Окольцованные напрочь

Калла, Кевин, Солнышко и Малыш вихрем пронеслись через тронный зал, сбежали вниз по лестнице, выбежали из дворца и продолжали бежать до тех пор, пока не миновали ворота замка и подъёмный мост, который успели опустить с тех пор, как Солнышко и Малыш начали поиски, и по недоразумению забыли поднять. Только тогда они остановились и перевели дух. – Нас отсюда не увидят? – еле выдохнул Малыш. – Не должны, – отозвался Кевин. Дальше они пошли уже спокойно, пытаясь восстановить дыхание. Минут через пятнадцать их глазам открылась лесная поляна, а посреди неё – дерево, через которое был вход в дом Гамми. Малыш влез на дерево и потянул вверх какую-то ветку. Сразу же в дереве открылось дупло, через которое они влезли в дом. Из-за закрытой двери в комнату до них долетел голос Ворчуна: – И куда запропали эти дети? Обед давно остыл, на улице стемнело, по лесам рыщут гоблины, а их всё нет и нет! Ну, появись они только, я им уши надеру! И другой голос – Бабушки: – Будем надеяться, что с ними ничего не случилось. – Наверное, лучше не входить, – прошептал Малыш, – Ворчун пообещал надрать нам уши. Мне эта перспектива не улыбается. – Если мы не войдём, – возразила Солнышко, – как мы поможем Калле и Кевину? С этими словами она открыла дверь и вошла. За ней последовали остальные. – Вот они наконец! – воскликнул Ворчун. – Явились! Ну, сейчас я вас! – Перестань! – оборвала его Бабушка. – Если их целый день не было дома, у них были на то причины. Я так рада, что с ними ничего не случилось! Солнышко, Малыш, идите вымойте руки и – за стол! Вы, наверное, голодны, как стая волков! О, с вами Калла и Кевин! Вы просто так пришли или по делу? – По делу. – А по какому? – Сейчас всё расскажем.

* * *

За обедом (вернее, за ужином) Калла и Кевин поведали Гамми о своём горе. После этого слово взял Колдун: – Есть предложение. С помощью простого колдовства превратить Кевина в того принца. И под его видом обручить с Каллой. – Нет, попробуем обойтись без колдовства, – это сказал Ворчун. – А то ты что-нибудь перепутаешь, и получатся такие осложнения, что лучше о них и не думать. Надо поступить проще. Ты, Кевин, пойдёшь к тому принцу и скажешь ему, что любишь Каллу. Вы с ним поменяетесь одеждой, лица закроете шлемами… – Или медными котелками, – вставил Толстун. Малыш покатился со смеху, а Ворчун пропустил это замечание мимо ушей и продолжал: – И ты под его видом обручишься с Каллой. Тот же манёвр можно будет повторить ещё раз через несколько лет, когда Калле пора будет под венец. – А как быть, если он не согласится? – Согласится! Ты же знаешь, что он не собирается ни на ком жениться. Он только рад будет. Все этот план одобрили, и Ворчун объявил совещание закрытым. Калла и Кевин вернулись в Данвин и снова заперлись в потайном зале. (Это они проделали для того, чтобы никто ничего не заподозрил, а заодно чтобы узнать, кто же так над ними поиздевался). По счастью, их отсутствие никем не было замечено. Всё это время Мистимурман был ужасно занят, а когда не был – так в тронном зале кто-то да был. За неполные сутки министр извёлся и даже несколько похудел. Утешал он себя только одной мыслью: вот насидятся там вдвоём взаперти и надоедят друг другу хуже горькой редьки, и то будет хлеб!