Lycanthropic

Когда Ёнджун сказал Бомгю, что тому больше не придется ухаживать за Джуну, где-то в глубине души он знал, что ему придется занять его место. Тогда ему было все равно. Он был на высоте от ощущения власти, которую имел над Бомгю, хотя должен был беспокоиться о последствиях новой встречи с Джуну. То был мужчина, что заставил Ёнджуна мыть ему ноги. Мужчина, что избил его, когда он отказался делать ему массаж. Каким глупцом нужно было быть, чтобы сознательно встретиться с ним снова? Разумнее всего было бы попросить Субина о помощи. Субин любил его, вроде как, и, вероятно, не хотел, чтобы Ёнджун пострадал. По крайней мере, он определенно настолько дорожил Ёнджуном. Но Ёнджун не мог не припоминать последний случай, когда попросил Субина о помощи с Джуну. Мужчина просто... ничего толком не сделал. Он назвал Джуну мудаком, а затем подлил масла в огонь, красуясь Ёнджуном перед его лицом. Так что же он сможет сделать сейчас? Когда Джуну еще даже ничего не сделал? К тому же, он был в самом разгаре гона, переживая не лучшие времена. Он был в лихорадке уже несколько дней и постепенно становился все агрессивнее, чем когда-либо видел Ёнджун. Субин сказал, что станет добрее, как только гон начнет ослабевать, что он хочет стать добрее, прежде чем повяжет Ёнджуна. Честно говоря, Ёнджун тоже этого хотел. Они занимались сексом лишь однажды, и хотя Субин был добр, это не значило, что кто-либо из них действительно понимал, что делает. Гон побуждал альфу засунуть узел в ближайшего омегу как можно скорее, и Ёнджун не был уверен, что готов к этому. Особенно, если это значило, что он понесет ребенка. В любом случае. Мысли без конца крутились в его голове, пока он одевался, чтобы увидеть Джуну. Свободные брюки и свободная рубашка под свободной курткой. Этого было достаточно, чтобы мужчина держался от него подальше, ну, вдобавок к тому, что у него была ранена нога. Ёнджун прошел мимо кровати, выходя из гардеробной. Субин зашевелился, и простыни зашуршали, громким звуком нарушая утреннюю тишину. Свечи, все еще горящие в комнате, отбрасывали желтые блики на кожу Субина и на белые простыни под ним. Его волосы торчали крупными вихрами, завиваясь на затылке. Разум Ёнджуна зафиксировал все эти факты как идеальный образ его пары, но они не доходили до его сознания до тех пор, пока он не остановился в дверном проеме, повернувшись спиной к мужчине в своей кровати. Субин был прикован к постели достаточно долго, что Ёнджун задумался, что тот переживет гон, так ни разу и не занявшись сексом, но было ли это нормально? Часть его испытывала желание развернуться и вернуться в постель, но, не оглянувшись назад, он этого не сделал. Ёнджун прошел на кухню, где осторожно зажег спичкой горелку и поставил на нее небольшую кастрюлю. Затем он начал нарезать грибы тонкими ломтиками на разделочной доске. Он задумался, что готовить для Субина было легко. Мужчина никогда не жаловался, даже когда Ёнджун не приходил домой вовремя, чтобы приготовить что-нибудь вкусное. Как только Ёнджун опустил нож, что-то толкнуло его вперед. Его рука соскользнула, и он порезал ножом левый указательный палец, нож успел проткнуть кожу и врезаться в стол, прежде чем он его выронил. Его прижали бедрами к стойке, большая рука сжимала левую сторону его талии до синяков, в страхе, что он попытается вырваться. Другая рука зарылась в его волосы и болезненно сжала пряди, перегибая его грудью через стойку, пока он не ударился лбом о кухонную стену, тогда он вздрогнул, дернув рукой и случайно порезав ладонь ножом. - Черт, Субин! - закричал Ёнджун, удивленный раздраженностью в собственном голосе. Он попытался взглянуть вниз, все еще прижатый головой к стене, и застонал от боли, когда увидел, сколько крови уже накапало на стойку. В следующий момент Субин оттащил Ёнджуна от стойки и толкнул его к дивану. Он приземлился лицом вниз и тут же напрягся, готовясь к тому, что Субин заберется сверху, сорвет с них одежду и без предупреждения засунет узел внутрь. Но этого так и не произошло. Как только Ёнджун повернулся, то услышал, как хлопнула дверь спальни, а затем щелкнул замок. Какое-то время он в замешательстве смотрел вперед. - Субин? - позвал он и встал с дивана. - Субин, что это было? - спросил он. Ёнджун старался не звучать злобно или обвиняюще, но это было трудно. Он знал, что его голос звучит строже, чем он намеревался. Он прищурился, когда из спальни не донеслось ни звука. Он подождал несколько мгновений, а затем снова заговорил, на этот раз очевидно яростнее. - Ты не можешь просто сделать такое и сбежать! - снова нет ответа. - Субин! - С этой минуты тебе нужно оставаться у Бомгю. Ёнджун ждал, что Субин скажет что-нибудь еще. Голос был ясным; Субин, должно быть, стоял близко к двери. Он мог бы выйти и поговорить с Ёнджуном как взрослый, если бы захотел. - Субин, - Ёнджун почувствовал, как гнев нарастает в его груди. - Почему бы тебе не поговорить со мной?! - он повысил голос настолько, как не смог, будь Субин перед ним. Но если мужчина использовал дверь, как преграду между ними, тогда Ёнджун воспользуется ею для уверенности. - Я не пойму, что ты чувствуешь, пока ты мне не скажешь! Просто.. скажи что-нибудь. - ...Иди к Бомгю. Ёнджун еще некоторое время смотрел на дверь. Но больше ничего не последовало. Тем не менее, он не мог сдержать непривычный гнев, разгоревшийся в его груди из-за разлуки с Субином. Он подошел к двери, убедившись, что его слова будут услышаны, а затем заговорил так ядовито, как только мог. - Ты чертов бестолковый кобель. Как только слова сорвались с его губ, Ёнджун о них пожалел. Это не умалило гнева в его сердце и уж точно не решило ни одной из их проблем. Он ожидал какой-нибудь бурной реакции от мужчины в ответ. Возможно, что Субин накричит на него, бросит оскорбления в ответ или даже выбежит из комнаты и ударит его по лицу. Что-нибудь. Что угодно. Но чего он совершенно не ожидал, так это того, что из спальни донесется какой-то чудовищный звук. Глубокое, дрожащее вибрато, которое невозможно воспроизвести человеческими голосовыми связками. Это было рычание, но исходившее из горла монстра настолько большого, что паузы между звуками становились все медленнее. Как треск пламени из глубин ада. Бас прогрохотал по всему гостиничному номеру, сотрясая столовое серебро в ящике. Услышав это, Ёнджун прекратил. Он отвернулся от двери спальни и вернулся на кухню. Вместо того, чтобы продолжать злить того, кто мог разорвать его на куски без каких-либо последствий, Ёнджун оставил его в покое. Какая-то часть его забыла, что Субин действительно был монстром по своей сути. И еще большая часть решила продолжить этот фарс. Вытирая потные руки о рубашку, Ёнджун вышел из гостиничного номера и направился по коридору к Джуну. Зная, что оборотни могут учуять его из-за двери, он, не колеблясь, вошел, как только прибыл. Это выдало бы терзающую его тревогу. Вместо этого он постарался сделать глубокий вдох, подавить любой запах страха, который мог испустить, и выпрямить свою осанку, пока в его позе не осталось ничего, кроме уверенности. И к тому моменту, когда он вошел в комнату Джуну, он был готов. Мужчина лежал на кровати напротив двери, из-за чего Ёнджун сразу же оказался с ним лицом к лицу. Немного поколебавшись и сглотнув, Ёнджун закрыл за собой дверь и остановился. Его фигура нависла над Джуну с холодным взглядом. Разницы между его внешним видом и внутренними эмоциями было достаточно, чтобы вывести его из равновесия, но он должен был казаться самоуверенным, если собирался справиться с Джуну самостоятельно. Он должен был. - О, вот значит как? - альфа усмехнулся, увидев Ёнджуна, и даже звука его голоса было достаточно, чтобы у Ёнджуна зачастило сердце. Он не мог понять, имел ли Джуну в виду холодную позу и выражение лица Ёнджуна или тот факт, что он был там вместо Бомгю. В любом случае, это не было отличным началом. - Просто будь полезным и приготовь мне обед, - Джуну снова посмотрел в потолок, хмуро опустив брови. Лицо Ёнджуна ничего не выражало, пока Джуну говорил. Его голос был скорее раздраженным, чем устрашающим, и лучше было не доставлять ему удовольствия своей реакцией. Конечно, существовала вероятность, что отсутствие реакции заставит Джуну стараться сильнее, но Ёнджун умел лишь это. Он правда не был бойцом. Он хотел только спокойно разрядить конфликт, даже если это означало получить несколько словесных оскорблений. - Попробуй улыбаться в процессе, господи Боже, - Джуну говорил раздраженно, словно никогда не встречал такого непослушного омеги. Но вместо того, чтобы улыбнуться, Ёнджун просто вытащил контейнер с едой, который Бомгю оставил в кладовой во время своего предыдущего визита. Из-за своей раненой ноги Джуну