Цикл вечности

Мы заперты в ванной комнате. Этот обезумевший старик, будь он проклят, от паранойи припёр дверь бочкой, а после запер на ключ. Фейрмонт в невероятном ужасе. Если Бог есть на небе, то почему он допускает всё это? Я служил ему верой, отдавая свою жизнь без остатка. А теперь я заперт в этом отвратительном особняке, который кишит тварями известных и неизвестных мне происхождений... Господи, моя вера в последнее время чахнет, и я надеюсь, что ты, Отец, поможешь мне и этому бедняге Престону. Дьявольские монстры вот-вот растерзают и Чарли Кейна, но он отрезал нас от себя баррикадой, которую мы не в силах преодолеть. Удивительно, на что способны люди в момент отчаяния. Его рука была сильно повреждена, но как выдался удобный момент, так он сразу же запер нас, не жалея тела и души. Стук оторвал меня от мысли, сообщая о том, что сейчас надо действовать. Но ещё важнее оставаться в разуме. - Чарли, ублюдок! Ты трус, утырок! Немедленно убери с прохода весь хлам. Как я выйду, так сразу начищу тебе рыло, старый кретин. Козлина, ты меня слышишь? Престон стучит в дверь кулаками и даже своими немощными коленями. Только зря старается! - Прекратите, мы не в силах открыть дверь. Давайте обдумаем, что сейчас будет лучшим вариантом для нас, - я беру его за плечи и пытаюсь остановить. - Да брось ты, Матео, сейчас же этот ублюдок прибежит, поджав хвост. Я знаю, он слушает нас. Так ведь, скотина? - пинает дверь изо всех сил и молниеносно корчит лицо от боли. Его больные колени не выдерживают пробивной характер. Бедняга падает на белую холодную плитку. Спросить, всё ли в порядке? Нет. Он сейчас вдалеке от своего богато обставленного дома с контрабандной медвежьей шкуркой у камина. Лежит в особняке ужаса, запертый в ванной с человеком, которого знает всего пару часов. Может ли такой человек быть в порядке? Я опустился на колено и взял его за руку, прямо за мертвецки холодную и потную ладонь. Понимающий взгляд, полный спокойствия и сострадания-всё, что могу предложить Престону. - У вас в сумке есть обезболивающие? Вы говорили, что нашли его, кажется, в ящичке. - Этот урод забрал мою сумку! Сказал, что это важно для дела. Посмотрим, как он справится сам со всем этим дерьмом, — Фейрмонт горячится. Я положил свою и его ладони к нему на колено, пытаясь успокоить боль холодком. Моё сердце открыто для этого бедолаги, я пекусь о нём непривычно много. Хотя это и в некоторой норме для людей религиозной профессии вроде меня. К нему у меня особо трепетное расположение. - Вы штаны порвали, мистер. - провожу рукой по огромной дыре на брюках. Но он ничего не сказал. Лишь прикрыл веки, опустив голову. Стыдится своего взрывного характера, видя мою хладнокровность. - Всё нормально, вы не хотели этого. Мы не можем повлиять на Чарли - он свихнулся. Но не стоит так торопиться. Я не хотел бы видеть вас в больнице. - Матео, я и не знаю, что сказать. Спасибо тебе, правда. - произносит неуверенно, словно до этого он не произносил таких слов никогда - Даже не мог подумать... ну, что буду так благодарен незнакомцу. Будто бы мы провели вместе уже немало лет, знаешь! - Да, в беседе с вами, мистер Фейрмонт, я чувствую спокойствие. Вы такой лёгкий человек с подвешенным языком. Удивляюсь вашей способности быть настолько открытым и эрудированным. Я расположился рядом с ним у стены. Раньше никогда не мог позволить себе таких слов, был вынужден лишь слушать рассказы прихожан. Но я не уверен, смогу ли вообще пережить этот день. Общение с Фейрмонтом необходимо сейчас как воздух. - Ты тоже чувствуешь, будто твоя жизнь обрывается? Не хочу сдохнуть здесь в таком молодом возрасте. Ненавижу тот миг, когда решил, что ехать сюда - отличная идея. Мне лишь хотелось побольше разузнать о своей семье. А в итоге... - он закрыл глаза. Не хочет опять начинать эту песню об особняке безумия. - в общем, если я выйду живым, то сделаю себе хороший отдых. Отец, ты был когда-нибудь в Техасе? - Нет, мистер Фейрмонт. Моя работа не позволяет такой роскоши. У меня нет времени и денег на это, — кажется, я немного слукавил. В последнее время я только и делал, что путешествовал, тратя все заработанные за жизнь деньги на это. И средств оставалось всё меньше, а разгадка была ещё так далеко. Мы оба замолчали. Мой сокамерник громко дышал, раздувая свою огромную грудную клетку. Удивительно, как пуговицы на его жилете ещё не лопнули? Какие отвратительные мысли лезут ко мне в голову под конец жизни. Но я всё-таки стараюсь вести себя достойно изо всех сил, и я знаю - это помогает не одному мне держать лицо. Я все ещё трепал товарища по несчастью за руку и чувствовал, как тепло приходит, возвращая румянец его коже. Ощущая под своим пальцем гладкий и рельефный металл, я решился осмотреть кольцо на его руке. Переведя ладонь к его ладони и освободив тыльную часть руки мужчины, мои глаза стали вглядываться в рисунок печатного кольца. Интересный узор в виде треугольника