Lycanthropic

Ёнджун не был уверен, что делает, представляя Субина Чохи. Он понимал, что Субин не хотел с ней встречаться, но все равно заставил его. Признаться, в его действиях была доля манипуляции; было гораздо труднее отвергнуть ребенка, которого ты знал лично, в отличие от ребенка без лица или личности. Детская лихорадка Субина сделала его особенно диким в отношении Ёнджуна в попытке защитить его, и он мог лишь надеяться, что некоторая ее доля перепадет и Чохи. Она была маленькой, милой, с щеками, что были еще пухлее, чем у Ёнджуна. Было не так уж и нереально этого ожидать, верно? Едва его течка стихла, и рефракторный период увеличился до нескольких часов, Ёнджун пошел с ней увидеться. Она немедленно захотела на ручки, и он был более чем счастлив подчиниться. Но это также позволило ей спрятать лицо на его плече, едва она увидела Субина. - Чохи, - Ёнджун посмотрел на Субина, - это… твой… - Субин приподнял бровь, прервав мысль Ёнджуна, прежде чем она успела начаться. - Это... мой... друг, - его слова звучали неуклюже и медленно, хотя он надеялся, что Чохи этого не заметит. Сейчас все казалось очень щекотливым. Несмотря на то, что Ёнджун теперь был в безопасности как пара Субина, существовал ужасный страх, что Субин в любой момент может поставить ему ультиматум. Повернувшись, чтобы взглянуть на Субина, Чохи снова быстро уткнулась лицом в грудь Ёнджуна и прошептала: - У него красные глаза. - Так и есть, - ответил Ёнджун. - И он даст тебе медовые чипсы. Так что. Скажи Субину «привет», Чохи. Она повиновалась, но тихим и застенчивым голосом. Когда Субин ответил на приветствие, пусть и чопорно, Ёнджун заворковал на них. Он знал, что поначалу будет неловко, и Субин определенно не хотел дружить с Чохи, но Ёнджун заставит его. Поэтому он шагнул к Субину. - Возьми ее. Субин состроил неловкое лицо, но все равно принял ее из рук Ёнджуна. Было забавно видеть их вместе, и, учитывая, как вел себя Субин, Ёнджун не мог поверить, что этот мужчина был так твердо настроен на то, чтобы завести ребенка. Он выглядел совершенно потерянным. - Знаешь, тебе придется привыкнуть держать на руках ребенка, - поддразнил Ёнджун. - А младенцы намного подвижнее малышей, так что наращивай мышцы на руках, - он любовно похлопал Субина по бицепсу, но тот только сморщил нос в гримасе. - О, да ладно. Это не так уж плохо. - Я знаю… - вздохнул Субин. Он по-прежнему выглядел неловко. Но все было нормально. Этого следовало ожидать поначалу. Ёнджун надеялся, со временем и выдержкой он сможет заставить Субина дорожить ей.

***

Атмосфера: https://youtu.be/Df5fpfyEp1M?t=191 Субин не хотел позволять Ёнджуну возвращаться в церковь до окончания течки, но обязанности были важнее функций организма, и у него действительно не было выбора. Тем не менее, Субин захотел пойти с ним в качестве превентивной меры против всяких подлых альф. - Ты уверен, что никто не поймет, что я ношу ребенка? - спросил Ёнджун, едва они вышли из дома. На самом деле он не был проинформирован о том, что влечет за собой беременность, но помнил, как испугались беременные омеги в Кымджоне, когда Джуну ворвался в дом и заставил их встретиться с ним лицом к лицу. Казалось, в их культуре было особенно укоренено то, что их не должны видеть, но Ёнджун не был уверен, как это может вписаться в его повседневные обязанности. Да, он все равно смог бы встречаться с омегами, которые в нем нуждались, но страна все еще находилась в состоянии войны и была крайне уязвимой. Если он перестанет читать проповеди на несколько месяцев лишь потому, что альфы могли увидеть его по телевизору, это может поставить под угрозу его влияние. Но Субин схватил его за руку и успокаивающе сжал. - Прямо сейчас, честно говоря, ты просто пахнешь течкой. Я не чувствую запаха ребенка, пока не прижмусь к твоему животу… он очень слабый; не думаю, что кто-то сможет почувствовать его запах еще месяц или два. Однако как только смогут… ну, думаю, мы со всем разберемся тогда. Ёнджун понимающе помычал, хотя мысль о будущем все еще напрягала его. Это было огромным изменением в его теле, его жизни и всех его отношениях. Он все еще не был уверен, насколько сильно хотел этого, и мысль о том, что он застрянет в одиночестве без поддержки, была действительно пугающей. - Ты будешь рядом? - спросил он, хотя чувствовал, что уже знает ответ. - Ты будешь рядом, чтобы помочь мне пройти через все это? - Я не знаю, - сердце Ёнджуна упало, едва Субин это сказал, но мужчина быстро дал задний ход. - Все устроено так, чтобы дать мне достойный… отпуск по уходу за ребенком, но все не будет идеально. Я уверен, будут времена, когда мне придется встречаться с представителями людей или президентом людей, но это все. Пока что я лишь представитель. Юджун заботится о большинстве других дел. Однако это не может длиться вечно. Я правда не смогу оставаться рядом во время твоей беременности и воспитания нашего ребенка… в лучшем случае развития событий мы сможем добиться мира, атаки прекратятся, и я заберу вас в Кымджон, что станет столицей Даруи Адыль. - А какой худший вариант? - спросил Ёнджун, тревога струилась по его венам. - Не стоит об этом беспокоиться, - заявил Субин, - но, уверен, ты можешь догадаться. Едва они прибыли в церковь, Ёнджун смутился. Он старался не говорить ничего слишком радикального или противоречащего пожеланиям Субина, пока тот наблюдал, но Субин все равно ушел на середине. Он знал, что ведущие запись альфы ничего не сделают, пока он в прямом эфире, но было приятно иметь подстраховку на всякий случай. К тому времени, как закончилась утренняя проповедь, Субин уже вернулся. Он не позволил Ёнджуну засиживаться ни с одним из альф, как обычно, и вместо этого немедленно вывел его на улицу. Что устраивало Ёнджуна, хотя и вызвало некоторую неловкость между ним и альфами. Едва они оказались снаружи, на глазах общественности, Субин схватил Ёнджуна за руку и не отпускал. Снаружи прогуливались несколько омег, а также команда новостей, причиной чему, как он предположил, была публичность Субина. Но они не подошли, что удивило Ёнджуна. Ему отчасти захотелось увидеть реакцию Субина на подобное и то, как мужчина поведет себя на незапланированном интервью. - Куда ты уходил? - спросил Ёнджун, прижимаясь ближе к Субину, пока они проходили мимо камеры, быстро удаляясь от микрофонов, что могли уловить их голоса. - Я спрашивал омег, знают ли они, куда направились Хван и Кай. Ёнджун состроил гримасу, но все понимал. Субин был слишком занят гоном, чтобы начать их поиски, что явно омрачало его запах. И как бы ни старался, Ёнджун не мог понять их мотивов. Они не были по-настоящему предателями, потому что им не было какой-либо выгоды кусать Ёнджуна, если только то был не чистый садизм, но он серьезно не думал, что дело в этом. Но если они правда считали, что делают как лучше, почему они избегали Субина? Честно говоря, Ёнджун хотел ответов больше, чем мести. Но даже по прошествии нескольких дней Субин все еще казался чрезвычайно взбешенным. Так что Ёнджун не допытывался. Он оставил разговор в надежде, что Субин успокоится к тому времени, когда они вернутся в дом, но мужчина, казалось, еще больше разгорячился, едва они прибыли. Он сразу же направился к двери гостиной по правую сторону и распахнул ее, и Ёнджун нерешительно последовал за ним. Джисок сидел перед телевизором с Чохи, широко раскрыв глаза и глядя на них двоих. - Тебе следует... отвести ее куда-нибудь. Выведи ее наружу, - заявил Субин, и Джисок молча подчинился. Когда он проходил мимо с Чохи на руках, та потянулась к Ёнджуну, но он покачал головой и остался рядом с Субином. И едва Джисок и Чохи ушли, Бомгю остался сидеть на диване в одиночестве. Он одарил их обоих улыбкой сжатыми губами, но то было явное притворство. - Эй, - сказал Субин монотонным голосом. - Привет, - Бомгю нервно улыбнулся. - Что происходит? Выражение его лица начало опускаться, едва Субин встал перед ним, Ёнджун вскоре последовал за ним. Он не был уверен, почему это сделал, и хотел ли Субин вообще, чтобы он присутствовал, но он также беспокоился, что ему, возможно, придется стать примирителем. Он отчасти чувствовал себя матерью двух дерущихся детей. - Где Кай и Хван? - спросил Субин, перейдя прямо к делу. Но Бомгю с этой проклятой фальшивой улыбкой просто пожал плечами. - Где они? - Они не сказали мне, куда ушли, - Бомгю вздохнул. - Но... почему ты так бесишься? Что-то случилось? Его слова, казалось, разожгли гнев Субина. - Не веди себя так, будто нихрена не знаешь. Твоя пара и твой парень укусили моего. - Что! Когда? - Бомгю достаточно хорошо изобразил удивление, чтобы застать Ёнджуна врасплох. Ему пришлось припомнить тот день и свой укус, чтобы вспомнить, что, по его мнению, произошло. Конечно же, невозможно было, что Бомгю не знал об укусе, верно? Он был среди тех, кто уговаривал его остаться наедине с Хваном и Каем. Именно он впоследствии извинился перед Ёнджуном. Он даже находился в комнате после того, как Ёнджун был укушен, так что он знал о запахах Кая и Хвана. Он должен был знать. Но пока Ёнджун пытался осмыслить эти вопросы, Субин не казался столь заинтересованным. Вместо этого он схватил Бомгю за толстовку и поднял его на ноги, их лица разделяло всего несколько сантиметров. - Позволь сказать тебе кое-что, если ты еще не понял. Я могу пытать тебя и нахрен убить прямо здесь, и никому из этих мужчин не будет дела. Тебе же лучше поделиться информацией, потому что, если ты этого не сделаешь, я соберу каждую частицу ярости, что испытываю к ним, и вместо этого направлю ее на тебя. О, Боже. В словах Субина было достаточно тихого гнева, чтобы у Ёнджуна похолодело тело. Поэтому увидев, как Бомгю поднял руки, пожимая плечами, и послал Субину недоверчивый смешок, он действительно не мог в это поверить. - Тогда убей меня, - заявил Бомгю. - Я не знаю, где они, так что давай, убей меня, если хочешь. Субин казался столь же ошеломленным, как и Ёнджун, но гораздо более готовым принять предложение Бомгю. Тем не менее, он колебался. Не отпуская воротник Бомгю, Субин оглянулся на Ёнджуна. - Он знает, что они сделали? Думаешь, он говорит правду? Ответом было решительное нет, Бомгю определенно не говорил правды, но Ёнджун не хотел этого говорить. Кулак Субина был сжат и готов в любую секунду выбить из Бомгю дерьмо, но Ёнджун все еще чувствовал некую омежью преданность своему старому другу. Даже несмотря на предательство доверия и откровенную ложь он не хотел, чтобы Бомгю пострадал. - …Его там не было, - заявил Ёнджун. - Он не приходил ко мне, пока не зажили укусы; может быть, они не сказали ему. Субин одарил Ёнджуна долгим, тяжелым взглядом. Похоже, он не полностью доверял этому ответу, и Ёнджун это уважал. Когда Субин неохотно отпустил воротник Бомгю, он зауважал его еще больше. Хотя он, признаться, потерял немного уважения к себе, заступившись за кого-то, кто причинил ему такое унижение. - Ладно, - Субин еще раз сурово посмотрел на Бомгю. - Рискни еще раз, и я тебя урою, - с этими словами он вышел через дверь гостиной. А потом Бомгю и Ёнджун остались одни. Долгое время стояла тишина, пока Ёнджун пытался найти слова. Выражение лица Бомгю давало понять, что он не хотел здесь находиться и уже предвкушал лекцию, но Ёнджун был умнее. Он не хотел ссориться. - …Я помню, что ты говорил о смерти за благое дело, - сказал Ёнджун, глядя в пол, а не на Бомгю. - Но Кай не является благим делом. Удивительно, но Бомгю издал при этом небольшой смешок. Ёнджун на самом деле не подразумевал шутки, но, ну ладно. - Ты правда не знаешь, куда они пошли? - Нет, - ответил Бомгю, и легкость в его тоне исчезла. Ёнджун не мог сказать, был ли его ответ правдивым или нет. Будь он на месте Бомгю, он не знал, сказал ли бы он правду. Не после угрозы Субина. - Но я уверен, что он их найдет, - добавил Бомгю. - Не то чтобы они могли выжить в лесу на орехах и ягодах. - Да уж, - Ёнджун вздохнул. - Да, ты прав. Он сделал несколько шагов к двери, готовый найти Субина, когда Бомгю снова заговорил. - Эй, может, тебе стоит переоценить свой гнев по отношению к Хвану и Каю, - его голос был напряженным и крайне неохотным, но он справился с этим и продолжил говорить, когда Ёнджун не ответил. - Может, они сделали это для твоего же блага. При этом выражение лица Ёнджуна скривилось от раздражения. То, что Бомгю ходил вокруг да около и намекал, что Ёнджун не должен злиться из-за того, что его границы были нарушены, действительно разозлило его, но он попытался сохранить самообладание. Очевидно, гневная стычка Субина никак не повлияла на Бомгю, как не повлияют и слова Ёнджуна. - Даже если они сделали это по уважительной причине, у меня все равно есть право злиться. Дерьмовая ситуация не перестает быть дерьмовой только потому, что у тебя не было лучшего выбора. Бомгю вздохнул. - Я лишь говорю, что Хван и Субин - друзья. Субин рассказывает ему о вас и ваших отношениях. Я не хочу ранить твои чувства, поэтому больше ничего не скажу. - Отлично, - Ёнджун вышел из комнаты, чувствуя себя намного злее, чем за последние несколько недель. Он понятия не имел, каковы были намерения Хвана и Кая, поэтому не мог спорить, благородны они или нет. Чего он не оценил, так это попытки Бомгю переложить вину с них на него и Субина. Ёнджуну не нужно было ничего переоценивать.