не смог бы сделать этого сам. Но даже завися от омеги, который его кормил, он все равно не мог заставить себя проявить любезность. Все потому, что Ёнджун не отреагировал ни на одно из оскорблений, которые Джуну швырял в него, пока он разогревал еду. Независимо от того, сколько раз это происходило, Ёнджун просто стоял лицом к плите и смотрел, как пар поднимается от пламени, зажженного вручную. Он надеялся, что отсутствие реакции заставит Джуну сдаться и смириться с тем, что такое подействует лишь на кого-то с более слабым менталитетом. Ёнджун не наградил его ни каплей слез, ни сменой выражения лица, ни ноткой горького запаха. «Ты дерьмово выглядишь» «Ты такой чертовски медленный» «Не можешь готовить получше» «Сколько членов ЛДС пустили тебя по кругу?» Ёнджун не реагировал. Когда мужчина наконец оставил Ёнджуна в глубокой тишине, он был почти счастлив. Он помешивал еду с легким нетерпением. Как только все будет готово, он уйдет. Но затем Ёнджун почувствовал что-то странное. Словно у него на затылке были глаза, он навострился и почувствовал что-то позади себя. Словно огромные, надвигающиеся ливневые облака, перед Ёнджуном упала тень высокого, широкоплечего мужчины. Он перестал двигаться, но не обернулся. Его разум просто опустел от замешательства, осознания, а затем страха. Все мысли о том, чтобы скрыть свой запах, испарились всего за мгновение. Затем фигура двинулась вперед и прижалась к спине Ёнджуна, едва касаясь его бедрами. Он словно застыл на месте, совершенно не зная, что сейчас произойдет и что делать. Бомгю сказал, что нога Джуну была повреждена и он не мог двигаться. Он так сказал. И теперь, когда Джуну безмолвно прижимался к нему, словно в порно, Ёнджун понятия не имел, что делать. Образ Джуну, швыряющего его на землю, возник в голове, и это заставило неоспоримый страх пробежаться по его спине. Воспользовавшись обездвиженным состоянием Ёнджуна, Джуну продолжал. Было неясно, то ли его подстегивало отсутствие отказа, то ли раздражало отсутствие реакции, но это не имело значения, предположил Ёнджун. Руки Джуну обвились вокруг его талии, потянули назад, прижали их тела друг к другу, и Ёнджун ничего не мог сделать. Никакие феромоны не мешали ему двигаться, он просто не мог заставить себя это сделать. Шестеренки в мозгу вертелись в попытках определиться, каким должно быть его следующее действие, но это было слишком медленно. Он не сможет вырваться, если Джуну схватит его и с легкостью швырнет вниз; он может серьезно пострадать или быть убит, если поступит неразумно. Но тогда что он мог сделать? Он не мог позволить Джуну продолжить. На этом мужчина точно не остановится. Он захочет большего. Он захочет секса, если Ёнджун ничего не сделает. - Субину это не понравится… - сказал он, но его голос прозвучал тускло и безжизненно. Его голова склонилась над стойкой, а руки свободно лежали там, где его обнимал Джуну. Мужчина фыркнул у него за спиной и сжал руки сильнее. Ёнджун чувствовал, как усиливающаяся хватка давит на его грудную клетку. - От тебя пахнет шлюхой. Просто не двигайся. Будь хорошим омегой и не двигайся, - к концу предложения тон Джуну стал менее едким и более мягким. Менее требовательным и более интимным. А затем Ёнджун почувствовал, как от тела мужчины исходят успокаивающие феромоны. Запах матчи наполнил его чувства и тут же испортил вкус того, чем Ёнджун наслаждался всю свою жизнь. Даже несмотря на страх, пробегающий по телу, Ёнджун отказывался позволить феромону укорениться в его теле. Его глаза расширились от беспокойства, и он одеревенел в руках мужчины. - Субину это не понравится, - повторил Ёнджун. На этот раз он попытался быть более настойчивым; повысить голос и не позволить ему задрожать, но в следующий момент Джуну отступил назад и увлек Ёнджуна за собой. Его голова наклонилась в сторону, и кровать Джуну попала в поле его зрения как раз в тот момент, когда мужчина потянул их в ее направлении. Ёнджун почувствовал, как ужас проделывает дыру в его животе и шее, пока он не потерял способность говорить. Ему казалось, что его тело разрывается изнутри, и он больше не может это контролировать. Он мог представить только два варианта: в первом Джуну трахнет его, а он будет слишком труслив, чтобы остановить это, или второй, где ему выбьют зубы за то, что он отверг его. Обе плохие концовки смешивались в его сознании воедино. Вероятно, точно так все и будет; Джуну наверняка все равно трахнет его после того, как выбьет из него все дерьмо. В любом случае мужчина получит то, что хочет. И Ёнджун просто продолжал гадать, захочет ли Субин его после этого. Тревога затуманивала его зрение, в груди становилось легко, а в животе тяжелело. Осознание того, что мнение Субина о его оскверненном теле имело большее значение, чем сам акт осквернения, заставило тошноту ударить по Ёнджуну сильнее, чем всесокрушающая волна. Боль поднялась от живота к груди и к горлу, и прежде чем Джуну довел его до кровати, Ёнджун сгорбился в талии и содрогнулся в приступе сухой тошноты. Он потянулся к гостиничному столу, ища поддержки, и почувствовал, как еще одна сухая волна болезненно пронзила его тело. В его желудке не было достаточно еды, чтобы что-то вышло наружу, но внутренности все равно стягивались узлами в попытках это сделать. - Какого хрена? - Джуну выпустил Ёнджуна из рук и сделал шаг назад. - Иди к гребаной раковине. Что, черт возьми, с тобой не так? Кожа Ёнджуна похолодела, а мышцы ослабли, но это было то, что нужно. Он выпрямился и направился к входной двери. Его походка была недостаточно быстрой, чтобы уйти, если Джуну ему не позволит, но он услышал насмешку, раздавшуюся по комнате, когда открыл дверь и вышел в коридор. Он постоял короткое мгновение, решая, куда идти. Прикрывая рот трясущейся рукой, с очень раздраженным желудком, Ёнджун спустился по темной лестнице отеля. Его глаза все еще были широко раскрыты, а сердце колотилось так, что все тело содрогалось с каждым ударом. Достигнув низа, он опустил руку. Несколько альф стояли у входа и разговаривали. Все они повернулись и уставились на него, едва Ёнджун вышел с лестничной клетки. Как три небоскреба, они стояли неподвижно и молча, пока он приближался. Он так сильно хотел, чтобы они перестали пялиться на него и просто вернулись к своей беседе. Было почти невозможно притворяться, будто с ним все в порядке и ничего не случилось. Он знал, что с треском провалился. Он не мог ничего поделать с тем, как грудь содрогалась с каждым вздохом, как глаза не могли ни на чем сфокусироваться, а руки дрожали, даже когда он сжимал штаны в кулаках. Ёнджун не смотрел на них, когда проходил мимо, и не оглянулся после. Но побег от одной боли лишь привел его к другой. Яркий солнечный свет прожег его сетчатку, едва он вышел из здания, заставляя его идти с полузакрытыми глазами. Он не мог сказать, были ли вокруг люди и видел ли кто-нибудь, как он пытается сдержать слезы так сильно, что его грудь чуть ли не хрипит при каждом выдохе. Казалось, что отверстие в его горле было размером с соломинку, и он изо всех сил пытался дышать через нее. Глупая была причина быть таким раздавленным. По большому счету, это было глупо. К тому времени, как он добрался до дома мистера Кима, Ёнджун окостенел, словно мраморная статуя. Он наклонился и отдернул занавеску, проскользнув в жилище и даже не заглянув сперва внутрь. Старик сидел в дальнем углу, листая старую книгу, когда появился Ёнджун. Но когда он поднял взгляд, выражение его лица изменилось, и потребовалось всего два слова. - Ох, Ёнджун, - он отложил книгу и распахнул руки, и Ёнджун немедленно двинулся вперед и рухнул в них. Парень начал плакать еще до того, как мистер Ким успел обхватить его руками. Его лицо скривилось от боли; брови опустились, нос сморщился, а губы сжались в тревоге. Даже с закрытыми глазами слезы все равно бежали горячими каскадами по его раскрасневшимся щекам. Мистер Ким обнимал его за спину одной рукой и за затылок другой. Он не испускал феромонов, как того ожидал Ёнджун, но от этого ему стало лучше. Словно мужчина знал, насколько беспомощным Ёнджун уже себя чувствовал. Как бы он ни пытался удержать все внутри, это было просто невозможно. Он продолжал латать и латать плотину, когда она начала трещать. Он пытался протолкнуть болезненный комок в горле как можно ниже, пока боль не стала почти невыносимой. Он продолжал сжимать губы, очередная преграда, не позволяющая вырваться никаким звукам. Но его желудок сжимался от рыданий, которые сотрясали все его тело. С каждой судорогой и очередной дрожью, он чувствовал, что его резервы пошатнулись. Наконец плотина, которую он возводил, рухнула на землю. Каждый кирпич, что он выстроил, и каждая заплатка, что он наложил, были сметены