виднелся особо чётко, металл выглядел блестящим и дорогим. Заметно, что Фейрмонт хорошо ухаживал за этим украшением. Не знаю, какое значение предавал владелец этому перстню, но точно понятно - он был важен. - Кхе-кхм, ты мне что-то про штаны говорил, кажется, -он освободил свою руку, чтобы поправить галстук,- было бы неплохо как-то привести наш внешний вид в порядок, да, Матео? - Отличная идея,- я встал без особого труда и помог подняться Престону, поддерживая за плечи и грудь. Расправив свои кости перед зеркалом, мужчины поочередно поправляли свои одежды. Отец Матео - священник среднего возраста выпрямил воротничок с колораткой и стал отряхивать полы сутаны, чтобы убрать пыль. Его давно беспокоила обострившаяся обстановка в стране. Светская власть и глубоко религиозное население столкнулись словно тротиловая противопехотная мина и нога неосторожного вояки. И вот, серия неимоверно жестоких убийств и похищений в родном штате наводит шумиху вновь. Но в отличие от других он уверен, что это не дело рук государства. В этом замешан необычайно кровожадный культ, развернувшийся в самом сердце зарождающейся войны. Столкнувшись с вопросами, на которые вера и разум не способны ответить, он не пожелал мириться с таким исходом. На поиски ответов он и отправился в Аркхем, в этот особняк по наводке нищих стариков и провонявших рыбой моряков. В дороге он встретился с выразительной чёрствостью и усомнился в том, что праведный Господь способен вынашивать такую жестокость в мире… Он причесал пальцами короткие чёрные волосы со вздохом и перевёл взгляд на приятеля. У него был дорогой утончённый костюм, явно не предназначенный для таких приключений, хорошо подстриженные усы и нелепая ухмылка. - Так что, ниток у нас нет и новых штанов так же я тут не вижу. А ходить с таким шлейфом около левой ноги не намерен. У тебя нет чего-нибудь острого, Матео? - Разве нельзя просто оторвать нижнюю часть руками? - удивлённо спрашиваю. Но посмотрев на лицо Престона я понял по его смущению, что никогда ранее ему не приходилось рвать ткань этим способом. - Хорошо, я вам помогу, сейчас... Вот, присядьте на ванну. Пригнулся и сел перед ним. Осмотрев место разрыва, я ухватился за меньшую часть и придерживая сверху, начал разрывать ткань по нити. На удивление Престону у меня получилось практически ровно, а главное быстро уменьшить его штанину до голени. Даже не пришлось снимать брюк. - Видимо, когда бежал, то запнулся о что-то и стукнулся, но не сильно. Хотя, если честно сказать, то побаливает. А как ты Матео? - на секунду он смутился, — даже и спросить забыл тебя. - В порядке. Тот змеевидный монстр лишь вселил в меня ужас, но моё тело здорово, и я рад этому. - Дарю Престону улыбку, все ещё сидя у его ног. - Это, на самом деле, интересно! Ты его в одиночку ломом забил, а мы с ублюдком Чарли даже и глазом не повели, не заметили твоего геройства, — Он посмотрел на меня, тоже улыбнувшись. - В жизни всегда так, мистер Фейрмонт, – я поджал губы. - Какое-то правило новое в католицизме или почему ты обращаешься ко мне всегда так? Я думаю, что пережитое нами сегодня должно сдружить нас до смерти. То-есть, не то чтобы я имел в виду нашу ближайшую кончину... Ты можешь просто звать меня Престон. - он слегка задрыгал ногой, касаясь меня носком ботинка. - Если ты этого хочешь, Престон, я могу. Конечно, могу. - этот мужчина отчего-то желал максимально сблизиться со мной и от этого творил непривычные для себя вещи. Это было заметно по его особенно мимичному лицу, изменяющемуся от любой, даже самой малозначительной эмоции. По правде сказать, я ощущал такое же неописуемое притяжение к нему с момента знакомства. Мы замерли, не прерывая зрительного контакта. Он с горечью начал: - Матео, слушай... Пора признаться самим себе. Мы не сможем выбраться из этого особняка. Даже если сейчас выйдем из этой комнаты, то нет никаких гарантий, что мы останемся в живых. Куча противнейших тварей в этом доме загнала нас на самый верх! Я не хочу думать о том, как выйти отсюда, как пройти сквозь всех уродцев. Это бесполезно и больно для сознания! То, что мы видели - отвратительно и противоестественно! Оно не поддаётся никаким описаниям, это слишком даже для нашего мира. - Престон, я понимаю тебя. Но нельзя же остаться тут, даже не попробовав... - Нет, говоря такое ты даёшь мне знать, что ни черта не понимаешь. Может это и кажется таким простым, но то, что мы видели! О господи, невероятный ужас сковал меня, когда я впервые столкнулся с трупом. С двумя трупами! Один из которых даже не человеческий. И сейчас ты говоришь о том, что мы должны выйти туда. Я не хочу видеть это вновь, даже ценой жизни. Он был не прав. Я понимал его. Понимал его желание не выходить за пределы комнаты. Мне точно так же хотелось остаться здесь и умереть. Эти слова я произнёс лишь, для того чтобы ободрить его. Всегда пытаюсь играть роль спокойного человека, хотя на душе у меня скребут