***

Если казалось, что вещи наконец встают на свои места, то лишь потому, что они вот-вот рухнут. Если Ёнджун чему и научился, так этому. Прямо сейчас все вставало на свои места. Когда Субин во всей своей тарзаноподобной красе приготовил на обед пибимпап из тех овощей, что были включены в рацион, он накормил Ёнджуна с рук. По какой-то причине это казалось чем-то большим, что было на самом деле. Субин позволял своему большому пальцу задерживаться на нижней губе Ёнджуна после каждого укуса, и это заставляло сердце Ёнджуна набухать от большего обожания, чем он когда-либо испытывал к одному человеку в своей жизни. Словно Субин теперь вобрал в себя всю привязанность, которую Ёнджун ранее испытывал к обществу оборотней. И он видел перемену в глазах Субина. Черные точки, ранее разрозненные по радужной оболочке мужчины, теперь сместились, образуя черный ободок вокруг зрачка. Таким образом, его глаза всегда казались расширенными и мягкими. Ёнджун надеялся, что это было не только в его воображении. Когда они заканчивали есть, Субин наклонялся перед кухонным стулом, на котором сидел Ёнджун, и прижимался носом к животику парня. Это стало настолько рутинно, что Ёнджун поднимал свою рубашку, прежде чем Субин мог даже встать на колени. Он гадал, как Субин вообще может дышать, прижимаясь носом так близко. Ёнджун мог чувствовать крошечные ресницы Субина, когда тот моргал, но его энтузиазм был ужасно очарователен. Хотя Ёнджун все еще не был полностью уверен, как чувствует себя, нося ребенка, Субин невольно влиял на его решение. Находиться так близко к своему альфе в течение нескольких недель было похоже на удивительный отпуск, если он был честен. Он и не подозревал, насколько ухудшилось его настроение, когда Субин отсутствовал. Пока Субин не приехал, чтобы смягчить ситуацию, Ёнджун и не осознавал, насколько был расстроен и зол. Это заставляло задуматься, будет ли этот младенец с запахом океана таким же утешительным, когда окажется в его руках. В комнате было тихо, если не считать фонового шума бормотания новостных станций ЛСВ. Ёнджун провел рукой по мягким волосам Субина, глядя на небольшую складку между его нахмуренными бровями, прежде чем пряди упали вниз, скрывая ее. Когда он снова потянулся рукой к голове Субина, чтобы еще раз провести по его волосам, маленькая складка исчезла. Субин поцеловал Ёнджуна в живот. - Наш Ч'Эб был замечен с человеческим ребенком. Телевизор тут же привлек внимание Ёнджуна. И как бы он ни хотел, чтобы их милый момент продолжился, Субин тоже поднял голову, чтобы посмотреть на телевизор. - Вот в чем дело, - заявил один из ведущих, - я вполне могу понять, если ты берешь сироту на попечение, когда находишься в таком положении у власти. Однако, - он повернулся к другому ведущему с недоверчивой улыбкой на лице. - Мы только что получили тысячи детей-оборотней; почему бы не усыновить одного из них? Другой ведущий пожал плечами. - Я ни на что не намекаю, но это кажется странным… - Это кажется странным! - повторил первый. - Он так любит свой народ, но не усыновит одного из своих? Не знаю, может, он планирует держать человека как домашнего питомца. Двое разразились смехом, но с нотками восторга, словно они знали, насколько их слова были хреновыми. Словно они знали, что не смогли бы сказать подобного еще год назад. - Шутки в сторону, однако, у нас есть некоторая инсайдерская информация о том, что Ч’Эб на самом деле бесплоден. Пустышка. - Шесть месяцев после метки и никакой беременности? Да уж, не думаю, что это кого-то удивит, - возразил другой ведущий, и Ёнджун почувствовал горький запах гнилых листьев мяты, исходящий от шеи Субина. - Если он считает, что усыновление человеческого ребенка заставит всех забыть, что он бесплоден, фух, он действительно заблуждается. Омеги - одни из самых коварных и осуждающих существ на этой планете; тем более по отношению друг к другу. Я бы не хотел быть Ч’Эбом в этой ситуации. - Не знаю, когда один из них отобьет у него Чи-Ааба, они вполне могут стать хорошими друзьями. Ёнджун взглянул на Субина, который смотрел на телевизор так пристально, что было удивительно, как тот не взорвался.

