покой

            Я люблю целоваться, люблю драться и побеждать, люблю рок и фильмы с морем крови, в котором плавают оторванные конечности. Люблю солнечные лучи, которые согревают лицо осенним утром, люблю сигареты украденные у дяди и свой старый пошарпанный телевизор. Люблю старые шоу и птиц, которые летят на юг, а ещё люблю шоколад с орехами, держаться за руки, чувствовать во роту вкус крови и ещё много чего.             Ты же любишь молочный шоколад и мороженое с ванилью, ночной ветер и весенний запах. Тёплые пледы и свою сестру, любишь бежать, да так, что ноги стираются в кровь. Любишь танцевать и холодными пальцами касаться лица. Ворошить мои волосы и улыбаться. Любишь верить и действовать, любишь математику и литературу, любишь луну и звёздное небо, любишь … а любишь ли? — Это моя любимая, — ты ставишь очередную пластинку и неумело, скованно подрагиваешь. — И это, по-твоему, танец amigo? — Я ухмыляюсь и подхожу ближе, вплотную, так, что между нашими носами остаётся лишь несколько сантиметров. И я скалюсь, и в твоих глазах мелькает искра азарта. — Так покажи же мне как правильно, — наклон головой. Волосы спадают с плеч, ты наивно улыбаешься и с интересом смотришь на меня.             Ты любишь прищуриваться и закусывать нижнюю губу, любишь сложить руки на груди и подолгу смотреть на человека. Сканируя, изучая, читая.             Меня не надо заставлять — если сказали, я исполню.             Обхватив твою талию пальцами, чуть поглаживая твою кожу, спрятанную под рубашкой. Наши лица совсем-совсем близко и от этого становится так не по себе, что голова идёт кругом.             Между нами нет недомолвок, бывает, мы молчим подолгу и смотрим фильмы, на моём телике забивая на весь остальной мир. И это лучшее, что со мной происходит, ведь я люблю ....             Люблю шипучую газировку и кислые конфеты, люблю, любил и буду любить ....             Ведь это до чёртиков просто, ведь движения, что мы исполняем, выглядели бы нелепо, если б их увидел мой дядя или твой отец, ведь уши у нас с тобой красные и пальцы потеют быстрее обычного.             Ты наступаешь на мои пальцы — ты носишь носки дома, а я готов их не надевать даже зимой.             Носки, это не круто.             У тебя они серые и синие, нет ярких цветов, нет возможности выбрать, не было, нет и не будет.             А у меня полная свобода действий, ведь мне плевать на мир, плевать на эти серые, пропахшие сигаретами и мятной жвачкой дни, ведь мне не страшно встать посреди дороги и заорать, что есть мочи.             Ведь мы с тобой разные.             Ты читаешь зарубежные романы, а я комиксы про пришельцев, ты любишь бейсбол, а я ненавижу его правила, ведь они сковывают, ограничивают, запирают.             Меня никому не поймать, никому не усмирить, а знаешь почему? Потому что я дикий, дикий шакал, слоняющийся по пустыне бытия.             Не люблю врать, не люблю задавленных птиц на асфальте, не люблю, когда лето заканчивается, не люблю проигрывать, не люблю дорогие вещи, не люблю, когда волосы лезут в лицо, не люблю классные комнаты и скучные уроки.             А ты.             Ты, по-моему, всё и всех можешь оправдать. Ко всему приспособиться. Ты изворотливый, похожий на гепарда, быстро принимающий решения, играющий роль хорошего, умного мальчика. Но я-то знаю, что внутри …             Мы оба звери по натуре. Одинокие, защищающие себя (ты) и свою честь (я). Не делимые — мы идём в комплекте. Поэтому-то я и кружусь с тобой по моей заваленной барахлом комнате. На полу валяются джинсы, кассеты, пластинки, футболки и бандана.             Моя.             Мои волосы лезут в глаза, но замечать их не хочется, ведь сейчас передо мной твоё лицо.             Красивое.             Люблю его.             Пластика начинает заедать, ознаменая конец песни. Но даже когда звуков от проигрывателя становится не слышно, мы не отпускаем руку. Ты чуть запыхался.             Глаза у тебя серьёзные.             Люблю я и их.             Ты держишь пальцами мои плечи, и мне это нравится, прищуриваешься и закусываешь губу. Надавливаешь руками, я чувствую твоё дыхание на моём лице, незаметно для себя смотрю на твои губы.             Сколько я на них смотрел? Достаточно для того, чтобы ты понял.             Но.             Что это.             Твоё горячее дыхание заполоняет мой рот, я перестаю дышать, и мои руки слабеют, твои губы и мои. Они …             Теперь уже ничего и не важно, до этого я целовался лишь с девчонками, от них пахло по-другому, не мужским дезодорантом, не потом, потому что сейчас конец августа, не книгами, не Финни Шоу. Они не пахли как парень, прямо сейчас целующий меня.             Ни с чем это не сравниться.             Люди пишут что-то об эйфории при поцелуе, а я скажу, что обрёл покой.             Ведь я люблю.             Да.             Люблю Финни Шоу.