течением. Издав последний задыхающийся всхлип, он зажал рот трясущейся рукой. Это не помешало смущающим всхлипам прорываться сквозь прорехи в пальцах, но он все еще не мог забыть. Мистер Ким ничего не говорил и не двигался всего несколько секунд. - Отпусти, - сказал он достаточно тихо, что Ёнджун почти поверил, что с ним говорит его собственное альтер-эго. Но он послушался и опустил руку. Он позволил физическому напряжению охватить каждую клеточку своего тела, выпуская наружу все, что одолевало его с той самой ночи, когда исчез отец. Каждый момент тревоги прокатился по его телу в один миг, пока он не мог даже предпринять попытки успокоить свои дрожащие мышцы. Каждая секунда страха, который прятался где-то в глубине его сознания, выходил на поверхность и смотрел на него из каждого угла комнаты. Каждый удар по голове, каждый захват предплечья до синяков, каждый заслуживающий внимания толчок его тела. Каждое посягательство, которое он допустил и даже просил, каждая ошибка, которую он совершил, каждый человек, которого он бросил умирать и убил собственными руками. Все, что он не мог сделать из трусости и какого-то ублюдочного самосохранения. Ёнджун плакал сильнее при каждом воспоминании, которое пытался забыть, и жизни, которую оставил позади. Слезы текли по его лицу, по подбородку и шее, и он не вытер ни одной. Ёнджун оставался в объятьях мистера Кима, пока внутри него ничего не осталось. Его глаза горели, когда он их открыл, а в голове стучало при виде потрескивающего пламени окружающих свечей. Во рту у него пересохло, из носа текло, и каждый мускул в его теле жаждал прилечь. Его разум жаждал отдыха, а в груди образовалась дыра, которую нельзя было заполнить. Наконец, он отстранился от другого омеги и снова сел перед ним. Он изо всех сил пытался держать глаза открытыми и сосредоточился на мужчине, пока они горели сухостью только что прорвавшейся плотины, и в конце концов он поднял обе руки, чтобы прикрыть лицо от стыда. Хлопок его светло-черной толстовки мягко коснулся его лица и тут же стал влажным от остатков слез. Он вытер лицо, понимая, каким раздраженным и красным оно станет после. - Ёнджун… - тихо начал мистер Ким, но не продолжал, пока парень не взглянул на него. - Хочешь поговорить об этом? Ёнджун тяжело сглотнул и на мгновение посмотрел в пол. Он мог отказаться, и мистер Ким бы позволил. Он мог вернуться к тому, что делал раньше. Но... он кивнул головой и в последний раз вытер щеки, прежде чем скрестить ноги в более удобной позе. - Джуну, - все, что он смог сказать. И то достаточно тихо, что он удивился, что мистер Ким вообще смог его понять. - Позволь спросить, этот альфа тебя трогал? - как только слова слетели с губ мистера Кима, Ёнджун издал презрительный смешок и закрыл глаза, прежде чем снова кивнуть. - Да, но дальше он не зашел, - Ёнджун глубоко вздохнул и покачал головой, желая снова спрятаться за рукавами. Хотя в его организме больше не осталось слез, болезненный комок все еще мешал говорить без того, чтобы голос не надрывался. - Я чуть не блеванул на него, поэтому он меня отпустил. - Это было умно с твоей стороны, - мистер Ким, хмыкнув, кивнул. Ёнджун моргнул, прикрывая глаза на несколько секунд, а затем снова посмотрел на мистера Кима. - Нет, не было. Я сделал это ненамеренно, и если бы меня не стошнило, я бы ничего не сделал, - если мертвые глаза Ёнджуна не выдавали истощения, то его мрачный тон определенно выдавал. В тот момент он почти понял Бомгю, потому что был уверен, что его голос достиг уровня, на который он никогда не осмелился бы в присутствии Субина. - Я никогда ничего не делаю, - выдохнул он, - даже если речь идет о жизни или смерти. Знаете, мой отец однажды сказал мне, что я выживу в этой войне, потому что не принимаю неразумных решений, но он был просто не прав. Я не принимаю неразумных решений; я вообще не принимаю решений. И каждый раз, принимая решения, я бываю наказан за это так же сурово, как и тогда, когда я этого не делал. - Что ж, - мистер Ким задумчиво провел морщинистой рукой по подбородку. - Могу я спросить, почему ты не обратился к своему альфе по этому поводу? И снова Ёнджун вздохнул и склонил голову набок, прежде чем ответить. - Он сейчас в разгаре гона и.. но.. он уже раздражителен, и я просто.. он знает, что этот парень - кусок дерьма, но он ничего не сделал с этим в прошлый раз, так что я знаю, что не сделает и в этот, и я просто не хочу, чтобы он злился на меня за то, что я вообще туда пошел. То есть, я даже не знаю, смогу ли поговорить с ним, потому что он не позволяет мне видеться с ним, и я просто.. ненавижу альф прямо сейчас. Я ненавижу их. Я не хочу видеть никого из них. - Ты уверен? - подтолкнул мистер Ким. - Ты ненавидишь всех альф? - Я недолюбливаю всех альф, но я ненавижу Джуну, - вздохнул Ёнджун. Мистер Ким улыбнулся, потянувшись за пачкой сигарет в карман брюк. Пока он вытягивал одну и зажигал ее пламенем свечи, Ёнджун был полностью погружен в себя. Он покачал головой и посмотрел на свои руки, сложенные клубком на коленях. - Я просто чувствую, что все вышло из-под моего контроля. Даже если бы я принял решение, имело бы это значение? Я отказался от всего, чтобы Субин меня пометил; он увез меня из дома, подальше от всего и всех, кого я знал, я бросил все, и это все равно меня не уберегло. Я думал, будучи Чи-Ээбом... не знаю, я думал, что это что-то значит, но этим альфам насрать. - Ты должен придать этому значение. Эти люди, они не… - мистер Ким неопределенно махнул рукой, - они никогда раньше не встречали Чи-Ээба. То, что ты сформируешь, будет прецедентом. Так что, ты предпочтешь, чтобы тебя и твоих потомков уважали? Или предпочтешь, чтобы они подвергались насилию, как сегодня? Покров тишины окутал их, пока мистер Ким делал первую затяжку сигареты. Ёнджун не ответил, не знал, как. Только когда старик стряхнул сгоревший пепел сигареты о колено, он снова заговорил. - Тебе нужно рассказать Любовничку об этом парне, Джуну. - Вы говорите о нем так неуважительно. - Конечно. Его здесь нет, не так ли? Ёнджун немного надулся, но ничего не сказал. - Я уже сказал вам, что он впадает в гон и ведет себя как мудак. Мистер Ким кивнул, снова поднеся сигарету ко рту и заговорив вокруг нее. - Позволь рассказать тебе секрет. Моей парой был альфа, который любил меня до невозможности; мы были парой пятьдесят лет и никогда не имели проблем, знаешь, почему? Потому что я знал его тело лучше, чем он. Когда наступает гон, альфа пытается с ним бороться. Он хочет быть самой любезностью и не ранить свою драгоценную детку, будучи слишком грубым. Вот почему они становятся злыми и недовольными, и в конце концов это делает их более грубыми, чем они были бы изначально. Как только он тебя повяжет, то вернется в нормальное состояние на несколько минут. Разве не в идеальное ты попал положение? Ёнджун в замешательстве сдвинул брови. - Не понимаю, что здесь идеального? Я только что избежал изнасилования. - Власть. Не смотри на мелочи, только на общую картину. Ты можешь познать власть в контролируемой среде, когда твоя пара любит тебя. Если ты облажаешься, Субин слегка посопротивляется, но ты не пострадаешь и не умрешь. Ставки низки, - мистер Ким раздавил окурок об пол. - Хорошо… - Ёнджун впитывал слова, но не был уверен, готов ли принять их. - Эм.. могу я спросить кое-что? - он перевел с себя стрелки, наконец чувствуя, как его разум отходит от прежнего беспокойного состояния. Мистер Ким кивнул, и Ёнджун продолжил. - Что случилось с вашей парой? Мужчина долго молчал. Достаточно долго, чтобы Ёнджун захотел взять свой вопрос назад. - Его обвинили в убийстве человеческой женщины, ножом. Отправили в тюрьму в прошлом году. Я запросил полицейский отчет и выяснил, что свидетель не говорил, что человек, который это сделал, был оборотнем; просто сказал, что у него карие глаза. Я пытался помочь ему, вытащить его, но судья сказал, что полицейский протокол неприемлем в суде. Так и не вернул его. - На его лице не было ничего, кроме смирения. Некоторое время они сидели в глубоком молчании, пока мистер Ким не заговорил снова. - Твой альфа может исчезнуть в любой момент, так что никогда не расслабляйся, - затем он улыбнулся. - Если только ты не ненавидишь его. Как Джуну; просто скорми его Субину. Ёнджун задохнулся, поднеся руку ко рту. - Скормить его Субину? - Ага, - мистер Ким рассмеялся. - Разве ты не слышал? Чему они учат детей в эти дни, а? Легенда гласила, что Ликаны съедали друг друга, выиграв бой, и чем больше они ели, тем больше становились. Ёнджун слушал со смесью смеха и страха. - Господи. Ну, мне отчасти любопытно, правда ли это. - И тебе, и мне, - мистер Ким улыбнулся. - А теперь, мне нужно, чтобы ты передвинул парочку валунов.