***

Субин заснул, обхватив руками талию Ёнджуна и уложив руку ему на живот. Ёнджун положил свою ладонь на ладонь Субина, баюкая то, что казалось слишком хрупким, чтобы существовать на самом деле. Он гадал, на кого он будет похож, какие черты унаследует от него, а какие - от Субина. Конечно, у него была своя внутренняя идеализация ребенка с сильно направленными вниз эпикантальными складками и ямочками, как у Субина, с перенятыми у Ёнджуна губами и по-детски пухлыми щеками. Ради Субина он также надеялся, что он будет высоким и сильным. В конце концов, именно этого Субин хотел с самого начала. Внезапный приступ тошноты поразил его, и Ёнджун сделал несколько глубоких вдохов, чтобы попытаться справиться с ним. В конце концов, чувство стало слегка ошеломляющим, поэтому он осторожно отвел руку Субина и присел на кровати. Тревога охватила его желудок, но он не мог сказать, она ли вызывала тошноту или эта штука внутри него. Ёнджун недостаточно знал о беременности, это было ясно, и он сделал мысленную пометку поговорить об этом с кем-то, кто уже рожал. Но, наверное, пока еще не мог. Пока ребенок был еще секретом. Субин заерзал, а затем положил руку на голое бедро Ёнджуна поверх одеяла. - ...Не устал? - тихо спросил мужчина. - Мм… - Ёнджун съежился, чувствуя себя еще хуже, когда ему пришлось напрячь желудок, чтобы заговорить. - Мне нехорошо. Субин сел настолько быстро, что Ёнджун вздрогнул. Он тут же схватил предплечье Ёнджуна одной рукой и щеку - другой. - В чем дело? Что-то случилось? Тебе больно? Ёнджун осторожно взял руки Субина в свои и покачал головой. - Нет, малыш. Меня просто тошнит. Даже несмотря на заверения, Ёнджун видел, как грудь Субина вздымается и опускается от страха. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что сказал Ёнджун, и вздохнуть с облегчением. - Ладно. - Субин слегка кивнул. - Ладно. Хорошо, - он переплел их руки, откинувшись на кровати и положив голову на колени Ёнджуна. Некоторое время они сидели в тишине, но было ясно, что мысли обоих слишком мечутся, чтобы уснуть. В конце концов, Субин заговорил: - Сколько времени человек вынашивает ребенка? Ёнджун хмыкнул. Он все еще не хотел говорить из-за тошноты, но решил просто говорить кратко. - Девять месяцев. - Вау, это долго, - Субин вздохнул. Он постучал пальцами по каждому ногтю Ёнджуна по порядку. - Омеги вынашивают пять месяцев. Думаешь, ты тоже будешь пять? Не думаю, что смогу вытерпеть девять. Думаю, я взорвусь. Ёнджун усмехнулся, а затем выпутал одну руку, чтобы ткнуть Субина в нос, с весельем наблюдая, как мужчина морщит лицо. - Не смеши меня, мне плохо, - Ёнджуну потребовалось время, чтобы собраться и перевести дыхание, подавляя дисбаланс в животе, прежде чем снова заговорить. - Ты большой малыш. Я не девушка, так что, наверное, пять. - На самом деле он не был даже вполовину так уверен, как себя вел, но не было смысла играть с Субином в угадайку. Пока ему в руки не попадется книга об омежьей беременности или сам чертов беременный омега, он будет проходить через это совершенно вслепую. Но было несколько вопросов, на которые Субин мог ответить, верно? - ...Как ребенок может появиться так быстро? - он проглотил свой дискомфорт. - Как они могут быть полностью развиты так скоро? Субин рассмеялся, и в его голосе была та легкая снисходительность, с которой Ёнджун был слишком знаком. - Позволь мне преподать тебе небольшой урок истории. Плод омеги всегда растет быстрее, чем у человека, поэтому они рожают раньше, но ребенок омеги все еще бывает мал. Думаю, они… сколько, килограмма полтора, если я правильно помню. Так что омеге нужно больше времени, чтобы потом позаботиться о ребенке. Однако человеческое правительство всегда давало женщинам и омегам одинаковую продолжительность декретного отпуска: три месяца. Еще один пример того, за что мы боремся. Ёнджун издал некий уклончивый звук, хотя бы для того, чтобы заставить Субина замолчать. Да, декретный отпуск не казался справедливым по его словам, но он также не был оправданием для полномасштабной войны, которую развязали оборотни. Кроме того, заявление, что ЛДС заботится о каком бы то ни было положении омег, звучало настолько нелепо для ушей Ёнджуна, что ему почти стало смешно. Когда он взглянул на Субина, на его кожу падало слабое сияние солнечного света. Он осторожно попытался убрать голову мужчины, но тут же был встречен хныканьем. - Что ты делаешь~ Ёнджун вздохнул одновременно с недоверием и весельем. - Ты правда малыш-альфа. Мне нужно подготовиться к проповеди, вот и все. - Но ты сказал, что тебя тошнит… - Субин повернулся на бок и обвил рукой бедро Ёнджуна, эффективно удерживая его в постели. Ёнджун схватил Субина за предплечье, пытаясь оторвать его, но мужчина не шелохнулся. Ослабевшие мышцы на руках Ёнджуна заставили его задрожать от напряжения. - Мне приходилось работать и в худшем состоянии, - объяснил он, его борьба с Субином лишь вовлекла альфу еще больше. Вскоре Субин передвинулся выше, схватил Ёнджуна за обе руки и прижал уставшего парня к кровати. - Мне не по себе от этого, - заявил Субин, его дыхание было необоснованно затруднено. Ёнджун посмотрел на него в поисках какого-либо объяснения. Когда Субин внезапно наклонился, чтобы уткнуться носом в шею Ёнджуна, парень обнажил ее и испустил столько успокаивающего запаха, сколько мог, прежде чем Субин снова приподнялся, чтобы чмокнуть его в губы. - Не знаю почему; это не имеет никакого смысла, - прошептал он, тихо поделившись своей тайной в темноте комнаты. - Когда я думаю о том, что альфы видят тебя, даже немного, это вызывает у меня отвращение. Я всегда думал, что это чертовски глупо, что омеги прячутся, пока беременны, но теперь мысль о том, что какой-то другой альфа увидит тебя, особенно когда я не могу… - Субин впился зубами в кожу на челюсти Ёнджуна, место, которое никогда раньше не кусал. Это заставило Ёнджуна вздрогнуть, но он не отстранился. - Я эгоист, - заявил Субин, его нос снова опустился к шее Ёнджуна, и он поцеловал ее. - Ничего, если лишь твой дух будет общим, а твое тело будет принадлежать мне? Я позабочусь о тебе и буду кормить тебя с руки, как и обещал на нашей брачной церемонии. - Субин схватил Ёнджуна за подбородок и втянул парня в еще один поцелуй, немного более долгий, чем предыдущий. Отстранившись, он выпустил руки Ёнджуна, но Ёнджун уже расслабился и не двигался. - Останься, - прошептал Субин. - Пропусти проповедь сегодня. Пойдешь завтра. Ёнджун фыркнул, зная, что у него нет выбора. - Хорошо.