кошки. Нужна ли игра сейчас? Страх, который я испытывал при встрече с ужасающими существами таился в моём сердце, их образ стоял ещё свежий в моей голове. Даже вспоминать об этом кошмаре сложно. - Я могу попросить тебя об одном одолжении? - Он чувственно взял меня за кончики пальцев,- хочу исповедоваться перед смертью. Я не рассчитываю, что смогу попасть в рай после всего того, что делал... Просто нужно подвести итоги своей жизни, так сказать. Молча киваю ему. Сейчас не нужно формальностей, мы сможем предстать перед Богом в таком виде. Или нет? Пройдя весь этот путь, я не чувствую того, что Отец небесный был со мной хотя бы какое-то время. Всю жизнь у меня были лишь разочарования, боль, утраты. Я не заслужил таких испытаний и наказаний. Я всё жду момента, когда светлая полоса настанет, но единственное светлое, что вижу - свет в конце тоннеля жизни. Плевать на Бога. Он бросил меня, бросил бедолагу Фейрмонта. Поэтому сейчас хочу выслушать его как человек человека, как друг. Я его не брошу, как это сделали со мной вы, святые Отче и Сын... Мои несуразные мысли прерываются тяжёлым дыханием, сопением и каплями слёз на ладонях. - За всю жизнь у меня не было никаких достижений, Отец Матео, я грешил, унижал людей в детстве. Я продолжаю делать это и сейчас. Я лишь Денди-пустой человек в красивом костюме. У меня нет ничего кроме богатства. Я нарушаю закон, Отец, и мне нет никакой кары. Могу делать что угодно, лишь из-за того, что у меня полно денег. Гуляю по девушкам, пью и богохульствую сутки напролёт. Моя мама умерла от болезни, как и мой сошедший с ума отец. У меня нет ни друзей, ни родных. Такое ощущение, что я никогда и не жил. Так это и есть, Преподобный Отец Матео. Я ничтожный. Он говорил что-то ещё, но от слёз это всё смешалось в один звук покаяния, разочарования в себе. Сжимаю его руки крепко и глажу по костяшкам большим пальцем. Престон миллионер, выросший в тепличных условиях. Человек, получивший по наследству после смерти отца все деньги и предприятия. Он ранее мало думал о том, откуда у его семьи такие средства. Но со смертью отца к нему всё чаще стали приходить непонятные послания от некой ложи серебряных сумерек. С целью разобраться в этом он приехал сюда, в этот ужасный дворец. Этот парень был невероятно глуп, упрям и нахален - единственные черты при которых и существуют миллионеры. Но сейчас, оказавшись наравне со смертью, он осознал, что к гробу не пришить кошелек. Он так же, как и я выбрал сейчас путь искренности, чтобы насладиться последними глотками жизни. Я встал на ноги в полный рост и прижал его за голову к себе, захватывая в объятия. Мужчина резко уткнулся мокрым лицом в живот и вцепился спинку сутаны. Мои движения напротив полны нежности. Я глажу его аккуратно уложенные каштановые волосы, виски и плечи. Его плачь только усиливается, он рыдает. А я сдерживаю все страдания в себе, не в силах проронить даже слезинку... Не знаю, сколько мы провели в такой странной позе. Каждый думал о своём, однако мысли наши были пропитаны трауром и болью насквозь. - Как я счастлив, что встретил тебя. Ты необычайный человек, Мэтью. Ты слушаешь меня, и ты защищаешь меня,- Престон поднял лицо, стыдливо отвернувшись от мокрой ткани моей одежды. Его руки лежали на пуговицах и крутили их. - Именно такого человека мне не хватало всё это время. Потреплю его волосы и подумаем, как быть дальше. Но стоп, что это? Он не просто ластится к моим рукам, как отчаявшийся мирянин, а натурально выпрашивает ласку, тыкаясь лбом в мои ладони. - Что ты делаешь, Престон? - я немного удивлён, но, кажется, вовсе не против. Даже приятно осознавать свою пользу в такой тяжёлый момент. - Престон? - я потрепал его щеку и ухо, а потом убрал руку от лица. - Я согрешил кучу раз за свою жизнь. Но единственный грех, который оставался со мной и грыз столько времени, — он выдержал паузу и сглотнул, — моя безмерная любовь к мужчинам, Матео. Сейчас церковь жестоко критикуется новой властью, критикуются и старые устои. Но я так и не решился рассказать другим об этом. Ты единственный, кто узнал причину моей неудачи в жизни: может, если бы мне не приходилось всё время строить из себя бабника и ветреного человека, то моя жизнь была бы намного значимее? И я бы не умирал сейчас с мыслью о том, что я бездарный, бесполезный урод. Матео, не отвергай меня. Прошу! Сейчас ты всё, что у меня есть. - Он потянулся ко мне, крепко удерживая за одежду. Смотрит мне в глаза, пытаясь понять, что я чувствую. Но я сам не понимаю, что стоит ощущать в этот момент. Осознавая нашу неминуемую гибель в ближайшее время, можно ли пойти на такие решительные шаги и ответить мистеру Фейрмонту взаимностью? Тем более, что и меня тянет к этому заблудившемуся в жизни человеку. Всё что случилось, это словно таран на ворота-даже собрать всё в кучу сложно, а разобрать просто невозможно. Я служил всю жизнь Богу, и если он есть, выходит, он отправил меня в это место, чтобы