***

Макияж лица для похорон отличался от того, что был на их брачной церемонии. В этот раз Ёнджуну пришлось втереть черную пудру под глазами, прямо на верхней части щек. Толстые, черные линии были шире в центре и становились тоньше, кончаясь точно у линии роста волос, словно треугольники. Под каждым треугольником он провел еще одну, более тонкую черную линию, а остальную часть лица оставил нетронутой. Его одежда состояла из черной рубашки на пуговицах, хотя пуговицы были такими темными, что он даже не мог разглядеть их в зеркале. Внизу были простые черные брюки. Досадно было, как несуразно все вещи ему подходили, все, кроме его собственной одежды из дома. Несмотря на то, что все омеги, как правило, носили свободную одежду, похоронный наряд, который Бомгю одолжил ему, все равно был тесноват в некоторых местах. Рукава были немного тугими вокруг плеч, шов брюк впивался в его задницу так, что было неудобно, но наряд выглядел нормально, когда он оценил себя в зеркале друга. Разве я сказал, что он не может ходить? Ох, правда? Прости, я не хотел. Хван сверлил Ёнджуна глазами, пока он приближался. Небольшая группа альф стояла прямо за деревянной платформой, которую они установили на улице, в их новом импровизированном центре города. Уже собралась толпа, состоявшая в основном из омег. Ёнджун был отчасти признателен, что за ним будут наблюдать его друзья, но также раздражен тем, что альфы не удосужились появиться. Он прищурил глаза, но расслабился, когда заметил, что Хван подбегает к нему, оставляя остальных позади. - Привет! - Хван схватил Ёнджуна за руки, как только остановился перед парнем. - Угадай, что! - Что? - Ёнджун увидел, как несколько альф наблюдают за ними, и осторожно высвободил руки из хватки Хвана, засунув их в карманы брюк. Хван, казалось, не возражал. - У нас есть новый план по предотвращению голода, как только закончится гон Субина. Мы собираемся отвоевать сельскохозяйственные угодья у людей одной огромной атакой. Я знаю, что вы с Субином уже написали речь, но когда будешь ее произносить, можешь немного сгладить часть про нехватку продовольствия. Не делай вид, что все очень плохо, хорошо? Не нужно их всех пугать, если у нас появится еда в ближайшие пару недель. - Ох… - Ёнджун неуверенно склонил голову набок. Предупреждение было сделано в самый последний момент, и Ёнджун все еще не был уверен, доверяет ли он Хвану. Если мужчина был неправ, то поплатится за это именно Ёнджун. Особенно, если омеги не запасут столько еды, сколько могли бы, из-за убеждения, что это продлится лишь короткое время. Он все равно решил кивнуть Хвану, вне зависимости от того, внесет ли поправки в речь. Они направились к платформе, но Ёнджун продолжал поглядывать на мужчину. Он был высоким, но все альфы были такими. Его волосы были длиннее, чем у Субина и Кая, но опять же, если у него не было омеги, который мог его подстричь, то это казалось нормальным. На этом все. Все в этом мужчине казалось слишком обычным. Ёнджун никогда бы не подумал, но Хван на самом деле не вел себя как альфа. Но у Ёнджуна не было времени глубже задуматься об этом, потому что они подошли к остальным альфам. Хван улыбнулся Ёнджуну и похлопал его по спине, прежде чем указать на платформу. - Мы будем наблюдать, хорошо? Сомневаюсь, что что-то случится, но мы здесь на всякий случай. Ёнджун кивнул и повернулся к платформе. Подняв руку, чтобы подтянуться на платформу, он замер. Длинные пальцы схватили его за талию, и Ёнджун почувствовал, как страх поднимается в его груди, прежде чем повернуться к мужчине позади него. - Я справлюсь, - он поднял руку ладонью наружу, словно блокируя Хвана. - Я могу подняться самостоятельно, - мужчина кивнул и отпустил его. Несколько мгновений они неловко смотрели друг другу в глаза, прежде чем Ёнджун повернулся и поднялся на платформу. Теперь, когда его нервы воспламенились, он знал, что достаточно небольшой ошибки, чтобы разгорелось пламя. Хотя он сам попросил об этом, а его аудитория в основном состояла из поддерживающих его омег, Ёнджун все равно нервничал. Одиннадцатого июня он сказал им, что все их альфы будут в безопасности, но двое из них погибли. Он знал, что омеги будут разочарованы, но на самом деле все зависело от того, как он преподнесет эти новости. Не имея микрофона, Ёнджун решил встать у самого края сцены. Он глубоко вздохнул, чтобы сосредоточиться и замедлить сердцебиение, а затем посмотрел на свои ноги, чтобы потянуть время еще секунду. Они были идеально раздвинуты, чуть ниже бедер, он был в порядке. - Перед своей речью я хотел бы отдать дань уважения тем, кто погиб на прошлой неделе, - Ёнджун сделал еще один глубокий вдох и оглядел толпу, чтобы увидеть их реакцию. Большинство ждало с широко распахнутыми, озабоченными глазами. К сегодняшнему дню альфы были дома уже некоторое время. Должно быть, они уже знали, кто умер, а кто нет. - Из трех тысяч альф только двое из этого района пали в бою. Ким Йеджун и Квон Джихо отдали свои жизни за Ликанское движение за свободу и заслужили наше бесконечное уважение. Ёнджун подошел к маленькому столу в левом углу платформы. На нем стояли две большие рамки с фотографиями мужчин. Яркие улыбки, загорелая кожа, короткие черные волосы и красные глаза. Похоже, это были выпускные фотографии, обе. Он гадал, стали ли их молодость и неопытность причиной их смерти. Медленно он схватил спичку из коробки и зажег ее о край. Он не мог отвести глаз от фотографий в процессе. Просто было в них что-то необъяснимое. Он не думал, что почувствует что-либо; часть его даже воображала, что приятно будет знать, что двое альф погибли. Но от их улыбающихся лиц, уставившихся на него, ему просто стало больно. Казалось, что он потерял часть себя с их смертью, даже если не чувствовал этого до этого самого момента. Он гадал, чувствовал ли Субин то же самое. Ёнджун зажег маленькую палочку благовоний в чаше между фотографиями. Он подождал мгновение, а затем быстро ее задул. - До конца сегодняшнего дня их мемориал будет находиться здесь. Пожалуйста, проявите уважение к этим альфам, когда будете проходить мимо. Вы можете жить своим днем, но они не могут. Пожалуйста, помните об этом, - Ёнджун вернулся к центру платформы, пока благовония вздымались в ясное небо. Еще раз взглянув на толпу, он заметил, что их лица помрачнели. Была явная разница в том, как альфы и омеги смотрели на него. У последних были опущены брови, надуты губы, их легко было прочитать. Тем временем альфы наблюдали с молчаливым пониманием. Внешне они не казались эмоциональными, но увидеть даже проблеск души в их глазах было несколько бодряще для Ёнджуна. - Теперь, - продолжил он, - ЛДС, к счастью, предоставили нам новые рекомендации по увеличению калорийности рациона, - как только он закончил свою фразу, многие альфы в толпе начали расходиться. Он на мгновение удивился, но тут же отругал себя. Конечно, всю еду они оставляют своим омегам, так какое им дело? Что ж, он не возражал. Субин беспокоился, что на него нападут, когда он заговорит о нехватке продовольствия, но казалось, что большинство альф останутся в неведении о ее существовании. - Эм, - Ёнджун покачал головой, пытаясь вернуться к правильному настрою. - Отныне количество продуктов, которые можно купить в продуктовом магазине, будет ограничено. Однако есть много способов борьбы с этим. Первый совет - просто ешьте медленнее. Смакуя пищу, съедая ее меньшими кусочками или жуя ее в течение более длительного времени, вы обманете свое тело, заставив его думать, что вы едите больше, - Ёнджун сделал паузу, когда толпа омег начала выглядеть удивленной и недовольной. Ему это не понравилось. Он чувствовал, что разочаровывает их, что подвергает их опасности. Ему это просто не понравилось. - Во-вторых, - глубоко вздохнул Ёнджун, - если возможно, было бы лучше развести небольшой сад и выращивать еду для своей семьи. В-третьих, существует множество натуральных альтернатив обычным ингредиентам. Кожицу различных фруктов можно хранить и есть вместо риса, а если их подсушить, их можно размять и сделать из них пельмени… - Ёнджун хотел съежиться от собственных слов. Он звучал так глупо, и все омеги просто пялились на него. Ему не следовало вызываться сообщить эту новость, но он также не мог представить, как это делает Субин. - Ах, кроме того, вы также можете… эм, вы также можете… - Ёнджун почувствовал, как его нервы вспыхнули. Он знал - то, что он собирался сказать, было немного нелепо, или, по крайней мере, это звучало нелепо в его сытом уме. Омеги уже выглядели совершенно ошеломленными, и он не хотел знать, как они на это отреагируют. - Когда вам.. требуется еда, белок и прочее. Ну, сейчас лето, так что. Если нужно, рекомендуется взять... стрекоз... жуков... эм, личинок, если возможно, и пожарить в масле... Омеги подарили ему именно то выражение, которого он ожидал. Шок, печаль и даже легкое предательство. Ёнджун не знал их точных чувств, не мог знать. Знали ли они, что у него все еще будет доступ к еде, а у них нет? Ну, наверное. Он был уверен, что молва о том, как омеги из ЛДС могли делать покупки бесплатно, в то время как они не могут, распространялась быстро. Это было не слишком сложно. Поэтому, долго не думая, Ёнджун снова заговорил. - ЛДС делает успехи в доставке припасов и еды для нас, но мы должны постараться вытерпеть это как можно дольше. Ни один омега не будет исключением. Прямо сейчас альфы тратят так много энергии на борьбу за наши права и наши жизни; наш долг выжить любыми средствами и создать общество, которое мы хотим видеть. Мы выжили до сих пор, не так ли? Я знаю, что каждый из вас видел ужасные вещи, и вы испытали ужасные вещи, и я тоже. Если уж на то пошло, это должно придать вам больше воли к выживанию, если вы продержались так долго. Я буду есть тыквенную кожуру, или рисовую солому, или воду смешанную с мукой, если должен буду. И я должен, если хочу выжить. Мы должны, если хотим выжить. Ёнджун глубоко вздохнул, наблюдая, как меняется выражение лица каждого из омег. Они все еще казались немного скептичными, немного напуганными. Но Ёнджун едва мог разглядеть очертания мистера Кима далеко позади, прямо под солнцем, которое светило в его прищуренные глаза. Он сосредоточился на этой фигуре, находя утешение в легком вертикальном движении головы, которое, как ему показалось, он заметил. - Вас не защищают и о вас не заботятся. Это отстой, я знаю, но это значит, что вам нужно защитить самих себя. Я буду делать то же самое. Так что, пожалуйста, давайте пойдем по стопам друг друга. Он решил на этом остановиться. Он знал, что за его спиной стояло довольно много альф, и действительно не хотел особых неприятностей. Но он не мог вынести выражения, которое дарили ему его омеги, и правда не хотел, чтобы они думали, что он себя дистанцирует. Он не был уверен, почему, потому что объективно был выше их. Он был образованнее, физически сильнее и политически влиятельнее, но не мог выносить мысли, что они ниже его. Когда он сошел со сцены, они его поприветствовали. Не совсем с рвением, но с тем же теплым принятием, которого следовало ожидать. Они положили руки ему на плечи, запястья, предплечья, на все, до чего могли дотронуться. Но прикосновения были достаточно мягкие, он мог от них отмахнуться, если бы хотел, то были легчайшие, как перышки, прикосновения кожи к ткани. Ёнджун улыбнулся, когда мистер Ким подошел ближе и похлопал его по щеке морщинистой рукой. - Следуешь моему совету, да? - его глаза исчезли, когда он улыбнулся, и детский жирок, который не исчел за десятилетия, сморщился под ними. - Только не становись мне тут маленьким тираном. Улыбка Ёнджуна стала немного натянутой, когда он подумал о гоне Субина и о том, как он не смог ничего инициировать, прежде чем тот зашел слишком далеко. Разговаривать с омегами, даже командовать ими, было намного проще, чем противостоять альфе. Это просто несопоставимо, подумал он. Но он все равно чувствовал себя виноватым, если мистер Ким считал, что у него было хоть немного смелости. Это было не так. - Постараюсь, - сказал он, кивнув мужчине, а затем переключив внимание на другого омегу. Мужчина обхватил ладонью ухо Ёнджуна и зашептал с лукавой улыбкой. - Ты же придешь, чтобы поучить нас готовить? - мужчина рассмеялся собственным словам, отстранился и спрятал улыбку за сложенной ладонью. Ёнджун склонил голову набок, словно задумался об этом. - Только если пожертвуете мне немного воды, чтобы стереть эту краску с лица.