***

Иногда угодить Субину было невозможно. Он хотел спать в одной постели с Ёнджуном, обвивая талию парня руками и прижимая свой трофей как можно ближе. Но при наличии лишь одной маленькой кровати это означало, что Чохи должна была спать в другой комнате, через гостиную, за пределами комнаты с открытым стеклянным потолком. Для пятилетки это было неблизкое расстояние, но она часто его пересекала. Самостоятельно, она стучала в их дверь и просилась Ёнджуну на ручки. И, конечно же, он никогда не отказывал. Даже если ему приходилось не спать всю оставшуюся ночь, пока она засыпала у него на руках, а Субин спал рядом, или если она была активнее, чем обычно, и ее нужно было отвести в центральную комнату, чтобы переждать, он никогда не отказывал. И, по его мнению, для Субина это не было большой проблемой. Не могло быть. Ёнджун брал на себя бремя отсутствия отдыха, а не Субин. Ему просто не нравилось, что Ёнджун находился на расстоянии, ему не нравилось, когда Ёнджун оставался без сна, и ему не нравилась Чохи. Тем не менее, Ёнджун пытался найти компромисс. Он попросил соорудить в их комнате кровать поменьше, в которой она могла бы спать. Ничего экстравагантного, она наверняка в скором времени ее перерастет, но так Ёнджун убивал двух зайцев одним выстрелом. Он надеялся, что война скоро закончится, и они смогут переехать в новое место, где будет достаточно места для всех, но если нет, их с Субином ребенок сможет занять кровать, как только Чохи вырастет из нее. - Ну как, нравится? - спросил Ёнджун, баюкая Чохи на руках. Она посмотрела на кровать с застенчивой улыбкой, но ничего не сказала. Поэтому Ёнджун продолжил: - Теперь тебе будет не так страшно спать. Я буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится. Субин задержался в нескольких шагах от него, глядя на свой телефон с раздражением, что, как предположил Ёнджун, было направлено на что-то еще. Но затем он услышал голос Субина, тон ледяной и раздраженный. - Не устраивайся слишком удобно. Инстинктивной реакцией Ёнджуна стало плачевно разбитое сердце. Субин раньше прямо не заявлял о своем намерении избавиться от Чохи, но сейчас это казалось настолько прямо, насколько было возможно. Он глупо полагал, что, не навязывая Субину ее присутствие, а мягко представляя их друг другу время от времени, мужчина смягчится. Ясно, что это было не так. И этот мыслительный процесс привел Ёнджуна в гнев. Мало того, что Субин мог быть настолько бессердечным, чтобы отправить ребенка с лицом, именем и личностью, с которыми он был знаком, в схватку с неизвестным будущим, так еще и говорил об этом прямо перед ней. Ёнджун не был по-настоящему уверен, понимала ли Чохи, что имел в виду Субин, но это все равно его разозлило. Она и так имела длинный список страхов, к которым не нужно было примешивать брошенность. Услышав, как Субин сделал шаг к двери, чтобы уйти, он решил ответить. - Да, уходи, - и, конечно же, Субин остановился. - Уходи и забери с собой своих альф. Все, что они здесь делают, это изводят моих омег, словно толпа отвратительных пещерных людей. Ёнджун остался лицом к маленькой кровати, но чувствовал, как Субин смотрит на него со спины. Он и так чувствовал себя довольно виноватым за то, что вышел из себя перед Чохи; это, наверное, было большой ошибкой. Субин мог бы сказать что-нибудь в сто раз хуже, если бы захотел. Ёнджун слегка напрягся, услышав, как Субин направляется к нему. Когда он легко попытался развернуть Ёнджуна к себе, тот послал горький, сердитый запах, но это не остановило Субина. Вскоре мужчина встал прямо рядом с ним и развернул его за плечо, пока они не оказались лицом к лицу. Ёнджун продолжал смотреть на грудь Субина с некоторой смесью неповиновения и угрозы, что, вероятно, выглядело не больше чем страх. Подобно дикобразу, он выпускал горький запах, словно колючки, торчащие из всех углов. В конце концов, Субин протянул руку к подбородку Ёнджуна и осторожно потянул вниз, и Ёнджун позволил своему рту приоткрыться, чтобы не допустить возникновения более серьезного конфликта перед Чохи. - Хм, - взгляд Субина напряженно скользил по его губам и языку, прежде чем метнуться вверх, чтобы встретиться с глазами Ёнджуна. - Ты язык прикусил? - Я не хочу сейчас слушать твою философскую чушь, - быстро возразил Ёнджун, вырываясь из хватки Субина. - Я имел в виду буквально. - Субин был невозмутим. Он снова схватил Ёнджуна за подбородок, на этот раз решительнее. - А теперь перестань вести себя как ребенок. У тебя изо рта кровь, почему? Ёнджун поджал губы, чувствуя, как небольшой приступ тошноты возвращается в желудок. - Не знаю. Субин какое-то время наблюдал за ним и наконец убрал руку с лица парня. - Ладно. Мне сейчас нужно идти, но ты дашь мне проверить позже. Ёнджун снова раздраженно надул губы, но неохотно согласился, чтобы избавиться от Субина. К счастью, Субин скоро оставил их одних, оставляя после себя гневный запах. Вздохнув и слегка покачав головой, Ёнджун усадил Чохи на кровать. - Мягкая? - спросил он, и она несколько раз провела рукой по одеялу, прежде чем взглянуть на Ёнджуна. - Когда мы сможем вернуться домой? Ёнджун несколько секунд совсем не двигался, а затем тихонько вздохнул. - Это место лучше, чем дом. На улице так много места, чтобы бегать и играть, больше бумаги и фломастеров для рисования и раскрашивания, больше таких друзей, как Бомгю и Джисок, и.. тебе даже не нужно больше ходить в школу! Разве это не здорово? Чохи посмотрела на кровать, но из-за детской припухлости на щеках все ее лицо надулось, и ее невозможно было воспринимать всерьез. Ее ладошка продолжала скользить по одеялу, пока она раздумывала о своих следующих словах. - Мне грустно, когда ты оставляешь меня одну. На это Ёнджун понятия не имел, что ответить. - Ты не приходишь утром, и вечером, и ночью, - продолжила она. - Это правда. Я записала в свой дневник. Ёнджун улыбнулся, осознав, что у него есть возможность сменить тему. - С каких это пор у тебя есть дневник? - Джисок помог мне его сделать. Я раскрасила обложку. Ёнджун хмыкнул и опустился на колени перед кроватью, чтобы быть на уровне ее глаз. - Ох, держу пари, он очень милый! Можно посмотреть? - Нет! - немедленно ответила она. - В нем вся моя жизнь. Это секрет. - Вся твоя жизнь, да? Должно быть, много времени ушло, что расписать, - Чохи кивнула в ответ на его слова, но надутые губы не сходили с ее лица. - Но, Чохи, ты не знаешь всего о своей жизни. - Нет, знаю. Она моя. - Нет, я помню, когда ты была крошечной малышкой. Ты этого не помнишь. Чохи издала короткое «хмф», и от этого звука вся верхняя часть ее тела подпрыгнула. - Ты не помнишь. - Помню. Я помню, как пришел в больницу, когда ты родилась. Мы не могли забрать тебя домой, потому что ты была слишком маленькой… Я помню, как смотрел на твое крошечное тельце в инкубаторе, и тогда мне казалось, будто ты можешь поместиться на моей ладони. Было немного страшно видеть такого крошечного человечка, - Ёнджун задумался, глядя на Чохи и на то, насколько она стала больше с тех пор, как он увидел ее в самый первый раз. Но когда Ёнджун взял ее ручки в свои ладони, они все еще были намного меньше его собственных. - Странно видеть, как сильно ты выросла. - И его голос стал тише. - Не выходит из головы. Это происходило так медленно, что я даже не заметил, но в то же время кажется слишком быстро. Обе ручки Чохи сжались в кулаки. - Я больше не хочу взрослеть. По какой-то причине эти слова заставили Ёнджуна почувствовать себя плохо. Он глубоко вздохнул и все равно улыбнулся Чохи. - Я тоже. Но ты должна. Слова застряли в его груди, не в силах подняться дальше. Ему казалось, они были заблокированы тошнотой, а его учащенное сердцебиение только усугубляло ситуацию. Ёнджун проглотил ком в горле, а затем прочистил его, впитывая часть странной тишины, поглотившей комнату. - В любом случае, тебе пора спать. Его слова были прерваны громким ударом, сотрясшим фундамент дома. Послышались громкие, хрипящие звуки, а затем явные звучные щелчки ликана. Ёнджун вздохнул, долго и устало, и погладил Чохи по голове, чтобы убедиться, что она не испугалась. Через короткое время дверь в спальню приоткрылась, и внутрь заглянул Джисок. - Это Субин, - заявил он, и Ёнджун кивнул сам себе. У него уже было чувство, что это был его Субин. - Хорошо, - Ёнджун снова вздохнул и начал вставать. - Ты можешь уложить ее спать? Я проверю его… С этими словами Джисок кивнул и полностью вошел в комнату. - Я вернусь через несколько минут, - Ёнджун чмокнул Чохи в лоб и попытался не обращать внимания на грусть в ее больших глазах. Раздражение, истощение и постоянная тошнота заставляли Ёнджуна двигаться натянуто и резко, пока он выходил через парадную дверь и обходил заднюю часть дома. Под босыми ногами резко хрустели сухие ветки и хрустящие листья, разбросанные по прохладной траве, но вскоре воздух окутало пронзительное рычание. Человеческие инстинкты, что когда-то посчитали бы этот звук истинно сотрясающим кости ужасом, полностью угасли. Он пробудил в Ёнджуне раздражение, а его губы заранее приоткрылись, готовые выругать Субина так, как тот никогда прежде не слышал. Добравшись до задней части дома, Ёнджун осознал, что происходило гораздо больше, чем он изначально ожидал. Вместо одинокого ликана Субина, бродящего вокруг и закатывающего истерику, два ликана сцепились друг с другом под лунным небом. Тот, что покрупнее, предположительно Субин, так глубоко впился зубами в шею другого, что Ёнджун мог видеть отметины с того места, где стоял. Он не мог проткнуть кожу, но это все равно казалось неприятно и болезненно для непривыкших глаз Ёнджуна. Вместо того, чтобы не лезть не в свое дело, Ёнджун продолжил двигаться вперед. Оба ликана находились в довольно неизменном положении, так что он не беспокоился о том, чтобы встать у них на пути. Но едва он полностью вышел на задний двор, то осознал, что в нескольких метрах от двух других задержался третий ликан. Ёнджун прищурился, не зная, что делать. Будь эти ликаны дикими, Джисок предупредил бы его. Должно быть, то были Хван и Кай, подумал Ёнджун, но не знал, стоит ли подойти ближе. Что, если Субин окажется в меньшинстве? Как только Ёнджун сделал еще один шаг вперед в безмолвной ночи, чтобы накричать на Субина, то услышал рычание третьего, нетронутого ликана. Он смотрел прямо на него, не мигая и не двигаясь, и слова Ёнджуна застряли у него в горле. Он вздрогнул, когда тот издал звук, которого он никогда прежде не слышал; похожий на фирменный крик ликана, но сведенный к секундному лаю. Тем не менее, Ёнджун не двигался. Он не знал, что происходит, и не хотел сделать неверный шаг. Но, казалось, замешательство, прижимающее его ноги к земле, было не тем, чего хотел этот ликан. Он внезапно двинулся вперед и протянул одну из своих длинных, тонких лап, чтобы отшвырнуть его с дороги, как жука. Ёнджун, должно быть, отлетел назад на пять с половиной метров, прежде чем ударился о землю и проскользнул еще немного назад. К счастью, ликан не стал далее атаковать его, но он отбросил Ёнджуна назад к стене дома, и тот больше не видел происходящего. Он оставался лежать на том же месте еще несколько секунд, все еще в шоке от того, что его только что нахрен шлепнули. Сначала Ёнджун думал, что с ним все в порядке. Шок позволил ему сделать преждевременную попытку встать, но он тут же почувствовал боль в животе и рухнул на землю. Тогда ликаны стали намного шумнее. Рычание, щелчки, крики и звук ударов конечностей о землю и всевозможные деревья стали ошеломляющими для его ушей. Он взглянул на свое тело и заметил, что рубашка была распахнута посередине из-за оторванных пуговиц. Кожа под ней уже покраснела и опухла, наливаясь большими пятнами, что свидетельствовало о грядущих синяках. Пораженный новой волной тошноты, Ёнджун закрыл глаза на фоне сражающихся ликанов и послал несчастный запах в надежде, что Бомгю уловит его из дома. В момент слабости ему удалось повернуться на бок, и его вырвало на траву рядом. Но когда он