испытать? Фейрмонт-всего лишь проверка на веру? Но пока я думаю, он ждёт! Как его мучает каждая секунда моего молчания. Нельзя так издеваться над людьми, я не могу. И Бог не смог бы издеваться надо мной всю жизнь? Но только это и происходит. Мысли ходят по кругу, повторяются. - Всё хорошо, Престон. Извини, я просто задумался. - Всё же решил, что лучше вовсе не думать в сей момент и орудовать отказом по ситуации. Прикладываю руку к его лицу опять и растираю мягкую от слёз кожу своими крупными пальцами. Он чуть не подпрыгнул от неожиданности, скорее обхватил моё запястье и стал целовать ладонь. Как же аритмично он выдыхает воздух, прикрывая глаза! Взяв за вторую руку, он притянул меня, а потом поднялся на ноги. - Матео, — заглядывая в глаза, произносит Престон шепотом, — можно я сейчас поцелую твои губы, а после этого во... - Я прерываю его, притягивая за затылок. Он создал настолько сильное сексуальное напряжение между нами, что я не в силах терпеть. Мне было достаточно первых пяти слов, чтобы понять, что вам нужно, мистер Фейрмонт. Лишь наши губы соприкоснулись, руки Престона уже ухватили меня за задницу. С большой пошлостью он грубо целовался и сжимал ягодицы, вдавливая меня в своё тело. Я мягко отвечаю ему, иногда проводя языком по зубам. Дорогой Престон немного успокаивается: углубляет поцелуй и гладит меня по бёдрам ласково. Хотя по его напору и кажется, что он управляет поцелуем, но от моего настроя темп развития этого содома зависит больше. Ему особенно хочется угодить мне и подстроиться. Как же ты хорош, Престон Фейрмонт. Твой язык такой податливый и горячий, касаться его - одно удовольствие. Я ничуть не жалею сейчас о том, что выбрал тебя. Ты предан в эту секунду, как никто другой в моей жизни. Я обладаю тобой, твоим телом и твоей душой. Твои губы так приятны и сладки, я хочу целоваться бесконечно. Иногда мы стукаемся зубами из-за твоей неаккуратности, но после этого ты сразу прижимаешь свой пах к моей ноге и невероятным движением ласкаешь мою промежность рукой. Кажется, ты уже устал целовать, но всё ещё не можешь отклеиться. Надеюсь, тебе так же хорошо, как и мне сейчас, милый. Я завершаю наш поцелуй прикосновением губ к щеке, немного провожу язычком по коже. Держусь обеими руками за лацканы твоего дорогущего пиджака, чтобы ты был как можно ближе. Мы не решаемся посмотреть друг другу в глаза, да и сказать хоть слово вслух о произошедшем сложно. Фейрмонт кладёт свою голову мне на плечо и проводит руками по спине. Я слышу, как колотится его сердце, как он пытается отдышаться после нашего поцелуя. Желая подарить ему нежность, трусь носом о его висок и крепко сжимаю в объятиях. Я знаю, как трудно быть брошенным, и поэтому никогда не оставлю Престона в одиночестве. Как уже говорил, я нисколько не жалею, что отрёкся от Бога и выбрал его. В миг рядом с Престоном моя жизнь стала яркой и тёплой, что Господь не мог мне подарить на протяжении стольких лет. Я не могу жить только ради этих небесных испытаний, всё это не стоит и одной минуты проведённой с ним. - Ммм... Мэтью, — его пальцы, еле касаясь, поглаживают мои лопатки - о чём ты сейчас думаешь? Я задумался. Не могу признаться. И не могу соврать. - У тебя тоже ужасно болит голова? - как удачно он понял меня без слов. Такой понимающий мужчина. - Да, и не только она. Всё тело ноет. - Мои руки погладили его талию и залезли под пиджак, — где твоя фляга? - Я нашёл внутренний карман пиджака и вытащил плоскую железную фляжку. Кажется, этот человек настолько любит кутить, что даже носит пару грамм всегда с собой. Мы поочерёдно сделали пару глотков алкоголя из полупустой баклаги, чтобы ещё больше расслабиться. Возможно, сможем отдохнуть настолько, что решимся разломать дверь и выйти в дом, полный монстров. Престон умыл лицо, тщательно помыл свои руки и сел на бортик ванной вновь. Следом протёр лицо ладонями и стал ровно укладывать пальцем свои небольшие усы. После этого он суетливо встал и подошёл к большому зеркалу. Он не торопясь крутился перед ним, рассматривая себя. И потом, наконец, снял с себя пиджак и аккуратно положил его на унитазный бачок. Мистер Фейрмонт, если б только знали вы, как хорошо выглядите в этой трикотажной жилетке на пуговицах и белой выглаженной рубашке. Я смотрел на него и мне ужасно хотелось трогать каждую складочку плотной красивой ткани, гладить его тело и целовать. Он подошёл ко мне и взял за руки. Да, Престон, я тоже соскучился по твоему рту, а также по твоим красивым глазам. Мы впервые за время после поцелуя встретились взглядами. Он потянулся к моим губам, а я к его. Этот поцелуй был более сдержанный и интимный. Мои крепкие заскорузлые кисти шарили по его упругим бокам и задирали жилетку. А он удерживал руками за лицо и часто покусывал мою нижнюю губу. Когда он плавно отодвинул меня и посмотрел в глаза, наш второй поцелуй был закончен. Он положил ладонь ко мне на затылок, а другую приложил к груди. - Можешь