***

К тому времени, как Ёнджун вернулся в отель, уже стемнело. Он поднялся по лестнице тяжелой поступью. Предложение Субина остаться с Бомгю на время его гона звенело в ушах Ёнджуна, и он правда гадал, как ему поступить. Ему не придется столкнуться с агрессией Субина, если он останется у Бомгю. Ради самозащиты и выживания; это было разумнее всего. Ёнджун только что сказал омегам, что им нужно защитить самих себя; это было его девизом с самого начала. Стать парой Субина было для его собственной защиты. Но его снова одолело то самое чувство. Каким-то образом, в какой-то момент Ёнджун начал думать о Субине как о ком-то, кого он должен был защищать. Логически, это не имело никакого смысла, когда Субин имел перед ним все преимущества, но чувство все равно оставалось. Оставить Субина одного вот так вызывало у Ёнджуна то же чувство, как если бы он оставил щенка в одиночестве. Голодного, грустного и одинокого. Поэтому, оказавшись между дверьми Субина и Бомгю, Ёнджун без особых колебаний решил войти в дверь Субина. Он немедленно направился в спальню, где несомненно все еще лежал мужчина. Дверь была оставлена незапертой, то ли случайно, то ли намеренно, и Ёнджун медленно толкнул ее. Перед ним предстала фигура Субина, лежащего на кровати и неприкрытого простыней. Стоя в дверном проеме и прислонившись к нему одним боком, Ёнджун начал расстегивать рубашку. Субину не потребовалось много времени, чтобы пошевелиться, сделать глубокий вдох, а затем повернуться к Ёнджуну. Он прищурился, наблюдая за движениями парня, за тем, как кончики его пальцев легко выпутывали пластиковые пуговицы из петель, прежде чем снова уткнуться лицом в подушку. - Что ты здесь делаешь? - спросил он приглушенным голосом. - Я думал, ты пойдешь к Каю и Бомгю. Ёнджун покачал головой, хотя знал, что Субин этого не видит. Полностью расстегнув рубашку, он стянул ее с плеч и начал складывать перед собой, прежде чем положить на комод рядом. Субин снова поднял голову спустя минуту молчания, и его красные глаза, казалось, поймали блики свечей, засветившись в темноте и затмевая остальную часть его затененного тела. - Что ты делаешь? - спросил он. Руки Ёнджуна намеренно спустились к молнии штанов. Голос Субина уже казался мрачным и несколько звериным, так что устраивать ему стриптиз было не лучшей идеей. Тем не менее, яркие глаза, смотрящие на него из темноты, интуитивно подсказали Ёнджуну оставаться на месте. Он чувствовал себя добычей в самом первобытном смысле этого слова. Его сердце билось в том же ритме, как и когда он прятался от Ликана под мусорным баком. Но он проигнорировал это чувство, стянул узкие штаны с бедер и бросил их на пол. Не складывая их, как в случае с рубашкой, Ёнджун шагнул вперед. Как только его нога коснулась пола, Субин снова заговорил. - Тебе лучше уйти. Я не хочу сделать тебе больно. Ёнджун усмехнулся над самоправедностью мужчины. Он не хотел, и выражение лица Субина ясно показывало, что он этого не оценил, но Ёнджун не мог сдержать немедленного пренебрежения, которое наэлектризовало его тело при этих словах. Я не хочу сделать тебе больно... Что ж, Субин уже это сделал. Он позволил ситуации зайти так далеко, но теперь, когда Ёнджун сам просил об этом, ему не позволено было принимать решение самостоятельно? - Я никуда не уйду, - в голосе Ёнджуна не было той же глубины или устрашения, как в голосе Субина, но он знал, что по сравнению с другими омегами так и было. И этого было достаточно на данный момент. Субин принял сидячее положение и вздохнул. К счастью, свет больше не попадал ему в глаза. Это позволило Ёнджуну забраться на кровать и заползти к мужчине на колени. Субин продолжал сидеть, не шевелясь. Он не сводил глаз с Ёнджуна с малейшим намеком на неодобрение, который Ёнджун игнорировал. Его лоб был покрыт копной волос, что казалось не менее удушающе, чем шерстяной свитер. Ёнджун видел, как руки Субина слегка дрожат, и как он изо всех сил пытается сохранять нейтральное выражение лица. Ёнджун не мог понять, почему Субину было так трудно себя контролировать. Предположительно, аналогичным для омег была течка, но Ёнджун никогда подобного не испытывал. У него не было ориентира. А затем пришло осознание, и он приподнял брови. То, как Субин изо всех сил старался удержать свое тело от движения, напомнило Ёнджуну о том, каково это быть подавленным феромонами. Выглядело именно так, каким представлял себя Ёнджун, когда Субин пытался доминировать над ним. В свою очередь, Ёнджун сосредоточился на выпуске успокаивающих феромонов. Он протянул руку и откинул челку Субина со лба, осторожно царапая кожу головы мужчины. Субину потребовалось всего несколько мгновений, чтобы закрыть глаза, вдохнуть и сосредоточиться на ощущении, но, похоже, это не решило его проблему полностью. Его кожа все еще пылала, и Ёнджун до сих пор чувствовал вжимающуюся в него снизу твердость, но Субин больше не дрожал от желания завалить его или выгнать. - Субин… - Ёнджун поднял другую руку, обхватив мужчину за щеку. - Ты должен быть любезен со мной. Ты должен быть добр ко мне, - он говорил как можно мягче и наградил мужчину опущенным, умоляющим выражением лица. - Сможешь быть добр ко мне, хён? Он почти испугался, когда бедра Субина невольно дернулись вверх. - Хён… - повторил Ёнджун и получил аналогичную реакцию. Внезапно его губы растянулись в легкой ухмылке, когда он понял, что происходит, а затем быстро уткнулся лицом в шею мужчины, чтобы скрыть любовное выражение лица. Когда Субин снова толкнулся вверх, более намеренно, медленнее, Ёнджун почувствовал твердость его члена. - Хён, ты будешь хорошим? - спросил он снова, и его голос прозвучал слегка вяло. Субин, казалось, собирался проигнорировать его вопрос, но Ёнджуну это не понравилось. Возможно, было бесполезно пытаться заставить альфу понять, каково это - быть добычей, но он должен был попытаться. Поэтому Ёнджун поднял руку перед лицом Субина. Она была обмотана белыми бинтами, скрывая порезы, которые он получил, пытаясь нарезать овощи. На левой стороне его талии была еще одна повязка в том месте, куда Субин вцепился ногтями, когда повалил Ёнджуна на диван. Это уже было слишком, и на следующий день, вероятно, появятся синяки. Субин должен был понять. - Ты сделал мне больно, - Ёнджун заговорил в кожу на шее Субина, вдыхая знакомый запах мяты. Мужчина мгновение смотрел на его ладонь, прежде чем протянуть руку и взять ее в свою. Рука Субина была намного больше, чем его собственная. Это было так всеохватывающе. Субин, вероятно, мог удержать все, чем был Ёнджун; или уже это сделал. - Прости меня, детка, - он поцеловал ладонь Ёнджуна, а затем снова положил ее на бедро парня. И Ёнджун почувствовал себя странно. Потому что он не мог полностью понять, почему Субин сделал то, что сделал, и поэтому не мог его простить. Но он также понял, что ему это не нужно, и это не имеет большого значения. Он просто погрузился в принятие. Когда руки Субина скользнули к заднице Ёнджуна и толкнули его вниз, чтобы встретить его толчок, он легко вошел в нужный ритм. Он попытался сосредоточиться на испускании успокаивающего феромона, даже когда его сердцебиение зачастило от движений Субина. Мужчина обвил руками талию Ёнджуна, притягивая его ближе и толкаясь вверх, пока он практически не начал трахать Ёнджуна без проникновения. Субин едва касался его там, хотя и не полностью, и от этого он почувствовал, как прохладная влага начала стекать по его бедрам намного быстрее, чем он ожидал. Что-то в запахе Субина притягивало его, играя с его телом и посылая сквозь него электричество без его ведома. Опять же, ему приходилось гадать, знало ли его тело подсознательно, что Субин переживает гон, хотя Ёнджун и не мог сказать наверняка по запаху. С очередным толчком Ёнджун почувствовал, как теряет контроль над феромоном. - Подожди… - он положил ладонь на грудь Субина, мягко отталкивая его. Руки вокруг его талии слегка расслабились, а глаза мужчины расширились, как будто он сделал что-то не так. Но когда Ёнджун толкнул его дальше, пытаясь соскользнуть с колен Субина, мужчина издал низкий звук и снова прижал его к себе. - Нет, если ты хочешь... кое-что сделать, тогда мне нужно лечь на... - Я хочу тебя так, - Субин прижался носом к шее Ёнджуна, а затем медленно прикусил ее. Его запах прилип к коже Ёнджуна, как одеколон, но в комнате не было никого, кто мог бы его почувствовать. - Давай, Ёнджун, я буду нежен… - он начал оставлять дорожки из поцелуев по шее Ёнджуна, к его подбородку и губам. Там он задержался, и Ёнджун поцеловал его в ответ. Губы Субина двигались медленно и без того пыла, который присутствовал несколько часов назад. Его хватка на талии Ёнджуна снова ослабла, и он слегка наклонил голову, пока его нос не коснулся носа Ёнджуна. Пока они целовались, Ёнджун передвинулся, приподнимая бедра и запирая Субина между своих ног, что заставило член мужчины упереться в нижнюю часть его живота своей твердостью. С его кончика уже капал предэякулят, и Ёнджун разглядел небольшой мазок ниже пупка. Зрелище заставило еще одну капельку влаги скатиться по задней части бедер Ёнджуна, и ему пришлось закрыть глаза. Теперь, когда его ничего не касалось и никак