искоса приоткрыл глаза, то понял, что рвота была ярко-красной. Он провел ладонью по губам и отдернул ее лишь для того, чтобы увидеть то же кровавое месиво на своей коже. - Ёнджун? Он не слышал, как Бомгю выступил со стороны дома, но почувствовал, как рука парня коснулась его плеч и потянула в полу-сидячее положение. - О Боже, ты в порядке? Один из них тебя ударил? Ёнджун положил руку на свой ушибленный живот и кивнул головой, продолжая смотреть на окрашенную в красный цвет землю. Наверняка кровавая рвота была вызвана не ударом, реакция не могла быть настолько быстрой. Но, если только омег не рвало кровью во время беременности, Ёнджун понятия не имел, что еще это может быть. - Что случилось? - снова призвал Бомгю. Едва очередной ликанский рев пронесся по воздуху, рука Бомгю задрожала. - Может, вернемся внутрь? Ёнджун оглянулся на задний двор, хотя ничего и не видел. - Нет, мне... мне нужен Субин, - он знал, что Субин захочет проверить его после подобного, и оставлять его, вероятно, было плохой идеей. Конечно же, вскоре фигура Субина пронеслась по заднему двору в его сторону. Он тут же встал перед парнем на колени и вытянул его из рук Бомгю с безотлагательностью, что заставило Ёнджуна почувствовать себя виноватым. - Ты в порядке? - спросил он, его грудь вздымалась и опускалась от страха и напряжения. Он положил руку на щеку Ёнджуна и осмотрел его тело, и Ёнджун почувствовал себя немного ошеломленным всем этим. Он кивнул, но Субин, похоже, не был удовлетворен. - Ты уверен? - его взгляд задержался на обнаженном животе Ёнджуна, и парень понял, чего именно он хочет. - Хочешь… - Ёнджун нерешительно распахнул свою рубашку, и Субин тут же наклонился, чтобы прижаться к животу носом. Ёнджун с тревогой осознал присутствие Бомгю позади него и тот факт, что Субин, по сути, раскрывал их беременность, но если он был не против, что Бомгю знал… то и Ёнджун тоже. Субин снова выпрямился и приложил ладонь к щеке Ёнджуна, пытаясь успокоить их обоих. - Хорошо, все в порядке, - но облегчение в его тоне явно смешивалось с изнеможением. И снова Ёнджун почувствовал себя виноватым. - Ты… ты должен пойти поесть. Ёнджун склонил голову набок, глядя на луну. - Он прав, - быстро сказал Бомгю. - Пойдем, - он вытянул Ёнджуна из рук Субина, но это не помешало Ёнджуну заметить двух мужчин, шагающих за спиной Субина: Хвана и Кая. Субин немедленно повернулся к ним с выражением чистого гнева. - Какого хрена вы делаете? Я дал вам шанс выжить, но вы его проебали. Вперед, вставайте на колени, чтобы я мог прикончить вас нахрен. - Ты не можешь их убить, - Бомгю смотрел на Субина широко раскрытыми глазами, но мужчина не признавал его. - Не можешь! - он схватил Субина за бицепс и резко потянул назад, чтобы привлечь его внимание, но Субин дернулся и встал. - Заткнись или я и тебя нахрен убью. Внезапным движением Бомгю отпустил Ёнджуна, чтобы встать. Он протянул руки к Субину с недоверчивым выражением лица. - Тогда убей меня! Давай! Как бы Ёнджуну ни хотелось и дальше валяться на земле от тошноты, он заставил себя встать рядом с ними. На его щеке и одежде было немного грязи, а в легких не доставало воздуха, но, казалось, никто этого не замечал. - Не проси меня убить тебя, сученыш, я сделаю это мучительно. Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты вообще нахрен смотрел на меня. - Субин говорил с такой злостью, что это искренне испугало Ёнджуна. Пытаясь их успокоить, он схватил Бомгю за штанину и потянул его назад, но Бомгю все равно поднял руки на Субина и пожал плечами. - Убей меня! Ёнджун схватил Бомгю за руку и дернул его назад намного сильнее. - Мы должны вернуться внутрь, как ты и сказал. Ты не можешь умереть ради Кая. - И что? Ты не остановишь его? - Бомгю внезапно перенаправил свой гнев на Ёнджуна. - Ты просто позволишь Субину убить меня, если он захочет? Все они знали ответ, но Ёнджун все равно растерялся. Дело было не в том, что Ёнджун не захотел бы остановить Субина, он, вероятно, просто будет неспособен это сделать. Растерянность быстро переросла в гнев, и Ёнджун обнаружил, что говорит, не думая. - Просто заткнись и перестань делать себе хуже. Пока Бомгю выглядел частично сбитым с толку и частично готовым отметелить Ёнджуна, Субин рассмеялся. - Вот как нужно поддерживать своего альфу. А не будучи лживой шлюхой, - Бомгю посмотрел на него с таким же недоверием, его глаза сузились, но он не сопротивлялся. Когда его взгляд метнулся к Ёнджуну, тот напротив посмотрел в землю. Он почувствовал еще одно бесплодное желание попытаться выступить посредником, но в конечном итоге у него не было шанса, поскольку Кай и Хван подошли ближе, услышав их разговор. - Эй! - крикнул Кай, но его расстройство было явным фасадом. Не настолько сильным, как у Субина, и он даже слегка дрожал, несмотря на позу с выпяченной грудью. - Не разговаривай так с моей парой. - Ты в этом уверен? Или он пара Хвана? - Субин снисходительно приподнял брови, а Ёнджун наблюдал за происходящим с пассивным смущением. Он не знал, сколько людей знали об измене Бомгю, но теперь боялся за безопасность парня. И, казалось, слова Субина ударили Кая точно по больному месту, как он и ожидал. - Ох, да пошел ты, - Кай вздохнул и провел рукой по лицу, чтобы облегчить стресс. - Ты чертов мудак. Поведение мужчины сменилось с гнева на поражение, но Ёнджун не мог уловить ни капли сожаления в выражении лица Субина. Более того, он выглядел гордым тем, что принизил Кая. Конечно, какая-то часть Ёнджуна чувствовала удовлетворение, видя, что Кай не может препираться (как он постоянно делал с Ёнджуном), но ему также стало жаль его. - И что ты будешь делать? - подстрекал Субин. - Сразишься со мной? Со своим метровым ликаном? - Перестаньте так обо мне говорить; я не чья-то собственность, - Бомгю вскипел, глядя на Субина и Кая. Но Субин повернулся к нему с насмешкой. - Если я брошу тебя в казарму исключительно для альф, ты пожалеешь, что не стал чьей-то собственностью. Ёнджун схватил Субина за руку, но еще не был готов его остановить. Он не думал, что встревать между группой альф было хорошей идеей после того, как его ударил один из ликанов. Но, казалось, кто-то другой был готов предотвратить дальнейший конфликт. - Субин, брось. Почему ты так бесишься? Это не похоже на тебя, - Хван поднял руки ладонями наружу, давая понять, что не представляет угрозы. - Устраиваешь много шума из ничего. - Ничего? - Субин выпустил руку Ёнджуна и шагнул вперед, чтобы встать лицом к лицу с Хваном. Несмотря на то, что он не был таким же коренастым, Субин был значительно выше и использовал это в своих интересах. - Вы двое перешли черту и все равно не признаете, что были неправы. Я надеру ваши чертовы задницы, пока вы не усвоите урок. Ёнджун почувствовал, как его тревога переросла в новую волну тошноты. Ему очень не нравился ход событий. Хван наградил Субина растерянным взглядом. - Я понимаю, что ты не счастлив, - медленно произнес он, - но до такой степени? Почему? - Потому что Ёнджун носит ребенка, - выпалил Бомгю, самодовольно изогнув бровь, когда Субин и Ёнджун повернулись, чтобы взглянуть на него. - Я видел, как он нюхал живот Ёнджуна минуты две назад. - Я думал, это не сработало… черт… - пробормотал Хван. Он вздохнул и полез в карман, все еще вытягивая ладонь перед Субином. - Почему бы тебе просто не отвести Ёнджуна внутрь и, эм, подальше от нас. А я позвоню Юджуну и… - И что? - Субин придвинулся так, что их лбы почти соприкоснулись. Хван держал свою ладонь так, будто собирался оттолкнуть Субина, но она задержалась прямо над его грудью, так и не коснувшись. - Мы можем решить это прямо здесь и сейчас, если ты, черт возьми, сразишься со мной. - Хватит быть мудаком! - потребовал Кай, и все трое перешли к препирательствам, пока Кай и Субин срывали все попытки Хвана их успокоить. Ёнджун наблюдал с растущим беспокойством, но не двигался, пока Бомгю не подтолкнул его руку своей. Он взглянул на омегу, что склонил голову в сторону альф. Ёнджун посмотрел на них, все еще спорящих, затем снова на Бомгю, качая головой. - Давай же, Чи-Ээб, - прошептал Бомгю, его губы скривились в гримасе. - Для людей, что должны возглавить наше сообщество, вы двое действительно ничего не знаете о биологии. Иди обними его и уведи подальше от других альф; он не причинит вреда тебе. Ёнджун испытывал неохоту и легкое подозрение, что Бомгю просто хочет подставить его, чтобы его избили. Но хотя Бомгю и использовал титул Ёнджуна в шутливой насмешке, он был прав. Ёнджун был Чи-Ээбом и лидером своего народа. Он должен был обеспечить мир внутри своего вида, но какая от него польза, если он не может даже решить спор между тремя людьми? Поэтому Ёнджун сделал несколько шагов вперед, встав позади Субина и положив руки на талию мужчины. Субин напрягся под его прикосновением, но продолжил препираться уже через несколько секунд. Тогда Ёнджун передвинулся, встав к мужчине боком, а затем схватил его за руку. Но Субин казался настолько поглощенным спором, что даже не заметил этого, пока Ёнджун не положил ладонь альфы себе на живот. Как только холодные пальцы коснулись его кожи, Субин схватил ткань его расстегнутой рубашки и сжал ее в кулаке, чтобы она оставалась закрытой. - Субин, - Ёнджун смотрел на него, пока тот не взглянул в ответ. Почему-то, даже тогда, он выглядел сердитым. - ...Я хочу пойти спать, - сказал он как можно тише. Другие альфы, вероятно, могли его слышать, но он все равно притворялся, будто между ним и Субином была напускная сокровенность. Мужчина долго смотрел на него сверху вниз, и Ёнджун понимал, что он все еще пытался не ссориться. Но тем не менее он ответил: - ...Хорошо. Ёнджун схватил его за руку, что все еще сжимала его рубашку, и осторожно оттащил Субина от двух других альф. К счастью, Хван и Кай сохраняли молчание, но Ёнджун не мог взглянуть на их лица. У него сложилось ощущение, что ему не следует даже смотреть в их сторону, поэтому он не стал. Бросив быстрый взгляд на Бомгю, Ёнджун повел Субина вокруг стены дома, к его фасаду. Находясь вдали от непосредственной близости других оборотней, Субин, казалось, поостыл, но все равно еще не пришел в норму. Поэтому, пытаясь удержать его негативную энергию от их спальни и Чохи, он остановился перед дверью дома. - Субин, - Ёнджун положил ладони на щеки мужчины и взглянул на него снизу вверх. Он хотел спросить, что случилось, как он нашел Кая и Хвана и что именно собирается с ними делать, но прямо сейчас не мог. Прямо сейчас у него не было выбора, кроме как успокоить Субина. Поэтому он обвил руками талию Субина и обнял его, на этот раз прижимая голову мужчины к своей шее. Только тогда он почувствовал, что мужчина полностью расслабился. Через минуту он ощутил всю тяжесть Субина, так, что едва не упал. Ёнджун улыбнулся, но правда не понимал, почему Субин так затронут всем этим. Субин всегда был спокоен, всегда рационален, всегда успокаивал эмоции Ёнджуна. Смена между ними казалась странной, но не то чтобы нежелательной. В каком-то смысле он чувствовал материнскую снисходительность к явно нетрезвому состоянию Субина. - Нравится? - спросил он с дразнящей легкостью в голосе. - Ты пьян? Тело Субина задрожало от вибрации крошечного рычания, но он не отстранился. Долгое время они оставались неподвижны. Но в конце концов Субин отстранился. - Я люблю тебя, - он поцеловал Ёнджуна в лоб и толкнул входную дверь дома, прежде чем завести парня внутрь. Ёнджун улыбнулся, следуя за ним, и решил расспросить Субина обо всем завтра. На данный момент луна била ему в глаза через стеклянный потолок центральной комнаты и усугубляла его сонливость. Перед сном Ёнджун проверил Чохи, спящую в своей маленькой кроватке, а затем почистил зубы в ванной, пока Субин засыпал. Когда он посмотрел в зеркало, ему пришлось несколько раз моргнуть. Из носа на верхнюю губу капала густая полоска крови. Это зрелище вызвало у него легкую тошноту, но вместо того, чтобы сделать что-то существенное, он плеснул в лицо водой и вытер кровь.