сделать для меня кое-что? - Умоляюще сдвигает брови к переносице. - Я мечтал об отсосе от мужчины очень долго. Знаешь, я был бы бесконечно рад, если бы ты сделал мне минет. - Престон глупо улыбнулся, показав зубы, и поцеловал меня в шею. - Пожалуйста, Матео. - Хорошо, конечно, я сделаю это для тебя, Престон. Престон Фейрмонт, — мы поцеловались ещё раз и потерлись носиками. После чего я опустился перед ним на колени, держась за таз, — только извини, если получится не так хорошо. Ведь я никогда не пробовал до этого. - Так даже лучше. Приятно будет знать, что я первый, у кого ты сосёшь! - Он похлопал меня по щеке, а потом оттянул мою губу большим пальцем. Ему понравилось теребить их и шлёпать подушечкой, —ты никогда не замечал, что у тебя необычайно объёмные губы? Такие широкие, а ещё красноватые от наших поцелуев. Престон демонстративно потрогал пряжку своего кожаного ремня и неторопливо снял его. Мне захотелось собственными руками отстегнуть пуговицы на брюках, поэтому я потянулся к его паху. Он посмотрел на меня и стал гладить мои потные волосы, хвалебно называя по фамилии. Стянув портки, я без колебания чмокнул его во внутреннюю часть бедра и погладил по ногам. Ухватив за края трусов, потянул их вниз до колен и взглянул Престону в глаза. Он нагнулся, снял брюки и бельё, оставив ботинки с носками и подтяжками для них. Взяв член в свою руку, Фейрмонт попятился к стене, чтобы было удобнее стоять. Я подполз к нему. Провёл рукой по выпирающим костям и положил свою руку на его ладонь. Мы вместе подержались за член, раздрачивая, а потом Престон со вздохом отпустил его для меня. Моя рука идеально подошла под несколько вставший пенис мужчины. Трепетно провожу ладошкой по всей длине, затем обратно. Я стал дрочить Престону не спеша, натягивая крайнюю плоть. Изначально Фейрмонт лишь смотрел на меня со всем вниманием, не выпуская из виду, но от удовольствия, он прижимался к стене спиной, закрывал глаза и постанывал, так что не мог уже сосредоточиться и глядеть на меня каждую секунду. Облизнув свои губы, я прижался ртом к мошонке. Он на секунду вцепился крепкой хваткой в волосы, но тут же стал разглаживать их, извиняясь. Я целовал его основание члена, пах и яички, пока его хуй не стал удовлетворительно твёрдым. А когда это случилось, то облизал головку и стал брать в рот. Я крутил языком, лаская его венки и неровности, но у меня не получалось заглатывать глубоко. - Мэт, я хочу вставить тебе погрубей, послушай! - Он с просьбой гладил меня по уху и шлёпал головкой пениса по щеке, взяв его за основание. Соглашаюсь и киваю ему. Шустрый мужчина оттягивает мою губу большим пальцем вправо и вставляет свой хер за щеку. Мы смотрим друг другу в глаза, пока он пихает мне, проходя по зубам и удерживая за голову. Я ощущаю, как мой рот наполняется густой слюной, отлично смазывающей, между прочем. Престон вытаскивает свой пенис, но лишь, для того чтобы похлопать им по моему лицу. Он размазывает слюни по моим губам и щекам, а затем вставляет два своих пальца в мой рот. Крепко обхватываю их мышцами губ и насаживаюсь, пока мой мужчина дрочит у меня над лицом. Мистер Фейрмонт редко постанывает, чаще издавая громкие выдохи. Но я знаю, что ему это всё нравится так же сильно, как и мне. Ещё пару раз постучав своей окрепшей елдой по щекам, вставляет свой член в мой рот опять. Он долбит меня то в одну, то в другую щеку попеременно. - Ах, Матео. Как только я тебя увидел, сразу понял, что тебе не хватает одной вещи. Мм, да. Не хватает моего члена в ротике, — он откинул голову назад и вытащил фаллос из меня, чтобы подрочить рукой. Я утёр свой рот рукавом и сглотнул лишнюю слюну. Когда я положил ладони обратно на колени, Престон уже ухватил меня за подбородок и раскрыл рот опять. - Сейчас я постараюсь трахнуть тебя в горло, хорошо? - он взволновано глянул мне в глаза. Я лишь облизнул его головку в знак одобрения и кокетливо похлопал мокрыми от слёз ресницами, — Начни ты... дорогой. Послушно взяв в рот половину члена, я стал пробовать протолкнуть его дальше. Постепенно пробовал вводить его и со всей силы сжимать губы у основания. Престон не мог похвастаться выдающимися размера полового члена, а я не мог похвастаться навыками выдающегося вафлиста. От чего немного переживал. Но если судить по тому, как он сжал руки в моих волосах, ему очень нравилось. Потом Престон сам стал вставлять мне член чуть быстрее, а от меня требовалось лишь держать губы в напряжении. Слёзы катились по моим щекам, а изо рта текли слюни, которые падали на мою одежду. Оказывается, мне очень нравилось чувствовать, что меня имеет в рот мужчина. Особенно, когда этот мужчина - Престон Фейрмонт. Стараясь обойтись без грубости, он аккуратно вставлял в меня своё достоинство по самые яйца, поддерживая за затылок, и оставлял так на пару секунд. Но каждый раз, когда он отодвигался, казалось, что меня сейчас вырвет. Хотелось прокашляться, но член Престона тут