не помогало решить проблему, Ёнджуна начало потряхивать. У него возникло желание сжать ноги вместе для некоторого трения, но вместо этого он посмотрел на Субина и наградил его самым жалостливым взглядом, на который был способен. Это возымело ожидаемый эффект; и Субин обеспокоенно поднял брови. - Поможешь мне? - застенчиво выдохнул Ёнджун. - Эм, я не знаю, как это сделать. Субин улыбнулся и прижался щекой к щеке Ёнджуна. Нежность в этом простом жесте заставила сердце Ёнджуна биться с такой силой, что ему пришлось на мгновение закрыть глаза. Казалось, все, что делал Субин, заставляло его чувствовать себя так, но он даже не мог объяснить это чувство. Просто обожание, влечение, нежность, что бы это ни было. Он чувствовал это к Субину. - Я не продержусь долго. Уже чувствую, как лезет узел, - Ёнджун при этом склонил голову набок, потому что на самом деле это не было ответом на его проблему. Но затем Субин сжал его бедра немного крепче, тщательно избегая места, в которые ранее вонзил ногти, а затем приподнял его бедра еще немного. Он крепко обнял Ёнджуна и обвил руками его талию, прижимая к себе. - Просто позволь мне сделать все самому. Просто побудь вот так, - он слегка вздохнул и погладил Ёнджуна по спине, прежде чем опустить руку на свой член. Ёнджун сглотнул, но на самом деле не был напуган. Субин, казалось, теперь контролировал себя лучше, чем прежде. Поэтому он оперся подбородком на голову Субина, чувствуя мягкие волосы на своей коже, а затем наклонился, чтобы вместо этого потереться о них щекой. Пахло шампунем из маленьких бесплатных бутылечков, которые были в отеле, и Ёнджуну это отчасти нравилось. Это было очаровательно. Все, что делал Субин, было очаровательно. Даже когда он прижал головку своего члена к дырке Ёнджуна и тут же снова сжал талию парня хваткой такой же крепкой, как и в первый раз, это было очаровательно. Он прижал Ёнджуна к себе, касаясь губами кожи на груди своего омеги, и толкнулся вверх. Он был прав, когда сказал, что его узел сформируется быстро, но Ёнджун все равно впитывал момент. Он пробежался пальцами по волосам Субина, почесал его затылок и провел руками по подтянутым плечам мужчины. Несмотря на то, что Субин использовал его скорее как секс-куклу, чем как сексуального партнера, Ёнджун не чувствовал себя униженным. Более того, он чувствовал себя слегка виноватым, что мужчина находился в таком отчаянном состоянии. Казалось, все, что он мог, это толкаться в Ёнджуна. Ёнджун слегка зашипел от ощущения Субина внутри него. Сейчас принимать его было труднее, чем в первый раз, возможно, потому, что мужчина так старался возбудить его тогда. Сейчас же он был в отчаянии. Но Ёнджун чувствовал, как внутри него нарастает такое же отчаяние. Угол не позволял Субину полностью входить в него, оставляя большую часть его все еще формирующегося узла вне Ёнджуна. Все ощущения исходили от того, как член Субина трется внутри него, а не снаружи, где он был наиболее чувствителен. Через несколько минут Ёнджун убрал руки Субина со своей талии, а затем полностью опустился на член. Узел был все еще достаточно мал, чтобы легко поместиться внутри, на что Ёнджун благодарно выдохнул. К этому моменту Субин был за гранью и только и делал, что подвывал. Он все еще пытался толкаться вверх, но это возбуждало Ёнджуна гораздо сильнее, чем его самого. Благодаря небольшому расстоянию между ними, большинство толчков Субина заканчивались трением. Они распаляли Ёнджуна достаточно, чтобы получить наслаждение, но он знал, что не испытает оргазма. А затем, стремительно, Ёнджун почувствовал, как член Субина разбух у основания. Он представил в уме то, что Субин показывал ему раньше. Узел был немного розовее, чем остальная длина его члена, но заметить это можно было только с близкого расстояния. Он был толстым, словно вокруг члена было кольцо, которое, казалось, можно было просто снять. На короткий момент Ёнджун задумался, существуют ли секс-игрушки для альф, подражающие узлу, если они не могли сформировать его самостоятельно. Но эта мысль вылетела из головы, когда Субин попытался выйти из него, и его узел зацепился за края дырки Ёнджуна, отказываясь сдвинуться с места. Ёнджун напряг бедра и резко вздохнул. Он крепче сжал плечи Субина и немного поерзал, когда Субин продолжил слегка толкаться. Было больно, и он был не прочь вытерпеть это ради Субина, но почему? Он знал, что легкое движение бедер мужчины было непроизвольным, он понимал это и знал, что Субин не рассердится и не причинит ему вреда, если он положит этому конец. Поэтому Ёнджун немного приподнялся и позволил себе полностью опуститься на член Субина мертвым грузом. Таким образом, он больше не мог двигаться. Оказавшись лицом к лицу, Ёнджун теперь мог видеть обиженное выражение лица Субина. Оно было настолько слабым, что мужчина, скорее всего, даже не подозревал об этом. Конечно же, Ёнджун наклонился вперед и сцеловал его, чувствуя на губах легкую горечь крови. Когда он отстранился, то увидел отпечатки передних зубов в центре нижней губы Субина и крошечные порезы клыков по бокам. Он снова поцеловал Субина, но почувствовал потребность с горячностью лизнуть губу своего мужчины. После этого он почувствовал себя немного странно, но Субин улыбнулся в ответ и нежно положил руки на бедра Ёнджуна. - Нам нужно поговорить кое о чем, - заговорил он хриплым голосом. Ёнджун улыбнулся, но почувствовал, какая гримаса появилась вместо. - Сейчас самое время? - спросил он, но знал, что так и было. Следующая волна гона настигнет Субина довольно скоро, и тогда они выйдут из строя на… ну, может быть, на пять минут. - Вообще-то, нет. Мне есть что сказать. Дурачок, - глаза Субина расширились от удивления. - Не сдерживай себя так долго. Если твой гон похож на это, то я буду в порядке. Просто... просто переспи со мной в любое время, когда захочешь, хорошо? Ты дал мне разрешение лапать тебя давным-давно, так что... думаю, теперь я даю его тебе. - Понятно… - Субин бездумно провел большим пальцем по коже Ёнджуна. - Плохая идея. Теперь я никогда от тебя не отстану. Ёнджун на мгновение улыбнулся, но затем его настроение испортилось, когда он вспомнил все, о чем ему нужно было рассказать Субину. Боже, произошло так много дерьма, столько дерьма, о котором Субин не знал. - Кстати, как прошла речь? - спросил Субин, прежде чем Ёнджун успел заговорить. Он склонил голову набок и выжидающе посмотрел на парня. - Ох… все было хорошо, - Ёнджун пожал плечами. - Никто не тронул меня, не разозлился на меня, ничего подобного. Субин хмыкнув кивнул, но казался рассеянным. Он медленно провел руками по бедрам Ёнджуна, нежное, но всеохватывающее прикосновение, которым Ёнджун начал наслаждаться. - Это хорошо, - тихо сказал он, а затем медленно схватил парня за бедра с достаточной силой, чтобы слегка приподнять его. Ёнджун резко вздохнул в предвкушении боли, но казалось, что узел Субина сдулся, и его член легко смог выскользнуть из него вместе с привычной рекой спермы, которая затем стекала по дырке. Это заставило Ёнджуна содрогнуться, он все еще не до конца привык к этому ощущению. Субин поднял его в прежнее положение, поставив Ёнджуна на колени, и начал наклоняться. - Что ты делаешь? - немедленно спросил Ёнджун. Он вытянул обе руки вперед в застенчивой попытке прикрыться, но Субин развел их в стороны прежде, чем он успел это сделать. В следующую секунду он обнял Ёнджуна за талию, прижимая в процессе обе его руки по бокам. Он прижался лицом к животу Ёнджуна и уткнулся носом в кожу чуть выше пупка. - Проверяю малыша, - пробормотал он, и Ёнджун побледнел. Он забыл, что узел подарит ему ребенка. Тем не менее, он пытался вести себя нормально, слегка непреднамеренно сглотнув. Сперма стекала по его бедрам, наверняка капая на Субина и простыни под ним, и он решил сосредоточиться на этом, а не на конкретной ситуации. - Я хочу малыша, - заявил Субин, прижимая лицо ближе. Но через несколько секунд он отстранился и посмотрел на Ёнджуна. - У тебя нет малыша. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, прежде чем Ёнджун снова сглотнул и набрался смелости заговорить. - Ты можешь его учуять? - спросил он, и Субин кивнул. - На что будет похож запах? - Половина твоего запаха и половина моего. Надеюсь, что это мята и корица, разве будет не здорово? Я правда не могу представить, на что будет похоже сочетание соленой воды и французских тостов… наверное, не очень, не знаю... хотя французские тосты и мята тоже хорошее сочетание... - пока Субин размышлял, его хватка на талии Ёнджуна ослабла, и он снова опустился ему на колени. Субин обвивал ладонями его бедра, уложив предплечья на ляжки парня и свободно переплетя пальцы. - Боже мой, представь себе милого малыша-омегу, который пахнет мятой и корицей. Я умру. Ёнджун улыбнулся и уткнулся лицом в шею Субина, когда его щеки начали гореть слишком сильно. - Перестань… - заскулил он, но улыбка все еще не сходила с губ. Его грудь странно встрепенулась; идея забеременеть казалась такой неправильной, но идея подарить Субину малыша казалась правильной. Оба понятия не укладывались в голове, поэтому он даже не пытался. - Мы не закончили разговор. Мне есть что еще сказать, - сказал он, а затем со вздохом отстранился от шеи Субина. Как только они снова оказались лицом к лицу, он увидел, что альфа полон надежды. Ему пришлось посмотреть на стену позади. - Что такое? - мягко спросил Субин, и Ёнджун съёжился. Он знал, что должен рассказать. У него не было выбора. Он не мог позволить альфам свободно и бесконтрольно разгуливать, как это было раньше. Субин был единственным, кто мог это изменить. Поэтому, с гримасой, Ёнджун наконец заговорил. - Ну, есть две вещи, о которых я хочу поговорить. Во-первых, ты знаешь Джисока? - Субин покачал головой. - Джисок? Который заботится о детях? Глаза Субина расширились от признания, а затем он кивнул. - Ох! Что? Он на что-то жалуется? Ёнджун на мгновение надул нижнюю губу, прежде чем заставить выражение лица снова стать ровным. - Нет, он ни на что не жалуется. В смысле, он никогда ни на что не жалуется, так что… неважно, слушай, - Субин кивнул. - Пару недель назад, как раз когда твой гон только начинался, я видел, как Джисока домогались трое альф. Они ничего ему не сделали, но кто знает, что бы они сделали, если бы мне не удалось его вытащить. Я имею в виду, было очевидно, что их намерения.. - Почему. Ты увел его от них, - категорично заявил Субин. Его взгляд пока не затвердел яростью, но было ясно, что он лишь дает Ёнджуну время объясниться таким образом, который бы его осчастливил. Но он правда не мог этого сделать. - Что значит «почему»? Потому что его домогались. И домогались меня, когда я вмешался, так что я просто уверен, что они поступили бы хуже, если бы я не вмешался. - Просто расскажи мне, что именно произошло. Ёнджун нахмурился. - Я увидел Джисока в конце улицы с тремя альфами, которые издевались над ним. Я пошел туда и сказал им остановиться, но они все равно хотели его. Даже после того, как я пригрозил, что ты им навредишь, они просто… я даже не знаю. Они хватали меня за грудь, за руки, за задницу и.. вообще за все, наверное. А потом они ушли, - в конце он немного выдохся, чувствуя себя скорее расстроенным, чем злым. Субин вздохнул и откинулся на деревянную спинку кровати. Они оба молчали несколько долгих секунд. - Просто для ясности, ты же не чувствуешь запахов, не так ли, - спросил Субин, но снова вместо вопроса прозвучало невозмутимое выражение. Тем не менее, его выводы испугали Ёнджуна, и как только слова слетели с его губ, Ёнджуна почувствовал, как сердце застучало в барабанных перепонках. Субин ненадолго встретился с ним взглядом, прежде чем посмотреть точно мимо него. - Да, знаю, что нет. Ты ведь не можешь понять, что у Джисока был секс вне метки, не так ли? - Ёнджун покачал головой. - Ну, вот поэтому альфы и будут пытаться с ним переспать. Из него выйдет доступная подстилка, никаких обязательств. Тебе не следовало туда ходить, когда это не твое дело. - Они не пытались с ним переспать, - настаивал Ёнджун. - И ты называешь это так лишь для того, чтобы оправдать это в собственных мыслях, - он почувствовал, как его голос слегка повысился от разочарования, и Субин тут же закатил глаза, прежде чем столкнуть Ёнджуна с собственных колен на кровать. Затем он встал и медленно направился в ванную, говоря на ходу. - Ты слышал их разговор? Откуда ты можешь знать, каковы были их намерения? - Потому что они коснулись и меня! - Ёнджун закричал и сжал руки в кулаки. Он не знал, почему так быстро выходил из себя, ведь в прошлой жизни он всегда был само спокойствие. Это было похоже на какую-то странную смену ролей, когда Ёнджун был нацелен на драку, а Субин ничего не выражал. Единственная разница заключалась в том, что Субин не пытался активно остановить их конфликт, как это всегда делал Ёнджун. Во всяком случае, раздражение в его голосе было совершенно очевидно по сравнению с предшествующей радостью. Но даже когда он вошел в ванную и схватил полотенце для рук, чтобы привести себя в порядок, то оставил дверь открытой для общения, но ничего не сказал. - Тебе все равно? - спросил Ёнджун, еще больше разозлившись из-за отсутствия слов. - Я тебя не понимаю. Ты говорил, что любишь меня, но ты не против того, чтобы меня лапали, били, косились и не уважали? Это чушь собачья. Субин не доставил Ёнджуну удовольствия в виде гневного ответа. - Что-то случилось? Почему ты ведешь себя так… - Конечно, что-то случилось, глупый. - Ёнджун, - последовала реакция, которой он хотел. Субин, наконец, удостоил его взглядом из темноты ванной, пока его глаза не засветились в отражении свечей. - Я не побоюсь тебя отшлепать. Ёнджун уставился на простыню. Ему так сильно хотелось обиженно сказать, что он не расскажет Субину о ситуации с Джуну. Он хотел так, так сильно, что слова почти сорвались с его губ. Реакция Субина на домогательства Джисока была просто прелюдией к тому, как он отреагирует на домогательства Ёнджуна, и Ёнджун просто не хотел этого слышать. Но как бы он ни хотел говорить об этом, Субин действительно был его единственным выбором. Мистер Ким сказал, что ему нужно отрастить яйца и рассказать об этом Субину. Он был прав. Поэтому, глубоко вздохнув, Ёнджун заговорил. - Отлично. Джуну пытался заняться со мной сексом. Он знает, что я помечен тобой, и знает, что я никогда не захотел бы с ним переспать. Так объясни мне это, - Ёнджун попытался скрыть нерешительность в своем тоне единением и силой, но прозвучало просто сердито. Однако он заметил, что Субин перестал двигаться. Он не мог видеть выражение лица мужчины, но был приятно удивлен, когда услышал звук чего-то брошенного на пол. Ему не следовало желать увидеть Субина разозленным, но он хотел, чтобы Субин почувствовал что-то. - Черт возьми, Ёнджун. Просто держись подальше от этих парней. Держись подальше от чертовых альф, слышишь? Я в двух секундах от того, чтобы запереть тебя в этой комнате навечно, - Субин вышел из ванной и начал одеваться, но Ёнджун почувствовал тот же неприятный запах, что и в прошлый раз, когда они ругались. Он был не настолько неприятным, когда был направлен не на него. Но он не мог не подстрекнуть: - Ты собираешься что-то делать? - Я не могу, - заявил Субин с явным разочарованием. - Я не монарх и не диктатор, понятно? Не вся власть здесь принадлежит мне. Я не могу врезать Джуну по лицу за то, что он кусок дерьма, хорошо? Во всяком случае, это должно быть мелочно и пассивно-агрессивно, но, очевидно, его это чертовски не волнует, - Субин глубоко вздохнул и отвернулся от Ёнджуна, натянув штаны. Его руки были скрещены на голой груди, и Ёнджун видел, как напрягаются мышцы. - Он достал нас обоих. Он, вероятно, достал большинство. Так что просто избегай его, хорошо? Никогда не выходи на улицу в одиночестве; постарайся даже здесь не оставаться один. Пригласи Бомгю, если нужно. А если это каким-то образом повторится снова, ну, описайся, блевани, сделай что-угодно, мне без разницы. Кричи, если он просто прикоснется к тебе. Пошел он нахер. Ёнджун отчасти хотел подчеркнуть, насколько разной была реакция Субина между Джисоком и им самим, но в этом не было смысла. Он просто насладится мгновенным облегчением от того, что Субин заботится о нем и только о нем. Даже если момент был испорчен тем, что мужчина ничего с этим не делал. Ёнджун притворится, что понимает, и просто стерпит. Он не знал, что это значило для других омег, у которых не было реального способа избежать каждого альфы в городе, но это было единственное решение, которое предоставил Субин. И, ну, это был ответ, достойный только альфы. Каждый сам за себя или что-то в этом роде. - Хорошо, - тихо сказал Ёнджун. Субин остался стоять, повернувшись спиной к кровати. Ёнджун все еще чувствовал сперму на тыльной стороне своих ног и боялся, что она там засохнет. - Субин, - вздохнул он. - Искупай меня. К тому времени, как Субин обернулся, Ёнджун смотрел на него умоляющими глазами и протягивал руки, чтобы его взяли на руки. Мужчина немного скептически отнесся к полной перемене настроения Ёнджуна и просто с мгновение наблюдал за ним. Это длилось достаточно долго, чтобы Ёнджун в конце концов неловко опустил руки на кровать и посмотрел на простыни. Опустив голову, он чувствовал себя немного глупо. - Ты не можешь принять ванну. Ёнджун разочарованно прикусил губу, все еще не поднимая глаз. Голос Субина звучал мрачнее туч и оставил Ёнджуна в замешательстве. - Я с тобой еще не закончил. И Ёнджуну следовало ощутить очередную волну смирения. Может быть, даже волнение от перспективы того, что на этот раз он может испытать оргазм. Но он не мог избавиться от чувства, что испытал этим утром. Напоминание о том, что Субин был настоящим монстром, тем, кто носил человеческую кожу только для того, чтобы усыпить бдительность всего человечества, прежде чем разорвать их тела на части и оставить на улице мясным фаршем, было слишком ясно. Образ завис в его сознании, и он не мог от него избавиться. Даже если Субин не планировал убивать его прямо здесь и сейчас, он все равно был монстром. И он все еще знал, что Ёнджун был человеком. Субин прикасался к нему и ощущался человеком. Субин целовал его и был на вкус как человек. Субин медленно разбирал Ёнджуна, часть за частью, а затем восстанавливал его с таким отличием, что Ёнджун легко забывал, кем на самом деле являлся Субин.