***

Утром Ёнджун не мог встать с постели. Боль в теле можно было легко списать на то, что его ударил ликан, а почти постоянную тошноту можно было списать на ребенка, но кровотечение изо рта и носа… он не знал. С ними можно было справиться по отдельности, но ему не повезло иметь дело со всем одновременно. Субин легко убедил его остаться дома, но Ёнджун не думал, что так или иначе добрался бы до церкви. Тем не менее в его сердце росло чувство вины за то, что он пропускал проповеди так много дней подряд. Он не хотел подводить народ. Субин попросил городского врача прийти и осмотреть Ёнджуна, но единственный анализ, который мог провести мужчина, - это заглянуть ему в рот, затем в уши, а затем в нос. И, конечно же, мужчина повернулся к Субину, что задержался на пороге, прежде чем заговорить. - Как давно появились симптомы? - спросил он, и Субин взглянул на Ёнджуна, прежде чем неуверенно ответить. - Эм, несколько дней? Не знаю, может, дольше. Ёнджун ожидал, что доктор посмотрит на него в поисках подтверждения, но этого не произошло. - Хорошо, и каковы все... - Нет, несколько месяцев, - заявил Ёнджун с кровати. Доктор остановился посреди фразы, и Ёнджун почувствовал себя слегка виноватым, что прервал его, но это следовало сказать. - Прошли месяцы с тех пор, как у меня начались случайные боли и кровотечения. - Каковы все симптомы? - повторил доктор, на этот раз его слова были медленнее и обдуманнее. Он ни разу не взглянул на Ёнджуна, даже пока парень говорил, что не осталось незамеченным никем в комнате. Ёнджун на короткое время посмотрел Субину в глаза, чтобы оценить его реакцию, но не уловил особых эмоций, кроме дискомфорта. - Эй, я с тобой говорю, - Ёнджун довольно сердито поднял руку в сторону мужчины. - Это важная информация. Стоит послушать. Доктор вздохнул и начал собирать несколько медицинских инструментов, что принес с собой. Положив их в сумку, он еще раз взглянул на Субина. - Давайте поговорим снаружи. Я закончил его физический осмотр. Ёнджуну пришлось ненадолго закрыть глаза, чтобы успокоиться. Он знал, что ссориться с этим парнем не стоило. Но черт. Он должен был сохранять спокойствие. - Что ты делаешь, когда беседуешь с другими омегами в этом городе? - спросил он, зная, что это ничего не значит. - Требуешь, чтобы они привели случайного альфу из ЛДС, чтобы с ним поговорить? Если ты посещаешь город, где совсем нет альф, то все твои пациенты-омеги просто нахрен мрут? Наконец он, похоже, получил ответ от доктора, пусть и вымученный. Мужчина повернулся к нему с поднятыми руками и ладонями наружу, как Хван. - Послушайте, это традиция. Омеги имеют тенденцию преувеличивать свои симптомы и боль, поэтому мы говорим с нейтральной стороной, чтобы бороться с этим. Это не личное; я на самом деле очень уважаю вас, Ч'Эб. - Ты меня уважаешь? - спросил Ёнджун и сбросил одеяло с правой ноги, ближайшей к краю кровати. - Докажи, - заявил он, слегка подняв ногу в воздух. Доктор недоверчиво посмотрел на ногу Ёнджуна, а затем повернулся, чтобы взглянуть на Субина, который лишь пожал плечами. Как только доктор снова посмотрел на Ёнджуна, тот увидел, как губы Субина растягиваются в довольной улыбке. Вскоре мужчина схватил Ёнджуна за ногу. Сделав это, он слегка склонил голову. Это было далеко от омег, что полностью падали на колени, чтобы коснуться его ног, но ничего. В любом случае, он не особенно хотел, чтобы этот человек его касался. Он бесспорно не любил фальшивую демонстрацию подчинения почти так же сильно, как и неуважение, но то был урок, который нужно было усвоить. Мужчина быстро отпустил его, и Ёнджун позволил своей ноге снова упасть на кровать. Он не упустил, как глаза доктора переместились на Субина, даже не взглянув на него. И когда Ёнджун снова заговорил, мужчина опять же не смотрел на него. - Было бы менее унизительно задавать мне вопросы о моем же собственном теле. Ёнджун ждал, пока доктор задаст ему вопросы, но стычка привела лишь к тому, что они смотрели друг на друга и ждали, пока заговорит другой. Едва Ёнджун собирался нарушить молчание, в дверях рядом с Субином появился Джисок. - Здесь кое-кто хочет поговорить с вами, - сказал он, бросив лишь короткий взгляд на двух альф в знак извинения, прежде чем сосредоточить взгляд на Ёнджуне. - Омега, один. Ёнджун вздохнул и отмахнулся от людей. - Ладно, Джисок, впусти его, - едва парень ушел, Ёнджун отмахнулся и от альф. - Мои симптомы: кровь из носа и изо рта, кровь при рвоте, гм… головная боль… тошнота… и боль в животе в течение долгого времени, но я не знаю, имеет ли это какое-либо отношение к этому… Но вы можете вернуться позже, потому что, очевидно, что у меня есть дела. Доктор легко ушел, фыркнув напоследок, но Субин на несколько мгновений задержался в дверях, улыбаясь Ёнджуну. - Ты такой милый, - затем он начал пятиться из комнаты, согнув бедра в небольшом поклоне и сжав руки в фальшивой молитве. - Обучи их как следует, Боже. Ёнджун улыбнулся, когда Субин чуть не врезался в гражданского омегу, ожидавшего входа в комнату, но быстро восстановил самообладание, чтобы выглядеть официально. Или по крайней мере, не настолько глупо, как Субин. Омега быстро вошел в комнату Ёнджуна, коснулся его ступней, даже той, что все еще была укрыта одеялом, и опустился на пол. Таким образом, он оказался ниже Ёнджуна и не сводил глаз с колен парня. Он долго не говорил, и Ёнджун почувствовал желание погладить его по голове, как ребенка, что он и сделал. Омега никак не отреагировал, но в его глазах было явное расстройство. - В чем дело? - спросил Ёнджун. - Здесь есть альфа, который постоянно меня донимает, - заявил омега. Он сузил глаза, глядя на колени Ёнджуна, и подавил гнев, прежде чем продолжить. - Он бросает в меня камни и мусор, когда видит, но я никогда с ним не говорил, поэтому не знаю причины. Моей пары больше нет, так что некому меня защитить… - Ёнджун почувствовал, как на него навалилась тяжесть вины из-за последнего заявления омеги. Он никогда не хотел, чтобы эти омеги чувствовали себя незащищенными. На самом деле это вынуждало Ёнджуна чувствовать себя дерьмово. - Я знаю, что это не имеет большого значения по сравнению с другими жалобами, которые вы получаете, мне очень жаль. Но у меня дома есть ребенок, поэтому я беспокоюсь. Омега опустил голову, и выражение его лица стало мрачным. - Нет, твои проблемы так же важны, - тихо сказал Ёнджун. - Ты знаешь имя альфы? - Нет, но я знаю, что его запах, гм… перечная мета, как у леденцов, и глина, как та, из которой можно лепить посуду. Ёнджун снова погладил омегу по голове, желая еще больше его успокоить. Но он мог сделать лишь то, что делал всегда. - Я позабочусь о нем. А ты просто сосредоточься на воспитании своего ребенка… - Ёнджун затих, но в воздухе задержался гул, соединяющий его последнее предложение со следующим. - …Каково это - иметь ребенка? Парень снова посмотрел на Ёнджуна, но с выражением, которого он совсем не ожидал. Словно роли поменялись менее чем за секунду. Теперь омега смотрел на Ёнджуна, его брови были опущены, а глаза оставались широко открыты. Это была разновидность материнской жалости, которую Ёнджун не испытывал годами. - Ох, Ч'Эб, простите, - он сжал руки Ёнджуна в своих и покачал головой. - Пожалуйста, не беспокойтесь об этом. Иметь ребенка - это еще не все. Они громкие, все время плачут, будят тебя посреди ночи и дергают за волосы. Серьезно, не чувствуйте давления из-за того, что говорят какие-то придурки, когда они вас не знают. - Ах… - Ёнджун слегка застенчиво улыбнулся парню. - Спасибо, но мне было просто любопытно, каково это - носить ребенка. - Ох, - омега нервно рассмеялся и выпустил руки Ёнджуна. - Я просто... ну, эм, для всех по-разному. Я чувствовал некоторую тошноту, но этого было недостаточно, чтобы помешать мне есть все, что я хотел. Один из моих друзей носил, и его тошнило очень сильно; его пара заставляла его есть, даже когда его рвало. Эм… Когда парень затих, пытаясь придумать, что бы еще сказать, Ёнджун решил сузить круг вопросов. Может, было рискованно быть слишком конкретным, как бы не разоблачить свою беременность слишком рано, но так ли это плохо перед кем-то, кто его уважал? - Это была, ну, обычная рвота? Или... или красного цвета? Омега сделал слегка испуганное лицо. - Нет, - затем он наклонился вперед и заговорил более тихим тоном, как будто кто-то подслушивал за дверью. - Но, знаете ли, стресс может привести к ужасным вещам. Ёнджун некоторое время размышлял над этими словами, но быстро схватил омегу за руку, когда тот попытался встать. - Подожди! Расскажи мне побольше, - настаивал он, и другой парень снова принял сидячее положение. - У тебя были пристрастия? - Не совсем, видите ли, моя беременность была… на самом деле очень легкой, - сказал он, но быстро отступил, когда выражение лица Ёнджуна помрачнело. - Но я поплатился за это, когда родился мой акин; он очень капризный. Но одному из моих друзей очень хотелось холодной лапши. Неважно, с каким соусом, он просто хотел, чтобы она была ледяной. - Ах, ясно, - Ёнджун улыбнулся и кивнул, но вскоре они погрузились в неловкое молчание. Он знал, что у него есть еще вопросы, но больше не мог вспомнить. Однако омега, должно быть, воспринял его молчание как нечто другое. Он сжал руки Ёнджуна и посмотрел на него с тем же выражением жалости, как и в начале. - Но несмотря на все это, пожалуйста, не беспокойтесь о ребенке. Вы уже завоевали наше уважение в этом городе и во многих других. Даже если что-то случится между вами и Чи-Аабом… это не сведет на нет все, что вы для нас сделали. Мы всегда будем поддерживать вас, - он улыбнулся и начал вставать, но не раньше, чем наклонился вперед и поцеловал Ёнджуна в губы. Достаточно быстро, чтобы Ёнджун даже не успел понять, что произошло, прежде чем омега отстранился. - Спасибо, - сказал он, и его глубокие голубые глаза весело смотрели в широко раскрытые глаза Ёнджуна. Когда он направился к двери, Ёнджун позвал: - Извини, как тебя зовут? - Ким Хёну. Ёнджун кивнул и повторил имя про себя, надеясь, что оно не ускользнет из его памяти, как все остальное.

