выдавая подступившее облегчение. Это был тот ответ, которого посол ждал, и на который надеялся. Иинан чуть склонил голову, соглашаясь, и жестом руки освободил охрану. Стражники отсалютовали и отступили в тень, скрывшись среди колонн. Также, как и большая часть сопровождения посла, покинувшая зал. Король остался фактически наедине с четырьмя представителями Федерации. Теперь он сложил руки на груди, выжидающе всматриваясь в них и ожидая, кто же заговорит первым.       — Я надеюсь, вы простите за то, что мое медицинское сопровождение останется со мной, — король напомнил о паре медицинских киборгов, стоявших чуть позади трона. — К сожалению, поразившая меня болезнь не дает почувствовать себя в полной мере свободным и накладывает определенные… ограничения.       — И всем сердцем выражаю вам пожелания скорейшего выздоровления, — посол заулыбался. — И именно об этих событиях у меня и есть указания от моего руководства для обсуждения с вами. В Федерации также имеют представление о том, что в настоящее время происходит в королевстве, и каким шатким может оказаться текущее положение. И потому мне поручено предложить вам, как признанному королю Рейнсвальда, помощь и поддержку. Всю, какую только сможет оказать Федерация для сохранения стабильности и законного порядка…       — Со стороны своего Королевского Величества осмелюсь заметить, что королевство не заинтересовано в принятии какой-либо помощи со стороны Федерации, — король вздохнул, — если именно это вы собирались сказать, прося ради подобной глупости столь необычные условия, то смею разочаровать. Ни я лично, ни королевство не видит никаких интересов в вашем предложении. На этом все?       — Напротив, подобного ответа мы ожидали, — Свей не отступился, теперь сам не отводя взгляда. Теперь он больше походил на себя самого в любое другое время. Вернулась прежняя уверенность, а вместе с ней и плохо скрываемая наглость. Иинан внутренне даже подумал, что же потребуется Федерации, чтобы их представители не вели себя так, словно у них нет достойных противников. Будет ли достаточным выжечь Синистер-Дан, столицу Антолии, или же даже после этого они будут столь же наглыми. Логинстон, словно прочитав мысли короля, улыбнулся, — Ваше Величество наверняка заинтриговано столь неожиданным предложением, но напомню, что между нашими странами, несмотря на все проявленное со стороны Федерации дружелюбие, возникали конфликты. Это путь, не ведущий к прогрессу в отношениях, и мое руководство желает перейти к более плодотворным отношениям.       — В этом наши взгляды полностью совпадают, — Иинан Третий кивнул. — В настоящее время королевство Рейнсвальда желает видеть на этом направлении дружеские и добрососедские отношения.       — И потому в столь мрачный час наши страны должны объединиться, чтобы вместе противостоять разложению, которое может проявиться в ваших землях, — Свей развел руками. — Антолийская Федерация готова обеспечить безопасность предстоящих выборов нового короля, чтобы сохранить законность и демократичность данных порядков.       — Зная, что Антолийская Федерация подразумевает под словом «демократия», которое вы любите столь часто употреблять, я бы скорее согласился усилить все возможные меры королевства, дабы не допустить подобного на землях, которые мне дано право и обязанность защищать, — Иинан нахмурился. — И уж тем более я не поверю в то, что антолийцы согласятся хотя бы пальцем пошевелить ради кого-то другого, если это не принесет им многократных прибылей.       — Ваше Величество относится к Федерации с предубеждением. Главной задачей нашего народа всегда были защита демократии и справедливости…       — Оставьте эти пустые слова для тех, кто слишком наивен или глуп. Я предпочитаю более практичный подход. Практика же говорит, как в случае и с любым другим союзником или врагом Нашего Величества, что каждая сторона ищет свою выгоду в действиях, которые совершает. Так какую же выгоду ищут ваши правители, предлагая свою помощь? — Иинан отмахнулся от очередного словесного шума тех сладких речей, которые обычно заходят, как только антолийцы начинают рассуждать о своей идеологии.       — Союзника, — Свей развел руками. — Надежного и сильного союзника, каким сейчас представляется Рейнсвальд…       — Союзник это излишне сильное слово, которому сложно присутствовать в ситуации, созданной руками ваших властителей, господин Логинстон. Вы предлагаете сохранение законности и демократичности? Какими способами? Ввести свои войска? Заставить феодалов склонить голову перед солдатами другой армии, дабы те позволили им соблюсти традиции, на которых стоит само королевство? Это даже не абсурд, это оскорбление, — Иинан повысил голос, позволив вспыхнувшим эмоциям взять верх, и почувствовал, как его легкие уже не справляются. Король согнулся в приступе кашля, выплевывая кровавую пену в платок, каким едва успел прикрыться. Свей приоткрыл рот, чтобы ответить, но все же выдержал паузу, пока Иинан приходил в себя. Он внимательно смотрел, как медицинские киборги вводили лекарство в подключенные к королю капельницы и аппарат перегонки крови, и его лицо становилось все мрачнее.       