***

Имитация сердечности исчезла, как только Ёнджун разрешил Субину трахать его в любое время, когда он захочет. Бедный альфа все еще проходил через гон и настойчиво пользовался Ёнджуном в каждый свободный момент. Было это довольно часто, собственно, несколько раз в день. Ёнджун каждый раз мысленно благодарил Субина за это, потому что оказалось, что высасывание жизненной силы из его члена действительно делает его более любезным. По крайней мере, по большей части. Это был компромисс. К этому моменту Ёнджун уже не ложился спать в одежде. Носить одежду в номере не было смысла, потому что Субин не стыдился нагнуть его над ближайшим предметом мебели и наполнить его спермой, после чего дарил ему обнимашки, пока не спадет узел, что было мило и исцеляюще. Потому что именно тогда он наконец мог настроиться на то, чтобы уткнуться носом в живот Ёнджуна и неизбежно разочароваться, когда в нем не было малыша. Но это точно не мешало ему пытаться. Как сейчас, например. Он стоял на коленях позади Ёнджуна, устроив руки на его талии и впиваясь ногтями в кожу, и небрежно трахал его. Его толчки стали менее осторожными и прицельными в попытке повязать Ёнджуна как можно скорее, но его гон подходил к концу, и достичь оргазма требовало чуть больше усилий. Пара минут превратилась в несколько. К этому моменту он трахал Ёнджуна уже почти десять, пока не приблизился к оргазму. Ёнджун не мог пережидать, как раньше. Субин трахал его так часто, что всего становилось слишком. Член Субина входил и выходил из него с такой силой, что Ёнджун слышал, как его яйца ударялись о кожу. Он чувствовал чувствительность собственной дырки и как было хорошо в ту единственную секунду, когда Субин прижимался к ней, прежде чем скользнуть внутрь. Прямо там, где основание его члена встречалось с ягодицами. Это нравилось Ёнджуну больше всего. И от осознания этого его щеки горели темно-розовым. Субин крепче схватил его за талию и начал сильнее тянуть назад, заставляя Ёнджуна встречать его толчки на полпути. - Ха, Субин… - выдохнул он. Ощущение нарастало в нижней части его живота, словно клубок бабочек, что пытались распутаться. Его щеки вспыхнули еще больше, и он заерзал, не зная, что делать, но желая сделать что-то. Он чувствовал, как растет узел Субина, но не хотел, чтобы это произошло, нет, Ёнджун хотел кончить первым. Но как только формировался узел, Субин был готов. - Нет, хён~, - заскулил он, но его голос прозвучал так чуждо для его ушей. Мысль о том, что его семья и друзья подумали бы об этом, пришла ему в голову как мощная и навязчивая, и он упал, зарывшись лицом в одеяло. Субин замедлил свои толчки до полной остановки, и на мгновение Ёнджун испугался, что Субин подумал, что он расстроен или что-то в этом роде, но затем мужчина просто начал толкаться в него гораздо медленнее. Он медлил с каждым толчком и притирался своими бедрами к его достаточно долго, чтобы Ёнджун почувствовал, как оргазм еще больше нарастает внутри него. - Хочешь кончить? - спросил Субин, в его голосе звучали дразнящие нотки под одышкой. Ёнджун кивнул в простыни и поднял руки, закрывая лицо. Затем он наконец выдохнул подтверждение, достаточно тихо, чтобы притвориться, что он этого не делал. И все же Субин продолжал двигаться. Его медленные, нежные толчки заставляли Ёнджуна сжимать пальцы на ногах. Каждый вздох застревал у него в горле. К этому моменту он находился на грани оргазма практически целый день. Каждый раз, когда Субин трахал его сильно и быстро, достаточно, чтобы доставить ему удовольствие и сделать его мокрым, он всегда сглаживал это, кончая слишком быстро, оставляя бедного парня с синими яйцами. Но теперь, восстановив достаточный контроль, чтобы воздействовать на Ёнджуна, он, конечно же, воспользуется этой возможностью. - Оу… - проворковал Субин, когда Ёнджун поднял ноги и несколько раз ударил ими по кровати. Его член затвердел и висел между ног, капая на простыни, но позабытый ими обоими. Ёнджун протянул руку назад и схватил Субина за верхнюю часть бедра, подталкивая его вперед. Субин легко подчинился и сильнее толкнулся членом в Ёнджуна. Каждую секунду Ёнджун слышал стоны и хныканье, срывающиеся с его собственных губ. Он прикусил губу, чтобы сдержать их, но это не помогло. Он подбирался все ближе и ближе к краю, пока Субин трахал его, одной рукой сжимая его задницу, а другой водя вверх и вниз по его боку. В следующий момент Субин наклонился и сжал один сосок между пальцами, и Ёнджун напрягся, его бедра слегка дрожали от перенапряжения. Он сжался вокруг члена Субина и еще глубже зарылся лицом в матрас, чтобы заглушить смущающие звуки. Как только накатила первая волна его оргазма, Субин начал трахать его так же быстро и жестко, как и в начале. Он одновременно подталкивал Ёнджуна выше по кровати и лицом в простыни с каждым толчком, заставляя нервы Ёнджуна вспыхивать чувствительностью. Он издал звук громче, чем когда-либо прежде, нечто среднее между стоном и криком, когда накатили следующие несколько волн, и казалось, что Субин выбивает оргазм из его тела. Он снова слышал, как яйца Субина шлепаются о его тело, но сухие шлепки медленно перетекали во влажные. Ёнджун мог только содрогнуться в попытках проигнорировать румянец, растекающийся по всему телу от смущения. Его собственный член обмяк между ног, не выстрелив ни каплей спермы. Ёнджун сделал вид, что не заметил, помогало то, что Субин засовывал свой член достаточно глубоко, с каждым толчком словно вбиваясь в ствол его головного мозга. Субин снова ущипнул Ёнджуна за сосок, и у парня на мгновение перехватило дыхание. Он сжался вокруг члена Субина, вырывая у мужчины стон. В следующую секунду Субин наклонился и укусил Ёнджуна за плечо. Это было не совсем то место, куда он кусал, чтобы его пометить, но Ёнджун знал, что метка запахом останется по крайней мере до конца дня. Было больно, когда зубы проткнули его кожу и кровь закапала на простыни внизу, но он ничего не мог сделать, кроме как принять это. Однако Субин неожиданно отстранился, а затем просто навис над телом Ёнджуна, его веса было достаточно, чтобы почти прижать его к простыням, если бы одна рука все еще не держала его за бедро. Ёнджун принял дарованное, слегка захныкав, что заставило Субина поцеловать его в затылок. - Я люблю тебя, - сказал он, и Ёнджуну пришлось закрыть глаза. - С-скажи еще раз, - выдохнул Субин. Узел формировался, лишь слегка замедляя его толчки. Он начал толкаться с большей силой, но сдержался, когда Ёнджун стал издавать звуки дискомфорта. - Повтори то, что сказал ранее, - повторил он, и на этот раз его голос был значительно плаксивее, чем раньше. - Назови меня хёном. - Ха… хён… - немедленно подчинился Ёнджун. - Хён, хён, пожалуйста, трахни меня… - затараторил он, не зная, что говорить. Он никогда раньше не использовал грязные разговорчики и стеснялся того, что это звучит глупо. Но Субин издал низкий звук, и его толчки полностью потеряли всякий ритм. - Хён~, - заскулил Ёнджун громче. Его тело становилось все более чувствительным и истощенным. - Хён, пожалуйста, повяжи меня. Казалось, что Ёнджун невинно попал в самую точку, потому что Субин схватил его за бедра до синяков и толкнулся так глубоко, как только мог. Его бедра идеально прижались к бедрам Ёнджуна, и Ёнджун чувствовал, как дергается его член каждый раз, когда волна оргазма прокатывалась по его телу. Их кожа в том месте, где они соприкасались, была такой мягкой и теплой. По какой-то причине это застряло у Ёнджуна в голове. А потом они сцепились. Наполненный неприятным количеством спермы, Ёнджун медленно закрыл глаза в принятии. Некоторое время назад он усвоил, что лучше не смотреть на то, как низ его живота слегка выпирал из-за спермы, но было намного труднее игнорировать само чувство. Она не плескалась, как сок в наполовину пустой коробке и не ощущалась как что-то, чего там быть не должно. Это было просто странно. Странное тепло, охватившее все его ядро и душу и поселившееся в желудке. Было странно, когда Субин перевернул их на бок и обнял его со спины. Его узел все еще был внутри Ёнджуна, и его рука нежно легла на живот парня. Каждый раз до этого он не беременел. Чувство подсказывало Ёнджуну, что Субин снова будет разочарован. - Мне не нравится гон, - внезапно сказал Субин. Ёнджун уставился на подушку перед собой, лишь хмыкнув в ответ. - Он заставляет меня чувствовать себя таким безмозглым. Мне даже не нравится трахать тебя лицом вниз, знаешь? - Не нравится? - спросил Ёнджун. На самом деле он был несколько удивлен, учитывая, насколько Субину это, казалось, нравилось несколько секунд назад. - Ага. Мне нравится видеть твое красивое личико, - он протянул руку от живота Ёнджуна к его подбородку и приподнял его для поцелуя. Он был слегка небрежным, язык напротив языка и резкие чмоки губами, а потом Субин отстранился, слюна блестела на его губах. Ёнджун какое-то время смотрел на него, и мысль о том, что подумала бы его семья, снова пришла ему в голову. Он просто ничего не мог с собой поделать, как бы ему ни хотелось не думать об этом. - Ты такой милый, - заявил Субин. Он прижал большой палец к пухлой щеке Ёнджуна, а затем отпустил, глядя в изумлении, словно ожидал, что его отпечаток останется, как на пластилине. - Ты знал? - продолжал он. - Ты знал, насколько ты милый? Ёнджун уткнулся лицом в подушку и обхватил ее рукой, чтобы закрыть уши. И все же он слышал, как Субин смеется позади него. - Брось, детка, - он сжал мышцы на бицепсе Ёнджуна, пока не стало щекотно, а затем парень отпустил подушку, позволив ей плюхнуться обратно на матрас. Затем он снова схватил его за подбородок и потянул назад, пока тот не посмотрел на Субина, что навис сверху. - Ты такой красный, оу, не любишь комплименты? - Я не красный, - сказал Ёнджун, но его словам мешала хватка на подбородке. - А небо не голубое, - Субин издал небольшой смешок и притянул Ёнджуна в очередной поцелуй. Он был таким же интимным, как и первый; тот самый тип поцелуя, который Ёнджун ожидал бы от БДСМ- порно, прямо посреди ненасытного траха. Не ленивые, медленные мазки языком, когда он проводил им по нижней губе, а иногда даже прикусывал ее на мгновение. Он подразумевал какую-то дикую нежность, и Ёнджун мог это принять. Субин осторожно и медленно вышел из Ёнджуна через несколько минут. А затем, не раздумывая, перевернул парня на спину и наклонился, чтобы прижаться носом к его животу. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы фыркнуть и сказать: «малыша нет». Ёнджун видел разочарование и решил просто больше не смотреть на Субина в такие моменты. Но затем Субин положил руки на бедра Ёнджуна и начал их раздвигать. - Мм, мне нужно уехать завтра утром... давай попробуем еще раз.