***

Ёнджун заставил себя пойти в церковь, несмотря на плохое самочувствие. Время, проведенное с Ким Хёну, укрепило его желание защитить омег. Это напомнило ему не только о том, насколько они зависят от его лидерства, но и о том, насколько он зависит от их благополучия и одобрения. Если все они были о нем такого высокого мнения, он не мог их подвести. Но он чувствовал себя так, так плохо. С каждым днем становилось только хуже. Когда он шел к церкви, его окружали сотни омег. Они не прикасались к нему и даже не говорили с ним, а следовали за ним, как продолжение его самого. Они смотрели на него с любопытством и тревогой, и он знал, что это обосновано. Его кожа побледнела, глаза поникли от сонливости, а конечности замедлились от слабости после лежания в постели в течение нескольких дней. Оказавшись всего в нескольких метрах от входной двери церкви, он почувствовал, что его ноги вот-вот подкосятся. Это заставило его остановиться, пытаясь восстановить силы, и один из охранников ЛДС обнял Ёнджуна за талию, помогая ему войти в здание, пока омеги продолжали следовать за ним. Теперь, когда от него не несло течкой, все вернулись на скамьи. - Ты уверен, что можешь продолжать? - спросил альфа, и Ёнджун кивнул. Чтобы доказать это, он оттолкнулся от мужчины и сделал несколько оставшихся шагов к платформе в центре комнаты. С шумным выдохом он сел перед маленьким столиком и посмотрел на альфу, который все еще медлил перед ним. - Эй. У меня есть кровь на зубах? - Ёнджун оскалил зубы на мужчину, который покачал головой. - Нет, все в порядке. Ёнджун улыбнулся ему и подождал, пока он уйдет. Охраннику потребовалось несколько мгновений, чтобы уловить намек, но было что-то странно милое в том, как с ним обращались альфы в этом городе. Ёнджун их совсем не боялся; они казались ему младшими братьями. Что ж, они правда излишне пялились на него и касались его не к месту, но это казалось ему невинным. Он не чувствовал злого умысла, лишь любопытство. Ёнджун посмотрел на свой столик, где не было подготовлено никаких заметок. Он знал, о чем сегодня хотел поговорить, и если передача продлится всего пять минут, значит, так тому и быть. Оператор махнул рукой, и Ёнджун на мгновение улыбнулся в камеру, почувствовав внезапный приступ нервозности из-за того, что снова выступал перед живой аудиторией. К счастью, нервы быстро сменились пылом, и Ёнджун смог заговорить. - Давно не виделись, - заявил он, все еще улыбаясь. Он хотел заверить, что все будет в порядке, но это означало бы, что что-то было не так в принципе, чего он не хотел. - Сегодня мы не будем учиться по учебнику, к сожалению. Я подумал, что будет лучше… отметить свое возвращение чем-то более важным для повседневной жизни, если вы не возражаете, - омеги выкрикнули свое одобрение, и он посмотрел на их лица с добрым радушием. - Если в комнате есть дети, сейчас самое время либо… попросить их уйти, либо… отвлечь их чем-нибудь другим. - Он поднял ладонь перед собой. - Я подожду несколько минут. - Затем он опустил руку и посмотрел на маленький столик, не зная, куда направить взгляд. Промежутки в речи его раздражали, но из-за болезни он все время задыхался. Он лишь надеялся, что омеги будут сговорчивы, поскольку он всегда говорил медленно. Когда прошло полминуты, Ёнджун снова поднял голову. - Хорошо, давай поговорим о… шоколаде, - как и ожидалось, омеги выглядели сбитыми с толку. - Я уверен, вы уже заметили, что в вашем рационе нет шоколада. Но все здесь совершенно здоровы и без него, верно? - он помолчал меньше секунды, прежде чем продолжить. - Шоколад, как минимум, не необходим. Он вкусный, и его легко съесть в один присест... но он не необходим. Что необходимо… это продукты, что входят в ваш рацион питания: белковые, зерновые, фруктово-овощные. Более того, в прошлом году мы питались лишь обрывками. Очевидно... что мы едим, чтобы жить, а не живем, чтобы есть. - И с сексом то же самое, - продолжил Ёнджун. - Чрезмерное увлечение шоколадом вредно для вас; вам не нужно больше, чем блокадная диета… Так же, как вредно чрезмерное увлечение легкомысленным сексом. Вы не размножаете вид, - он посмотрел прямо в камеру, игнорируя любые сомнения, и сузил глаза. - Заниматься сексом ради удовольствия - неправильно. Аудитория была тиха, и Ёнджун не мог заставить себя взглянуть на их лица. Он мог лишь заставить себя продолжать, как только слова были сказаны. - И я обращаюсь не только к омегам. На самом деле, это особенно нацелено на альф… исторически известно, что альфы гиперсексуальны по своей природе… они оплодотворяли более десяти омег каждый год, так что секс был постоянным, так? Но это сексуальное влечение не соответствует сегодняшнему стандарту. Если они не пометили омегу и не смогли сформировать узел в процессе, то им должно быть стыдно заниматься сексом. Это постыдно. Он припомнил омегу, в которого бросали камни, и на него тут же нахлынули другие воспоминания. Все те омеги, что приходили к нему и плакали о том, что альфы их бьют, пытают, издеваются над ними, все это вернулось волной гнева. - Но… с другой стороны, у нас есть альфы, что жестоко обращаются с омегами и избивают их. У нас есть альфы, что унижают, оскорбляют и принижают омег… Почему это происходит? - Ёнджун осмотрел толпу, но не воспринимал их реакцию. - Альфы всегда должны были защищать и заботиться об омегах. Их всегда манил запах омег и… их разум… когда они видят омегу, меньше и слабее их, их инстинкт - защищать. Но есть альфы... к которым это похоже не относится. Я скажу вам, почему. Потому что провода не соединяются. Они не чувствуют подобного к омегам, потому что вместо этого чувствуют это к другим альфам. Он видел, как брови альфа-оператора взлетели над челкой, но знал, что тот ничего не сделает. - Это противоречит логике и разумности - причинять вред омеге, - заявил Ёнджун. - Но если они не чувствуют никакого защитного инстинкта по отношению к омегам, тогда они начинают верить, что ценность омеги только в его теле. Однако если альфа не испытывает сексуального влечения к омеге, то ценность омеги сходит на нет. Альфа, который бросает камни в омегу, ворует его еду, говорит ему, что он ничего не стоит, - это альфа, который идет домой, чтобы переспать с другим альфой. Наконец, Ёнджун нашел время, чтобы изучить реакцию своей аудитории. Альфы выглядели шокированными, как он и ожидал, но омеги приветствовали новую информацию. Некоторые кивали, будто уже знали это, у некоторых были широко раскрытые глаза прозрения, а некоторые все еще выглядели неуверенными. Но Ёнджун мог видеть нить, связывающую их всех; каждый из них смотрел на него с благоговением. Он не беспокоился. И он чувствовал себя лишь слегка виноватым.