же возвращался в мою глотку. - О боже мой, как глубоко ты берёшь, Преподобный Отец! - говорил он, полностью натягивая меня. Тут он схватил меня за плечи и развернул спиной к стене. Упёр затылком в плитку, и я уже не мог отодвинуться назад. Он пару раз особенно резко трахнул меня в таком положении, а потом вынул. Наконец-то я сделал глубокий вдох и закашлял. Мои глаза стали красными от слёз, вызванными рвотным рефлексом. Шмыгая носом и восстанавливая дыхание, не заметил, как Престон застонал особенно громко с рычанием. Я опомнился, только когда пару капель густой спермы попали мне в глаза и на лоб. Остальное он спустил прямо на мое одеяние, промахнувшись. Мы посмотрели друг другу в глаза, когда пальцем я убрал капли в сторону. Он додрачивал член и с блаженством глядел на мою грязную физиономию, получая от моего выражения лица немало удовольствия. Тут Фейрмонт спустился ко мне и поцеловал в щеку. Со старанием он толкнул меня на коврик для ванной и лёг сверху. Он нежно целовал моё лицо, чтобы я стал почище. Интересно, какая сперма на вкус? Никогда не думал о таком раньше. Я попросил его о поцелуе, прижавшись губами к его губам. Это было немного мерзко, но у меня получилось попробовать сперму и слюни, слизав жидкость с его нёба. Вкус был ещё противнее, чем процесс, тем не менее я был безмерно счастлив. Теперь у нас была некая связь, которая известна только двум. Мы целовались ещё некоторое время и гладили друг друга, лёжа на полу. Он уступил мне коврик, а сам расположился на холодном камне плиток. Поцелуем в нос он приласкал меня и взял за щёку. Наши лбы соприкасались, и мы были даже слишком близко. - Я читал в Библии об этом. Кажется, послание Иакова глава первая, стих двенадцатый. Блажен человек, который придёт на помощь ближнему своему и ртом своим дотронется до крайней плоти его. Да будет благословлён он семенем и поцелуем тёплым, — он вновь дотронулся до меня губами и поцеловал, - Мети, дражайший, а как быть с тобой? Ты всё время... Молчишь, тебе не понравилось? Тебе, наверное, очень жаль, от того, что ты сделал это со мной, — он с испугом и волнением заморгал, сведя брови на переносице. Наши руки сцепились в замочки. - Нет, не подумай об этом. Ты придумываешь лишнее, — я поцеловал его особенно нежно в скулу, — минет не очень приятен в процессе, меня немного подташнивает сейчас. Но от мысли, что мы с тобой были настолько близко, я пребываю в восторге. Мне понравился опыт орального секса, кхм... с тобой. Ты сделал всё без ошибок. Это действительно было настолько хорошо, насколько это возможно. И знаешь, я люблю тебя, мистер Фейрмонт Престон, — я подарил ему пару крепких поцелуев в губы, и он остался лежать на моей груди. - А что насчёт ответных ласк от меня? - словно мурлыкает мне на ухо и гладит за соски, - я не хочу помирать должником, папаша, — его дыхание опаляет мою кожу. Он облизывает мою мочку, а потом закусывает её. - Если ты будешь так делать дальше, у меня получится кончить вовсе без рук, — улыбаясь говорю ему, и обхватив за грудь, пытаюсь перевернуть на спину. Он без сопротивления позволил перевернуть себя и улечься мне сверху. Мы продолжили с ним перекатываться и трогать друг друга. Нежиться с ним очень приятно, но боюсь, что дорогой замёрзнет без штанов. Поэтому я опустился около ванны и позвал его поближе, приглашая усесться на меня. Уже расположившись, Престон трогает пуговицы на моей груди и расстёгивает парочку, потираясь о мой пах своим некрупным задом. Он откладывает мой белый воротничок в сторону, и отстёгивает пуговицы сутаны до самой груди. В это время я помогаю снять ему жилет и рубашку. Чтобы сбросить мою одежду дальше, мы встали на ноги. Не доходя до конца, я спустил с себя верхнюю одежду, включая рубашку, и прижался к горячей груди любимого. Я поднял голову и увидел его отражение в зеркале. У мистера Фейрмонта смешная жопа. Ну, увидел в зеркале и себя. Весь потрёпанный в одних ботинках и трусах. И вправду говорят, что одежда красит человека, но позвоночник растёт с детства. Как же давно не видел себя нагим в зеркале. Утомлённый своей прошлой жизнью: строгими постами и ежедневной работой, сомнительным сожительством. Утомлённый своим настоящим: вечными переездами в связи с расследованием, политическими загадками и этим особняком. У меня немного торчат рёбра, бело и худо лицо, выпадают мои и без того редкие волосы. Я никогда не позволял себе отдыхать. Сейчас я делаю даже больше, чем тогда, когда я только попал в диаконы и трудился, чтобы не слететь с места и получить расположение коллег. Беспокойный сон по ночам, плохое питание и проживание в клоповниках. А рядом со мной стоит такой красивый, здоровый и богатый мужчина. Он не служил Богу ни дня, он практически из класса буржуев, которые ничего не знают, не могут и лишь используют других. У меня нет даже десятой, даже сотой того, что есть у него. Старание и честный труд против богатых родителей - не равны. Но