Свей был типичным представителем своего народа, с гладко выбритым подбородком, разительно отличаясь от рейнсвальдцев, для которых растительность на лице была неотъемлемой чертой взрослого мужчины. Не имевший ни армейской осанки, ни подготовки, он все же выглядел слишком крепко сбитым и плотным, практически без заметной шеи, где туго затянутый воротник упирался в скулы, сразу переходя в плечи. Прилизанная прическа коротких волос, крашенных в темный коричневый цвет, делала его больше похожим на модника из клубов с нижних уровней, чем на члена высшего сословия. И это все дополняли небольшие глаза, вечно чуть прищуренные, словно у торговца.       — Ваше Величество, моим руководством мне дано право лишь дать вам предложение честной и открытой помощи, чтобы сохранить законность передачи прав на престол. Федерация имеет большие возможности для этого, в отличие от той ситуации, что может произойти, если ваши феодалы не смогут договориться сразу. Какая иная сила оградит тогда страну от внутреннего конфликта? А наш миротворческий корпус позволит этого избежать…       — Еще одно слово про ваше миротворчество, господин Логинстон, и я на вашем примере продемонстрирую вашим правителям, какое определение миротворчества подразумевает Наше Королевское Величество, когда речь идет об отношениях с Федерацией. К моему большому личному сожалению, сами вы этот результат уже не увидите, — прохрипел Иинан, с трудом сдерживаясь. — Под сводами этого зала звучало немало лжи, но столь наглая и циничная встречалась довольно редко. Передайте своим правителям, что наше Королевское Величество на королевской земле желает видеть ваших солдат только в виде трупов, выставленных на всеобщее обозрение. Если же Федерации столь угодно будет выполнить сие пожелание, то пусть присылает их, ни один из феодалов королевства не откажет Нам в поддержке.       — Тогда…       — Тогда ваша аудиенция подходит к концу, уважаемый господин, — Иинан оборвал его, не дав и начать. — Это и так слишком много, что следовало бы вам предоставить, но даже теперь вы испытываете мое терпение.       — И все же осмелюсь закончить начатое, — Свей не отступился, все также улыбаясь, — тогда у меня есть необходимость уточнить для Его Королевского Величества, что под словом «союзник» подразумевался не королевский престол… Возможно. И у Вашего Величества еще есть время для принятия благоприятного для всех сторон решения.       — Я был рад пообщаться с вами, господин посол, — наклонил голову Иинан в прощальном поклоне. — И отмечу, что буду крайне рад видеть вас на ежегодном турнирном празднестве.       — Да, знаменитые рейнсвальдские турниры, — Свей поклонился, широко улыбаясь, — Каждый раз, когда наблюдаю их, поражаюсь особенностям вашей культуры. Искренне благодарен за приглашение и надеюсь услышать при следующей встрече ваше окончательное решение…       — Вы его уже услышали, — король жестом указал в сторону выхода. Все представители Федерации поклонились и покинули зал в том же порядке, в каком и пришли.       Иинан чувствовал, как успокоительные проходили по венам, не позволяя разразить потоком брани, столь не подходившей для его положения. Вредная мысль, что он сам, со своей затянувшейся болезнью, превратившей его в развалину, виновен в слабости короны, доведя до возможности угрожать королевству, поселилась в сознании. И только с большим трудом от этого удалось избавиться. Он отогнал медицинского киборга, подошедшего, чтобы помочь ему подняться, и только поднял взгляд, рассматривая фрески на потолке, думая, где же ошибся.       — И все же разумным решением было приказать тебе остаться здесь и все выслушать, — произнес король вслух, не отводя взгляда. — Разумно потребовать после услышанного и твоего отчета. Насколько следует опасаться слов этого торгаша обещаниями.       — Опасаться нужно всегда, Ваше Величество, — справа от трона заблестела маскировочная ткань, скидывая камуфляж, и из-под откинутого тяжелого плаща появилась фигура в сером мундире офицера королевской разведки. Золотая вышитая вязь на левом рукаве выдавала его принадлежность к высшим эшелонам командования. Нижняя часть лица все еще была скрыта дыхательной маской, а на верхней, не считая прищуренных серых глаз, самой выдающейся чертой был глубокий шрам, проходивший через нос и всю левую сторону лица, пересекая бровь и пропадая под немного взлохмаченной шевелюрой белых волос. Вице-командующий королевской разведки с позывным Сон склонился в приветственном поклоне. — Федерация обладает возможностями, не сильно отличающимися от наших, и их шпионская сеть уже давно действует в пределах королевства, несмотря на все усилия контрразведки. Однако по сказанному послом я не могу ответить Вашему Величеству точно.       — Поясни свои слова…       — Мы одиннадцать лет свободно торгуем с Федерацией. Их корабли проходят даже во внутренние порты королевства. И еще до столкновения у Саустеста они активно работали над агентурной сетью здесь. Многих мы вычислили, но размах заброса впечатляет. Они пытались закинуть своих людей в администрацию едва ли не каждого значимого феода и даже в Кёнингхорм. — Сон подошел ближе и встал на одно колено перед троном. — Этот разговор выглядит так, словно Антолийская Федерация планирует вербовку кого-то из значимых дворян, чтобы использовать их в ожидаемом конфликте, но у королевской разведки нет данных ни об одном дворянине, который вел бы подобные переговоры. Имелись были хоть малейшие подозрения о таком предательстве, то Вы были бы немедленно извещены.       — Вряд ли это просто пустые слова, — король откинулся на спинку кресла, смотря куда-то сквозь своего собеседника. — Встань, Сон, такие, как ты, давно заслужили право говорить со мной стоя. В вашей верности я нисколько не сомневаюсь, но вот некоторые из дворян подобных чувств не вызывают. Я могу быть уверен в точности твоих сведений?       — Точно также, как и в моей вам верности, — офицер встал, но все равно склонил голову.       — Хорошо. Подобное предательство перешло бы все возможные рамки. С другой стороны… Если мы ищем не там?       — Что вы имеете ввиду, господин?       — Если федерат говорил не о дворянах? — Иинан третий вздохнул. — Это для нас дворянские рода имеют решающее значение, но для них верность крови пустой звук, который нельзя продать или купить. А потому не имеющий значения. Если под союзниками он подозревал кого-то, кого мы обходим вниманием?       — Тогда его затея заранее обречена на провал. Ни одна из тех сил в королевстве, на которые можно опереться в обход влияния дворян, не несет серьезной угрозы для престола. Даже если речь идет о мятежниках с окраины Руанальского сектора. — Сон отрицательно покачал головой. — Мы активно сотрудничаем с органами разведки феодов. В королевстве нет ни одного движения, которое может повлиять на предстоящие королевские выборы. Максимум, на что они способны — поднять локальный мятеж за пределами метрополии, который будет быстро подавлен.       — Проверьте все еще раз, Сон. Каждого, кто имеет прямые связи с Федератами. Каждого, кто вел с ними дела. Каждого лидера подпольщиков, которые точат зубы на корону. Я должен быть уверен, что ни одна предательская душонка не посмеет вылизывать сапоги антолийцев! — Иинан стукнул кулаком по ручке трона.       — Ваше Величество, позвольте выразить сомнение…       — Говори.       — Возможно, именно таких действий Федерация и ждет от нас сейчас. Это обращение было слишком показательным, чтобы рассчитывать, будто мы не догадаемся о смысле угрозы. Осмелюсь предположить, Федерация рассчитывает именно на то, что мы все силы бросим на поиски их агентов, которых и нет, и не заметим настоящей угрозы. Они могут действовать не напрямую, используя подставных лиц, и на проверку всех этих связей могут уйти годы. У нас нет столько времени.       — Сон, — Иинан вздохнул, представляя масштабы предстоящей работы, которая даже в эти минуты уже выглядела запоздавшей. — Если бы не наше общение прежде, я мог бы посчитать, что ты не знаешь, как поступить. Однако, ты не стал бы говорить подобное, не имея плана.       — Мы можем ответить. Воспользоваться нашей агентурой среди подпольщиков и постараться выйти на связь с федератами. Если мои предположения верны, и они планируют действовать без участия дворян, то им требуются запасные варианты и люди. Федераты рады будут получить дополнительные точки опоры среди подпольного движения. Мы же получим доступ к их агентурной сети и уничтожим ее изнутри.       — Сколько времени тебе для этого потребуется? — король задумчиво почесал бровь.       — Приказы будут отданы уже сегодня, если вы дадите согласие.       — Мое согласие получено. И выдели людей для проверки дворянских связей… — Иинан откинулся на спинку трона. — Не особо торопись, но сделай так, чтобы об этом узнали люди Логинстона.       — Хорошее решение, Ваше Величество. Все будет исполнено так, как вы прикажете.