***

- Эй. Ёнджун оторвался от унитаза, перед которым распластался, и увидел, как Субин заглядывает в ванную. - Уходи, - захрипел Ёнджун, стараясь не слишком сильно давить на живот, пока говорил. - Я не хочу, чтобы ты видел меня таким. - Я должен заботиться о тебе, - Субин, не теряя времени, вошел в ванную и закрыл за собой дверь. В одной руке он держал контейнер с едой, и от одного его вида у Ёнджуна собралась желчь во рту. - Уходи! - повторил он, но Субин проигнорировал его и опустился на колени. Когда он открыл маленький контейнер, Ёнджун закрыл глаза в гримасе и застонал. Он чувствовал запах приготовленного мяса, риса и соуса, и тот был в тысячу раз сильнее, чем когда-либо прежде. - Пожалуйста, убери это… меня серьезно сейчас вырвет, - его голос перешел на шепот, а желудок сжался от дискомфорта. Субин, подобно демону, которым он и был, махнул рукой, направляя пар в лицо Ёнджуна. - Хорошо. Тебе нужно вытолкнуть все из организма, и тогда ты почувствуешь себя лучше. Если будешь просто лежать здесь и стараться удержать все внутри, это никогда не пройдет. - Нет, нет, Субин, она красная… - Ёнджун вслепую толкнул Субина в грудь, но получилось слабо. - Моя рвота красная, это ненормально, мне это не нравится. - Это нормально. Тебе просто нужно все это вытолкнуть, хорошо? Ох, детка, ты можешь присесть? Не блюй на пол, пожалуйста. Ёнджун услышал лязг пластика, падающего на пол, прежде чем руки Субина схватили Ёнджуна подмышками и усадили на задницу. Движение заставило его желудок перевернуться, и Ёнджун тут же метнулся к унитазу. Субин издал звук, вероятно, от отвращения, но Ёнджун ничего не мог сделать. Он говорил Субину уйти, этот ублюдок. Закончив, Ёнджун открыл глаза и увидел унитаз, окрашенный в красный цвет. - О Боже, я умираю, - застонал он и снова зажмурил глаза. Субин вздохнул и оторвал кусок туалетной бумаги, чтобы вытереть им рот Ёнджуна. - Ты не умрешь, упрямый мальчишка. Не устану повторять. Да, Субин правда продолжал ему это говорить, но Ёнджун ему не верил. Тот омега сказал, что рвота кровью во время беременности ненормальна, и что, черт возьми, Субин знал о беременности? - Это ненормально… - снова отрицал Ёнджун. На этот раз Субин не пытался защищаться. Вместо этого он бросил кусок туалетной бумаги в мусорное ведро и взял кусок мяса из контейнера рядом. Ёнджун начал трясти головой прежде, чем Субин даже потянулся к его губам, но это было бесполезно. - Давай, ты еще не закончил. Тебе нужно продолжать блевать, так? - он прижал кусок к сомкнутым губам Ёнджуна, и потребовалось всего несколько вдохов, чтобы запах заставил Ёнджуна снова опорожнить желудок в унитаз. Его вырвало так сильно, что у него заболели мышцы горла, и она снова была красной. Ярко-красной. Зрелище было настолько отвратительным, что Ёнджун протянул дрожащую руку, чтобы спустить воду в унитазе. Он не хотел, чтобы Субин это видел. Это было очень смущающе. Субин похлопал его по спине, и Ёнджун с удивлением обнаружил, что тошнота пропала. - Все прошло? - спросил Субин, и Ёнджун нерешительно кивнул. - Ладно, хорошо. Хочешь привести себя в порядок и вздремнуть? - Ёнджун снова кивнул, но на этот раз с большим облегчением. - Ты поспишь со мной? При этом выражение лица Субина стало нервным. Его голова немного склонилась набок, а уголок губы приподнялся. - ...Мне нужно проверить одну ситуацию, поэтому у меня правда нет времени, - но затем Субин быстро отступил, увидев угнетенное лицо Ёнджуна. - Однако это не должно занять много времени! Ты можешь вздремнуть, а я буду рядом, когда ты проснешься. - Какую ситуацию? - Ну... это не очень серьезно, - отпирательство заставило Ёнджуна содрогнуться. Каждый раз, когда Субин говорил о проблемах так, это определенно было что-то ужасающее. - Небольшая группа людей оказалась в Джилли. Они были немедленно пойманы офицерами ЛДС и загнаны в угол в заброшенном здании примерно в пятнадцати километрах от леса. Мне просто нужно направиться туда и убедиться, что их безопасно выведут из здания. Очень просто. Ёнджун посмотрел на свои колени усталым взглядом. - Они гражданские? - Нет. Сердцебиение Ёнджуна участилось, но он не поднимал шумиху, если и Субин этого не делал. - ...Я хочу пойти с тобой. - Точно нет, - Субин заговорил без колебаний. - Представь, если у одного из них будет оружие. Представь, если один из них тебя узнает и известит остальных о твоем местонахождении. - Ну… - Ёнджун слабо пожал плечами. - Похоже, они уже знают. Субин схватил Ёнджуна за подбородок и заставил его поднять взгляд. - Эй, это может быть совершенно случайно. У них нет причин специально выслеживать тебя, особенно когда мы находимся посреди мирных переговоров. Но… я не буду рисковать понапрасну. Я тебя люблю. - Хорошо… - Ёнджун позволил Субину поцеловать его в лоб. - Думаю, увидимся, когда ты вернешься. Субин кивнул и встал, но оставил контейнер с едой на полу. - Отдохни.

***

Ёнджун сидел в своей постели и рисовал сад, когда Чохи вошла в его комнату. - Я закончила! - она залезла на матрас и уселась перед ним, положив между ними лист бумаги. Он взглянул на него, увидев яркие полосы маркеров на каждом кусочке листа, а затем быстрее заводил ручкой по своему. - Ах! Ты слишком быстрая, - захныкал Ёнджун. - Мне нужно еще пару минут. Чохи хмыкнула, легла на живот и положила подбородок на ладони, внимательно наблюдая за тем, что он делает. - Красиво. Ты научишь меня рисовать цветы? - Ага, - поспешно ответил он. - Разве я уже не говорил этого? Не могу припомнить. - Мхм, говорил. Научишь меня и танки рисовать? Она спросила с такой небрежностью, что Ёнджуну пришлось прекратить то, что он делал, и попросить подтверждения. Когда Чохи повторилась, Ёнджун задумчиво склонил голову набок. Он не знал, что ответить. Раньше она никогда не проявляла интереса к танкам, так что неправильно ли будет позволить ей их рисовать? Или было нормально, что она выражала себя через рисунки? - Я... не очень умею рисовать механику, но могу попробовать для тебя, - тихо ответил он, оставляя возможность для обоих вариантов. - Ты не умеешь рисовать танк? - из-за двери раздался голос Субина, и Ёнджун посмотрел на него, медленно качая головой. - Ты его когда-нибудь видел? - Может, однажды, но не могу вспомнить, - Ёнджун задумался, гадая, видел ли он хоть один в своем районе. Он смутно помнил, как что-то двигалось по улицам после того, как был установлен комендантский час, но все было так смутно. То могла быть лишь бронетехника, а может и не что иное, как марширующие солдаты. Субин подошел к кровати и схватил один из пустых листов, лежавших рядом с Ёнджуном. - Тогда хорошо, что я их почти каждый день вижу. Чохи, смотри, - он сел на единственном свободном месте на кровати, лицом к ним обоим, завершая треугольник. Чохи немного переместилась, пока не оказалась лицом к лицу с Субином; хотя она продолжала лежать на животе, Ёнджун знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она все еще нервничала рядом с мужчиной. И Субин все еще излучал вокруг нее холодное запугивание, даже в этот момент, но Ёнджун не мешал им общаться. Без опоры снизу рисунок Субина получился слегка грубоватым. Линии не были прямыми, ракурс слегка сбивался, но было ясно, что он рисовал, исходя из четкого мысленного образа. Механика была невероятно детализирована, и Субин объяснял все, пока рисовал. Чохи наверняка ничего из этого не запомнит, но она все равно казалась чрезвычайно заинтересованной. Ёнджун молча продолжал рисовать свой сад жирными линиями, которые она позже могла закрасить. Но он работал медленно, отвлекаясь на разговор Субина и Чохи. Он горячо надеялся, что Субин изменит свое мнение по поводу Чохи. Он молился, чтобы Субин увидел в ней человечность и слишком привязался, чтобы отпустить ее.