он не виноват в этом, я не должен ненавидеть его. Я должен ненавидеть Бога и людей, что заставляют верить в его господство, за такую несправедливость. Сколько я видел людей в церкви, которые жили греховно, но занимали высокие ступени в лестнице иерархии? Сколько я видел несчастных ребят, ведущих праведную жизнь? И эти смертоубийства настолько замысловатой бессердечности, что кровь в жилах стынет. Смертоубийства тех, кто жил со мной на одной земле, верил в одного Бога, ходил со мной в одну школу. Я разочаровался окончательно в вере, небесный Отец. Может, тогда мои слова были сказаны с сомнением. Но сейчас как никогда уверен - тебе плевать на нас, детей твоих. А возможно, тебя и вовсе нет. Это не испытание лично для меня, я не святой мученик. Поэтому, отвергаю религию сейчас, всё что мне говорили – ложь, ты - ложь. И сейчас, я займусь сексом с этим мужчиной без сожаления, без задних мыслей. Теперь он тот, для кого я живу. - Престон... - пока голова думала, он стоял рядом и держал меня за руки, положив голову на грудь. Я приобнял его, — ты так хорошо выглядишь сзади. - Вот ты куда так долго смотришь, негодник! - Он заулыбался. - Я хочу кое-что сделать с тобой. Можешь не шевелиться? - Он замер, и я свободной рукой открыл кран. Холодноватая вода потекла по трубам, и они заскрипели, — подойди теперь ко мне. Гробовая тишина с нашей стороны. Лишь звуки воды. - Матео, что ты делаешь? - он выпрямил спину, но не сдвинулся с места, — о, Боже, ты моешь мою жопу? Да ещё и с мылом! Я с новым для себя задором шлёпнул его ягодицу и выключил воду. Теперь он не такой потный и грязный. - Подойдём к стенке, давай. Вот так. Приложи руки к ней, — я говорю это ему очень ласково. Престон всё послушно выполнил, а я спустился на пол, постелив себе под колени балахон. Глубоко вздохнув пару раз, я прижался губами к ямочке Венеры на его пояснице и облизнул кожу вокруг. Руками держу его за ягодицы и массирую их. Покрываю кожу поцелуями, а когда дохожу до его тощей задницы, то посасываю её, кусаю и шлёпаю. Престон такой душка, ох, как он выгнулся и прикусил губки. Теперь похотливо закрывает глаза и выдыхает: - Матео... стой, не делай этого, — а на деле сам ткнулся разочек своим задом мне в лицо. Я ухватил его за бёдра в этот момент и приложился губами к его анальному отверстию. Теперь я буду ласкать его здесь. Сразу же обхватываю его ноги, чтобы он не отстранился. Моё лицо хорошо вписывается меж мягких тканей Фейрмонта. Сперва неловко, а потом с упорством я облизываю его анус, слюнявя кожу вокруг. Он сдвинул колени вместе и стал стонать. Какой же он хороший, мой дорогой мужчина. Это ободряет меня, и я лижу ему жопу более активно, не проникая языком внутрь. Изрядно смочив ему очко, я приставил к нему палец и ввёл до середины. Престон расслабился и выгнулся, потому я и входил довольно легко. - Как это неприятно, Матео - он посмотрел на меня, повернув голову назад, — можешь поспокойнее? Или я сейчас заплачу от боли...- Айкнул. Я ввёл в него палец целиком и стал поглаживать стенки тугой кишки по кругу. Потом начал вытаскивать его почти до самого конца и вставлять обратно. Постепенно это стало делать немного проще, в особенности, если добавлять слюны под палец. В какой-то момент он стал настолько разработанным, что я даже смог свободно трахать его одним пальцем в быстром темпе. Но этого было мало. Я поцеловал его ягодицу и не торопясь вставил в анал уже два пальца. Престон отвечал мне на каждое действие вздохами и выдохами, а я, чтобы успокоить, гладил его бедра и целовал чистую кожу. Когда два моих пальца уже смогли двигаться в нём без проблем, я сразу поднялся на ноги и обнял его за талию. Прижимаюсь к влажноватой от пота спине Престона своей грудью и целую его шею, подпихивая под себя. Сперва просто трусь своим членом о его ягодицы, потрахивая в быстром темпе от невероятного желания секса. А потом дышу ему в ухо, слушая постанывания в ответ. Пихаю пальцы в рот, пару раз грубо ударяясь пахом о его таз. Спустив моментное напряжение резвым трением, беру себя за основания члена и надавливаю на его очко головкой. - Сейчас, погоди, — целую его в позвоночник, — постараюсь аккуратнее, дорогой. Я плюнул на свою залупу ещё разочек и вошёл с усилием в него. Мой член распирало от такой тесноты внутри. Я чувствовал, как он пульсирует и сконцентрировался только на этих ощущениях, позабыв об эмоциях Престона. Это было весьма затруднительно, но я вдул член полностью и заскулил. Никогда раньше у меня такого не было. Я был девственником, а потому каждое моё телодвижение было гипертрофированным. Меня ударило в крупную дрожь на пару секунд, и я захныкал. Всё тело трепетало, обмениваясь колебаниями с горячей плотью Престона. - Матео, мать твою, ты меня слушаешь? - Он пару раз побрыкался из стороны в сторону, привлекая моё внимание, — эй, Мэти, хватит так зависать, — Фейрмонт вжался в мой пах, чтобы не соскочить и потянулся лицом ко мне, чтобы поцеловать. - О! Я надеюсь, тебе не было жутко больно? Мне стало так хорошо рядом с тобой, не серчай, — я ответил на его поцелуй и промычал в губы. - Это просто адские муки, давай уже продолжим скорее! - Он хохотнул и погладил по боку, а потом спустил руку к бедру, чтобы прижимать меня сзади. Привыкнув к ощущениям, я начал проверять мышцы своего тела, каждая по отдельности ныла от сегодняшних ссадин и синяков. Тогда я чуть поглубже вошёл в Престона, услышал его стон и направился обратно. Плавно вгоняя и выгоняя свой хуй из его прямой кишки, я работал на удобство. Мне хотелось двигаться чуть быстрее, но обуженные стенки не давали мне этого сделать. Звуки Престона были всеобъемлющими: заполняли все его лёгкие, весь мой мозг, всю комнату. Не получалось уверовать, что это именно я заставляю стонать мистера Фейрмонта. Он был необычайно горяч подо мной. Думая о его развращённости, я возбуждался сильнее, а мой член скользил внутри напористее. Прогнув его спину и ухватив за бока, я насаживаю дорогого со шлепками. Наша кожа соприкасается всего на мгновение, лишь когда я максимально глубоко. Мы с Престоном постанываем, обмениваясь ласковостями. Трепаться с мужчиной - бесподобно, а трахаться с мужчиной – несравненно заебато. Секс сделал меня невероятно грязным. Всё, что я носил в себе вот-вот валом выйдет наружу. С отборным матом я чпокаю мужчину, которого люблю всем сердцем, но знаю всего один день. - Матео. Матео, черт бы тебя побрал. Еби мою жопу, Матео, пожалуйста, о да! Отымей меня, золотце, – он говорит пару внятных слов и скатывается в урчание. Как же он меня заводит в эти моменты. Целую в позвоночник, загнув Престона раком. Его жопа уже отлично разъёбана моим хером, но я увы начинаю запыхаться от этого всего. Вытаскиваю из него пенис на миг, чтобы отдохнуть, и подрочить. Как только это случилось, он сразу развернулся ко мне и, обняв за шею одной рукой, стал целовать по-французски. Наши губы сплелись в приторном лобызании, а языки охотно спутались. Он ухватил меня за причинное место второй ладошкой, а я ввёл в него пальцы, прижимая к себе. Всё оное, происходящие сейчас со мной, смешалось. И завершилось тем, что я кончил, неожиданно выплеснув семя на руку Престона. Я прикрыл глаза с плачеподобным звуком и перенёс свой вес на него, увалившись. Окинув ситуацию, мне стало неописуемо стыдно за себя перед мистером Фейрмонтом. Захотелось упасть на пол. И я уже не мог держаться на ногах и полностью перешёл к нему в руки. Думал, что упаду, но Престон ожесточённо держал меня. - Да что с тобой такое! Мэти? – Он обеспокоенно взглянул мне лицо и широко раскрыл свои глаза, - о господи, ты плачешь, Матео. Мы сели на пол, и я крепко обнял его за плечи. Мне стало страшно за него, за моего любимого мужчину. Я не хочу, чтобы он умирал. Я разрыдался с особой силой. Я ни разу не испытывал подобного: слёзы катились по щекам, и я не мог остановить это. Захотелось скрыться от всего мира, чтобы не опозориться. Я сам виноват во всем. Впервые в жизни я почувствовал облегчение, неконтролируемо заплакал и занялся любовью. И сделал я это в конце жизненного пути. Мне показалось, что я стал противен Престону, но он держал меня в руках изо всех сил и похлопывал по спине. Ох, мой дорогой. Он самый лучший из всех, кого я видел. Я должен спасти его даже ценой своей жизни. Фейрмонт прервал мои мысли, уложив мою голову у себя на коленях. Я всё ещё не мог сдержать слёз, но думать о чём-то я не мог. Он трепал мои волосы и говорил. - У тебя всегда так, дружище? – Я лишь давлюсь слезами в ответ, — лоб у тебя такой большой… красивый очень, — но и на это я не нахожу что сказать – пока мы делали это самое, ты был этого. Тоже таким очень красивым. Но когда тебе было приятно, то ты так взвывал, мне казалось, что ты уже тогда начал плакать. Думаешь, слёзы – это лучшая смазка? Его лицо было безмятежным, а улыбка самой прекрасной в мире. Я подскочил, чтобы скорее поцеловать Престона. -Тише – тише, не бейся так, — он целовал меня, держа уголки губ поднятыми и гладил по бедру, едва касаясь пальцами, — не хватает мне ещё синяков. Как же мне хорошо рядом с тобой Престон. Престон Фейрмонт. - Мне тоже, Матео. Матео… - он удивился – ведь я не знаю даже твоего имени, Преподобный Отец Матео! О боже, я что говорил вслух сейчас? - Да, глупышка, — он поцеловал меня в нос и прижал почти как дитятку к груди, — Так как тебя зовут? - Матео Кастилья, — я закрыл глаза и обнял его за руку. - Имя у тебя необыкновенное, как и ты сам. Я не понимаю порой, что тобой движет? Ты такой непредсказуемый. Всё в порядке сейчас? Слёзы перестали капать из моих глаз. И теперь мои веки были опухшие, а глазные яблоки покраснели и болели ужасно. Я и сам не до конца понимаю. С чем связана моя реакция? Надо бы ещё подумать над этим, когда на виски будет давить не так сильно. Мне необходимо совсем чуть-чуть отдохнуть... - Сладких снов, Кастилья. Я люблю тебя тоже.